Текст книги "Дайте усопшему уснуть"

Глава 11

– Ну что, простачок, – сказал помощник инспектора Каллагэн, – поговорим?

– Конечно, – ответил Энгель. – Входите.

Но Каллагэн уже вошел, и приглашать его не было нужды.

Закрыв дверь, Энгель отправился следом за полицейским в гостиную.

– Вы знаете, я уже собирался выйти, – сообщил он. – Чтобы поехать к вам.

Каллагэн уставился на Энгеля таким рыбьим взглядом, в сравнении с которым взор Ника Ровито казался едва ли не ангельским.

– Да, знаю. Уверен, что так. Потому и приехал, что хотел избавить тебя от хлопот.

– Никаких хлопот, инспектор. Выпьете?

– На службе не пью, – Каллагэн огляделся. – Тут что, комиссионка?

– Мне нравится, – ответил Энгель, и это была чистая правда. Каллагэну недоставало вкуса, но тем не менее его замечание задело хозяина дома.

– Ну-ну, – сказал полицейский. На нем был все тот же мундир с желтой мощеной дорогой на рукаве. Обычно Каллагэн ходил в гражданском платье, если не считать парадов и похорон. Наверное, он просто слишком спешил и не успел переодеться. Каллагэн вздохнул, снял фуражку и бросил ее на белый диван, где она была уж вовсе не к месту.

– Ладно, давай споем и спляшем.

– Что будем петь?

– Песенку про парня, которого все время с кем-то путают и который сегодня днем не был ни в одном похоронном бюро. А потом споешь мне про свое алиби и про двух-трех дружков, с которыми успел сговориться по телефону перед моим приходом. Энгель с огромным удовольствием ответил:

– Если вы имеете в виду свою погоню за мной нынче пополудни, то как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Челюсть Каллагэна отвисла примерно до пупа.

– Так ты это признаешь? Ну, твоя песенка спета.

– Отчего же? Мы еще споем, – возразил Энгель. – Конечно, признаю. И еще я признаю, что понятия не имею, как мне удалось сбежать. Я шмыгнул в проулок, юркнул в калитку и миновал полтора квартала, пока до меня дошло, что погони почему-то больше нет.

Челюсть Каллагэна снова поползла вверх, и тот самодовольно улыбнулся, очевидно, радуясь намерению Энгеля солгать хоть в чем-то: это вернуло ему веру в то, что он и впрямь знаток человеческих душ.

– Значит, не ты запер калитку в проулке, да? – спросил он.

– Запер калитку? Чем?

– И не ты завалил дорогу пустыми бочками?

– Бочками? Кажется, я слышал, как сзади что-то упало, но не оглядывался и ничего не видел.

– Ну разумеется. И грузовик в проулок ты тоже не загонял, я правильно говорю?

– Грузовик? Какой грузовик? Откуда у меня грузовик?

Каллагэн кивнул.

– Я было подумал, что один из нас сошел с ума. Но все в порядке. Ты изъясняешься вполне связно.

– С вами, инспектор, я всегда готов говорить человеческим языком.

– Да? Может, тогда скажешь, почему убегал?

– Потому что вы гнались за мной. Любой побежит, увидев, что его преследует сотня полицейских.

– Только если совесть нечиста.

– Это уже потом начинаешь рассуждать, а когда женщина обвиняет тебя в убийстве мужа, остается только уносить ноги. – А я скажу тебе, в чем дело, – заявил Каллагэн. – Дело в том, что ты не знал, кто эта женщина. Откуда тебе было знать, может, ты недавно убил человека, который был ее мужем? За последнее время ты совершил по меньшей мере одно убийство и выдал себя с головой, когда бросился наутек.

– Тогда почему я не ударился в бега по-настоящему?

Каллагэн хитровато улыбнулся.

– Можно воспользоваться твоим телефоном? Это помогло бы мне ответить на твой вопрос.

– Пожалуйста.

– Благодарствую, – насмешливо произнес Каллагэн. Он подошел к телефону, набрал номер, назвал себя и попросил кликнуть кого-то по имени Перси. Когда Перси кликнули, он спросил: – Кто разговаривал с этой Кейн? Узнайте, справлялась ли она об Энгеле. Его адрес, род занятий, еще что-нибудь. Да, я подожду.

Энгель подошел к креслу, в котором еще недавно сидела «эта Кейн», и опустился в него, сложив руки на груди и вытянув ноги. Пока он был чист перед законом, если, конечно, Каллагэн не захочет повесить на него убийство Мерриуэзера. Впрочем, будь такая опасность, полицейский уже давно заговорил бы об этом.

