Текст книги "Первый день поста"

Глава 9

Пикап стоял перед обветшалым, обшарпанным домом, куда трое мафиози заезжали сегодня утром. Болан припарковал свою машину рядом с пикапом и навинтил на «беретту» глушитель. Дом был полуразрушенный, со стенами, исписанными неприличными надписями, и располагался он в индустриальном квартале, где между разнообразными мастерскими разместились другие трущобы, пребывающие в столь же плачевном состоянии.

Вокруг дома – ни души, ни звука, только голодная тощая собака с рычанием двинулась навстречу Болану. В нескольких шагах от него жалкое животное внезапно поджало хвост и ретировалось.

Болан вошел в прохожую и замер – рассохшийся пол предательски заскрипел. Одним прыжком Болан пересек помещение и на мгновение остановился перед дверью, чтобы оценить обстановку. За закрытой дверью слышались смех и голоса.

Ручка повернулась без малейшего усилия. Болан открыл дверь и переступил порог. Мэри Вальдес сидела на широком диване и имела довольно печальный вид: корсаж разорван, волосы взъерошены. Однако, если не брать в расчет ее остекленевшие от ужаса глаза, смело можно было сказать, что она цела и невредима. Из мебели в комнате, кроме дивана, находился только игорный стол, весь заставленный пустыми банками из-под пива и тарелками, переполненными окурками.

В глубине комнаты, стоя к Болану спиной и привалившись плечом к облупленной стене, Бин разговаривал по телефону.

Второй мафиози, которого Болан не знал, неподвижно стоял у двери, ведущей в соседнюю комнату, и, заливаясь смехом, что-то обсуждал с третьим сообщником, которого отсюда не было видно. В одной руке весельчак держал открытую банку пива, а в другой – зажженную сигарету. Заметив Болана, он тотчас поднял банку с пивом в знак приветствия.

– Салют, ЦРУ! – злорадно заорал он.

И тут, увидев в руках Болана «беретту», мгновенно умолк и превратился в камень.

Бин бросил через плечо короткий взгляд на Болана и произнес:

– Он здесь.

И положил трубку на рычаг. Лишь со второго взгляда он заметил бездонный зрачок «беретты».

– Ну расслабься, Мак, – проговорил он с натянутой улыбкой. – Курочка при перышках. Мы хотели всего лишь привлечь твое внимание.

– Мои поздравления, – сказал Болан. – Вам это удалось.

Выпущенная из «беретты» пуля вонзилась ему прямо в лицо. Тип, стоявший на пороге у соседней двери, отбросил жестянку с недопитым пивом и попытался прыгнуть вперед, но «беретта» оказалась проворнее и с чуть слышным посвистом послала свой смертоносный заряд, отшвырнувший бандита за порог комнаты, в которой он стоял.

Одним прыжком Болан последовал за телом убитого мафиози и увидел Ника, который пытался улизнуть через черный ход. Эта комната служила кухней или, точнее, когда-то была ею. Теперь же она превратилась в помойку, забитую мусором и другим хламом, разломанными этажерками, развороченной плитой и даже старым баром – из распахнутой дверцы его сыпались кусочки колотого льда и жестянки с пивом, которые, падая на пол, серьезно затрудняли бегство охваченного ужасом каннибала. В одной руке Ник держал пистолет, а в другой початую жестянку с пивом. Уже у самой двери он поскользнулся, однако удержался на ногах и, изрыгая проклятия, попытался прицелиться в Болана. Но и теперь «беретта» среагировала быстрее. Блестящая пуля легко вошла в мягкую плоть прямо под подбородком гангстера и так же легко вышла через верх черепной коробки, разбрызгивая во все стороны кровавое месиво и фонтаны крови. Тело Ника тяжело рухнуло посреди маленькой захламленной комнаты.

В течение всего этого времени Мэри, вскочив на ноги, нервно кружила в центре гостиной, словно угодив в невидимую тесную клетку.

– Их было только трое? – спросил Болан.

Она молча кивнула, ее сверкающие глаза пожирали Болана.

