Текст книги "История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2"

Глава 9

Участие запорожских казаков в предприятии Лжедмитрия I. Неудачная битва Дмитрия и казаков у Добрынич на речке Севе. Участие запорожцев в предприятии Лжепетра и Лжедмитрия II. Поражение Шуйского и Голицына и начальника немецкого отряда Ламсдорфа от поляков и запорожцев. Общая численность запорожских и украинских казаков при Тушине. Действия казаков под Устюжной. Действия Наливайко во Владимирском уезде. Движение Кернозицкого с казаками к Новгороду, отступление к Старой Руссе и Твери. Действия Оленченко с казаками под Смоленском. Участие казаков во взятии Стародуба, Почепа, Чернигова, Новгород-Северского, Мосальска и Белой. Оборона казаками православной веры на юге; возвращение их на север и движение к Пронску, Зарайску, в верхневолжские и заволжские места; осада Вологды. Сидение запорожцев в Кремле. Сношение царя Михаила Федоровича с турецким султаном по поводу запорожцев. Движение в московские пределы гетмана Сагайдачного и действия его у Калуги и Белой

В то время, когда запорожские казаки возвратились из шведского похода на Низ, у них объявился человек, который потом потряс основы всего Русского государства и едва не сделался причиной подчинения России польской короне, – это Лжедмитрий I, или названый Дмитрий-царевич. Что названый царевич Дмитрий был в Запорожье – на это есть прямые, положительные указания; нет лишь точных указаний на то, в каком именно году он был там – в 1601, 1602 или в 1603[203]203
  Соловьев. История России. М., 1883, VIII, 82, 434–437.


[Закрыть]. Впрочем, разница в расстоянии времени здесь не имела никакого значения – важно лишь то, что с появлением Дмитрия наступило на Руси Смутное время, а это время всегда желательно было для всего казацкого сословия, искавшего везде добычи и военной славы. В Смутное время русское казачество играло первенствующую роль, и все самозванцы опирались главным образом на казаков. Оттого во всех походах Дмитрия I и его преемников южнорусские казаки принимали также самое живое и самое деятельное участие, причем в этом деле главнейшую роль играли собственно так называемые украинские, или черкасские, казаки и второстепенную – собственно запорожские, или низовые, казаки.

Назвавшись русским царевичем в Польше и получив позволение собирать войско для похода на Москву, Лжедмитрий I в 1604 году послал своих агентов к донским и запорожским казакам поднимать их к себе на службу; последним Дмитрий отправил даже собственное знамя в знак особенного к ним внимания; казаки с особой охотой откликнулись на такой призыв. Их привлекли в данном случае жажда богатой добычи, страсть к далеким походам, заманчивость самого предприятия. Под знаменем Дмитрия собралось несколько тысяч поляков и две тысячи донских казаков, с которыми он и выступил в южные области Московского государства. В городе Севске к нему подошло 12 000 человек малороссийских казаков, разделявшихся на конников, 8000, и пехотинцев, 4000, с арматой из 12 исправных пушек; между малороссийскими казаками немало было и собственно запорожских, или низовых, казаков. Дмитрий в особенности обрадовался, когда к нему явились казаки запорожские (kozacy zaporoscy) – как потому, что они пришли в большом числе, так и потому, что они известны были своим мужеством. Усилившись казаками, Дмитрий дал сражение царскому войску в половине января 1605 года, при деревне Добрыничах, недалеко от Севска, на реке Севе, но потерпел там поражение[204]204
  Соловьев. История России. М., 1883, VIII, 96, 97; Кулиш. История воссоединения Руси, II, 154.


[Закрыть].

