Текст книги "Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море"

Глава III
В Западной Европе и России: японские деньги и русская революция

В июне 1906 г. в Петербурге в издательстве А.С. Суворина вышла в свет брошюра «Изнанка революции: вооруженное восстание в России на японские средства». В ней были воспроизведены фотокопии писем, которыми в первой половине 1905 г. обменивался бывший японский военный атташе в России полковник М. Акаси с К. Циллиакусом и Г.Г. Деканозовым. Первый из корреспондентов японца был организатором и руководителем Финляндской партии активного сопротивления, образованной в ноябре 1904 г., второй – одним из лидеров созданной в апреле того же года Грузинской партии социалистов-федералистов-революционеров. Опубликованная переписка касалась главным образом закупки и нелегальной отправки в Россию большой партии оружия для революционных организаций. «И японцы, и русские революционеры в циничном безразличии в выборе средств борьбы, – говорилось в предисловии к брошюре, – оказались достойны друг друга. Одни славу своего оружия запятнали грязью подкупа, другие великое слово свободы осквернили продажей своей родины».

Это была не первая попытка обвинить участников освободительного движения в корыстных связях с противником России в недавно закончившейся русско-японской войне. Еще в начале 1905 г. бывший сербский консул в Москве А. Череп-Спиридович пустил подхваченный правыми газетами и черносотенцами, но при проверке оказавшийся вздорным слух об огромной денежной поддержке, которую японское правительство якобы оказало бастовавшим в России рабочим. Такого же рода обвинения нередко использовались и местными российскими держимордами для организации погромов демократической интеллигенции и «скубентов», как, например, в Курске в феврале 1905 г. «Как только русская армия стала терпеть неудачи в борьбе с Японией, – вспоминал один из видных российских либералов и лидеров партии кадетов И.И. Петрункевич, – прислужниками правительства тотчас был пущен слух о подкупе японцами русских общественных деятелей и печати в расчете перенести ответственность военной и гражданской власти на общество и его деятелей. Конечно, этому слуху никто не верил, и истинный смысл его был всем понятен»448448
  Петрункевич И.И. Из записок общественного деятеля: воспоминания / под ред. А.А. Кизеветтера. Прага, 1934. С. 390.


[Закрыть].

Вероятно поэтому опубликованные в 1906 г. документы, о которых шла речь в начале, были также встречены современниками с недоверием. «Когда мы говорили, что деньги для русской революции получались из-за границы, – записал вскоре издатель А.С. Суворин в своем дневнике, – над этим смеялись»449449
  Суворин А.С. Дневник А.С. Суворина / ред., предисл. и примеч. М. Кричевского. М.; Пг., 1923. С. 342.


[Закрыть]. В отклике на выход брошюры «Изнанка революции», помещенном в газете «Наша жизнь», известный публицист В.В. Водовозов охарактеризовал ее как «попытку кого-то из истинно русских людей показать изнанку революции и вместе свой “патриотизм” с той стороны, с какой он только и показывался в последнее время, – как патриотизм клеветнический»450450
  Наша жизнь. 1906. 25 июня (8 июля).


[Закрыть]. При этом Водовозов, однако, признал, что опубликованные материалы «не оставили бы ни малейшего сомнения» в справедливости вышеприведенного обвинения в адрес русских революционеров, если бы их достоверность была установлена. В ответной публикации суворинское «Новое время», газета почти такая же респектабельная, как лондонская “Times” и столь же консервативная, предложила всем желающим оспорить подлинность обнародованных писем, но на это предложение никто не отозвался. И не мудрено: в брошюру вошли фотокопии, сделанные заграничным агентом Департамента полиции с оригинальных документов, а отчасти и их подлинники. Эти и другие материалы образовали особое полицейское дело, начатое Департаментом полиции еще в ноябре 1904 г.451451
  ГА РФ. Ф. 102 (ДП ОО). 1904. Д. 28.


