Текст книги "Парк Пермского периода"

– Вот черт…

– Ты чего… – начал было я, глянул вперед и осекся. Из-за угла вываливали старухи. По двое, по трое, все с тросточками, согбенные, одинакового роста, они в мгновение ока перегородили узенькую улицу, выстроились цепью и в полном молчании, с абсолютно равнодушным выражением на лицах двинулись нам навстречу. Действовали они не хуже ОМОНа, пожалуй, даже слаженней. Не хватало только характерных возгласов «хэй! хэй!» и грохота резиновых дубинок по щитам.

– Бежим! – завопил Серега, вскинул сумку на плечо и первым рванул назад по улице.

Я бросился за ним.

Мы пробежали два квартала, миновали останки разбитого андроида и выскочили на Комсомольский, едва не угодив с разбега под троллейбус. Одновременно оглянулись. Бабки приближались. Упавшая в обморок тетка, видимо, уже пришла в себя и смылась. Прохожие с удивлением и откровенной неприязнью покосились на двоих взъерошенных парней, а когда из переулка вывалилась целая толпа бабушек, испуганно шарахнулись в стороны. Впереди замаячили деревянные заборы «долгостроек», афишная тумба и трамвайные рельсы.

– Там двенадцатый! – Кабанчик мотнул подбородком в сторону остановки. – Бежим!

Трамвай проходил поворот. Мы наддали. «Старухи» при всей своей неутомимости заметно проигрывали нам в скорости. Мы добежали первыми, запрыгнули в вагон буквально за мгновение до того, как двери захлопнулись, и попытались отдышаться, но тут трамвай вдруг дернулся, и двери поползли назад – вожатая заметила подбежавших «старушек» и решила задержаться. Честно говоря, мы совсем не на это рассчитывали: пермский транспорт никогда и никого не ждет, а тех, с кого нечего взять, и подавно. Но, видимо, была разница, одна старушка не успела сесть или два десятка. Вагон был наполовину пуст. Под удивленными взглядами пассажиров мы пробежали вперед, вывалились в переднюю дверь и понеслись сквозь сквер, не разбирая дороги.

– Эй, вы куда? – донесся нам вслед запоздалый крик кондукторши. – Оплатите за проезд!

Через мгновение «бабки» ее смели.

– Да брось ты эту свою сумку! – крикнул я Кабанчику.

– Не могу, она на подотчете! – выдохнул тот. – У меня там документы, арбалет… химикатов – на три тысячи… полдома можно отравить… многоэтажного…

– Тогда давай одну ручку, быстро!

Мы забежали за угол, и там, возле водоразборной колонки остановились и оглянулись. Бабки как раз миновали фонтан. У нас была минута передышки.

– Это бред, – выдавил я. – Бред, бред! Шиза! Этого не может быть, потому что этого не может быть!

– Хорош орать. – Серега навалился на отполированный рычаг, подставил ладони под струю воды, плеснул в лицо и шумно зафыркал. – Надо что-то делать.

– У тебя есть идеи?

– Нет, – буркнул он. Его мокрые волосы встопорщились белесым ежиком. – Ни хрена в башку не приходит.

И мы побежали дальше.

Теперь мы уже не бежали без оглядки как раньше. У андроидов, по-видимому, был определенный предел скорости – быстрее, чем сейчас, бежать они не могли. Мы с Кабаном перешли на торопливую трусцу и теперь заботились лишь о том, чтобы расстояние между нами и «старухами» не сокращалось. Фальшивые старушки растянулись цепочкой вдоль по тротуару и теперь, постукивая тросточками, шкандыбали следом. Это было бы забавно, не будь оно настолько нелепым и страшным.

– Дебилизм! – ругался я сквозь стиснутые зубы. – Так удирать от дюжины старух…

– Такси! Такси! – Серега замахал рукой, но желтая иномарка проехала мимо, обдав нас грязью из ближайшей лужи. Кабанчик выругался.

Мы сбежали вниз по улице Попова и здесь, у остановки натолкнулись на ментовский патруль. Видимо, они уже давно за нами наблюдали (спуск к площади от моста снизу хорошо просматривается). Было их двое – мордатый краснорожий сержант и тощий рядовой с каким-то неприметным, истертым лицом. Рядом притулился к бровке тротуара белый с синими полосками «форд». В глубине салона шуршала и похрипывала рация. Мы невольно замедлили шаг: ни у меня, ни у Сереги документов не было, когда я уходил, то не додумался их взять, а Кабан перед тем, как хлопнуть дверью, вообще швырнул свое удостоверение на стол начальству. По счастью, в этот миг из-за поворота организованной толпой вдруг вывалили бабушки, и оба милиционера при виде такой картины как-то сразу потеряли к нам интерес.

