Электронная библиотека » Дмитрий Володихин » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 3 сентября 2018, 19:40


Автор книги: Дмитрий Володихин


Жанр: Историческая литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

В чисто военном отношении это означает следующее: царь берет бразды правления на себя, оттесняя «сливки» военно-служилого сословия от руля управления страной и армией, делает это жестко, не щадит родовитых и заслуженных людей. В Невеле им был собственноручно убит князь Иван Шаховский – возможно, в связи с изменным делом Хлызнева-Колычева… Следовательно, во время зимнего похода 1562/63 г. Иван Васильевич является уже полновластным хозяином в войске. Удачи и просчеты, таким образом, следует относить к его способностям и его воле. «Коллективный разум» тут уже ни при чем[105]105
  На главные воеводские должности зимнего похода 1562/63 г. были поставлены, главным образом, представители все той же служилой аристократия: князь Иван Дмитриевич Бельский, князь Петр Иванович Шуйский, князь Василий Семенович Серебряный, князь Иван Федорович Мстиславский, князь Петр Семенович Серебряный, князь Петр Данилович Щепин, князь Михаил Петрович Репнин, князь Дмитрий Федорович Овчинин, князь Андрей Иванович Ногтев-Суздальский, князь Дмитрий Иванович Хворостинин, князь Василий Михайлович Глинский, князь Иван Иванович Турунтай Пронский, князь Юрий Иванович Кашин, князь Дмитрий Иванович Немой, князь Петр Михайлович Щенятев, князь Андрей Михайлович Курбский, князь Юрий Иванович Шемякин, князь Юрий Федорович Борятинский, князь Андрей Петрович Телятевский, князь Иван Петрович Яковля (Яковлев-Захарьин), князь Петр Иванович Горенский, Иван Андреевич Бутурлин, Михаил Иванович Вороной-Волынский, Иван Васильевич Шереметев-Большой, Иван Васильевич Шереметев-Меньшой, Никита Васильевич Шереметев, Алексей Данилович Басманов, Иван Михайлович Воронцов, Борис Иванович Сукин, Михаил Петрович Головин, Алексей Данилович Плещеев, Елизар Ржевский, Роман Плещеев, Федор Нагой. Отдельным корпусом, действовавшим самостоятельно, командовали князь Юрий Петрович Репнин (то ли погиб, то ли умер от болезни в походе), князь Александр Иванович Ярославов, князь Семен Дмитриевич Палецкий, Григорий Иванович Нагой, князь Глеб Васильевич Оболенский и Иван Федорович Карамышев. – См.: Баранов К.В. Записная книга полоцкого похода 1562/1563 г. // Русский дипломатарий. М., 2004. Вып. 10. С. 119–154. Для важнейшего похода из «старой гвардии», людей действительно опытных, воевод-ветеранов, отобран командный костяк армии. Это Шереметев, Басманов, Вороной-Волынский, князь Шуйский, оба Серебряных, Мстиславский, Турунтай Пронский, Щенятев, Ногтев-Суздальский, Курбский, да Репнины (после смерти Юрия Петрович отдельный корпус вернулся: видимо, остальные воеводы не очень понимали, как им действовать). Настоящий парад блестящих военачальников! Остальные по сравнению с ветеранской группой почти новички! Некоторые из них впоследствии сами станут «зубрами», например, одаренный полководец князь Дмитрий Хворостинин, но большинство ничем особенно не выделится, либо же сгинет в опричные годы… Запомним этот факт.


[Закрыть]
.

Время наступления и точка приложения усилий были выбраны исключительно удачно. В силу политических обстоятельств литовцы не имели возможности собрать значительные силы. Небольшой корпус (около двух с половиной тысяч человек) во главе с гетманами Н. Радзивиллом и Г. Ходкевичем оперировал на значительном расстоянии от русских полков, опасаясь вступать с ними в битву. Он мог только оттягивать на себя часть сил с направления главного удара, да устраивать стычки с нашими разъездами… Таким образом, один из главных уроков казанской кампании был государем отлично усвоен. Основной удар пришелся на Полоцк. При Василии III московские воеводы пытались взять его как минимум четырежды. Этот город представлял собой стратегически важный пункт по целому ряду причин. Полоцк был богат, многолюден, имел большой посад и «стягивал» значительное количество пахотной земли. На протяжении XVI он являлся крупнейшим городом на территории современной Белоруссии, а потому представлял собой выгоднейшее приобретение. Полоцк нависал над левым флагом русской воинской группировки в Ливонии. Он также был отличным плацдармом для наступления на Вильно – столицу Великого княжества Литовского. Еще в XIV в. Полоцк являлся столицей крупного самостоятельного княжества, а в XV в. на несколько лет оказался центром мощного, хотя и недолговечного политического образования Великое княжество Русское[106]106
  Это произошло в ходе гражданской войны 30-х гг. XV в. в Великом княжестве Литовском.


[Закрыть]
. Как заметила А.Л. Хорошкевич, вся Ливонская война велась «…под лозунгом овладения наследием, якобы оставленным Августом-кесарем своему далекому потомку Рюриковичу»[107]107
  Хорошкевич А.Л. Опричнина и характер Русского государства в советской историографии 20-х – середины 50-х гг. // История СССР, 1991, № 6. С. 85.


