Текст книги "Яростный горец"

Глава 5

Ларина догадывалась, что вирран убежал из зала, поэтому вместо того чтобы метаться по замку, просто села и стала ждать. Жаль, конечно, что ей не удалось увидеть, как Фэллон сражается с мерзкой тварью, но рисковать она не имеет права. Виррана нужно уничтожить.

Со сколькими же сверхъестественными существами ей пришлось сражаться за последние годы! Ларине и пальцев не хватило бы пересчитать их всех. Кстати, а что этой твари все-таки понадобилось в Эдинбургском замке?

Происходившее окончательно сбило ее с толку. Конечно, вероятнее всего чудовище охотилось на Фэллона… но с таким же успехом целью виррана могла быть она сама.

Размышления Ларины были прерваны появлением виррана. Выскочив в коридор, тварь метнулась в открытое окно и исчезла. Ларина молча порадовалась, что успела выбросить из окна платье и обратиться Воителем, поскольку появившийся мгновением позже Фэллон уставился прямо на нее. Впрочем, он ее не видел. Ее никто не мог видеть.

Ларина дождалась, когда Фэллон уйдет, после чего бесшумно выбралась в окно и вслед за вирраном принялась спускаться по скале, на вершине которой высился замок. Вирран двигался проворно, но особо не спешил. Знай он, кто преследует его в темноте, поспешил бы унести отсюда ноги. Дейрдре, вызвав к жизни этих тварей, наделила их не только гибким телом, но и изворотливым умом, однако ни одна из них не могла сравниться проворством с Воителем.

Один огромный прыжок, и Ларина оказалась перед вирраном, преградив ему дорогу. Теперь, когда они оба оказались на земле, нужды скрываться уже не было, и она вновь сделалась видимой. Ощетинившись, вирран распахнул пасть, полную острых как бритва зубов, припал к земле и угрожающе зашипел. Невозмутимая улыбка скользнула по губам Ларины. Уверенная в своей силе, она приготовилась к схватке.

Вскинув лапы, вирран продемонстрировал ей свои когти. Однако Ларина нисколько не испугалась. Слегка присев, она спокойно ожидала нападения. Раньше она с некоторой опаской прибегала к своей Силе, но сейчас с наслаждением предвкушала, как воспользуется ею. Ее богиня никогда не подводила хозяйку. Прошло уже много месяцев с того дня, когда Ларина в последний раз давала ей волю. И сейчас чувствовала, как она улыбается, так же как и Ларина горя желанием сразиться с вирраном.

Мерзкая тварь опасливо метнулась сначала в одну сторону, потом в другую, словно примериваясь, с какой стороны атаковать. Потом, решившись, сделала огромный прыжок и повисла на Ларине, глубоко вонзив когти в руки девушки. Ларина, слетка поморщившись от боли, запустила когти в грудь виррана. Она увидела, как округлились его глаза, когда ее пальцы нащупали его сердце.

– Ты не принадлежишь к этому миру, – сурово проговорила Ларина за миг до того, как вырвать сердце у него из груди.

Она с омерзением отшвырнула в сторону кровавый комок. Бездыханное тело виррана упало на землю, мертвые глаза уставились на звезды, равнодушно наблюдавшие за их схваткой. Ларине хотелось поскорее вернуться к себе, но нужно было замести следы – не хватало еще, чтобы кто-то из обитателей замка, отправившись на утреннюю прогулку, обнаружил мертвого виррана.

Поморщившись, она ухватила виррана за лапу и оттащила в лес. Позже она вернется, чтобы сжечь труп вместе с вырванным ею сердцем. Ларина оглядела себя – она была с головы до ног покрыта кровью и тряслась от холода. Вокруг не было ни души.

Господи, как же она устала от одиночества. Малькольм настоящий друг, которому можно рассказать все, но разве может он понять, что она чувствует, когда дает волю обитающей в ее теле богине? Кузен даже представить себе не может, какую силу она чувствует в себе, когда отпускает богиню на свободу. Впрочем, оно даже к лучшему: знай Малькольм, насколько она сильна, возможно, и близко бы к ней не подошел.