Мы снова замахали, голосуя, и на этот раз нам повезло – покрашенная желтым «Волга» с шашками на дверцах повернула к тротуару, мы втиснулись в салон и захлопнули дверь. Водитель обернулся.

– Куда едем?

Мы переглянулись. Ни я, ни Кабанчик никак не могли отдышаться и сообразить, что же теперь делать.

– Давай на Кутаисскую, – скомандовал я и тотчас же, чтоб не подумали чего, полез за кошельком и вынул сотню. – Хватит?

– Хватит.

– И знаешь, что… Притормози по пути где-нибудь на задворках.

– Зачем?

– Отлить надо.

Машина тронулась. Водитель с интересом посмотрел в зеркальце заднего вида на бегущих бабушек.

– Чего это сегодня старушки разбегались, не знаете, а?

– Это у них группа здоровья, – мрачно ответил за меня Серега и демонстративно отвернулся к другому окну.

Не знаю, кто меня дернул за язык, когда я называл таксисту адрес, но ехать на работу или же домой мне показалось делом безнадежно глупым. Если «бабушка», которую мы так удачно раздолбали, успела передать всем остальным наш портрет, они наверняка уже знали, где нас поджидать. Кабанчик не стал со мной спорить, и мы благополучно добрались до места, безо всяких старух на хвосте.

На Кутаисской жил Денисыч, у которого всегда можно было пересидеть и переждать, если что. Таксиста отпустили квартала за два – а ну как «бабушки» или менты запомнили номер машины? Уже темнело, когда мы наконец добрались до нужного нам дома, взобрались без лифта на пятый этаж и долго давили на кнопку звонка. Наконец дверь открылась, и на пороге объявился Фил, хмуро оглядел нас обоих и вздохнул.

– Нажрались, – констатировал он вместо приветствия и выглянул на лестничную площадку. – А где третий?

– Какой третий? – тупо переспросил я и тоже оглянулся.

– Ну, который за вас платил.

– Нету никакого третьего. Мы сами.

– Мы сегодня с работы уволились, – многозначительно сказал Кабан, как будто это что-то объясняло.

– Понятно. Маха! – Фил обернулся. – Взгляни на этих…

– А кто там? – Машка выглянула из комнаты. – О! Привет! Вы откуда такие? Что-то случилось?

– Случилось, случилось… – Кабанчик бросил свою тяжело звякнувшую сумку в угол и прошлепал в ванную. Зашумела вода.

– Сейчас расскажем. Дверь только запри, – попросил я.

Фил сразу посерьезнел, двери запер, потом увлек жену на кухню и что-то долго ей втолковывал. Вернулся он уже с блюдцем маринованных грибов, тарелкой бутербродов и початой поллитровкой водки. Кабан как раз показался из ванной, с мокрой головой и ошалелыми глазами, и мы уселись за стол.

– Ну, выкладывайте, – скомандовал Фил, когда мы пропустили по первой и закусили.

Фил Денисыч на самом деле – никакой не Фил Денисыч. Зовут его Лешкой. Фил – это от слова «философ», а «Денисыч» – от фамилии Денисов. Но звать его Филом позволено только друзьям. Хотя справедливости ради следует заметить, что в друзьях у него ходят весьма странные личности, мы с Кабанчиком средь них – едва ли не самые нормальные.

Слово за слово мы с Серегой начали рассказывать и вскоре выложили все. Фил вместе с Махой терпеливо выслушали нас, переглянулись, после чего Маха убрала бутылку подальше, а Фил подвинул к нам тарелочку с грибами.

– Закусывайте, – потребовал он. – Совсем пить разучились.

– Фил, поверь… – начал было я, положа руку на сердце.

– Жуй, жуй, глотай, – нахмурился тот. – Сам собирал. Ни одного плебейского гриба, одни белые. Так… Ну что ж, придумано неплохо. Свистеть, как говорится – не мешки ворочать. Сами сочиняли или помогал кто?

– Фил, знаешь что: пошел ты! – мрачно бросил я, положил вилку и встал из-за стола. – Мы к тебе как к другу, а ты… Ничего мы не сочиняли! Не хочешь, не верь. Кабан! Пошли: нам здесь не доверяют.

