Текст книги "Анатомия «Атланта». В постели с Айн Рэнд"

* * *

День отправления. Толпы взволнованных людей, поезд сияет на солнце серебром, Лютая Бизнес-Сестра и Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава вкушают заслуженное торжество. Обмениваются взглядами. Жужжат репортеры, всем весело, все воодушевлены, даже пресса, хоть им и заказали репортажи о провале мероприятия. Перерезают ленточку, журноламерам дают по рогам за предложение сделать это дважды для лучших кадров («Никакой липы!»), и поезд уходит. В кабине тепловоза машинист с кочегаром и Лютая Сестра с Олигархом-Изобретателем. Еще раз повторяю: в тепловозе – кочегар. Честно, в оригинале – fireman.

Увернувшись от этой пущенной в нас отравленной стрелки осциллографа, продолжаем. Итак, поезд несется со скоростью 100 миль в час, мелькают зеленые огни семафоров, мелькают пейзажи. «Собственность! Маловеры, вы еще не знаете, что такое собственность! Вот она – в глазах Олигарха-Изобретателя-Супер-Сплава!» – несутся в голове Лютой Сестры ликующие мысли. Олигарх-Изобретатель и Лютая Сестра все обмениваются взглядами. А вдоль дороги они замечают вооруженных людей: кто же они такие? Думаете, налетчики или разгневанный народ? Ничего подобного! Это, оказывается, добровольцы из семей работников ж/д концерна, старики и дети, пришли по собственному почину защитить частную собственность Лютой Сестры. Жители городков и деревень тоже пришли к дороге и бросают в воздух чепчики. Как-то у мадам все лихо меняется: то всем все пофиг, то вдруг откуда ни возьмись – энтузиазм похлеще, чем вокруг БАМа. В кабине кайфуют. Сквознячок прижимает тонкую рубашечку Лютой Сестры к телу. Олигарх-Изобретатель с Лютой Сестрой все обмениваются уже не скрываемыми взглядами, дерзко улыбаются друг другу. Проносятся через мост, и вот – цель. Их встречает ликующая толпа во главе с Нефтяным Олигархом, он умилен и просит прощения, что не верил в их силы, и везет к себе домой. По пути он рассказывает о своих грандиозных планах: он тоже, оказывается, гениальный изобретатель и изобрел новую супер-технологию добычи нефти из сланцев; она скоро даст человечеству неограниченное количество сверхдешевой нефти. У мадам все атланты-буржуи являются гениальными инженерами-изобретателями, и все начинают простыми работягами – ну чисто как в жизни бывает. Но вернемся к героям. Пышный банкет, гостей разводят по комнатам. И тут, наконец, это происходит: Лютая Сестра и Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава отдаются друг другу в безумной страсти, идут всякие штампы из романов дамской тематики.

* * *

А наутро Олигарх-Изобретатель с каменным лицом сообщает Лютой Сестре, что она – гадина, животное, и он ее презирает. Правда, себя он презирает еще больше за свои порочные наклонности. Он ее не любил и не любит, только хочет покрывать, и это его тонкой душе отвратительно. Лютая Сестра впадает в гнев, но по мере речи Олигарха-Изобретателя все больше и больше светлеет лицом, и, в конце концов, со смехом заключает, что сама такая же и хочет только предаваться любовным утехам с Олигархом-Изобретателем. Они снова бросаются друг на друга, снова начинаются ахи-вздохи.

