Текст книги "Подмастерье"

Прогнав озабоченность с лица под взглядом императора, который с подозрительным прищуром уставился на него, Филь спросил как можно беззаботнее:

– А каким образом выкованный мною меч привёл к этим интересным эффектам?

Флав снова ожил и забегал по помещению, указывая на массивную мраморную панель с рычагами и на размещённые в полуразрушенных колоннах странные механизмы вкупе с уже знакомыми Филю Архимедовыми винтами.

– Кто сеет скупо, скупо и пожнёт. Ты сеешь щедро, мой друг, не то что Клемент! Когда я обнаружил воздействие этого меча на Сотерис, я долго не мог понять, как это возможно. Но потом сообразил, что это должна быть модуляция света клинком или ещё что-то подобное, так что я направил отражённый от меча свет на стеклянную сферу с Сотерисом, которая весит как взрослый мужчина, и вдруг смог поднять её двумя пальцами! После чего я прикрепил к Архимедовым винтам параболические зеркала и подвёл к ним систему рычагов, которые одновременно передают на них вибрацию меча через специальные ножны. А потом заснул, измочаленный работой до ночи, и проснулся только к вечеру следующего дня, когда эти чёртовы горы уже выросли. Я забыл закрыть линзу в крыше парусиной от солнца – это вся моя вина. А Клемент теперь не даёт мне покоя!

– Скажите, – спросил Филь, привычно удивлённый чудовищной работоспособностью Флава и одновременно потрясённый его беспечностью, – вы после этого видели город?

– Что там видеть? – дёрнул Флав раздражённо плечом. – Ну видел раз, когда стража стала ломиться сюда, но я их прогнал. Подумаешь, горы. Зато нам теперь не страшно любое нашествие! Изобретённая мною защита куда лучше той, что я применил против французов, – её знать до сих пор мне простить не может. Видите ли, я спалил их дома и пожёг сады. Неустанно бдя за тем, чтобы никто не покусился на их посты, они изнурили свой интеллект до того, что стали слепы как кроты. Их всех пора заменить на новых, чем я и займусь, как только закончу свои эксперименты!

В нынешнем виде, растеряв всю внушительность, Флав мог склонить на свою сторону разве что какого-нибудь бездомного, но никак не членов Совета, которых он собрался вышвырнуть из замка. И вдруг Филь понял, что у него нет иного пути, что бы за этим ни последовало. Ему было страшно до ужаса. И всё же он не видел другого выхода из созданной императором бредовой ситуации, хотя искал его, даже когда проговорил сквозь внезапно возникший в горле комок:

– Значит, этот меч является ключом ко всему?

– Да, – подтвердил Флав. – Без него эта установка не стоит ничего.

– Хорошо, – сказал Филь, продолжая трястись от страха. – Тогда я забираю его с собой!

Он выдернул клинок из гнезда в мраморной панели и поспешил к выходу, боясь взглянуть на императора.

– Стой, щенок! – ударил его в спину злобный рык. Филь испуганно обернулся.

– Оставь этот меч здесь, – подёргивая головой, угрожающе проговорил Флав. Брызги слюны летели из его рта на каждом слове. – Оставь его мне, и тебе не придётся жалеть!

Трясущимися губами Филь произнёс через силу:

– Я забираю его. Так надо, но вам не понять.

– Я твой император! – выплюнул Флав, надвигаясь на него. – Или ты не знаешь, чего я стою? Отдай мне этот чёртов меч!

Юноша попятился к двери, едва не плача от навалившегося на него осознания своих действий. Он выставил перед собой клинок.

– Мало знать себе цену, нужно ещё пользоваться спросом, – выпалил он. – Не отдам! Никогда не отдам! Я лучше умру!

– Что ж, я прикажу повесить тебя на городских воротах, – пообещал император, и его обычно добродушный взгляд сделался волчьим.

Филь вслепую нащупал лом, вынул его из стопоров и бросил на каменные плиты. Затем припустил к восточному крылу замка, на бегу утирая навернувшиеся слёзы и шмыгая носом.

На крыльце он столкнулся с Ирением. Мастер Хальмстема выглядел задумчиво.

– Ну, как всё прошло? – спросил он.

