Текст книги "В конце времен"

ГЛАВА ПЯТАЯ

Агент напряг и расслабил мышцы: лежать в одном положении несколько часов подряд было хоть и привычно, но очень неудобно. Хотя, если бы карета при движении не раскачивалась, было бы еще хуже. Постоянно шевелиться самому было опасно – пассажиры могли услышать шум под полом и проверить, что там тихо шебуршится: вдруг что-то отвалится и, не ровен час, карета выйдет из строя. И где потом в дороге механиков с запчастями искать?

Пассажиры поехали прямиком в Тмутаракань, без умолку болтая о разных глупостях. Подслушивать их нескончаемую болтовню и суждения обо всем на свете поначалу было даже любопытно: обычная речь не думающих о заумных вещах и не ведущих философские беседы с малопонятными для посторонних терминами людей была сродни отдыху летом у реки с удочкой в руке.

Агент пошевелил плечами, и мышцы наполнились приятным теплом, но отозвался недовольным бурчанием пустой желудок.

«Глаза б мои эту карету не видели!» – устало подумал агент, вспоминая слова начальника: «Это недолго, это быстро!»

Быстро… Угу… Сейчас прям…

Вызвавшее его в рабочий кабинет начальство не стало тянуть резину и начинать разговор о важном влиянии позарез необходимого патриотизма на повышение жизненного уровня человека. Какого именно человека, было понятно и так: этот человек к народу отношения никакого не имеет, как обычно. Вместо этого начальство с ходу приступило к объяснению причин экстренного и внепланового вызова агента: требовалось срочно выполнить важное задание, и начальство расписало его во всех деталях, не упустив ни малейшего нюанса.

– Найдешь карету царевича Доминика, – повторяло оно в третий раз для пущей надежности, – установишь под ней лежак, расставишь подслушивающие устройства, удобно разляжешься на установленном лежаке и будешь внимательно слушать разговоры пассажиров. Как только узнаешь насчет их дальнейших планов на ближайшее будущее – сразу сообщи. Обязательно выясни, в какую сторону они направятся и где планируют остановиться – мы точно должны это знать, чтобы послать туда группу агентов. Поездка будет недолгой – от города до гостиницы. Это быстро, как ты понимаешь, так что сделаешь дело – и гуляй себе смело! В карете они будут чувствовать себя в полной безопасности и обязательно обсудят нечто важное или необычное. Ты сразу это поймешь, как услышишь! – Начальство перевело дух и набрало в грудь побольше воздуха. – Хватай техников под белы ручки – и вперед, на установку подслушивающих устройств! На всякий случай за каретой на приличном отдалении будет ехать хвост из трех агентов. Их задача – твоя безопасность на случай, если тебя обнаружат.

Агент удовлетворительно кивнул, потому что уже знал, что творилось во дворце, и небезосновательно полагал, что пойманные на мушку путешественники приложили к происходящему толику своего участия:

– Отлично! Их поддержка, в случае чего, мне здорово поможет!

Начальство не поддержало его энтузиазма.

– Наоборот! – суровым голосом ответило оно. – Если ты провалишь миссию, мне будет жизненно необходимо, чтобы тебя доставили живым во дворец – я лично сверну тебе шею перед тем, как мне ее свернет сам-понимаешь-кто!..

Вот и приходится терпеть дикие неудобства. Что ж, пусть лучше мышцы немного поболят, чем родная шея попадет в руки начальствующего костолома (или костоломствующего начальства).

А злобные пассажиры, чей путь от дворца до гостиницы теоретически был относительно коротким, и не думали притормаживать ни через час, ни через два, ни даже через три! И шапкозакидательское «это быстро…» постепенно превратилось в возмущенное «это долго!».

«Кругами катаются, что ли? – размышлял начинающий вскипать от злости агент. – Обормоты несчастные… сколько уже по городу намотали?!»