– Ну, ладно, ладно. – Видимо, Фил увидел что-то в моих глазах и решил, что мы не шутим. – Сядь. Допустим, вы не врете, Верю. И чего прикажете теперь мне с вами делать? А?

Я лишь развел руками.

– Вы этих бабушек с собою на хвосте не привели, случайно?

– Да вроде нет…

– Жаль, жаль. А то – охота посмотреть. А ну как врете или допились до глюков? Шучу, шучу. В общем, так. – Он хлопнул себя по коленкам и встал. – Я позвоню сейчас кое-кому, а вы пока сидите тут и никуда не уходите. М-да, дела… – Он вышел в коридор и зажужжал там диском телефона. – А вы точно не врете? – крикнул он снова оттуда.

– Фил, ты же нас знаешь… – обиженно протянул Кабан. – Вот этими руками… на запчасти… хрусть, и пополам…

– М-да… – в сомнении протянул тот и тут же встрепенулся. – Алло! Алло? С кем я говорю? Мне бы Печника. Да, да – Семеныча… Семен, ты? Привет. Да, я. Тут у меня два друга сидят… Нет, не те, другие. Ага. Ты не поверишь, тут такая история… Нет, про шарфик я потом расскажу. Так, о чем бишь я… Ты посмотри, к вам сегодня сообщений о старушках не поступало? Ну, что побили или, там, ограбили… От очевидцев, от кого ж еще? Нет, от самих старушек не надо… А чего ж тогда спрашиваешь? Да. Ага. Когда-когда? Ага… Ага…

Придерживая трубку плечом, он затворил дверь в коридор и разговор превратился для нас в неразборчивое бормотание. Мы сидели на диване и тупо смотрели в телевизор. Маха нервно курила и время от времени поглядывала на дверь.

– Мальчики, – вполголоса сказала она, – вы что, в самом деле – хлопнули старушку?

– Да никого мы не хлопнули! – поморщился я. – Вернее, хлопнули, но это не старушка. Черт, Маха, мы же все рассказали. Когда я вам врал?

– Было дело, – неуверенно сказала та.

– Так то – по мелочи! А сейчас все серьезно! Черт, и на хрена мы сегодня так напились?

Серега неотрывно пялился в экран. По телевизору показывали старт Гагарина.

– А вот интересно, – вдруг сказал Кабан, – как это Гагарин догадался, что надо именно в День космонавтики лететь?

Маха посмотрела на него, потом – на меня, загасила в пепельнице сигарету, сунула руку за диван и достала бутылку.

– Налейте пока, – сказала она. – Я сейчас кофе сварю.

И ушла.

В коридоре щелкнул рычаг телефона, и на пороге комнаты нарисовался Фил. Он посмотрел на нас обоих с каким-то странным выражением в глазах, потом подсел к столу и налил себе стопку. Выпил, не закусывая, и потянулся за сигаретой.

– Значит, так, – сказал он, прикурив. – Похоже, вы не врете. Было заявление. От какой-то тетки. Милиция ездила, ничего не нашла. Сочли за ложный вызов.

– Е… – Кабанчика аж приподняло. – Так ты что, в ментовку звонил?!

– Сиди, сиди, – успокоил его Фил. – Конечно, нет. Эта контора посерьезнее будет.

– ГэБэ, что ли?

– Старые связи. – Фил загадочно усмехнулся. – Так вот, чего скажу. Светиться вам здесь нечего. Не хватало еще, чтоб эти твари о моей квартире пронюхали. Минут через пятнадцать… – он посмотрел на часы, – да, через пятнадцать минут у подъезда будет ждать машина. Я, пожалуй, двину с вами – мало ли чего…

– Леша! – ахнула Маха.

– Не мешай, – отмахнулся тот. – Сказал – поеду, значит, поеду… Не оставлять же их одних? Ну, вздрогнули.

Мы едва успели допить остатки водки, как за окном засигналили.

– О! – Фил поднял палец и задавил сигарету. – Это за нами. Одевайтесь и пошли. Сумку пока бросьте у меня.

– Погоди, я только арбалет возьму, – засуетился Серега.

– Оставь, нам лишние хлопоты ни к чему. – Денисыч нарядился в свой всегдашний длинный плащ и шляпу, сунул в наружный карман газовый пистолет и первым вышел на лестницу. – Маха! – обернулся он. – Закрой дверь, никому не открывай, пока я не стукну вот так. – Он показал как. – Поняла?