– Замечательно прошло, – хмуро ответил Филь, пряча глаза. – Пошёл за шерстью, вернулся стриженым. Я теперь государственный преступник. А какие у тебя новости?

14

Не люблю, когда камнем по голове. Как-то по барабану уже, интересный человек тебя огрел или нет…

Габриэль Фе. Детские воспоминания, глава «Высказывания Эши», из архива семьи Фе

Выслушав юношу, Ирений взял его под локоть и повернул к крыльцу.

– Пошли со мной, – строго сказал он.

Филь редко слышал от него подобные интонации и поднял глаза: лицо у Мастера было недоброе. Он скорее летел, а не шагал по многочисленным лестницам. К кому именно они направлялись, Филь догадался, но спросил всё равно:

– Куда торопимся?

– Спасать твою голову!

Филь решил отложить выяснение подробностей спасения на потом.

– Тебе удалось что-то выжать из Клемента за Газовую гильдию?

– Двадцать процентов от нашей доли.

– Сколько? – Филь разом позабыл об остальных бедах. – Даже не половину!

Ирений остановился в пролёте от нужного им этажа. Из коридора, ведущего к офису господина секретаря, слышался приглушённый шум голосов.

– У тебя в одной руке дерьмо с орехами, в другой дерьмо с изюмом, – произнёс он скороговоркой. – Но зачем выбирать дерьмо? Мой совет: бросай его и начинай соображать, как сберечь здоровье.

– Ирений, ты скоро заговоришь как Флав! – взъярился Филь, красный от злости, ни черта не поняв из сказанного. – Двадцать процентов – это лишь четвёртая часть вложенного капитала, учитывая полученные дивиденды! Мы отдаём Клементу целое небольшое состояние!

– Это дерьмо с изюмом, – сдержанно проговорил Ирений. – Его придётся бросить, если не хочешь сгнить в придорожной канаве с проломленной головой. За это дерьмо мы, возможно, сможем купить, в смысле удержать твою голову целой. Клемент сейчас – твоя единственная надежда.

– Флав ничего не посмеет со мной сделать, – возразил Филь. – Ну, максимум посадит в тюрьму. Иначе Руфина сживёт его со свету.

Ирений вздохнул, словно не видел более смысла спорить.

– Забыл тебе сообщить: Руфина с детьми в Катаоке. Она покинула Кейплиг сразу после катастрофы. Моё мнение, что она просто не хотела подвергать детей опасности. Но вслух она заявила, что уходит от Флава.

Он уже сутки упорно называл императора только по имени, и это решило для Филя его дилемму: если его друг списал Флава в утиль, то ему сам Один велел. А значит, ненавистный Клемент впрямь скоро станет первым лицом Империи и лучше его не злить. Но двадцать процентов! Он не мог простить этого Клементу.

– Забудь о Флаве, – сказал Ирений. – Человек, который убил не менее тысячи горожан, оставив без крова десяток тысяч, только чтобы подтвердить свои научные догадки, не имеет права оставаться на посту. Но он всё ещё император. Флавионы правили здесь более ста лет, у них многочисленные связи, о которых ты даже не догадываешься, и Флав не самого доброго характера. А ты довёл его до исступления, если я правильно понял. За тобой наверняка уже идёт охота выродков, которым, по справедливости, место на виселице. Ты отдашь меч, когда они прижмут тебя в тёмном углу?

– Не отдам, – хмуро заверил Филь.

Ирений смерил его пронзительным взглядом и вдруг сделал то, чего не делал никогда: наклонился и поцеловал его в лоб.

– Тогда ты то, что нам нужно. Кровь и почва – смысл жизни Клемента, – сказал он, отворачиваясь и широким шагом преодолевая последний пролёт. – Блистать научным интеллектом – движущая сила Флава. Пришло время выбирать, мой друг!

Филь встревожился: «В лоб поцеловал, это нехорошо! Значит, опять скоро пошлют к чёрту на кулички по какому-нибудь срочному делу, а я только собрался землю покупать!»

В знакомом до оскомины коридоре на стульях, в изобилии расставленных вдоль обеих стен, сидело не меньше тридцати человек. Филь сообразил, что это были те, кто с утра пораньше пришёл к Клементу на приём, хотя день только начался. Вспомнив свои страдания с десятниками в Хэмпстеме, юноша почувствовал уважение к господину секретарю, который был вынужден рулить сейчас целой Империей.