Карету сильно качнуло, и полый шарик-наушник сорвался и выскочил из его левого уха. Агент предусмотрительно схватился за края лежака: карета свернула с основной дороги на проселочную, и ровное покрытие сменилось непрерывными ямами, ухабами, бугорками и лужами, оставшимися после вчерашнего ночного дождя. Шарик слабенько заколотил по его шее, агент пробормотал пару неласковых, а пассажиры – вот это выдержка – ни одним словом не обмолвились о качестве второстепенных дорог, продолжая мирно дискутировать на банальные личные темы.

– Терпеливый народ попался, – уважительно пробормотал агент. – Хоть бы охнули разок для приличия! Вот карета у людей – никакие ухабы не ощущаются! Когда же у нас дороги восстановят?

С тех пор как на строительство дорог назначили ответственного вельможу по имени Дурак и он клятвенно пообещал в краткие и сжатые сроки превратить дороги в произведение искусства, в те же самые сжатые сроки его имя перестало быть собственным. Оно стало нарицательным и дико неприличным.

Воспользовавшись тем, что через его руки проходят большие деньги на строительство и восстановление дорог, вельможа большую часть суммы припрятал на собственный черный день, на собственную же дремучую старость и на радость стремительно обогащающихся за его счет внуков. Сами дороги с этих пор настолько потеряли в качестве, что те, кто не был его ближайшим родственником и не получил свою толику дорожных денег, прокляли имя вельможи на много сотен лет вперед.

В городах каменные мостовые расширялись год от года за счет собранных по всему царству булыжников, в том числе и снятых для обустройства столицы с проселочных дорог именем царя. Из-за этого второстепенные дороги, на которые не ступала нога царских и прочих высокопоставленных личностей, превратились в направления и настолько сдали свои позиции, что стало казаться, будто их метр за метром целенаправленно расстреливали из тяжелых пушек.

Карета, пугающе скрипя и щелкая, протряслась по ямам. Агент испытал ни с чем не сравнимое удовольствие от того, что она не развалилась на куски и выехала на основную – нормальную! – дорогу в том же состоянии, что и съехала с нее. Ради перестраховки он еще с минуту подержался за лежак, после чего облегченно выдохнул и разжал ладони. Подхватил шарик и приложил его к уху. Поправил, чтобы тот больше не вылетел или вылетел как можно позже, и снова прислушался к беседе. Он всё еще терпеливо ожидал, когда пассажиры перестанут молоть чушь и заговорят о том, что покажется ему необычным.

Тонкие белые ниточки вели от полых шариков в карету сквозь крохотные просверленные дырочки и крепились к четырем жестяным банкам, ловящим и усиливающим звуки в кабине. Механики прикрутили жестянки настолько аккуратно и умело, что обнаружить их можно было только в том случае, если встать на колени и пошарить рукой под сиденьями. Широкие и короткие, узкие и длинные, банки попарно соединялись между собой, улавливая звуки разной частоты, и выдавали в сумме приличный всеохватывающий многочастотный сигнал, передавая его через чутко реагирующие на колебания нитки к полым шарикам. Это позволяло агенту хорошо различать любые слова и даже четко разобрать разговоры шепотом с уха на ухо.

Неизбежные при таком подслушивании помехи вроде прибрежного шума моря только скрашивали беседу, создавая иллюзию того, что люди беседуют на берегу моря. Загорают. Мечтают.

Болтуны беспросветные!

– Сколько можно говорить о свадьбах и о дальних родственниках?! – вполголоса возмущался он. – Елки-палки, господа, вы бы хоть о международном футбольном чемпионате поговорили бы, а? Какая команда теперь самая знаменитая, кто лучший вратарь и защитник? Выполнен ли план по сдаче судей на мыло? Да неужто нормальных тем больше нет, кроме свадебных? Ну промойте косточки царской команде! Ну сколько же можно трепаться ни о чем?