В это время Дмитрий располагал войском в 15 или 20 тысяч человек. Перед началом битвы он разделил все наличное число своего войска на три части: первую часть составляли поляки и перешедшие на его сторону русские, числом 3000–8000; вторую – казацкая конница, 8000 человек; третью – казацкая пехота, 4000 человек; последние имели в своем распоряжении армату и поставлены были в резерве. Против Дмитрия действовали 60 000 русских ратников, высланных царем Борисом Годуновым и состоявших под начальством князей Федора Мстиславского и Василия Шуйского. Битву открыл сам Дмитрий. Он с польской и русской дружинами бросился на одно крыло московского войска и, опрокинув его, устремился на главную царскую рать, стрельцов; за ним поскакали и малороссийские, и запорожские казаки. Стрельцы выставили впереди себя подвижные укрепления в виде саней с сеном и, подпустив к себе на известное расстояние поляков и казаков, дали сильный залп по ним. Не ожидая такого залпа, казаки дрогнули и повернули назад. За казаками обратились назад и поляки. Тогда русские бросились в погоню за беглецами, но наткнулись на казацкую пехоту с пушками. Пехота стала палить из пушек по русским ратникам, но, подавленная силой, была вконец истреблена ими, зато своим действием дала возможность уйти и спастись от русских Дмитрию. Разбитый под Добрыничами, Самозванец, как пишет о том Иловайский в своей книге «Смутное время», бежал сперва в город Рыльск, а оттуда в город Путивль[205]205
  Иловайский. Смутное время. М., 1894, 30.


[Закрыть].

В дальнейших успехах своих походов Дмитрий I обязан был главным образом донским казакам и русским ратным людям, ненавидевшим противника Лжедмитрия, Бориса Годунова, и потому охотно сражавшимся против него за Самозванца. Какова роль была с этого времени украинских и запорожских казаков, неизвестно. Но после гибели Лжедмитрия I запорожские казаки все еще оставались в пределах Московского государства и в 1607 году помогали самозванцу Петру, родом донскому казаку Илейке из Мурома, назвавшемуся небывалым сыном царя Федора Ивановича от жены его Ирины. Лжепетр выступил еще при жизни Дмитрия I. Называя его своим дядей, он послал к Дмитрию свою грамоту и получил от него приглашение приехать в Москву. Приняв это предложение за чистую монету, Лжепетр двинулся было с казаками вверх по Волге, но когда поднялся выше Свияжска, то тут получил известие о гибели Дмитрия и о воцарении Василия Шуйского. Тогда он повернул назад и скоро очутился на Дону, где и расположился на зимовку. В это время к Лжепетру прибежал гонец от князя Григория Шаховского, поднявшего восстание против царя Василия Шуйского, и просил Петра для совместного действия против царских войск. Лжепетр с охотой принял предложение Шаховского и весной 1607 года двинулся в Путивль. При нем были терские, донские и волжские казаки, а потом пристали и запорожские. По дороге Лжепетр взял со своими казаками город Цареборисов, избил нескольких воевод и дворян и потом добрался до Путивля. Из Путивля, вместе с Григорием Шаховским, Лжепетр двинулся к Туле и здесь соединился с другим мятежником, холопом Иваном Болотниковым, имея намерение идти на Москву. Но в Туле Лжепетр, 1 октября, вместе с Шаховским, Болотниковым и другими, был взят и отправлен в Москву и там казнен через повешение.

Запорожцы, бывшие при Лжепетре, в числе 8000 человек, перешли потом на сторону Лжедмитрия II, стоявшего в городе Орле[206]206
  Соловьев. История России. М., 1883, VIII, 170, 174.


[Закрыть] и имевшего около себя 4000 поляков с князем Романом Ружинским во главе[207]207
  Там же, 196.


[Закрыть]. Когда второй самозванец двинулся из Орла, то встретился под селом Каменкой, между Орлом и Волковом, с царской ратью, между которой был и наемный немецкий отряд. Немцы снеслись с Ружинским и предложили ему перейти на сторону Лжедмитрия II и поляков. Ружинский принял это предложение с охотой, но в решительный момент немецкие начальники сильно перепились и не успели склонить всего отряда к переходу к Лжедмитрию и Ружинскому. А между тем поляки вступили в бой с русскими, и последним в это время оказали большую услугу немцы: когда Ружинский после боя разбил князей Дмитрия Шуйского и Василия Голицына и заставил их покинуть поле битвы, то немцы прикрыли отступление царской рати и тем заставили думать князя Ружинского о неискренности их предложения о переходе к самозванцу. Как говорится в «Киевской старине», Ружинский, разбив и рассеяв царскую рать вторично, 24 апреля 1608 года приказал запорожцам изрубить 200 человек немцев с их начальником Ламсдорфом во главе, несмотря на то что они добровольно пришли к нему с изъявлением готовности служить полякам[208]208
  Киевская старина. 1882. Апрель, II, 76.