* * *

Посрамленный Мямля-Братец бредет, простуженный, под дождем. Он безмерно страдает – от насморка и зависти. В ларьках газеты пестрят сообщениями о триумфе его компании, ну и мимоходом – о новом нападении норвежского пирата на груз инструментов для Норвежской Народной Республики. А у Мямли-Братца депрессия, он ведь ни капли не заслужил этого триумфа, а его козни все разрушены. В магазине, покупая салфетки, он знакомится с бойкой продавщицей: та восхищена, что увидела воочию героя дня, и простодушно верит в написанное в газетах о том, что это на самом деле Мямля-Братец все придумал и просто держался до поры в тени. Он склеивает от скуки продавщицу, ведет домой и начинает ее просвещать на тему своей упаднической философии. Сама продавщица правильная, умненькая-понятливенькая-чуткая, жаждет учиться успеху, восхищается деловыми людьми, сам сбежала в Нью-Йорк из глуши чтобы хоть что-то делать и не скулить от безысходности, Мямлю-Братца полагает скромным гением. А он ей вешает лапшу, что Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава – жадное чудовище, отнявшее сталь у тех, кто в ней нуждается, сестра его тоже, еще и шибко умную из себя строит: «Страна дала Олигарху-Изобретателю его сплав, и мы ждем его ответного дара стране!». Вот он, Мямля-Братец, просто исполнял свой долг перед компанией до конца, но ни капельки не рад своим великим достижениям, потому что тем самым отнимал что-то у других: например, в Китайской Народной Республике не хватает обычных железных гвоздей, чтобы прибивать деревянные крыши. Тут язва-читатель опять хихикает, ведь в реальной КНР с гвоздями и крышами как раз все в порядке. И вообще, по мнению Мямли-Братца, работать с бездушной материей – фигня, ведь главное – человеческие души, феномены духа, и нечего гордиться сделанным, гордыня ибо. А если человек несчастен по-настоящему, то только тогда он принадлежит к числу высших созданий. В общем, Васисуалий Лоханкин и его роль в железных дорогах. Продавщица развесила уши и считает, что это он от скромного благородства несет. Поленившись покрыть гостью, он провожает ее домой; та млеет от благородства этого великого человека.

* * *

А Олигарх-Изобретатель с Лютой Бизнес-Сестрой все покрывают друг друга в течение нескольких следующих страниц.

* * *

Тем временем кое-что происходит. Владелец сигнально-семафорной компании – тот самый, который кинул наших героев со стрелками из супер-сплава – вдруг обнаруживает, что его соседи-заводчики потихоньку перебираются со своими заводами в Колорадо. Да как они смеют! И вообще, там же самое дрянное правительство, какое можно вообразить: не вмешиваются ни во что, только содержат суды и полицию (проповедь либертарианства детектед). Кидала-стрелочник болтает с рабочим, грузящим станки на ж/д платформы, и жалуется, что это все несправедливо: мол, он имеет право рассчитывать, что все будет идти по-прежнему, и надо, чтобы у всех были равные шансы, а то, вишь, его-то со сталью прокинули те самые плохие дяди, но хочется свою долю супер-сплава иметь. А надысь, понимаешь, бензина не мог купить: это, по его мнению, потому, что всех разоряет Нефтяной Олигарх из Колорадо, вместо того, чтобы дать равные шансы конкурентам. Рабочему разговоры кидалы-стрелочника по барабану, он только загорается, сказав, что в Колорадо есть работа, в отличие от Нью-Йорка: его интересует только это. Кидала-стрелочник демократично спрашивает работягу, как его зовут, и читатель узнает в нем того самого молодого инженера, который ушел из ж/д концерна, не купившись на высокий пост.

* * *

А Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава с Лютой Бизнес-Сестрой, немного насытившись сексом в Нью-Йорке, решают съездить в отпуск – в первый раз за многие годы. Они едут в шикарном авто по заброшенной стране: давно не ремонтированное шоссе, ни одного рекламного биллборда, нет вокруг возделанных земель, мрак и разруха. Ну чисто бывший СССР, облагодетельствованный реформами сторонников взглядов мадам. Покатавшись неделю, они начинают скучать от безделья и решают заехать осмотреть заброшенный рудник. Олигарх-Изобретатель ходит по руднику и сетует, что хозяина нет, что он выжал бы из него еще немерено руды, да вот проклятый билль об уравнивании возможностей, запрещающий иметь второе дело… Они едут дальше: сходство с бывшим СССР, облагодетельствованным реформами сторонников философии мадам, все усиливается. Лютая Сестра предлагает заехать в Висконсин: там когда-то был могучий моторостроительный завод, он закрылся лет десять назад при каких-то странных обстоятельствах, но, может, там что-то полезное уцелело…