Пустобрехи-болтуны увлеченно говорили о будущих свадьбах и вспоминали дела давно минувших дней из своего личного прошлого. Молодой пассажир – агент из рапорта узнал, что его зовут Домиником, по большей части повторял одну и ту же фразу, поддакивая основным спорщикам. Агент с ужасом думал, что государство попросту не перенесет непроходимой тупости и однообразных высказываний царевича после его восхождения на трон, и царствующая династия очень скоро сменится новой.

В основном беседовали два спорщика, одним из которых был Змейго Рыныч, а другим – советник Ларриан. Из длительных разговоров агенту так и не удалось выяснить, кто из них кто, потому что они упорно не называли друг друга по имени. Они говорили то о царевнах, то о странных прическах – услышав кодовое слово «странное», агент уж было обрадовался и подумал, что подобные прически – это именно то, что необходимо узнать руководству, но тень сомнения так и не покинула его, затуманенного тоннами навалившейся информации: зачем высокопоставленным людям знать об этакой ерунде?

Использовать дикие прически как средство психологической обработки потенциального противника? Идея хорошая по большей части, но что такого странного в этих разговорах? И в самих прическах нет ничего необычного. Разлохматить кого – на это секретных знаний не требуется: напугать хорошенько – так волосы сами дыбом встанут! Прически военной тайной не делают, это не оружие, которое способно полностью вывести противника из строя. Будут те, кто испугается, но будут и те, на кого это не произведет никакого впечатления.

Или требуется выяснить о личной жизни пассажиров? Иначе говоря, не тайные ли это агенты неведомых обществ, подпольно расползающихся по царствам-государствам с целью поклонения редкому виду тропических растений или поглощения морковки в протертом виде? Ну и что, что это полный бред, – именно такие общества и вызывают наибольшее опасение у первых лиц государства: если новоявленные общества атакуют культурную страну низменными развлечениями – страна непременно погибнет.

– Что им надо узнать?! – не сдержался и сердито воскликнул агент. Мгновение спустя он испуганно зажал себе рот: только бы пассажиры ничего не услышали! Иначе – прощай любимая карьера, судьба, шея… жизнь, в конце концов!

Пассажиры не услышали, и он облегченно убрал ладонь. И мысленно обругал последними словами тех, кто скрывает от собственных агентов причину, по которой необходимо выслушивать и запоминать ахинею излишне болтливых собеседников который час подряд.

Конечно, начальству легко приказывать искать нечто неопределенное: это гарантирует, что агенты будут внимательно слушать все разговоры и отыщут не только то, что важно в данный момент, но и то, что окажется полезным в дальнейшем. Всем известно, что хранимых изучаемыми лицами тайн на самом деле много больше, чем считается официально, и выпытать их суть – главная агентурная задача.

Подуставшие лошади выдыхались из-за длительной поездки, агент тоже чувствовал себя не лучшим образом. Ко всему прочему, его желудок напоминал о себе и внутренних проблемах нуждающегося в энергетическом пополнении организма всё громче и громче, не желая считаться с тем, что его хозяин находится с секретным заданием на выезде и найти еду не имеет никакой возможности. Подножный – в данном случае подкаретный – корм был крайне однообразен и представлял собой лужи дождевой воды плюс изредка попадавшиеся травинки – когда карета съезжала с ужасающе кочкообразной дороги на ровную поляну и ехала по ней до тех пор, пока дорога не принимала более-менее сносный вид. Ни первое, ни второе у агента восторга не вызывало, а десерт в виде спелых арбузов, слив, вишен или яблок по пути не попадался ни в каком виде, даже в червивом или подпорченном.

Ожидание счастливого момента, когда путешественники подъедут хоть к какому-нибудь постоялому двору и слегка (да чего мелочиться?)… основательно перекусят, неприлично затягивалось. Да и размять косточки им бы тоже не помешало – чай, не мешки с пшеницей едут, а нормальные люди.

Агент глубоко вдохнул, не менее глубоко выдохнул и опять прислушался к надоевшему до чертиков разговору.

Тем более что речь наконец-то пошла о намного более интересных вещах и событиях.