– Что? – спросил Каллагэн после непродолжительного молчания. – Справлялась? Прекрасно. – Он лукаво ухмыльнулся, положил трубку и повернулся к Энгелю. – Теперь я отвечу на твой вопрос. Ты не ударился в бега и не позаботился об алиби, потому что эта Кейн приходила сюда. Она сказала тебе, что была в полиции и сняла тебя с крючка.

– Правда?

– Да. В управлении она узнала твой адрес, сказав, что хочет написать тебе и извиниться, но вместо этого отправилась сюда собственной персоной.

– Это факт?

– Да, факт, – Каллагэн указал на бар. – Она пила, вон ее стакан. Должно быть, мы с ней разминулись на какую-нибудь минуту.

– Подумать только.

– Беда в том, что вы, шпана, считаете себя умниками, умнее всех на свете. А на самом-то деле вы дураки. Ты подохнешь в тюрьме, Энгель. А может, и на электрическом стуле.

– Неужто?

– Именно так, – Каллагэн наставил на Энгеля шишковатый палец. – Сегодня ты наделал глупостей. Ты дал мне понять, что к тебе стоит приглядеться. Ты дал мне понять, что недавно совершил по меньшей мере одно убийство. И теперь я начну копать. Думаешь, ничего не выкопаю?

– Именно так я и думаю, – ответил Энгель. – Я не убийца. Просто сегодня я испугался, как сделал бы любой другой на моем месте.

– Я тебя прищучу, Энгель, можешь не сомневаться. Я тебе этот проулок век не забуду.

– Отчего же не повесить на меня убийство Мерриуэзера? – спросил Энгель, намеренно затронув тему, которой Каллагэн еще не касался. Теперь ему захотелось узнать почему.

– Я бы с удовольствием, да время не сходится. Оно известно нам с точностью до минуты. Гробовщика угробили, когда ты еще не успел войти. У тебя есть алиби, и я могу его подтвердить.

– Что значит «с точностью до минуты»?

– Тебе-то какое дело?

Энгель был уверен, что убийство Мерриуэзера как-то связано с исчезновением Чарли Броди и его пиджака, но вслух он сказал лишь:

– Это провокационное заявление. Вы говорите, что его убили, когда мы с вами стояли в дверях, и мне стало любопытно, откуда вы это знаете.

– Он беседовал по телефону, – ответил Каллагэн, – и сказал: «Кто-то стучится в дверь. Я перезвоню». Потом он положил трубку, но собеседник был настойчив и снова набрал номер бюро. У Мерриуэзера оказалось занято. Значит, когда его пырнули, он упал и столкнул телефон со стола. Стало быть, его убили после того, как он положил трубку, но до того, как собеседник успел повторно набрать номер и услышать короткие гудки. То есть примерно через минуту.

– А с кем говорил Мерриуэзер? Каллагэн нахмурился.

– Ты не в меру любопытен. У полицейских научился?

– Не хотите отвечатьне надо. Я думал, раз уж мы беседуем…

– Ему звонил парень по имени Брок. Курт Брок, помощник Мерриуэзера. Вчера Мерриуэзер уволил его, или отругал, и сегодня Брок пытался договориться о том, чтобы его опять приняли на работу.

– Чем обеспечил алиби и себе, и мне, – заметил Энгель.

– А ты не дурак, – ответил Каллагэн. – Умнее всех, да? Мы проверили. Его квартирная хозяйка подтвердила, что Брок был дома, торопился на встречу с кем-то. Она знает, когда он ушел.

– Значит, я чист, – сказал Энгель.

– Я мог бы учинить тебе пакость, но не хочу, – заявил Каллагэн. – Засадить за хулиганство, например, или за препятствование полиции. Нынче днем ты совершил тридцать семь правонарушений, если желаешь знать. Но как правонарушитель ты мне без надобности. Это было бы слишком просто. Штраф или в худшем случае тридцать суток тюрьмы. Зачем? Чтобы тебе было чем бахвалиться в барах? Нет, я сцапаю тебя на крупном и упрячу надолго. Скажем, за убийство.

– Ну еще бы, – Энгель усмехнулся, понимая, что он в безопасности. Теперь Каллагэн начнет выискивать подходящее убийство, а убийство было единственным преступлением, которого Энгель не совершал – ни недавно, ни давно.

– Еще увидимся, – пообещал Каллагэн. – А пока не уезжай из города, тебя могут вызвать свидетелем по делу Мерриуэзера.