Они добираются до этого заброшенного завода; следуют душераздирающие картины окрестной нищеты и натурального хозяйства, что-то это нам напоминает… С завода вывезено и разворовано все мало-мальски ценное. Как узнаваемо! Точь-в-точь эффективные собственники похозяйничали на предмет цветметов на доставшихся им советских предприятиях! Они бродят по заводу среди разбросанных по полу пакетов из-под попкорна и бутылок из-под виски, и в заброшенной лаборатории Лютая Бизнес-Сестра находит какие-то остатки некоего странного двигателя. Читатель не знает, что это за странный двигатель, для него странность в том, что охотники за цветметом хоть что-то от него оставили, ну да ладно. Вокруг разбросаны листки с отчетами его испытаний… ВАУ! Она начинает биться башкой о землю и зовет скорее Олигарха-Изобретателя. Оказывается, они нашли… супер-двигатель! Да-да – вечный супер-двигатель, берущий энергию от атмосферного электричества: компактный, неограниченный, неиссякаемый источник энергии!!! Антинаучная фантастика, – тут все можно, никаких огромных площадей для сбора этого атмосферного электричества не нужно. Она читала об этом в одной старой книге в колледже (во как), только там этот проект был забракован, а тут его, оказывается, удалось реализовать. Они представляют сверхмощные поезда и суперсамолеты, электростанции, работающие от этого неиссякаемого источника, представляют плюс десять лет к средней продолжительности жизни в этой стране – и ревут белугами от хотения. У кого же рука поднялась пустить под нож такое великое изобретение?! Сами восстановить не могут: слишком многое утеряно. Нужно отыскать этого супер-изобретателя! В отделе кадров дел не сохранилось, надо трясти собственников завода. Они грузят останки супер-двигателя в машину и мчатся по следам.

* * *

Пройдоха-мэр рассказывает им историю афер вокруг этого завода. Старый владелец, при котором все тут процветало, помер 12 лет назад, а после него понеслось: эффективные собственники, пардон, всякие лавочки с прилагательным «народный» в названии перепродавали завод друг другу. Мэр тоже в этом поучаствовал, пограбив немножко завод – практичный же человек, материалист, упер для себя миленькую высокохудожественную душевую из кабинета начальства. Череда банкротств «народных» банков – мадам называет их народными, хотя рулят ими почему-то опять же какие-то странные частники-хапуги, двойные продажи, распродажа оборудования – в общем, концов не сыскать. Он называет только одно имя, за которое можно зацепиться: человек, руководивший каким-то там народным банком, после краха которого накрылись и завод, и все сбережения местных жителей; он сейчас рулит уже в Вашингтоне в бюро экономического планирования. «Детектив начался!», – радуется читатель, привычно готовый броситься по следу вместе с героями. А пока Лютая Сестра решает вызвонить из концерна пару более-менее толковых инженеров, чтобы перерыли тут все вверх дном, и звонит Другу Детства. Тот бьется в истерике: «Куда ты исчезла?! Тут все пропало, гипс снимают, клиент уезжает, приезжай немедленно, они хотят угробить Колорадо!». Герои срочно мчатся в Нью-Йорк.

* * *

Оказывается, их враги предприняли еще несколько подло-кретинических шагов: профсоюзы железнодорожников постановили держать скорость на супер-ветке не больше 60 миль в час и возить поезда не больше 60 вагонов. Штаты, соседние с Колорадо, потребовали у правительства, чтобы число поездов, идущих в Колорадо, не превышало числа поездов, идущих в них. Главный стальной олигарх, тот самый Плохой Дядя-Заговорщик, требует введения закона, запрещающего производство супер-сплава в количествах больших, чем производит стали сталелитейный завод аналогичной мощности. А кидала-стрелочник пропихивает закон, позволяющий каждому иметь доступ к равной доле супер-сплава. Тот самый подлый журноламер пропихивает закон о запрете переноса производства на новые места (читай – в Колорадо). В общем, чисто коммунизм в изложении журнала «Плейбой». Но девственный читатель, говорят, верит. Лютая Сестра готовится к битве, а пока надо понадежнее спрятать супер-двигатель. Она прячет его в заброшенном подземном туннеле под вокзалом ж/д концерна. Уходит, и напоследок ей где-то в туннеле мерещатся человеческие шаги – но ведь там никого нет… Читателю почему-то становится тревожно за судьбу останков супер-двигателя.