– Поняла. А если…

– Никому, я сказал.

Стемнело совсем. Мои часы показывали девять вечера. Все лампочки в подъезде были выбиты, и мы, нащупывая ступени, двинулись вниз. Я черт-те что себе только не навоображал, пока мы спускались по лестнице – и милицейского «козла», и пресловутый «воронок», и черную «Волгу», и белую, и даже грузовик. Машина же внизу на поверку оказалась самой обыкновенной «девяткой» цвета кофе с молоком, правда, с молдингами и тонированными стеклами. Мы залезли в салон (Фил – вперед, мы с Кабаном – на заднее сиденье), шофер обменялся с Филом деловым рукопожатием и, даже не представившись, врубил передачу и вдавил акселератор. Свет фар побежал по домам, машина вырулила на проспект и двинулась по направлению к центру.

– Ты хорошо их знаешь? – обратился водитель к Филу, изучая нас с Серегой в зеркальце заднего вида.

– Как себя, – ответил тот. – Нормальные ребята.

– Что ж, ладно. Можете звать меня Сергеем Ивановичем.

– Я тоже – Сергей, – зачем-то заявил Кабан.

Я назвал себя. Водитель протянул назад ладонь, которую мы с Кабаном по очереди пожали, после чего разговор продолжился.

– В армии служили? – Мы кивнули. – Хорошо. Спецназ?

– ПВО, – сказал Кабан.

– А я – в пехоте, – объявил я. Хотел еще сказать, что я механик-водитель, но передумал и промолчал.

– Вот как? – Водитель поднял бровь. – Интересно… Документики имеются?

– Дома.

– Что ж вы старушку так-то, а?

– Была бы то старушка, мы б ее не тронули, – злобно бросил я. – А это…

– Да и было бы зачем, – хмыкнул Кабан. – У ней небось всех денег-то – копеек двадцать.

– Не скажи! – усмехнулся водитель. – Находятся такие гады, промышляют. Как-никак, пять старушек – рубль… Так. Ладно. – Он заложил поворот. – Хорошо, что позвонили. А то у нас весь отдел с полудня на ушах стоит. Сан Саныч всех оперативников в патрули загнал, все машины в городе. Если это и вправду они…

– Серега, – сурово напомнил водителю Денисыч, – ты мне обещал.

– Да брось ты, Фил, ничего парням не будет, не тридцать же седьмой на дворе… Н-да. Однако же и натворили вы дел, ребята!

Мы с Кабанчиком сжались, засохли и до самого конца поездки не проронили ни слова.

Машина долго петляла какими-то улицами, пока мы наконец не оказались где-то на Лебедева, возле ДС «Молот». Здесь было совсем темно, даже фонари не горели. Шофер Сергей припарковал «девятку» возле входа в какой-то полуподвал, условно постучал четыре раза, дверь открылась и в глаза нам ударил яркий свет. Подвальчик оказался ничего себе – просторный и сухой, с евроремонтом, толстой бронедверью и решетками на окнах. У входа расположились два охранника, вооруженные и в камуфляже. Камуфляж был городской, «седой», а не зеленый. Видно было, что ребята – профессионалы, а не абы как. Нас с Кабанчиком обшарили, Фила пропустили так, лишь заставили сдать пистолет.

Внутри было людно. Взад-вперед ходили вооруженные парни, почти все – в штатском. На столе лежали три-четыре рации, настроенные на разные каналы, и вразнобой шуршали голосами. На нас глянули настороженно, но не сказали ничего и сразу провели в кабинет в конце коридора.

За столом в кабинете обнаружился почти квадратный, стриженный под ежик человек лет сорока, с задумчивым видом перебиравший бумажки.

– Вот, Сан Саныч, привез, – объявил ему шофер Серега. – Говорят, что те самые.

– А это кто? – «Сан Саныч» указал на Фила.

– Моя фамилия Денисов, – представился тот и щелкнул каблуками.

– Денисов? – Человек за столом наморщил лоб. – Денисов… Генерал-майор Денисов вам, случайно, не батюшкой доводится?

– Дедом. Но что случайно, впервые слышу.

– Ага. Ну что ж, тогда начнем. Садитесь. Меня зовут… ну, скажем, майор Холодков.

– Майор милиции? – спросил Кабан, стремительно трезвея.

