Текст книги "Капитан-командор"

– Сделаю, Сергей Николаевич, не волнуйтесь, не маленький.

Не маленький, мальцу семь лет, но он уже знает тяжесть этой жизни.

Третья неожиданность случилась в усадьбе Терновое, уже Тамбовской губернии. Здесь Сергей планировал после разговоров с хозяевами о родстве нанять мальчику провожатого на дорогу в Тамбов. Обратно в Тулу Миша должен поехать с двумя слугами. На крыльце усадьбы его встречал высокий широкоплечий старик лет восьмидесяти и семидесятилетняя не потерявшая стати старушка. То, что встречают, Сергея не удивляло. Он уже знал, что прислуга, издали заметив гостей, бежала к хозяевам. А как же – гости! Будут новости! Будет о чем поговорить! Спешившись, подошел к хозяевам и представился:

– Алексеев Сергей Николаевич, ищу родственников отца.

– Алексеев Сергей Николаевич, – ответил дед, – а это Елизавета Матвеевна, проходи в дом.

В зале за столом сидел Петр Сергеевич Алексеев с женой и внуками. Его представили как старшего сына. Сели за стол, и начались расспросы. Сергей рассказал, как устраивается в новой для себя обстановке. Купил землю, купил крестьян, построил в Тамбове кирпичный завод. Купил по случаю в Туле железный завод, хочет пушки делать. Строит в Туле кирпичный завод и планирует построить стекольный. Но пока нужный песок не найден, ждет специалиста из Москвы. Кроме того, выписал специалиста из Петербурга – хочет построить фарфоровый завод.

– А большое наследство оставили родители? – спросил дед.

– Нет, ничего не оставили, деньги мои, с заморских походов.

– Расскажи о родителях, какими они были?

Сергей стал рассказывать о своих родителях, как их помнил в свои двенадцать лет.

– Отец воевал? Награды есть? – спросил дед.

– Да, воевал с немцами, имеет орден, «За Отвагу», «За взятие Кенигсберга».

Сергей прикусил язык. Какая медаль «За Отвагу», какое взятие Кенигсберга? Награды его отца, офицера-фронтовика Отечественной войны XX века. На дворе XVIII век, и как теперь выкручиваться? Однако дед сидел молча, думая о чем-то своем. Остальные родственники так же молча смотрели на него.

– Покажи перстень, – дед протянул руку.

Сергей вложил в ладонь свой перстень. Дед долго его рассматривал, потом открыл шкатулку, которая стояла на столе, и достал точную копию.

– Этого не может быть! – от неожиданности Сергей встал. – Этого не может быть! – снова повторил он.

Между перстнями более двухсот лет. Его перстень не куплен в магазине или комиссионке. Его перстень сделан на заказ у ювелира.

Между тем дед молча протянул перстень обратно, достал из шкатулки орден и протянул Сергею:

– Этот орден твой отец получил за отвагу при взятии Кенигсберга.

Сергей долго не мог ничего сказать, этого не может быть, потому что не может быть никогда! Наконец смог выдохнуть и отодвинул орден обратно:

– Я не могу взять этот орден, моих прав на этот орден нет, вы родили и воспитали сына, орден принадлежит вам.

– Как скажешь, – и положил орден в шкатулку, – получишь после моей смерти.

– Когда твоему отцу исполнилось восемь лет, я готовился ехать на государеву службу, – заговорил Петр Сергеевич – отец заказал пять одинаковых перстней, один оставил себе, четыре отдал нам.

– Ты у нас проездом, – заговорила Елизавета Матвеевна, – не забывай о нас в своих заботах, пиши и навещай.

– Вот, возьми, – Сергей Николаевич протянул бумаги, – это бумаги на имение твоего отца, теперь это твои земли.

– Передай поклон Алевтине Мефодиевне, – добавила старушка, – это она нам радостную весточку прислала.

Утром Сергей на рысях отправился в Тулу, а Мишка при Петре Сергеевиче поскакал в Тамбов. Перед отъездом он дал своему дяде кошель, в нем было пятьсот рублей серебром. Деньги нужны Аграфене для финансирования его начинаний в Тамбове. Передавая деньги, заметил, с какой гордостью на него смотрели Сергей Николаевич и Елизавета Матвеевна.