[Закрыть]

В следующий раз к этой теме «Новое время» обратилось в 1909 г. в статье «Наши друзья финляндцы и японцы». Напоминая читателям о сведениях, опубликованных в брошюре «Изнанка революции», автор статьи недоумевал по поводу отсутствия официального расследования связей Акаси с Циллиакусом и «другими революционерами»452452
  Новое время. 1909. 10 окт. В этой же статье сообщалось о пребывании в Финляндии летом 1909 г. японцев Теради и Хагино, которые, помимо обследования портов и железных дорог, посещали собрания различных организаций, в том числе «Освободительного союза», в который было преобразовано военно-спортивное общество «Войма». В этой связи заведующий Особым отделом Департамента полиции запросил у начальника Финляндского жандармского управления «фактический материал, изобличающий финляндцев в преступных сношениях с японским военным агентом Акаши» (ГА РФ. Ф. 102 (ДП ОО). 1909. Оп. 239. Д. 41, ч. 8. Л. 1), демонстрируя, таким образом, слабую осведомленность о деятельности бывшего японского военного атташе в России – в 1909 г. тот уже третий год служил в Корее. Начальник ФЖУ полковник Утгоф такой доклад в Петербург представил (естественно, без упоминания Акаси), однако данным, приводимым в нем, как и в упомянутой нововременской публикации, не следует слишком доверять. Последовавшие вскоре департаментские проверки показали слабость «внутренней» агентуры этого жандармского офицера и недостоверность ее информации, а выступление «Нового времени» на этот раз стало частью массированной антифинляндской кампании, развернутой русскими консерваторами с прицелом на окончательное свертывание автономии этой российской окраины.


[Закрыть]. Нововременский журналист не мог знать, что такое расследование уже давно произведено, однако после 1905 г. в новых утечках секретной информации в печать и дальнейшем раздувании связанного с этим скандала уже никто заинтересован не был. Поскорее забыть его постарались не только противники самодержавия, но и его защитники: дальнейшее раскручивание скандала и знакомство общественности с подробностями этой истории могло скомпрометировать некоторых высших чинов тайной политической полиции и поставить крест на многих блестящих карьерах.

Из общеполитических соображений в этом же оказалось заинтересовано и само русское правительство, пошедшее по пути скорейшего урегулирования отношений со своим недавним противником, а затем и установившее союз с ним. Уже весной 1906 г. русский посол в Японии Ю.П. Бахметев с санкции только что назначенного министром иностранных дел А.П. Извольского предложил токийскому правительству заключить конвенцию о выдаче преступников, включая и некоторых политических, и встретил сочувственный отклик. Секретное приложение к русско-японскому договору об экстрадиции уголовных преступников, заключенному в мае 1911 г., предусматривало не только взаимную выдачу политических преступников, но и пресечение «агитационной и конспиративной деятельности» подданных каждой из сторон против «государственных установлений и органов» другой стороны.

Появление такого документа, не имевшего аналогов в дипломатической практике России, историк В.А. Маринов связывает с деятельностью в Японии группы русских революционеров во главе с Н.К. Судзиловским-Русселем (о котором речь впереди)453453
  Маринов В.А. Россия и Япония перед первой мировой войной (1905—1914 годы): очерки истории отношений. М., 1974. С. 92—93.


[Закрыть]. Однако Руссель к тому времени уже русским подданным не являлся, жил в Японии вполне легально и никакими конспирациями против ее «государственных установлений» ни раньше, ни позднее занят не был. Следовательно, подразумевался кто-то другой. Вероятно, на заключение конвенции 1911 г. с Россией Японию подтолкнула деятельность в Шанхае группы чиновников российского МИД и Министерства финансов, с помощью китайской, японской и иной агентуры занимавшихся в годы войны сбором «секретных сведений политического характера» о Японии, а также «руководительством прессой» на Дальнем Востоке «в благоприятном для России направлении»454454
  ГА РФ. Ф. 102 (ДП ОО). 1906 (II). Д. 291. Л. 27—30 об.


[Закрыть]. По отзыву российского посланника в Китае Д.Д. Покотилова, поддержанному и самим министром иностранных дел, эта деятельность имела «несомненный успех и отличные результаты»455455
  Там же. Л. 23.


