Текст книги "Всматриваясь в Бездну"

– Это скоро пройдет. Фламма рассказал, какова цель твоего визита?

– Не было времени, – вместо Дмитрия ответил гладиатор. – Он закидал меня вопросами, едва находился, что ответить.

– Тогда расскажу я, – кивнула Ева. – Садись! – она указала на мраморную скамью, стоящую в тени огромного кипариса.

Дмитрий опустился на скамейку. Мелодично журчала вода в ручье, сбегающего с синеватых предгорий, освещенных полуденным солнцем, важно ступая по каменным плитам мимо прошествовал павлин. Ева села рядом с мужчиной, ее немедленно окружили несколько котов. Голубоглазая негритянка принесла поднос, на котором стояли кувшин, два бокала по виду из чистого золота, и гроздь спелых фруктов. Фламма уселся поодаль. Брюнетка наполнила бокалы вином.

– Что-то подобное в моей жизни недавно произошло, – недоверчиво сказал Дмитрий, глядя на красную жидкость в бокале.

– Дважды история не повторяется, – сказала Ева. – Если не хочешь, можешь не пить.

– Он алкоголик! – подал голос Фламма. – Часто встречающееся в северных странах заболевания, которое они таковым не считают.

Дмитрий молча осушил бокал. Вино было превосходным, у него пробудился голод. Стоящая за спиной негритянка немедленно заново наполнила бокал вином. Дмитрий накинулся на виноградные ягоды, сочные и сладкие.

– У нас есть давняя традиция, – начала говорить Ева. – Перед началом битвы сражаются два бойца, с нашей стороны избранником должен быть уроженец той части земли, на которую падет жребий.

– Жребий? – переспросил Дмитрий. – Почему именно жребий?

– Таковы традиции. После тщательного знакомства с множеством кандидатов, я остановила выбор на тебе.

Дмитрий поперхнулся виноградиной, брюнетка услужливо постучала ладонью по спине.

– Почему я?! – воскликнул он, прокашлявшись.

– Я же говорил, – проворчал Фламма. – Зачем, почему…

– На то было несколько причин, – терпеливо ответила Ева.

– Назови хотя бы одну! Какой из меня боец?! Я в свое время сдал на второй юношеский разряд по боксу. Меня этот ваш блондин с хвостиком вырубил одним ударом!

– Противостоять Магни задача невыполнимая. – согласилась Ева.

– Так уж и невыполнимая! – съязвил Фламма, выпивающий подряд третий бокал вина.

– Мастерству поединка можно научится, – продолжала Ева, – Обычно, победителем выходит не тот, чьи мышцы крепче, а тот боец, чья душа моложе.

– Не въезжаю, о чем вы говорите, – вздохнул Дмитрий. – Жена считает меня трусоватым парнем, и она права. У меня и фамилия не героическая.

– Фамилия ни о чем не говорит, – пробурчал Фламма.

– Мой друг прав, – согласилась Ева. – В тебе может быть сокрыто мужество, и каком ты и сам не догадываешься. Возраст демонов, служащих Лучезарному, насчитывает тысячелетия, – например, знакомый тебе маркиз Шакс, сменил не один десяток телесных воплощений. Мы, – странники Безвременья, а в одном из филиалов тебе довелось побывать. В Безвременье души умерших людей ожидают окончательного суда, часть из них наследует Свет, другие попадает в Хадес, где правит Лучезарный. В давние времена никакого Безвременья не существовало, и все души попадали немедленно либо в Свет, или же претерпевали долгие мучения в подземельях Хадеса. Так продолжалось до той поры, пока Дух не проявил к людям снисхождение.

– А почему так случилось?

– Селекция была не совершенной. Росло количество людей, чьи дела не заслуживали Света, но и проступки не соотносились с теми страданиями, что они претерпевали в Хадесе. Тогда Дух ввел Законы, предписывающие слуг Лучезарного к ограничениям, а люди получили шанс заслужить Свет, по истечении срока, отведенного на пребывание в Безвременье.

– Не так уж и весело в этом Безвременье! – поежился Дмитрий, вспомнив завывающую сирену, полотно серого тумана, простирающееся над землей, и кровожадных гарпий.