– Я просто не могу понять, как этот прощелыга исхитрился попасть в высшие слои общества? Каким макаром его туда занесло? – хрипловатым от непрерывного многочасового чесания языком голосом говорил пассажир.

Агент сразу подумал о безымянном прощелыге как о советнике Логвине – только тот мог проскочить в высший свет, появившись из ниоткуда. И тем более, кого еще так обсуждать, как не первого советника, если путешественники едут из этого царства?

– Ну как же? – отвечал другой пассажир. – У него высокопоставленные покровители! К тому же он хитрая бестия и темные делишки проделывает тайком от всех. А все, в свою очередь, делают вид, что ничего о них не знают, потому что знают, что он точно так же догадывается об их тайных делишках и тоже делает вид, что ему ничего не известно.

– Ты сам-то понял, что сейчас сказал? – недовольно пробурчал агент.

– Тут такое дело… чтобы надежно закрепиться в высших слоях, надо самому сделать что-то не очень хорошее с общественной точки зрения и в то же время знать, чем занимаются другие.

– Мало просто знать, чем занимаются другие? Зачем себя подставлять?

– О, мой друг, да тебя надо всерьез учить правилам жизни в современном обществе! – протянул второй. – У меня такое чувство, что ты где-то путешествовал долгие годы и знать не знаешь о существующих нынче порядках!

– Я не всезнайка, чтобы досконально изучить светское общество. Тем более что я в нем не вращаюсь, и общество моих друзей находится не так высоко.

– Оно и видно! – как всегда, поддакнул царевич. – Столько времени зря потерял, надо было сразу двигаться наверх!

– Нет, спасибо, у вас там слишком жесткие правила. Так почему нельзя просто знать?

– Когда в высший свет приходит новый человек, который обо всех всё знает и в то же время о его грехах не знает ни одна живая душа (мертвые предпочитают молчать), то он вызывает у большинства стойкую неприязнь и ненависть. Почему? Да потому, что никто не знает, как к нему подступиться, а он спокойно сметет с лестницы каждого мешающего ему подняться к вершине. Подобным людям просто не дадут нормально жить, а то и вовсе жить не дадут, опасаясь за личную карьеру.

– Как всё сложно, – вздохнул первый.

– Имена говорите, имена! – чуть не взвыл агент, проклиная путешественников за то, что они умудрились не назвать ни одного имени: за такие сведения можно и руку отдать, лишь бы потом воспользоваться ими в своих целях. Попасть на самые верхи, по мелочи шантажируя знать и заставляя ее делиться своими сбережениями ради собственного блага, – это же сказка просто! Конечно, пощипывать надо по мелочи, иначе результатом подобных действий окажется попадание не в верхи, а в неприметное место с оградкой и деревянным крестом с фамилией и датами рождения и безвременной гибели.

– Вы хотите сказать, что он попал туда, просто-напросто шантажируя остальных?

– В какой-то мере, да! Но одновременно он дал понять, что и сам не безгрешен, и его с удовольствием приняли в свет, помня о мудром правиле: врагов надо держать при себе на коротком поводке. Он использует их, они используют его, все занимаются темными делишками и создают непробиваемую круговую поруку, разорвать которую невозможно. Они – умные люди, чтобы про них ни говорили и как бы их ни ругали. Вот так!

– Имена, черт бы их и вас побрал, имена!.. – рычал агент. – Назови хотя бы одно имя, изувер несчастный, садист недобитый, чтоб тебе всю жизнь по направлениям ездить!

«Вот они, те самые сведения! – внутренне ликовал он. – Именно они являются важными: появится в царстве разоблачитель – стране придут кранты, ее ничто не спасет. Надо остановить самоуверенных болтунов до того, как они разболтают о существующих порядках. Но, елки-моталки, как интересно они разговаривают, какие вопросы стали поднимать и обсуждать, отъехав подальше от столицы, заслушаешься просто! Давно бы так!..»