[Закрыть]
. Иван IV считал Ливонию и тем более западнорусские земли по праву своим владением, неправомерно отторгнутым соседями. И древняя слава Полоцка, центра важного княжения, как нельзя более привлекала царя с этой точки зрения. Кроме того, Полоцк оказался одним центров распространения Реформации в Литовской Руси. Здесь в конце 1550-х – начале 60-х гг. возник кальвинистский сбор, разогнанный после прихода московских войск. Здесь же проповедничал русский еретик-феодосианин Фома, ставший протестантом[108]108
  Иванова Л.С. Из истории реформационной церкви в Полоцке // Гiсторыя i архелогiя Полацка i Полацкай зямлi. Полоцк, 1992. С. 25; Wegierski A. Libri quattor Slavoniae Reformatae. Warszawa, 1973. С. 263, 446; «Истины показание», РГБ, Троицк., № 673. Л. 371 об.


[Закрыть]
. Рассадник ереси – а именно так воспринимали в Москве XVI столетия любые виды протестантизма – у самых русских границ вызывал озабоченность у Церкви и государства[109]109
  Александров Д.Н., Володихин Д.М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI вв. М., 1994. С. 90–91.


[Закрыть]
.

Трудно выбрать пункт, более подходящий для генерального наступления!

Подготовка к походу началась как минимум в сентябре 1562 г. По своему масштабу это военное мероприятие было грандиозным. Оно едва ли уступало «Казанскому взятию» 1552 г. и требовало тщательной организации. Поздней осенью отдельные отряды двинулись к месту общего сбора из 18 населенных пунктов: Москвы, Калуги, Можайска, Ярославца, Кременска, Вереи, Вышгорода, Боровска, Рузы, Звенигорода, Волока, Погорелого городища, Зубцова, Ржева, Холма, Молвятиц, Пскова и Вязьмы. Всего по разным источникам ее численность составляла как минимум 130 000 человек[110]110
  Эту цифру дают самые осторожные подсчеты. Не исключено, что на самом деле в Великих Луках собралось 200 000 человек и даже более того.


[Закрыть]
. Из них 30 000—35 000 человек дворянского ополчения, 12 000—20 000 стрельцов и не менее 80 000 посохи. Артиллерия («наряд») насчитывала около двухсот орудий разных типов. Вообще, этот род войск был предметом особых забот царя Ивана IV. На пушки не жалели средств, пушкарей натаскивали, устаивая учебные стрельбы. Один английский дипломат оставил рассказ об искусных действиях русских артиллеристов, разбивавших во время подобных «учений» фигуры изо льда… С русскими войсками отправились в поход итальянские военные инженеры. Рать в назначенный день (5 января 1563 г.) собралась в Великих Луках и стояла там четверо суток. Удивительно, насколько отлаженной была военная машина Московского государства в первые годы Ливонской войны! В организационном смысле она представляла собой настоящее совершенство. Историк Р.Ю. Виппер в восхищении пишет: «В механизме военной монархии все колеса, рычаги и приводы действовали точно и отчетливо, оправдывали намерения организаторов…»[111]111
  Виппер Р.Ю. Иван Грозный // Платонов С.Ф. Иван Грозный (1530–1584). Виппер Р.Ю. Иван Грозный. М., 1998. С. 148.


[Закрыть]
. На первом этапе похода Ивану Васильевичу удалось сконцентрировать в приграничной области колоссальные силы. Как свидетельствуют источники, для польско-литовского командования это стало неприятной неожиданностью.

На пути от Великих Лук к Полоцку русская армия была обнаружена литовцами, однако времени для подготовки к осаде у них оставалось совсем немного. Даже если учесть низкую скорость движения наших полков, «заторы» и «мотчание» – из-за худо налаженного взаимодействия частей на марше…

Так или иначе, 30 января 1563 г. армия московского государя подходит к городу, а на следующий день начинается расстановка полков.

Городской гарнизон составлял, видимо 1—2000 бойцов, но они располагали мощным артиллерийским арсеналом. Ядром обороняющихся были поляки, настроенные защищаться до последней крайности. К тому же Полоцк славился своими укреплениями. Взятие города представляло собой трудную задачу.

С первого же дня осады московские ратники обстреливают полоцкие укрепления из пищалей и легких пушек. Стрелецкий отряд приступом захватил одну из башен, но впоследствии то ли получил приказ отступить, то ли был отброшен контрударом. Через неделю под город прибывают осадные орудия, огнем которых были произведены страшные разрушения. Один из очевидцев осады впоследствии с ужасом рассказывал: гром от московский пушек стоял такой, будто небо и земля обрушились на город. Летопись рассказывает: «якоже от многого пушечного и пищального стреляния земле дрогати и в царевых великого князя полкех, бе бо ядра у больших пушек по двадцати пуд, а у иных пушек немногим того легче…»[112]112
  Лебедевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 29. С. 311.