* * *

Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава имеет суровый разговор с бывшим другом – тем самым, заполучившим рудники. Тот его кинул: Олигарх-Изобретатель больше не получает руду. «Где руда, гад?!», – тот виляет, мол, суровый континентальный климат помешал, а так я делал все так же, как и ты, да не получилось; и вообще, я очень хотел, чтобы ты получил руду, а раз честно хотел, то и нечего меня винить. «А кто получил руду?! Твой дружок, стальной олигарх?!» Выясняется еще, что руда отправлена не более дешевым водным транспортом, а по убыточной ветке ж/д концерна, чтобы погреть лапки Мямли-Братца. До Олигарха-Изобретателя доходит суть заговора: «Вон отсюда!».

* * *

Теперь Олигарх-Изобретатель вынужден шакалить по заброшенным и обанкроченным рудникам, нанимать подставных людей, которые могут кинуть в любой момент – в общем, рискует, страдает, но не сдается. Торговец до мозга костей, он привык честно платить за все, что получает, и не привык не иметь священной возможности купить: это глупое несовершенство Этой Страны его просто убивает – у мадам это описано в мужественно-пафосных выражениях. Но он даже морального права на лютый гнев не имеет: сам ведь грешен, жене изменяет, ненамного лучше своих врагов, представляющих силы Чистого Зла… Он привычно идет к себе домой, а там его поджидает женушка. С ней тоже происходит тяжелый разговор. Она проницательно замечает, что муженек стал хорошо выглядеть, несмотря на обрушившиеся на него беды, помолодел, его высокая стройная фигура еще больше постройнела. Олигарху-Изобретателю мучительно стыдно. Жена начинает страдальчески говорить, что любить надо не красивеньких, а кривеньких, притом за пороки, как неположенный дар, принеся в жертву разум, честь и совесть. Он начинает думать, что жена его все-таки любит, но каким-то противоестественным духовно-богатым образом. Его жрет совесть пополам с желанием крикнуть, что все это ложь. В общем, е следует сцена из дамского романа, слегка приправленная идеей мадам, что любовь без эгоизма и гедонизма – противоестественна. Ну да, ну да: «То, что вы называете любовью – это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно» (с): Министр-Администратор. А читатель с нетерпением ждет продолжения погони по следу разработчиков супер-двигателя.

* * *

Лютая Сестра встречается в Вашингтоне с бывшим банкиром, тем самым растяпой, крах чьего «национального» банка угробил завод и его окрестности. Ему очень интересно говорить о себе, он токует как тетерев, весь из себя такой жертвенный, и не винит себя ни в чем: как же, он ведь сам потерял все состояние при том банкротстве. Он ведь раздавал деньги направо и налево, по первой просьбе, не отказывая никому ни в чем, он с умилением вспоминает женщин, целовавших ему руки: жертвенный ведь, ясное дело, что разорился с такой любовью к людям, но давайте вернемся к вашему ж/д концерну, Вы ведь, несомненно, пришли, чтобы…. Знал ли он кого-нибудь из работавших там людей? Конечно, знал – его ведь всегда интересовали именно люди, а не какие-то машины, но давайте вернемся к вашему ж/д концерну, Вы ведь, несомненно, пришли, чтобы… Знал ли он кого-нибудь из инженеров завода? Вот еще! Паразиты-ученые его никогда не интересовали, он всегда интересовался только настоящими рабочими, солью земли с мозолистыми руками, но давайте вернемся к вашему ж/д концерну, Вы ведь, несомненно, пришли, чтобы… Может ли он тогда назвать имена хоть кого-то из рабочих? Нет, конечно, не может, их были тысячи, как можно их знать, но давайте вернемся к вашему ж/д концерну, Вы ведь, несомненно, пришли, чтобы… Да, там, на заводе, и вправду была отличная лаборатория, но его такие мелочи не интересовали, его заботили только братство людей и вопросы социального прогресса. Лютую Сестру душит злоба, когда она вспоминает нищету того разоренного места и человека, тянущего плуг руками, а тот все токует про проклятых богачей, которые вцепились в свои деньги и имели наглость ему не помочь, что закончилось крахом. В итоге из этого бывшего банкира, старательно изображающего «социалиста» и «человеколюба», чтобы внушить читателю неприязнь к социалистическим идеям и альтруизму, удается вытянуть только одно имя – владельца той компании, которой он давал деньги на покупку завода.

