Текст книги "В конце времен"

– Как бы не было еще хуже, чем ты думаешь, – ответил Кащей, забирая дневник с тумбочки и протягивая его царевичу.

– Но почему он выбрал именно это царство? – воскликнул Доминик. – Всё могло быть совсем не так, как сейчас, если бы не он!

Кащей тяжело вздохнул.

– Мне очень жаль, что так вышло, – сказал он тихо. – И я клянусь, что сделаю всё от меня зависящее для того, чтобы исправить ситуацию и спасти царство от графа!

И прикусил нижнюю губу: всё-таки он не сказал им о том, что этот мир был создан ради того, чтобы ему и Богу было где показать молодецкую удаль. Кащей понимал: известие о том, что их судьбы их страдания и радости проходили только для того, чтобы быть фоном грандиозного по масштабности спора, показалось бы и царевичу, и советнику необычайным кощунством. И он был абсолютно уверен в том, что их дружбе пришел бы конец, и с этого мига у него появились бы два злейших врага. Кащей не знал, как Бог собирался выкручиваться из создавшейся ситуации – ведь количество душ сильно возросло, и он надеялся на то, что по окончании спора Бог не нашлет на людей эпидемию смертельной болезни, дабы все они попали в Рай, не откладывая это удовольствие до естественной смерти.

Вопрос оказался настолько серьезным, что Кащей озадачился, понимая, что в споре они с Богом преступили некую черту и вернуться обратно уже не получится. Решив, что он вернется к этой проблеме, как только снова повстречает Бога, Кащей приготовился слушать продолжение записей охотника на графа.

– «…Граф устроил для меня экскурсию и показал строящиеся дома – одно– и многоэтажки, прочитал целую лекцию о том, каким прекрасным должен стать город в недалеком будущем, и даже показал небольшой макет столицы, стоявший у него в кабинете, – то, какой именно ему виделась столица после завершения грандиозной перестройки ее облика. Я был шокирован тем, как сильно город должен был измениться. Новый город выглядел так необычно, что мне захотелось сделать всё от меня зависящее, чтобы стройка закончилась еще при моей жизни. Граф был весьма любезен, позволив взять несколько макетов и рассмотреть их поближе. Он поведал мне, что его грандиозный план, которым я так восторгаюсь, в скором времени потерпит абсолютный крах. А всё потому, что он случайно обнаружил, что царских сбережений от силы хватит на год или полтора. И единственное, что может помочь, – это тот самый сундук, в котором его далекий предок запрятал алхимическую формулу по производству золота из всего, чего пожелаешь.

Идея показалась мне фантастичной, но граф заверил, что именно так всё и было и что найди я сундук, каким-то «чудом в перьях» украденный и перевезенный в это царство, то страна будет купаться в роскоши, как сыр в масле кататься».

– Так вот в чем дело! – воскликнул Кащей. – Если бы сундук не привезли сюда, то и графа здесь бы не было! Доминик, ты должен поблагодарить того, кто сумел украсть сундук и привезти его из дальнего царства в это. Неприятности случились из-за этого.

– Но ты говорил, что там лежит обычная иголка! Какие же формулы ищет граф?

– Доминик, я сам еще ничего не понимаю! – Последние часы перевернули всё с ног на голову, и теперь Кащей не знал, что думать и за что браться. Он не паниковал, но на самом деле растерялся.

– Дочитываем дневник, вдруг там найдутся ответы на наши вопросы. Пусть не на все, но найдутся!

– Очень на это надеюсь, – сказал Доминик. – Слушайте дальше.

«…Я с удовольствием принял его предложение и приступил к поискам сундука. Макет города не давал мне покоя, и могло показаться, что уничтожение графа значит для меня теперь намного меньше, чем я думал до сих пор. Да, при царе о подобном строительстве невозможно было мечтать: старые дома столетиями стояли на одном месте, постепенно оседая. И тем, кто в них жил, через несколько десятков лет периодически приходилось достраивать сверху новый этаж: нижние год за годом уходили под землю, превращаясь из первого этажа в подвальный, а после и вовсе исчезая в толще пород. С деревянными домами такой проблемы не было, они по мере старения разваливались сами собой или сгорали. Но в столице с самого начала были тяжелые каменные постройки, ибо каждый из наших предков знал, что такое пожары, на собственном опыте.

Три прежние столицы сгорели, пока до тогдашнего царя не дошло, что намного дешевле выстроить каменный город на новом месте, чем понапрасну изводить людей и восстанавливать деревянные постройки. Именно тогда он и постановил: основать город, полностью выложенный из камня.

