Текст книги "Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево"

Лекция 9
Жертва на горе Мориа. Смерть как шаг к обновлению

Нам предстоит беседа о принесении в жертву Авраамом сына своего Исаака. Но вначале скажем немного о жертве вообще; это одна из очень важных тем Библии: жертва, ее смысл, предназначение и действие.

Прежде всего, само сотворение мира явилось в каком-то смысле жертвой со стороны Создателя, ибо Он есть Бытие самодостаточное, имеющее в Себе все необходимое для вечного блаженства. И для того чтобы «дать место» другим существам, множеству творений, множеству миров, Всевышний как бы самоограничился, как бы «умалил» Свое присутствие в некоторых областях мироздания. У позднейших толкователей Библии это называется древнееврейским словом צמצום <цимцу́м>, что означает «сжатие», или «самоограничение», Божественной сущности при сотворении мира. Таким образом, само появление мироздания связано с величайшей жертвой. В Откровении Иоанна сказано о людях, имена которых не написаны «в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира» (13, 8). Толковать упомянутый стих можно по-разному: и в том смысле, что сам Агнец заклан был от создания мира, т. е. Логос (Слово Божье) «самоограничился», был как бы «расчленен» (подобно жертвенному животному), и таким путем из первоначального Единства произошло множество сотворенных вещей; и в том смысле, что великая жертва Агнца была предопределена еще до сотворения мира; но можно понимать этот стих и так, что в Книге жизни имена праведников были записаны прежде сотворения мира «у Агнца закланного». И в том, и в другом, и в третьем случае жертва Агнца понимается как явление предвечное.

Символ этой великой жертвы представлен в 22-й главе Книги Бытия. «Новое рождение» (вспомним, что новорожденный Исаак символизирует духовного человека) связано с жертвой и происходит ради нее – «новый человек» должен начать жертвенное служение.

Вообще, идея предмирной жертвы («самоограничения» Божества) была в той или иной степени представлена во многих языческих религиях. Например, в индуистских Ведах говорится, что сотворение мира связано с принесением в жертву Пуруши – первозданного всечеловека, из очей которого возникло солнце, из слуха – ветер и т. д. Если же говорить не о языческой мифологии, но о реальности нашего бытия, то ведь и сама жизнь длится благодаря жертве, ее как бы продолжает приносить само мироздание. Жизнь основана на жертве и вне жертвы ее не существует. Достаточно вспомнить, что мать жертвует своими физическими силами для ребенка, отдает их ему, когда носит его во чреве, – подобно тому, как свеча, плавясь, отдает свой воск для горения фитиля. И неорганический мир как бы жертвует собой ради мира растительного – отдает растениям свою силу, дабы они могли существовать; и растительный мир жертвует собой ради мира животного, доставаясь ему в пищу; и домашние животные жертвуют собой ради человека…

Ради какой же жертвы существует человек? Какую жертву должен принести он? Отвечая на этот вопрос, мы переходим уже в область духовных реалий. Особенную, высочайшую жертву призван приносить человек, рожденный свыше, человек духовный. В Послании к Римлянам написано:

…Представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего… (Римл. 12, 1)

«Жертва живая, святая, благоугодная Богу» – это вся жизнь духовного человека. Животное начало жизни, животная энергия должны постоянно приноситься в жертву ради духовного горения, ради жизни духа, должны питать эту жизнь, дабы она могла проявляться на земном уровне.

Жертвы животных, о которых очень много сказано в Пятикнижии Моисеевом, особенно в Книге Левит, являются прообразом и символом жертвы Христа. Прочитаем об этом в Послании к Евреям:

Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и сей [Иисус Христос] также имел, что принесть. (Евр. 8, 3)

Иначе говоря, тело Христово, которое принесено в жертву на Голгофе, является как бы квинтэссенцией жертвоприношения вообще, и все жертвы за грех, приносившиеся в ветхозаветные времена, суть прообразы этой жертвы. Жертва Христа принесена ради нашего нового, духовного рождения, которому должно предшествовать очищение от грехов. Жертва приносится, грехи прощаются, и средостение между Богом и человеком исчезает. Тогда человек может родиться заново от Духа Святого. В Книге Исаии, в 53-й главе, содержится пророчество о великой жертве Мессии, а следующая глава говорит о символическом новом рождении:

Возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа, говорит Господь. (Ис. 54, 1)

Жертва приносится ради духовного рождения, а само рождение духовного человека совершается в преддверии новой жертвы.