* * *

Лютая Сестра находит этого бывшего промежуточного владельца завода. Тот, разумеется, полный лузер, живущий в грязи, не умеющий даже бульон сварить и помыть за собой посуду. Занят великим общественно-полезным делом – пишет мемуары про свое великое прошлое. В общем, читатель испытывает негодование, видя такого слизняка. Слизняк начинает жаловаться, что жизнь не дала ему шанса, все его предприятия накрывались медным тазом, и самым лучшим его шансом был тот прекрасный двигателестроительный завод. Но по вине проклятых богачей этот шанс не сработал, то есть жизнь не дала ему шанса. Вот первому владельцу завода жизнь дала шанс: он начинал простым механиком из гаража, а стал миллионером; да-да, у мадам опять появляется селфмейд инженер-миллионер, мы уже начинаем привыкать. А вот ему шанса не было дано, его возмутительно кинул банкир по имени Мидас – не дал, гад, денег на покупку завода, ибо, изучив историю его лопнувших дел, не доверил бы ему и тележку зеленщика.

Тут следует е экспозиция: Лютая Сестра вспоминает этого великого банкира. Ах, какой был великий человек! Все, до чего он дотрагивался, превращалось в золото, потому что знал, к чему притрагиваться. Его прозвали Мидасом, и он официально сменил свое имя на Мидас. Сам он, разумеется, был высокий и стройный, финансовый гений, и исчез лет десять назад самым загадочным образом: однажды ушел из банка со счастливым лицом, купил букетик и больше его никто не видел. Все счета оказались закрыты до сантика, шито-крыто, никаких оснований хоть в чем-то упрекнуть, но колоссальное состояние его исчезло без следа вместе с ним.

А слизняк на фоне ее позитивных воспоминаний все стонет: какой этот Мидас был мерзавец, и я – единственный человек в истории, сумевший его победить. Я нашел на него управу, благодаря новым законам обязал через суд дать деньги, но он, мерзавец, взял и исчез. Но нашелся другой банкир, очень добрый человек, дал денег. Они с дружками взялись за дело и тупо стали производить ту самую модель двигателя, на которой прежний хозяин делал самые деньги. Но какой-то выскочка из Колорадо (он называет имя того самого деляги, который сейчас делает дизели для концерна Лютой Сестры) имел наглость выпустить новый двигатель того же класса, только вдвое дешевле. Вот у прежнего владельца такого смертельно опасного конкурента не было, ему повезло. Лаборатория? Да, была лаборатория, но тратить деньги на какие-то там исследования мы не имели возможности, нам было не до этого, мы боролись за модернизацию этого социально устаревшего завода: покрасили в яркие цвета, кафетерий и комнату отдыха пристроили, нормальную душевую кабинку пристроили к кабинету директора… А еще этот тупой слизняк несет псевдомарксистскую тарабарщину про то, что производительные силы, дескать, формируют разум людей (эвона как!). Вот они, дескать, и ждали, пока производительные силы в виде заполученного ими завода разовьют им разум, но жизнь не дала им этого времени. Все кругом виноваты, все их подвели, и даже ж/д концерн закрыл ветку. Читателя просто трясет от возмущения, что такой тупой слизняк мог заполучить власть над огромным заводом. А псевдомарксистская тарабарщина, которую этот слизняк несет, является очередной прививкой для неискушенного читателя от коммунистических идей: он ведь, читатель, своими глазами видел, какие тупые слизняки эти ваши марксисты. В общем, опять обычное пропагандистское чучело. Помнит ли этот слизняк кого-нибудь из инженеров, работавших в той лаборатории? Нет, конечно – делать ему было нечего, как общаться со всякими инженерами. Слышал ли он про разработку нового типа двигателя? Нет, конечно – топ-менеджер его уровня не должен заниматься такой ерундой, он в это время обивал пороги в Нью-Йорке и Чикаго в поисках денег для завода. Сохранились ли заводские отчеты? Конечно, сохранились! И слизняк приносит уже предвкушающей удачу Лютой Сестре папку… с газетными вырезками своих интервью. «Видите, я был фигурой национального масштаба, моя жизнь может послужить основой для бестселлера, только вот средства производства пока подкачали», – он показывает на дряхлую пишущую машинку. Все, что удается у него узнать, – это адрес детей первого владельца завода, с которых и начался развал.