– Вы хорошо себя чувствуете? Может, хотите чего-нибудь выпить?

Новый кивок, сопровождаемый взмахом длинных черных ресниц.

– Вы можете вести машину? – осведомился Болан, ища среди множества бутылок со спиртным водку «Эристофф». Он обнаружил ее на полу, возле дивана.

Наконец Мэри попыталась заговорить, и ей это удалось.

– Думаю, что да, – слабым голосом откликнулась она. – Боже правый, что вы наделали!

– Я делаю все от меня зависящее, – сухо ответил Болан, подавая ей стакан. – У вас есть деньги?

– Нет... я оставила сумку... у Фила. Нужно вернуться за ней? Если нет, я могу заехать в банк?

Болан вытащил из кармана пять сотенных бумажек и протянул ей:

– Возьмите машину Фила и, главное, нигде не останавливайтесь. Выедете на дорогу и жмите на педаль, пока хватит бензина.

– Я не могу их взять, – запротестовала она, пытаясь вернуть деньги.

– Берите же, эти деньги никому не принадлежат, – возразил Болан с ядовитой улыбкой. – Это деньги мафии, добытые ею путем махинаций и убийств, а теперь используемые для борьбы с нею. Так что забирайте. И в путь.

Она поставила на стол свой стакан с водкой, обвила руками его шею и тихонько прошептала ему на ухо:

– Но все же, кто вы?

Он галантно прижал ее к себе.

– Я тот, который приказывает вам бежать... бежать... бежать!

Она разжала объятия, остановилась на пороге, напоследок смущенно улыбнулась и поспешила к машине.

Болан подождал, пока она уедет, а затем вернулся в дом. Он собрал все личные вещи убитых, обыскал квартиру, но ничего особенно интересного не нашел.

Убийцы жили в Нью-Йорке. А эта нора служила перевалочной базой, снятой специально для подобных случаев. Все указывало на то, что никто не собирался устраиваться здесь надолго.

Болан подогнал пикап к выходу и аккуратно загрузил в машину завернутые в тряпье трупы.

Потом он еще раз вернулся в дом и набрал номер Джека Гримальди.

– Мне нужны крылья, – заявил он своему другу-пилоту.

– Когда и где?

. – Сейчас мне понадобится вертолет. Сможешь раздобыть?

– Увы, – сказал Гримальди. – Единственная стрекоза, которую здесь можно было взять напрокат, сегодня встала на прикол по причине ремонта.

Болан издал едкий смешок:

– Ты это серьезно?

– Абсолютно. Но я вычислил еще одну – в Эль Пасо. Ее доставили по железной дороге около часа назад. Надеюсь, она-то в прекрасном состоянии.

– А люди еще спрашивают, почему я тебя так люблю, – ласково заметил Болан.

– Какие люди? – насторожился Гримальди.

Болан негромко засмеялся:

– Я буду у тебя через 10 минут.

– Хорошо, тогда я звоню в аэропорт, чтобы мы могли сразу же взлететь.

Да, именно за это Мак Болан любил его. Вначале их взаимоотношения складывались непросто. Но та лепта, которую Гримальди внес в борьбу Болана, оказалась решающей. Он мог летать практически на всем и, кроме того, обладал обширными знаниями по тактике ведения боя.

Болан оставил телефонную трубку снятой и вскочил в пикап, чтобы увезти подальше солидный груз еще теплого мяса.

Он не хотел, чтобы трупы обнаружили сразу. Время бежало быстро, день уже перевалил за полдень, и нужно было во что бы то ни стало взобраться на самый гребень волны. И если ему немного повезет, это большая приливная волна очистит землю от дерьма.

Его боевая машина и ударная сила ФБР в лице людей Броньолы не замедлят оказаться в нужном месте, в самой больной точке, где вот-вот должен прорваться гнойник.

Да, через час все актеры страшного спектакля выйдут на сцену.