Книга Осии содержит как бы общую молитву верующего народа, обращенную к Богу:

Возьмите с собою молитвенные слова и обратитесь к Господу; говорите Ему: «Отними всякое беззаконие и прими во благо, и мы принесем жертву уст наших…» (Ос. 14, 3)

Здесь заключено тройственное учение о жертве. Она предшествует очищению: «Отними всякое беззаконие…» (а беззаконие искупалось именно жертвоприношениями животных); она сопровождает очищение: «…и прими во благо…» (т. е. кроме уже принесенной жертвы, приносится еще некая новая, которую и просят принять); наконец, обещается жертва в будущем: «…и мы принесем жертву уст наших…» – дальнейшее жертвенное служение есть служение молитвенное, и жертвы животных (приносимые ранее волы, агнцы и т. д.) заменяются «жертвой уст». В оригинале сказано даже: פרים שפתינו <фари́м сэфате́йну> – буквально «тельцы уст наших».

В Ветхом Завете есть два основных рода жертв, подробно описанные в Книге Левит. В 1-й главе этой книги описывается жертва всесожжения, или возношения, при совершении которой животное возносится на жертвенник, будучи предварительно очищено и рассечено на части, и сжигается целиком; а в 4-й главе описана жертва за грех, когда только кровь жертвенного животного вносится во Святилище и служит для очищения грехов, тело же отчасти сжигается на алтаре, отчасти вкушается священниками. На Голгофе, как мы знаем, была принесена именно жертва за грех. Жертва же, которую мы будем сейчас обсуждать, – это жертва всесожжения. Она символизирует готовность человека полностью взойти на жертвенник любви, чтобы «сгореть» в ее палящем пламени и целиком вознестись к Богу.

Место жертвоприношения Авраамом Исаака – гора Мориа. Во Втор. 12, 13–14 говорится о том, что не на всяком месте можно приносить Богу жертвы, но только на том, которое Господь изберет Сам; а в II Пар. 3, 1 сказано, что место, на котором царь Соломон воздвиг впоследствии Храм и где затем ежедневно совершались жертвоприношения, это и есть гора Мориа. Именно на ней возведено было Святое святых Соломонова Храма – на том самом месте, где Авраам приносил в жертву сына своего Исаака.

Для того чтобы яснее понять, почему Аврааму было дано столь грозное повеление о жертвоприношении, мы должны помнить, что жертва Исаака является прообразом жертвы Христовой, а также и жертвы народа Божьего, всех мучеников, о которых сказано в псалме:

Ты отдал нас, как овец, на снедение, и рассеял нас между народами…

<…>

Но за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание. (Пс. 43, 12–23)

Здесь говорится о тех, кто отдает свою жизнь ради освящения имени Божьего; их прообразом и является Исаак.

И, наконец, его жертва – прообраз жертвы внутреннего человека, которую тот постоянно приносит Богу. Так, апостол Павел пишет о себе самом:

Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. (II Тим. 4, 6)

Апостол готовится принести свою жизнь в жертву – для освящения имени Божьего. А в Первом послании Петра говорится о другом, внутреннем, аспекте жертвоприношения верующих:

И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы посредством Иисуса Христа приносить духовные жертвы, угодные Богу. (I Петр. 2, 5)

Истинная Скиния, Храм, место жертвоприношений находится внутри человека:

Разве не знаете, что вы – Храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (I Кор. 3, 16)

Теперь мы должны по-новому осмыслить сам вопрос: для чего же Бог повелел Аврааму принести в жертву Исаака, своего сына? Ответ будет весьма многоплановым. Как в фокусе, в жертве Исаака сходятся различные смыслы, символические ряды, измерения духовного бытия.

Во-первых, эта жертва на веки веков стала символом необычайной любви к Богу как отца – Авраама, так и его сына. Во-вторых, она способствовала величайшему духовному восхождению Исаака. Внутренняя его готовность взойти через смерть к Богу определила его святость на протяжении всей дальнейшей жизни. Наконец, его жертва является прообразом тех трех жертв, или подвигов, о которых мы уже говорили: подвига Иисуса Христа, подвига народа Божьего и подвига внутреннего человека.