– Вопросы здесь задаю я! – рявкнул квадратный майор, но тут же смягчился.. – Нет, не милиции. Спецподразделение «Тэта». Но сейчас это не важно. Итак. Имя? Фамилия?

Мы назвались.

– Рассказывайте все. Быстро, четко, без лишних подробностей, с указанием времени и места.

Я вкратце изложил происшедшие сегодня события. Кабан благоразумно молчал. Парнишка за соседним столиком сидел и конспектировал.

– Ну что ж, – майор откинулся на спинку кресла, – могу вас, так сказать, поздравить. Охотнички, м-мать вашу! – снова рявкнул он и вдарил кулаком об стол. – За каким чертом вы ухлопали их головной модуль? Чего вам не сиделось? Мы за этими «старушками» следим давно, два месяца разрабатывали операцию, а теперь по вашей милости придется действовать с листа. Плейер с собой?

– Чего? – опешил я.

– Плейер, говорю, с собой?

– С собой…

– Настройки после этого не трогали?

– Ка-ажется, нет…

– Давайте сюда. – Он требовательно протянул ладонь. – Серега, возьми, унеси к связистам, пусть посмотрят. Так. Вот вам бумага, вот ручки, изложите все письменно. Потом придется пройти к экспертам, посмотреть обломки – те или не те. Так. Что еще? А, да. Домой вам, видимо, сегодня ехать не придется. Заночуете здесь, место найдем.

За окнами блеснули фары, потом еще раз и еще. Подвал наполнился шагами и негромкой суетой.

– Так, собираемся. – Майор вздохнул и встал. – Серега, как там с картами?

– Никак, – угрюмо отозвался тот. – Все архивы подняли, и – ничего. Как сквозь землю провалились.

– М-мать вашу, – выругался тот. – Ведь на конфликт идем! Впервые такое – ни карты этажей, ни плана, ничего! Черт бы их побрал вместе с этим их гастрономом!

– Так строили же при царе Горохе…

– Гастрономом? – вскинулся Кабан. – С каким гастрономом? Центральным гастрономом? Они что, разве там?

Мысленно я застонал и пнул Кабанчика под столом ногой, но было поздно: майор уже сделал стойку.

– Допустим, – сказал он. – И что?

– Я там три раза крыс травил, – объявил Кабан, – Все подвалы знаю. И этажи тоже. Нарисовать?

Майор на краткое мгновение заколебался.

– Нет времени, – сказал он наконец. – Значит, так: тогда собирайтесь, и – в машину. Сориентируемся на месте. Ребята обеспечат прикрытие.

– А остальные зачем? – спросил шофер Серега.

– Один я не поеду! – торопливо заявил Кабанчик. Майор поколебался, потом-таки махнул рукой:

– Черт с ними, может, пригодятся. Опознать, там, кого-нибудь, или еще чего… Но чтоб под ногами мне не путаться! Ясно?

– Хоть оружие дайте! – вскричал я.

– Не положено. Хотя… Серега! – обернулся он. – Выдай им шокеры. И хватит болтать, время дорого. Командуй начало.

Шофер Сергей кивнул и тотчас же исчез. Вокруг все бегали и клацали оружием. А через пару минут мы уже сидели в тесном брюхе «Газели» и неслись по темным улицам по направлению к Центральному гастроному. Ехали мы в полной тишине – ни сирен, ни мигалок, только стук дождя по крыше. Однако гибэдэдэшники нас почему-то не тормозили. Похоже, что организация, в которую нас угораздило попасть, и впрямь была серьезной. Кабанчика устроили в штабной машине, поближе к майору. Сейчас он наверняка объяснял им что к чему. Денисыч сразу нашел общий язык с сидевшим рядом с ним спецназовцем, и теперь они оживленно, со знанием дела обсуждали плюсы и минусы снайперской винтовки. Я же сидел как дурак, втиснутый меж двух плечистых парней с «Абаканами», вертел в руках пластмассовую черную коробку шокера и мысленно ругался. Угораздило же так влипнуть!

Злополучный гастроном быстро приближался.

Пасмурное небо перекрестка влипло в паутину мокрых проводов. Звезд не было. Сходящиеся вверх на полукруг большие окна гастронома глянцево смолились чернотой, асфальт светился лужицами ртутного неона. Бронзовый Ильич на постаменте спекулировал своей, тоже бронзовой, кепкой. Четырьмя блестящими питонами вытянулись трамвайные рельсы. Мигали желтыми глазками светофоры. Улица была освещена, дворы за арками ворот утопали во тьме.