* * *

Один сынок бывшего владельца завода убился апстену на почве неудачной любви к малолетке, другой сынок – ныне спившийся бомж, толку от него, выходит, ноль. Дочка, дама лет шестидесяти, оказывается эзотерической истеричкой, медитирующей в позе Будды в своей грязной лачуге. Притом «коммунисткой», бгг. Она, оказывается, на заводе внедрила великий принцип «Каждому по потребностям, от каждого по способностям». Внедрила восхитительно дебильным способом, от которого неискушенного читателя опять же трясет: всеобщим голосованием решали, у кого больше потребности – тем больше и платили. Потом голосованием решали, у кого больше способности, – те должны были работать больше. А проклятые бяки-инженеры первыми начали бежать с завода, им не нравилось работать больше, и все стало разваливаться. Читатель доверчиво делает рукалицо – надо же, какие, оказывается, эти коммунисты тупые…

Мадам верна своему приему – изображать противников умалишенными с оскорбительно-наглыми претензиями. Правда, теперь мы, наконец, вправе объявить ее полной дурой. Ведь пока она не конкретизировала своего «мадам-социализма», ляпы можно было списывать на некое авторское допущение, мол, это не марксистский мир, а «обычный стиральный порошок» (ТМ). Но она все-таки приплела марксистскую терминологию – значит, она изображает именно марксизм, с вполне понятной целью. Но марксисты никогда не стали бы действовать так, как описывает она – с буржуями и банкирами на своих местах, без смены производственных отношений, без национализации, без опоры на класс трудящихся и прочих хорошо описанных рецептов. А самое главное, марксисты ни в коем случае не опираются в своих построениях на такие зыбкие вещи как жертвенность, совесть, справедливость, милосердие или альтруизм: марксизм строго научен и основан исключительно на законах развития общества и экономики, и недаром дедушка Ленин писал, что в марксизме нет ни грана этики, только наука. Так что – полная дура.

Тем временем потерявшая самообладание Лютая Сестра с помощью приближения с перекошенным от гнева лицом выведывает у этой эзотерической негодяйки имя бывшего главного инженера завода. След ведет дальше!

* * *

Увы, главного инженера больше нет в живых. Его вдова, тем не менее, кое-что рассказывает – что работал в той лаборатории некий молодой инженер, помощник ее мужа. Ее муж очень гордился этим молодым инженером, называл его гением, который скоро перевернет весь мир. Новый двигатель? Да, вроде они именно новый двигатель разрабатывали, но она ничего не понимает в технике, а муж ничего не говорил о работе. Странно, правда – создали машину, способную решить чуть ли не все проблемы человечества, а дома ни гугу о таком великом деле… Как его звали, она не знает: муж, опять же, не говорил и в гости не приглашал. Называются несколько дат для привязки, и читатель начинает догадываться, кто такой этот молодой изобретатель. В ходе беседы со вдовой всплывает новая зацепочка. Однажды она видела возле ресторана своего мужа с двумя людьми. Один был молод, высок и строен. Другой был пожилым, благообразным, тоже высоким и стройным. «Вот, дорогая», – сказал тогда главный инженер, садясь в машину, – «Этот стройный высокий молодой человек и есть тот самый мой гениальный помощник» («… с которым я тебя не познакомлю из элементарной невежливости», – сожалеет язва-читатель). А второго – того высокого-пожилого-импозантного – вдова недавно случайно видела в Шайенне, он там держит кафе. Лютая Сестра немедля бросается в Шайенн. «А словесный портрет, дура?!», – с жестяным громом пустой металлотары хватается за свою несчастную голову читатель. – «Перед тобой человек, видевший того, кого ты ищешь, не тупи так! Твоим великолепным якобы разумом авторша мне всю плешь проела, неужели ты настолько тупая? Ну хотя бы топтуна нанять – ты, специалистка по работе с людьми, или как?!».