Мы не уразумеем смысла этой жертвы, если не будем иметь в виду, что Авраам, будучи пророком и зная волю Божью, пришел к выводу о том, что Исааку определено пережить смерть и воскресение, т. е. что Бог после жертвоприношения воскресит его, дабы он получил особый духовный опыт. Пройти через смерть и воскресение, думал Авраам, вот предназначение Исаака, вот та духовная ступень, на которую он должен сейчас взойти. И настолько верил Авраам Богу, что не усомнился в сказанном и не преминул исполнить Его волю. Об этом мы читаем в Послании к Евреям, где дается духовное объяснение разбираемого нами события:

Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного,

О котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя.

Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование. (Евр. 11, 17–19)

В предзнаменование чего? Смерти и воскресения Мессии. Авраам был уверен, что Бог тотчас воскресит его сына из мертвых, потому что ранее ему было сказано: «…в Исааке наречется тебе семя…» (Быт. 21, 12). И, конечно, без живого наследника он не мыслил исполнения данного ему обетования.

Сохраняя в памяти все эти планы повествования, вернемся к исходному тексту:

И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. (Быт. 22, 1)

Какие «происшествия» имеются здесь в виду? Описанное выше изгнание Агари и Измаила. Второго сына уже не было рядом с Авраамом, у него остался один только Исаак – единственная надежда отца, единственное средоточие всех Божественных обетований. С ним связывал Авраам исполнение пророчества:

От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли… (Быт. 18, 18)

«И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама…» Одному святому задали такой вопрос: Авраам видел величайшие чудеса Божьи; в отношении Богопознания он стоял выше всех своих современников, а также большинства людей будущих поколений – ну и что ж такого, что он выполнил очередное повеление Бога? в чем особая высота этого поступка? Святой ответил, что когда приходит миг испытания Божьего, у человека как бы отнимается все, чего он достиг прежде, – он предстает перед Богом как бы обнаженным, в своем первозданном состоянии. И нет у него в тот миг иной опоры, кроме преданности, веры и любви к Богу, от которых и зависит целиком его решение.

«…Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам!..» – Называя патриарха по имени, Бог напоминал ему о прежних Своих благодеяниях, о том, что всем, включая и новое имя, и связанные с ним обетования, Авраам обязан Создателю.

«…Он сказал: вот я». Это – постоянный ответ Авраама Богу: когда бы ни воззвал к нему Бог и чего бы не потребовал, Авраам на все с готовностью отвечает: «Вот я».

Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. (Быт. 22, 2)

Ничего более неожиданного, страшного и непереносимого Авраам услышать не мог. Он готов был отдать Богу собственную жизнь, он не раз жертвовал собой, и мы помним, что Бог спасал его повсюду и всегда. Он готов был сделать все, что угодно, но это… Сын, который родился у него в столетнем возрасте, когда по законам физического естества наследник появиться уже не мог; сын, в котором заключены все обетования и которому отдана вся любовь; сын, в котором вся будущность его потомства и от которого должен некогда произойти Мессия… Этот его сын должен теперь умереть – и умереть от его собственной, отцовской руки! Мало того, он должен быть вознесен во всесожжение, как принято у представителей той страшной ханаанской религии, которая тогда уже пустила корни в Святой земле и против которой Авраам боролся своей проповедью столько лет! Именно ханаанеи приносили детей в жертву своим кровожадным богам – Молоху, Ваалу, Астарте… Но ведь Авраам знал величие Бога, любовь Его к людям, те неизмеримые благодеяния, которые Бог оказал ему самому… И вдруг Бог требует человеческой жертвы!