Микроавтобусы остановились. Из приоткрывшихся дверей тремя потоками бесшумно хлынули пятнистые спецназовцы, разбрызгались на отдельные фигуры и растворились в пелене летящего дождя – ни шороха, ни топота, ни звона амуниции. Двое или трое остались с нами, напряженные, насупленные, с автоматами на изготовку. Я тупо пялился на красную вывеску «ЛУКОЙЛа» и молчал.

Кабанчик вывалился наружу и подошел к нашей машине. Его сильно шатало.

– Там два туннеля, – нервно сказал он, вертя в пальцах незажженную сигарету (курить ему не разрешили). – Старых-старых. Кирпичи еще дореволюционные, со штампами, «Берковъ и сыновья»… Один туннель уходит к Каме, под оперный театр, второй – куда-то под администрацию и дальше, к Разгуляю. Грязь, обломки, все обрушилось, мы на карачках едва пролезли. Крысы бегают, как заведенные, туда-сюда, туда-сюда. Мы приманки разложили, а им хоть бы хны. А чего ты хочешь? Ни один туннель не перекрыт, а там старые дома на Разгуляе, все разрушено, такой бомжатник, помойки, подвал за подвалом. Так они тебе и будут кушать… Ведь до чего дошло – мы там контактным ядом все намазали. Контактным, прикидываете? Не помогло… Бл-лин, курить охота, мочи нет.

Во тьме двора тем временем происходило какое-то шевеление. Спецназовцы рассредоточились и замерли. Из глубины штабной машины хрипло бормотнула рация. Зашипело тихо-тихо, задымился сжиженный азот. Потом послышался короткий бой кувалды, выбившей замок из разом ставшей хрупкой бронированной двери подвала, и вслед за этим – быстрый топот ног. Что-то промелькнуло в окнах первого этажа, еще раз, и еще, потом изнутри здания донесся приглушенный хлопок выстрела, и все стихло. Еще минуты через две в кирпичной арке показался квадратный силуэт нашего знакомого майора. Шерстяная маска-шапочка на нем была закатана выше бровей, в правой руке тускло отсвечивал пистолет. Лицо Сан Саныча блестело от пота и дождя.

– Эй вы, трое, – поманил он пальцем нас, – оба – ко мне. Давайте сюда. На это стоит посмотреть.

– В кого стреляли-то? – хищно осведомился Фил.

– В кого надо, в того и стреляли, – буркнул Сан Саныч. – Директор выскочил, ну, наши не сдержались.

– Убили? – ахнул я.

– Перемкнуло, – отмахнулся тот и снова сделался серьезен. – Ну, хватит болтать! Пошли. Оружие можете оставить, там не опасно.

Внизу было темно и пыльно. Стертые ступени привели нас четверых в подвал. Над головами низко нависал щербатый потолок. Слепую тьму кромсали фиолетовые лезвия десантных штурмовых фонариков, потом кто-то повернул выключатель и на стенах загорелись зарешеченные молочно-белые плафоны. Мы заморгали.

Проход был чрезвычайно узким. Вокруг громоздились ящики и бочки. Стены были крашены зеленым. Пахло крысиным дерьмом и какими-то копченостями. Чуть поодаль поперек коридора распростерлось чье-то тело, возле которого уже хлопотали два эксперта в штатском. Туда нас не пустили, но даже отсюда было видно растекшуюся по полу лужицу уже знакомой нам «сгущенки» – «директор» на поверку тоже оказался механизмом.

Приободрившийся Серега с шокером наперевес с уверенным видом прошел вперед по коридору, заглянул в два-три помещения и удовлетворенно хмыкнул. Посмотрел с вопросом на майора. Тот мотнул головой: «Там».

В соседней комнате, вдоль стен, стоймя, двумя рядами примостились длинные и узкие ящики белого пластика, отдаленно похожие на чересчур широкие гробы. Было их там что-то около двух дюжин. У трех крышки были сорваны. Я поднял взгляд и вздрогнул, натолкнувшись на неподвижное лицо девушки, которая вчера презентовала пиво. Она стояла там, вытянувшись в полный рост, все в том же черном деловом костюмчике и туфельках на высоченных каблуках, совершенно неподвижная и бездыханная. Глаза ее были закрыты, тени от ресниц лежали на щеках. Наверное, из-за своей «коробки» девица напомнила мне чересчур большую куклу в «Детском мире», не хватало только розовой ленточки и ценника. Я торопливо и не без опаски покосился на соседние два ящика, обнаружил в них двух таких же, как и эта, погруженных в ступор продавщиц других отделов в халатиках и белых шапочках, и отвернулся.