– Вот и смотри! – продолжил объясняющий. – Ты можешь со спокойной бессовестностью пробиться в эти круги – там подобных за версту чуют. А придешься им по душе, гарантирую, что лет через десять ты будешь так же известен и знаменит в своем царстве, как и они.

– И откуда вы все знаете? – вздохнул спрашивающий. – Тут живешь и ничего подобного не видишь.

– Когда заглянешь под ковер, – назидательно сказал отвечающий, – чтобы посмотреть на интриги, то и увидишь, что там творится! Под первым ковром лежит второй, под вторым третий, а под тем четвертый, и конца и края тем коврам не предвидится. И под каждым – свой уровень интриг, это словами не описать, это видеть надо! Но пока до пола доберешься – увязнешь по самое не хочу и помрешь от количества поднятой пыли. Туманный намек ясен?

– Ясен.

– Очень хорошо! Ты учти: шахматы по сравнению с многоуровневыми интригами – это игра для детей трех с половиной дет. Даже я не могу себе представить все многообразие.

– А в чем смысл?

– В системе противовесов, – важно сказал отвечающий. Агент про себя решил, что это всё-таки советник Ларриан, поскольку именно он хорошо знает дворцовую кухню изнутри. – Вот смотри: лежит себе яйцо на столе, никого не трогает, обещает золотой скорлупой накормить большую семью. И всё бы ничего, но тут мышка Мара бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось, лишив обеспеченного будущего многих людей! Вот чтобы подобного не случилось, и возникла система, которая поддерживает золотые яйца, не давая им упасть и разбиться!

– Мышка Мара?! – недоуменно переспросил спрашивающий.

Теперь агент был стопроцентно уверен, что это Змейго Рыныч.

– Она самая! – подтвердил Ларриан. – Это одно из многочисленных имен Смерти. Мара – это производное от слова мор – смерть. Понимаешь теперь, какой смысл в этой истории?

«Ты, сволочь такая, нормальные имена называй! – мысленно забрасывал советника своими требованиями агент. – Хватит нести чушь! Сколько можно?! Господи, как у них еще язык не устал ворочаться во рту? Столько всего наболтать и при этом не сказать ни одного конкретного слова! Люди! Агенты! Не хочу больше! Я устал, я хочу домой! Господи, куда мы катимся?! Черт подери, но… куда мы катимся? Эй, вы куда свернули? Да скажите что-нибудь… Чего замолчали? Ауууу!!!»

Карета выехала на поляну с высокой травой, отчаянно захлеставшей по лежаку.

Замолчавшие пассажиры больше не сказали ни одного слова. Лошади дошли до леса и остановились сами по себе, без команды извозчика. Агент, решивший, что его всё-таки раскусили, выдохнул и с обреченностью стал ждать, что будет дальше.

Но дальше ничего не было.

Лошади жевали траву и отбивались хвостами от назойливых мух. Недоумевающий агент приподнял голову. Сквозь узкие щели не было видно ни одного пассажира, и не было слышно, как они выходят из кареты и пробираются по траве. И карета после остановки не шелохнулась.

Ему на нос села большая зеленая муха. Агент дунул на нее, муха слетела, пожужжала и села опять. Он взмахнул рукой, отгоняя ее в сторонку, а сам почувствовал, что еще секунда, и он громко чихнет. Он попытался зажать нос рукой, но задел рукавом неизвестно за что и не успел буквально на треть секунды.

– А-а-а-пчхииии!!! – чихнул он, как ударил по воробьям из пушки. Любой из присутствующих от неожиданности мог неадекватно отреагировать, и агент понял, что задание провалено. Его точно засекли, сейчас они заглянут под карету, достанут его на белый свет и предадут страшному суду за вторжение в их мелко-общественную жизнь.

Шея заныла.

