Текст книги "Черчилль 1911–1914. Власть. Действие. Организация. Незабываемые дни"

Дмитрий Медведев
Черчилль 1911–1914. Власть. Действие. Организация. Незабываемые дни

«То были великие дни. От рассвета и до глубокой ночи, день за днем, мой ум был поглощен очарованием и новизной накопившихся проблем. В течение всего этого времени воздух был пропитан властью, действием, организацией… Незабываемые годы моей жизни».

Уинстон Спенсер Черчилль о руководстве Адмиралтейством в 1911–1914 годах

© Д. Л. Медведев, 2014

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2014

Глава 1
Назначение

В конце сентября 1911 года министр внутренних дел Соединенного Королевства Уинстон Спенсер Черчилль посетил королевскую резиденцию Балморал, расположенную на востоке Шотландии, в области Абердиншир. Замок Балморал был построен в середине XIX столетия и служил местом отдыха сначала для королевы Виктории, а затем для ее венценосных потомков, которые до сих пор проводят там конец лета и начало осени. Отдых в замке чередуется с решением государственных проблем, для чего в Балморал приглашаются члены кабинета министров. Именно этой чести и был удостоен глава МВД. Брать с собой в Балморал жен было не принято, поэтому общение со своей супругой Клементиной Черчилль доверил переписке. Миссис Черчилль гостила у своей бабушки Генриетты Бланш, вдовствующей графини Эйрли, и своими впечатлениями также делилась с супругом посредством эпистолярного жанра.[1]1
  В частности, она упоминала, что графиня, «так же как и ты, находит мой почерк отвратительным». По словам Клементины, «она собирается мне дать для копирования несколько образцов тех почерков, которые ее восхищают больше всего». К подобным образцам относились «наиболее любимые» графиней чистопись премьер-министров Викторианской эпохи Уильяма Лэма, виконта Мельбурна, и Генри Джона Темпла, лорда Пальмерстона[Письмо от 25 сентября 1911 г. – См.: Soames M. Winston and Clementine. – P. 57.]. – Примеч. автора.


[Закрыть] Черчилль всегда с большим удовольствием читал письма Клементины, но в этот раз его мысли были заняты другим.

Во-первых, в Балморал доставили его последнее крупное приобретение, которым он, безусловно, гордился, – красный Napier с шестицилиндровым двигателем. Стоимость автомобиля составляла 610 фунтов стерлингов.[2]2
  См.: Soames M. Clementine Churchill. – P. 86. По другим данным, стоимость автомобиля была 580 фунтов. См.: Singer B. Churchill Style. – P. 75.


[Закрыть] Для сравнения: благодаря предпринятой в 1911 году министром финансов Дэвидом Ллойд Джорджем реформе, жалованье депутатов нижней палаты парламента, до этого занимавшихся законотворческой деятельностью безвозмездно, составляло всего 400 фунтов в год.[3]3
  См.: Виноградов К. Б. Дэвид Ллойд Джордж. – С. 141–142.


[Закрыть]

Вторая, гораздо более серьезная тема, которая занимала политика, была связана с поступившим от премьер-министра Герберта Генри Асквита приглашением посетить его поместье Арчерфилд.[4]4
  Если быть точным, то Арчерфилд не принадлежал Асквиту: премьер-министр арендовал поместье. Причем за аренду платил брат его супруги Фрэнк Теннант. – Примеч. автора.


[Закрыть] По словам Вайолет Бонэм Картер, дочери главы правительства, к достопримечательностям Арчерфилда, который также был расположен в Шотландии, в Восточном Лотиане, относились и восхитительный дом, построенный в стиле братьев Адамов, и удивительная аллея из лип, и нисходящая к морю площадка для гольфа.[5]5
  См.: Bonham Carter V. Winston Churchill as I Knew Him. – P. 234.


[Закрыть]

Приглашение премьер-министра, помимо жеста гостеприимства, за которым читалось желание сыграть в гольф, было связано с намечавшимися в кабинете министров кадровыми перестановками. У Черчилля появилась возможность возглавить Военно-морское министерство, заняв пост первого лорда Адмиралтейства. Молодой политик никогда не боялся ответственности, и новость о переходе в новое ведомство была не из тех, что могли его расстроить. Скорее наоборот. В сложившейся ситуации опасения Черчилля вызывало другое. Он был не единственным претендентом на освобождавшуюся должность. В борьбе за Адмиралтейство ему предстояло помериться силами с военным министром Ричардом Бардоном Халдейном.

В пользу Халдейна говорил тот простой факт, что он, возглавляя Военное министерство, провел в нем успешные преобразования, в том числе сформировал в его составе новое структурное подразделение – военный штаб. Аналогичную организационную единицу планировалось создать и в Адмиралтействе. Кроме того, что также говорило в пользу военного министра, в процессе реорганизации своего ведомства он смог заслужить доверие и уважение у большинства подчиненных, чем может похвастаться далеко не каждый руководитель, посвятивший себя осуществлению изменений.