События развивались все быстрее и быстрее, и Болан чувствовал, как его со всех сторон окружает бурлящая вода. Ему необходимо остаться на плаву, чтобы контролировать создавшуюся ситуацию, и тут крылья Гримальди придутся как нельзя кстати. Впрочем, особых иллюзий Болан не строил: крылья стрекозы – ничто по сравнению с крыльями голубя. Ведь они несли отнюдь не мир. Пусть Бог поможет им сохранить их скорость.

Если же нет... Что ж, если нет, единственным выходом будет еще немного задержаться в тени. А тень таит в себе самые непредсказуемые опасности.

Глава 10

На территории штата Нью-Мексико испытательный ракетный центр Уайт Сэндз занимает площадь около шести тысяч квадратных километров. Эта охраняемая зона представляет собой неправильной формы прямоугольник: 150 километров в длину и 60 – в ширину. Иными словами, эта территория сопоставима с общей площадью штатов Делавэр, Род-Айленд и агломерациями Нью-Йорка и Филадельфии.

Сама же площадь, занятая центром, была настоящим раем для исследователя-геолога. Там было все: многочисленные горные цепи, большие скалистые плато, потоки застывшей лавы, песчаные пустыни и глубокие гроты. На юге простиралась территория военной базы Форт-Блисс, второй полигон базы протянулся до Эль Пасо в Техасе, на севере и на востоке примыкая к ракетному центру всего в нескольких десятках километров от Аламогордо. Периметр охраняемой зоны составлял более 600 километров и заключал в себе один из наиболее своеобразных ландшафтов Земли.

Впрочем, в некоторых местах пейзаж больше походил на лунные кратеры, чем на земной рельеф.

Дорога N 54, ведущая в Эль Пасо, пересекает зону Форт-Блисса и затем проходит примерно в 20 километрах от Аламогордо, после чего тянется дальше к югу вдоль восточной границы Уайт Сэндз.

Дорога N 70-82 пересекает Уайт Сэндз с юга и проходит по диагонали между Лас-Кругес и Аламогордо. Далее она ведет к Уайт Сэндз Нэшнл Моньюмент, удивительной зоне площадью более чем в 300 квадратных километров, покрытой дюнами из белого песка и представляющей собой своеобразный анклав на территории испытательного центра Уайт Сэндз.

Военно-воздушная база Холломан расположилась чуть в стороне от этой дороги, в нескольких километрах к западу от Аламогордо.

Что же касается самого ракетного испытательного центра, или, говоря другими словами, административного штаба Уайт Сэндз, то он находится на юго-западе военной зоны, неподалеку от Лас-Кругеса, примерно в 90 километрах от Аламогордо.

На выезде из Аламогордо разместились сначала резервации индейцев апачей маскалеро, а дальше – зимние спортивные сооружения, раскинувшиеся на склонах гор на высоте более трех тысяч метров. Вершина Сьерра-Бланка к северу от резервации маскалеро вздымается на 3600 метров.

Вот краткое описание зоны боевых действий, исходя из стратегических выкладок Мака Болана.

Положение не самое радостное: на подобной территории практически невозможно эффективно использовать атакующие силы.

Лос-Аламос, штаб-квартира лабораторий, где занимаются ядерными исследованиями, расположен на самом востоке штата, более чем в 200 милях от Аламогордо. Предстояло разработать тщательный план проведения кампании. Вне всякого сомнения, Лос-Аламос в ее рамки не вписывался. Оставалось только надеяться на полный успех операции внутри границ намеченной зоны боевых действий.

Теперь следовало максимально точно установить численность и боевую мощь противника.

А это было совсем непросто.

* * *

– Я думаю, ты знаешь, что полеты здесь запрещены, – сказал Гримальди. – Ни на одной высоте нет воздушного коридора для гражданских самолетов.

Болан изучал карту воздушной обстановки района.

– Джек, Хэрлсон находится внутри этой зоны. Может быть, он хочет всех провести, пытаясь убедить в проведении закамуфлированной военной операции. Но я на все сто уверен, что он там. Его лагерь расположился неподалеку от Тулароза Пик. Следовательно, внутри периметра запретной зоны.