– Неотложное дело, связанное с имперской безопасностью, – сообщил Ирений собранию перед дверью в офис. – Я настоятельно прошу вашего разрешения посетить нам господина секретаря вне очереди!

Здесь были люди, с которыми Филь уже встречался, в большинстве своём важные чины, некоторые – члены Совета. Один из них, тщательно выбритый комиссар гражданской стражи, сказал, кивая на дверь:

– Шагай, Мастер! Мы подождём.

Остальные с ним согласились, и Ирений после короткого стука вошёл в заполненный солнечным светом кабинет.

Расположившийся в кресле за обширным столом господин Клемент поднял на неожиданных посетителей удивлённый взгляд. В кабинете, кроме него, находился малорослый седой мужчина, в котором Филь узнал престарелого Конрада Лейно, придворного алхимика, помогавшего юноше прошлой весной вклеивать пластины венецианского стекла в бронзовую раму огромной линзы на крыше Западной башни.

– Конрад, мы закончим позже, – сказал господин секретарь, завидев тёмно-серый меч в опущенной руке Филя. – Подождите меня за дверью.

Алхимик, не поднимая глаз, покинул помещение, а Клемент перевёл взгляд на Ирения. Филь заметил, что господин секретарь заметно осунулся с их последней встречи.

– Докладывай, – приказал он.

Ирений в четыре коротких предложения пересказал то, что произошло в Западной башне. Господин Клемент, прищурившись, посмотрел на Филя, дал себе время подумать, выдвинул на себя правый верхний ящик стола, порылся там и бросил на стол тонкую серебряную цепь, продетую через простой треугольник того же металла.

– Ясно, – сказал он, указав Филю на цепь. – Надень это себе на грудь.

– Что это? – следуя повелению, спросил юноша.

– Ты теперь рыцарь, – пояснил господин Клемент. – Грамоту я подпишу завтра. Хотя здесь это мало что даёт, кроме привилегии в любое время посещать заседания Совета и быть выслушанным императорским судом за любые, самые жестокие преступления. То есть тебя нельзя просто так зарезать – сначала придётся притащить тебя в суд. Это единственная мера, которая хоть как-то может тебя сейчас защитить: на рыцаря побоятся поднимать руку без суда. Но если ты в самом деле рискнёшь нарисоваться на пороге Совета, я первый отправлю тебя в темницу.

– Спасибо, – пробормотал Филь, ощущая себя меченым дурачком со сверкающим треугольником на груди. – А деньги мне за это какие-нибудь положены?

Господин Клемент отрицательно повёл головой. Филь немедленно разозлился: мало того, что сегодня он спас всю Империю вкупе с Клементом и вынужден теперь ходить, как наряженная девица на выданье, так ещё и прибыли ему с этого никакой.

– Я хочу пятьдесят процентов за нашу долю в Газовой гильдии, – сказал он, набычившись. – А то я сейчас пойду и отдам этот меч Флаву!

Ирений позади тяжело вздохнул, словно оправдывались его худшие ожидания.

– Не трудись, – сказал господин секретарь. – Я без всякого эмпарота вижу, что не отдашь. И двадцать процентов – это всё, что ты получишь. Остальное я пущу на восстановление города.

– Почему это не отдам? – вскипел Филь. – Ещё как отдам! Я хочу пятьдесят процентов, это моё последнее слово!

Господин Клемент, как оказалось, тоже был на грани.

– Основные признаки государства, школяр! – поднимаясь из-за стола, рявкнул он, вдавив кулаки в столешницу. – Отвечай, иначе я своей волей аннулирую все твои бумаги из Алексы!

Филь выпалил испуганно:

– Контроль над территорией, неизбежность наказания за нарушение закона, административное управление территориями, гарантия безопасности и социальной защищённости населения!

– Правильно, – сказал господин Клемент, снова опускаясь в кресло. – Теперь скажи, что из этого у нас осталось. Мне требуется твоё честное мнение как образованного человека.

Польщённый тем, что господин секретарь впервые зачислил его в образованные, Филь секунду поразмыслил и ответил спокойнее:

– Первые три элемента. Скорее, два с половиной.