– Старух нет, в остальных ящиках то же самое, – перехватив мой взгляд, прокомментировал майор. – Два или три – пустые. – Он снял шапочку и вытер пот. – Вы еще наверху не были, кассирш не видели. У них вообще ног нет, так и сидят за кассами, как куклы на чайниках: руки по швам, глаза закрыты, улыбаются, стервы… Та еще картинка.

– Скалли, – пробормотал я себе под нос, – они уже здесь…

– Центральный гастроном, – зловещим тоном поддержал меня Денисыч. – Еды нет, воды нет. Ничего нет. Населен роботами.

Руки мои дрожали, перед глазами все плыло. Фил посмотрел на меня со значением и ободряюще кивнул: «Теперь верю».

– Опаньки, – поражение сказал Кабан. – А нас в эту комнату как раз и не пустили. Мы еще тогда ругались, ругались… А у них гут, эвон, значит, что. Вот тут они, значит, и отлеживаются по ночам…

Он протянул руку и дотронулся до ладони отключенной «продавщицы». Ладонь была красивая, изящная, с отменным маникюром.

– Ты глянь! – восхитился Кабанчик. – Как настоящая! Холодная только. Интересно, у нее только руки так хорошо сделаны, или…

– Руками ничего не трогать! – всполошился подбежавший вдруг эксперт в белом халате, надетом поверх камуфляжа. Очки его сбились набок, в руке была зажата отвертка. – Отойдите сейчас же! С ума сошли?

Но было поздно. «Продавщица» в ящике вдруг шевельнулась, синие глаза открылись и остановились на Кабанчике. Наманикюренные ногти как капкан вонзились Сереге в руку, и тот закричал. Мы отшатнулись. Майор заматерился и начал дергать из кобуры пистолет. Серега между тем рванулся, потянул девчонку за собой, и оба несколько секунд кружились возле ящиков в каком-то диком и нелепом танце. Глаза у Сереги были, что твой полтинник. Вокруг защелкали затворы, ярко-красные лучи прицелов затанцевали в пыльном воздухе. Выстрелить, однако, никто не решился.

А через миг Кабанчик вскинул свой злосчастный шокер и нажал на кнопку.

Долбанули искры. Видно, где-то между ними перемкнуло, «девчонку» и Кабанчика отбросило прочь друг от друга, и оба рухнули на бетонный пол. Серега как повадился, так и остался лежать. Деваха же еще с минуту двигалась и сучила руками и ногами. Что-то в ней дымилось, тут и там проскакивали искры. Светлые волосы рассыпались по полу. Потом она вдруг повернула голову, задержала взгляд на мне и улыбнулась.

– Здравствуйте, – приятным низким голосом проговорила она.

Это было так неожиданно, что все вздрогнули, а Денисыч даже выругался.

– Сегодня у нас презентация, – меж тем продолжила та. – Пиво «Гессер», свежее, из натурального солода… очень хорошее пиво… Только сегодня каждому, купившему четыре бутылки, бесплатно в подарок – фирменная кружка и открывашка… Только сегодня… очень хорошее пиво… очень хоро… шее… е…

Что-то щелкнуло, захрипело, и голос стих. Глаза ее закрылись, и она замерла.

Меня замутило.

Сан Саныч критически посмотрел на меня, на Фила, на Кабанчика, которого как раз в этот момент подняли с пола и теперь приводили в себя нашатырем, и махнул рукой.

– А вы говорите – старухи, – презрительно бросил он. – На улицу. Теперь все ясно. Все они здесь роботы. Шпионское гнездо, мать его…

Он полуобернулся к своим людям и махнул пистолетом:

– Зачистить все. По варианту «Ц». Коняев!

Невысокий спецназовец, охранявший подступы к поверженному «директору», встрепенулся и поднял автомат.

– Я!

– Остаешься за старшего. Все осмотреть, ничего не трогать. В туннели – по растяжке и контактный блок. «Черемуха» и МП. Найдите табличку, повесьте на входную дверь, чтоб у народа не возникло вопросов. «Ревизия», там, или «Выходной»….

– «Санитарный день» сойдет? – Один из спецназовцев поднял соответствующую табличку.