Равнодушная тишина в ответ привела его в бешенство. Психанув, агент нарочито громко чихнул еще раз и вывалился из лежака на траву. Прислушался: по-прежнему ноль внимания со стороны пассажиров. Такое чувство, что все пассажиры и охранники считают его чем-то мелким и совершенно не стоящим внимания.

На четвереньках агент пробрался между колесами и, еще раз убедившись в том, что никто не говорит ни слова, встал в полный рост и огляделся.

Никого и ничего. Растянувшийся на многие километры цветущий луг, и ни одного живого существа, кроме агента и лошадей. Насекомые не в счет: мелкие изуверы, вроде мух, слепней, оводов, ос и комаров, встречаются где угодно, даже там, где их меньше всего ожидаешь увидеть.

Зато агент увидел сгорбившегося и несомненно заснувшего кучера!

– Эй ты, чего спишь?! – не выдержал агент, обойдя вокруг кареты и убедившись, что дверцы закрыты, что трава не примята и нет никаких мало-мальски заметных следов пребывания пассажиров. А ведь у них и охранники были!

Кучер даже не шелохнулся. Агент подпрыгнул и схватил его за рукав. Тот неожиданно легко поддался, завалился на бок и упал с насиженного места. Испугавшийся агент обнаружил, что держит в руках обычный манекен.

– Господи боже! – ахнул агент, роняя псевдокучера на траву и запоздало представляя, что в любую секунду мог попасть в аварию или, чего доброго, упасть с моста.

Решив пойти до конца: а что теперь терять, он рывком распахнул дверцу и сунул туда раскрытое удостоверение тайного сыска.

– Агент такой-то! – ничтоже сумняшеся, прямо так и представился он.

А в ответ тишина.

«Черт подери, – подумал он, рассматривая пустую кабину. – Не улетели же они, в самом деле?!»

Несмотря на абсурдность идеи, агент поднял голову, надеясь увидеть в небе воздушные шары с улетающими пассажирами или хотя бы катапульту на крыше кареты. Но там не было даже багажа. Ни одного чемодана! А ведь путешественники не отправляются в дальнюю дорогу налегке.

Он не выдержал и ущипнул себя за руку. Больно ущипнул. Почувствовал и понял, что не спит, убаюканный речами пассажиров. И ужаснулся, начиная догадываться, что от объема услышанной и запомненной информации у него просто-напросто поехала крыша.

– Так… ну, обнаружил я нечто странное, – сердито сказал агент в пустоту, судорожно сглотнув: что теперь делать? Как прожить сумасшедшим и никому об этом не рассказать? Из глубин подсознания выплыла старая фраза их учителя: «Если неприятности неизбежны, получите от них максимум удовольствия!» Придется последовать совету, до выяснения обстоятельств. – А толку-то от знаний о том, что путешественники растаяли вместе с извозчиком и охраной и я ничего не услышал, кроме диких бредней?

Желудок заурчал так, что лошади повернулись на звук и удивленно уставились на изголодавшегося агента. Он понял, что если не поест сейчас, то распугает бурчанием всю округу. Сошел с ума иль не сошел, но кушать хочется всегда!

– Надеюсь, здесь есть чем перекусить! – мрачно воскликнул агент, торопливо взбираясь по трем крохотным ступенькам в карету. Поднялся, и в некотором удивлении посмотрел на два больших белых парика, лежавших на полке, на небольшое закрытое полотенцем лукошко и на три коробочки черного цвета.

Парики аппетита не вызвали, как и коробочки, а вот лукошко, точнее, то, что в лукошке… Агент сдернул полотенце и увидел горку пирожков, поверх которых лежал свернутый вчетверо белый лист бумаги. Дивный запах свежей выпечки ударил в нос. Желудок взвыл.

– Так вот что… – выдала коробка перед тем, как замолчать раз и навсегда. На длинном жидкокристаллическом дисплее пробежала надпись: «Аккумуляторы разряжены!».

Агент вздрогнул и отскочил, в его руке молниеносно очутился короткий широкий нож. Вытянул руку и, готовый в любой момент отдернуть ее, дотронулся до коробки острием ножа. Рука, равно как и нож, осталась целой и невредимой.