Невероятность ситуации с родственниками угнетала. Перенос во времени можно объяснить неизвестным физико-энергетическим явлением. Но обретение родственников – совсем другое, это уже не физика, а лирика. Кто были его «родители»? И где Сергей Николаевич, истинный внук этих милых людей?

На него смотрят как на настоящего внука, племянника, двоюродного брата. Он мог ответить только неловкостью, не было настоящих родственных чувств. Помимо воли использует этих людей для легализации своего самозванства. Вечером долго сидели, Сергей рассказывал о морских походах, о разных странах. Затем попросил Петра Сергеевича рассказать о войне. Оказывается, при Елизавете Россия воевала с немцами, русская армия взяла Кенигсберг. Потом Петр III вернул город и Пруссию обратно немцам. Кстати, после возврата Кенигсберга ни один немецкий король никогда не был в городе. Даже Гитлер ни ногой в город немецкого позора…

Впоследствии Сергей при поездках между Тулой и Тамбовом всегда заезжал в Терновое. И к Алевтине Мефодиевне, когда посещал свои земли. И никогда не приезжал с пустыми руками.

В Туле все двести четырнадцать домов уже стояли ровными улицами. Казарма расчищена, расставлены столы, лавки, стеллажи. Заводские ворота закрыты, есть проходная с отдельным проходом во двор готовой продукции. Подготовлены формы для литья, заканчивался монтаж станков и оборудования. Письма на заводы Урала с предложением купить паровые молоты отправлены. Лежала солидная стопка тонкого, как кровельное железо, листа. Когда Сергей вошел на проходную, сторож, солдат-инвалид, узнал его и поздоровался, но смотрел вопросительно. Сергей показал жетон-пропуск. Служба. Сам этого хотел.

В заводской конторке сидели четверо художников из Москвы. Увидели хозяина и сразу показали проекты. Он выбрал один.

Задача номер один – не пушки, котлы и паровые машины. Для массового производства мало сил, штучное производство сомнут заводы Урала. С его знаниями технологий XX века надо выпускать то, что другие никак не смогут. Он решил делать часы-ходики. С белой кошачьей мордой на циферблате и бегающими голубыми глазами. Часы простые, с гирей вместо пружины и штамповкой всех деталей. К часам прилагался гарантийный талон на год. Вернувшийся с двумя слугами Миша привел четыре лошади с имуществом. Его одежда была готова, включая бобровую шубу и сапоги на меху. Часы с кукушкой разобрали как образец.

Прибывающие крестьяне осваивались на заводе. Сам Сергей продолжал вводить и осваивать технологии. Отослал целую стопку заявлений на патент. И на часы, и на трехконтурный паровой котел, и на паровой двигатель двойного расширения, когда отработанный пар из первого цилиндра поступает во второй. Весьма экономично, он помнил историю первого парохода. Этот кораблик сжег на переходе из Англии в Канаду весь уголь, что был в его трюмах. Перевозка полезного груза оказалась равной нулю.

Варфоломей Сидорович жил на заводе, когда собирали первый огнетрубный котел. Когда пошли цельнотянутые трубы, он прыгал, как ребенок. Смотрел завороженными глазами на первый пресс. Попросил разрешения привести семью на пуск первой двухцилиндровой паровой машины.

Выпуск паровых молотов оказался очень прибыльным. Их продавали по сорок рублей, заказы были на год вперед. Сергей заложил два новых цеха: цех паровых котлов и цех паровых машин и механизмов. Новые молоты отличались принципиально новой конструкцией, были безотказны и очень удобны. Новые котлы получились в четыре раза меньше и значительно производительнее. Посыпались заказы из Англии, Германии и Швеции. Но приоритет отдавали покупателям из России. Это был не ура-патриотизм и не желание развить промышленность своей страны. Продажа товара внутри страны усиливает экономику на величину сделки. Продажа товара на экспорт усиливает экономику на величину налога. Но главными были часы-ходики.