[Закрыть]. «Шанхайской» странице истории российских секретных операций в годы войны посвящена следующая глава этой книги. Петербург же, подписывая с Японией конвенцию в 1911 г., очевидно, пытался застраховаться на будущее от появления у себя второго Акаси.

В результате имя этого японского разведчика надолго исчезло со страниц русской печати. Не находим мы его и в многочисленных дореволюционных исследованиях по истории русско-японской войны, включая и специально посвященные разведке456456
  См.: Апушкин В.А. Русско-Японская война 1904—1905 гг. М., 1910; Виноградский А.Н. История Русско-японской войны 1904—1905 гг. / сост. … А.Н. Виноградский. Вып. 1. СПб., 1908; Русско-японская война 1904—1905 гг. Работа Военно-исторической комиссии по описанию русско-японской войны. Т. 1—9, [15 кн.]. СПб., 1910; Азиатикус. Разведка во время русско-японской войны. СПб., 1907. (Русско-японская война в наблюдениях и суждениях иностранцев; вып. XII). Перед загл. переводчик: А. К—ъ [К. Адариди]; и др.


[Закрыть]. Их авторы, как правило, ограничивались общими рассуждениями о беспрецедентно широких размерах японского «шпионства», о «неуловимой и огромной сети» японских тайных агентов, опутавшей Россию накануне и в годы войны. Относительно же связи японцев с освободительным движением в России здесь можно встретить лишь осторожные намеки457457
  См.: История Русско-Японской войны / ред.-изд. М.Е. Бархатов, В.В. Функе. Т. 1. СПб., 1907. С. 26.


[Закрыть].

В советской историографии и мемуарной литературе деятельность Акаси в 1904—1905 гг. была затронута при освещении истории конференции революционных и оппозиционных партий, состоявшейся в Париже в 1904 г.458458
  Шацилло К.Ф. : 1) Из истории освободительного движения в России в начале ХХ века: (о конференции либеральных и революционных партий в Париже в сентябре – октябре 1904 года) // История СССР. 1982. № 4. С. 51—70 ; 2) Русский либерализм накануне революции 1905—1907 гг. Организация. Программы. Тактика. М., 1985. С. 232—259; и др.


[Закрыть], а также при описании перипетий экспедиции по доставке оружия в Россию на пароходе «Джон Графтон» летом 1905 г.459459
  Лядов М.Н. Из жизни партии в 1903—1907 годах: (воспоминания). М., 1956. С. 219; Первая боевая организация большевиков, 1905—1907 гг.: статьи, воспоминания и документы / сост. С.М. Познер. М., 1934. С. 259—279; и др.


[Закрыть] Интересные сведения о контактах польских революционных и буржуазно-националистических организаций с японским правительством в годы русско-японской войны содержит коллективная монография сотрудников Института славяноведения и балканистики460460
  Общественное движение на польских землях: основные идейные течения и политические партии в 1864—1914 гг. / отв. ред. А.М. Орехов. М., 1988.


[Закрыть]. Однако перечисленные работы далеко не исчерпывают всей картины взаимоотношений японцев и представителей общественного движения России в 1904—1905 гг. Не рассматривала этого вопроса и обширная советская литература, посвященная истории русско-японской войны и различным ее аспектам, отношению к ней большевиков и других революционных партий, деятельности боевых и военных формирований революционеров в годы первой русской революции. Аналогичным образом обстояли дела в советской историографии по истории Японии и ее внешней политики. Лишь А.Л. Гальперин упомянул о «каких-то таинственных махинациях» японских военных атташе в Германии и Дании461461
  Гальперин А.Л. Англо-японский союз, 1902—1921 годы. М., 1947. С. 235.


[Закрыть], а А. Вотинов писал об активной шпионско-разведывательной работе, которую вели японцы против России в годы войны на территории Германии, Швеции и других европейских государств462462
  Вотинов А.[П.]. Японский шпионаж в русско-японскую войну 1904—1905 гг. М., 1939. С. 51.