– Два с половиной из пяти, – повторил следом за ним господин секретарь. – Как думаешь, долго продержится власть, игнорирующая половину немедленных нужд государства? Мы перестали соответствовать перечисленным тобою признакам, и теперь только вопрос времени, когда Империя рассыплется на куски, управляемые тиранами, каждый из которых будет пытаться воссоздать своё государство. А когда воссоздаст и укрепит, пойдёт войной на соседние. Ты этого хочешь?

Филь отчаянно помотал головой.

– Тогда дай мне покончить с настоящим кризисом, и я осыплю тебя золотом. Но не сейчас!

Пристыжённый Филь понурился.

– Не нужно мне это золото. Не за такую цену, – пробормотал он.

Он собрался уйти, но Ирений сзади дышал ему в затылок, и Филь решил дождаться официального конца аудиенции.

Господин Клемент провёл ладонями по усталому лицу и сплёл пальцы в замок, глядя на него как на расшалившегося, наступившего в лужу и поранившего коленку ребёнка.

– Тебе девятнадцать через месяц, а ты как был обалдуем, так и остался, – скривился он. – Хорошо, у меня есть одно срочное дело, которое на время удалит тебя из Империи с твоим другом-начальником. Я так понимаю, ты не умеешь зажигать Открывающий Путь?

– Не умею, – признался Филь.

«Вот оно!» – мысленно поморщился он.

– Вы оба нужны в Хальмстеме, поэтому поездка должна быть короткой. Я верю, что ты придумаешь, как это лучше провернуть.

– Опыты Конрада принесли успех? – подал голос Ирений.

– Принесли, – удовлетворённо произнёс господин Клемент. – Осталось уточнить кое-что в рецептуре, а для этого нужны обычные городские крысы, которых у нас мало в силу привитой нам сердарами гигиены с незапамятных времён. Да и времени на их ловлю нет. Твой же соратник знает Старый Свет и может быстро привести к скопищу крыс. Конрад говорит, что пяти бочек будет достаточно.

«Кажется, пока я сидел в Анастасии, вся Империя тронулась умом, – заключил Филь. – Только за крысами меня ещё не посылали!»

Господин Клемент спросил его ни с того ни с сего:

– Та девица была сердаром?

Филь вздрогнул от неожиданной опасности вопроса.

– Нет, – солгал он, благодаря Одина за то, что предыдущий ход разговора вынудил его держать глаза долу. – Просто девица из Пассифона решила подзаработать на приданое, а тут я подвернулся.

– Твоя мать того же мнения, – кивнул господин секретарь. – Что ж, отправляйтесь! Повозку с бочками получите в Хальмстеме.

Покинув кабинет, Филь выждал, пока они отошли подальше от сидевшей в коридоре толпы, и спросил:

– Прений, а ты когда вернёшь мне мою раковину?

– Когда поймёшь, как ею пользоваться.

– Думаешь, я никогда не пойму?

– Когда-нибудь, может, поймёшь… не приведи Один. Ты за неё не переживай: я клятвенно обещаю вернуть её сразу, как только она тебе позарез понадобится. Договорились?

– Договорились!

Филь расцвёл, зная, что его друг сдержит слово. Оказавшись на улице, он потянул рыцарскую цепь через голову.

– Оставь, – покосившись на неё, посоветовал Ирений.

– Да на чёрта мне эта побрякушка! За ней ни денег, ни власти. Девиц разве что впечатлять. Я сомневаюсь, что она послужит хоть какой-то защитой, если меня прижмут в тёмном углу по-настоящему. Хочешь, отдам её тебе? Пусть тебя защищает, если ты в это веришь!

– Я не могу её принять. Оставь!

Они спустились с крыльца, пересекли двор и стали ждать, пока стражники на мосту очистят им путь через толпу. Ирений вынул свой меч из ножен и вложил в них тёмно-серый клинок Филя. Передав ножны юноше, он сказал:

– Я возьму другие в казармах, а расхаживать с этим обнажённым не стоит.

Люди в толпе отнеслись к ним неприветливо. Тяжёлые взгляды на угрюмых лицах сопровождали друзей всё время, пока они не оказались достаточно далеко от сборища. В душе Филя шевельнулось опасение, что так можно и камнем получить в голову, прогуливаясь здесь после заката. Он подумал, что Клемент, возможно, прав, желая разрешить этот кризис до того, как он перерастёт в бунт.