– Трудно, – пробурчал Гримальди, наклоняясь, чтобы лучше видеть карту. – Вообще-то, согласно твоим данным, лагерь мог бы прекрасно разместиться где-нибудь в другом месте.

– Верно, – согласился Болан, – но капитан Хэрлсон отлично знает, чего хочет, и вряд ли задумал наступление на апачей.

Мак нарисовал на карте кружок, затем несколько стрелок.

– Он собрал всю технику приблизительно здесь. Видишь, это практически в центре зоны. Он может обнаружить любой движущийся объект в пределах ее периметра.

– Вероятно, он способен контролировать ситуацию в сфере своего влияния.

– Да, это тревожно, – согласился Болан. – Думаешь, он способен обеспечить перехват ракет?

Гримальди пожал плечами.

– Вот и я не знаю, Джек, – вздохнул Болан. – В принципе это кажется сущим безумием. Как можно сбить с курса летящую ракету? Я имею в виду – приземлить ее в целости и сохранности. А что случится с боевой частью от удара?

– Думаю, надо провести различие между ракетой в свободном полете и ракетой, управляемой с земли, – заметил Гримальди. – Ракета в свободном полете подобна пушечному ядру: ее невозможно контролировать. А вот управляемая ракета...

– Предположим, что у нашей птички всего лишь учебная боевая часть. Остается проверить систему слежения. Как лучше поступить, чтобы захватить ракету: обрушить на землю или аккуратно направить в выбранный район?

Гримальди хитро улыбнулся:

– Что ж, сержант, ты знаешь ответ не хуже меня.

– Конечно, – продолжил Болан, – сбить ракету в свободном падении – классика. Но если ты хочешь выкрасть птичку, это уже другое дело: нужно ввести помехи в систему обратной связи с центром слежения и найти способ стащить добычу прямо из-под носа врага. Но в этом случае одна такая птичка не стоит затраченных трудов.

– Почему?

– В силу все того же старого закона причины и следствия, Джек. Слишком большие затраты для скромного результата. Да и кому нужна одна-единственная ракета?

– Это как посмотреть, – заметил Гримальди. – Представь, кто-то просто желает проникнуть в ее секрет. И уж поверь, многие хотели бы узнать, что у этих птичек внутри.

Болан вздохнул:

– Может быть, и так. Но я сомневаюсь, что речь идет об обычном отклонении от курса двух или трех ракет. Джек, а что ты, собственно, знаешь об Уайт Сэндз?

Пилот почесал затылок и, чуть подумав, ответил:

– Ходят какие-то разрозненные слухи. Говорят, когда-то там испытывали миниатюрные ядерные ракеты. Но думаю, это было в Лос-Аламосе. Теперь такие испытания запрещены. Ведь эти маленькие штучки с ядерной начинкой предназначались для артиллерии. Я как раз проходил там переподготовку – ну что-то вроде лекций об общем развитии техники и вооружений. К сожалению, я прибыл лишь к самому концу тех испытаний. Тогда нам демонстрировали ядерные боеголовки весом менее 30 килограммов, предназначенные для чисто военного и строго регламентированного использования. Сейчас же, я думаю, они разработали новое карманное вооружение для артиллерии, тоже вписывающееся в категорию миниатюрных ядерных ракет.

– Да, я их видел, – заговорил Болан. – Но весь вопрос в том, испытывают ли эти штуковины здесь, в Уайт Сэндз, или нет.

– Это можно выяснить, – заметил пилот.

– Лучше я сам этим займусь. Подобные игрушки произвели бы фурор на Ближнем Востоке. Или даже в Африке, где маленькие государства раздирают друг друга на части.

Гримальди даже присвистнул:

– Неплохо придумано. Представляешь себе какого-нибудь безумца вроде Амина Дада с карманами, набитыми десятком миниатюрных ядерных ракет?

– Не дай Бог! – зажмурился Болан.