Тем временем общество уже полнилось слухами о том, что «Халдейну не терпится выбраться» из возглавляемого им ведомства и что он «собирается просочиться в Адмиралтейство».[6]6
  Письмо Джона Фишера г-же Маккене от 5 декабря 1910 г. – См.: Marder A. J. (ed.). Fear God and Dreadnought. The Correspondence of Admiral of the Fleet Lord Fisher of Kilverstone. – Vol. 2. – P. 344–345


[Закрыть] По собственному признанию политика, он «не испытывал желания становиться первым лордом». «Но если стояла задача по созданию полноценного военно-морского штаба, – утверждал сам Халдейн, – ее следовало выполнить тому, кто обладает необходимыми знаниями и опытом, которые необходимы в проектировании сложных организационных структур».[7]7
  Цит. по: Churchill R. S. Winston S. Churchill. – Vol. II. – P. 536.


[Закрыть]

Военный министр был поистине удивительным человеком. Ему не исполнилось и тридцати лет, а он уже принял участие в переводе программного труда Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление» и подготовке его первого издания на английском языке. Теперь, после почти шести лет активных реформ в Военном министерстве, когда он, по его собственным словам, сумел «переломить хребет поставленной перед ним задачи» и стал опасаться, что начинает «черстветь и дряхнуть»,[8]8
  См.: Bonham Carter V. Op. cit. – P. 233.


[Закрыть] ему как никогда хотелось получить от премьера карт-бланш для проведения новых организационных изменений.

Более того, Халдейн не стал уповать на случай. Активно зондируя почву насчет своего назначения, он поставил перед Асквитом ультиматум, смысл которого сводился к следующему: он больше не сможет «отвечать за военное ведомство, пока не будут осуществлены преобразования в морском министерстве. «Я убежден, нельзя, чтобы Адмиралтейство продолжало функционировать так, как оно это делает сегодня», – заявил он премьер-министру.[9]9
  Цит. по: Gretton P. Winston Churchill and the Royal Navy. – P. 40.


[Закрыть]

Категоричный тон министра объяснялся не только сложной ситуацией в военно-морском ведомстве, о которой мы еще поговорим, но и тем обстоятельством, что Халдейн и Асквит были старыми друзьями.

Черчилль и Халдейн также были знакомы. Халдейн внимательно следил за карьерой амбициозного сына Рандольфа Черчилля. Так, после одного из первых выступлений 23-летнего Уинстона он написал его матери из палаты общин: «Нарушив свой обычай, я попросил сегодня номер Morning Post. Прочитал выступление вашего сына в Брэдфорде. Нашел его очень хорошим – свободный тон, свежесть, решительность». По мнению Халдейна, скоро можно было ожидать появления Уинстона в парламенте.[10]10
  Письмо от 15 июля 1898 г. – Documents. – Vol. 2. – P. 949.


[Закрыть]

Черчилль действительно баллотировался в парламент, однако свои первые выборы он проиграл. Прежде чем занять место на покрытых зеленой кожей скамьях палаты общин, ему предстояло участие в англо-бурской войне, в ходе которой он не только умудрится попасть в плен, но и сумеет совершить дерзкий побег. Побег из плена он будет планировать с кузеном Ричарда Халдейна, капитаном Элмером Халдейном. Последний, правда, окажется менее расторопным и так и не решится на рискованный прыжок через забор Образцовой школы, где содержались военнопленные.

После демобилизации жизнь потомка герцога Мальборо понесется с поистине головокружительной скоростью. На волне военной популярности он пройдет в парламент, где развернет кипучую деятельность. За шесть лет пребывания в палате общин Черчилль не только выступит с рядом громких заявлений, но и сменит партийную принадлежность, перейдя в стан Либеральной партии, а также займет первую в своей жизни руководящую должность – заместителя министра по делам колоний. Еще через два года амбициозный политик возглавит Министерство торговли, а в 1910 году перейдет на одну из ключевых позиций в британском правительстве – станет руководителем МВД. Все это время Черчилль поддерживал тесные связи с Ричардом Халдейном, пересекаясь с ним на дебатах в палате общин и обсуждая государственные вопросы на заседаниях кабинета министров, посещал он и поместье Халдейна, расположенное в центральном графстве Шотландии Перт.