Агент осмелел, приподнял говорившую до боли знакомым голосом коробочку и повертел ее в руках. Увидел на обратной стороне надпись белой краской и мелким шрифтом, поднес коробочку к глазам, чтобы лучше видеть, и прочитал: «Генератор случайных разговоров. Тип третий, вопрошающий. Использовать для одиноких людей, желающих поделиться своими знаниями и воспоминаниями».

Агент поморгал, положил коробочку и взял вторую. Надпись была почти аналогичной, особенно в самом начале: «Тип второй, отвечающий. Служит для людей, желающих слушать чужую речь на произвольные темы».

Третья коробочка: «Тип первый, поддакивающий. Служит для восстановления уверенности у одиноких и сомневающихся в себе людей, готовых поделиться личными переживаниями».

– Ничего не понимаю! – пробормотал бедный агент.

Желудок в который раз напомнил о себе недовольным урчанием, агент положил коробочку и, не раздумывая и не выбирая, схватил первый попавшийся пирожок. Откусил большую часть и с набитым ртом прочитал, что написано на листке.

«Дорогой безымянный агент! – писал не менее безымянный автор: внизу не было ни подписи, ни имени, только анонимная надпись „веселые путешественники“. – Вы проехали под днищем кареты не менее семи часов и, вероятнее всего, изрядно проголодались. Пирожки с мясом в лукошке припасены специально для вас, они свежие и не успеют испортиться за то время, пока карета будет увозить вас в неведомом для нас направлении. Несомненно, вы уже задали себе вопросы: а где все, и куда их черти унесли? Позвольте нам ответить на них подробно и основательно, разумеется, в пределах разумного.

Итак, во-первых, здесь с самого начала никого не было, и мифическим чертям не пришлось заниматься тяжелой физической работой для нашего перемещения в пространстве. – Агент проглотил первый пирожок и взялся за второй. – То, что вы приняли за наше размещение в карете и прощание с друзьями, на самом деле означало, что мы прошлись по кабине аки дикие варвары, забрали вещи и выпрыгнули с противоположной стороны. Карета ехала сама по себе, управляемая волшебной штучкой под названием «навигатор». Этот прибор похож на те, что лежат на сиденьях и которые вы, без сомнения, успели досконально рассмотреть и изучить – работа есть работа. Он передает мысленные приказы лошадям, и они послушно выполняют навязанную им волю, унося карету в дальние дали. В вашем случае: туда, где не ступала нога человека. Это сделано для того, чтобы вы далеко не сразу сумели найти обратный путь из места, куда вас занесет: не в наших интересах, чтобы вы представили доклад о выполненной работе до того, как мы выедем за пределы царства. Нам хорошо известно, что советник Логвин не пожелает выпустить нас добровольно, и потому пошли на эту маленькую хитрость. Вы совершенно свободны и можете идти, куда хотите, вас никто и ничто не держит. Проверьте сами – к вам не привязана ни одна нитка, ни одна веревка. Вы свободны! Конечно, мы понимаем, что вы обязательно направитесь в ближайшее почтовое отделение и потребуете немедленно переслать письмо во дворец голубиной почтой, но смеем вас заверить, что на многие километры отсюда нет никаких почтовых отделений. Вы можете дотопать до ближайшего населенного пункта пешком или (если окажетесь сообразительнее) используете для этой цели карету, на которой и попали туда, где сейчас находитесь. Но вот наш совет: продайте карету вместе с лошадьми. Документы на нее лежат на верхней полочке, как и документы на прохождение техосмотра и справка от ветеринара, в которой написано, что лошади прошли профилактический осмотр и годны к работе в качестве тягловой силы пассажирского транспорта на ближайшие три месяца. Проблем с ее продажей не будет. Мы изволили снять с кареты номера нашего царства и заменить их обычными – иначе вас пропускали бы без очереди, а народ таких людей не любит и постоянно норовит швырнуть в них комком грязи. В общем, мы не знаем, как вы поступите, но желаем вам удачи! Вернетесь во дворец – передавайте советнику Логвину привет, пожелания долгих лет жизни и следующее послание: «История с сундуком – это розыгрыш, направленный на то, чтобы вы провели ревизию на подчиненной вам территории и избавились от накопленного за многие годы мусора. Веселее, советник, не всё потеряно – вторым лицом в государстве быть намного лучше, чем первым, потому что первые лица стареют и уходят, а советники остаются!» Господин агент, наше почтение! Не стоит нас искать, это бесполезно: мы отправляемся туда, куда нас зовет сердце, а зовет оно туда, где на обычных каретах не проедешь, на лошадях не проскачешь, пешком не доберешься. Всего вам самого наилучшего! Спасибо за то, что вы внимательно выслушали беседы безобидных разговорников и не сделали поспешных выводов.