[Закрыть]. В общем, советской историографии интересующий нас сюжет остался практически не известен. Одной из «боковых ответвлений» этой темы является история финансирования деятельности российских революционеров из-за границы. Но и она всегда оставалась для советских авторов, мягко говоря, не самой популярной как в силу больших трудностей в ее разработке463463
  Так, А.Ф. Остальцева, одна из немногих, коснувшаяся этого сюжета, говоря о деньгах, собранных в Англии «Обществом друзей русской революции» в 1905 г., признавала, что выяснить, каким конкретно российским организациям и по каким каналам они были переданы, ей не удалось (Остальцева А.Ф. К вопросу о влиянии русско-японской войны и революции 1905 года на перегруппировку европейских империалистических держав // Учен. зап. / Сарат. гос. ун-т. 1956. Т. 55. С. 260).


[Закрыть], так и во избежание нежелательных ассоциаций у читателя – обвинения большевиков в получении денег «на революцию» от германского Генштаба были памятны всем.

Ситуация стала меняться лишь с 1990-х годов. В 1993 г. вышла в свет коллективная монография «Тайны русско-японской войны»464464
  Тайны русско-японской войны. М., 1993.


[Закрыть], часть которой, написанная автором этих строк, специально посвящена интересующим нас сюжетам и вошла в настоящую книгу в переработанном и дополненном виде. Этот же текст стал основой для краткого очерка об Акаси и слежке за ним российских спецслужб, который был включен в упомянутое юбилейное издание по истории российской контрразведки465465
  Лубянка 2: из истории отечественной контрразведки / [рук. авт. кол. Я.Ф. Погоний]. М., 2001. С. 125—138.


[Закрыть], а также главы в вышедшем несколько ранее первом томе многотомных «Очерков истории российской внешней разведки»466466
  Очерки истории российской внешней разведки: [в 6 т. / гл. ред. Е.М. Примаков]. Т. 1. М., 1996. С. 210—212.


[Закрыть] – увы, без обязательных в таком случае ссылок. Любопытно, что при этом авторы двух последних изданий, сотрудники, соответственно, ФСБ и СВР, коренным образом разошлись в оценке деятельности главного на интересующий нас момент российского контрразведчика – И.Ф. Манасевича-Мануйлова. Для первых – он, хотя личность и «колоритная», но все же человек, стоявший «у истоков контрразведки тайной полиции»467467
  Лубянка, 2. С. 131.


[Закрыть]; для вторых – досадное пятно на белых ризах российской внешней разведки, «лицо сомнительного толка» и «авантюрист». В отличие от него, другой крупный деятель российских спецслужб того времени, П.И. Рачковский, представляется современным отечественным специалистам внешней разведки «человеком больших организаторских и творческих дарований», «самым влиятельным профессиональным разведчиком во Франции за всю историю царской России»468468
  Очерки истории российской внешней разведки. Т. 1. С. 208—210.


[Закрыть]. Насколько справедливы подобные оценки, мы увидим позднее. Здесь же отметим, что полноценное историческое полотно невозможно написать с помощью только двух – белой и черной – красок. К слову сказать, у профессионалов-современников Рачковский столь высокой репутацией не пользовался. «Я довольно скоро убедился, – писал в своих мемуарах начальник Петербургского охранного отделения генерал А.В. Герасимов, – что у Рачковского нет ни розыскных способностей, ни политического чутья … Все сводилось у него к одному – к деньгам: нужно купить того-то или того-то; нужно дать тому-то или тому-то. Иногда пустить деньгами пыль в глаза через агента … Он, по-видимому, был убежден, что за деньги можно было купить всех и каждого … … Присмотревшись к нему, я вижу, что в нем ничего нет. Дутая знаменитость»469469
  Библиотека Slavic-Eurasian Research Center (Hokkaido University). Коллекция Б.И. Николаевского. Series 132. Box 206. 206:12 (Герасимов А.В. Рукопись воспоминаний).


[Закрыть].