Рабочий день на тульских заводах длился тринадцать часов. Для всех, включая женщин и детей. Впрочем, дети старше десяти лет детьми не считались. Сергей сделал рабочий день девять часов. Для женщин и детей – восемь часов, в воскресенье – общий выходной.

Собирали часы-ходики только дети и частично женщины. Ввел понятия «качество» и «зарплата». Пусть они и рабы, но он их кормить не будет. Сколько заработали, столько и получили. Ожидаемый эффект увидел после первой зарплаты.

Другие промышленники смотрели на такие нововведения равнодушно. Работают девять часов и не каждый день, значит, нет работы. Платит деньги рабочим, значит, лень самому кормить и одевать.

С помощью Варфоломея Сидоровича сманил лучших специалистов других заводов. Что ни говори, а деньги решают все. Создал подобие конструкторского бюро. Недостаток теоретических знаний компенсировался многочисленными натурными испытаниями. Нужен двухцилиндровый паровой двигатель, нужен компрессор, нужен конвертор, очень много надо сделать. И сделать так, чтобы другие заводы не смогли повторить. Сергей делал ставку на технологии, на улучшение станков и механизмов. Ошибка рабочего не должна привести к фатальным последствиям.

Надежды на быстрое получение капсюля не оправдывались. Внешний запал оставался единственно возможным. Сергей решил сделать пистолет с вложением заряда через казенник. Но Варфоломей Сидорович сразу браковал все идеи и эскизы:

– Ничего не получится.

– Почему, Варфоломей Сидорович?

– Уже пробовали, после пятого выстрела начинается прорыв газов.

– А если здесь вставить уплотнительное кольцо?

– Пробовали, нет смысла, ты, Сергей Николаевич, в Туле человек новый и в России не так долго.

– Неужели ничего нельзя придумать?

– Тула – город оружейников, и люди непрерывно пробуют что-то новое.

То, что Тула – город оружейников, он, конечно, хорошо знал. А вот историю русских оружейников и русского оружия не знал. Решил идти наоборот, от нового к старому.

Пришла мысль сделать по принципу духового ружья: газ отдельно, пуля отдельно. Сдвигающаяся задвижка-затвор для мешочка с порохом. Через нее вставить и пулю. Снова Варфоломей Сидорович забраковал:

– Ерунда, уплотнительные пазы на месяц работы хорошему мастеру, ковка сложная, это оружие по весу золота будет, никто его у тебя не купит.

– А если ствол отдельно, пороховую камеру отдельно.

– Кто делает пороховую камеру и ствол отдельно?! Сразу разорвет!

– Нет, не разорвет, все детали делаем отдельно, фрезеруем и собираем комбинированной ковкой.

– Разорвет первым выстрелом. Как это ствол отдельно? И что такое комбинированная ковка?

Попробуй расскажи об автоматической смене стволов во время стрельбы! Здороваться перестанут…

Паровая машина работает, на приводе мощности достаточно, нужный станок соберем быстро. Есть десять человек «экспериментальной бригады» для работы на перспективу. Металлообрабатывающие станки уже есть, нужны хорошие резцы. Освоить выпуск победита для фрез и резцов – не проблема. Простейший металлокерамический сплав.

– Смотри, Варфоломей Сидорович, это и это соединяем на обжимной машине.

– Да успокойся ты! Для изобретения оружия надо двадцать лет на заводе проработать.

– Ты посмотри на чертеж! Здесь давление пороховых газов направлено сюда.

– Погоди-ка, есть у тебя рациональное зерно!

После часа объяснений Варфоломей Сидорович чесал бороду еще час… Потом согласился – делаем!

Проблемы выскакивали с неожиданных сторон. Как определить температуру вообще и температуру термообработки в частности? Притащил градусник и день изобретал термометр для высоких температур. Оружие без термообработки очень металлоемкое и соответственно тяжелое. После специальной программы закаливания металл становится прочнее и чернеет. Программу термообработки орудийных стволов Сергей примерно помнил. Начал чертить детальный чертеж, выходило не очень красиво, но понятно. Шаг за шагом создавалась технология изготовления. Наконец он держал в руках опытный образец.