– А мне и ехать некуда.

– Разве что в Синг-Синг. С этими словами помощник инспектора Каллагэн угрюмо откланялся. Выпроводив его, Энгель вышел в спальню и тихо позвал:

– Миссис Кейн, все в порядке, он ушел.

Ответа не было. Энгель нахмурился, заглянул в звуконепроницаемую каморку и никого не увидел. В платяном шкафу и под кроватью тоже не оказалось ни души.

– Миссис Кейн! Миссис Кейн! Ее не было ни в ванной, ни в сауне, ни на кухне. Нигде. Наконец Энгель открыл заднюю дверь, которая вела к цистерне с водой и грузовому лифту. С его помощью Энгелю доставляли бы молоко, если бы он заказывал молоко. Миссис Кейн не оказалось и тут.

– Проклятье, – пробормотал он. – Опять смылась.

Глава 12

Сколько же их, Куртов Броков? Если верить телефонным справочникам, то в Мэнхэттене – один, в Куинсе – ни одного, в Бруклине – два и в Бронксе – тоже ни одного. Итого: три.

До манхэттенского Курта Брока было ближе всего, и Энгель решил начать с него. Ему нужен был Курт Брок, уволенный из похоронного бюро Мерриуэзера: Энгель хотел узнать, когда именно его уволили. Если это произошло до появления тела Чарли Броди в салоне скорби, вопрос будет исчерпан. Но если позже, Брок мог знать что-нибудь полезное для Энгеля.

Курт Брок номер один проживал на Западной двадцать четвертой улице, между Девятой и Десятой авеню. Южная сторона этого квартала представляла собой один длинный многоквартирный дом под названием «Лондонская терраса», занимавший всю площадь между Двадцать третьей и Двадцать четвертой улицами. Брок жил через дорогу, напротив этого строительного чудовища, в одном из старых узких четырехэтажных домов, разделенных на однокомнатные и двухкомнатные квартиры. Перед домами, в зависимости от вкуса владельцев, были либо лужайки, либо забетонированные площадки. Как водится в Нью-Йорке, дома эти стояли вплотную друг к дружке, без промежутков между ними.

Перед домом Брока был насыпан гравий, на котором росли жесткие кусты. Двор опоясывала тяжеловесная чугунная ограда. Энгель толкнул калитку, подошел к парадной двери и уже хотел войти в дом, как вдруг откуда-то сверху донеслось:

– Курт! Курт, ты не забыл о винной лавке? Отступив на шаг, Энгель задрал голову. Из окна второго этажа на него смотрела развеселая грузная матрона средних лет. Разглядев лицо пришельца, она перестала улыбаться, на миг смешалась и сказала:

– О, извините, я приняла вас за Курта.

– Курта Брока?

– Вот именно.

– К нему-то я и пришел. Так его нет дома?

– Он отправился в магазин на углу. Скоро вернется. Может, присядете и подождете?

– Благодарю вас.

У стены стояла низкая скамья. Энгель уселся на нее, закурил сигарету и принялся ждать. Вполне вероятно, что ему был нужен совсем другой Курт Брок, и сейчас он попусту теряет время, но коль уж попал сюда, надо очистить совесть и вычеркнуть из списка одного кандидата. Какой смысл уходить, если потом предстоит возвращаться?

Минут через десять калитка открылась, и показался худощавый молодой человек с охапкой пакетов. Он был примерно одного с Энгелем роста и телосложения, но выглядел лет на шесть моложе. Черные волосы, темные проницательные глаза обитателя Средиземноморья, острые скулы, землистый цвет лица. – Курт! Ты не забыл зайти в винный? – послышалось сверху. – Вот! – Курт помахал маленьким бурым пакетом и улыбнулся матроне.

– Тут к тебе пришли, – возвестила она и, наверное, показала из окна на макушку Энгеля.

Улыбка тотчас погасла, лицо Курта Брока сделалось настороженным. Он кошачьим шагом двинулся вперед, готовый при нужде отскочить в любую сторону. Увы, пакеты у него в руках портили это красивое зрелище.

– Это вы хотели меня видеть?

– Вы – тот самый Курт Брок, который работал у Огастеса Мерриуэзера, – сказал Энгель. Сначала он хотел задать Броку вопрос, но на середине фразы передумал и закончил ее с утвердительной интонацией.

Брок немного расслабился, настороженность уступила место усталости.

– Вы тоже из полиции?

Энгель склонил голову и чуть вскинул руку. Этот замысловатый жест вполне можно было расценить как утвердительный ответ.