С тех пор и повелось: каменные постройки возводились одна за другой, и даже неприятные особенности новых зданий, а именно – их погружение в землю, сумели обратить в свою пользу. Окна замуровывались и создавались многоэтажные подвалы. Им находили самое разнообразное применение, и если покопаться, то там обнаруживалось немало интересного: старые грамоты, записи, часто уже в плачевном состоянии, но игравшие немаловажную роль для меня как для историка.

Граф это отлично понимал и не разрушал нижние части зданий, уходившие в землю на пять-шесть этажей. Он мне пообещал – и выполнял обещанное, что новые постройки будут стоять так, что вход в ушедшие под землю этажи будет по-прежнему доступен, как и ранее. Он выписал мне специальный пропуск, позволяющий беспрепятственно попадать в любой дом и переворачивать подполье вверх дном, лишь бы я отыскал заветный сундук, и я с большим воодушевлением стал проводить поиски.

Не скажу, что это было легко: мусора в подполье хватало сверх всякой меры. Иногда я с большим удивлением обнаруживал, что там сидели какие-то хмурые люди, тайком от общества игравшие в подкидного дурака и другие азартные игры на деньги.

Меня в подобные моменты спасало то, что я ходил с охранной грамотой графа, и хмурые мужички боялись со мной связываться. А их спасало то, что мне были малоинтересны их азартные бои. Каждый из нас развлекался как мог и не мешал другим заниматься своим любимым делом.

Я вел поиски – признаюсь, иногда и сам не выдерживал и играл, поскольку требовались деньги на новые исследования, еду и инструменты. Граф, к нашему обоюдному сожалению, не мог постоянно спонсировать меня, оправдываясь тем, что средств в казне осталось совсем ничего и вся надежда только на меня. В карты мне везло много больше, чем с финансированием. Однажды я даже задумался: а не стоит ли пополнить скудный бюджет своими выигрышами, но вовремя понял, что большая для меня одного сумма в государственных масштабах будет ничтожно маленькой, потому что у игравших мужиков больших денег отродясь не водилось.

Я тратил все средства на поиски и в один прекрасный день обнаружил первое упоминание о сундуке в старинной берестяной грамоте, чудом сохранившейся до наших дней. Что она гласила, я понял далеко не с первого раза. Старый язык сильно отличался от современного, плюс ошибки и неправильное написание букв привели к тому, что банальный по своей сути и простой, как топор, текст превратился в нечто неописуемое.

Я давно бы выбросил грамоту, не желая, чтобы текст с бесчисленным количеством ошибок прожил еще столько же лет и показал нашим потомкам, насколько неграмотными личностями мы были, если бы не слово «сундук», написанное как «фундук». Я думал, что фраза «фундук не открывается» была вполне в духе подписавшегося с не меньшим количеством ошибок в собственном имени человека. Я решил, что безграмотный писака, которого за сотни километров нельзя подпускать к материалам, способным сохранить его ужасающие письма в веках, хотел написать «фундук не раскалывается», но следующая фраза, переведенная на нормальный язык примерно часа через два, гласила, что к нему не удалось подобрать ключ.

Именно в этот момент я и понял, что бездарь не так уж и бездарен, как старался это продемонстрировать, поскольку ни для одного ореха ключи не требовались. Максимум, что помогло бы его открыть, – это обычный молоток. Я и сам в детстве не раз бил им по орехам и потом искал по всей комнате то, что от них оставалось. А оставалось не особенно много – я имею в виду орешки. Зато кусочки скорлупы были разбросаны буквально повсюду, даже в тех местах, куда по определению не могли попасть. Не люблю орехи – они ассоциируются у меня со словом «уборка» и криками тех, кто постоянно наступал на твердые и острые осколки скорлупы, расхаживая по комнате босиком. Лично я почти всегда ходил в тапочках, если их не успевал перехватить кто-нибудь другой, увидев, что я опять несу домой собранные в лесу орехи. Так и жили, пока я не вырос… Но не в этом дело. Сундук.

Никаких упоминаний о его местонахождении в грамоте я не обнаружил, хотя изучил ее от корки до корки и даже прочитал текст между строчек. Пришлось перекопать залежи старинных записей полностью, чтобы понять: грамота была написана человеком, который здесь жил, или ее принесли откуда-то в этот дом и зачем в таком случае они это сделали?