Первый успех! Пистолет успешно прошел испытания на сто выстрелов. Легкий, с нарезным стволом диаметром десять миллиметров. На пятьдесят шагов уверенно пробивает кирасу. Прицельная дальность шестьдесят метров, но только с пулей своего завода. Продолжили испытания до тысячи выстрелов. Решили сделать дополнительно еще десять пистолетов и десять ружей. Завод уверенно вошел в ритм нового производства, отпала необходимость ежедневно бегать по цехам. В рабочей слободе заложил церковь, школу и больницу.

Стекольный завод начал работать, но листовое стекло было среднего качества. Зато отлично шли на продажу посуда и бутылки. С листовым стеклом решили не мудрить, дешевые стекла людям тоже нужны. Для доработки технологии или поиска нового песка нужно время. Художники занимались чертежами – «рисованием», первое задание с ходиками они выполнили. Дети сами рисовали голубые кошачьи глаза и белые усатые мордочки, тем более что рельеф рисунка выбивался штампом. Сергей дал задание художникам сделать витражи для своего дома. Подсказал добавки для цветного стекла, почему-то запомнил их со школы. На кирпичный завод поставил паровую машину – и сам удивился эффекту. В результате приказал отправить аналогичную машину в Тамбов.

К концу ноября закончили укладывать черепицу на крышу его дома. Рабочие занимались внутренней отделкой и обещали закончить к Масленице. Слишком фигуристую лепнину затеял архитектор. Установленная система водяного отопления работала хорошо, Сергей не боялся, что дом отсыреет. У своего дома и у проходной завода установил огромные термометры. Но люди спокойно проходили мимо, до заинтересованного взгляда пройдут годы. Неожиданно получил заказ на такие термометры от инспекции гимназий.

Долго не мог решить головоломку с измерением атмосферного давления. На котлы и паровые машины надо ставить манометры. Но сначала необходим обычный барометр, а где его взять? Сам барометр прост: ноль – это вакуум… а дальше что? Решение нашел в записной книжке сына, оказавшейся школьной шпаргалкой. Согласно этой шпаргалке барометр изобрели чуть ли не вчера. Давление измеряется в миллиметрах ртутного столба от вакуума в запаянной трубочке. Все просто, когда знаешь. По этой шпаргалке Сергей сделал эталон, по мерному стакану ареометра сделал эталоны веса и объема.

На его заводах уже работали более тысячи человек. Спасибо Тимофею и его «бригаде», ребята гребешком прочесали усадьбы до самого Петербурга. В результате купили буквально всех крестьян, которые выставлялись на продажу. Хватило людей и на заселение тамбовских земель. Там выросло три полноценные деревни. Денег на переселенцев не жалели, каждая семья получила полный набор инвентаря, скота и птицы. Заявку на «Тульский часовой завод» губернатор подписал с видимым удовольствием.

Теперь пять сотен человек делали часы, часы собирали в бывшей казарме. Первый обоз с двумя тысячами часов ушел в Петербург. Готовился второй обоз, в Москву, решили десятого декабря открыть продажу часов. Начали готовиться к выпуску часов с кукушкой и больших напольных часов с боем. Часы без пружин очень просты, надежны и дают превосходную прибыль. В Петербург с обозом Сергей отправил первые театральные бинокли, присланные из Тамбова. Позолоченный корпус, красивый футляр с амуром и маленькой надписью «патент дворянина Алексеева С. Н.». Три пятикратных бинокля придержал – сделано еще мало, не время показывать. Подумывал начать эксперименты над сплавом стекла и свинца. Такой сплав позволит изготавливать и хрусталь, и венецианское стекло. Это еще деньги, но денег было уже очень много, он явно не успевал их осваивать. Появилась мысль.

Идею банка обсуждал с Тимофеем очень долго. Управляющий не мог понять суть банка и разницы с ростовщиком, а Сергей знал только общие принципы. В конце концов определились, Тимофей отправил приказчиков на поиски нужных людей с определенными наклонностями. Сергей пошел с прошением к губернатору. Разговор мог стать неприятным, с обвинением в ростовщичестве – позоре для дворянина. У губернатора были гости, десять офицеров в чинах и один генерал.