[Закрыть]
. Сила артиллерийского удара увеличивалась малой дистанцией от орудийных жерл до цели. Полоцкий воевода С. Довойна подпустил московский наряд под самые стены. Случилось это так: с первого дня осады русские полки занялись интенсивными инженерными работами – они сооружали деревянные щиты и «туры» (передвижные деревянные каркасы, заполненные мешками с песком). Эти самые туры постепенно пододвигались к стенам, а под их прикрытием шла пехота и подтягивался «наряд». Довойна попытался отвлечь внимание московского командования переговорами, надеясь, по всей видимости, на помощь деблокирующего корпуса, собранного Н. Радзивиллом. Но вышло только хуже для него самого: пока представители обеих сторон пытались прийти к соглашению, взаимный огонь не велся… и русские беспрепятственно подтаскивали туры. Когда переговоры сорвались, туры стояли у самых стен. Таким образом, осадные орудия били по городу в упор.

Стены полоцкого посада перестали быть преградой для русских войск. Гарнизон нес серьезные потери. В результате воевода велел посад сжечь, а гарнизону отойти в Верхний замок – городскую цитадель. Задержавшиеся поляки были, по образному выражению летописи, «вбиты» в замок атакой русских отрядов князя Дмитрия Хворостина и князя Дмитрия Овчинина.

Переговоры со стороны Иван Васильевича были двойной уловкой. Ему удалось не только придвинуть туры поближе к неприятелю, но и смутить умы полочан. В городе была партия доброжелателей Москвы (например, православное духовенство). В далеком 1514 г. Василий III получил в свои руки Смоленск в значительной степени потому, что в городе многие склонялись к переходу под руку Москвы, и это обстоятельство удалось с выгодой использовать. Горожане, вышедшие из горящего полоцкого посада в расположение московских войск, отчасти оправдали ожидания Ивана IV. Они не могли открыть ему ворота или помочь в штурме замка. Но русским воеводам были показаны секретные лесные ямы, где был сокрыт значительный запас продовольствия…

Осадные орудия были поставлены на пожарище, передвинулись и туры. 11–14 февраля московский «наряд» возобновил разрушительную работу на новых позициях. Ядра разбивали замковую стену, достигая противоположной стены, защитники замка несли от них жестокий урон. Русские артиллеристы использовали зажигательные снаряды (то ли раскаленные ядра, то ли сосуды со специальной смесью). В замке полыхнули пожары.

Таким образом, казанский урок по части инженерного дела и артиллерии также был отлично усвоен государем…

Пушки били без перерыва на протяжении нескольких суток. Московские ядра уничтожили 20 % замковых стен, превратив их в подобие стариковской челюсти с выпавшими зубами… Гарнизон принужден был одновременно защищать замок, чинить стены и тушить пожары. Довойна устроил отчаянную вылазку, но она была отбита. За всю осаду русская армия потеряла менее ста бойцов, хотя защитники и нападающие как минимум трижды вступали в рукопашный бой. По тем временам это были ничтожные потери. Таким образом, положение обороняющихся стало безнадежным, в то время как московские полки готовились к решающему штурму. Он должен был состояться 15 февраля.

Но в этот день полоцкий воевода утратил твердость духа. Он сдал городское знамя и отправил епископа со священниками за ворота, чтобы те уговорили Ивана Васильевича начать переговоры о сдаче Замка. Царь захотел вести их только с самим Довойной, и тот вынужден был прибыть в русский стан, где смог выторговать лишь одно условие: жизнь. Уже после сдачи, по некоторым источникам, поляки попытались наперекор достигнутому соглашению организовать оборону. Однако и они в конце концов оставили позиции, когда царь пообещал отпустить их, беспрепятственно проведя со всем имуществом сквозь ряды московских полков. Обещание было впоследствии исполнено.

Великий Полоцк пал к ногам Ивана Васильевича. В городе была взята богатая добыча[113]113
  После сдачи Полоцка, очевидно, в ходе разграбления его войсками победителя, пострадало католическое духовенство. Было также казнено несколько представителей иудейской общины, не пожелавших креститься.


[Закрыть]
. Он на шестнадцать лет стал частью Московского государства. На это время Иван IV добавляет к своему титулу слова «…великий князь полоцкий». Государь оставил там значительный русский гарнизон во главе с воеводами-ветеранами князьями П.И. Шуйским, П.С. Серебряным и В.С. Серебряным, а также велел построить новые, более мощные укрепления. Полоцкая шляхта, а потом и мещане отправились под охраной в Москву. Впоследствии часть полоцких шляхтичей обменяли на русских пленников, другую же часть отдали за выкуп – обычная для войн того времени практика.

Взятие Полоцка стало величайшим успехом русского оружия за всю Ливонскую войну, пиком военных достижений России в XVI столетии и к тому же личным триумфом Ивана IV. Лебедевская летопись, служащая основным источником по истории «Полоцкого взятия» 1563 г., в этом месте представляет собой запись очевидца. По всей видимости, «заготовку» для летописного текста готовил участник событий[114]114
  В.И. Буганов предполагал, что этим очевидцем и участником был Иван Черемисинов. Но, скорее, роль летописца «Полоцкого взятия» сыграл Михаил Безнин, впоследствии видный опричник, дипломат и воевода. – См.: Володихин Д.М. Лебедевская летопись о взятии Полоцка в 1563 г. (вопросы атрибуции) // Вестник МГУ, сер. История, 1995, № 1.