А Ларина и так уже лишилась семьи, став изгоем в собственном клане, и случилось это, как раз когда богиня, обойдя мужчин их рода, остановила свой выбор на ней. Она не вынесет, если потеряет и Малькольма.

Конечно, она понимала, что приближается тот день, когда ей придется заставить его уйти – ради его же собственного блага. Если Малькольм останется с ней, то навсегда потеряет возможность жить собственной жизнью. А он решительно отказывался оставить ее, чувствуя свою ответственность за то, как ее семья некогда поступила с ней. Кроме того, Малькольм добивался, чтобы клан вновь принял Ларину к себе.

Тяжело вздохнув, Ларина зашагала к замку. Она была уверена, что, вернувшись в свою комнату, обнаружит там Малькольма, поджидающего ее с платьем и кувшином теплой воды, чтобы она могла смыть с себя кровь и переодеться. В таких случаях он никогда не задавал вопросов – даже когда видел ее раны.

Конечно, Малькольм знал, что Ларина бессмертна. И тем не менее зрелище того, как ее раны заживают прямо у него на глазах, всякий раз казалось ему чудом. Только в такие моменты он, кажется, понимал, что убить ее можно, лишь отрубив голову.

При мысли о том, что рано или поздно Малькольма придется прогнать, у Ларины разрывалось сердце. Однако если Фэллон окажется тем Маклаудом, которого она так долго искала, ей придется научиться доверять ему – ибо Маклауды были единственными, кто мог помочь ей скрыться от Дейрдре.

Ларина убрала с лица растрепавшиеся во время схватки волосы. Ей придется признаться Фэллону, что она такой же Воитель, как и он сам. А о том, что Свиток хранится у нее, не должна знать ни одна живая душа. И Фэллон в том числе.

В свое время, отпуская на волю богиню, она дала клятву. И эта клятва стала для нее всем, особенно когда Ларина прочла нескрываемую гордость в глазах отца. Она безумно страшилась своей судьбы, но отец с самого начала верил в нее. Он знал, что никто лучше ее не сможет сохранить Свиток. Ларине оставалось только надеяться, что отец прав.

Если даже по каким-то причинам Фэллон Маклауд откажет ей в помощи, с Малькольмом все равно придется проститься, с грустью подумала Ларина. Хотя это и рискованно. Слишком много он знает о ней. Если Дейрдре узнает, сколь много Малькольму известно о Воителях, жизнь его не будет стоить и ломаного гроша.

Ларина почувствовала острый укол совести за то, что согласилась разделить свою ношу с Малькольмом. Хотя и отчаянно нуждалась в друге. Малькольм никогда не подводил ее. Однако если он попадет в лапы Дейрдре, ей конец. Малькольм, конечно, будет держаться до последнего, но рано или поздно все расскажет Дейрдре.

А если это произойдет, на земле не останется места, где она могла бы спрятаться.

И виновата в этом только она сама, с горечью подумала Ларина. Она обязана была держать язык за зубами – нельзя было рассказывать Малькольму больше того, о чем он сам мог догадаться. Но самую непростительную ошибку она совершила, признавшись ему, зачем ищет братьев Маклауд.

Ларина машинально потрогала шею в том месте, где ее коснулся язык Фэллона. И вздрогнула от удовольствия, вспомнив, как его горячее мускулистое тело прижималось к ней, как его дыхание опалило ей щеку.

Ей вдруг разом стало трудно дышать, соски напряглись и затвердели. Тело Ларины горело – холодный ночной ветерок, от которого она только что ежилась, теперь казался приятным. Остановившись, Ларина сделала несколько глубоких вздохов, стараясь взять себя в руки. Фэллон не должен знать, как на нее действует его присутствие. Иначе он получит преимущество, а этого Ларина позволить не могла.

