Текст книги "Черчилль 1911–1914. Власть. Действие. Организация. Незабываемые дни"

В следующих двух главах мы подробно рассмотрим, какие шаги предпринял британский политик с этой целью и насколько ему удалось достичь намеченного.

Глава 3
Первый заместитель

Для руководителя высшего звена формирование команды начинается с заместителей. В нашем случае речь идет о четырех морских лордах, непосредственных заместителях главы Адмиралтейства. При этом, если морские лорды являются профессиональными моряками, то первый лорд, как правило, – профессиональным политиком. В истории Соединенного Королевства было лишь четыре случая, когда морским министром становился не политик, а военный, и все они приходились на XVIII – первое десятилетие XIX столетия. Последним моряком, занимавшим пост главы Адмиралтейства, был адмирал лорд Бархэм в эпоху наполеоновских войн.

Некоторые честолюбивые адмиралы пытались изменить порядок вещей, но их попытки не увенчались успехом. Например, лорд Фишер в 1915–1917 годах приложил немало усилий, пытаясь добиться совмещения постов первого морского лорда и первого лорда Адмиралтейства, но воплотить свои идеи в жизнь так и не смог.

Практика назначения политика на пост главы Адмиралтейства не случайна. Помимо единоличной ответственности за состояние и развитие британского флота, первый лорд обязан представлять интересы флота в парламенте и правительстве. Как указывает вице-адмирал сэр Ричард Весей Гамильтон, занимавший пост первого морского лорда с 1889 по 1894 год, «первый лорд формирует характер и силу военно-морского флота, а также является каналом, через который флот получает политические направляющие».[258]258
  Vesey Hamilton R. Naval Administration. – P. 46.


[Закрыть]

Предпочтение политической фигуры перед профессиональным моряком в руководстве Адмиралтейством обладает не только преимуществами, но и, как это часто бывает в теории управления, имеет свои ограничения. В частности, руководитель ведомства, являясь носителем политических инициатив, не может принимать единоличные решения без учета мнений и опыта профессионалов. Подобная ситуация является достаточно распространенной не только в государственном, но и в коммерческом секторе. Например, непосредственными подчиненными главы предприятия являются руководители конкретных направлений: финансов, маркетинга, юридического, технологического, логистики, безопасности и т. д.

Несмотря на сходство в управлении государственными и коммерческими организациями, подобное разделение по направлениям деятельности проявляется более заметно в первом случае. Как правило, руководители коммерческих структур, несмотря на свое высокое положение, одновременно являются специалистами в какой-то конкретной области – например, юриспруденции или финансах. В нашем случае специфика деятельности Адмиралтейства накладывала серьезное ограничение на свободу действий морского министра. По справедливой оценке Весей Гамильтона, «будучи гражданским лицом, первый лорд очень сильно зависел от морских лордов и находился под серьезным влиянием их взглядов, оценок и мнений».[259]259
  Ibid. – P. 46, 47.


[Закрыть]

О том, какое место в управлении Адмиралтейством занимает профессиональная составляющая, видно из правила, принятого в середине 1890-х годов: после смены правительства, а соответственно и отставки первого лорда, морские лорды не покидают Адмиралтейства. Однако срок пребывания в должности был ограничен: по прошествии определенного времени морские лорды либо выходили в отставку по возрасту, либо возвращались в плавсостав, чтобы иметь возможность увидеть воочию, как реализуются их начинания. Подобная ротация снижала вероятность увлечения адмиралов административной работой, кроме того, они не утрачивали связь с реальным положением дел на флоте.

При рассмотрении вопроса управления Адмиралтейством необходимо учитывать и то обстоятельство, что речь идет не о простом министерстве, а о ведомстве, отвечающем за обороноспособность страны. «В конце концов, Адмиралтейство – это военная организация, и пусть военные специалисты управляют военно-морским флотом, – заявил в августе 1912 года во время парламентских слушаний, посвященных управлению морским ведомством, член Консервативной партии, будущий член Тайного совета Джон Греттон. – В этом отношении нежелательно, чтобы влияние гражданских лиц преобладало в Совете Адмиралтейства».[260]260
  Обсуждения в палате общин от 5 августа 1912 г.: «Администрация военно-морского флота». – Hansard. – Series 5. – Vol. 41. – Col. 2729.