Значительно большее внимание связям российских революционеров с японским правительством уделяет зарубежная историография. Авторы уже первых работ по истории русской революции, которые появились в 1918—1919 гг., комментируя бесспорный для них факт получения большевиками германских денег в годы Первой мировой войны, историческую аналогию этому искали в событиях 1904—1905 гг., когда, по словам американского историка Артура Булларда, «большинство российских революционных партий принимало японскую помощь»470470
  Bullard A. The Russian Pendulum: Autocracy – Democracy – Bolshevism. New York, 1919. P. 97—98.


[Закрыть]. Эта поддержка, пишет он, была, в частности, оказана эсерам (социалистам-революционерам) в организации отправки оружия морем в Финляндию (имеется в виду экспедиция «Джона Графтона») и в ведении «интенсивной пропаганды» среди русских военнопленных в Японии. Еще большую результативность японской помощи российской революции приписывает другой американский автор этого периода – Эдвард Диллон (E. Dillon), много лет проживший в России в качестве корреспондента газеты “Daily Telegraph” и близко знавший графа С.Ю. Витте, которому он и посвятил свою работу. Именно благодаря японским деньгам, утверждал он, революционная пропаганда в России в период русско-японской войны получила столь «поразительный размах». В конечном счете, по его мнению, и стачки, и демонстрации, и распространение листовок революционных организаций, и «оживленные нелегальные транспортные связи» между Россией и Финляндией явились следствием «японской пропаганды»471471
  Dillon E.J. The Eclipse of Russia. New York, [1918]. P. 291—292.


[Закрыть].

В те же годы разработка интересующей нас темы началась в Финляндии. Первыми публикациями на эту тему явилось издание обширных (в двух томах) мемуаров Конни Циллиакуса (Гельсингфорс, 1919—1920), а также двух работ другого видного финского «активиста» – Германа Гуммеруса. Первая из них вышла в Гельсингфорсе в 1925 г. и была посвящена деятельности партии активного сопротивления; вторая – биография Циллиакуса – напечатан там же в 1933 г. В 1927 г. К.А. Вегелиусом были опубликованы воспоминания многих финнов, участников событий 1904—1905 гг. Из работ этого ряда особый интерес представляют воспоминания Циллиакуса, в которых он откровенно рассказал о своих контактах с Акаси и признал, что упомянутая Парижская 1904 г. конференция была организована им с одобрения и за счет японского правительства472472
  Цит. по: Смирнов В.М. Революционная работа в Финляндии, 1900—1907 гг. // Пролетарская революция. 1926. № 1 (48). С. 129.


[Закрыть]. Попытку ввоза оружия в Россию в 1905 г., к которой Циллиакус имел самое непосредственное отношение, мемуарист еще раньше (в 1912 г.) назвал «глупейшей и фантастичнейшей»473473
  Цит. по: Милюков П.Н. Воспоминания (1859—1917). Т. 1. Нью-Йорк, 1955. С. 243.


[Закрыть].

Мемуарные свидетельства, касающиеся экспедиции парохода «Джон Графтон», в 1930-е годы собирал финский исследователь Эйно Парманен. Среди участников этого предприятия, воспоминания которых ему удалось записать, был и Джон Нюландер, моряк, член партии активного сопротивления, которому в ходе экспедиции довелось последовательно побывать капитаном всех трех судов (включая и «Джона Графтона») «эскадры» Конни Циллиакуса. Собранные материалы Парманен опубликовал в 1937 и 1939 гг.

Поскольку все перечисленные сочинения вышли в свет на финском или шведском языках, долгое время содержащиеся в них сведения оставались известны очень узкому кругу специалистов. В научный оборот они были введены лишь в 1963 г. благодаря работам английского исследователя Майкла Футрелла, посвященным связям скандинавского подполья с русскими революционными организациями. Опираясь на вышеперечисленные финские, а также иные (в том числе японские) материалы, Футрелл, в частности, сумел подробно проследить всю эпопею «Джона Графтона» начиная с ее предыстории – состоявшегося в феврале 1904 г. знакомства Циллиакуса с Акаси – и вплоть до взрыва судна в начале сентября следующего года в водах Балтики474474
  Futrell M. Northern Underground: Episodes of Russian Revolutionary Transport and Communications through Scandinavia and Finland, 1863—1917. London, [1963]. P. 66—84, и др.