А речь Бога звучала так: «…возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака…» Для чего здесь столько слов? Предчувствуя страшное приказание, Авраам смутился, засомневался, испугался, захотел в первый момент отодвинуть, смягчить ужасающее повеление, чем-то его заменить. По преданию, когда Бог сказал: «…Возьми сына твоего…», – Авраам ответил: «Но у меня два сына – Измаил и Исаак!» – «…Единственного твоего…» – «Но каждый из них единственный у своей матери: у Агари, например, единственный сын – Измаил!» – «…Которого ты любишь…» – «Я обоих сыновей люблю!» И наконец он услышал то, чего более всего боялся: «…Исаака…»

«…И пойди в землю Мориа, и там принеси его…» На этом самом месте, глубоко почитаемом представителями всех трех мировых монотеистических религий, находится доныне тот «краеугольный камень земли», который, по преданию, первым поднялся со дна мирового океана, положив начало суше. Именно на нем и должен был Авраам связать Исаака для жертвоприношения. Теперь над ним высится купол мечети Омара, выстроенной на месте Святого святых Соломонова Храма. Это место верующими всего мира признается святейшим.

Больше о переживаниях Авраама не сказано ничего; только описаны его последующие, на первый взгляд как бы обычные и естественные, действия:

Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения и, встав, пошел на место, о котором сказал ему Бог. (Быт. 22, 3)

Авраам, мы видим, опять «встал рано утром». Всегда, когда Бог требует жертвы, например изгнать из дома Агарь и Измаила (Быт. 21, 9–13), Авраам встает рано утром, он не медлит. Когда Бог дал ему завет обрезания, то в «тот же день» были обрезаны Авраам, Измаил и «весь мужеский пол дома его» (Быт. 17, 23–27).

«…Оседлал осла своего…» Не будем забывать, что Авраам есть образ духа победившего, властвующего, а животное в Писании обычно символизирует телесное естество человека. И вот телесное естество Авраама, а также его плотский разум пытаются воспротивиться, восстать против повеления Божьего; и Авраам «оседлал осла своего» – покорил свою душевно-телесную природу. Человек, оседлавший осла, есть символ духа, победившего плоть, взнуздавшего ее и направляющего по своей воле, не дающего плоти действовать против повеления Божьего.

«…Взял с собою двоих из отроков своих…» По-древнееврейски «отрок» – נער <на́ар>, что можно перевести и как «служитель». Это слово – производное от глагола, имеющего значение «возбудиться», «встрепенуться», «быть резвым», «сильно двигаться». Перечисленные значения глагола связаны с глубоким смыслом рассматриваемого стиха: два отрока, которых взял с собой Авраам, символизируют его желание и чувство – наиболее трепетные, возбудимые, бодрствующие, подвижные начала в человеке. Эти две стороны души Авраама пришли в согласие с его духом; поэтому сказано, что двух отроков он «взял с собою».

Он взял с собою и «дрова», означающие кротость и терпение: что ни делай с деревом – руби, жги, – оно не противится. Кротость и терпение появляются у человека, когда он становится покорен указаниям или советам, передаваемым от лица его высшей сущности животной душе. Потому не случайно здесь употребляется слово עץ <эц> – «дерево», «дрова»: оно родственно слову עצה <эца́> – «совет», «замысел», «решение».

«…И взял с собою… Исаака, сына своего…» Вспомним, что Исаак – символ внутреннего человека, духовной радости. Таким образом, Авраам намеревался принести в жертву эту радость – самое дорогое, любимое, главное, что он имел в жизни.

На третий день Авраам возвел очи свои и увидел то место издалека. (Быт. 22, 4)

Выражение «возвел очи» указывает в библейском контексте на размышление или прозрение. Авраам, быть может, узрел в тот миг и будущую столицу Давидова царства, город Иерусалим, и Храм Соломонов, и все жертвы грядущих веков, и, наконец, Голгофу; все это он увидел в прообразе как последствия той великой жертвы, которую должен принести ныне…

К горе Мориа Авраам подошел на третий день после выхода из дома. На третий день после казни воскрес Христос. И «в третий день» обещано воскресение Божьего народа – мы знаем об этом из Книги Осии. В ней говорится, что Бог

Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицом Его. (Ос. 6, 2)

Вспомним, что в очах Божьих «тысяча лет, как один день, и один день, как тысяча лет» (Пс. 89, 5; ср. II Петр. 3, 8). После двух тысячелетних «дней Божьих», прошедших со времени разрушения второго Храма в Иерусалиме (70 г. н. э.), Он «оживит» Свой народ – третий день есть день воскресения. Рассеяние израильского народа, длившееся около двух тысячелетий, должно окончиться при наступлении третьего тысячелетнего «дня». «На третий день возвел Авраам очи свои и увидел то место издалека»…

Жертвоприношение Исаака одновременно символизирует и его смерть, и его воскресение, ибо, хотя он не был убит в буквальном смысле, Авраам все же «вновь получил» его, как воскресшего. Поэтому жертвоприношение Исаака прообразует не только смерть, но и воскресение Христа.