– Думаешь, именно мини-ракеты заинтересовали твоих друзей? Но это же безумие! В мгновение ока весь мир окажется в кольце тысяч подобных ракет. А на Ближнем Востоке – так вообще!.. По ракетке на каждую нефтяную скважину – бум, бум, бум! Кошмар! А подбрось такие штуковины какой-нибудь банде реакционеров – и вся планета полыхнет огнем. Ведь им это и нужно: ввергнуть мир в первозданный хаос, а затем перестроить его по своему усмотрению.

– Они ничего не смогут перестроить, – жестко возразил Болан. – Типы, подобные им, никогда не были строителями.

– Взгляни-ка на Ливан, – внезапно взорвался Гримальди. – Эти безумцы разорили собственную страну, а ведь когда-то это была самая цивилизованная и самая развитая страна во всем регионе!

– Да, что поделаешь.

– А посмотри, как протекают кризисы в Италии, Германии, Франции, даже в Ирландии! Бог мой, у этих людей нет никакого чувства уважения ко всему цивилизованному. Их единственный идол, божество – это политика. Сержант, меня это очень и очень пугает.

– Увы, это так, – произнес Болан.

– Ты действительно веришь, что люди, подобные Хэрлсону, могут идти рука об руку с мафией? По твоим словам, мафии на все наплевать. Она займется чем угодно, лишь бы это приносило доход. Но это значит, что... даже если...

Болан горестно тряхнул головой и повторил:

– Увы, это так.

Гримальди остановил машину на стоянке у здания аэропорта.

– Мне не нравится твое спокойствие, сержант. Похоже, ты задумал что-то очень опасное. В твоей голове родился еще один безумный план?

Болан откашлялся, закурил и, бросив усталый взгляд на своего друга, в третий раз пробормотал:

– Увы, это так!

Глава 11

Они летели на высоте в несколько сотен метров, следуя на север вдоль шоссе N 54. У Туларозы они сделали разворот, чтобы приблизиться к закрытой зоне с юга.

Пик Тулароза был теперь слева от них, внутри зоны.

– Ты заметил антенны на вершине горы? – спросил Болан в интерком.

– Похоже на обычную установку для телеметрии.

– Сделано один к одному, – согласился Болан.

– Впрочем, почему бы и нет? Необходимо лишь, чтобы здесь были еще и подстанции.

– Ты прав, да только весь этот сектор буквально нашпигован подобного рода штуковинами.

– Так где же запрятан лагерь Хэрлсона?

Чертов лагерь был и впрямь отменно замаскирован. Маленькие кирпичные сооружения, прилепившиеся друг к другу, появились, наконец, в одной из долин. Затем чуть дальше внимание Болана привлекло отражение солнца от блестящей поверхности.

– Посмотри туда, – попросил он.

– Думаешь, он там?

– Ему просто негде больше быть, – пробурчал Болан. – Мы обогнули зону с юга перед тем, как... там... там... там... О, прямо тютелька в тютельку!

– Отлично! – восхищенно закричал Гримальди.

– Уж не знаю, кто разыскал эту дыру, но если хоть немного сместить угол наклона влево или вправо, то обнаружить просто невозможно. Так, я вижу посадочную площадку. Держись, сержант, я не могу гарантировать мягкой посадки в этом гнезде.

– Отсюда не очень хорошо видно... но там есть... Сверни-ка чуточку к востоку.

Маленькая винтокрылая машина набрала скорость и вновь полетела вдоль шоссе N 54.

– Отсюда видна стена, ограничивающая зону, – отметил пилот. – Они снаружи, теперь это ясно.

– Да, – ответил Болан. – Но бьюсь об заклад, что сооружение на Тулароза Пик принадлежит им.

Он вспомнил о сооружении, подобном этому, в горах над Лос-Анджелесом, и, как по мановению волшебной палочки, многие элементы загадки встали на свои места. Он вздохнул и потер подбородок:

– Джек, мне очень нужно быть там. Но все это на твое усмотрение. Если тебе это не нравится...

– Один ты туда не пройдешь, – ответил Гримальди. – Каковы наши шансы?