– А вот и сам виновник пожаловал! – воскликнул губернатор, – прошу, проходи.

– Господа, позвольте представить автора пули, отставного морского офицера Сергея Николаевича Алексеева.

Вот это да! Surprise.

Оказывается, Михаил Михайлович похвастался пулями перед губернатором, который сам проверил новинку и написал о ней в Петербург. Перед Сергеем сидела комиссия военного ведомства во главе с генералом Степаном Гавриловичем Белозеровым, приехавшая с целью проверить изобретение на месте. Первое впечатление на комиссию Сергей произвел. Мускулистый, загорелый молодой человек в кавалерийских сапогах. Черный камзол военного образца из дорого сукна, но без шитья, золотые пуговицы. Явная военная выправка и привычка к военной одежде – любой офицер это видит сразу. Сергей стиль своей повседневной одежды не менял, но одевался по моде времени и в соответствии с дворянским званием. Днем носил черный или темно-синий суконный камзол, вечером на визиты надевал более вычурную одежду. На все его черные и темно-синие камзолы были пришиты форменные пуговицы, которых в коробке оказалось вполне достаточно.

Сергей кратко описал суть пули, ее действие при попадании в цель и особые свойства сердечника. Офицеры комиссии слушали недоверчиво. Кусок свинца – он и есть кусок свинца. Не может свинцовая пуля при попадании в цель сама разорваться. А если свинцовая пуля попадет в кирасу, то стальной сердечник не поможет. Только генерал Белозеров в разговор не вступал, он с нескрываемым интересом разглядывал молодого изобретателя.

Договорились о дне испытаний. Готовых пуль нет, и Сергею понадобится время на изготовление нужного количества. Испытания будут проводиться по программе комиссии, стреляют десять солдат гарнизона. От Сергея требуется отлить по пятнадцать пуль на солдата.

После ухода комиссии Сергей подал губернатору бумаги с прошением на банк.

– Зачем тебе это? – прочитав, удивленно спросил тот.

– Дела завода требуют ежедневно платить и получать деньги. Ко мне даже домой приходят люди с деньгами и доставляют только хлопоты и неудобства. – Сергей тяжело вздохнул и продолжил: – Если будет банк с правами от моего имени вести финансовые дела, то все хлопоты и неудобства уйдут в здание банка.

Губернатор еще раз перечитал бумаги, нахмурился:

– А проценты с денег почему будешь брать?

– Так проценты не только брать, но и давать придется, если платеж просрочен или деньги даны авансом, должно быть наказание и поощрение.

– Ты прав, незачем черному люду ходить в дворянский дом, – и подписал.

Эмблема-логотип Тульского банка оружейников была нарисована в прошении. Сергей объяснил художникам суть эмблемы, а особые места прорисовал сам. Появилась у него мысль подкинуть потомкам задачку. На фоне щита с завитушками пушка, над пушкой два ружья, слева и справа от пушки столбики. Знающий глаз сразу увидит, что пушка нарезная с гидравлическими компенсаторами. Ружья с магазинами, слева и справа унитарные снаряды. Невероятно для 1765 года! Банк решили открыть в доме рядом с губернаторским домом. Дом был куплен как магазин часов с достаточным количеством подсобных помещений. Но банк магазину не помеха, магазин же на первых порах – даже реклама банку.

Начали готовиться к стрельбам. Сергей лично контролировал установку сердечников. Одновременно подготовил встречные сюрпризы. В пуле он был уверен, она проверена временем и живет в XXI веке, нужно усилить эффект. В назначенный день десять солдат со своими ружьями стояли по стойке смирно. В отдалении со своим ружьем стоял солдат-инвалид из охраны. Еще при подготовке Сергей попросил разрешения проводить в стороне пристрелку нового ружья, обещал не мешать испытаниям. Ему было дано согласие.