На краю толпы стояло несколько одинаково одетых людей, чьи рожи Филь сразу расшифровал, умея с детства выделять головорезов в портах. Их было пятеро, и они были отлично вооружены: мечом, ножом, дубинкой, Филь приметил даже арбалет. Но ни в одном не чувствовалось военной выправки. Они определённо поджидали его, потому что заметно подобрались при его приближении и перекинулись несколькими словами, не отводя от него глаз. Затем разглядели серебряный треугольник на его груди, быстро и горячо обсудили что-то, и их группа рассеялась.

– Побежали доложить, что ситуация изменилась, – усмехнулся Ирений, провожая их взглядом. – Сейчас ты видишь, что я прав?

– Вижу, – сказал Филь, соображая, чего именно теперь ждать от жизни с Флавом в роли своего главного врага. – Спасибо, ты дал мне хороший совет, дружище.

– А когда я давал плохие?

– На то ты и Мастер. А что будет с Флавом? Когда мне ждать разрешения всей этой ситуации?

– На этой неделе. Твой сегодняшний доклад Клементу должен помочь уговорить сомневающихся, что низложение нынешнего императора неизбежно. Кто будет следующим, пока никто не знает, но одно точно: отныне эта должность становится выборной.

– Решили пойти по пути Древнего Рима? – пробормотал Филь, и тут он увидел идущую ему навстречу по улице Мету. На ней было голубовато-дымчатое платье, поверх него такая же туника, шерстяные разноцветные гетры и невысокие серые сапоги тонкой кожи. Волосы её были подобраны в плотный пучок, перевязанный жёлтой лентой.

Филь примёрз к девушке взглядом. Она заметила его, но никак не выразила этого, разве что замедлила шаг и не отводила от него спокойных глаз. Он же боролся с желанием броситься к ней и сжать её в объятиях – настолько грациозно и легко она двигалась.

– Ирений, исчезни, – глухо пробормотал он.

– Что?

– Говорю, потеряйся где-нибудь, – повторил Филь. – Мета Хозек идёт нам навстречу!

Ему не пришлось уточнять, что имелось в виду: увидев девушку, Ирений нырнул в первый попавшийся переулок.

– Здравствуй, – сказала она, подходя.

Её голос приобрёл хрипловатый оттенок, словно она молчала днями напролёт или постоянно орала на кого-то. Он порывисто шагнул к ней, но, как когда-то в Меноне, она выставила перед собой раскрытую ладонь.

– У меня теперь статус ничейной жены, забыл?

Филь не понял сказанного, кроме того, что Мета желает сохранить дистанцию. Он растерялся, не понимая, что ему следует делать. Она сухо пояснила:

– Статус ничейной жены подразумевает, что я замужем, но мой муж скрывается от общества, и есть ли такой вообще, никто точно не знает. Отсюда следует, что моя рука отдана кому-то неизвестному, кто всё ещё раздумывает, брать ли меня в жёны. Ты опозорил меня, я стыжусь встречаться со знакомыми. Я знаю, что обо мне сплетничают, что я живу без мужа, который обещал взять меня в жёны, но сбежал от меня за час до свадьбы!

Последние слова она выкрикнула ему в лицо, покрывшись густым румянцем. Филь почувствовал себя бесконечно виноватым и пробормотал, опустив глаза:

– Пассифон в десяти минутах ходьбы отсюда. Ровно столько отделяет тебя от того, чтобы стать моей женой, если ты согласна.

– Не согласна! – Мета топнула ногой, как это делала Габриэль, когда была всерьёз сердита.

Не зная, что ещё предложить разъярённой невесте, Филь понурился. Помолчав, Мета сказала:

– Я остановилась в гостинице «Под Имперским стягом». У тебя есть время до утра, чтобы решить, как тебе следует действовать. Если к утру у тебя появятся предложения, я готова их выслушать. Если нет, я завтра возвращаюсь в Менону. А пока мне надо навестить своего отца в замке – у него какое-то лекарство для загибающейся от токсикоза беременной Габриэль. Там же гостит Лентола с годовалым сыном, которую я скоро задушу. У тебя четверо племянников, а кроме Амелии тебя никто в лицо не знает, потому что ты вечно где-то шатаешься и наткнуться на тебя можно только случайно!