Болан долго смотрел на своего друга, а затем произнес:

– Джек, наш единственный шанс мы обеспечим себе сами. И нечего надеяться на подарок судьбы.

– Я заметил два боевых вертолета на посадочной площадке, – проговорил Гримальди.

– Значит, у них есть не меньше дюжины таких машин, готовых отреагировать на малейший сигнал тревоги, – усмехнулся Болан.

– Все понятно: нужно воспользоваться скоростной посадкой и не менее скоростным взлетом.

Болан был лаконичен:

– Именно. Моя жизнь в твоих руках.

Пилот глубоко вздохнул:

– Ну, поехали.

Теперь они держали курс на север, кирпичные постройки были прямо под ними. Две машины катили по грунтовой дороге, к выезду из лагеря.

– Действуй, как сочтешь нужным. Подлетай, откуда заблагорассудится, – сказал Болан.

– У нас есть только одна возможность, – отозвался пилот.

Он тщательно изучил местность и теперь прекрасно представлял себе, как будет осуществлять свой маневр.

– Держись за все, что только можно! – крикнул он, отдавая от себя ручку управления и начиная резкое снижение.

Болану показалось, будто содержимое желудка у него подкатилось к самому горлу. Вертолет продолжал свободное падение на протяжении многих сотен метров, но затем Джек выровнял его полет. Болан увидел людей, сгрудившихся под кирпичными сводами. Но это были индейцы, причем одни женщины. Некоторые из них прикрывали глаза рукой, чтобы лучше наблюдать за падением вертолета с небес. И тут вдруг Болан обнаружил, что Гримальди в пике сумел осуществить разворот на 180 градусов. Теперь они лавировали между горами на высоте всего 100 метров.

Болан узнал петляющий каньон, который сегодня утром привел его в укрепленный лагерь. Наблюдая сверху, он понял, что вторая открывшаяся долина намного шире первой.

Гримальди был несомненно виртуозом воздушных полетов. Чтобы осуществить намеченный маневр, ему понадобилось всего несколько секунд. Они не успели перемолвиться и словом, как были уже над второй долиной, а вертолет снижался над посадочной площадкой, где стояли его собратья.

– Безукоризненно, – восхитился Болан.

– Мне нужна хотя бы минута, старик, – заявил пилот.

– Принято, – кивнул Болан.

Он открыл дверцу и спрыгнул на землю. С виду в лагере все было спокойно. Болан выбрался из-под вращающихся лопастей и двинулся к баракам, но вдруг остановился и опустился на одно колено на землю, как будто хотел завязать шнурок. А позади него лопасти маленького вертолета, взятого напрокат, продолжали со свистом рассекать воздух.

Какой-то тип в военной форме вышел из барака и, прикрывая глаза рукой, уставился на посадочную площадку, после чего вернулся в здание.

Болан услышал рев боевого вертолета «Хью Кобра», который быстро усиливался, пока полностью не перекрыл рокот двигателя маленькой стрекозы Гримальди.

Болан выпрямился и закурил, прикрывая рукой огонек спички, чтобы его не задули потоки воздуха, поднятые лопастями вертолета.

Из-за барака вынырнул джип и плавно двинулся по направлению к посадочной площадке. Из другого барака показался еще один военный и выкрикнул какой-то приказ, обращенный к шоферу джипа. Джип замер, а человек в хаки бросился в его сторону.

Болан спокойно бросил обгоревшую спичку и полуобернулся к большому вертолету. Гримальди уже сидел за штурвалом «Кобры», которая быстро катилась по взлетной полосе. Болан запрыгнул на борт, и они тотчас поднялись в воздух.

Теперь они пролетали над джипом. Томпсон, сидя на переднем сиденье, неистово махал обеими руками, пытаясь привлечь внимание экипажа вертолета.

Но «Кобра» и не намеревалась возвращаться.

Во всяком случае целой. Чуть позднее Болан охотно им вернет ее обломки. Именно таково было его намерение.