[Закрыть].

По мере успеха Лжедмитрия II против Москвы к нему все более и более стекалось различного рода искателей приключений, и в числе их – запорожских казаков, так что под Тушином последних считалось уже, как указывает Соловьев, 13 000 человек, но, конечно, главную массу составляли здесь собственно малороссийские казаки, известные у москвичей под именем запорожских черкас.

В начале 1608 года казаки, вместе с поляками и тушинцами, бились против воеводы Железопольской Устюжны, Андрея Петровича Ртищева, и Фомы Подщипаева, и с их четырьмястами человек ратников из Белого Озера. 5 января, при деревне Батневке, казаки нанесли такое жестокое поражение устюженцам и белоозерцам, что пораженные, по выражению современника, иссечены были подобно траве. Спасшись от гибели с небольшим числом воинов, Ртищев ушел в Устюжну, и, пока поляки и казаки успели отлучиться на некоторое время от Батневки, воевода постарался укрепиться, наковать себе пищалей и наготовить боевых запасов. Однако 3 февраля казаки, литовцы, поляки, под начальством Казаковского, а вместе с ними немцы и татары, вновь прискакали под Устюжну; четыре раза они приступали к острогу города, но каждый раз встречали такой сильный отпор со стороны горожан, что отступали прочь и, наконец, после приступа 8 февраля совсем покинули Устюжну, и жители ее воспели благодарственный гимн Господу Богу за избавление от нашествия ляхов, празднуя это событие и по настоящее время 10 февраля каждого года. Как пишет Соловьев, в это же время во Владимирском уезде действовал какой-то пан Наливайко с казаками; он свирепствовал с неслыханным злодеянием, истребляя и сажая на кол дворян, боярских детей, простых крестьян, позоря жен, забирая в плен детей. Злодеяния Наливайко привели в ярость даже самого Тушинского вора (то есть Лжедмитрия II), и он послал приказание во Владимир казнить Наливайко. Однако за Наливайко вступился литовский канцлер Лев Сапега и написал к самозванцу просительное по этому поводу письмо. Самозванец, вместо помилования, обратился к Сапеге с укором, чтобы он не выпрашивал милости таким злодеям, как Наливайко, а карал бы их смертью. Но приказание Тушинского вора было оставлено без исполнения, и казаки Наливайко продолжали по-прежнему злодействовать, неизвестно только, какие именно то были казаки, то есть были ли то украинские, запорожские или какие-нибудь бродяги, принявшие имя казаков[209]209
  Соловьев. История России. М., 1883, VIII, 218, 219, 223.


[Закрыть].

В 1609 году запорожские казаки, под начальством полковника Кернозицкого, отправлены были Лжедмитрием II к старому Новгороду, с целью склонить на сторону Дмитрия жителей Новгорода. В то время в Новгороде находился племянник царя, князь Михаил Скопин-Шуйский, собиравший ополчение против врагов царя и ведший переговоры со шведами о найме их в военную службу к московскому царю. Казаки шли, в числе нескольких тысяч человек, из Тушина и по дороге к Новгороду захватили Торжок и Тверь. Навстречу запорожцам вышел окольничий Михайло Татищев, но он был обвинен в тайных сношениях с Кернозицким и поплатился за то жизнью. Тогда Кернозицкий беспрепятственно подступил к Новгороду и расположился у Хутынского монастыря. Но тут он узнал, что к князю Михаилу Скопину-Шуйскому подошло значительное подкрепление, и, испугавшись, поспешно отступил назад, после чего действовал против русских и шведов под Старой Руссой и Тверью, но оба раза неудачно.