В архиве Халдейна сохранилось письмо, датируемое сентябрем 1908 года, которое наглядно демонстрирует дружеские узы, связывающие двух джентльменов. «Я до сих пор храню в памяти длинную череду содействий и дружеских услуг, которые вы оказывали мне по ходу моей политической деятельности, – благодарит молодой политик старшего коллегу. – Я надеюсь, что впереди нас ожидают годы плодотворного и эффективного сотрудничества, как в кабинете, так и в оппозиции». В послании также содержались заверения в том, что «наша дружба никогда не познает ссор и волнений».[11]11
  Письмо от 7 сентября 1908 г. – Ibid. – Vol. 4. – P. 816.


[Закрыть]

Вспоминал ли Черчилль эти слова, когда выехал на новом автомобиле из Балморала и направился в замок Эйрли, где гостила его супруга? Неизвестно. Зато известно, что, приехав в Эйрли, он поделился с Клементиной своими опасениями насчет новой должности. Она открыла Библию и устремила взор на первые попавшиеся строки. После чего прочитала фрагмент Псалтыри вслух, который успокоил их обоих. Это был псалом 106:[12]12
  Нумерация по греческому переводу. В масоретском тексте Библии, который использовала Клементина, – псалом 107. – Примеч. автора.


[Закрыть] «Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, видят дела Господа и чудеса Его в пучине».[13]13
  См.: Soames M. Op. cit. – P. 87.


[Закрыть]

Двадцать седьмого сентября Черчилль приехал с супругой в Арчерфилд. О том, что произошло дальше, он рассказывает в своих мемуарах с непривычной для него сухостью: «Мистер Асквит спросил меня неожиданно, готов ли я возглавить Адмиралтейство. Я ответил, что готов. „Конечно, я это сделаю“, – произнес я. После чего мистер Асквит сказал, что к нему завтра должен приехать мистер Халдейн и нам следует обсудить сложившуюся ситуацию вместе».[14]14
  Churchill W. S. The World Crisis. – Vol. 1. – P. 67–68.


[Закрыть]

На самом деле назначение на должность прошло менее гладко. Как это часто бывает на вершине олимпа, за новый пост предстояло еще побороться. А это Черчилль умел и любил делать.

По словам Мэри Соамс, дочери нашего героя, «Уинстон не был уверен, что именно ему предложат новую должность».[15]15
  Soames M. Op. cit. – P. 87.


[Закрыть] Опасения Черчилля были не беспочвенны. Опытный политик, Ричард Халдейн отлично понимал, что, когда решаются вопросы, подобные назначению на столь влиятельные позиции, как первый лорд Адмиралтейства, нужно лично присутствовать при рассмотрении альтернатив и, если потребуется, принять участие в дискуссиях. Так Халдейн и поступил, тем более что от его поместья до Арчерфилда было всего около пятидесяти миль.

Приехав в Арчерфилд, Халдейн столкнулся в дверях с Черчиллем. Он предположил, что, по всей видимости, тот услышал о намечающейся кадровой перестановке и решил встретиться с премьер-министром. Затем между гостем и главой кабинета состоялась непродолжительная беседа, после которой Халдейн покинул поместье и вернулся туда только на следующий день. Пригласив двух претендентов на пост первого лорда Адмиралтейства, Асквит решил обсудить с ними сложившуюся ситуацию.

Впоследствии Халдейн будет указывать, что за время его отсутствия Асквит подвергся серьезному давлению со стороны Черчилля. Зная характер Черчилля, предположение военного министра было не далеко от истины. Другой вопрос: насколько повлияло это «давление» на окончательное решение? По всей видимости, все-таки прав Рой Дженкинс, который полагал, что премьер уже принял решение: «Асквит, который никогда не боялся Черчилля – в этом плане изумление было более частой его реакцией, – не стал бы приглашать его к себе, не решив заранее, кто именно займет эту должность».[16]16
  Jenkins R. Churchill. – P. 206.


[Закрыть]

Сама беседа развивалась по следующему сценарию. Халдейн решил перехватить инициативу и первым взял слово. Он признал, что Черчилль значительно превосходит его силой воображения и энергией, однако острой потребности ни в том, ни в другом в настоящий момент нет. Речь идет о масштабных изменениях в военно-морской сфере. Флот и общественность убеждены, что проведение реформ должно быть доверено только тому, кто успешно справился с аналогичной задачей в армии. Халдейн пообещал, что выполнит преобразования в Адмиралтействе за двенадцать месяцев, в течение которых Черчилль может возглавлять Военное министерство. А через год они поменяются местами – Черчилль станет первым лордом, а Халдейн вернется на прежнюю должность.[17]17
  См.: Churchill R. S. Op. cit. – P. 536–537.


[Закрыть]

Но Уинстон не зря провел предыдущий день с Асквитом. В процессе общения с премьер-министром у него сложилось впечатление, что предпочтение будет отдано именно ему.[18]18
  См.: Churchill W. S. Op. cit. – P. 68.