Радостно отложив в памяти, что она определённо скучала по нему, он заступил ей дорогу.

– Мета, не ходи к замку! Мост блокирован простым народом и стражей, тебя там разорвут на части. Я же не могу сопроводить тебя туда… потому что за мной охотится Флав.

– Что? – сказала она, запнулась, оглядела его с ног до головы и сообразила что-то про себя. – Это поэтому у тебя рыцарский знак на груди? От Клемента?

Филь ощутил заново проснувшееся уважение к этой девушке, быстро просчитавшей возможные варианты того, что с ним могло произойти, и пришедшей к единственно правильному выводу. Она воистину была дочь своего отца.

Он с обожанием глянул на неё. Обняв его, она она прильнула к его груди.

– Мой дорогой, – тихо проговорила она, – ты когда-нибудь остепенишься?

– Когда-нибудь, – пообещал он. – Но не сегодня. Пока же Клемент выгоняет меня на время из Империи, чтобы сохранить мою голову и заодно решить одну задачу. Так что я опять покидаю тебя, Мета. Но ненадолго: максимум через три дня я вернусь, обещаю. Пока же тебе следует донести до своего отца новость, что нашу долю в Газовой гильдии – его, мою и Прения – я был вынужден сегодня продать Империи за двадцать процентов первоначальной стоимости.

Она подняла к нему бесконечно прекрасное лицо.

– С этим я справлюсь! Он это переживёт, принимая во внимание мешки с золотом, которые ожидают тебя в Казначействе как дивиденды от Спичечной гильдии. Разве Клемент тебе ничего не сказал?

– Промолчал, собака! – Филь обрадовался неожиданной новости. – А много там золота?

– А как ты считаешь, если он с придворным алхимиком сам наладил в Хэмпстеме производство спичек и успел завалить ими всю Империю? От Флава он получил лишь чертежи и рецептуру. Уже два месяца здесь никто не разжигает печей и костров огнивом. Плюс тебя ожидает в тех же мешках выторгованная тобою в ноябре прибыль с Пеньковой гильдии.

– Чёрт побери, – выругался Филь от вернувшегося к нему ощущения полноты жизни. – Мета, а давай это отпразднуем!

– Давай! – Она огляделась по сторонам. – Можем сходить куда-нибудь, если… здесь осталось, куда ходить.

Он вдруг вспомнил о её доме.

– А как Менона выстояла эти землетрясения?

– Менона выстроена так, что выстоит конец света, – отмахнулась Мета. – Покосило некоторые рамы, и потрескались окна, но даже не все. А вот подъезжать к Кейплигу теперь стало очень интересно: эти жуткие горы поднимаются перед тобой стеной, через которую ведёт только узкое ущелье. Сейчас столицу ничего не стоит оборонять.

Филь вспомнил, что за ним гонятся головорезы Флава, которые к этой минуте уже могли получить новые инструкции. Что это за инструкции, ему не хотелось узнавать, да и он давно не видел своего дома, в подвале которого хранились три арбалета с кучей грозных стрел, а окна первого этажа можно было закрыть тяжёлыми ставнями и заболтить их изнутри. Время двигалось к полудню, пора было готовиться к осаде или бежать из города.

Филь решил не испытывать судьбу, высказал девушке свои соображения и с тяжёлым сердцем предложил им расстаться. Мета независимо фыркнула и сказала:

– Даже не мечтай! Я уже пропустила одну осаду с твоим участием в качестве осаждённого, после которой вся Алекса восторгалась тобой и моим братом. Теперь я хочу сама в этом поучаствовать.

– Но сейчас вместо досок и колёсной мази будут мечи, ножи и дубинки, – возразил Филь.

– Если будут, – заметила Мета скептически. – Я сомневаюсь, что Флав продолжит открытую охоту. Скорее, он прикажет подкараулить тебя и тюкнуть сзади дубинкой, чтобы выглядело как обычный грабёж для эмпарота. Так что всё, что тебе надо – не оставаться одному до момента, пока не пересечёшь Границу. Сейчас это обеспечу я, завтра – Ирений.