Оказалось, что бездарным исследователем сундуков был живший здесь человек. Не буду называть его имя, поскольку он недостоин упоминания грядущими поколениями. Пусть он имел дело с сундуком, который в будущем спасет царство от разорения, но он был бездарь, и я не желаю, чтобы людская молва всячески его расхваливала за то, что он привез сундук в наше царство. Вот такой я сердитый человек!.. Так о чем это я? Ах да, о правописании! Так вот, количество ошибок в исторических текстах изрядно затрудняет работу исследователей прошлого, и потому… стоп, что-то не то… хотя почему? Вроде правильно написал…

А! Вспомнил! Берестяная грамота!..

Ох, как тяжело читать в таких условиях: пока разберешься с одним, набегает куча не менее важных второстепенных линий, которые также следует внимательно изучить, не упуская ни малейшего фактика и выстраивая глобальную картину-схему изучаемого явления.

Нет, стоп! Я же про сундук писал!!!

Итак, что я обнаружил по поводу сундука.

Несколько столетий назад он стоял во дворце далеко-далеко отсюда. Стоял до тех пор, пока обитатели дворца не заинтересовались: а в честь чего он там стоит? И главное, что находится у него внутри?

Царская семья потратила десять лет жизни, чтобы справиться с несговорчивым замком собственными силами, и под конец пришла к неординарному решению: а чего это, собственно, они сами должны мучиться год от года, когда в стране существует огромное количество придворных? Бездельников, готовых за небольшое по царским меркам, но огромное по меркам простого народа вознаграждение денно и нощно кропотливо работать над решением этой проблемы. И теперь уже жители царства бились над разгадкой секрета ровно двести лет, всё время считая, что еще немножко, и свершится чудо: сундук откроется. Уже через год после начала поисков ключа никому не было дела до того, что в нем заперто. Жителями овладел боевой азарт: открыть его во что бы то ни стало, даже если он окажется абсолютно пустым. Каждый год мастера своего дела приезжали во дворец в слабой надежде совершить невозможное и открыть его, прославив свое имя.

Азарта хватило, как я уже писал, ровно на двести лет. И его хватило бы еще на столько же, потому что сумма вознаграждения год от года увеличивалась в размерах. За двести лет она достигла настолько астрономических цифр, что нервы у одного из мастеров не выдержали и он исхитрился похитить сундук прямо из-под носа многочисленной стражи, оставив вместо него записку с требованием выкупа.

Но правящий в то время царь, вместо того чтобы заплатить выкуп, облегченно вздохнул, поскольку избавился от надоевшего ему хуже горькой редьки сундука, секретным высочайшим повелением приказал изготовить точно такой же сундук и самолично открыл его под видом прежнего. Устроив целый спектакль с трагическими ахами-вздохами, он открыл «не открываемый» сундук, достал оттуда старинную книгу на позабытом всеми языке (новую и хорошо запыленную книгу с придуманной бессмысленной абракадаброй) и на правах победителя забрал набежавшие за два столетия денежки в собственный карман.

Сундук оказался никому не нужен, и попавший впросак воришка самолично пытался открыть его много лет, пока не проговорился об этом, жалуясь на горемычную судьбу. Я так думаю, что он жаловался, потому что вскоре добровольно отдал сундук тому, кто его внимательно выслушал, и тот человек в срочном порядке вывез сундук за границу.

Окольными путями сундук переходил из рук в руки, и с тех самых пор о нем пошла слава как о сундуке, в котором хранится невиданное сокровище, способное превращать в золото всё что угодно.

На этом этапе поисков я пришел к выводу: либо граф попался в ловушку подобных сплетен и слухов, либо он на самом деле знает, что спрятано в сундуке, и пытается его найти. В основном я склонялся ко второй версии, потому что мне не составило труда выяснить, что первые легенды о порошке, способном превратить любое вещество в золото, появились на двести три года позже первого упоминания о сундуке. Я хотел намекнуть графу о том, что в сундуке может находиться нечто иное, а не то, что он ожидает. Но граф показал мне древнейший манускрипт – где он только его взял, ведь я не нашел ни одного упоминания о подобном документе, ни одной записи, – в котором было написано о том, что порошок, хранимый с древних пор в сундуке, сделает любого человека способным покорить мир. Граф сказал, что покорить мир могут только деньги, значит, в сундуке находится то, что производит их в массовом количестве. И он потребовал, чтобы я не останавливал поиски. Я верил ему стопроцентно и был преданным слугой, выполняя все его приказы, и буквально рыл носом землю, отыскивая следы злосчастного сундука. Я знал, я не сомневался в том, что сундук спрятан где-то здесь, в столице, и его следует искать в ушедших под землю домах.