[Закрыть]
. Так вот, в летописном тексте Иван Васильевич представлен как абсолютно самостоятельный в своих решениях полководец, полновластный хозяин армии, к тому смелый человек, иногда попадавший во время Полоцкой кампании в рискованные ситуации, но не терявший присутствия духа. Со времен Казани многое переменилось…

Иван Васильевич отправил было татар в направлении Вильно – развивать успех «Полоцкого взятия», однако боевые действия вскоре прекратились: литовцы запросили перемирия и получили его[115]115
  А.Л. Хорошкевич видит в сворачивании русского наступления «грубейшую ошибку – не только тактическую, но и стратегическую», и строит на этом гипотезу, согласно которой бояре заставили царя согласиться на перемирие, пойдя на поводу у литовцев. А бедняга-царь не сопротивлялся, поскольку «не чувствовал в себе силы для реализации собственной внешнеполитической линии». – Хорошкевич А.Л. Россия в системе международных отношений середины XVI в. М., 2003. С. 340. Ужасно любят интеллигенты поучать генералов и царей, указывать им на ошибки и т. п. Много бы Иван Васильевич навоевал по мартовской-то грязи!


[Закрыть]
. Для Великого княжества Литовского падение Полоцка было как гром с ясного неба. В долгосрочной перспективе оно инициировало процесс политического сближения Польши и Литвы, закончившийся их объединением в 1569 г. А в краткосрочной польский король Сигизмунд II Август вынужден был пойти на уступки литовско-белорусской православной шляхте, уравняв ее в правах со шляхтой католической (жалованная грамота от 7 июля 1563 г.). В этом акте видно стремление сплотить все наличные силы для дальнейшей борьбы с Московским государством. Известия об успехе Ивана IV прокатились по половине Европы, вызывая тревогу. Наоборот, в России полоцкую победу долго помнили и гордились ею. Известия об успехе 1563 г. вошли во многие летописи, в том числе и краткие летописцы.

Однако Иван IV недолго радовался своей победе. 1564 год крепко подпортил впечатление и от Полоцка, и то всей войны, начавшейся столь удачно.

Два русских корпуса, двинувшихся в пределы Литовской Руси, были разбиты на реке Уле (январь 1564 г.), и под Оршей (июль 1564 г.). Разгром вышел ужасный, потери оказались очень велики. В числе воевод были князь Петр Иванович Шуйский и боярин Иван Васильевич Шереметев – опытные, заслуженные, доверенные люди. Но на этот раз они явно оплошали и покрыли свое имя позором; сам Шуйский погиб. Воевод Захария Ивановича Очина-Плещеева и князя Ивана Петровича Охлябинина захватили в плен. Московской армии нанесли значительный урон: судя по летописи, одних только детей боярских было потеряно около 150 человек[116]116
  Продолжение Александро-Невской летописи // Полное собрание русских летописей. М., 1965. Т. 29. С. 329.


[Закрыть]
. В апреле того же года сбежал в Литву князь Андрей Михайлович Курбский. Впоследствии он участвовал как один из командиров в литовских походах против Московского государства, и первый раз это произошло всего через несколько месяцев после его побега. В том же году воевод стародубских заподозрили в сговоре с целью передать город великому князю литовскому; дело кончилось для них казнями[117]117
  Источники не позволяют уверенно определить, было ли на самом деле у стародубских воевод изменное намерение.


[Закрыть]
. В том же году литовские войска вторглись на собственно русские территории. В сентябре крымцы совершили опустошительный набег на рязанские земли.

Русская армия не потеряла ни способности к обороне занятых ею территорий, ни способности дальше вести активные боевые действия в поле. И третий московский экспедиционный корпус достиг в ноябре успеха, хоть и незначительного: его поход в Литву закончился взятием Озерища. Однако впечатление от предыдущих бед, особенно от страшной резни на Уле, было ошеломляющим. К тому же потери в людях вряд позволяли теперь собирать столь же мощные соединения, как во время полоцкого похода. А поход на Минск, Новогрудок, Ревель и уж тем более на Вильно требовал очень значительных сил…

Конфликт между царем и служилой аристократией, очевидно, нарастает, до взрыва уже недалеко. В том же злополучном 1564-м гибнут либо по повелению, либо непосредственно от рук царя князья Михаил Петрович Репнин, Юрий Иванович Кашин и Дмитрий Федорович Оболенский-Овчинин. Первый и второй из них – участники нескольких удачных кампаний, в числе опытных воевод.

В декабре Иван Васильевич отправляется в поход к Троице, а затем к Александровской слободе, поход, закончившийся учреждением опричнины.