В том же году, со второй половины сентября, запорожские черкасы, под начальством Олевченко, действовали, в числе около 10 000 человек [в записках Жолкевского – 30 000], под городом Смоленском вместе с польским королем Сигизмундом III и литовским канцлером Львом Сапегою. Они собрались сперва в Каневе, Переяславе и Черкассах и сами предложили свои услуги польскому королю. Под Смоленском они заняли позицию около Духовского монастыря и расположились там своим табором. Впрочем, существенной пользы запорожские казаки королю на этот раз не оказали, так как они, не любя подчиняться никаким требованиям военной дисциплины, то приходили к городу, то уходили и больше занимались поиском добычи в селах и деревнях, чем продолжительной и скучной осадой города[210]210
  Иловайский. Смутное время. М., 1894, 144, 148, 149.


[Закрыть]. В начале 1610 года казаки особенно разбойничали в Зубцовском уезде, в расстоянии, по данным Соловьева, около 800 верст от Москвы и около 200 от Твери[211]211
  Соловьев. История России, VIII, 235, 237, 239, 240, 242, 255, 272.


[Закрыть]. Вслед за тем запорожские черкасы принимали участие, вместе с поляками и литовцами, во взятии городов Северской Украины – Стародуба, Почепа, Чернигова, Новгород-Северска, Мосальска и Белой, заставляя жителей присягать польскому королевичу Владиславу. Жители названных городов, особенно двух первых, оказывали запорожским черкасам жестокое сопротивление и, зажигая города, бросали в пламя свои имущества, а потом кидались в него сами и погибали. Такое отчаяние местного населения объясняется той жестокостью, с какой казаки, несмотря даже на запрещения короля Сигизмунда III, обращались с побежденными[212]212
  Там же, 276.


[Закрыть]. Различия в исторической судьбе, различия в культуре, языке, костюме, общественном строе, отчасти в обрядностях веры сделали южноруссов, в особенности запорожских казаков, во многом не схожими с великороссами. И по внешним приемам, и по внутренним воззрениям южноруссы скорее имели сходство с поляками, чем с великоруссами. Этим-то и можно объяснить ту вражду, которую украинские и запорожские казаки выказали в отношении великоруссов в Смутное время Московского государства.

Действуя с невероятным ожесточением против своих же собратий, людей православной веры на севере России, запорожские и украинские казаки в то же время весьма энергично отстаивали православную веру на юге России против открытых врагов ее, униатов. Так, в 1610 году казацкий гетман Григорий Тискиневич особенно усердно поддерживал киевское православное духовенство, которое не хотело подчиниться униатскому митрополиту и не дозволяло взять киевскую соборную церковь Св. Софии униатскому наместнику («официалу») Антонию Грековичу. Тискиневич 10 мая написал письмо, находясь за порогами Днепра, до пана подвоеводы киевского Холоневского и, выказывая в этом письме горячее желание ратовать за православную восточную церковь до конца своей жизни и до готовности сложить свою голову, давал позволение подвоеводе убить «того официала Грековича як пса, где колвек здыбавши»[213]213
  Акты Южной и Западной России, II, 66.


[Закрыть].

В 1611 году малороссийские, а с ними, нужно думать, и запорожские казаки снова очутились на севере России в распоряжении поляков. Польский полководец Александр Гонсевский приказал отряду запорожцев идти в рязанские места для того, чтобы мешать Прокопию Ляпунову, собиравшемуся на подмогу Москве. «Черкасы» нашли себе союзника, воеводу Исака Сумбулова, сторонника поляков, и двинулись к городу Пронску. В Пронске они застали Прокопия Ляпунова и осадили его. Но на помощь к Ляпунову подошел князь Дмитрий Михайлович Пожарский, и «черкасы» почли за лучшее отступить от города. После этого те же «черкасы» напали на город Зарайск, где расположился князь Пожарский, но тут они испытали полную неудачу: Пожарский вышел из города и ударил на них с такой силой, что они покинули город и бросились бежать на Украину[214]214
  Соловьев. История России. М., 1883, VIII, 358.


[Закрыть].

Однако это бегство «черкас» на Украину не было окончательным: в 1612 году «черкасы» очутились на верхневолжских и даже заволжских местах – в Краснохолмском Антониевском монастыре, в Пошехонье, в Угличе, в Твери. В это время они сражались с князем Дмитрием Мамстрюковичем Черкасским и выгнаны были им из Антониева монастыря (Бежецкого уезда, Тверской губернии).