И только в самой глубине подсознания я всё еще помнил о том, что граф на самом деле совершенно не тот, за кого себя выдает, что на его счету масса убитых им лично, или при помощи тайной службы, людей.

И чем больше сужался круг поисков вокруг сундука, чем реальнее становились шансы его отыскать, тем чаще я вспоминал о погибших друзьях, но всё еще держал себя в руках и беспрекословно подчинялся графу. И однажды – какое прекрасное слово: однажды! – я отыскал его на самом нижнем этаже заброшенного здания, находящегося у окраины столицы. С тех пор как я начал вести поиски, прошло два с половиной года. За это время граф повысил налоги, и половина заработанного уходила на содержание его армии и слабое продолжение строительства новых зданий. Но здесь граф нашел необычный выход из положения и стал возводить дома руками не высокооплачиваемой наемной силы, а с помощью заключенных, которым не надо было платить за работу и которые были счастливы, что их не казнили.

Я узнал, куда исчезали рвущиеся в царство люди: они становились почти заключенными – граф говорил им, что право на жизнь в царстве надо заработать, отдав десять лет на бесплатное строительство. И они, попавшись в его ловушку, уже не могли выбраться из кабалы, не отдав силы и здоровье на строительство яркого будущего, к которому они так стремились. Ирония судьбы: никто из них так и не сумел воспользоваться плодами своих усилий. Стройки отбирали последнее здоровье, и многие из тех, кто начинал возводить дома, умирали от болезней, от недоедания и изнурительной работы.

В царстве назревало недовольство режимом графа. Царская семья оказалась в безвыходном положении в летнем дворце. Охрана графа не выпускала их в город совершенно, снабжая едой, книгами, разными певцами-музыкантами, но не давая им свободы на перемещение. По сути дела граф держал их под домашним арестом. И я понял, в чем тут дело, почему никто из них не возмущался сложившейся ситуацией! Граф мастерски владел гипнозом и сумел усилить свое влияние на царскую семью, подчинить их себе почти всех, за исключением царевны Ниты – она только делала вид, но по-прежнему пыталась найти в моих глазах понимание и поддержку.

Я сделал два мимолетных намека на то, что понимаю ее, но пока ничем не могу помочь. Кажется, она поняла, потому что глаза ее стали очень и очень печальными… Кроме того, граф сумел подчинить своей воле и многих других, объявив им, что всё идет так, как и должно идти, и что на самом деле всё отлично. Я понял, что сам почти что попал под его чары, и только память о погибших друзьях не давала ему полностью подчинить мою волю. А те, кто был неподвластен гипнозу или на кого граф не счел необходимым тратить свои силы, оказывались в роли бесплатной рабочей силы.

Когда я сказал графу, что напал на верный след сундука и в скором времени – год, не больше – сумею до него добраться, в стране стали происходить странные события. Повсюду появились священники, которые не угощали прихожан красным вином, а сами пили их кровь по два-три глотка, утверждая, что частички крови, попавшие в священников, вместе с ними попадут в Рай и туда же вслед за своими частичками крови попадут и сами прихожане. Главное, чтобы они молились за здоровье священников и не допускали к ним негативного отношения со стороны неверующих.

В царстве стало страшно жить. Стройки почти повсеместно приостановились, заключенных вывозили на окраину царства для войны с хищниками, и пока что последние побеждали с огромным отрывом. Мне почему-то казалось, что граф с ними заодно и что люди ему вовсе не нужны в захваченном обманом царстве. Не знаю почему, но я думал, что он обладает властью не только над людьми, но и над хищниками.