Уже во время первой серии офицеры откровенно косились на рабочего, делавшего пять выстрелов на один выстрел солдат. Во время второй серии офицеры подходили и внимательно смотрели на процесс перезарядки оружия. Даже генерал наводил на него бинокль, за который держался, как ребенок. Степану Гавриловичу до начала стрельб был вручен бинокль.

– Что это? Зачем это мне? – несколько раздраженно спросил генерал.

– Полевой бинокль, отслеживать попадания и промахи.

– А риски и крестики зачем? – уже заинтересовался он.

– Помогает офицеру определить дистанцию до врага и корректировать огонь.

Степан Гаврилович закинул ремешок на шею и до конца стрельб не выпускал бинокль из рук.

Когда стрельбы закончились и мишени убрали, Сергей приказал подвесить тушу свиньи.

– Смотрите, господа, – и выстрелил из своего пистолета.

Офицеры с недоумением смотрели на Сергея.

– Господа, посмотрите на тушу свиньи с другой стороны.

Офицеры подошли и вытаращили глаза на дыру, в которую можно было засунуть голову. Сегодня эти пули называют варварскими, в то же время прославляют Чингисхана. А Сибирь до сих пор безлюдна, ибо после Чингисхана не оставалось живых. Воины Чингисхана убили всех, и стариков, и младенцев.

Солдаты ушли ровным строем, начали собираться и офицеры. Степан Гаврилович снял с шеи сверкающий золотом бинокль и протянул с вопросом:

– Венецианская работа?

– Нет, тамбовская, на моем заводе в Тамбове делают, этот бинокль из пробной партии, возьмите себе, потом напишите о недостатках.

Сергей протянул лакированный футляр бинокля. Генерал снова внимательно осмотрел бинокль, затем прочитал на футляре: «Тамбовский оптико-механический завод» и ниже: «Патент дворянина Алексеева С. Н.».

– И каковы возможности этого завода?

– В год двести шестьдесят единиц. Завод можно расширить, если будут заказы и люди.

– Интересно, интересно. И вы очень интересный человек. Не хотите ли вернуться на службу?

– Победить врага можно и штыком в первых рядах, и оружием в Туле, особенно когда есть такие генералы, как вы.

Договорились назавтра собраться в заводском управлении, что весьма устраивало Сергея.

После обеда встретились в управлении завода, сразу было ясно: решение комиссии положительно. Генерал, в сопровождении Сергея, Варфоломея Сидоровича и в окружении офицеров осматривал цеха. Удивиться было от чего, цеха казались безлюдными, громыхали прессы и кузнечные молоты, гулко звенели кувалды клепальщиков. Где-то пыхал паровой двигатель, цех заставлен рядами котлов и молотов, а людей нет. Люди были незаметны, они работали у механизмов, что-то клепали, крутили, над головой прогремел тельфер с очередной деталью. Не было привычного людского муравейника, криков и суеты, и это создавало иллюзию безлюдности.

– Мне говорили, у тебя большой завод, а на поверку никого не видно, – сказал генерал.

– У меня каждый человек на счету, рабочих рук не хватает, – ответил Сергей.

– Мне у тебя понравилось; сразу видно: заводом руководит офицер.

– Везде чистота и порядок, все знают свое место, – продолжил Степан Гаврилович, когда вернулись в управление завода.

Комиссия расположилась в специально оборудованном для такой цели кабинете.

– Слушай решение комиссии, которое будет доложено в Петербурге, постановили твою пулю принять на вооружение.

– Рад служить Отечеству.

– Казна будет тебе платить копейку за каждую пулю, свинец и железо за счет казны. Сколько пуль сможешь изготовить ежемесячно?

– Если позволите взять казенный завод, что напротив, четыре тысячи пуль в месяц отолью.

– Четыре тысячи? Купец Лазарь Прудников обещает десять тысяч в месяц. Кстати, четверть копейки с каждой его пули тебе заплатит казна.

– А вы сравните наши пули стрельбой по кирасе. Я пули делаю убивать, а не стрелять.

– Ты ему не доверяешь?