– Я уже дважды делал заявления, сперва по телефону, а потом лично беседовал с нарядом патрульных.

– Таков порядок, – объяснил Энгель Брок вздохнул, пожал обремененными пакетами плечами и сказал:

– Ладно, пошли наверх.

– Могу помочь с мешками.

– Правда? Спасибо.

На втором этаже Курт задержался перед одной из дверей и отдал хозяйке квартиры пакет из винной лавки. Пришлось ждать, пока матрона поблагодарит его, расплатится за бутылку и опять осыплет Курта благодарностями. Все это время пакет в руках Энгеля мало-помалу набирал вес. Наконец винная сделка была завершена, и Брок поднялся на третий этаж. Выудив из кармана ключ, он впустил Энгеля в маленькую чистенькую комнату, которая непонятно почему производила впечатление нежилой. Она была похожа на артистическую уборную, куда заглядывают, только чтобы переодеться и передохнуть, или на раздевалку под трибунами арены для боя быков. – Не возражаете, если я сначала уберу продукты? – спросил Брок. – Тут есть кое-что скоропортящееся.

– Пожалуйста, – Энгель взгромоздил пакет на стол, размял руки и проговорил: – Насколько я понимаю, вы разговаривали с Мерриуэзером по телефону перед самым убийством?

– Да, – Брок распахнул дверцу холодильника и принялся загружать его снедью. Он раскладывал продукты с великим тщанием, будто оформлял витрину универсама. – Во всяком случае, так говорят полицейские. Я знаю лишь, что телефон был занят, когда я перезвонил.

– Это потому, что во время убийства трубку сбросили с аппарата. – Энгель закурил и погрузился в размышления. Брок считает его полицейским, и это хорошо: значит, он будет отвечать на вопросы. Но трудность заключалась в том, чтобы их поставить. Это должны быть вопросы, которые мог бы задать полицейский, но ответы на которые способны удовлетворить гангстера. Энгель бросил потухшую спичку в девственно чистую стеклянную пепельницу с надписью «Акапулько, Хилтон» и сказал:

– Вы звонили насчет работы, так?

– Да, хотел опять получить место.

– Тут мне не все понятно. Вы сами ушли или вас уволили? Брок завершил раскладку продуктов и закрыл холодильник.

– Меня уволили, – он с виноватой улыбкой пожал плечами.И, думаю, поделом.

– Когда это произошло?

– Вчера. Может, вы присядете, мистер..

– Энгель.

Когда нет нужды врать, лучше не врать. Энгель уселся в легкое кресло, а Брок устроился на полосатой кушетке. На нем были черные брюки в обтяжку и спортивная майка болотного цвета. Вкрадчивой повадкой Брок напоминал привидение.

– Вчера… – повторил Энгель, обращаясь скорее к самому себе, чем к хозяину. Значит, Брок еще работал в бюро, когда труп Чарли Броди попал в руки Мерриуэзера. – За что же вас уволили?

Брок снова улыбнулся своей милой мальчишеской улыбкой.

– За неумение работать, – ответил он. – За опоздания на службу и халатность. – Улыбка сделалась еще шире. – Вряд ли я смог бы проработать гробовщиком до гробовой доски.

В этом Энгель был полностью согласен с Броком. Он спросил.

– А как вас вообще угораздило заделаться гробовщиком?

– Одно врем" я крутил баранку на Лонг-Айленде, а потом… – Брок небрежно передернул плечами. – Это было давно Долгая история, и я не хотел бы ее рассказывать. В общем, когда мне понадобилось сменить место, я решил, что опять буду водителем. Чуть было не устроился в таксопарк, но тут на глаза попалось объявление в «Тайме», я пошел и познакомился с Мерриуэзером, который искал шофера.

– Стало быть, вы водили катафалк? – спросил Энгель Это означало, что Брок никак не связан с приключениями тела Чарли Броди.

– Поначалу водил, но потом мистер Мерриуэзер начал проявлять ко мне особое участие, и миссис Мерриуэзер, надо полагать, тоже. Во всяком случае, он меня обучал и готовил себе в помощники, чтобы со временем я, возможно, стал его партнером. Так что под конец я уже выполнял чуть ли не всю работу.

– А потом он вас уволил.

Брок опять с улыбкой пожал плечами.

– Чем глубже я вникал в это ремесло, тем меньше оно меня привлекало. С другой стороны, я был еще не готов совсем бросить работу, потому и позвонил Мерриуэзеру. Думал, может, он поостыл и примет меня обратно.