[Закрыть] Поэтому он вежливо, но решительно отклонил предложение коллеги в чередовании постов. Последовало еще несколько реплик, и на этом беседа подошла к концу. Вечером Черчилль направился в свой избирательный округ в Данди, а Асквит поехал в Балморал для консультации с королем.

Спустя некоторое время премьер-министр и глава МВД снова встретились в Арчерфилде. Асквит предложил сыграть в гольф и во время игры сообщил Черчиллю о его переводе в Адмиралтейство.

Едва Асквит произнес эту новость, как его партнеру по гольфу стало уже не до лунок. Черчиллю хотелось как можно быстрее вернуться в дом и найти кого-нибудь, с кем он мог бы разделить переполнявшие его эмоции. Клементины рядом не оказалось, поэтому он направился к дочери премьер-министра Вайолет. «Лицо Уинстона сияло от удовольствия», – вспоминала она.

– Не желаете пройтись со мной? – обратился он к молодой девушке.

Вайолет заканчивала пить чай и предложила ему присоединиться. Черчилль отказался, и они отправились гулять по окрестностям. Едва они отошли от дома, как спутник Вайолет вымолвил:

– Я не хочу чая, я не хочу ничего в мире. Только что ваш отец дал мне в распоряжение весь военно-морской флот Великобритании! Наконец это произошло, мне предоставили великолепный шанс. Теперь я смогу показать все, на что я способен.

Мисс Асквит позже напишет, что «никогда не забудет эту прогулку». Больше всего ее поразили в Черчилле «преданность и готовность выполнить новую задачу, которую поставила перед ним судьба», а также «непоколебимая уверенность в том, что он сможет эту задачу вы полнить».[19]19
  Bonham Carter V. Op. cit. – P. 236–237.


[Закрыть]

Новости из Арчерфилда быстро достигли Лондона. Спустя всего несколько дней после визита Черчилля в Шотландию его мать, леди Рандольф, написала: «Ты заинтриговал меня. В кабинете планируются перемены? Надеюсь, они будут хорошими».[20]20
  Письмо от 1 октября 1911 г. – Documents. – Vol. 4. – P. 1294.


[Закрыть] Официально Асквит сообщил Халдейну о своем решении только 10 октября, заверив его, что выбор в пользу Черчилля дался ему нелегко: «Король и его личный секретарь полностью согласны, что в Адмиралтействе необходима реорганизация. Мысль о том, чтобы перевести вас для руководства этим ведомством очень привлекает меня, и, поверьте мне, я отдаю ей все личные предпочтения».[21]21
  Письмо от 10 октября 1911 г. – См.: Gretton P. Op. cit. – P. 42.


[Закрыть] Тем не менее выбор был сделан в пользу иной кандидатуры, что лишний раз подтвердило слова знающего толк в подобных делах Роя Дженкинса: «В политике долгая дружба, как правило, не самый сильный аргумент к предпочтению».[22]22
  Jenkins R. Op. cit. – P. 205.


[Закрыть] Когда речь идет о политической целесообразности, личные отношения отступают на второй план.

Мнение экспертов

«В политике долгая дружба, как правило, не самый сильный аргумент к предпочтению».

Рой Дженкинс

Далеко не все согласны с подобной точкой зрения, но британский премьер всегда разделял дружбу и дело. И Черчилль это прекрасно знал: «Асквит иногда проявлял себя безжалостным политиком, ибо без этого невозможно решать великие дела. Он хранил верность друзьям, но никогда не колебался, снимая их со своих постов, когда подходило время или того требовали общественные интересы. А как еще можно управлять государством?».[23]23
  Черчилль У. С. Мои великие современники. – С. 118–119.


[Закрыть]

Но почему все-таки премьер-министр предпочел молодого Черчилля опытному Халдейну? Причин было несколько. Во-первых, реформируя Военное министерство, Халдейн часто выступал с критикой в отношении Адмиралтейства. Это могло создать трудности в сотрудничестве с руководством военно-морского флота: негативное отношение к обличителю предугадать было нетрудно.[24]24
  См.: Gretton P. Op. cit. – P. 41.


[Закрыть] Как мы увидим дальше, Черчилль тоже выступал с критикой Адмиралтейства. Но его стрелы были направлены на раздутые (по его мнению) программы строительства новых судов. Что же до самих ВМС, то политик всегда придерживался убеждения в невозможности обеспечения обороноспособности Великобритании без сильного флота.

Причина вторая, и, пожалуй, более существенная. Незадолго до рассматриваемых событий Ричард Халдейн получил пэрство и свою парламентскую деятельность отныне осуществлял в верхней палате – палате лордов. Асквит же считал, что глава Адмиралтейства «должен быть членом палаты общин»,[25]25
  Письмо лорду Крю от 7 октября 1911 г. – Documents. – Vol. 4. – P. 1295.