Трудно отделаться от впечатления, что именно военные неудачи, особенно после успеха, совершенного русскими полками под командой самого царя, привели Ивана Васильевича к мысли о необходимости этого странного учреждения. Последние полстолетия причину начала опричнины ищут в социально-экономической или в социально-политической сферах. Но, по всей вероятности, преобладающим фактором был все-таки сбой военной машины Московского государства, заставивший царя почувствовать всю шаткость своего положения. Со времен казанских походов Иван IV находился в состоянии вынужденного компромисса со служилой аристократией, поставлявшей основные кадры командного состава и значительную часть войск. Несколько десятков человек являлись на протяжении период с середины 40-х по середину 60-х гг. XVI столетия ядром начальствующего состава русской армии. Заменить их было некем, поскольку иного сословия, по организационному и тактическому опыту равного служилой аристократии просто не было. Иван Васильевич не жаловал ее и отлично помнил те времена, когда она фактически правила страной через голову юного, «игрушечного» монарха, но обойтись без нее никак не мог. Аристократические семейства, в свою очередь, не симпатизировали растущему самовластию царя, но отнюдь не планировали изменить государственный строй России. Таким образом, обе стороны поддерживали «худой мир». Он продержался до тех пор, пока не перестал удовлетворять и царя, и полудержавных княжат. Аристократическая верхушка, не вынося давления центральной власти, принялась «перетекать» в стан противника; но это полбеды: служилая аристократия московская регулярно бегала от царской опалы на литовский рубеж, чаще всего попадалась и каялась; некоторые ее представители даже успели повоевать на стороне врага, как, например, было с князем С.Ф. Бельским и окольничим И.В. Ляцким, ушедшими из московских пределов в 1534 г. Попытки перехода – как удачные, так и неудачные – стали привычным делом, но вряд ли это могло привести к катастрофическими последствиям. При Иване IV бегать стали чаще, чем при Василии III или при Елене Глинской. Хуже того, аристократия перестала быть надежным орудием управления армией. Невель, Ула, Орша и разор рязанских земель показали: высшее командование не справляется со своими обязанностями, оно не эффективно. Следовательно, для продолжения войны требуются перемены. Это ведь XVI столетие, а не XXI! Слабая армия любой державе того времени приносила скорый крах. Московское государство с 1492 г. без конца воевало с литовцами, а непримиримую, страшную, на взаимное уничтожение войну с татарами и вовсе унаследовало от далеких предков. Игры с перераспределением земельной собственности и изменениями в структуре высшей политической власти не должны заслонять простого факта: зазевайся воеводы, годовавшие на «берегу», прояви они недостаток боевого духа, и всему русскому расцвету можно будет заказывать гроб и могильную плиту. В XVI столетии наша цивилизация во всем ее великолепии висела на волоске, порой этот волосок истончался почти до невидимости, а пару раз не порвался только из-за великой любви Господней к нашей многострадальной земле… А значит, вялый верхний эшелон военно-служилого сословия не нужен был никому. Слабость выглядела хуже измены и опаснее самовольства.

Собственно, военный, или – шире – внешнеполитический, фактор считали главным изо всех, которые повлияли на учреждение опричнины, разные историки, эта точка зрения не является чем-то абсолютно новым. Высказывались в этом смысле Р.Ю. Виппер, К.В. Базилевич, И.И. Полосин, П.А. Садиков, и (более сдержанно) А.Л. Хорошкевич. Высказывал идеи в этом ключе и Р.Г. Скрынников. Виппер, в частности, писал: «Опричнина отражает взгляд на служилое сословие, в силу которого оно должно явиться вполне послушным орудием центра; порядки, заведенные с 1564 г, составляют верх напряжения военно-монархического устройства… То обстоятельство, что реформа совершалась во время трудной войны, что она осложнялась столкновением с княжатами… придало ей характер судорожно-резкий. Но не в террористических мерах Грозного заключалась сущность перемен. Работая над введением нового военного строя, реформатор не имел покоя и простора. Преобразование было задумано как орудие для устранения опасных людей и для использования бездеятельных в интересах государства, а сопротивление недовольных превращало самое реформу в боевое средство для их уничтожения, и вследствие этого преобразование становилось внутренней войной»[118]118
  Виппер Р.Ю. Иван Грозный // Платонов С.Ф. Иван Грозный (1530–1584). Виппер Р.Ю. Иван Грозный. М., 1998. C. 158.


[Закрыть]
. П.А. Садиков так характеризует обстановку осени 1564 г., предшествующую опричнине: «Известие, полученное царем Иваном о настроениях поместной служилой массы были весьма неудовлетворительны: дворянское ополчение не тронулось с места даже в минуты грозной опасности; боярское командование действовало очень вяло, стратегически неоправданно, и средние и мелкие феодалы явно не склонны были долее терпеть господство «ленивых богатин» и из-за них подвергаться смертельной опасности, предпочитая лучше отсиживаться дома, в родных углах. Надо было предпринять, очевидно, немедленные и решительные меры»[119]119
  Садиков П.А. Очерки по истории опричнины. М.; Л., 1950. С. 18. Резкость и некоторая произвольность формулировок П.А. Садикова вполне простительны, учитывая время, когда создавалась его книга.


[Закрыть]
.

Чем была опричнина в военном отношении? Ведь именно военные причины заставили царя вести ее и, следовательно, в этой сфере следовало ожидать значительных изменений.