– Ну и как, поостыл?

– Я не успел это выяснить.

Энгель пораскинул мозгами и решил, что Брок рассказал ему далеко не все. Однако концовка этой истории, должно быть, как-то связана с миссис Мерриуэзер. Возможно, Брок обучался не только ремеслу гробовщика. Может, он оставался на дополнительные занятия? Или миссис Мерриуэзер по собственному почину принимала чересчур горячее участие в судьбе молодого человека? Наверное, примерно так оно и было, и Энгель почувствовал гордость оттого, что обо всем догадался. Но, с другой стороны, догадливость ни на шаг не приблизила его к Чарли Броди и распроклятому синему костюму. Поэтому он сказал:

– Буду с вами откровенен, мистер Брок: я ни бельмеса не смыслю в работе гробовщика, и теперь, когда мистер Мерриуэзер убит, мне придется немного поучиться. Я должен знать обычную процедуру, приемы работы, распорядок дня мистера Мерриуэзера. Понимаете, что я имею в виду?

Говоря все это, Энгель с трудом сдерживал довольную улыбку, которая наверняка испортила бы все дело. Он действовал по памяти, основываясь на собственном опыте общения с полицейскими, и понимал, что сейчас наверняка смахивает на одного из них. Энгель с гордостью говорил себе, что делает все, как надо.

По-видимому, так оно и было. Брок подался вперед, всем своим обликом выказывая готовность помочь, и проговорил:

– С радостью поделюсь своими познаниями, мистер Энгель. – Давайте возьмем для примера последнего усопшего, предложил Энгель. – Расскажите мне, как вы работали с телом. – Последнего клиента?

– Клиента?

На этот раз Брок улыбнулся чуточку насмешливо.

– Мистер Мерриуэзер называл их так. Теперь он и сам клиент, верно?

– Верно. Ладно, кто был вашим последним клиентом?

– Отставной полицейский по имени О'Салливан. Его схоронили нынче утром.

Энгель сумел скрыть разочарование.

– Так, значит, последним был он…

– Да, хотя я не довел работу с его телом до конца, потому что меня уволили. Могу рассказать, что я делал. И что делал потом мистер Мерриуэзер: процедура-то шаблонная.

– Нет, – ответил Энгель, увидев проблеск надежды. – Лучше расскажите о клиенте, с которым вы сами работали с начала до конца. Кто это был?

– Тоже мужчина. Некий мистер Броди.

– Броди.

– Да. Сердечный приступ. Кажется, этот человек был каким-то торговцем.

Энгель поудобнее устроился в кресле.

– Хорошо, расскажите о Нем. – Ну… нам позвонила вдова. Наверное, кто-нибудь из сослуживцев мужа посоветовал ей обратиться к Мерриуэзеру. Я сел в пикап, поехал к вдове, провел предварительные переговоры, встретился с врачом, а потом грузчики положили останки в ящик для перевозки.

– Ящик для перевозки, – повторил Энгель.

– Да, мы так его называем. Он похож на обыкновенный гроб, только снабжен ручками по торцам, как у носилок. В государственных моргах используют плетеные корзины, но мы не хотим ранить чувства родственников. – Разумеется.

– С этим Броди все было как обычно, – подумав, продолжал Брок. – Нет, впрочем, кое-что все-таки было не так. С ним произошел какой-то несчастный случай, и голова сильно обгорела, поэтому прощания с телом не устраивали. В похоронном бюро много работы для косметолога, но Броди это было не нужно. Может, я лучше расскажу вам о каком-нибудь другом клиенте?

– Нет, не надо, все в порядке. Раз мы начали, давайте закончим. Как его звали?

– Броди.

– Вот-вот. Рассказывайте про него. Брок пожал плечами.

– Как угодно. Мы привезли Броди и спрятали на ночь в морозильник. Наутро пришла вдова в сопровождении каких-то друзей мужа, надо полагать. Они выбрали гроб и условились о процедуре. Помнится, меня удивила пышность предстоящих похорон. Какой-то мелкий торговец, и вдруг…

– Что было потом?

– Потом? Ну, мы его набальзамировали. Вернее, мы сделали это еще накануне.

– Набальзамировали…

– Да, выкачали всю кровь, а вместо нее ввели особую жидкость.

– В вены.

– Да, и в артерии.

Энгель почувствовал легкую дурноту.

– Дальше? – спросил он.

– Вытащили внутренности и…

– Внутренности…

Брок указал рукой на собственное туловище.