– Условия не идеальные. – согласилась Ева. – В Безвременье происходит своего рода экзамен. Жесткий и бескомпромиссный. Твой друг заслужил Свет.

– Старик! – радостно воскликнул Зайцев . – Получается, вы ангелы? – неуверенно спросил он.

Фламма громко расхохотался, и поднял вверх большой палец.

– Мы – беспристрастные наблюдатели, – холодно улыбнулась Ева. – Среди нас есть раскаявшиеся грешники как Томас Торквемада или беспутная Марго, есть те, кого вы подчас ошибочно именуете святыми. Фламма, – бывший гладиатор, получивший в награду десяток лишних жизней, которыми пользуется крайне неразумно, – она укоризненно посмотрела на гладиатора. – Существует множество духов и богов, ревниво наблюдающие за судьбами людей. Когда-то они обладали могуществом и властью, теперь влачат жалкое существование, вспоминая о своем былом величии. Гермес, Фемида, Аид, Велес, Ра, Перун, Анубис… – Ева равнодушно перечисляла громкие имена величественных богов, знакомых Матвею по книгам и фильмам. – Изредка они могут принять участие в судьбах людей, обратившихся к ним за помощью, но их влияние незначительно. Оживить умершего, исцелить раненого, или наоборот, – наслать болезнь. Частные случаи волшебства, никак не меняющие ход истории.

– А кто такой Лучезарный? – перебил Еву Дмитрий.

– Верховный демон. У него множество имен, но он предпочитает называться Лучезарным или Светоносным. Когда-то давно он считался холодным философом, созерцателем Покоя, но с течением времени, его стал привлекать Хаос. Великое Пермское вымирание, уничтожившее девяносто пять процентов всего живого на земле, три эпидемии чумы, Крестовые походы и даже Холокост, – ко всем этим катастрофам имеет непосредственное отношение Лучезарный. Его слуги без устали снуют среди людей, нашептывают, соблазняют, уговаривают. Многие поддаются на их уговоры. Но у людей есть бесценный дар, – свобода воли, на которую не способен оказать влияние самый красноречивый демон.

– Ты сказала, что предстоит битва, – сказал Дмитрий. – И что нас людей ожидает, если Лучезарный победит?

Фламма красноречиво провел ногтем большого пальца левой руки по горлу.

– Мой друг прав, – ответила Ева. – Для людей это печальная перспектива. Что задумает Лучезарный если одержит победу, предугадать не берусь. Возможно, начнется третья мировая война. Или же ледниковый период скует оковами холода планету. А может быть землю охватит очередная пандемия, страшнее всех эпидемий, что случались ранее. Так или иначе, человечество на долгие годы ждет хаос и забвение. Так уже случалось прежде, и следы исчезнувших цивилизаций обнаруживают археологи. Одну из остроумных версий будущего предложил твой соотечественник писатель Александр Пудовик.

– Я знаю его! – оживленно сказал Дмитрий. – Слышал интервью, перед тем как… – он осекся. – Перед тем встретил тебя на дороге…

– Лучезарный проявил интерес к сочинению этого автора, – кивнула Ева. – Иногда людям удается предугадать намерения высших сил.

– Ты сказала, что моя душа молода. Что это означает?

– Все человеческие души блуждают в эфире в виде энергетических сгустков информации неопределенное количество времени до той поры, пока не воплощаются в материальное тело. Большая часть из них устает за время долгих скитаний по безбрежным и пустым мирам. Души претерпевают различные испытания, отчего впоследствии появляются убежденные преступники или наоборот святые. Твоя душа зародилась сравнительно недавно. Носители юных душ часто бывают подвержены таким порокам как пьянство, наркомания или блуд. Один древний философ считал, что это связано с поиском души земных, телесных впечатлений.

Дмитрий отпил из бокала. После всего услышанного, аппетит у него пропал.

– Получается так, что от моей победы в поединке будет зависеть судьба человечества? – спросил он, с тоской глядя на прогуливающегося павлина.

– Много на себя берешь, пьянчуга! – буркнул Фламма.

– В какой-то мере это так, – ответила Ева. – Но конечное решение остается все равно остается за Духом.

– Дух – это типа высший бог?

– Человеческое свойство, – все сущее подвергать иерархии здесь неуместно. Некоторые вещи я не смогу тебе объяснить.

Вечерело. Безоблачное небо из синего постепенно становилось густо-фиолетовым с огненно-лимонными всполохами над горной грядой. Негритянка нагнулась к Еве, и прошептала что-то на ухо. Обладающий неплохим слухом Дмитрий не сумел понять наречия, на котором говорила девушка. Ничего схожего из известных ему языков.

– Ладно! – сказал он. – Допустим, я согласен. Как будет выглядеть этот поединок? По каким правилам? Бокс, борьба, или ММА?

– Вероятнее всего поединок состоится в духе древних традиций. На мечах. Мы чтим и соблюдаем традиции.

– На мечах? – нервно уточнил Дмитрий. – Да я в руках меч ни разу не держал!

– Фламма объяснит тебе предстоящие детали поединка, и проведет тренировку перед боем, – уклончиво ответила Ева. – Чтобы добавить уверенности в себе, выпей перед поединком вот это… – она протянула склянку с плещущейся внутри бурой жидкостью.

Зайцев вынул пробку, понюхал содержимое. Пахло куркумой, гвоздикой и еще чем-то совершенно незнакомым. Его обонятельный аппарат с подобной ноткой запаха встречался впервые. Отдаленно схожее с горелой травой и металлической стружкой.

– Что там? – он подозрительно смотрел на темно-коричневую густую жидкость.

– Ничего такого, чтобы могло тебе навредить. Немного трав, капелька утренней росы, собранной по рецепту друидов, толченный корень мандрагоры и, наконец, основной компонент, – кровь дракона.

– Дракона?!

– Угу… – Ева говорила серьезно, но ее фиалковые глаза смеялись. – А ты предпочел бы амфетамины или кокаин?

– Черт с ним! – вздохнул Дмитрий, отставляя емкость в сторону. – Пусть будет дракона!

– Прощай, Дмитрий, и желаю тебе удачи! – сказала девушка, поднялась со скамьи, и ушла в сторону античного здания, в сопровождении служанок и группы деловито бегущих следом котов. Дмитрий обернулся к Фламме, подмигнул.

– Ну, что тренер! Начнем спарринг?

Первым делом гладиатор принес боевую амуницию.

– Маркиз выставит против тебя Ларана. – деловито осматривая разложенную на траве амуницию, сообщил Фламма. – Когда-то давно он был неплохим этруским гоплитом Тебе потребуется достойная защита, поэтому я выбрал амуницию мурмиллона.

– Кого? – растерянно брякнул Дмитрий.

– Мурмиллон. – терпеливо повторил Фламма. – Тяжеловооруженный гладиатор. Большой прямоугольный щит, шлем с оперением, наручи на правой руке, поножи на левой ноге, и короткий меч.

На земле лежало все перечисленное гладиатором обмундирование. Щит выглядел бывалым, со следами от ударов на бронзовой окантовке, острие меча блестело на солнце.

– А ты уверен, что я сумею всем этим овладеть? – пробормотал Дмитрий.

– Не уверен. – откровенно признался Фламма. – Для начала, давай переоденемся…

Зайцев снял джинсы и футболку, расшнуровал кроссовки. Облачаясь в пурпурную ткань набедренной повязки, и ожидая пока гладиатор поможет ему закрепить на плече повязки наручи, он чувствовал себя крайне неуверенно. Это ощущение исчезло, стоило его пальцам сжать потертую рукоять меча. Что-то преобразилось у него внутри. Магическая тяжесть меча оттягивала мышцы предплечья, в руке притаилась дремлющая смерть. Не в силах сдерживать волшебную магию оружия, он взмахнул мечом, полюбовался игрой света на клинке. Новое зрение позволяло разглядеть крохотные зазубрины на отточенной царге. Из далеко прошлого, пронизывая века и эпохи неслось конское ржание, перестук копыт, лязг мечей, пение стрел, стоны раненых, яростный рев победителей. Крупицы стали запечатлели в молекулярной памяти свирепый гомон кровавой сечи, металл жадно поглощал льющуюся кровь жертв, бесстрастно фиксируя расчлененные куски дымящейся плоти. Дмитрий поднял руку, а разумное орудие очертило в воздухе огненный круг. Эфес дрожал в пальцах как любимая женщина, желая впиться смертельным поцелуем в шею.

– Кайф то какой! – не в силах сдерживать распирающие эмоции, прокричал Дмитрий.

– Ева не ошиблась в тебе, – задумчиво проговорил Фламма. – Молодая душа!

Он взял длинное копье, и нанес выпад. Дмитрий подставил щит, который содрогнулся под ударом.

– Так себе… – пробурчал гладиатор.

Новый удар был быстрее предыдущего. Щит словно пробил озноб от выпада.

– Не полагайся на защиту щита. – изрек Фламма. – Помни о ногах. Твоя задача, – постоянно перемещаться по арене боя.

Они провели в тренировке более двух часов. К концу занятия Дмитрий уяснил алгоритм сражения. Вооруженный длинным копьем противник рассчитывает на прямые удары, которые подчас обладают сокрушительной силой. Мурмиллион, в чьем обмундировании выступал Дмитрий Зайцев, должен использовать верткую способность меча, наносить поражающие выпады из с различных углов, а для этого требуются железные икры и чувство дистанции. Временами начинало казаться, что меч в его руке живет своей самостоятельной жизнью. Во время перерыва, он поделился своими соображениям с Фламмой.

– А ты как думал? – ухмыльнулся гладиатор, пожевывая травинку. – Я специально подобрал для тебя амуницию известного гладиатора. Наивно полагать, что оружие не запоминает руку хозяина. Все в природе имеет частицу души, и камень, и ветер, и закаленная сталь меча.

– Ты не был знаком с тем гладиатором? – спросил Дмитрий.

– Мы с ним жили в разное время…

– А как его звали?

– Спартак.

Сгущающиеся сумерки не позволили продолжать занятия, придирчивый Фламма был доволен своим учеником.

– Теперь тебе нужен отдых, Дмитрий! – улыбался он щербатым ртом. – До схватки осталось мало времени. Не забудь выпить настойку, что дала Ева.

Он отвел подопечного в уютный закоулок сада. Там было раскинуто ложе и плотная материя, служащая одеялом.

– Возьми с собой монеты те, что я тебе дал, – сказал Фламма.

– Зачем? – удивился Дмитрий. – Кому-то надо будет дать взятку?

– Там поймешь… – сообщил богатырь, и удалился.

Бархат черного неба был щедро усыпан звездами, и сколько не пытался Дмитрий найти знакомые созвездия, ничего не обнаружил. Он лежал на спине, глядя в небо, слушая громкое пение цикад, и не заметил, как провалился в сон.

Глава 22.

Катон визжал как крыса, которой придавили хвост. Боль была самая настоящая! Его бережно накопленные и сохраняемые жизни сгорали в адовом пламени преисподней.

– Пощади, Светоносный!!! – Он задыхался от едкого запах серы, а река огня приближалась. – Пощади-и-и!!!

Тонкий голос разбивался о неумолимую твердь каменных стен.

– Никогда не думал, что у него такой высокий голос! – заметил Шакс, глядя на тщетные попытки Катона уцепиться за серебристую нить паутины.

– Предателей никто не жалует, – равнодушно сказал Малах. – Хотя, признаюсь, для меня решение Лучезарного придать Катона казни оказалось неожиданным. Он приносил немалую пользу.

Он увлеченно играл с Моркусом в карты, и всякий раз масть менялась, стоило картинке попасть в быстрые руки Падре.

– Тот, чье имя мы не смеем произносить вслух, – машинально пробормотал Шакс. Скорее по укоренившейся привычке, нежели веря в эффект стандартной фразы. Последний визит к Лучезарному поколебал его надежду на успех предстоящем противостоянии. Бессмысленный гнев – признак неуверенности. Пытка и казнь доносчика были тому подтверждением. Он разделял сомнения Малаха, хотя никогда бы не сказал ему об этом, и, уж тем более, не позволил бы прочесть собственные мысли на этот счет.

Ноги Катона коснулись клокочущей плазмы, старик поджал колени, словно акробатические трюки на паутине могли как-то отсрочить печальный конец. Елиза отвернулась от восточной стороны ребристого купола, в настоящий момент превратившегося в большой экран.

– Зачем он нам это показывает? – нервно сказала она.

– Тот, чье имя следует произносить… – с упрямством одержимого повторил маркиз.

– Отвали! – злобно ответила Елиза.

– Это предостережение, – высказал свою точку зрения Моркус. Он выиграл два десятка монет, и выстроил из них сверкающую золотом пирамидку. – Всем нам, после предательства Магни.

– Вот пытал бы Магни!

– Магни теперь так просто не достанешь! А ты, что молчишь? – накинулась Елиза на Ларана, развалившегося на диване. – Драться, между прочим, тебе предстоит! – ехидно улыбаясь, добавила она.

– С кем? – пренебрежительно скривил губы Ларан. – С мартышкой?

– Ходят слухи, его тренирует Фламма, – как бы между прочим сообщил Шакс.

– Откуда такая информация?

– Из проверенных источников.

– Такие-же источники как этот? – насмешливо спросил Малах, кивнув на корчащуюся фигурку Катона.

– Надежные источники. – веско повторил маркиз.

– И что с того, с что мартышку тренирует Фламма? – спросил Ларан.

– Ничего, – пожал плечами маркиз. – Хотелось бы, чтобы ты принял к сведению.

– Принял! – ухмыльнулся Ларан. – Дрожу от страха!

Тем временем Катон избрал новую тактику. Поняв, что мольбы бесполезны, он цеплялся за паучью нить обеими руками, и карабкался наверх, демонстрируя чудеса ловкости.

– Сколько раз я не смотрел это шоу, ни разу не видел самого паука, – признался Моркус

– Увидишь! – пообещала Елиза. – Вот надерет мартышка зад нашему этруску, и точно увидишь!

Ларан, не поднимаясь с дивана, метнул в Елизу дротик, который она играючи перехватила налету.

К всеобщему удивлению метод, избранный Катоном, подействовал. Он карабкался наверх, ловкий как обезьяна, не выпуская серебрящуюся в огненно-рыжем отблеске магмы нить. Вот он поднял голову, татуировки чернели на блестящем от пота лице, что-то там увидел, гримаса ужаса исказила черты. Свисающий конец паутины нежно оплел руки и ноги и старика, и теперь нечто увлекало его наверх.

– Пощади!!! – завизжал Катон.

– Вот и увидел он паука, – прокомментировал Малах.

– Завидуешь? – зло усмехнулась Елиза. Она покрутила в пальцах дротик, и с силой метнула, целясь лежащего на продавленном диване Ларана. Не меняя расслабленного положения тела, этруск самую малость уклонился, острие впилось в то место, где мгновение назад находилась его голова.

– Реакция есть! – заметил Шакс.

Опутанный клейкой белой нитью человек был похож на гигантскую муху, угодившую в западню. В верхней части импровизированного экрана появились гигантские челюсти. Около полуминуты были слышны мольбы о помощи, сменившиеся сдавленным хрипением, которое вскоре также стихло, наверху что-то жадно урчало и чавкало, свисающая полоска паутины окрасилась ядовито-красным цветом. В огненную реку падали ошметки того, что осталось от старика, – куски кровоточащего мяса, конвульсивно содрогающиеся как обрубки расчлененного червя. Они исчезали в пламени. Экран погас. Стекло демонстрировало перспективу Невского проспекта, вздымающуюся башню здания Городской думы, выходящих из метро людей, стоящие в пробке у светофора автомобили.

– Предостережение. – сухо повторил Моркус. Он поднял руки, демонстрируя кровоточащие стигматы на запястьях. В любое другое время тот же Малах высмеял бы ловкий трюк бывшего монаха, но сейчас все промолчали. Даже маркиз Шакс, привыкший комментировать замечания своих компаньонов, промолчал. Все понимали, что Моркус был прав.

Глава 23.

Магни остановил внедорожник на парковочной площадке, в зоне для инвалидов.

– Приехали! – объявил он.

Вика с удивлением огляделась по сторонам. Обычно, в районе парка Пулковской обсерватории было оживленно.

– Почему мы приехали сюда? – спросила она. – И куда все люди пропали?

– Никуда! – спокойно ответил Магни.

– Не понимаю ни черта! – призналась Вика.

– Никто не видит звуковых волн кроме лемуров, и некоторых видов глубоководных рыб, а эти волны существуют, иначе бы мы не могли разговаривать. Без специальных приспособлений не видно простейших бактерий, а их великое множество. Большинство людей не видят духов или демонов, которые обычно существуют неподалеку.

Он вылез из салона внедорожника, захлопнул дверцу.

– Я видела и Чаруна и Керкопа, – сказала Вика, идя вслед за Магни. – Причем Керкоп распускал как руки озабоченный маньяк. Меня едва не задушили корни дерева, вдобавок я летала на огромной птице, общительной и дружелюбной. Персефона разговаривала со мной, но ее саму не было видно. Что еще должно такого случиться, чтобы поразить воображение невзыскательной питерской девушки?

– Персефона, – капризная особа, – согласился Магни. – Каких-то пару тысяч лет назад все названные тобой герои были грозными и властолюбивыми богами. Все на что они сейчас способны, это забавляться со случайно забредшим путником.

– Получается, от ветки никого толка? – кисло промолвила Вика.

– В мире не существует бесполезных вещей. В прежние времена ветвь из сада Персефона была способна творить подлинные чудеса. Оживить человека, или одарить владельца богатством и славой. Сейчас ее способности поубавились, но кое-какая мощь в куске ветки еще имеется.

Вика захотела задать мучающий ее вопрос. Пожалуй, самый важный, из всего, что ее беспокоило в настоящий момент, но осеклась на полуслове. Из расщелин фундамента здания обсерватории выбежала здоровенная крыса. Села, тревожно поблескивая круглыми бусинками глаз, а затем помчалась в противоположную сторону от шоссе. Следом за серым грызуном выбежали еще три крысы. А спустя секунды из подземелья здания хлынула целая миграция крыс. Тишина наполнилась суетливым писком, шуршанием быстрых ног по земле. Вика испуганно вскрикнула. Бегство длилось не дольше пяти минут, за это время тысячи грызунов устремились в бескрайние поля, простирающиеся за зданием обсерватории. Когда все закончилось, Магни нахмурился.

– Дурной знак. – проговорил он.

Виктория непонимающе уставилась на него.

– Что особенного в крысах? – спросила она, все еще чувствуя неприятные мурашки, бегущие по плечам и груди. Стыдно признаться, она побаивалась этих серых зверьков.

– Не в крысах, а в их поведении, – уточнил Магни. – Крысы не глупее людей, а в чем-то, пожалуй, умнее. Они бегут, если предчувствуют катастрофу.

– Ты умеешь успокоить девушку! – нервно усмехнулась Вика.

– Утешение, – по моей части, – согласился Магни. – Это мастерски проделывал Моркус, в свою бытность службы католическим священником.

– Демон был священником?

– Почему-бы и нет! Такая-же работа, как и любая другая. Моркус устроил в своей исповедальне что-то вроде сеансов… – он замешкался, подбирая верное слово.

– Психотерапии? – подсказала Вика.

– Исповедуемые им бедняги охотно шли к молодому ксендзу, только вот впоследствии одного находили повешенным, другая себе вскрыла вены, а известный и уважаемый в городе человек завершил жизненный путь посредством самосожжения.

– Ужас! – поежилась девушка.

– Обычные плутовские проделки. Моркус мастерски имитировал стигматы на теле, – раны, соответствующие тем, что имелись на теле Христа.

Обойдя круглое здание по периметру, Магни с Людмилой остановились перед запертой дверью черного хода.

– Закрыто. – сообщила Вика.

– Не слепой! – Магни надавил плечом, раздался громкий треск, и дверь вылетела с мясом. Взвыла охранная сигнализация.

– У тебя своеобразный метод решения проблем, – пряча ветку в карман куртки, усмехнулась Вика.

– Простые способны самые надежные, – невозмутимо ответил Магни.

Его мало заботила завывающая сирена сигнализация, также, как и вероятный приезд полицейского наряда. Он быстро шел по пустынному коридору. Здание было удручающе пустынным, словно вместе с умными крысами его покинули и люди.

– Куда все подевались? – задыхаясь на бегу, спросила Виктория.

– Ты о ком говоришь?

– Сотрудники обсерватории, сторож…

– Все на своих местах, а через пару минут полиция нагрянет.

– Почему мы их не видим?

– Всему свое время, – загадочно ответил Магни.

Вика не стала уточнять детали, и так голова шла кругом. Магни остановился в центре знаменитого Круглого зала Пулковской обсерватории, пристально глядя в сторону большого зеркала, возвышающегося почти до потолка.

– Подойди ближе… – приказал он.

Вика послушно перешагнула символическую ограду в виде натянутого шнура. Он стояли в точке меридиана, отмеченного на мраморном полу жирной красно-коричневой чертой. Их кажущиеся крохотными фигурки отражались в зеркале. К вою работающей сигнализации добавился далекий отзвук полицейской сирены.

– Зачем мы здесь? – прошептала Вика.

– Живого человека несложно провести по норам, пронизывающим пространство. Но для того, чтобы двигаться во времени, следует прежде умереть, – встретив изумленный взгляд молодой женщины, Магни предостерегающе поднял ладонь. – С тобой ничего не случится, – продолжал он.– Линии меридианов, опоясывающие земной шар, дают шанс вести странника без существенного вреда для его телесной оболочки.

– Звучит обнадеживающе… – дрожащим голосом прошептала Виктория.

– Приготовься! – велел Магни.

Вика не поняла, к чему именно следует подготовиться, на всякий случай кивнула головой. И тотчас оцепенела от страха. Ее отражение в большом зеркале застыло неподвижно, девушка помахала рукой, блестящая поверхность амальгамы не шелохнулась.

– Прекрати! – отрезал Магни. Он взял ее за руку как чрезмерно разыгравшегося ребенка. Что-то произнес на незнакомом языке. И тут случилось нечто удивительное. Зеркало затуманилось, вспенилось, забурлило как кипящая ртуть, оттуда хлынул поток невообразимо яркого и холодного света, словно в другой части вселенной зародилась новая звезда.

Магни подхватил девушку на руки.

– Мама! – пискнула Вика, и в следующее мгновение ее обдало чем-то влажным и тягучим, вокруг царила непроглядная темень, девушка прижалась к груди Магни, огромного усилия воли ей стоило не закрывать глаза. Некоторое время они проваливались в пропасть, затем поодаль замерцал огонек света, стремительно расширяясь, превратился в желто-красный овал, окруженный аурой слепящего-белого свечения. Все вокруг заполнило ароматом базилика, мяты, мускуса. Издалека донесся шум, напоминающий рокот морского прилива. Калейдоскоп цветов и запахов закружил лихой каруселью. Путешествие завершилось также внезапно, как и началось. В небе полыхало жаркое солнце, поодаль зеленела пихтовая роща, в двухстах метрах искрилась синевой полоска моря. Неподалеку возвышались белые колонны, венчающиеся мраморным портиком, к зданию вела тенистая аллея со скамьями вдоль полосы пирамидальных тополей. Примерно в километре возвышалось строение, напоминающее овальной формой римский амфитеатр.

– Мы на месте! – сообщил Магни.

Вика высвободилась из его объятий, оглядываясь по сторонам.

– Тебе надо туроператором работать, – неуверенно пробормотала она, все еще не в силах прийти в себя после удивительного путешествия. – Мы где? Турция? Египет?

– Почти угадала. Место неподалеку от Александрии.

– И виза не нужна, – констатировала девушка.

– Слышала про Розеттский камень?

Вика отрицательно покачала головой.

– Знаменитый артефакт. Его обнаружат археологи в конце восемнадцатого века. Надписи на стеле сделаны на двух языках, – египетском и древнегреческом.

– И зачем ты об этом рассказываешь?

Магни хитро на нее посмотрел.

– Возможно, там будет упомянуто и о тебе!

Вика не поняла шутку. Ей было страшно. Пожалуй, даже страшнее, чем в смертельных объятиях древесных корней.

– Что мы тут делаем? – нервно кусая губы, спросила она.

– Готовимся к поединку, – хладнокровно ответил Магни.

– К какому еще поединку?!

– Присядь! – мужчина жестом указал на каменную скамью.

Вика послушно села, машинально смахнула со лба крупицы пота, жара здесь стояла нешуточная.

– Твое присутствие не случайно, – заговорил Магни. – Много лет назад была установлена традиция, позволяющая избежать лишнего кровопролития, – поединок накануне сражения. Если представитель одной из сторон одерживал верх, сторона агрессора признавалась побежденной. Так сложилось, что твой муж был избран на роль бойца в предстоящем поединке…

– Дмитрий? – ахнула Вика.

– Так сложилось, – повторил Магни. – Твое путешествие в сады Персефоны, возможно, было не таким уже бесполезным.

Вика подалась вперед.

– Дмитрий ранен?! Что с ним?!

– Ты невнимательна, – сурово насупил белесые брови Магни. – Поединок состоится после полудня. Город Александрия был выбран по причине единого меридиана с Петербургом. Для удобства перемещения, – пояснил он. – А вот эпоха сейчас другая. Пятьдесят седьмой год до Рождества Христова, – продолжал Магни, словно путешествия во времени были самым обыкновенным делом. – Время выбрано нарочно до введения Законов, – встретив изумленный взгляд молодой женщины, пояснил. – Законы оберегают людей от влияния могущественных сил.

– То есть от вас?

– В том числе от нас, – кивнул Магни.

– У меня голова идет кругом! – простонала Вика. – С прошлой ночи мои представления о мире разрушены в дым. Следа не осталось! – добавила она жалобно.

– Самая ошибочная реальность та, что видна глазами. Мы немного опередили время, на считанные минуты. Это все равно, что обогнать на судне следующую по пятам волну. Скоро волна времени нас настигнет. Смотри!

Воздух стал плотнее, и будто по волшебству вокруг начали формироваться новые персонажи. Блеяли бредущие по склону холма козы, шумно кричал гортанным голосом пастух. В белокаменном здании с античным портиком бегали люди, облаченные в легкие одеяния, запахло пряными специями и жареным мясом. В двухстах метрах появилась вереница всадников. Они приблизились, можно было разглядеть надменный профиль центуриона с кроваво-красным гребнем на шлеме, сверкающие на солнце золоченные накладки лорники на груди, и короткий меч гладиус мерно постукивающий в такт ходьбы коня.

– Это что за тусовка? – испуганно спросила девушка. – Они нас видят?

– И да, и нет. – непонятно ответил Магни.

– Ясно, – ответила Вика. – Ошибочная реальность.

– Ты схватываешь на лету!

– Жизнь заставила!

Всадники спешились, центурион направился к зданию, ему навстречу бежала черноволосая служанка с кувшином в руке. Вика почувствовала на себе чей-то внимательный взор, словно в сердце вонзилось острие кинжала. Девушка поневоле вскрикнула, прижала руки к груди.

– А вот и претендент на победу… – медленно протянул Магни.

Вика встретилась взглядом с человеком, сверлящим ее осязаемо болезненным взором. Это был красивый, черноволосый и смуглый парень, лет тридцати. Он поднял сомкнутый кулак в знак приветствия, белозубая улыбка озарила лицо.

– Кто это? – прошептала Вика. – Он, кажется, меня видит.

– Его зовут Ларан. – ответил Магни. – В недавнем прошлом бог войны, а по совместительству бог подземного мира. Поступил на службу к Лучезарному, после того как был изгнан из пантеона.

– Такое возможно? Богов можно изгнать?

– Или убить, – равнодушно сказал Магни. – Моего деда Вотана загрыз чудовищный волк Фернир. – он немного подумал, и добавил с лукавой усмешкой. – Во всяком случае так гласит семейное предание.

– И Дмитрий будет драться с этим парнем? – уточнила Вика.

– Да. И постарайся запомнить его хорошенько, Ларан не из тех, кто часто меняет облики.

– А для чего мне его запоминать?

– Для того, чтобы знать, как выглядит тот, кто убьет твоего мужа!