[Закрыть] чтобы у него была возможность «вступить в схватку с экспертами из оппозиции, ораторами от раздраженных адмиралов и военно-морскими специалистами в отставке». Премьер полагал, что первый лорд должен «выступать, имея все необходимые полномочия не только как глава ведомства, но и как руководитель, несущий основную ответственность за выполняемые преобразования».[26]26
  Письмо Ричарду Халдейну от 10 октября 1911 г. – См.: Gretton P. Op. cit. – P. 42–43.


[Закрыть]

Точка зрения Асквита лишний раз показывает, что успех организационных изменений не в последнюю очередь зависит от способностей инициатора преобразований отстаивать, объяснять и мотивировать свою позицию в процессе проведения реорганизации.

Секрет успеха

«Без убедительных и активных форм коммуникации завоевать сердца и умы невозможно».

Профессор Джон П. Коттер

Деятельность первого лорда Адмиралтейства в парламенте была связана с решением двух основных задач. Во-первых, с пропагандой ви́дения реформ. На важности этой задачи настаивает профессор кафедры лидерства Коносуке Мацуситы Гарвардской школы бизнеса Джон П. Коттер, который заявляет, что «без убедительных и активных форм коммуникации завоевать сердца и умы невозможно».[27]27
  Коттер Дж. П. Впереди перемен: почему компаниям не удается организационная перестройка / Управление изменениями. – С. 19.


[Закрыть] Во-вторых, с борьбой за ресурсы, необходимые для осуществления изменений.

Уинстон Черчилль полностью поддерживал Асквита, понимая, насколько велика роль его взаимодействия с палатой общин в предстоящей модернизации военно-морского флота. Анализируя деятельность своих предшественников – лорда Фредерика Каудора и лорда Эдварда Твидмаута, возглавлявших Адмиралтейство с 1905 по 1908 год, – Черчилль признавал их способности, но при этом отмечал, что одним из негативных факторов их руководства было то, что «ни один из них не был членом палаты общин и не имел возможности провозглашать и объяснять, с расстановкой необходимых акцентов, политику Адмиралтейства, которую палата должна была утвердить».[28]28
  Churchill W. S. Op. cit. – P. 75–76.


[Закрыть]

В одном из своих последующих сочинений британский политик будет цитировать слова крупнейшего немецкого историка Леопольда фон Ранке (1795–1886), автора знаменитой «Английской истории, особенно в XVI и XVII веках», о том, что «важным правилом для морального и политического развития выдающихся личностей является гармоничное и последовательное соответствие деятельности в руководстве ведомством и членством в парламенте».[29]29
  Churchill W. S. A History of the English-Speaking Peoples. – Vol. II. – P. 154.


[Закрыть]

Насколько важно влияние в парламенте, Уинстон убедился еще в молодые годы. В 1895 году он оказался в числе приглашенных на торжественный прием в Девоншир-хаус, где среди прочих членов правительства присутствовал и заместитель министра иностранных дел Джордж Керзон.[30]30
  Пост министра иностранных дел во вновь сформированном правительстве премьер-министр маркиз Солсбери оставил за собой. – Примеч. автора.


[Закрыть] Между джентльменами состоялся диалог, который отчетливо запомнился будущему главе Адмиралтейства. Особое внимание он обратил на следующие слова Керзона: несмотря на «незначительность самого поста», его новая должность «дает представительство Министерства иностранных дел в палате общин,[31]31
  Подобное распределение ролей было вызвано тем, что глава Форин-офиса маркиз Солсбери заседал в палате лордов. – Примеч. автора.


[Закрыть] а с этим многое связано». Таким образом, Керзон «надеялся не только от стаивать и объяснять внешнюю политику, но и в какой-то степени влиять на нее».[32]32
  Цит. по: Черчилль У. С. Мои ранние годы. – С. 75.


[Закрыть]

Общение с лордом Керзоном и другими крупными политиками Викторианской эпохи не прошло для молодого человека даром. Со своего первого выступления в парламенте, посвященного болезненному вопросу англо-бурской войны, Черчилль стал заботиться о создании своей репутации и формировании политического капитала; впоследствии он советовал придерживаться подобной линии поведения и другим парламентариям.[33]33
  Письмо Альберту Иллингвортсу от 1 сентября 1912 г. – Documents. – Vol. 5. – P. 1645.


[Закрыть] Теперь же, в 1911 году, речь шла уже не просто о повышении собственного реноме. Отвечать надо было за все ведомство, занимавшее ключевое место в иерархии политических институтов Великобритании, за все проводимые реформы и изменения. Задача была не из легких. «Произносить подобные речи – большое напряжение, – признавался Черчилль, – слишком много различных деталей приходится учитывать, постоянно держа их в голове».[34]34
  Письмо Клементине Черчилль от 19 октября 1913 г. – Ibid. – P. 1790.