– Лазарь Прудников – уважаемый человек, но визга вражеских пуль над головой не слышал. Когда солдаты будут гибнуть в бою, он будет спокойно пить чай с бубликами.

– Хорошо сказал, проверим пули всех заводов, я записываю твой заказ на четыре тысячи пуль в месяц с первой поставкой в феврале.

– А завод?

– К этому времени завод оформим.

Степан Гаврилович немного помялся и попросил показать вчерашнее ружье.

Варфоломей Сидорович открыл стоящий в углу зеленый ящик. В гнездах двумя рядами лежало десять ружей. Достал одно и передал генералу. Сергей принялся объяснять устройство, штык легко переводится в боевое положение. Прицельная планка с установкой расстояния до цели. Шомпол с металлическим ежиком для чистки ствола. Казенник легко открывается, чистить от порохового нагара совсем не затруднительно. Похвалился весом и повышенной дальностью стрельбы, что вчера все видели. Степан Гаврилович слушал внимательно и задал ожидаемый вопрос:

– Здесь стволы нарезные. Сколько таких ружей сможешь изготовить в месяц?

Сергей был готов к этому вопросу. Нарезное оружие изобретено в XVI веке, массовое изготовление началось в середине XIX. Но Сергей знал более совершенные технологии:

– Уверенно обещаю пятьсот винтовок в месяц при условии получения завода с тремя сотнями рабочих.

– Сколько месяцев необходимо на подготовку к выпуску?

– Мне хватит двух месяцев подготовительных работ.

Генерал только удивленно дернул бровью, но дворянин слово сказал, не поверить – значит оскорбить.

– Твои ружья или винтовки, как ты называешь, мы берем в Петербург. Результат испытаний сообщим.

– Спасибо за доверие.

– Деньги за ружья возьми у губернатора, назови цену.

– 17 рублей 65 копеек за винтовку.

Степан Гаврилович посмотрел Сергею прямо в глаза. Цена за сегодняшние тульские ружья была ровно пятнадцать рублей.

– Осилишь тысячу своих винтовок в месяц?

Сергей достал из кармана записную книжку, начал листать страницы. Затем принялся выписывать на лист бумаги какие-то цифры. Степан Гаврилович выжидал, тщательный подход к вопросу ему импонировал.

– Если к предыдущему заводу получу еще триста человек и две тысячи шестьсот семьдесят пять рублей.

– Это твое условие выпуска тысячи винтовок в месяц?

– Нет, в таком случае я смогу выпускать четыре тысячи в месяц.

– Оригинальный у тебя расклад, но понятный.

– Мы готовимся к войне?

– Польский король чуть ли не живет в Петербурге, плохи дела в Польше, вот он и просит помощи.

– Императрица решила помочь полякам?

– Советники пока удерживают от такого шага, но кто знает…

Начали прощаться. Варфоломей Сидорович по традиции сделал подношения от завода. Каждый член комиссии получил по пистолету новой модели. Пистолеты были именные, с гравировкой, пистолет генерала имел еще серебряные накладки. Все были довольны, кроме Варфоломея Сидоровича:

– Ты что делаешь, барин, зачем просишь казенный завод?

– Как зачем? Расширять производство.

– При получении казенного заказа всегда дают казенный завод в собственность.

– Нам уже тесно, скоро начнем выпускать конверторы и компрессоры, тонкую проволоку тянуть и стальные тросы вить.

– Подожди. Ты пули где собираешься отливать?

– Пули не проблема, посидим с тобой придумаем.

– Если нужен казенный завод, иди к губернатору. Самый лучший за двести рублей возьмешь.

Это для Сергея было новостью, цены на заводы он знал, но того, что купить казенный завод так просто, не ожидал.

После объединения Германии заводы ГДР продавались за одну марку. Покупатель определялся по инвестиционному проекту. Кто больше вложит денег и идей в развитие предприятия, тому оно и достанется. Нарушитель проекта получал обратно свою марку и лишался завода. В современной России все наоборот. Изношенные предприятия продаются по максимальной цене. В цену завода добавлена инфраструктура, жилые дома, больницы, садики и школы. Теплоцентрали и гнилые коммуникации. В дополнение покупатель обязан погасить все старые долги. А кому это надо?