Надеемся больше никогда с вами не встретиться!

Веселые путешественники».

– Здоров! – выдохнул агент с непередаваемым облегчением. – Глаза бы мои вас не видели, изуверы!

Он дожевал пирожок, оказавшийся довольно вкусным, и взялся за третий. За лукошком оказался крохотный бочонок из мягкого зеленого стекла с надписью на крышечке «поверни меня и не бросай меня!». Агент повернул, бочонок пшикнул, внутри побежали вверх многочисленные пузырьки. Инстинкт потребовал бросить, разум возразил: его накормили пирожками не для того, чтобы убить, и на крышке четко написано: «не бросай!»

Принюхавшись и сделав крохотный глоток, агент обнаружил, что напиток в бочонке – это очень редкая и полезная, дорогущая минеральная вода, доступная по цене исключительно богатым людям, и никак не меньше. Выпить такое бесплатно – это крохотный, но сказочный подарок.

Отказываться он не стал.

– Ваше здоровье, веселые путешественники! – провозгласил агент, поднимая пластиковую бутылку и залпом выпивая половину воды.

Через час к карете прискакали на взмыленных лошадях отставшие и потерявшие ее из виду агенты. Увидев, что карета едет в обратную сторону, а вместо кучера сидит жующий пирожки агент, они притормозили и потребовали объяснений.

Агент молча дожевал восьмой пирожок, глотнул воды и недовольно сказал:

– Сначала вы мне скажите, куда запропастились? – Бутылка опустилась в полупустое лукошко. – Я тут мучаюсь, понимаете ли, запоминаю несусветную чушь, изучаю основы каретовождения, а вас всё нет и нет! Как вы умудрились потерять карету из виду, олухи? Вас же трое! Шесть зорких и внимательных глаз!!!

Коллеги забормотали нечто невразумительное, агент помотал головой:

– Стоп, стоп, стоп! – прервал он. – Погромче и в сольном исполнении, я с детства не люблю хоровые выступления.

– Они свернули на перекрестке на все четыре стороны!

– Сразу на все?! – изумился агент. Если бы сам чуть было не рехнулся, давно бы обозвал их сумасшедшими. – Это как?

– А так, расчетверилась твоя карета и поехала в разные стороны! Одна – назад, а три других по остальным дорогам. Пока мы разделились по одному и поскакали следом, чтобы разобраться, что к чему, кареты растворились в воздухе. Осталась только эта, но мы догнали ее лишь сейчас.

– Скажу вам по секрету: мы схватились не с теми людьми, с которыми следовало! – сделал вывод агент. – Надо сказать спасибо, что они нас оставили в живых, хотя, я думаю, они ничего не стали бы с нами делать. Нам повезло напороться на шутников, устроивших грандиозный розыгрыш в день помолвки царевны Лилит.

– Они чуть не загрызли наших коллег в гостинице! – злобно закричали агенты. – Какие шутки?!

– Лично они? – переспросил агент. – А наши коллеги получили хоть одну царапину?