[Закрыть]

Но потому Асквит и сделал ставку на главу МВД, что тот обладал необходимыми способностями. «Нам чрезвычайно повезло, что у штурвала стоит мистер Черчилль, – напишут впоследствии журналисты The Navy. – Он достаточно силен, чтобы разгромить оппонентов в палате общин».[35]35
  Цит. по: Gretton P. Op. cit. – P. 129.


[Закрыть]

Интересный взгляд на выбор Черчилля предлагают результаты исследования профессора Стэнфордской школы бизнеса Закари Тормалы. Выше уже упоминалось о достижениях Ричарда Халдейна. Парадоксально, но в сложившейся ситуации солидный послужной список военного министра обернулся против него. Летом 1911 года Халдейну исполнилось 55 лет, он был на 18 лет старше своего коллеги. Его несомненным преимуществом были успешно завершенные изменения в Военном министерстве, а на стороне Черчилля – потенциал на осуществление будущих реформ. Как показали исследования З. Тормалы, потенциальные возможности ценятся больше достигнутых успехов. Почему? «Достижения – вещь реальная, – объясняет профессор. – Думать о реальности не так интересно. Потенциальные возможности – это нечто неопределенное, а значит, интригующее. Можно вообразить себе самые разные сценарии. А вдруг кандидат на должность не только оправдает их, но и превзойдет ожидания?!».[36]36
  Диалог с З. Тормалой: убедительная неуверенность // Harvard Business Review. – Россия, 2011, май. – С. 27.


[Закрыть]

Что бы ни послужило истинной причиной выбора в пользу Черчилля, важным для дальнейшего исследования является то, что, несмотря на ощущение «физического противостояния», которое, по словам Роя Дженкинса, возникает при чтении фрагмента мемуаров Ричарда Халдейна, посвященных его визитам в Арчерфилд в сентябре 1911 года,[37]37
  См.: Jenkins R. Op. cit. – P. 206.


[Закрыть] военный министр не только принял решение Асквита, но и поддержал молодого коллегу на новой должности. «Они работали на своих важных должностях тесно и гармонично», – отмечает Мэри Соамс.[38]38
  Soames M. Op. cit. – P. 87.


[Закрыть] Это же подтверждает и сам Халдейн. Вскоре после назначения Черчилля в Адмиралтейство он напишет своей матери: «Уинстон и Ллойд Джордж ужинали со мной прошлым вечером. Между нами состоялась очень полезная беседа. Сейчас у нас очень гармоничный кабинет. Даже странно подумать, что три года назад я боролся с ними за каждый пенни для моих преобразований в армии. Уинстон преисполнен энтузиазма в отношении Адмиралтейства. Работать с ним одно удовольствие».[39]39
  Цит. по: Maurice F. Haldane. – Vol. I. – P. 287.


[Закрыть]

Забавно, но за три года до означенных событий у Черчилля уже была возможность возглавить Военно-морское ведомство, и он отказался воспользоваться ею. Подобное решение можно расценить как ошибку, но также нельзя не признать, что за прошедшие три года Черчилль приобрел значительный опыт в государственном управлении, который, несомненно, повлиял на успешность его последующей деятельности в Адмиралтействе.

В своих мемуарах он лишь вскользь упоминает о том, что «мистер Асквит предлагал мне перейти в Адмиралтейство, когда первый раз стал премьер-министром».[40]40
  Churchill W. S. The World Crisis. – Vol. 1. – P. 67.


[Закрыть] Отчасти подобная скупость связана с тем, что Черчилль быстро осознал, какой шанс упустил. Он даже обратился к Асквиту, что передумал и готов возглавить морское министерство, однако было уже поздно. Руководство флотом было поручено Реджинальду Маккене.[41]41
  См.: Gretton P. Op. cit. – P. 17–18.


[Закрыть] Спустя два года в переписке Черчилля промелькнут следующие строки, имеющие отношение к этому эпизоду: «Я очень глубоко сожалею, что в 1908 году не настоял на своем назначении в Адмиралтейство. Я полагаю, это было возможно и вполне легко осуществимо».[42]42
  Письмо Джону Фишеру от 3 марта 1910 г. – Documents. – Vol. 4. – P. 989.


[Закрыть] В 1911 году Черчилль эту возможность не упустил.

Асквит, Черчилль, Халдейн были не единственными действующими лицами в сцене назначения. Нельзя забывать и о Реджинальде Маккене, которого Черчилль должен был сменить на посту первого лорда и который не хотел покидать Адмиралтейство. Узнав о решении премьер-министра, он попытался приостановить его исполнение, сославшись на неудовлетворительное состояние здоровья.

Очевидцы свидетельствовали, что «Маккена был в высшей степени возмущен своей отставкой, пребывал в очень раздраженном состоянии и был преисполнен ненависти к тому, кто займет его место».[43]43
  Письмо Джона Сэндерса Артуру Бальфуру от 14 декабря 1911 г. – Ibid. – P. 1357. [Сэндерс ссылается на слова адмирала сэра Фрэнсиса Бриджмена.]


[Закрыть] «Я надеюсь, сопротивление Маккены удастся преодолеть, – отмечал личный секретарь короля лорд Ноллис, – поскольку, если он не согласится оставить пост до 11 ноября, назначения задержатся до начала февраля, что будет несправедливо по отношению к Черчиллю».[44]44
  Письмо Вону Нэшу от 18 октября 1911 г. – Ibid. – P. 1296.


[Закрыть]

Лорд Ноллис не случайно упомянул про 11 ноября. Именно в этот день должно было состояться открытие новой сессии парламента, после чего наступал не самый удобный период времени для внесения изменений в состав правительства. С учетом рождественских каникул и январского перерыва ждать действительно пришлось бы до начала февраля. А там, как знать, и само решение о новом назначении первого лорда могло потерять свою актуальность.

Опасаясь, что уловки Маккены могут стоить ему Адмиралтейства, Черчилль не стал сидеть сложа руки и начал форсировать события. В середине октября он связался с главным «кнутом» правительства лордом Мюрреем, сообщив ему о крайней нежелательности появления задержек при реализации намеченных кадровых решений. «В ноябре состоится представление бюджета Адмиралтейства в кабинете, и министр, который будет отвечать за его защиту, должен участвовать в его формировании и быть посвящен во все детали, – объяснил Черчилль свою позицию. – Нельзя терять ни дня. Этот бюджет определяет финансовое и политическое будущее флота на следующие два или три года. Я полагаю, что задержка будет иметь одинаково негативные последствия на деятельность не только Адмиралтейства, но и Министерства финансов». Также он упомянул, что его позицию поддерживает глава Минфина, канцлер Казначейства Дэвид Ллойд Джордж. Черчилль попросил лорда Мюррея донести изложенную им позицию до премьер-министра, надеясь, что Асквит «примет к сведению представленные доводы».[45]45
  Письмо от 14 октября 1911 г. – Ibid. – P. 1295.


[Закрыть]

Колебания главы правительства были недолгими, и в конце концов он настоял на том, чтобы главы Адмиралтейства и МВД поменялись друг с другом местами. Асквит согласился с тем, что начинается ответственный период подготовки бюджета на будущий год, поэтому все кадровые перестановки следовало завершить как можно скорее.

В конечном счете Маккена, так же как и Халдейн, примет переход Черчилля в морское ведомство. Черчилль же в долгу не останется и по мере возможностей будет воздавать должное своему предшественнику. В частности, во время выступления в Глазго в феврале 1912 года он напомнит общественности, что достигнутым успехам военно-морской флот обязан «предвидению и решительности мистера Маккены».[46]46
  Выступление в Глазго 9 февраля 1912 г. – См.: Churchill R. S. Op. cit. – P. 563.


[Закрыть] Аналогичную мысль он повторит во время обсуждений в палате общин в марте 1912 года[47]47
  Обсуждения в палате общин от 20 марта 1912 г.: «Военно-морские расходы». – Hansard. – Series 5. – Vol. 35. – Col. 1953.


[Закрыть] и на заседании Комитета имперской обороны в июле того же года: «Мой предшественник предпринял очень энергичные усилия два года назад, благодаря которым мы сможем собрать большой урожай новых судов, как раз в то время, когда они нам понадобятся».[48]48
  Заседание Комитета имперской обороны № 118 от 11 июля 1912 г. – Documents. – Vol. 5. – P. 1606.


[Закрыть]

Если Маккена был достаточно успешен на посту первого лорда, тогда что же послужило причиной его отставки? Ответ на этот вопрос следует рассматривать в двух плоскостях. Первая связана с проблемами организационного управления, на которых мы остановимся ниже. Вторая – с личностью самого министра. Историк Уильям Манчестер считает, что Маккена «обладал слишком мягким характером и был не способен преодолеть сопротивление адмиралов»,[49]49
  Manchester W. The Last Lion: Winston Spencer Churchill. – Vol. I. – P. 430.


[Закрыть] а такое сопротивление было бы неизбежно в случае проведения масштабных изменений. У. Манчестера поддерживает профессор А. И. Уткин, отмечающий, что премьер-министр хотел видеть во главе Адмиралтейства человека, «который не попал бы под влияние сияющих золотом адмиралов, который верил бы лишь в себя и в судьбу страны, которого не испугали бы технические сложности оружия нового века, который стремился бы реформировать флот и не поддался бы предрассудкам».[50]50
  Уткин А. И. Уинстон Черчилль. – С. 76.