Так и было. Прежде всего, произошел «перебор» основного состава высших воевод. Показателен подбор на воеводские должности в действующей полевой армии. Беглый князь Андрей Михайлович Курбский в «Истории о великом князе московском» писал: «Убиты им (Иваном IV. – Д.В.) многие стратеги или командиры, люди храбрые и искусные в военном деле…» В первом послании к Ивану Васильевичу он вопрошает: «Зачем, царь, сильных во Израиле истребил, и воевод, дарованных тебе Богом для борьбы с врагами, различным казням предал, и святую кровь их победоносную в церквах Божьих пролил… Не они ли разгромили прегордые царства и обратили их в покорные тебе во всем, а у них же прежде в рабстве были предки наши? Не отданы ли тебе Богом крепости немецкие благодаря мудрости их? За это ли нам, несчастным, воздал, истребляя нас и со всеми близкими нашими?» В третьем послании та же тема выражена предельно ясно и концентрированно: «Лютость твоей власти погубила… многих воевод и полководцев, благородных и знатных, и прославленных делами и мудростью, с молодых ногтей искушенных в военном деле и в руководстве войсками, и всем ведомых мужей – все, что есть лучшее и надежнейшее в битвах для победы на врагами, – ты предал различным казням и целыми семьями погубил без суда и без повода… И, погрязнув в подобных злодеяниях и кровопролитии, посылаешь на чужие стены и под стены чужих крепостей великую армию христианскую без опытных и всем ведомых полководцев, не имеющую к тому же мудрого и храброго предводителя или гетмана великого, что бывает для войска особенно губительно и мору подобно, то есть, короче говоря, – без людей идешь, с овцами и с зайцами, не имеющими доброго пастыря и страшащимися даже гонимого ветром листика, как и в прежнем послании я писал тебе о каликах твоих, которых ты бесстыдно пытаешься превратить в воеводишек взамен тех храбрых и достойных мужей, которые истреблены и изгнаны тобою»[120]120
  Курбский А.М. Указ. соч. // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI в. М., 1986. С. 17, 99, 353.


[Закрыть]
. Таким образом, опальный князь обвиняет царя в том, что тот, истребив командирский корпус, фактически лишил армию лучших воевод.

А значит, остается добавить, и боеспособности.

Следует проанализировать, кого понимает Курбский под именем «храбрых и достойных мужей», а кого воспринимает как бездарных в военном отношении бродяг. А поняв это, проверить, таково ли было на самом деле положение командного состава грозненской армии; если же все было именно так, придется заняться проверкой иного рода: действительно ли худородные «калики» проявили неспособность к военным делам, или им удавалось справляться с обязанностями аристократической верхушки, не роняя боеспособности войск.

Что касается первого вопроса, то ответ на него не вызывает особых проблем. Сам же Андрей Михайлович поместил в «Истории о великом князе московском» список казненных аристократов, отметив, в частности, кто из них славился как талантливый полководец или хотя бы имел опыт и авторитет в военном деле.

Вот реестр Курбского[121]121
  Перечисленные в нем репрессированные служилые аристократы подверглись опалам, пыткам и казням в разное время. Многие – до введения опричнины или даже после ее отмены. От этого общий смысл процесса не меняется: Иван Васильевич губит аристократические семейства, потенциальное командование армии. Поэтому список составлен не по хронологии репрессий, а так, как они представлены в тексте у Курбского. В список не вошли те, кто был казнен в дни молодости Ивана Васильевича.


[Закрыть]
:

Алексей Федорович Адашев – опала и арест, вскоре после чего он скончался;

Родственники А.Ф. Адашева (Шишкины, Адашевы – в том числе и Данила Федорович Адашев, Федор, Алексей и Андрей (Захаровичи) Сатины-Постниковы, Петр (Иванович) Туров) – подверглись казням;

князь Дмитрий (Федорович) Оболенский-Овчинин – убит;

князь Михаил (Петрович) Репнин – убит;

князья Кашины, Юрий и Иван Ивановичи – убиты;

князь Дмитрий (Андреевич) Шевырев – казнен;

князь Дмитрий (Иванович) Курлятев – насильственно пострижен в монахи, впоследствии убит со всей семьей;

князь Владимир (Константинович) Курлятев – убит;

князь Александр (Иванович) Ярославов – убит;

князь Петр (Семенович) Серебряный-Оболенский – убит;

князь Александр (Борисович) Горбатый-Суздальский с сыном Петром – убиты;

Петр (Петрович) Ховрин-Головин – убит;

Михаил (Петрович) Ховрин-Головин – убит;

князь Дмитрий Ряполовский[122]122
  Трудно понять, кого здесь имеет в виду Курбский: это может быть и князь Дмитрий Федорович Палецкий, и князь Дмитрий Иванович Хилков – оба происходят из Стародубского княжеского дома, притом Хилков – из ветви князей Ряполовских. См. подробнее Приложение I.


[Закрыть]
– казнен;

князья Ростовские Семен (Васильевич Звяга), Андрей (Иванович Катырев) и Василий (Васильевич Волк)[123]123
  Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 435–435; Скрынников Р.Г. Иван Грозный. М., 2002. С. 243, 463.


[Закрыть]
– убиты;

князь Ростовский-Темкин Василий (Иванович) – убит;

князь Петр (Михайлович) Щенятев[124]124
  Подвергся пыткам от которых впоследствии умер.