* * *

В Шайенне Лютая Сестра находит эту кафе. Там чертовски вкусные гамбургеры, просто феерия вкусовых ощущений. А хозяин, высокий импозантный человек, сразу раскусывает Лютую Сестру, что она не просто так в столичном шмотье сюда явилась. Она хвалит гамбургеры и предлагает ему работать в их элитном вагоне-ресторане с фантастической зарплатой. Но хозяин отказывается – ему это неинтересно. Лютая Сестра в шоке – как можно отказываться от таких денег? Но переходит к делу и начинает расспрашивать о том молодом человеке, который работал на моторном заводе. «Зачем он Вам нужен?», – напрягается хозяин кафе. – «Нужен, потому что это самый важный в мире человек. Мне нужен его двигатель». «Все, дивчина, слазь, зараз прийыхала. Больше ты ничего не узнаешь», – поигрывает мясницким тесаком хозяин кафе. Шутка: никакого тесака в романе, конечно, нет, хозяин просто говорит, что ее поиски закончены, и больше она ничего не узнает. Он ничего не скажет. Почему – по кочану. И тут выясняется имя владельца кафе: это, оказывается, тот самый Великий Философ, бывший учитель Медного Олигарха, Норвежского Пирата и их загадочного третьего друга! Кафе, вишь, теперь завел с классными гамбургерами, а еще, как следует из разговора, очень гордится достижениями всех трех учеников. Лютая Сестра в полном ауте. А философ говорит, что искать этого изобретателя бесполезно: найдет его не раньше, чем он сам захочет ее увидеть. Следить за ним, нанимать топтунов – бесполезно. Все, детектив окончен. «Эх…», – морщится читатель. – «Но уж теперь-то в твою золотую головку с натуральными губками должна прийти догадка, уж не третьего ли друга-студента ты ищешь? Талантливый мега-физик, знаком с мега-философом – неужели тебе мало совпадений, чтобы это проверить?». На прощание философ угощает Лютую Сестру сигаретой. Та, сидя в машине, расстроенно курит, когда до нее доходит, что сигарета непривычно вкусная. На сигарете нет названия, только незнакомый логотип в виде золотого знака доллара. Она прячет окурок в сумочку, вспомнив про деда-торговца сигаретами: может, он скажет, что это за марка. «О! Окурки в дело пошли! Детектив не окончен!», – ликует читатель. Лютая Сестра в его глазах слегка реабилитирована, хоть и ступила с портретом и проверкой очевидной связи.

* * *

Перед самым отправлением поезда в Колорадо она узнает, что произошла катастрофа: только что приняты все эти жуткие людоедские законы: максимум в 60 миль в час на железных дорогах и максимум в 60 вагонов, запрет производства большего количества супер-сплава, чем производит стали любой аналогичный завод, равная доля супер-сплава всем желающим, запрет на перемещение предприятий. Плюс на штат Колорадо наложен дополнительный налог. И плюс самое страшное для нее: на пять лет объявляется замораживание любых выплат по процентам от всех ценных бумаг железнодорожных компаний, типа, чтобы компенсировать железным дорогам их потери. Все, они разорены – все, кто вложился в супер-линию. Она подвела всех пайщиков. Но больше всего она боится за Нефтяного Олигарха: она задерживает отправление поезда и с тяжелым предчувствием мчится к ближайшему телефону, звонить в Колорадо. Нефтяной Олигарх не отвечает. Она мчится туда, но застает только пылающие нефтяные промыслы. И записку от исчезнувшего Нефтяного Олигарха: «Оставляю все таким, каким было оно до моего прихода. Берите. Оно ваше».

Все, не будет у человечества неиссякаемого источника нефти из сланцев, который он обещал.

На этом – конец первой книги. А всего их три. В общем, парни, кончайте эти сопли: вас ждет вторая серия!