И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам. (Быт. 22, 5)

Если животное (осел) символизирует плотское начало, телесные склонности, то отроки, как мы сказали, символизируют желание и чувство. Их, потенциально все же противящихся высшей жертве Авраамовой и не могущих согласиться с ней, праведник перед своим восхождением оставляет «внизу горы». В то же время Авраам обещает: «…я и сын пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам». Это – слова пророческие, по-видимому, произнесенные патриархом помимо его воли, ведь он не знал еще, чем окончится испытание. Вместе с тем они подтверждают его веру в скорое воскресение Исаака после жертвоприношения.

И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. (Быт. 22, 6)

Не только Авраам знал, куда и для чего посылает его Господь, но и Исаак, не видя жертвенного животного, мог догадываться, что его ждет. Но они «пошли оба вместе». Зачем это сказано? Для того чтобы подчеркнуть, что оба были движимы единым порывом – исполнить веление Божье. Как Авраам был согласен исполнить его от всей души, так и Исаак готов был принести себя в жертву.

И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?

Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли далее оба вместе. (Быт. 22, 7–8)

Как перед данным разговором, так и после него, когда, казалось бы, все уже ясно сказано, они идут вместе. И, конечно, этот разговор между отцом и сыном имеет глубочайшее мистическое содержание. Исаак уже знает, куда и для чего он идет. Он спрашивает о великом Агнце, предназначенном для искупления грехов человечества: когда же явится тот, кто искупит все грехи? И отец отвечает: «Бог усмотрит Себе Агнца для всесожжения», прикровенно указывая на великую будущую жертву Сына Божьего…

И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего, Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. (Быт. 22, 9)

Представим себе, каких внутренних усилий стоило отцу сделать все это, ведь здесь потребовались продолжительные приготовления, а не кратковременный порыв. Нужно было воздвигнуть жертвенник, причем из камней, а это тяжелая и долгая работа; нужно было разложить дрова так, как того требовал обычай; наконец, нужно было крепко связать Исаака и положить его поверх дров…

Жертвоприношение Авраама называется по-древнееврейски עקדה <акеда́> – «связывание», потому что Исаак был только связан, но не принесен в жертву в буквальном смысле. И это название указывает, что полная внутренняя готовность человека исполнить волю Творца создает между ним и Богом постоянную связь. Буква ע <а́йин>, первая в слове «акеда», намекает на глагол עור <ур> – «бодрствовать»: первая ступень абсолютной покорности Богу – духовное бодрствование (Песнь II. 5, 2). Вторая буква, ק <коф>, намекает на глагол קדש <када́ш> – «святить», «отделять»: вторая ступень – освящение себя, отделение от всего нечистого (Ис. 52, 11). Третья буква, ד <да́лет>, намекает на глагол דבק <дава́к> – «прилепляться», потому что третья ступень связи со Всевышним – это «прилепление» к Нему, соединение духа человеческого с Духом Божьим (Втор. 13, 4; I Кор. 6, 11). И последняя буква, ה <гей>, указывает на слово הוד <год> — «великолепное сияние», «отражение света», ибо человек, соединившись с Богом, восстановив в себе тот образ, по которому создан, сияет отраженным светом величия Божьего, становится как бы зеркалом Божественных действий. Авраам связал Исаака и положил его на жертвенник – жизнь духовного человека является чистой, разумной, истинной жертвой Создателю. Такой человек бодрствует, освящается, прилепляется к Богу и оказывается способным отражать Божественный свет.

И простер Авраам руку свою, и взял нож, чтобы заколоть сына своего. (Быт. 22, 10)

В этот миг духовно совершилось то, чего требовал Бог от Авраама. Исаак должен был пережить опыт смерти и воскресения. Мы никогда не поймем поступка Авраама, если не утвердимся в мысли, что каждое его действие имело первоисточником Божественную волю – вне ее он не делал никогда ничего.