[Закрыть]
с братьями Петром и Иваном – убиты;

князь Федор Львов (скорее всего, Федор Иванович Троекуров) – убит[125]125
  См. подробнее Приложение I.


[Закрыть]
;

князь Федор (Александрович) вероятно, Аленкин или Оленкин(?) – убит[126]126
  См. подробнее Приложение I.


[Закрыть]
;

князь Иван Шаховской – убит;

князья Прозоровские Василий, Александр, Михаил – убиты;

князья Ушатые, «весь род» – убиты;

князья Пронские Иван (Иванович Турунтай) и Василий (Федорович) Рыбина (или Рыбин) – убиты;

князь Михаил (Иванович) Воротынский – был в опале, ссылке, умер на пытке;

князь Одоевский Никита (Романович) – умер на пытке, пострадала его семья;

Иван Петрович (Челяднин-Федоров) – убит с женой, слугами и родами служилых его дворян;

Иван Васильевич Шереметев-Большой – искалечен на пытке, потом умер калекой;

Никита (Васильевич) Шереметев – убит;

Семен Яковлевич (Захарьин) – убит с сыном;

Хозяин (Юрьевич) Тютин (казначей, греческого происхождения) – убит с семьей;

Иван (Иванович) Хабаров – убит с сыном;

князь Михаил Матвеевич Лыков – убит с родней;

род Колычевых и, в частности, Иван Борисович Колычев – убиты;

Василий (Васильевич) Разладин или Розладин – убит;

Дмитрий (Ильич Шафериков) – Пушкин[127]127
  С наибольшей полнотой идентифицирован С.Б. Веселовским. См.: Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 432.


[Закрыть]
– убит;

Крик (Зуков) Тыртов – убит;

Андрей (Иванович) Шеин – убит;

Владимир (Васильевич) Морозов – заточен, а потом убит;

Михаил (Яковлевич) Морозов с сыном Иваном – убит;

Лев (Андреевич) Салтыков – убит с сыновьями;

Игнатий (Иванович), Богдан (Васильевич), Феодосий (Федор?) (Иванович) Заболоцкие[128]128
  Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 383–384.


[Закрыть]
– убиты;

Василий (Андреевич) Бутурлин – убит с братьями и родственниками;

Иван (Федорович) Воронцов – убит;

(Тимофей) Замятня (Иванович) Сабуров – убит;

Андрей и Азария (Федоровичи) Кашкаровы[129]129
  Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 393–394.


[Закрыть]
– убиты;

Василий и Григорий Тетерины-(Гундоровы)[130]130
  Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 453, 455.


[Закрыть]
– убиты;

Данила (Григорьевич) Чулков-(Ивашкин)[131]131
  Идентифицирован С.Б. Веселовским. См.: Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 467–468.


[Закрыть]
– убит;

князь Федор-Меньшой (Матвеевич) Булгаков-Денисьев[132]132
  По данным С.Б. Веселовского это мог быть и кн. Федор-Большой Матвеевич Булгаков-Денисьев. См.: Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 362–363.


[Закрыть]
– убит с братьями и другой родней;

князь Владимир (Константинович) Курлятев – убит;

Григорий Степанович Сидоров – убит;

семейство Сабуровых-Долгово – убиты;

семейство Сарыхозиных – убиты;

Никита Казаринов с сыном Федором – убиты;

князь Андрей (по разным версиям Васильевич или Владимирович) Тулупов-Стародубский[133]133
  С.Б. Веселовский считает, что это кн. Андрей Васильевич Тулупов-Стародубский (убит в 1570 или в начале 1571 г.). См.: Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 458.


[Закрыть]
– убит.

Среди перечисленных Курбским людей можно выделить две группы военачальников: те, кого беглый князь называет людьми «благородными», «мужественными», «искусными», опытными и т. п.; а также тех, за кем, по его мнению, числятся особые военные заслуги, иными словами, настоящих полководцев.

Вот эти две группы:

1. Князь Владимир Константинович Курлятев, князь Александр Иванович Ярославов, князь Иван Иванович Турунтай Пронский, князь Михаил Матвеевич Лыков, князь Федор Матвеевич Булгаков, Василий Васильевич Разладин-Квашнин, Дмитрий Ильич Шафериков-Пушкин, Крик Зуков Тыртов, Замятня Иванович Сабуров, Данила Григорьевич Чулков, род Колычевых, род Заболоцких, род Кашкаровых, род Сабуровых-Долгово.

2. Князь Петр Семенович Серебряный-Оболенский, князь Александр Борисович Горбатый-Суздальский, князь «Дмитрий Ряполовский», князь Федор Иванович Троекуров, князь Михаил Иванович Воротынский, Иван Васильевич Шереметев-Большой.