С 22 по 26 августа того же года часть малороссийских «черкас» была осаждена, вместе с поляками, литовцами и немцами, в Кремле и Китай-городе соединенными ополчениями Минина-Сухорукова, князя Пожарского и атаманов русских казаков. 22 сентября часть «черкас» отделилась от польского воеводы Хоткевича и бросилась к городу Вологде. Пользуясь отсутствием отъезжих караулов, башенных и городских сторожей, стрелецких голов и сотников, нарядных пушкарей и затинщиков, «черкасы» вошли ночью в город и взяли его приступом, людей изрубили, церкви ограбили, город и посады до основания выжгли, воеводу князя Долгорукова и дьяка Карташова убили, архиепископа Сильвестра взяли в плен и хотели было казнить смертью, но потом еле живого отпустили.

Наконец, при сдаче Кремля Карлом Хоткевичем, в ноябре месяце того же года, Минину, Пожарскому и Трубецкому в числе поляков, литовцев и немцев были и «черкасы», под которыми москвичи разумели, по обыкновению, как малороссийских, так и собственно запорожских казаков. Находясь в Кремле, осажденные терпели страшный голод и не сдавались. Как пишет Соловьев: «Тогда отцы ели своих детей, один гайдук съел сына, другой – мать, один товарищ съел слугу своего, ротмистр, посаженный судить виновных, убежал с судилища, боясь, чтобы обвиненные не съели судью»[215]215
  Соловьев. История России. М., 1859, IX, 77.


[Закрыть].

После сдачи поляков, литовцев, немцев и «черкас» на Руси произошло знаменательное событие – избрание, 21 февраля 1613 года, царя Михаила Феодоровича Романова, вслед за которым последовало повсеместное очищение России от иноземцев, различных бродячих элементов, и в том числе от казаков.

В июне месяце этого же года от нового царя отправлены были к турецкому султану Ахмету послы с известием дружбы России к Турции и с просьбой действовать заодно с русским царем против поляков и литовцев. На эту просьбу из Константинополя отвечали, что султан согласен быть с великим государем в братстве и любви и хочет стоять за литовского короля, для чего отдал приказ крымскому хану идти от города Аккермана на Литву; особо прямо из столицы султан послал на Литву десять тысяч ратных людей с волохами и молдаванами, а кроме того, велел у днепровского устья поставить два города против «днепровских черкас», чтобы сбить с Днепра всех казаков[216]216
  Там же, 77.


[Закрыть].

Но «черкасы», ничего не зная о сношениях русского царя с турецким султаном, по-прежнему продолжали оставаться в Московской Руси и брать города один за другим. На этот раз во главе их стоял знаменитый гетман Петро Конашевич Сагайдачный[217]217
  Фамилия Сагайдачного восточная: «сагайдак» с тюркского на русский значит дикий козел, в переносном значении – лук, обтянутый кожею дикого козла; Конашевич означает отчество от имени Конон или Конаш. Родом Сагайдачный из с. Вишенька близ Самбора.


[Закрыть], впоследствии прославивший себя как военными, так и гражданскими делами, действовавший на Украине за православную веру и народность одинаково искусно как саблей, так и пером. Выйдя с «воинством своим» из Киева, он прошел на Путивль, Волхов, Белев, Козельск, Мещовск, Серпейск, Лихвин, Перемышль, Калугу и «много по пути зла сделал, пролив кровь христианскую». В Калуге в то время сидел воевода Артемий Измайлов, который послал известие в июле месяце в Москву о первом приступе к городу Сагайдачного и о намерении его вторично идти на Калугу. В то же время писал в Москву и Нащокин с известием о том, что «черкасы» имеют намерение идти к Можайску. Тогда молодой царь, после совета с духовенством и боярами, послал против Сагайдачного князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасского да Михайла Матвеевича Бутурлина. Воеводы двинулись по направлению к Калуге, но «черкасы» и литовцы отступили к Вязьме и Дорогобужу, а потом, покинув и эти города, ушли в Белую. Воеводы пошли по следам «черкас» и, подошедши к Белой, осадили ее. «Черкасы» и литовцы попытались сделать вылазку, но эта вылазка была неудачна, и в августе месяце они сдались русским воеводам. После этого Сагайдачный со своим войском повернул назад и пошел к Киеву через Курский уезд и через вершину реки Псела, на Думчий курган. Дойдя до города Курска, он отправил к гражданам его двух человек с объявлением, что он ни городу, ни уезду не причинит никакого зла, о чем отдал приказ своему воинству[218]218
  Соловьев. История России. М., 1883, IX, 36; Киевская старина. 1886. Январь, 201.