Но ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. (Быт. 22, 11)

И в этот момент полнейшего самоотречения, услышав голос Божий, патриарх опять говорит: «Вот я». Он – пред лицом Божьим, он не ропщет, он верен и покорен Ему даже в миг величайшего испытания, превосходящего человеческие силы. И сказал ангел: «Авраам! Авраам!» Подобным образом, дважды, окликает Бог и других великих мужей – Моисея: «Моисей, Моисей!» (Исх. 3, 4); Самуила: «Самуил, Самуил!» (I Цар. 3, 10). Потому что имя человека, осуществляющего волю Божью, бессмертно – оно произносится и в нашем мире, до скончания времен, и в мире будущем…

Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего; ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел ты сына твоего, единственного твоего, для Меня. (Быт. 22, 12)

Да, Исаак пережил смерть; но пережил не реально и не буквально, а духовно. Он испытал ужас смерти и сразу же вслед за тем – величайшую радость возвращения к жизни. Свершилась величественнейшая из мистерий древности – смерть и воскресение Исаака, – указывающая на будущую мистерию Голгофы.

И возвел Авраам очи свои, и увидел: и вот позади овен, запутавшийся в чаще рогами своими. Авраам пошел, взял овна и принес его во всесожжение вместо сына своего. (Быт. 22, 13)

Этот овен также был прообразом Мессии, «заменяющего» своей жертвой потомков Авраама, которым иначе грозила бы духовная гибель. Овен «запутался в чаще», ибо одновременно был и символом всех тех, кто, блуждая по земным путям, не видит выхода из зарослей грехов, заблуждений и страданий и тем не менее способен в решающий момент принести жизнь свою на алтарь Божий, умереть во освящение Его имени. Таковы были многие мученики, освятившие свою жизнь смертью во славу имени Божьего. Ибо когда-то наступал для них тот миг, когда требовалось принять главное решение: умереть во освящение имени Божьего или отречься от Бога. И эти люди, какой бы ни была до того их жизнь, избирали путь святой смерти и духовного воскресения. И поэтому овен, запутавшийся в чаще своими рогами и легший на алтарь Божий вместо Исаака, указывает на Христа, а вместе с тем – и на мучеников будущих времен.

И нарек Авраам имя месту тому: Господь усмотрит… (Быт. 22, 14)

Название священного места свидетельствует о том, что Господь усмотрит того самого Агнца для всесожжения, который искупит грехи мира, т. е. Мессию. Название говорит и о том, что Бог милостиво воззрит на каждого, кто будет молиться на этом месте, т. е. в будущем иерусалимском Храме.

…Посему и ныне говорится: на горе Господней усмотрится. (Быт. 22, 14)

В оригинале здесь стоит слово יראה <йераэ́> – «явится», «покажется». Можно перевести и так: «…на горе Господней да является». Впоследствии через Моисея было дано предписание о том, чтобы на гору Господню трижды в год являлись все израильтяне мужского пола, дабы совершать жертвы на том самом месте, где Авраам приносил в жертву Исаака (Исх. 34, 23). «…На горе Господней да является» – этими словами уже предопределено будущее место Святилища, место единственного в мире Господнего Храма.

И вторично воззвал к Аврааму ангел Господень с неба,

И сказал: Мною клянусь, говорит Господь, что, так как ты сделал сие дело и не пожалел сына твоего, единственного твоего,

То Я благословляя благословлю тебя, и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих;

И благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего. (Быт. 22, 15–18)

Послушание гласу Господню приносит величайшее благо. И здесь мы видим самую высшую степень благословения Божьего. В первый раз, когда Господь выводил Авраама из Харрана, Он обещал: «…благословятся в тебе все племена земные» (Быт. 12, 3). Это, первое, благословение дается тем, кто идет по следам веры Авраамовой и совершает его дела. Сказано: «в тебе» – т. е. если будут держаться того образа жизни, который видели «в тебе», Аврааме.

В другой раз Господь сказал: «От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли» (Быт. 18, 18). Это говорилось о народе израильском, потому что именно он принес миру Единобожие и по воле Всевышнего записал и сохранил Библию.