[Закрыть]

До поры до времени так и было. Например, адмирал флота сэр Артур Худ, занимавший пост первого морского лорда в 1885–1889 годах, признался во время обсуждения флотского бюджета в 1888 году, что не может вспомнить ни одного случая, когда первый лорд накладывал вето на решение хотя бы одного мало-мальски важного вопроса, предложенного морским лордом. «Это означает, – комментирует член палаты общин полковник сэр Алан Бургойн, – что, если решение поступило от одного из морских лордов и если это решение имеет под собой твердые основания и принято в ходе обсуждения Советом Адмиралтейства, первый лорд не может использовать свое право отменить подобное решение». Как следствие, указывает Бургойн, «первый лорд должен очень внимательно подходить к выбору своих заместителей, в противном случае народ имеет право обидеться».[261]261
  Обсуждения в палате общин от 20 марта 1912 г.: «Совет Адмиралтейства: организация и администрация». – Ibid. – Vol. 35. – Col. 1976.


[Закрыть]

Другими словами, речь идет об установлении гармоничных отношений между членами Совета Адмиралтейства. При этом в большей степени успешность установления подобных отношений зависела от взаимодействия между министром и его первым заместителем – первым морским лордом, который выделялся среди других морских лордов и являлся primus inter pares.[262]262
  Первый среди равных (лат.). – Примеч. автора.


[Закрыть] Например, британский политик XIX века сэр Джеймс Грэхем, дважды возглавлявший Адмиралтейство (в 1830–1834 и 1852–1855 годах), называл первого морского лорда не иначе как «главным военно-морским советником», а первый лорд Адмиралтейства (в 1885–1886 и 1886–1892 годах) Джордж Гамильтон считал, что его первый заместитель выполняет функции, «аналогичные главнокомандующему в армии».[263]263
  См.: Vesey Hamilton R. Op. cit. – P. 48.


[Закрыть]

В октябре 1904 года, с приходом в Адмиралтейство амбициозного Джона Фишера, первый морской лорд обрел еще больше власти и стал оказывать еще больше влияния на принятие решений. Отныне он стал нести «полную и единоличную ответственность за боеготовность флота и за военно-морское строительство»[264]264
  См.: Reorganization of the Navy // The Naval Annual. – 1907. – P. 143–144.


[Закрыть] с подчинением себе остальных морских лордов.

Среди прочего в обязанности первого морского лорда входило: подготовка флота к войне; решение основных вопросов военно-морской политики; организация и, при необходимости, мобилизация флота; контроль за эффективностью деятельности флота; контроль за разведывательным, гидрографическим и артиллерийским управлениями Адмиралтейства.[265]265
  Обсуждения в палате общин от 20 марта 1912 г.: «Совет Адмиралтейства: организация и администрация». – Hansard. – Series 5. – Vol. 35. – Col. 1967.


[Закрыть] По сути, первый морской лорд был главным технологом министерства, аккумулирующим всю ключевую информацию, знания и практический опыт военно-морского флота, необходимые для реализации политических решений в соответствии с решениями правительства.[266]266
  Ibid. – Col. 1976.


[Закрыть]

После таких преобразований первый морской лорд, как выразился Черчилль, уже не являлся primus inter pares, он превратился в facile princep[267]267
  Признанный лидер (лат.). – Примеч. автора.


[Закрыть].[268]268
  Ibid. – Col. 1984.


[Закрыть]

Столь явная концентрация власти в руках одного должностного лица в изначально коллегиальном органе управления вызывала поддержку и одобрение далеко не у всех. Например, Джон Греттон считал, что распределение полномочий с «доминированием одного члена Совета» «полностью нарушает его работу».[269]269
  Ibid. – Col. 1967.


[Закрыть] Однако Джону Фишеру мнения других были безразличны. Власть интересовала его только в том отношении, насколько ему удавалось ее увеличить. «В течение нескольких лет лорд Фишер де-факто осуществлял единоличное руководство всей морской политикой Империи и требовал признания за ним этого права деюре, – отмечает профессор Д. В. Лихарев. – Случай беспрецедентный в истории Англии. В первой трети XX в. первый морской лорд неизменно был в числе тех, кто „делал“ внешнюю политику Великобритании».[270]270
  Лихарев Д. В. Адмирал Дэвид Битти. – С. 6–7.


[Закрыть]

Какое отношение было у Черчилля к сложившемуся распределению власти внутри Адмиралтейства? В своей управленческой деятельности британский политик отдавал предпочтение централизации власти, поэтому к сосредоточению полномочий в руках первого морского лорда относился вполне благосклонно, считая ее полезной для эффективного управления военно-морским флотом. Он исходил из принципа соответствия ответственности и полномочий, считая, что власть этого должностного лица оправдана сферой тех немаловажных проблем, за которые он несет ответственность.