– Ну, желудок и все остальное.

– О…

– Потом закачали вместо внутренностей жидкость и…

Энгель торопливо закурил сигарету. Ему показалось, что от нее разит, как летом от коровника.

– Все это было проделано накануне. А утром обычно наводится марафет. Мы делаем так, что клиент становится похожим на спящего. Сшиваем ему губы, подправляем что надо, накладываем грим…

– Да, хорошо, хорошо…

– Разумеется, в случае с Броди мы ничего этого не делали. Ему не помогла бы никакая косметика. Лица вовсе не было.

Энгель сделал глотательное движение и раздавил сигарету в пепельнице.

– Так, ладно, что было потом?

– Потом тело отправляется обратно в холодильник до прихода близких. Тогда его укладывают в гроб.

– Кто этим занимается?

– Либо мистер Мерриуэзер, либо я. Иногда один из нас работает с клиентом от начала до конца, но чаще мы делаем это вместе, подменяя друг друга на разных этапах.

– А как было с Броди?

– Ну, я забрал тело, поговорил с вдовой, потом мистер Мерриуэзер тоже поговорил с вдовой. Я набальзамировал тело, а он уложил клиента в гроб и поставил гроб в ритуальном зале. Итак, Мерриуэзер все-таки был последним, кто видел тело Броди. Если только…

– А кто еще помогает вам в работе. – спросил Энгель.Присутствуют ли какие-нибудь наблюдатели.

– Нет, – ответил Брок с улыбкой – Это не очень зрелищная процедура. Кроме того, присутствие посторонних при бальзамировании запрещено законом. Наверное, членам семьи разрешается быть там, но они никогда не приходят.

Тупик. Энгель поднялся и сказал:

– Что ж, спасибо, вы мне очень помогли.

– Может, выпьете на посошок. – предложил Брок и похлопал себя по животу. – Наполните полость?

– Нет, спасибо, – ответил Энгель и, вспомнив Каллагэна, добавил: – На службе не пью.

– О, да, я совсем забыл. Что ж, если понадоблюсь, всегда к вашим услугам, буду рад помочь.

– Хорошо, хорошо…

Брок проводил Энгеля, улыбнулся напоследок и закрыл за ним дверь.

Энгель спускался по лестнице и думал, что делал все неправильно. Вместо того чтобы идти от Мерриуэзера к Броку и дальше, черт знает, к кому еще, надо было начинать с Чарли Броди Следует поговорить с вдовушкой, с непосредственным начальником Броди, Фредом Харвеллом, со всеми, кто мог знать, что в пиджаке Чарли зашит героин. Даже если убийство Мерриуэзера связано с исчезновением тела (а Энгель по-прежнему считал, что такая связь обязательно должна быть. Вряд ли это простое совпадение, хотя как знать?), все равно он начал не с того конца. Только теперь, зайдя в тупик, он понял, что действовал совершенно неправильно.

Беда в том, что в извечной игре в полицейских и воров он неизменно стоял на стороне последних. Неудивительно, что он ведет расследование шиворот-навыворот и то и дело заходит в тупик.

С этими мыслями он спустился на улицу, огляделся по сторонам, повернул направо и зашагал к Десятой авеню, которая была ближе, чем Девятая. Дойдя до угла, Энгель остановился и стал ждать такси.

Десятая авеню была не очень оживленной улицей, поэтому пришлось подождать несколько минут. В конце концов Энгель потерял терпение и решил дойти пешком до Девятой Он уже сделал несколько шагов, когда мимо промчался белый открытый «мерседес-190», за рулем которого сидела таинственная Марго Кейн. Черное платье она сменила на белые брюки и мешковатый оранжевый свитер. Девица была занята поисками свободного места у тротуара и не заметила Энгеля.

Свободного места, разумеется, не было. В Нью-Йорке машину поставить некуда Правда, впереди виднелся пятачок возле пожарного гидранта. Марго небрежно зарулила на него и остановилась. Когда она вылезла из машины, Энгель заметил, что на ногах у нее босоножки такого же болотного цвета, как майка Курта Брока. Девица танцующей походкой пересекла мостовую и вошла в дом, где проживал Брок.

Энгель стоял на тротуаре, глядя на дверь, за которой исчезла Марго.

– Ого, – произнес он.

Энгель еще не знал, чем чреват такой оборот дела В мыслях он пока не связывал появление здесь Марго с исчезновением Чарли Броди. Он просто думал, что это весьма любопытно Настолько любопытно, что он даже повторил:

– Ого.