* * *

Что это еще за странная суета снаружи? Этот придурочный солдафон продолжал украдкой бросать взгляды в окно, явно игнорируя своего собеседника. Несомненно, его мысли были далеко, и Минотти это начинало раздражать.

– Эй, я с вами говорю, – прикрикнул он.

– Да, я вас слушаю, – сухо отозвался офицер.

– Так, может, вы объясните мне, что творится снаружи?

Офицер одарил Минотти тяжелым взглядом, в котором читалось отчетливое желание послать «банкира» куда подальше, а затем быстрым военным шагом подошел к окну. Даже поход в туалет эти вояки обставляют, как военный маневр. Минотти казалось, что он слышал звучание труб и бой барабанов всякий раз, когда этот кретин хлопал своими ресницами. Мучения и только! Впрочем, следовали признать: этот чертов офицеришко был, как сталь. Эдакий высокий мускулистый мужчина с крепкими челюстями. В нем не было ничего мягкого, ни на миг он не смел потерять свою твердость. Но почему он всегда держится, точно на военном параде? Минотти даже не пошевелился, сидя на стуле, и продолжал разглядывать офицера с ног до головы.

– Что происходит? – спросил он чуть мягче.

– Вертолет, – спокойно ответил Хэрлсон короткими рублеными фразами. – Только что приземлился. Без разрешения. Чужой вертолет.

– О, – вымолвил Минотти, машинально глянув на часы.

«Спесивая задница», как называл он про себя военного, наконец-то сменил позу: теперь он смотрел в окно, широко расставив ноги и заложив руки за спину. «Ему бы еще хлыст в руки, – подумал Минотти, – это очень оживило бы картину».

Внезапно Хэрлсон бросился к двери, выкрикнув единственное, но весьма впечатляющее слово:

– Джордан!

Словно в ответ на этот крик все тело Минотти вдруг охватил сильный нервный зуд. Теперь он понимал, почему вдруг инстинктивно посмотрел на часы. Эти парни провели его – вот единственное объяснение. Ведь они должны быть... И если этот сволочной подонок... Бин же сказал, что он там! А теперь Хэрлсон заявляет, будто он здесь.

Что же, видно, пора готовиться к славной серенаде, как пить дать. Ну и черт с ним! Кто вложил деньги в это хреново...

Минотти вдруг вскочил и устремился к офицеру – тот вышел под небольшой навес и дверь за собой оставил открытой. Отсюда Минотти увидел, как на посадочную площадку размером с футбольное поле из маленького вертолета выпрыгнул какой-то человек и, сделав несколько шагов, неожиданно опустился на одно колено.

– Почему бы не выслать за ним танк? – фыркнул Минотти. – Эта сволочь не сделает и ста метров пешком.

«Спесивая задница», пробурчав что-то исключительно вежливое, вернулся к себе в кабинет.

Минотти остался стоять под навесом. Похоже, шутка малость затянулась.

– В заднице я видел вашу вежливость! – прокричал он в спину Хэрлсону. – Вы хоть знаете, сколько денег мы вбухали в оснащение вашего дерьмового лагеря? Я уже не говорю о Колорадо. И я мог бы продолжить перечень. Теперь это называется бизнесом.

Паскудный офицеришко был, наверняка, южанином и корчил из себя аристократа. Он обратился к Минотти:

– Если хотите, я верну вам все до последнего цента. А теперь потрудитесь объяснить, в чем вы упрекаете Джордана?

– Меня тошнит от этого типа, – прорычал Минотти. – Ведь я имею право сомневаться?

– А на ваших нью-йоркских друзей он произвел прекрасное впечатление, – заметил Хэрлсон. – Он от начала до конца разработал эту операцию, и вы не возражали. Откуда же такая резкая перемена настроения в последний момент? Вам не понравилось, как он ведет допрос? Но его метод очень похож на ваш. Так в чем же дело?

– Да заткнитесь вы, черт возьми! – взорвался Минотти. – Мне плевать на допрос. Давайте играть в открытую. Мои нью-йоркские друзья, как вы говорите, – это я и никто другой. И здесь командую я!