– Сойдет, – кивнул майор. – Да! И еще: возьми там, в ликероводочном пару бутылок чего-нибудь покрепче, только не из местного. И деньги там же оставь, на полке.

– Есть! А сколько оставить?

– Согласно ценнику. Потом в отчете укажешь, я скажу, чтобы их в смету вставили. Все. Пошли!

Он развернулся и шагнул вперед.

Большая толстая крыса с визгом выскочила у него из-под ног и вприпрыжку побежала вдоль по коридору. Бабахнул выстрел, кровь брызнула на стену, и крысу швырнуло на пол. Зверек дернулся и затих.

Майор выругался. Опустил пистолет.

– Черт, – проговорил он и провел ладонью по лицу. – Что за жизнь! Террористы, взрывы, а тут еще эти на мою голову…

– Я же говорил, – пробормотал Кабанчик, повисший у Фила на плече. – Их тут до чертиков. Мы их с Егором травили, травили… травили, травили…

– Дайте ему выпить, – распорядился Сан Саныч и вышел вон.

Денисыч надрызгался первым.

Домой нас отпустить не соизволили, Фил вытребовал себе один звонок, долго говорил с женой («Да, все в порядке… да… в порядке… да… ничего не случилось… да говорю же – все в порядке! Никому не открывай»), потом подсел к столу и начал разливать. Как оказалось, умница сержант прихватил из гастронома не только три бутылки «Сухарничка», но и круг сыра, каравайчик хлеба и батон копченой колбасы. Майор и еще два незнакомых спецназовца составили нам компанию. Шофер Сергей от водки отказался и теперь молчал над кружкой кофе. Двухдневная пьянка грозила перерасти в запой. Где-то в глубине души я начал задумываться: а не специально ли нас держат здесь «под градусом», чтобы нашим рассказам потом никто не поверил?

Нас сводили к экспертам, за вторую бронедверь с окошком и штурвальчиком, чтоб посмотреть остатки «бабушки», но опознать у нас ничего не получилось – все было так обуглено и оплавлено, что невозможно было утвердительно сказать, та «бабушка» или не та, или вообще никакая не бабушка. После сегодняшнего рейда в гастроном я вообще уже ни в чем не был уверен.

– Похоже, самоликвидатор сработал, – посетовал один из экспертов. – Вся начинка выгорела, аж каркас покорежило. Чем это вы ее так?

– Швеллером, – сказал Серега и икнул.

– Швеллером? – задумчиво блеснул очками тот. – Хм, похоже…

Шокер у Кабана на всякий случай отобрали.

– Два года это дело крутим, – выпив стопку, погрузился в размышления майор. – От налоговиков поступил сигнал, мол, что-то там у них не сходится, там, дебет с кредитом… Опять же раньше пара неувязочек была. Копать начали. Потом, когда раскусили, сперва не поверили. Меня на экспертизу вызывали раза три. Потом зашевелились вроде. Операцию назначили, но нам не доверили. Все комиссию эту долбаную ждали из Москвы. И дождались бы, да вы, идиоты, все планы сорвали. В общем, не было бы счастья… И как додумались? Не представляю!

– Они догадистые, – ухмыльнулся Фил, который к этому времени уже изрядно окосел. – Этот, – указал он на Кабанчика, – музыку пишет, а этот – фантастику. Знают, где искать, особенно когда напьются.

– Фантасты-педерасты, – с грубоватой нежностью выругался майор и откинулся на спинку стула. – В армию бы вас. Я б из вас там мигом человеков сделал.

– Мы служили в армии, – счел нужным вставить я. – Оба.

– Да? Ну, все равно. У меня племянник тоже всякую фантастику почитывать повадился, оболтус. А я не доглядел, – задумчиво проговорил он. – Ага. Фантастика! Лазеры-фазеры, бароны-драконы… М-мать… – Он зажевал кружок колбаски и расстегнул воротник рубашки. – А? Вот она – фантастика, перед глазами, нате, ешьте ее с кашей… Вы зачем мне, думаете, здесь нужны? Мне, черт возьми, вы как свидетели нужны. А то ведь что? Санкцию выдали, а комиссия-то только послезавтра будет. А мы – уже. Мы оповестили их, конечно, – пакуются, летят. Моих на детекторе прозвонят, да все равно не поверят – мои ребята любой детектор обманут на хрен. А вы не сможете. На безрыбье дозволяется… Эй, как тебя… Денисыч? Хороший ты человек, Денисыч. Наливай.