В России XVIII века поступали намного разумнее. Казна строила заводы и завозила туда крестьян. Любой промышленник при желании всегда мог купить любой казенный завод по льготной цене. Любое изобретение или получение казенного заказа сопровождалось дарением казенного завода. Отсюда и резкий рост рядового купца Демидова. Освоив выпуск хороших чугунных пушек, Демидов получил казенные заводы и тысячи крестьян.

Директор немного походил по кабинету, затем спросил:

– Почему такую цену за ружья назначил?

– Много или мало?

– Конечно, мало. Хочешь царице понравиться? Не выйдет, твои старания даже до губернатора не дойдут.

– С названной ценой у меня восемьсот рублей чистых денег с каждой сотни винтовок.

– Ого! Откуда такая прибыль?

– Всю производственную линию мы сделали и окупили, затраты на производство мизерные.

– Дальше только прибыль пойдет. Ловок ты, я даже не заметил.

– Мало мы с тобой о жизни говорим, только о работе. Пригласи к себе на чай, расскажешь о Туле, о заводах и людях.

– Спасибо, Сергей Николаевич, в воскресенье после церкви прошу, желанным гостем будешь.

– Вот и ладушки. Вели Тимофея позвать.

– Почему про Лазаря Прудникова так сказал? Десять тысяч пуль за месяц отлить каждый может, работа простая.

До конца XIX века пули и картечь делали весьма примитивно. В формочку заливали свинец и, не дожидаясь полного отвердевания, обжимали щипцами. Получался круглый, но со множеством заусенцев, шарик.

– Потому и сказал, что не простая, баллистика пули важна.

Сергей взял в руку карандаш и показал:

– Неправильная установка сердечника приведет или к уводу пули в сторону, или к перекосу при встрече с препятствием.

– Что такое баллистика?

– Ты не знаешь про баллистику и балансировку пули? И Лазарь Прудников ничего не знает.

– Так расскажи людям, объясни.

– Зачем? Лазарь Прудников в феврале неустойку заплатит, за свинец заплатит, проблем у него будет выше крыши.

– Хитер ты, барин! Лазаря Прудникова в крепость возьмешь?

– И хитер, и умен. Лазарь Прудников твоим помощником станет, – вступил в разговор Тимофей. – Зачем звал, барин?

– Знаешь казенный завод, что с упавшими воротами?

– Это самый большой завод в городе, и рабочих там за четыре сотни, знаю.

– Поговори с нужными людьми в канцелярии губернатора, золото, не серебро обещай, но не больше пятидесяти рублей.

– Без проблем, сторгую подешевле. Покупать вместе с казенным заказом?

– Заказ перепродай.

– Зачем завод покупаешь? – опять встрепенулся Варфоломей Сидорович.

– Пора новые паровые машины собирать и готовить прокатные станы.

Сергей не собирался становиться промышленным магнатом и сталелитейным гением. Он увидел более короткий путь к своей цели. Идею поехать в Петербург и соблазнить императрицу он отверг как детские иллюзии. На престоле дураков не бывает, и вокруг престола плечом к плечу совсем не глупые люди. Мы помним имена тех, кто вышел из ее спальни и совершил великие дела. Можно добавить вымышленные разными романистами имена. Но не знаем имен тех, кто умер, пытаясь попасть в эту спальню.

Идея купить завод упрощала и облегчала достижение желаемого результата. Позволяла ему легально делать любое оружие. Для хорошего оружия нужны деньги и хорошая сталь с технологией как минимум XIX века. Лучшая в мире руда на Урале, даже к XXI веку ученые не поймут состав этой руды до конца. История господина Крупа – один из примеров. Создав новую технологию в металлургии, господин Круп немедленно поехал в Петербург. После изучения представленных теоретических исследований Берг-коллегия поручила ему руководство двумя заводами на Урале. Через год один завод у Крупа забрали, а еще через год господин Круп был с позором изгнан из России. Не та на Урале руда, и технологии на Урале нужны другие.