Граф по-прежнему сохранял видимость полного спокойствия, но мне было хорошо видно, что он заметно нервничает. Недавно он пустил слух о том, что сказочный Кащей Бессмертный существует на самом деле и что злые волки – его рук дело. Он говорил на каждом углу, что тот, кто увидит человека, назвавшегося подобным именем, должен незамедлительно сообщить о встрече либо самому графу, либо его войскам, которые с готовностью примут любой сигнал и немедленно на него отреагируют. Одновременно с этим он сообщил, что распускающих заведомо неверные слухи он лично предаст суду. Граф чего-то боялся, но я пока не знал, чего именно. И зачем ему понадобилось рассказывать новые сказки о Кащее? Я понимаю, что сказочные ужастики – это довольно интересно, но относиться к ним с такой серьезностью… Это говорит о том, что граф, по-видимому, понемногу сходит с ума. Иного объяснения случившемуся я не вижу. Тем не менее объявление о Кащее было расклеено по всем городам царства. Помимо этого граф призвал каждого, кто встретится со священником, который будет говорить, что именно он и есть самый настоящий, но при этом не будет пить кровь прихожан для того, чтобы они попали на небо, – сообщить о нем. У него начались странные игры, смысла которых я и вовсе не мог понять. Ну, да это его проблемы. Надеюсь, что он всё-таки сойдет с ума, и мне не придется организовывать на него покушение. Я просто найду этот сундук и узнаю, что в нем скрывается, мне стало слишком интересно: что именно запрятано в нем от людских глаз? Я случайно наткнулся на сундук, пока искал документы о его местонахождении. Если бы я сразу узнал, что тот старый ящик скрывает в себе древний сундук, я давно бы его открыл, но теперь у меня не осталось времени. Графу доложили о моей находке – не знаю – кто, возможно, он следил за мной с самого начала, не доверяя мне ни на секунду. Что ж, это правильно с его стороны – не доверять никому, но жить в таком мире будет очень и очень тяжело. Впрочем, он живет так, как хочет, и мало кто ему перечит – разве что обреченный на казнь заключенный выскажет несколько неприятных слов в его адрес, но это заключенный, ему уже нечего терять. Пока мы еще свободные люди, то должны маскироваться и не поддаваться импульсам, не должно быть заметно, что на самом деле мы давно хотим свергнуть графа и вернуть на трон нашего дорогого царя. Учитывая, что граф – наш враг, любой его враг будет считаться нашим другом, независимо от того, каким он злодеем является. Настоящим или вымышленным.

Когда я вынес сундук на белый свет, точнее говоря, в ночную мглу, то успел чудом избежать столкновения с отрядом войск графа, которые ошиблись всего на один дом и ждали в засаде вокруг него. Я не сразу понял, в чем дело, когда увидел тройное кольцо оцепления вокруг соседнего заброшенного дома. Поначалу я подумал, что они решили взять банк и ограбить карточный притон, поскольку ни одному агенту еще не везло в карты. Их сразу вычисляли и приставляли к ним самых лучших шулеров, которые обыгрывали их до последней нитки. Но агенты тихо переговаривались, и я, временно замаскировавшись под четвертое кольцо окружения, прислушался к их разговорам: мне стало интересно, что случилось? И тут-то я и узнал, что они пришли по мою душу. На мое счастье, третье кольцо и не подозревало о неожиданном пополнении, и я, оставшись незамеченным, сумел вовремя скрыться.

Как они просчитались с домом, я не понимаю: агенты всегда отличались повышенным вниманием к мелочам. А тут такой промах. Что ж, он спас мне жизнь и позволил перестать притворяться союзником графа. Отныне и он, и я шли раздельными дорожками, которые могли соприкоснуться только единожды: во время финального для одного из нас боя. Я не думаю, что мне выпадет шанс победить графа в честном бою – он слишком хитрый для того, чтобы биться честно. Но я знаю точно, что к тому времени сундук, о котором он так долго мечтал, будет надежно перепрятан, а то и вовсе открыт, и я буду знать, что в нем находится.

Я понял, что граф прибыл в наше царство не для того, чтобы устроить нам светлую жизнь, нет. Ему был нужен этот сундук, только сундук и ничего более. Всё, что он когда-то говорил, на самом деле фикция, грандиозное запудривание мозгов, и помочь нам теперь мог только Бог или чудо, потому что мы сами помогли графу занять высший пост, и теперь дотянуться до него голыми рукчми невозможно.

А мне теперь предстоит долго и хорошо прятаться, чтобы граф не заполучил сундук и то, что в нем находится, в свои загребущие руки. Возвращаться домой не имеет смысла: любой ребенок знает, что агенты первым делом будут ждать подозреваемого у него дома. Надо сразу бежать из столицы, пока агенты не очухались и не поняли, что дом, который они так тщательно стерегут, заброшен ровно настолько, насколько выглядит. И что последний раз живая душа появлялась там задолго до моего и их рождения. Лишь бы у них хватило терпения посидеть здесь еще пару часов и только после этого заинтересоваться: почему я так долго вожусь?

Я удобнее перехватил сундук, он оказался не особо тяжелым, и направился к воротам из города, намереваясь покинуть его прямо сейчас. Я успел. Но кто-то увидел, потому что вот уже несколько месяцев меня преследуют.