[Закрыть].

Глава 10

Начало деятельности гетмана Сагайдачного. Взятие запорожцами городов Кафы, Синопа, окрестностей Константинополя, Трапезонта и Варны. Поход запорожских казаков под Перекоп и сношение их с Москвой. Участие запорожцев в сражении под Хотином заодно с поляками против турок и первенствующая роль в этом гетмана Сагайдачного. Неудачные походы запорожцев к Очакову и в Черное море в 1621 году. Походы запорожцев в Молдавию в 1622–1623 годах, к берегам Босфора, к городам Синопу и Трапезонту. Страшное поражение казаков на западном берегу Черного моря. Условия, предъявленные казаками польско-литовскому правительству в 1625 году. Появление в Запорожье турецкого царевича Ахии

Возвратившись на Украину и в Запорожье, казаки снова обратились к своим прежним делам, походам на Крым и Турцию. Еще в 1612 году казаки, под начальством Сагайдачного, пробрались Днепром и его широким лиманом в Черное море и причинили там большие разорения турецкому населению, после чего взяли намерение идти на Волощину. Польский король Сигизмунд III, узнав об этом, послал в 1613 году казакам универсал с требованием немедленно оставить свои замыслы и не беспокоить своими набегами ни турок, ни волохов. Как пишет Кулиш: «Услышав об этом своевольном замысле вашем, все коронные чины и вся Речь Посполитая, почти в один голос, горячо просили нас обуздать и покарать это своевольство ваше; а потому, в случае вашего непослушания, мы прикажем нашим старостам и всяческим властям истреблять вас и карать на имуществе, женах и детях ваших».

Такие угрозы, однако, нисколько не действовали на казаков: казаки, привыкшие уже к своеволию во время походов в Московское государство и вместе с тем приученные к полной непоследовательности своего правительства, то поощрявшего их, в случае надобности, то останавливавшего, в случае опасности, не обращали никакого внимания на королевские универсалы. В 1613 году они успели два раза сходить в Черное море и наделать много «шкод татарам, разорив несколько городов в Херсонесе Таврическом». Против казаков выслана была турецким султаном немалая водная армата, галеры и чайки, к очаковскому порту, мимо которого низовцы неминуемо должны были возвращаться назад. Но казаки, пользуясь ночным временем, напали на беспечных турок в самом порту и разгромили их, причем взяли немало турецких чаек и шесть больших судов, галер, а о своей победе донесли королю на сейме, через письмо и посольство, и коронному гетману Станиславу Жолкевскому. Не довольствуясь этим, казаки, вышедши из Запорожья в немалом количестве войска, пошли «на власти» и стали причинять «всякое зло» и украинскому населению. Они двигались к волошской границе, ведя с собой какого-то самозваного господарника, и уже добрались в имения князей Збаражских в Брацлавщине. Обыватели Брацлавского воеводства обратились с жалобой на казаков к коронному гетману, чтобы он спасал их от притеснений казацких. Тогда гетман, желая предупредить опасность, какая угрожала Польше от Турции, а вместе с тем имея намерение подать помощь брацлавскому населению, предупредил казаков через их же собственных посланцев и, собрав роты, вышел на Украину. Казаки, узнав об этом, повернули к Днепру и, перейдя реку, расположились в Переяславе[219]219
  Кулиш. История воссоединения Руси. СПб., 1874, II, 182


[Закрыть].

Правительство турецкого султана по поводу походов казаков обратилось за удовлетворением к польскому послу Андрею Горскому, бывшему на ту пору в Константинополе, но Горский на предложенный ему запрос отвечал, что казаки представляют собой разбойничье и разноплеменное скопище русинов, москвитян, волохов и поляков, привыкших, при случае, бесчинствовать и не повиноваться ни королю, ни сейму Речи Посполитой.