Насколько прав беглый князь в своих оценках? Во второй группе к числу воеводской элиты совершенно однозначно следует отнести кн. Петра Семеновича Серебряного-Оболенского, кн. Александра Борисовича Горбатого-Суздальского, кн. Михаила Ивановича Воротынского, а также Ивана Васильевича Шереметева-Большого. Родственник Курбского кн. Федор Иванович Троекуров («князь Федор Львов»), по его словам, был человеком «выдающейся храбрости и святой жизни», верно служил государю с молодости до сорока лет, «…не раз одерживал светлые победы над погаными, обагряя руки свои кровью, вернее же, освящая их кровью басурман», – что, в общем, не встречает возражений. Князь Дмитрий Ряполовский – таинственная фигура. Если имелся в виду кн. Дмитрий Иванович Хилков, или кн. Дмитрий Федорович Палецкий, то оба они бывали на высоких ролях в действующих полках, правда, воеводские должности Д.Ф. Палецкого превосходили «карьерные достижения» Д.И. Хилкова. Иными словами, Курбский избыточно превозносит деяния родственника, а в остальных оценках совершенно адекватен.

Что касается первой группы, то там придется выделить еще нескольких опытных военачальников, значение которых Курбским даже несколько преуменьшено. Это прежде всего Иван Петрович Федоров[134]134
  Крупный военный организатор.


[Закрыть]
, кн. Владимир Константинович Курлятев, кн. Александр Иванович Ярославов, кн. Иван Иванович Турунтай Пронский, Замятня Иванович Сабуров, Василий Васильевич Разладин-Квашнин, Дмитрий Ильич Шафериков Пушкин[135]135
  Двое последних – Разладин и Пушкин получали воеводские должности в городах, но не в полках.


[Закрыть]
, Данила Григорьевич Чулков[136]136
  Д.Г. Чулков не занимал высоких должностей, но воевал удачно.


[Закрыть]
.

Сюда надо приплюсовать также тех, чья опытность в военном деле, боевые заслуги и высокое положение в армии не вызывает сомнений, хотя Курбский оставил без внимания их воинские «регалии». Таковы кн. Петр Михайлович Щенятев (поистине звезда «генералитета» грозненских времен, очень крупная фигура), кн. Юрий Иванович Кашин, кн. Никита Романович Одоевский, кн. Василий Иванович Темкин-Ростовский (сам видный опричник), Головины Михаил Петрович и Петр Петрович (в особенности первый из них), Алексей Федорович Адашев, Данила Федорович Адашев, Андрей Иванович Шеин, Василий Андреевич Бутурлин, Григорий Степанович Сидоров[137]137
  Высоких должностей не занимал, но в качестве головы часто встречается на страницах разрядных книг.


[Закрыть]
, Михаил Яковлевич и Иван Михайлович Морозовы.

Курбский далеко не всегда достоверен. Наиболее надежной следует считать в его посланиях и «Истории о великом князе московском» информацию по периоду до весны 1564 г., т. е. до побега в Литву. Позднее он пользовался слухами, надежность которых просто не имел возможности проверить. В некоторых случаях он сам признается, что судьбу того или иного человека не может проследить с точностью.

Не мудрено, что Андрей Михайлович просто не в состоянии перечислить все потери высшего армейского командования от предопричных и опричных казней. Поэтому придется добавить еще несколько человек к списку воевод, выбывших из рядов действующей армии по причине безвременной кончины на плахе или от иного орудия убийства…

Князь Петр Иванович Горенский казнен в 1565 г. за попытку перехода к литовцам. Иван Петрович Яковлев-Захарьин казнен в 1571 г. за неудачный поход под Ревель. Из числа опричных воевод по цареву повелению расстались с жизнью князь Михаил Темрюкович Черкасский, Василий Иванович Умной-Колычев, Захарий Иванович Очин-Плещеев и другие. Уже после отмены опричнины казнили князя Петра Андреевича Булгакова-Куракина, ветерана грозненских войн.

Разумеется, вообще в эпоху Ивана Васильевича от казней погибло намного больше знати, чем здесь перечислено. Известные историки С.Б. Веселовский и Р.Г. Скрынников, работая с синодиками, содержащими списки людей, пострадавших от грозненских репрессий, уточнили потери военно-служилого сословия[138]138
  Из работ Р.Г. Скрынникова, в частности, из «Царства террора», взяты следующие видные воеводы, гибель которых никак не отмечена у Курбского, в летописях или источниках иностранного происхождения: Басманов А.Д., Борисов-Бороздин Н.В., Бухарин И.Н. (?), Данилов В.Д., Федоров-Челяднин И.П., Карповы Ф.А. и М.А., кн. Куракин Д.А., кн. М.Ю. Оболенский-Лыков, кн. Ростовский Василий-Волк Васильевич, кн. Сисеев Ф.В., кн. Засекин-Баташев С.И., кн. Троекуров Ф.И., кн. Оболенский Н.В., кн. Катырев-Ростовский А.И. (занимал время от времени воеводские должности в городах), кн. Гвоздев-Приимков И.Ф., Яковля (Яковлев) С.В. Труд С.Б. Веселовского «Исследования по истории опричнины» использовался как биографический справочник.


[Закрыть]
. В данном случае отбирались сведения о служилых аристократах, входивших в костяк военного руководства и пострадавших от террора[139]139
  Здесь перечислены только те, кто был казнен. Некоторые отделались насильственным постригом в монахи, опалой, ссылкой.


[Закрыть]
. Вот итоговый их реестр:[140]140
  Он неполон; здесь лишь главные, наиболее заметные персоны.


[Закрыть]
.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации