Текст книги "Сны сбываются по пятницам"

Умерла свекровь от этой же болезни, что и свекор. И только незадолго до смерти впервые по-человечески поговорила со снохой. Неужели, чтобы понять что-то в жизни, нужно дождаться смерти?

Но по какой-то непонятной причине Алексей запретил менять обстановку в квартире.

Вся мебель осталась той же, что при жизни родителей.

Елена Ивановна, как женщина состоятельная, могла себе позволить в течение года побывать в разных странах. Она делила отпуск на части и, когда весь российский народ мёрз у себя на родине, Леночка загорала где-нибудь в Тайланде или Африке. Летом или весной она любила прокатиться в Европу.

– Я была в Руане. На месте сожжения Жанны Д`Арк воздвигнута стела. Но гид нам рассказала, что Жанна не могла быть дочерью крестьянина, об этом свидетельствует приставка Д`, что само по себе является доказательством, что Жанна относилась к дворянскому сословию. Кроме того, её отец собирал налоги, значит, был человеком грамотным, и это уж точно не крестьянин. Но самое интересное, оказывается, Жанна не была сожжена, вместо неё сожгли другую женщину. А Жанну король наградил и выдал замуж, взяв с нее слово никогда не упоминать, кто она на самом деле. Я под таким впечатлением! А замки Луары – это вообще что-то невообразимое, только ради них стоило побывать во Франции. Правда, в самом Париже я страшно разочарована, представляла его совсем не таким: романтичным, уютным, одним словом, городом влюбленных. Я, конечно, не имею в виду Эйфелеву башню, Собор Парижской Богоматери, Лувр… Но в целом, весь город какой-то захламленный.

Пока Елена Ивановна делилась впечатлениями о поездке с коллегами, лицо Галины Фёдоровны всё больше наливалось яростью. Она не признавала ничьего превосходства:

– Тоже мне заслуга, на чужие деньги прокатиться по загранице. Главное, что человек сам из себя представляет. Про таких говорят: из грязи да в князи. У меня вот нет денег на круизы, зато я горжусь, что потомка Лермонтова.

– Потомок, – машинально поправила Елена Ивановна.

– Потомок, если мужик, а я женщина, поэтому потомка, – сквозь зубы произнесла тёзка, демонстративно прижимая к груди сборник стихов упомянутого поэта.

– Не знала, что у Лермонтова есть потомки, в возрасте двадцати семи лет он скончался, так и не женившись, – добавила Вера Семеновна.

– Вы много не знаете. Я потомок по побочной линии – от внебрачного сына троюродной кузины, – пояснила с важностью Галина Федоровна.

– Вот как? – удивилась Елена Ивановна, – об этом факте, наверное, стоит сообщить литературоведам, исследующим биографию Михаила Юрьевича, – предложила она. – И как давно это стало тебе известно?

Галина Федоровна поджала недовольно губы:

– Недавно, – вынуждена была она ответить. – Я чувствовала, что в моей биографии что-то не так, иногда просыпается странная тяга к поэзии. Я даже завела тетрадь, где стихи пишу. Однажды я прочитала моему бой-френду, и он со мной согласился, что мою родословную нужно проверить, потому что такой талант с генами передается.

Я заказала через Интернет своё гинекологическое дерево, отдала не так уж много денег и теперь я точно знаю, что из графского рода. Мне всегда было лень на огороде картошку копать, теперь понимаю, почему.

– Ты имеешь в виду генеалогическое древо? – поправила её тезка.

– Ты сама-то поняла, что брякнула? – обрадовалась невежеству коллеги Галина Федоровна.

– И что это за побочная ветвь? Мне даже интересно стало, – изобразила внимание Елена Ивановна.

– Я понимаю твою зависть, Лена, не всякому суждено стать потомком такого рода, я даже стих сочинила по этому поводу. «Меня могила не страшит: там, говорят, страданье спит, В холодной вечной тишине», – поэтесса в нескольких поколениях замолкла, пытаясь вспомнить, что она написала дальше.

– «Но с жизнью жаль расстаться мне», – продекламировала её тезка.

– А ты откуда знаешь? – изумилась Галина Федоровна. – Я никому еще не читала.

– Зато мы в школе наизусть учили, кстати, в той же самой, где и ты училась, – не преминула напомнить Елена Ивановна.

Галина Федоровна расстроилась, но не оттого, что занялась плагиатом, а что искренне считала своим то, что уже являлось кем-то другим сочиненным.

– Иногда так бывает, люди могут выдумывать одно и то же одновременно. До сих пор идёт спор, кто лампочку изобрёл, да и радио тоже. Я в газете читала, – не находила своей вины Галина Федоровна.

– Конечно, – согласилась Елена Ивановна, – если они были современниками, а не как в этом случае.

Галина Федоровна, чувствуя подвох, прищурила свои бесцветные глазки:

– Ладно, у меня документы есть, – порывшись в столе, среди других важных бумаг она, наконец, нашла то, что искала.

Перед коллегами возник сертификат о родстве Галины Федоровны Поповой и Михаила Юрьевича Лермонтова. Прилагалась также схема генеалогического древа, из которого следовало, что от Лермонтовых отходил крючковатый сучок, который ветвился к некоей графине Лаптево-Спиногрызовой. И если все остальные ветви в некотором роде засохли, то упомянутая цвела и благоухала, дойдя, наконец, до владелицы этого сертификата.

– Довольно странная фамилия для дворян – Лаптево-Спиногрызова, – не смогла скрыть изумление Вера Семеновна.

– Фамилия Сухово-Кобылин вас не удивляет. А что здесь не так? Вы что многих дворян знаете? – возмутилась недоверием коллег Галина Федоровна.

– Ну что, против такого серьезного документа не попрешь, графиня, – хихикнула Вера Семеновна.

Но «графиня» Попова отреагировала высокомерным взглядом, брошенным поверх голов низшего сословия.

Валентина все это время молчала, загадочно улыбаясь, чем еще больше раздражала новоявленную графиню. Её светлость сильно бы удивилась, узнав, о чем в тот момент коллега думает, принимая её улыбку за издевательскую.

Валентина же радовалась за Галину, наивно веря во все, что та говорила. Вот самой Валентине и пытаться найти в ее родословной хоть какого-то завалящегося аристократа не стоило: до четырех колен ее рода все просматривалось как на ладони: женщины – домохозяйки и мужчины из рабочего сословия.

Неожиданно в помещении потемнело, все обратили внимание на окна: солнце скрылось, небо затянулось тучами, низвергнувшими в один момент массу воды. Дождь не шел в обычном понимании этой фразы, он обрушился водопадом.

– Вот черт, – возмутилась Галина Федоровна, – я бы этих синоптиков штрафовала. Обещали безоблачный день, я даже зонтик не взяла, как теперь домой добираться!

Тема плавно перешла на непредсказуемость погоды, недобросовестность её предсказателей. И напоминанием о недавнем разговоре послужила лишь фраза, сказанная Еленой Ивановной в конце рабочего дня:

– Ваше высочество, карета подана!

Глава 6

Валентина пока добралась до дома, совершенно промокла. У подъезда она столкнулась с соседкой:

– Здравствуйте, Мария Георгиевна! Что же Вас выгнало в такую погоду?! Ужасный дождь!

– Тебя не спросила, – ответила вежливая старушка, – спрашивать всех соседей буду, сходить мне в магазин за хлебушком или голодать в квартире. Самой тебе ничего не надо, – худющая, и мужа заморила голодом, еле ноги таскает.

Валентина задохнулась от возмущения, ладно, насчет себя она согласна-когда мужа дома нет, особенно не готовит и деликатесами себя не балует, но что касается мужа, то голодным он не сидит и не от недоедания набрал сто восемьдесят килограмм. Но Мария Георгиевна, если кому-то не испортила настроение, не она была бы. Но и тут Валя пожалела соседку: это она от одиночества злая.

Размышления Валентины прервал звонок. Зазвучала песня любимого певца дочери Григория Сайлера «Нежный цвет небес». Удивительно, что при Светланкиной жизнерадостности и легкому отношению ко всему, она могла слушать такую грустную музыку.

– Привет, – послышался радостный голос Светы, – вы с отцом что, в подпольщики записались?

– Почему? – удивилась Валя такому приветствию.

– Целый день пытаюсь вам дозвониться: абонент недоступен.

– У меня батарейка разрядилась, только сейчас заряжаться поставила, а тут твой звонок. Может быть, и отец не мог дозвониться, – успокоила она себя и дочку.

– Так он что, до сих пор не вернулся из командировки? – удивилась Светлана. – На сколько дней его отправляли?

– Он не сказал, ты же его знаешь, чем больше задаешь вопросы, тем больше он злится. Заверил только, что как только дела закончит, так и приедет. Мне самой эта работа не нравится, человек только что с больничного вышел, перенес такую операцию, а его в командировку направляют, как будто кроме него других работников нет, более здоровых! – пожалела супруга Валентина.

– Понятно, у вас все по-старому. Кстати, я вас поздравляю! – торжественно произнесла дочка.

– С чем? – пытаясь припомнить хоть какую-то дату, приуроченную к семейному торжеству, но побродив по анналам семейной хроники, мать так ничего и не обнаружила. – Не могу сообразить, – растерялась Валя, – если только ты замуж не выскочила за ту неделю, что не звонила, – пошутила она и, как оказалось, угадала.

– Ну, мать, у тебя интуиция! – восхитилась доченька.

Валентине комплимент понравился, только она пока не поняла, за что её хвалят.

– А я сюрприз хотела сделать. Тебе что, Пашка рассказал? – поинтересовалась Светлана.

– Паша, как и ты, не звонил, так о чем он должен был рассказать? О чем мы с отцом еще не знаем? – уже не на шутку встревожилась родительница.

– Как о чем, ты же только что проговорилась? Про замуж, – дочь весело захихикала, предугадывая реакцию родителей.

– Ты вышла замуж? Это серьезно? – все предыдущие тревоги Валентины ушли на второй план. – Света, ты не шутишь? – Валя пришла в ужас от услышанной новости.

– И что тут такого? Все выходят замуж, а я чем хуже? – возмутилась новобрачная.

– Но ты такая молодая, только недавно в университет поступила, и как всё это совмещать будешь? – решение дочери мать, похоже, не обрадовало.

– Подумаешь, мне уже восемнадцать исполнилось, так что сама могу принимать решения. Правда, хочу тебе напомнить, что некоторая особа в восемнадцать лет уже двух детей имела, и это было в порядке вещей, – заметила дочь.

Действительно, Валентине сказать было нечего, так всё и было.

– Но ты могла хотя бы нам с отцом рассказать о своем решении, ведь это такой серьезный шаг, так не делается, Света, мы тебе не чужие люди, – пыталась увещевать дочь Валентина.

– Ага, разбежалась! Стоило только вам заикнуться, тут же всем табором у ЗАГСа встали, чтобы не допустить моего легкомысленного решения. Папенька, вообще, убежден, что достойного меня принца еще на свете нет, – еще не родился. Сидела бы в старых девах. Себя вспомните, много вы с родителями советовались? Из-за твоего замужества мне с бабкой родной не судьба увидеться: она тебя прокляла. Но, ничего, прожили худо-бедно.

– Странно от тебя такие вещи услышать, Светлана, – строго произнесла Валентина.

– Просто я повзрослела – ответила дочь.

– Ладно, как родители Миши к этому отнеслись? – решила поинтересоваться Валентина.

– Какого еще Миши? – удивилась вопросу дочь.

– У тебя же Миша был женихом, ты мне на телефон фотографии пересылала.

– Мам, с моей шикарной внешностью, у меня уже и Витя, и Леня был, просто я не считала нужным тебе о них рассказывать, – усмехнулась Света.

– С какой такой внешностью? – подумала Валентина. Дочь была ее копией, только волосы достались от женщин по отцовской линии – не очень густые. У Валентины же всегда были комплексы по поводу своей внешности, ей казалось, что природа была по отношению к ней недостаточно щедра. Да и муж иной раз, задумчиво глядя на неё, произносил:

– Да не суетись, замуж тебя уже взяли. Можешь расслабиться. – Видя, как она старается ему угодить на кухне.

И то, что дочь восхищается собой, привело Валю в недоумение.

– Хорошо, если не Михаил, тогда как мне называть зятя?

– Изя его зовут, – засмеялась новобрачная.

– Он что, еврей? – удивилась мать.

– К сожалению, нет, а то бы в Израиле жила, – усмехнулась деточка.

– Но что за странное имя? – высказала свое мнение Валентина. – Не знаю, как отец к этому отнесется.

– Кто бы говорил! У него в роду прабабка Сара, а бабушку Адилю еще я помню, – разбила все сомнения в пух и прах хорошо знающая свою родословную Светлана. – Ничего странного в имени Измаил Иванович не нахожу, – похоже, ей доставляло удовольствие нервировать мать, потом добавила к скупой информации еще крупинку, – и он не турок, обычный россиянин, вместе учимся.

– Но зачем так ребенка его родители назвали? – почему-то обиделась за зятя теща.

– У него папа – историк. Когда ребенок родился, папаша ткнул пальцем в учебник истории, попав на это слово, вот и придумали, – в честь взятия Суворовым Измаила. Изя тоже думает, что это издержки производства, поэтому назло родителям просит называть его Изя.

– Да, интересная семейка, – согласилась Валентина. – Мне-то все равно, но ты нашего отца знаешь, он ведь с завышенной самооценкой, а уж в отношении имен, вообще молчу. Я тогда целую войну выдержала, когда назвала сына Павлом, а не Алексеем, как отец и дед хотели. Что за чудачество, не завидую тебе, когда отец всё узнает! Хотя, собственно, ничего не произошло, слава Богу, не китайское имя, и то ладно.

– А чем тебя китайцы не устраивают, они порох и бумагу изобрели, – не согласилась дочь.

– Ну, что с неё возьмешь, откуда такой характер взялся, готова всё наперекор делать, лишь бы своего добиться, – подумала мать.

– Ну, что же, Изя, так Изя, – согласилась Валентина, – думая, как к этой новости подготовить мужа, – может быть, информацию частями предоставлять, чтоб постепенно привыкал.

Под Валиной квартирой на втором этаже проживала пенсионерка Ираида Фёдоровна, всё свободное время занимавшаяся воспитанием своего внука Никиты и кота Шерифа. Внуку было четыре года, он не выговаривал многие буквы, но в целом был очаровательный ребёнок, очень любознательный, непосредственный и симпатичный.

Родители не стригли малыша, поэтому светлые кудряшки доходили почти до плеч, за что мальчика иногда принимали за девочку, до того он был хорошенький, хотя вёл себя совсем не по-девчоночьи.

– Я похож на самурая? – как-то подошел он к Валентине во дворе, размахивая палкой-мечом.

– Не думаю, – честно ответила Валя.

– Почему? – строго поинтересовался воин.

– Не знаю, может быть, потому что ты – блондин, – обосновала своё мнение соседка. – Ты больше похож на былинного богатыря или на викинга.

– Кто такой блондин? – не сдавался ребёнок, про богатырей и викингов он знал из мультфильмов.

– Есть люди с очень темными волосами, – брюнеты, как у самураев, есть шатены, с волосами чуть посветлее, а у тебя белые волосы, таких называют блондинами, – объяснила Валентина.

– Хорошо, согласился малыш, а мухи – брюнеты или шатены, они же не белые?

Валя не нашлась, что ответить. Серьёзный ребёнок выдвинул свою версию:

– Скорее всего, они мушиного цвета. А я – самурайский блондин! Ура! – и он побежал размахивая палкой – мечом, сражаясь с мухами.

– Опять к людям пристаешь с разговорами? – из подъезда вышла его бабушка. – Не присмотрите за ним, пока я в магазин сбегаю? Его лучше не брать с собой: просит всё подряд купить, а потом не ест.

– С удовольствием, – согласилась Валя, – детей она любила, а внук Ираиды Фёдоровны был само очарование.

Ираида Фёдоровна достала из сумки ручку и блокнот. Заметив реакцию Валентины, сказала:

– Всё приходится записывать, памяти нет. Иной раз приду за хлебом, а куплю всё, кроме хлеба – память уже не та.

Валентина протянула соседке деньги:

– Купите, пожалуйста, «киндер-сюрприз» для мальчика.

Видя вопросительный взгляд соседки, пояснила:

– Хочу подарить Вашему внуку, он такая прелесть!

– Не надо, что Вы! – стала отнекиваться старушка, – его и так родители балуют без меры, ребенок уже цены вещам не знает. Этими игрушками комната забита, а ему всё новые подавай! В моё время такого не было. Одна кукла за всю жизнь у меня была, да и то с оторванной ногой, после старшей сестры досталась, зато запомнилась, как самая любимая игрушка. А Никитка выпросит игрушку, потом сломает и выбросит, ничего не ценит. Эти мелкие игрушки от «киндеров» по всей комнате валяются. Яйцо даже не ест, игрушку достанет, чтобы понять, что там находится и выбросит.

Но «прелесть» уже прислушивался к теме разговора. Ему очень понравилось предложение о том, чтобы приобрести «киндер-сюрприз» и возмутил отказ бабушки пойти соседке навстречу в ее желании порадовать малыша. Поэтому предприимчивый ребенок взял деньги у Валентины, которые она безуспешно протягивала, и передал бабушке со словами:

– Запиши: купить больсой киндер для мальчитов с трансформером. Не забудь! Стродо по списту!

– Хорошо, я куплю «киндер», раз тетя Валя просит, но дам его тебе перед сном, – заявила Ираида Федоровна.

– Ладно, согласился внук, – тогда я уже пойду спать, – с тоской посмотрев на яркое солнце, заявил внук.

Заметив, что Валентина не всё понимает в сказанном внуком, решила заметить:

– Я тоже не все понимала, что он говорит, но со временем привыкла. Родители собираются его к логопеду отвести, а то взрослый парень, а ничего не поймешь, половину алфавита не выговаривает. Какое-то время выговаривал буквы, а потом опять стал слова коверкать. Логопед сказал, что просто мальчику нравится быть в центре внимания, и когда все смеются. Поэтому он то нормально говорит, то не понять что.

Внук что-то сказал, но бабка или не расслышала или впрямь не поняла и попросила его повторить:

– Повтори, Никитушка, что ты сейчас сказал, я не разобрала.

– Зачем? – удивился сообразительный ребенок, – Все равно не поймешь еще раз.

На работе всё было как обычно, правда, обе Поповы отправились в отпуск. Елена Ивановна загадочно промолчала о месте своего пребывания, а вот её тёзка поделилась своими проблемами – ей требовалось лечение в санатории.

– Интересно, как там Галина Фёдоровна отдыхает? – вздохнула Валентина.

– Наверное, ищет новую жертву, – засмеялась Вера Семеновна.

– Хорошо на курорте! Сейчас подлечится, может любовь встретит, – мечтательно произнесла Валентина. – Да и Елена Ивановна где-нибудь на море отдыхает.

Валентина попыталась набрать номер сотового телефона мужа. Абонент временно недоступен.

В разгар веселья вернулась с совещания начальница:

– Над чем смеемся? – с подозрением посмотрела она на подчиненных.

– Да так, анекдот рассказали, – хихикнула Вера Семёновна.

– Что за анекдот? – ещё строже поинтересовалась Александра Петровна.

Но рассказывать анекдот последней интеллигентке все равно, что говорить с инопланетянином. Все выражения и двусмысленные ситуации выбросить, и не останется никакого смысла, потому что Александра Петровна всякого такого не допускала в принципе.

В отдел крадучись вошла уборщица Мария Михайловна, или попросту тетя Маша. Крадучись, потому что заместитель директора Самберидзе Наталья Ашотовна запрещала ей в рабочее время «слоняться» по отделам и постоянно находила какую-нибудь работу, не связанную с должностными обязанностями. Другая бы давно уволилась – ни зарплаты достойной, ни уважения от начальства, но старушка не хотела просто сидеть на пенсии в пустой квартире, а так – интеллигентное общество.

Правда, к нему она относила лишь отдел обработки, остальные же копировали настроение своего начальства и как кобры набрасывались на людей, будь то читатель или работник такого уровня, как Михайловна. На восьмом десятке лет, Мария Михайловна, вдруг решила стать писательницей. Тайком от Ашотовны и других, она приносила на рецензию свои романы в отделы обработки, Елена Ивановна или Валентина дома набивали на компьютере текст, переплетали, а Мария Михайловна потом преподносила библиотеке в качестве подарка. Но в других отделах даже не подозревали, кто является автором этих романов.

Для её книг, работающей под псевдонимом «Марфа Неизвестная», была выделена отдельная полка. Писательница была очень плодовита, и романы появлялись каждый месяц, такую работоспособность автор объясняла бессонницей.

Вот и теперь сочинительница оставила на рецензию новый любовный роман, как обычно про высшее общество стран, о которых Михайловна знала лишь понаслышке. Роман назывался «Рубиновый маркиз». Править ошибки и печатать с удовольствием взялась Валентина.

Придя домой, она стала набивать на компьютере текст, с трудом разбирая неразборчивый почерк автора, заодно исправляя ошибки в тексте. Это занятие на какое-то время отвлекло её от собственной проблемы.

«Маркиз Серж де Бизе был из очень древнего рода: красивый молодой человек около тридцати лет, любимец при дворе. Его богатство заставляло каждую незамужнюю женщину грезить о нем, но Серж оставался равнодушным к прелестям красоток. Нет, он их не игнорировал, просто ни с одной из них связь не поддерживалась больше месяца. Когда уже женщина видела себя Маркизой де Бизе, он разрушал ее мечты красивым прощальным подарком: каким-нибудь украшением в виде ожерелья или серёжек из рубинов.

Об этой причуде знали все. Но каждая дама считала себя лучше предшествующей и, как становилось известно впоследствии, в очередной раз обманывалась. В этот раз маркиз находился в будуаре Матильды де Совиньи. Когда шестнадцатилетняя Матильда выходила замуж за старого барона, она не ожидала, что старик окажется таким живучим, да еще претендующим на свои права супруга. Недолго прожив с ним, Матильда решила ускорить кончину супруга и подсыпала ему в еду яд. Барон был стар, поэтому ни у кого вопросов о его смерти не возникло. За два месяца до этого баронесса встретила маркиза де Бизе и решила, во что бы то ни стало, она завоюет его.

Когда тот расстался с очередной красоткой, теперь уже вдова, предприняла все меры, чтоб очаровать маркиза.

В обществе баронессу считали красивой и загадочной. Матильда везде появлялась в вуали или маске. Именно эта загадочность помогла очень быстро заполучить в свои коготки мечту ее жизни, чтоб добраться до любимого мужчины. Она была уверена, что его может привлечь что-то необычное в женщине, и угадала.

И вот теперь, после того, что было, она вдруг получает из рук Сержа прекрасное рубиновое ожерелье.

– Что это значит? – поинтересовалась она у любовника, еще не веря во все эти слухи, что ходили в обществе о странной привычке маркиза расставаться с любовницами.

– Вы очаровательны, баронесса, но длительная связь приводит к потере ощущения влюбленности. Нет остроты первого впечатления – именно то, что происходит потом в супружестве. Я не собираюсь жениться, – маркиз потряс мотней, элементом модных в ту пору штанов.»

Валентина расхохоталась: у автора были свои причуды, она частенько выходила за рамки общепринятого формата любовного романа и уходила не в ту степь. Её добровольные корректоры и цензоры договорились между собой эти «смешинки» оставлять, даже если автор случайно обмолвилась.

– Как? – воскликнула баронесса. – Со мной у вас не выйдет, как со всеми. – И подумала: – Не для того я убила мужа, чтобы вот так расстаться с вами.

Но маркиз уже находился у двери:

– Прощайте, Матильда, я сразу Вас предупредил, что жениться в первое десятилетие не собираюсь и думаю, что Вы все поняли.

Баронесса стала бить по подушке руками так, что летели перья, потом биться головой о спинку кровати, проклиная любовника.

– Я отомщу тебе, мерзавец, – кричала она вдогонку маркизу.

Но Сержа эти слова мало заботили. За всё то время, что маркиз начал встречаться с женщинами, еще ни одна не отпускала его без истерик и угроз.

Это занимало и ублажало его тщеславие. Вернувшись домой, маркиз застал своего закадычного друга Пьера:

– Как скучно, Пьер, – вздохнул маркиз. – нет ни одной, с которой я бы не заскучал на третий день. А эта их уступчивость просто раздражает.

– Тогда тебе нужно жениться, – посоветовал Пьер.

– На ком? – спросил друг.

– Раз все женщины одинаковы, то какая разница на ком, – сказал Пьер.

– Все родственники озабочены моей женитьбой, все время подыскивают невест, тут еще ты, – упрекнул друга маркиз.

– Тебе нужно ощутить опасность. Пойдем сегодня в трущобы, – предложил Пьер.

Трущобами они называли места, где собирались бродяги и разбойники. Порой друзья, забредя в какой-нибудь притон, провоцировали драку, и, припугнув пару другую преступников, удовлетворенные возвращались домой, получив свою порцию адреналина.

Приятели обычно одевались в таких случаях в костюмы простых горожан или даже бродяг. Хорошо повеселившись, Пьер остался с хорошенькой служанкой, а Серж отправился домой.

Или чрезмерно выпитое вино или просто безалаберность притупили его ощущение опасности: маркиз осознал угрозу, когда внезапно получил удар по голове.

Откуда-то из подворотни выпрыгнуло человек пять оборванцев и накинулись на припозднившегося путника. Неизвестно, чем бы закончилась драка – на помощь друзьям возникли еще три человека, – если бы не появление молодого человека на лошади.

Он с помощью шпаги отогнал от путника разбойников. И пока те думали, как не упустить еще одну добычу, помог взобраться на лошадь пострадавшему и пустился вскачь.

Позади раздавались раздражительные, недовольные выкрики, самые смелые пытались их догнать. Вскоре, оторвавшись от бандитов, беглецы подъехали в более безопасное место. Молодой человек позвал стоявшего рядом извозчика:

– Довезешь этого человека, куда он скажет, – распорядился юноша и подал кучеру монету.

– Как я могу рассчитаться с вами? – поинтересовался маркиз. – Назовите Ваше имя? Я должен вернуть долг.

– Я вижу, сами не богаты, Вам деньги нужнее. В следующий раз вы поможете какому-нибудь бедняге, оказавшемуся в трудном положении, – отказался молодой человек и ускакал.

– Вы не знаете, кто это? – попытался разузнать какие-нибудь сведения о своем спасителе пострадавший.

– Не знаю, но бедные люди называют его заступником, – ответил кучер.

– Почему, именно заступник? – удивился маркиз.

– Потому что он заступается за простых людей, бандиты его боятся, иные богачи – тоже.

Больше от кучера маркиз ничего не мог добиться. Эта история показалась Сержу очень занимательной. У него появился охотничий азарт, во что бы то ни стало найти юношу, которого толком не разглядел, и отплатить ему добром. Он ничего не рассказал Пьеру, чем закончилось приключение, и уже следующей ночью, на сей раз хорошо вооруженный, решил вновь сходить в этот квартал, где недавно его чуть не убили.

Три ночи прошли бесполезно, если не считать пару стычек со сбродом. Он уже отчаялся найти того, кого ищет, как увидел человека на лошади, разогнавшего разбойников от пожилой женщины, неизвестно по какой причине оказавшейся в ту пору в ужасном районе. Бандиты пытались ограбить ее.

Женщина по-видимому отказалась ехать на лошади, и юноше пришлось сопровождать ее, следуя рядом. Отведя на безопасное расстояние, молодой человек прыгнул на лошадь и поскакал.

Маркиз на своем коне старался не отставать от него, двигаясь незаметно, сильно не приближаясь и не упуская из виду.

Наконец, парень подъехал к огромному дому и вошел в него как хозяин.

– Надо выяснить, кто здесь живет, – подумал искатель приключений.

Утром он отправился в это местечко раздобыть сведения о ночном заступнике. Маркиз и сам не мог себе объяснить, зачем ему всё это нужно. Был ли этот интерес вызван обычной скукой или, действительно, что-то необычное заинтересовало в поведении молодого человека, пожелавшего остаться неизвестным.

Увидев неподалеку церковь, маркиз быстро сообразил, кто может ему помочь. Он вошел туда и, завидев священника, попросил позволения поговорить с ним, для начала пожертвовав значительную сумму на приход. Священник стал более разговорчив.

– Я ищу в ваших местах своего приятеля, с которым когда-то был на войне, мы были очень дружны, но вскоре связь прервалась. Он женился и переехал в эти края. Его зовут Жан де Арпеньяк.

– Такого человека здесь нет, я знаю всех прихожан.

И он стал рассказывать и называть фамилии всех проживающих неподалеку, нарушая закон о защите персональных данных».

Допечатав до этого места, Валентина рассмеялась. Не так давно было совещание, где Ашотовна громко обсуждала этот закон с подчиненными. Видимо, Михайловна это услышала и решила поделиться знаниями.

Но, все равно, чувство тревоги не отпускало Валентину. Она ругала себя за мнительность, пробовала хоть чем-то занять руки и голову, потому что печатать уже устала. О муже не было никаких вестей.

Валя пыталась читать журнал, довязать шаль, но ничего не получалось: то что читала, как-то проходило мимо, не запоминалось, шаль пришлось распустить. Спать не хотелось вовсе. По телевизору тоже нечего смотреть-то переваривают сплетни на шоу, то сплошная стрельба и насилие, ничего для души.

И в этой оглушающей тишине вдруг раздался звонок. Валя схватила сотовый: ей показалось, что раздался голос мужа.

– Леша, ты почему не звонил всё это время? Я с ума схожу от тревоги, – возмутилась она.

– Алло, здравствуйте, – раздался незнакомый голос. Это из больницы звонят. Ваш муж скончался. Тело Вам доставят по железной дороге.

– Вы уверены, что не ошиблись? – не поверила Валя.

– На его сотовом забито слово «жена». Вы – жена? – уточнил мужчина.

– Да, – ответила Валентина, до конца еще не осознав плохую новость.

– Тогда забирайте тело. Услугу Вы оплатили, так что проблем нет, – произнес врач.

– Но я ничего не оплачивала, – растерялась Валентина. Как она могла оплатить, когда только что обо всем узнала.

– Понимаю. В таком состоянии люди и не такое забывают, – хмыкнул собеседник.

– Какая больница, какая железная дорога, какая смерть? Это все сон, завтра проснусь, и все будет как прежде. Приедет Алеша живой и невредимый. Скорее всего, сотовый потерял, а кто-то решил пошутить. Хороши шутки. Глупость какая-то, – возмутилась Валентина, все еще не веря в трагедию.

– Завтра пойду в полицию, – решила возмущенная Валентина. – Нельзя такими вещами шутить.