Этот и предыдущие ответы польского посла султану относительно набегов казаков на турецкие земли ясно показывают, что в Польше на ту пору нуждались в казаках и потому пока смотрели сквозь пальцы на все действия их в Крыму и Турции.

В начале весны 1614 года казаки снова предприняли поход в Черное море, но на этот раз им не посчастливилось: на море поднялась буря и разнесла их в разные стороны, причем морская волна одних из них потопила, других выбросила на берег, где они были изловлены и побиты турками[220]220
  Кулиш. История воссоединения Руси. СПб., 1874, II, 183, 184.


[Закрыть]. Несмотря на это, в том же году казаки, собравшись в числе до 2000 человек, вновь выплыли в Черное море; ими руководили бывшие турецкие невольники, украинцы-потурнаки, принявшие ислам («потурчившиеся») единственно из страха смерти, служившие туркам, но потом сумевшие обмануть турок и убежать на Украину. Они отлично знали все входы в побережные города Черного моря и предложили казакам руководить флотилией. Казаки приняли предложение и, выплывши на чайках в Черное море, ударились к берегам Малой Азии, или Анатолии, и пристали в богатой, крепкой, людной и цветущей гавани Синоп, славившейся по всему Востоку как богатством своих жителей, так и прекрасным местоположением и чудным климатом и прозванной «городом любовников». Пользуясь указаниями потурнаков, казаки напали на город, разрушили замок, перерезали гарнизон, ограбили арсенал, сожгли несколько мечетей, домов и стоявшие в пристани суда, вырезали множество мусульман, освободили из неволи всех христиан и после этого, причинив туркам, по исчислению торговых людей, на 40 миллионов злотых убытку, поспешно ушли из города. Известие о взятии Синопа произвело на турок оглушающее впечатление. Сам султан, узнав об этом, пришел в такой гнев, что приказал было казнить великого визиря Насаф-пашу и только по неотступной просьбе жены и дочери паши даровал ему на этот раз жизнь, хотя не преминул исколотить его буздыганом, то есть большой металлической булавой[221]221
  Там же, 185.


[Закрыть]. Но, не довольствуясь этим, султан послал румелийского беглербека Ахмет-пашу преградить казакам дорогу и истребить их всех до единого, где только они будут отысканы. Вместе с этим «великий падишах» отдал приказание, для предупреждения дальнейших казацких выходов в Черное море, построить несколько замков при впадении реки Днепра в море, о чем и известил в том же 1614 году польского короля Сигизмунда III, советуя и ему, со своей стороны, принять соответствующие меры против казаков[222]222
  Hammer. Geschichte des osmanischen Reichs, IV, 470.


[Закрыть]. Ахмет-паша немедленно отправился к устью Днепра и, имея при себе 4000 янычар со множеством другого народа, расположился на урочище Газилер-Геремих (Переправе воинов) и стал готовиться к постройке крепостей, а вместе с тем и к возвращению казаков в обратный путь от Синопа. Находясь несколько времени на Переправе воинов, Ахмет-паша потребовал у поляков съестных припасов для продовольствия своего войска и необходимых материалов для сооружения замков. Польское правительство увидело в этом стремление султана к разрыву с Речью Посполитой и желание расширить границы своих владений, а потому коронный гетман Станислав Жолкевский поторопился выйти на южную границу Польши и, как пишет Кулиш, держался там в течение некоторого времени с войском[223]223
  Кулиш. История воссоединения Руси. СПб., 1874, II, 186, 198.


[Закрыть].