«Учитывая обязанности первого морского лорда, он должен занимать и особую позицию, – полагал Черчилль. – В Адмиралтействе должна быть высшая власть для решения военно-морских вопросов, которая была бы непосредственно связана с ежедневными перемещениями флота и основными направлениями подготовки последнего к войне». По мнению министра, тот факт, что часть структурных подразделений находится в непосредственном подчинении первого морского лорда, не означает, что остальные морские лорды не имеют к ним доступа и не могут использовать их для получения необходимой информации. «Причина, по которой эти подразделения находятся в прямом подчинении первого морского лорда, – объясняет Черчилль, – состоит в его ответственности при консультировании по важнейшим вопросам военной стратегии и боеготовности флота».[271]271
  Обсуждения в палате общин от 20 марта 1912 г.: «Совет Адмиралтейства: организация и администрация». – Hansard. – Series 5. – Vol. 35. – Col. 1984.


[Закрыть]

Обращает на себя внимание, что в своей позиции относительно концентрации власти в руках первого морского лорда Черчилль рассматривает взаимоотношения руководителя министерства с другими морскими лордами. Что же касается собственной позиции, то в тандеме «глава Адмиралтейства – его первый заместитель» ключевая роль, по мнению политика, принадлежит именно министру. И идти на ограничение своей власти наш герой, конечно, не собирался.

Одним из следствий успешных инициатив Фишера по расширению полномочий первого морского лорда стало образование в Адмиралтействе двух полюсов власти: один – политический (министр), второй – профессиональный (первый морской лорд). Формально верховная власть в этом ведомстве принадлежала министру, однако, учитывая, что большинство решений были связаны с сугубо техническими и профессиональными вопросами, влияние первого заместителя также могло быть весьма значительным. Конкретное же распределение власти между двумя руководителями зависело от отношений, которые складываются между ними. Именно поэтому эти взаимоотношения и играли столь важную роль в деятельности министерства и успешности проводимых в нем реформ.

Черчилль прекрасно понимал, что с приходом в Адмиралтейство ему придется решать вопрос об объемах полномочий первого морского лорда. Он придерживался мнения, что основу управления должно составить сотрудничество и взаимное дополнение профессионального и политического полюсов власти. «Для решительного воплощения в жизнь намеченной политики первому морскому лорду не обойтись без министра, единственного, кто может его поддержать и защитить, – считал Черчилль. – Их власть увеличится более чем вдвое, если они объединят свои усилия. Работая в гармонии, они только помножат потенциал друг друга, не оставляя места разногласиям и ссорам».[272]272
  Churchill W. S. The World Crisis. – Vol. 1. – P. 75.


[Закрыть]

Именно такой – основанной на взаимном сотрудничестве – Черчилль и представлял себе модель управления Адмиралтейством. Но это была идеальная модель, не учитывающая личностных особенностей каждого из руководителей. Черчилль и сам это прекрасно понимал, настоятельно рекомендуя в решении кадровых вопросов учитывать не только общеорганизационные принципы, но и особенности конкретных людей, о которых идет речь. «Нельзя рассуждать о должностях абстрактно, – говорил первый лорд. – Обсуждая должности, необходимо принимать в расчет тех людей, которые их занимают».[273]273
  Обсуждения в палате общин от 20 марта 1912 г.: «Совет Адмиралтейства: организация и администрация». – Hansard. – Series 5. – Vol. 35. – Col. 1983.


[Закрыть]

Опыт Черчилля

«Нельзя рассуждать о должностях абстрактно. Обсуждая должности, необходимо принимать в расчет тех людей, которые их занимают».

У. С. Черчилль

На протяжении всей своей карьеры Черчилль взял за правило, сталкиваясь с какой-либо проблемой, не только досконально изучить ее, но и проанализировать, как похожие вопросы решались его предшественниками. Аналогично он поступил и на этот раз. Обращаясь к прошлому, Черчилль, разумеется, не мог обойти вниманием колоритную фигуру лорда Фишера. Он полагал, что адмиралу не повезло с министрами, двое из которых «были тяжелобольными людьми».[274]274
  См.: Churchill W. S. Op. cit. – P. 75.


[Закрыть] Речь шла о дяде Черчилля лорде Твидмауте, скончавшемся спустя десять месяцев после ухода из Адмиралтейства, и лорде Каудоре, который, хотя и пережил своего коллегу на два года, также не отличался крепким здоровьем.

За время пребывания Фишера на посту первого морского лорда в Адмиралтействе сменилось четыре руководителя: Уильям Селборн (ноябрь 1900 – март 1905), Фредерик Каудор (март – декабрь 1905), Эдвард Твидмаут (декабрь 1905 – апрель 1908), Реджинальд Маккенна (апрель 1908 – октябрь 1911).

С лордом Селборном у Фишера сложились отношения вполне пристойные. Он сам признавался, что «ни один первый лорд не оказывал своему главному советнику более теплой поддержки, чем та, которую Селборн оказывал мне».[275]275
  Fisher J. A. Memoirs and Records. – Vol. I. – P. 240.


[Закрыть] Энергия и напористость адмирала сделали свое дело, и министр попал под его влияние. Согласно сообщению немецкого военно-морского атташе капитана 1-го ранга фон Керпера, лорд Селборн «не глядя» подписывал «все проекты адмирала Фишера».[276]276
  Цит. по: Marder A. J. From Dreadnought to Scapa Flow. – Vol. I. – P. 22.


[Закрыть]

Лорд Каудор, преемник лорда Селборна, попал под еще большее влияние своего зама. Слабое здоровье и отсутствие живого интереса к проблемам военно-морского флота вынудили его делегировать основные полномочия по управлению Адмиралтейством лорду Фишеру, который воспользовался этим сполна.

В декабре 1905 года консервативное правительство Артура Бальфура уступило место либеральному кабинету Генри Кэмпбелл-Баннермана, и на смену лорду Каудору пришел барон Твидмаут. В отличие от своего племянника, барон Твидмаут был, по большей части, бесцветной фигурой. Считалось, что барон «подходил для поста военно-морского министра не больше, чем для должности королевского астронома».[277]277
  Ibid. – P. 22.


[Закрыть] Слабо разбираясь в стоящих перед его ведомством проблемах, он так и не смог окончательно решить для себя, какую сторону выбрать в конфликте Фишера с Бересфордом, и вместо того, чтобы взять управление флотом в свои руки, также делегировал полномочия первому заместителю.

Иначе обстояло дело с Реджинальдом Маккеной, который и в физическом, и в умственном отношении резко выделялся на фоне предшественников. К моменту назначения в Адмиралтейство ему было сорок четыре года, он был строен, подтянут, собран. Во время учебы в Кембридже Реджинальд увлекался греблей и добился в спорте неплохих результатов. В двадцать семь лет его избрали в парламент. Большой карьеры Маккене сделать не удалось, однако в 1907–1908 годах он хорошо проявил себя на посту министра образования. Его отличали ясный, холодный и расчетливый ум, а также хорошие организаторские и административные способности. Все это нашло благодатную почву в Адмиралтействе – успехи Маккены в стремительном развитии военно-морского флота были общепризнанными. Что же касается Фишера, то в отличие от предыдущих трех министров, с которыми у него сложились формальные отношения при явном превосходстве адмирала, с Маккеной он вступил в плодотворное сотрудничество.

Наблюдая за отношениями Фишера с морскими министрами, невольно задаешься вопросом, почему Черчилль считал, что адмиралу не повезло с начальством? Все дело в сотрудничестве и взаимном дополнении, на которых настаивал политик и которых не наблюдалось в связке «Фишер – первый лорд». Селборн, Каудор и Твидмаут были слишком слабы, чтобы олицетворять собой политический полюс власти, что предопределило их неизбежное попадание под влияние своего заместителя.

С Реджинальдом Маккеной проблема была в другом. Он был достаточно умен и обладал необходимой силой воли, чтобы выстроить отношения сотрудничества со своенравным адмиралом. Но одного этого оказалось недостаточно для формирования эффективной системы управления. Черчилль специально акцентировал внимание на «поддержке» и «защите» первого морского лорда со стороны министра. А для этого необходимо было обладать властью и влиянием в правительстве и парламенте, чего не хватало Маккене. «Любая организация – это политическая система, – объясняет профессор Линда Хилл, – конфликты в ней разрешаются и решения принимаются с помощью влияния. Чтобы преуспеть, нужно влияние, а отсюда дилемма: чтобы обрести и укрепить влияние, нужно держать руку на политическом пульсе».[278]278
  Хилл Л., Лайнбек К. Трудно быть боссом. – С. 117.


[Закрыть]

В следующих главах мы еще остановимся на методах, к которым обращался Черчилль для приобретения власти с дальнейшим ее использованием в повышении эффективности проводимых изменений. Что же касается Реджинальда Маккены, то он не снискал популярности среди коллег в правительстве и депутатов палаты общин. Его высокомерие раздражало многих. Кроме того, ему ставили в вину непоследовательность в отношении вопросов финансирования военно-морского флота. Работая в 1905 году в Министерстве финансов, Маккена выступал за строгую экономию средств на военные нужды. Спустя три года, перейдя в Адмиралтейство, он начал придерживаться диаметрально противоположной точки зрения, чем вызывал раздражение таких видных представителей Либеральной партии, как Дэвид Ллойд Джордж и Уинстон Черчилль. Пройдет время, и Черчилля тоже будут обвинять в непоследовательности, однако он сумеет отбиться от критики и не только сохранит, но и приумножит свое влияние в кабинете министров.

Имея весьма четкие представления о том, какую систему управления следует выбрать для Адмиралтейства, Черчиллю оставалось только воплотить ее в жизнь. К моменту его прихода в министерство пост первого морского лорда занимал адмирал флота Артур Кнайвет Уилсон.

Уилсон был полной противоположностью Джона Фишера, которого сменил в январе 1910 года. Его отличала викторианская самодисциплина и доходящее до фанатизма служение флотскому делу. Внешние атрибуты власти его не волновали, поэтому, когда он с полным безразличием отнесся к своему награждению высшим военным орденом Соединенного Королевства – Крестом Виктории, – на флоте мало кого удивила подобная реакция. В одежде адмирал также был непритязателен и даже немного неопрятен. Что касается семьи, то служба на флоте настолько поглощала его, что на устройство личной жизни у него не осталось времени. В общении он, как правило, был невозмутим и немногословен. В минуты хорошего настроения Уилсон иногда пытался шутить, но выходило это настолько топорно, что вместо звонкого смеха вызывало лишь легкое недоумение.

Нетрудно догадаться, что служить под началом «Старого Арта» или «Буксира», как его прозвали офицеры, было делом нелегким. Фанатик морской службы, адмирал был одинаково беспощаден как к себе, так и к своим подопечным, которые трудились при нем не покладая рук. Ежегодный плановый поход к берегам Испании он непременно назначал на рождественские праздники. На просьбы женатых офицеров, мечтающих встретить Рождество в кругу жены и детей, он невозмутимо цедил сквозь зубы: «Служба».[279]279
  См.: Лихарев Д. В. Указ. соч. – С. 37.


[Закрыть]

Несмотря на суровый нрав, «Старого Арта» уважали и любили на флоте. О его самоотверженности ходили легенды. Например, Крест Виктории адмирал получил за бой во время Суданской кампании, когда бросился на дервишей со сломанным клинком в руках. Используя эфес как кастет, он бесстрашно раскидывал противника. Как настоящий морской волк, он был нечувствителен к погоде и одинаково хорошо чувствовал себя на ледяном ветру Северного моря и под раскаленным тропическим солнцем Африки.[280]280
  См.: Churchill W. S. Op. cit. – P. 81.


[Закрыть]

Когда король Георг V предложил Артуру Уилсону сменить на посту первого морского лорда Джона Фишера, адмирал, чуждый амбиций, отказался. «Только однажды, сэр, – сказал он, обращаясь к монарху, – я просил за кого-то с тех пор, как поступил на службу. И это был сэр Джон Фишер. Когда Фишер собирался уйти с поста третьего морского лорда, он подготовил себе преемника, однако, когда тот отказался, он предложил этот пост мне. Могу вас заверить, сэр, что я был худшим третьим морским лордом. И если я сейчас сменю Фишера на его посту, то я стану худшим первым морским лордом в истории военно-морского флота».[281]281
  Цит. по: Bacon R. H. The Life of Lord Fisher of Kilverstone. – Vol. 2. – P. 104.


[Закрыть]

Мнение экспертов

«„Звездам“ индивидуальной работы труд руководителя кажется особенно трудным. Они не готовы отказаться от тех принципов и практик, которые обеспечивали им до сей поры успех, и менее других готовы к переменам».

Профессор Линда Хилл

Работа Уилсона на посту первого морского лорда действительно сложилась не совсем удачно. Адмирал стал наглядным подтверждением того правила, что хороший исполнитель далеко не всегда является хорошим руководителем. «“Звездам“ индивидуальной работы труд руководителя кажется особенно трудным, – объясняет профессор Линда Хилл. – Они не готовы отказаться от тех принципов и практик, которые обеспечивали им до сей поры успех, и менее других готовы к переменам».[282]282
  Хилл Л., Лайнбек К. Указ. соч. – С. 25.


[Закрыть] Те качества, которые на флоте позволяли адмиралу добиваться своего и вызывать уважение у сослуживцев: бескомпромиссность, упорство, готовность идти до конца, молчаливое и невозмутимое исполнение своих обязанностей, – в кресле первого морского лорда привели к нежелательным последствиям.

Коллеги, хорошо знавшие Уилсона, предсказывали появление проблем еще до его назначения в Адмиралтейство. «Он – самая лучшая кандидатура, но я знаю по собственному опыту, что служить под его началом – мало радости, – признавался второй морской лорд адмирал Фрэнсис Бриджмен за два месяца до назначения Уилсона. – Тоска смертная! И полная бескомпромиссность. Он никогда не будет ни с кем советоваться, а чужие доводы только выводят его из себя».[283]283
  Письмо Джону Фишеру от 21 ноября 1909 г. – См.: Marder A. J. (ed.). Fear God and Dreadnought. The Correspondence of Admiral of the Fleet Lord Fisher of Kilverstone. – Vol. 2. – P. 282. [Пер. Д. В. Лихарева.]


[Закрыть]

Опасения Бриджмена полностью оправдались. Как уже говорилось выше, официально Уилсон сменил Фишера в конце января 1910 года, однако к исполнению своих обязанностей он приступил еще в декабре 1909-го. «Многие уже начинают охать, что с момента вступления первого морского лорда в должность придется весьма тяжело, так как новый начальник почти не разговаривает, но зато работает день и ночь, – докладывал русский морской атташе в Санкт-Петербург. – Характерно, что на следующий день после выхода приказа о том, что адмирал с 25 января[284]284
  По новому стилю. – Примеч. автора.


[Закрыть] должен занять пост первого морского лорда, адмирал уже поехал в турне по портам. До Рождества он объехал почти все учреждения морского министерства и теперь ежедневно работает по несколько часов в Адмиралтействе».[285]285
  ЦГА ВМФ. – Ф. 418. – Оп. 1. – Д. 3269. – Л. 75. Цит. по: Лихарев Д. В. Эра адмирала Фишера.


[Закрыть]

Не привыкший обсуждать свои решения с кем бы то ни было во время службы на флоте, Уилсон не изменил своим правилам и в министерстве. Совет Адмиралтейства он привлекал к совместному решению вопросов еще реже, чем его предшественник, а к другим морским лордам относился с высокомерием, словно это были не адмиралы, а безусые лейтенанты, едва закончившие военно-морское училище. Даже Маккена был вынужден признать, что ему «очень тяжело» с первым заместителем,[286]286
  Письмо лорда Эшера В. М. Бретту от 4 января 1910 г. – См.: Esher R. Journals and Letters of Reginald Viscount Esher. – Vol. 2. – P. 433.


[Закрыть] который превратился в малоуправляемый «Буксир».

Но самым главным было то, что адмирал Уилсон проявил себя как противник перемен. «С его приходом двери Адмиралтейства оказались наглухо закрыты для всех новых идей и начинаний», – жаловался Артуру Бальфуру лорд Эшер.[287]287
  Письмо от 30 сентября 1910 г. – Ibid. – Vol. 3. – P. 25.


[Закрыть] Даже Джон Фишер, курсу которого следовал его преемник, был вынужден признать, что «от Уилсона на суше мало толку».[288]288
  Письмо от 25 октября 1911 г. – См.: Marder A. J. (ed.). Op. cit. – P. 398.


[Закрыть]

В одном из первых посланий Черчиллю после его прихода в Адмиралтейство Фишер, признавая таланты Уилсона как морского офицера и даже называя его Admiralissimo, заявил, что именно «Старый Арт» стал причиной отставки Реджинальда Маккены.[289]289
  Письмо от 26 октября 1911 г. – См.: Documents. – Vol. 4. – P. 1299.


[Закрыть] Учитывая поведение адмирала на экстренном заседании Комитета имперской обороны, которое мы рассматривали в первой главе, предположения Фишера не далеки от истины. Да Черчилль и сам довольно быстро разобрался, что представляет собой его заместитель.

«Адмирал Уилсон был самым самоотверженным и бескорыстным человеком, которого я когда-либо встречал или о котором я что-либо читал, – пишет Черчилль. – Он ничего не желал и ничего не боялся, абсолютно ничего. Не важно, командовал ли он британским флотом или ремонтировал старый автомобиль, он был одинаково проницателен, увлечен и удовлетворен. Перемены в жизни с выходом в отставку, а затем с возвращением на вершину власти и могущества не оказывали на него никакого влияния, его сердце билось так же спокойно, как и прежде. Все это долг. Каждый должен делать то, что должен, настолько хорошо, насколько способен. И не важно, идет ли речь о чем-то великом или незначительном. Каждый должен исполнять свой долг, исполнять его безвозмездно, не претендуя на почести и награды. Такими принципами он руководствовался, служа на флоте. Приказ есть приказ. Не важно, ставит ли он крест на карьере офицера или приводит к славе, связан ли он с приятной или самой отвратительной работой. Таков был этот человек с сомкнутыми губами. На все жалобы, чувства и эмоции он отвечал мрачной улыбкой и снова смыкал губы. Я никогда не видел его ни взволнованным, ни возбужденным. Он всегда был замкнут и неприветлив».[290]290
  Churchill W. S. Op. cit. – P. 80–81.


[Закрыть]

Черчилль обратил внимание на Уилсона еще на заседании Комитета имперской обороны, когда тот выступал с докладом о планах Адмиралтейства после начала боевых действий. «Буксир» произвел на него смешанное впечатление: с одной стороны, «восхищение, с которым другие отзывались о его характере», с другой – «полное несогласие со взглядами адмирала» по таким «масштабным и важнейшим вопросам», как структурные изменения в Адмиралтействе, изменение стратегии ведения боевых действий, межведомственная координация и поддержка высадки экспедиционных сил.[291]291
  Ibid. – P. 80.


[Закрыть]

Артур Уилсон отнесся к приходу Черчилля в Адмиралтейство со свойственной ему невозмутимостью. «У нас будет новое руководство, – сказал он морским лордам. – Если оно захочет, чтобы мы служили под его началом, мы будем служить. Если нет, тогда ему придется найти других офицеров для работы».[292]292
  Ibid. – P. 79.


[Закрыть] Что же касается Черчилля, то он не мог не отдать должное профессиональным качествам «Старого Арта», считая его «очень опытным и успешным флотоводцем». Также первый лорд признавал, что адмирал обладает острым умом, что подтверждалось его корреспонденцией. Большой мастер письменных коммуникаций, Черчилль знал, о чем говорил. По его мнению, Уилсон выражал свои мысли на бумаге «четко и основательно, многие его документы отличало убедительное изучение деталей с широтой охвата рассматриваемого вопроса».[293]293
  Ibid. – P. 81.


[Закрыть]

Несмотря на столь хвалебные отзывы, после нескольких бесед с адмиралом Черчиллю стало понятно, что тот «слишком привязан к прошлым достижениям военно-морской науки, невосприимчив к новым идеям в условиях быстро меняющихся обстоятельств и, в довершение всего, крайне упрям и неподатлив».[294]294
  Ibid. – P. 81–82.


[Закрыть] Политик подготовил меморандум[295]295
  См.: Меморандум Уинстона Спенсера Черчилля от 28 октября 1911 г.; под грифом «Конфиденциально». – Documents. – Vol. 4. – P. 1303–1312.


[Закрыть] о структурных преобразованиях и передал его на рассмотрение своему заместителю. В ответ адмирал сформулировал, со свойственной ему педантичностью, обоснования, направленные против предложенных изменений.[296]296
  См.: Меморандум сэра Артура Уилсона от 30 октября 1911 г. – Documents. – Vol. 4. – P. 1312–1316.


[Закрыть]

Профессор Джон П. Коттер считает, что «руководители, которые не хотят меняться сами и предъявляют к своим подчиненным требования, несовместимые с целями преобразований, являются самым серьезным препятствием» для проведения изменений.[297]297
  Коттер Дж. П. Впереди перемен: почему компаниям не удается организационная перестройка / Управление изменениями. – С. 22.


[Закрыть] На самом деле ситуация, в которой оказался Черчилль, является достаточно распространенной в организационном управлении. Руководитель желает перемен, а его заместители выступают против изменения существующего порядка вещей. Особенно часто это происходит, когда руководитель назначен извне и к управлению ведомством приступил совсем недавно. «Начиная преобразования, руководитель-чужак обычно сталкивается с молчаливым сопротивлением коллектива, – комментирует Уоррен Беннис. – Цель этого бессознательного заговора – сохранить существующие порядки. Проблемы посыплются как из рога изобилия – и новые, и доставшиеся в наследство от предшественника. Если на каждую реагировать, времени на осуществление собственных замыслов совсем не останется».[298]298
  Беннис У. Семь возрастов руководителя // Harvard Business Review. – Россия, 2007, январь – февраль. – С. 106.


[Закрыть]

Как же следует поступать инициаторам преобразований? Для начала необходимо признать важность субъективных факторов при осуществлении реформ. По мнению австрийских ученых Кристиана Фрайлингера и Иоганнеса Фишера, «субъективные факторы, а именно личная позиция и отношение к изменениям, представляют собой ключевую функцию в работе над изменениями».[299]299
  Фрайлингер К., Фишер И. Управление изменениями в организации. – С. 31.


[Закрыть]

Управление изменениями

«Начиная преобразования, руководитель-чужак обычно сталкивается с молчаливым сопротивлением коллектива. Цель этого бессознательного заговора – сохранить существующие порядки».

Уоррен Беннис

Поэтому необходимо прийти к четкому пониманию, кто из членов команды поддерживает перемены, а кто выступает против них. Американские ученые из Гарвардской школы бизнеса Клейтон Кристенсен, Мэтт Маркс и Говард Стивенсон советуют: «Прежде чем затевать какие-либо реформы, нужно определить уровень согласия в организации». Для этого они предлагают оценить, насколько «сотрудники единодушны в своих представлениях о том, что они хотят получить, и о том, как достичь желаемого». В зависимости от степени согласия по этим двум вопросам будут зависеть и методы, к которым следует обратиться руководителю.

Ученые выделили четыре модели поведения: силовая, управленческая, лидерская и «культурная». В рассматриваемом нами эпизоде с Черчиллем и Уилсоном наблюдается высокая степень разногласий и рекомендовано обращение к силовым методам, одним из которых является увольнение человека, мешающего проведению изменений.[300]300
  См.: Кристенсен К., Маркс М., Стивенсон Г. Арсенал преобразователя: кому кнут, а кому пряник // Harvard Business Review. – Россия. 2006, ноябрь. – С. 76, 77.


[Закрыть] «Это неприятно, но рано или поздно почти каждому начальнику, „своему“ или пришлому, приходится просить каких-то сотрудников уйти из организации», – признает У. Беннис.[301]301
  Беннис У. Указ. соч. – С. 107.


[Закрыть]

К аналогичному средству прибегнул и Уинстон Черчилль. Не найдя общего языка с Артуром Уилсоном, он «решил без промедления сформировать новый Совет Адмиралтейства».[302]302
  См.: Churchill W. S. Op. cit. – P. 82.


[Закрыть] Пятого ноября, меньше чем через две недели после назначения в морское министерство, Черчилль связался с премьер-министром Гербертом Асквитом по вопросу кадровых перемен. Передав премьеру ответ Уилсона на свои предложения, он констатировал, что адмирал «решительно настроен против» структурных изменений. Причем его оппозиция «распространяется не на какую-то отдельную схему, а на саму идею» преобразований.

Спорить со своим заместителем первый лорд считал делом бесполезным, поскольку это могло «быстро перерасти в личную ссору». Портить же отношения с Артуром Уилсоном, которые, по мнению Черчилля, в настоящий момент носили «приятный характер», он также не собирался. Он признался, что сэр Артур Уилсон ему «лично симпатичен».[303]303
  Письмо от 5 ноября 1911 г. – См.: Documents. – Vol. 4. – P. 1321.


[Закрыть] Поэтому единственным выходом из сложившейся ситуации, считал министр, будет отставка адмирала с поста первого морского лорда.

Увольнение руководителей, которые препятствуют изменениям, не редкость в мире управления. Специалист по антикризисному менеджменту Дэвид Н. Джеймс признается, что, приступая к выводу организаций из кризиса, он всегда надеется на сотрудничество с руководством предприятий. «К сожалению, очень часто мне приходится расставаться с ними из-за того, что им, по всей видимости, трудно смириться с тем, что они должны передать бразды правления в чужие руки, – пишет Д. Н. Джеймс. – Они продолжают надеяться на чудесное избавление и сопротивляются нашим усилиям, не желая признавать свое фиаско».[304]304
  Джеймс Д. Н. Что я видел / Управление бизнесом в бурные времена. – С. 124.


[Закрыть]