[Закрыть].

В книге американского исследователя Дэвида Даллина, впервые опубликованной в 1949 г., глухо упоминалось о стремлении «агентов Японии» «усилить революционное движение в России путем предложения революционерам через посредника финансовой помощи и оружия». Однако, по мнению Даллина, попытка Кони Циллиакуса «сблизиться» на этой почве с русскими социалистами не увенчалась успехом; единственными, кто принял японскую помощь, были последователи Пилсудского и «группа грузинских сепаратистов»475475
  Dallin D.J. The Rise of Russia in Asia. [Hamden, Conn.]: Archon Books, 1971 (© 1949). P. 80—81.


[Закрыть]. В вышедшей в 1964 г. фундаментальной работе профессора Принстонского университета Джона Уайта, посвященной дипломатической истории русско-японской войны, изложена общепринятая в русской и советской, а также и в зарубежной историографии высокая оценка деятельности японской разведки и, в частности, самого М. Акаси476476
  White J.A. The Diplomacy of the Russo-Japanese War. Princeton, N.I., 1964. P. 138, 140.


[Закрыть]. Эти сюжеты впервые освещаются здесь с использованием архивных материалов – документов МИД Японии и в их числе одного из списков доклада Акаси о своей деятельности в Европе, известного под названием «Rakka ryüsui».

Происхождение этого названия – цитаты из древнекитайской поэмы, в буквальном переводе означающей «облетевший цветок и поток воды», неясно до сих пор. М. Футрелл, например, полагал, что оно явилось плодом фантазии кого-то из позднейших почитателей Акаси, переписчиков его доклада477477
  Futrell M.H. Colonel Akashi and Japanese Contacts with Russian Revolutionaries in 1904—5. Oxford, 1967. P. 11—12. (St. Antony’s Papers; No. 20) (Far Eastern Review; No. 4).


[Закрыть]. Другие исследователи считают, что таким образом доклад был озаглавлен при его перепечатке в японском МИД в 1938 г. с копии, принадлежавшей старшему сыну Акаси – Мотоёси. Оригинал доклада был сожжен вместе с другими секретными военными документами в конце Второй мировой войны так же, как и финансовые отчеты японского разведчика. Любопытно, что размножение доклада Акаси в МИД в конце 1930-х годов имело целью пропагандировать его опыт среди высших чинов министерства ввиду надвигавшейся новой войны. Наконец, не исключено, что подобным образом свой доклад озаглавил сам его автор, получивший среди соотечественников известность не только как военный деятель, но также как поэт и художник (один из современных исследователей деятельности Акаси констатирует, что в межвоенные годы его имя «фактически стало предметом культа в Японии», причем его «влияние на русскую революцию 1905 г. оказалось преувеличенным»478478
  Kujala Antti. The Japanese General Staff and the Issue of Concerted Anti-Government Action in the Russian Empire, 1904—5 // The Russo-Japanese War in Global Perspective. World Waz Zero. Vol. 1 Leiden; Boston, 2005.. P. 262.


[Закрыть]).

Привлечение архивных документов позволило Уайту более обстоятельно, чем его предшественникам, осветить разногласия в токийском кабинете по вопросу о соответствии японским интересам дальнейшего развития освободительного движения в России, а значит, и о характере деятельности Акаси и его коллег. Опираясь на ранее изданные работы польских историков479479
  Pobog-Malinowski Wl. Josef Pilsudski, 1901—1908. W ogniu Rewolucji. Warszawa, 1935; Dziewanowski M.K. The Revolution of 1905 in Poland // Journal of Central European Affairs. 1952. Vol. XII, no. 3.


[Закрыть], американский исследователь коснулся также истории взаимоотношений с японцами В. Иодко, Ю. Пилсудского и других представителей польского общественного движения. В работе Уайта, наконец, заметно стремление отойти от примитивных и, главное, ни на чем, кроме собственных впечатлений, не основанных утверждений американца Диллона о прямой обусловленности революционного движения в России характером и масштабами японской помощи. Позднее эта тенденция получила в историографии дальнейшее развитие.