И, наконец, третье, наивысшее, благословение: «…благословятся в семени твоем все народы земли…» (Быт. 22, 18). Тут речь идет о Христе – о том, кто искупит грехи мира (Гал. 3, 16). И это откровение было дано Аврааму только после того, как он собственноручно начертал прообраз великого искупления, возложив на алтарь Исаака.

А сам Исаак, совершив столь значительный духовный подвиг, стал заступником за своих потомков, рождающихся от него как по плоти, так и по духу. Намек на это содержится в Книге Исаии. В ней народ Божий обращается к своему Создателю, называя Его Отцом, и произносит такие необычные и не сразу понятные слова:

Только Ты – Отец наш; ибо Авраам не узнает нас и Израиль не признает нас своими; Ты, Господи, – Отец наш, от века имя Твое: «Искупитель наш». (Ис. 63, 16)

По преданию, эти слова имеют следующий смысл. Обычно все три патриарха – Авраам, Исаак и Иаков – упоминаются вместе. Так повсюду – и в Пятикнижии Моисеевом, и в Пророках, и в Евангелии, где сказано, что праведники «возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном» (Матф. 8, 11). В прочитанных же нами словах Исаак не упомянут. Почему? «…Авраам не узнает нас…» – ибо, когда Господь скажет Аврааму: «Согрешили потомки твои», тот ответит: «Что ж, пусть они понесут достойную кару, ведь я не нарушал Твою волю, а потому „не знаю их“ – не признаю их своими потомками». Так же ответит и Иаков, всегда и во всем покорный повелениям Создателя – он тоже отречется от грешных детей своих. И только Исаак, внутренне переживший смерть и воскресение на жертвеннике, знающий, что есть ужас смерти и какова радость избавления, заступится за обреченных на смерть потомков. Он скажет Всевышнему: «Прости им грехи. А если нет им прощения, вспомни жертву мою, которую я готов был принести Тебе на горе Мориа, и сочти всесожжение мое свершившимся. Ибо я готов быть сожжен на жертвеннике за потомков моих. Пепел жертвы моей да придет на память Тебе». И Творец помилует народ по ходатайству праведного Исаака…

В этом предании правомерно также усмотреть намек на связь между заступничеством праотца Исаака и заступничеством Мессии. Ходатаем за грешников перед Отцом стал Христос, прообразом которого был Исаак (Ис. 53, 12), ведь жертва Исаака таинственным, чудесным образом связана с великим самопожертвованием Иисуса Христа.

Что же произошло далее с Авраамом? Когда грозное испытание закончилось (оно было последним, десятым по счету среди всех, им перенесенных), тогда

…Возвратился Авраам к отрокам своим, и встали, и пошли вместе в Вирсавию; и жил Авраам в Вирсавии. (Быт. 22, 19)

Мы уже говорили, что Вирсавия находится на юге земли Ханаанской. «Колодец клятвы», באר שבע <Беэ́р-Ше́ва>, – так называется в оригинале эта местность; название символизирует «колодец живой воды», напояющий всех, кто приходит к нему. Таким образом, Авраам, после величайшего из всех перенесенных им испытаний, обитал у «колодца клятвы», что указывает на возможность постоянно утолять свою духовную жажду. Ведь Дух Святой есть вечный источник воды живой, который напояет всякого, обращающегося к Богу (Ис. 55, 1; Иоан. 4, 14).

Этот «колодец», а также «клятва», т. е. обетование будущего, – вот то, чем жил Авраам. И дальше читаем:

Жизни Сарриной было сто двадцать семь лет; вот лета жизни Сарриной.

И умерла Сарра в Кириаф-Арбе, что ныне Хеврон, в земле Ханаанской. И пришел Авраам рыдать по Сарре и оплакивать ее. (Быт. 23, 1–2)

Мы помним, что Сарра была пророчицей, ведь Господь сказал Аврааму: «…во всем, что скажет тебе Сарра, слушайся голоса ее…» (Быт. 21, 12). В некоторых случаях Дух Божий через Сарру возвещал столь высокие и глубокие вещи, что даже Авраам, друг Божий, должен был ее слушаться. Согласно одному из преданий, Сарра услышала о жертвоприношении Исаака и умерла, не выдержав этой вести, – потому сразу после рассказа о жертве Исаака говорится о смерти Сарры.