[Закрыть]

Секрет успеха

«Руководители высшего звена, долгое время возглавлявшие организации, в конце активного периода своей деятельности чаще всего не склонны предпринимать какие-либо значительные изменения».

Кристиан Фрайлингер и Иоганнес Фишер

Сложившаяся ситуация достаточно типична в области управления. Нередко организационные изменения начинаются не с формирования ви́дения дальнейшего развития и тем более не с его реализации, а со смены высшего руководства. «Руководители высшего звена, долгое время возглавлявшие организации, в конце активного периода своей деятельности чаще всего не склонны предпринимать какие-либо значительные изменения, – признают известные австрийские ученые Кристиан Фрайлингер и Иоганнес Фишер. – Практика показала, что руководители высшего звена в своем большинстве либо вообще ничего не предпринимают, либо начинают строить планы развития слишком поздно, так сказать, на всякий случай. Они слишком заняты оперативной повседневной работой, и поэтому у них часто не доходят руки до разработки конкретных мероприятий по наступающим со всех сторон изменениям. А это как раз и есть главнейшая задача высшего руководства организации».[51]51
  Фрайлингер К., Фишер И. Управление изменениями в организации. – С. 77, 78.


[Закрыть] К аналогичным выводам приходит и профессор Джон П. Коттер, обращающий внимание на то, что «преобразования обычно начинаются тогда, когда во главе организации встает новый руководитель, обладающий значительными лидерскими способностями и понимающий необходимость серьезной перестройки».[52]52
  Коттер Дж. П. Указ. соч. – С. 13.


[Закрыть]

Официально о назначении Черчилля первым лордом Адмиралтейства было объявлено 24 октября 1911 года. Если подходить с формальной стороны, то в соответствии с принятой иерархией должностей переход из МВД в Адмиралтейство считался понижением.[53]53
  См.: Pelling H. Winston Churchill. – P. 147.


[Закрыть] Однако формальный подход редко оказывается эффективен при оценке действительного положения вещей, и эпизод с кадровой перестановкой на британском политическом олимпе осенью 1911 года наглядное тому подтверждение.

Флот для Соединенного Королевства больше чем просто флот, – он, как выразился профессор А. И. Уткин, – главное орудие британской дипломатии.[54]54
  См.: Уткин А. И. Указ. соч. – С. 78–79.


[Закрыть] От него зависело снабжение страны импортными товарами, от него зависела обороноспособность на случай вторжения, от него зависел успех военных операций, от него зависели контроль и защита государственных интересов. «На британских военных кораблях плавают мощь, величие и сила Британской империи, – писал Черчилль. – На протяжении всей нашей истории жизнеобеспечение и безопасность нашего верного, трудолюбивого и активного населения зависели от военно-морского флота. Представьте себе, что военные корабли Британии скрылись под поверхностью моря – и через несколько минут, полчаса максимум, все состояние дел на мировой арене изменится. Британская империя будет развеяна, как мечта, как сон; каждое изолированное английское владение на земле будет подорвано; могущественные провинции империи – настоящие империи сами по себе – станут неизбежно уходить на собственную дорогу исторического развития».[55]55
  Churchill W. S. Op. cit. – P. 119–120. Цит. по: Уткин А. И. Указ. соч. – С. 79.


[Закрыть]

Черчилль напишет эти строки в 1920-х годах. На их пафос повлияет не столько опыт управления Адмиралтейством, сколько тяжелейшие годы Первой мировой войны и огромный перечень проблем, с которыми столкнулась Британская империя после заключения мира. Однако это нисколько не принижает огромного значения флота, который еще в начале XX века стал средоточием важнейших научно-технических достижений и главной сферой применения новых методов управления. Черчилль и сам прекрасно отдавал себе отчет в том, насколько важным ведомством он руководит:[56]56
  См., например: Письмо Джерарду Ноэлу от 22 ноября 1911 г. – Documents. – Vol. 4. – P. 1340.


[Закрыть] ведомством, на которое выделялось 60 % военного бюджета страны,[57]57
  См.: Peden G. C. Arms, Economics and British Strategy. – P. 38.


[Закрыть] ведомством, которое больше всех «тратило средств на новые идеи и эксперименты»,[58]58
  Выступление У. С. Черчилля в палате общин. – Обсуждения в палате общин от 26 марта 1913 г.: «Заявление мистера Черчилля». – Hansard. – Series 5. – Vol. 50. – Col. 1775; Ibid. – Col. 1753–1754.


[Закрыть] ведомством, которое являлось «одной из самых удивительных организаций» на тот момент.[59]59
  Выступление У. С. Черчилля в палате общин. – Обсуждения в палате общин от 20 марта 1912 г.: «Совет Адмиралтейства». – Ibid. – Vol. 35. – Col. 1975.


[Закрыть]