Я скрывался у незнакомых людей, я ночевал в заброшенных деревнях, и каждую ночь, каждый день старался найти ключ к замку и понять, где у него скрытый механизм. Я решил, что не стоит подбирать буквальный ключ, потому что сзади были петли. Что мне мешало их срезать, ведь я вовсе не намеревался сохранить сундук для потомков! Это делали раньше, меня не интересует его коммерческая стоимость, мне надо спасти собственную жизнь, и я не буду придерживаться старых правил. Не понимаю одного: почему никто из открывавших сундук не пытался сделать то же, что намереваюсь сделать я? Мне нужно подобрать хороший точильный камень и стереть петли, потому что молоток не оставляет на сундуке ни одной царапины. Металл очень хороший, просто гордость охватывает за старых мастеров. Сейчас так не делают, всем надо побольше и побыстрее. Недаром кто-то говорил, что халтура – это самоубийство с целью личной наживы.

Именно тогда я познакомился с двумя людьми, которые тоже были в бегах. Они утверждали, что знали одного из тех, кого граф объявил своими личными врагами.

– Уж не Кащея ли Бессмертного вы видели? – ехидно спросил я, полагая, что встретился еще с двумя сумасшедшими. Но оказалось, что они повстречали в лесу того самого священника, странствующего по белу свету. Он не сказал им, что воюет с графом, но по его глазам было видно, что граф вызывает в нем немало злости. Он говорил им, что тоже ищет сундук и этот сундук позволит прекратить их мучения, но единственное, что нужно, – не дать ему попасть в руки графа».

– Узнаю старину Бога, – пробормотал Кащей, представляя, как тот разговаривает с путешественниками.

И вот тут выплывает одно весьма интересное обстоятельство: если мир наполняется разными ужасами и кошмарами, но Бог не имеет к этому никакого отношения, значит, кто-то третий вмешивается в ход истории и пытается перекроить спор по-своему.

– «Мы затеряемся в чужих краях, и я надеюсь, что сумею встретиться либо с самим священником, либо с Кащеем – священник тоже утверждал, что он существует на самом деле и что он не такой злой, каким его описывают сказки и особенно россказни графа. Я был бы рад отдать сундук даже ему, несмотря на то что вера в его сказочную злость у меня не пропадает. Но что может так сильно их разнить? Кащей, насколько я знаю, сам по себе большой злодей. Он не может без того, чтобы не похитить принцессу или царевну из-под носа влюбленного царевича, а потом не потребовать за нее приличный выкуп: во всех сказках только об этом и говорится и нигде не упоминается его любовь к сундукам. Впрочем, я не буду разбираться в том, что здесь правда, а что вымысел. Мне достаточно того, что я точно знаю: Кащей – враг графа, и я могу на него рассчитывать. Может, и на самом деле так сделать: ведь путешественники видели далеко на севере его замок. По сказкам, он живет именно там, если не выбрался в люди и сам не занимается поисками сундука.

Кажется, я перестал соображать, где правда, а где ложь? Где обман, а где приукрашивание фактов?

Путешественники сказали мне, что священник уже был в этом царстве, но их пути-дорожки разошлись, и теперь они не знают, где его искать. Мне остается надеяться на то, что я сумею его найти. Теперь я знаю его описание, но сундук всё-таки постараюсь открыть сам. А еще они мне сказали, что в лесах хишных зверей стало намного больше, и они, бывало, устраивали великие побоища, убивая приезжавших путешественников и постоянно дежуря у границ царства».

Волки внизу беспокойно заерзали.

– «Я вспомнил, что не слышал ни одного доклада о том, что хищники нападали на пограничников, нет, они как будто знали свое место для охоты и нападали только на крестьян и за пределы царства не перебегали. Да и зачем, если еды у них и здесь достаточно? Мне рассказали много жуткого об этих хищниках. По ночам, как говорили чудом сумевшие выжить, эти многоликие твари были волками. А на рассвете обращались в хищных птиц и настигали и убивали тех, кто ускользнул от них ночью. Надеюсь, мы избежим встречи с ними, когда будем выбираться из царства. Мы подобрались к самой границе, и осталось немного, чтобы очутиться в нормальном мире, где граф нас не достанет.

Мы остановились в заброшенном гостином доме, и я надеюсь, что уже завтра мы сумеем пробраться через границу»… Это всё!

Доминик с тревогой посмотрел на Кащея и Ларриана.

– Это не про наших волков он написал, а?

А за окном начинался рассвет.