Между тем казаки, мало заботясь о том, что ожидало их у Переправы воинов, шли морем в обратный путь, а здесь для их встречи привезены были даже пушки из Белограда и доставлены к Очакову. Увидя воочию грозу, казаки решили пробиться сквозь турецкие галеры и сандалы и уйти вверх по Днепру. Когда они приблизились к Переправе воинов, то на них посыпались пули, ядра и стрелы, но они, не теряя мужества и противопоставляя янычарским саблям и татарским стрелам собственное оружие, двигались вперед. Однако, уступая своим противникам и по силе, и по боевым средствам, казаки не выдержали натиска и были побеждены своими противниками: часть из них была убита, часть потоплена в воде, и только незначительное число, по донесению Ахмет-паши своему повелителю, прорвалось вперед и ушло к Черкассам и Каневу. Так рассказывается в одном источнике об этом деле. Другой источник передает об этом несколько иначе и приписывает поражение казаков у Переправы воинов великому визирю Насаф-паше. Чтобы заслужить милость своего повелителя, великий визирь поспешил послать к устью Днепра Шакшака-Ибрагим-пашу с несколькими судами и отборным войском. Ибрагим-паша, бросившись в открытое море, прошел незамеченным по морю и стал у днепровского устья раньше, чем прибыли туда казаки. Но казаки, зная все приемы турок в этом случае, взяли свои меры и, не доходя засады Ибрагим-паши, причалили к берегу, вытащили на сушу свои чайки и понесли их вдоль берега Днепра, чтобы потом снова спустить в реку выше турецкой засады и продолжать свой путь вверх по Днепру. Турки, проведав об этом, бросились на пеших казаков и хотели перебить их на месте. Но им удалось из 2000 человек казаков убить только 200 да 20 человек взять в плен; остальные казаки, побросав некоторую часть из своей добычи в воду, с лучшей добычей все-таки успели сесть в лодки и уйти от турок. Зато взятые в плен 20 человек казаков доставлены были Ибрагим-пашой в Константинополь и там преданы были, в присутствии жителей Синопа, приехавших с известием о разорении их города казаками, мучительным казням[224]224
  Костомаров. Богдан Хмельницкий. СПб., 1884, I, 61.


[Закрыть].

После казни пленных турецкое правительство послало известие Польше, что оно готово отправить войска в самую землю казаков, чтобы раз и навсегда прекратить выходы их на море и набеги на турецко-татарские земли. В Польше нашли, что это будет нарушением существующего между турками и поляками мира и ответили в Константинополь, что против казаков пойдет сам гетман Жолкевский, турки же могут стать у днепровского лимана и истреблять тех из казаков, которые выскочат в море[225]225
  Кулиш. История воссоединения Руси. СПб., 1874, II, 207.


[Закрыть].

Но казаки мало обращали внимания на все угрозы со стороны турок и поляков и на «провесни» 1615 года снова выплыли на Черное море. На этот раз они вышли на 80 чайках и, отважно пустившись в открытое море, подошли к окрестностям самой столицы султана, Константинополя, и зажгли две пристани – Мизивну и Архиоки. Султан был близко возле этих мест на охоте и увидел из своего окна дым от двух пылавших пристаней. Оставив свою забаву, падишах в гневе бежал в Царьград и приказал отправить против казаков армату. А казаки между тем беспечно продолжали свои грабежи и под конец, задавши «превеликий страх и смятение султану и всем цареградским обывателям», покинули окрестности Царьграда и, гонимые турецким флотом, направились к устью Дуная. У устья Дуная между турецкой эскадрой и казацкой флотилией произошел бой, и тут верх остался на стороне казаков: турки потеряли почти все свои суда, из коих часть попалась в руки казакам, часть была пущена ко дну, часть разогнана по морю; сам начальник турецкой эскадры был ранен, попался в плен и предлагал казакам 30 000 выкупу, но не дождался свободы и умер в плену. После всего этого казаки благополучно поднялись в устье Днепра и тут, идя вверх, сожгли под городом Очаковом отбитые ими у турок галеры. В отмщение за это турецкий султан, в августе того же года, послал, как пишет Кулиш, «татарского царя» с войском на Волынь и Подолию, опустошившего и разорившего там много городов и селений[226]226
  Там же.


[Закрыть].

Не удовольствовавшись походом к Константинополю, казаки, в ноябре того же года, вторглись в Волощину, и если турки не отомстили Речи Посполитой за этот поход казаков, то тому было две причины: во-первых, война султана с персидским шахом, а во-вторых, извинение, посланное польским королем молдавскому господарю Томже.