В самой Японии во второй половине 1960-х годов исследователем М. Инаба был опубликован и прокомментирован один из трех известных вариантов «Rakka ryüsui». В 1966 г. в Токио вышла в свет монография Тани Тосио «Тайная история русско-японской войны» – записи лекций, прочитанных автором в японской Военной академии еще в середине 1920-х годов. Таким образом, в японской историографии после длительного перерыва продолжилось изучение деятельности Акаси и даже начата серия документальных публикаций, посвященных его деятельности.

В 1970—1980-е годы в Финляндии был опубликован еще ряд работ по истории революционного и оппозиционного движения и связей между их представителями в Финляндии и России, написанных с привлечением документов финских архивов480480
  См.: Falt O. : 1) Collaboration between Japanese Intelligence and the Finnish Underground during the Russo-Japanese War // Asian Profile. Hong Kong, 1976. Vol. 4, no. 3. P. 205—238 ; 2) Collaboration between Japanese Intelligence and the Finnish Underground during the Russo-Japanese War. Oulu, 1977; Copeland W. : 1) Relations between the Finnish Resistance Movement and the Russian Liberals, 1899—1904 // Essays on Russian Liberalism / Ed. by E. Timberlake. [Columbia]: Univ. of Missouri press, 1972. P. 90—118 ; 2) The Uneasy Alliance: Collaboration between the Finnish Opposition and the Russian Underground, 1899—1904. Helsinki, 1973; Kujala A. The Russian Revolutionary Movement and the Finnish Opposition, 1905: The ‘John Grafton’ Affair and the Plans for the Uprising in St.-Petersburg // Scandinavian Journal of History. 1980. No. 5. P. 257—275.


[Закрыть]. Анг лийский историк Ричард Дикон в вышедшей в 1982 г. «Истории японской секретной службы» рассмотрел контакты Акаси с тайным японским Обществом Черного Дракона, а также деятельность японских спецслужб в годы войны в России и за ее пределами481481
  Deacon R. A History of the Japanese Secret Service. London, 1982. P. 42—66.


[Закрыть]. Наконец, в 1988 г. в серии, издаваемой Финским историческим обществом, были опубликованы выдержки из наиболее полного, третьего списка доклада Акаси вместе с извлеченной из японских архивов его перепиской с руководителями военного ведомства и МИД Японии за 1904—1905 гг. Кроме того, в этот уже упомянутый нами сборник (“Rr”) вошли основанные на широком привлечении документов из архивов Японии, Финляндии и США статьи наиболее видных на сегодняшний день зарубежных специалистов – Ч. Инаба, А. Куяла и О. Фэлта.

Таким образом, в научный оборот введены многие важнейшие материалы, которые дают возможность проследить историю контактов Японии с представителями российского освободительного движения в годы русско-японской войны482482
  Это, впрочем, не мешает даже такому общепризнанному авторитету в истории русско-японской войны, как англичанин Ян Ниш, и по прошествии 15 лет гадать, когда именно Япония начала «оказывать финансовую поддержку анти-царистских силам в Европе» (он полагает, что только в январе 1905 г.), находя парадокс в том, что это произошло уже после взятия Порт-Артура. См.: Nish Ian. Historical Introduction // The Russo-Japanese War, 1904—5: A Collection of 8 vols / Compiled & Introduced by Ian Nish. Vol. 1. Folkestone: Global Orient, 2003. P. 11.


[Закрыть]. Однако поскольку до сих пор документы отечественных архивохранилищ оставались невостребованными, эти исследования имели несколько односторонний характер и недостаточно полно освещали деятельность российских спецслужб. Восполнить этот пробел и призвана настоящая работа. Кроме документов российских архивов, коллекций библиотеки Slavic-Eurasian Research Centre Университета Хоккайдо и Международного института социальной истории в Амстердаме (International Institute of Social History (IISH)) нами были привлечены материалы Национального архива Финляндии и Библиотеки парламента Японии, любезно нам предоставленные, соответственно, доктором А. Куяла и профессором Ч. Инаба.