До Филя дошло, что предлагалось, и он залился краской. Мета тоже сильно порозовела.

– Ну так как? – спросила она.

Вместо ответа он взял её за руку и направился к своему дому, от которого они были в двух минутах быстрой ходьбы. Да такой быстрой, что Мета почти побежала за ним.

– У нас полно времени, ты куда несёшься?

– Я, кажется, заметил бандитов Флава за поворотом улицы, – солгал Филь.

Ей оказалось достаточно беглого взгляда на него, чтобы раскусить враньё.

– Сочини что-нибудь получше!

– Хорошо, – пропыхтел Филь на бегу. – Пусть будет, что я готов сделать первый… второй взнос в счёт уплаты будущего супружеского долга.

– Ты опять на мне жениться собрался? – проговорила она через поразивший её приступ смеха. – Второй раз за сегодня!

Они достигли дома Фе с накренившейся на бок крышей. К облегчению Филя, трещин в стенах не было.

– Клянусь здоровым глазом Одина, я с Алексы готов к этому, – торопливо проговорил он, выискивая ключ под кустом шиповника, куда он спрятал его в последний раз.

Открыть дверь оказалось непросто: видать, косяки всё-таки пострадали. Этим стоило заняться сразу после возвращения из Старого Света, подумал Филь, жестом приглашая Мету заходить, а сам вихрем понёсся вокруг дома, захлопывая ставни. Затем нырнул в образовавшийся на первом этаже полумрак, задвинул засов и шагнул к девушке, стоявшей в ожидании посреди гостиной. Последнее, что он подметил, – это что дом выглядит нежилым.

Не сразу оторвавшись от её губ, он прошептал:

– Нам надо заложить ставни болтами!

Она не смогла произнести ничего связного и лишь кивнула. Не отпуская её, Филь двинулся от окна к окну, делая, что должен, одновременно избавляя Мету от одежды. У первого окна на пол полетела её туника, у второго остались сапожки, у третьего – гетры, у четвёртого – платье, у пятого – лента. После чего он подхватил её на руки и понёсся с ней на второй этаж в свою комнату.

Он отпустил её только после того, как она пообещала спрятаться от него под кроватью. Солнце успело порядочно склониться к западу. Проголодавшись, как волки в зимнюю пору, они спустились в кухню, зажгли подсвечник и в полутьме стали жадно поедать, что нашли: полузасохший пирог с ревенем и кусок заплесневелого сыра, обильно запивая всё кислым прошлогодним вином. Прижимаясь друг к другу, они насыщались, позабыв о времени, и очнулись, только когда в двери заскрежетал ключ. Дверь не поддалась, тогда в неё постучали. Стук был сдержанный.

Глянув в смотровую щель, Филь увидел приёмную мать и жестом поторопил Мету, чтобы быстрее одевалась.

Только открыв дверь, он вспомнил, что сам одет в нижнее бельё. Госпожа Фе вошла, разглядела в полутьме Филя, обрадовалась ему и, не спрашивая, почему здесь так темно, обняла его.

– Здравствуй, дорогой! Это хорошо, что ты вернулся именно сейчас.

– Я завтра снова уезжаю, – сказал он.

Она заметила валявшиеся у окна сапоги и гетры. Не успев их надеть, Мета выступила вперёд, поклонилась и смущённо произнесла:

– Извините за невольное вторжение. Ваш сын и я случайно встретились…

Госпожа Фе понимающе улыбнулась.

– Проведи его сегодня же по Пассифону, дорогая, – посоветовала она. – Иначе не видать тебе его, пока он снова не женится на ком-нибудь или не сгинет на полгода на краю земли.

– На «ком-нибудь» это на ком? – ощетинилась Мета, поворачиваясь к жениху.

– Этого тебе не надо знать, – торопливо ответил он, на что госпожа Фе необычно для неё хмыкнула, отправившись в свою комнату переодеться с дороги.

Ещё через пять минут в дверь заколотил Ирений.

– Я уже подумал, что ты решился на глупость и пошёл гулять по городу, – улыбаясь, сказал он и мимолётно поклонился полуодетой Мете. – Но, увидев закрытые ставни, понял, что ты решил выбрать осаду. Помощь нужна?