Хэрлсон сел на стул.

– Так вот как у вас перекладывают ответственность на чужие плечи! А я-то думал, решения принимают на самом верху, начиная с Маринелло.

– Никогда не произносите это имя в моем присутствии! – яростно взревел Минотти.

«Спесивая задница», казалось, откровенно забавлялся, и это совершенно взбесило главаря мафии. Тот вскочил со стула и, грохнув обоими кулаками по крышке стола, заорал:

– Не может быть и речи о каком-то ускорении программы. Я сам должен познакомиться с этим идиотом из Лэнгли. Вбейте же, наконец, это в свою дурацкую башку!

Но его уже никто не слушал. Внезапно снаружи раздалось грозное гудение, которое перекрыли истошные крики Минотти.

Хэрлсон мгновенно преодолел расстояние, отделявшее его от двери, и не успел Минотти открыть рот, как он пулей вылетел наружу.

– Эй, вы! – окликнул офицера Минотти и устремился следом. «Спесивая задница» напряженно замер в нескольких шагах от двери, а из его кармана торчал армейский пистолет 45-го калибра. Он резко обернулся и что-то скомандовал радисту, сидевшему в бараке. Впопыхах Минотти столкнулся с Хэрлсоном, и они оба упали на землю.

А в это время с вертолетной площадки подымалась в небо одна из двух «Кобр». Маленькая стрекоза, доставившая сюда Джордана, осталась на месте, и ее винт продолжал медленно вращаться, хотя в кабине вертолета никого уже не было.

На пороге барака появился радист.

– Кто забавляется с «Коброй»? – рявкнул на него Хэрлсон.

– Не знаю, – промямлил солдат. – Разрешение на взлет никто не давал. Все вертолеты должны оставаться на земле.

– Я и сам это прекрасно знаю, идиот! – выругался Хэрлсон. – Прикажи ему вернуться!

Радист исчез. Томпсон, подпрыгивая на сиденье джипа, яростно жестикулировал. Что касается «Спесивой задницы», этого Хэрлсона, то он был сам не свой.

Эта сцена показалась Минотти весьма забавной, хотя он никак не мог вникнуть в смысл происходящего. И все же до чего приятно видеть, когда эти сволочные вояки пускай хоть на минуту отрывают от кресел свои задницы.

– Похоже, вы остались на бобах, – злорадно подмигнул он Хэрлсону.

Внезапная мысль молнией пронзила его мозг.

– Куда подевался этот чертов Джордан? – завопил он.

Хэрлсон ответил звенящим от напряжения голосом:

– Этот чертов Джордан, как вы изволили выразиться, находится, если я не ошибаюсь на борту только что поднявшейся в воздух «Кобры».

Он произнес эту фразу с нескрываемым наслаждением, хотя его и не устраивал такой оборот событий.

В этот момент «Кобра» пролетела прямо над ними, и Минотти увидел, как что-то блеснуло на одном из боков вертолета – словно на землю сорвалась смертоносная обжигающая капля. А затем сверкнуло вторично: еще одна капля устремилась прочь от вертолета и врезалась точнехонько в ангар с тяжелым вооружением, расположенный на краю лагеря.

Мгновенно пламя охватило ангар, а затем он взорвался с такой силой, что земля под ногами заходила ходуном.

– Он что, сумасшедший?! – заорал Минотти.

Но «Спесивая задница» молчал, как покойник. Он схватил Минотти за руку и поволок за собой в укрытие, под обрыв. Повсюду ревели сирены, и лагерь внезапно наполнился охваченными паникой людьми, разбегающимися во все стороны.

Дьявольщина, что же происходит? Прямо какое-то наваждение, бред!.. Этот чертов цэрэушник поднимет на воздух весь лагерь! И словно венцом всеобщей какофонии стал наэлектризованный голос неведомого идиота, беспрестанно звучавший из громкоговорителей, установленных по всему лагерю:

– Тревога первой степени, тревога первой степени...