Настало время поговорить с ним начистоту. Если Фэллон откажется помочь, тогда ей придется скрываться. На кого бы ни охотился вирран, на нее или на Фэллона, след привел его в замок.

А это плохой знак.

Подобравшись к замку, Ларина вновь сделалась невидимой и только после этого рискнула проскользнуть в свою комнату. Как она и ожидала, внутри ее ждал Малькольм. Стащив с постели одеяло, Ларина закуталась в него и только после этого позволила себе материализоваться.

Увидев Ларину, Малькольм испустил облегченный вздох.

– Я уже начал волноваться.

Ларина заставила себя улыбнуться – не хватало еще, чтобы Малькольм заметил, в каком она смятении.

– Я могу о себе позаботиться, ты же знаешь.

– Ларина, еще ни один вирран не осмеливался проникнуть в замок.

Ларина сразу забралась в ванну. Вода уже успела остыть, но ей было все равно. Малькольм поспешно повернулся к ней спиной.

– Я понятия не имею, за кем он охотился – за мной или за Фэллоном.

– Это мог быть любой из вас.

Желудок Ларины свело от страха.

– Знаю. Нужно сегодня же поговорить с Фэллоном. Ждать больше нельзя. Я должна выяснить, согласится ли он помочь мне.

Малькольм, вздохнув, подтащил к камину стул и сел, стараясь не смотреть на нее.

– Я видел, как Фэллон обшаривал замок – явно искал виррана. Он очень осторожен, Ларина. Это хорошо. Если он согласится спрятать тебя, Дейрдре никогда тебя не найдет.

– Он скрывался триста лет – конечно, он осторожен. И все же – зачем он явился сюда? Тебе удалось что-нибудь узнать?

– Да. Он хочет, чтобы его родовой замок вновь принадлежал Маклаудам. И приехал просить короля об аудиенции.

Тщательно смывая с себя кровь, Ларина задумчиво кивнула.

– Вирран мертв, и пока о нем можно не волноваться. Потом мне придется вернуться и позаботиться о трупе. Вирран страшно удивился, увидев меня, поэтому мне кажется, что он явился сюда за Фэллоном… Хотя я до сих пор не могу взять в толк, что ему понадобилось в тронном зале.

– Я сам займусь трупом. Где ты его оставила?

– Ты не обязан это делать.

Малькольм что-то недовольно проворчал.

– Ларина, ты, конечно, Воитель, но есть некоторые вещи, которые мужчина обязан взять на себя, избавив от этого женщину. А теперь просто объясни, где ты оставила труп этой чертовой твари.

Иной раз Ларина ненавидела себя за то, что она женщина.

– В лесу, рядом с дубом с разветвленным стволом.

– Я избавлюсь от него сегодня же вечером. Насколько я понимаю, появление виррана помешало тебе поговорить с Фэллоном?

– Да, я не успела. – Ларина снова вспомнила его горячее дыхание, опалившее ей щеку, запах его мускулистого тела. – Нас прервали.

Малькольм слегка повернул голову – теперь на фоне окна четко вырисовывался его профиль.

– Ты пойдешь к нему…

Это не был вопрос – он и так знал, что она скажет.

– Да. Мне не терпится поговорить с ним.

Встав, Малькольм направился к двери.

– Я займусь вирраном немедленно. А потом буду у себя. Если тебе что-то понадобится…

– Спасибо, кузен.

Уже взявшись за ручку двери, Малькольм обернулся.

– Поблагодаришь меня потом, когда Маклауд отвезет тебя в свой замок.

Ларина дождалась, когда за ним захлопнется дверь, и облегченно вздохнула. Потом взяла мыло и намылилась еще раз. Ей казалось, она до сих пор чувствует въевшийся в поры мерзкий запах.

Фэллон плюхнулся на кровать. Он почти не сомневался, что, вернувшись к себе, найдет поджидающую его Ларину, однако комната была пуста. Разочарование, охватившее его, когда он не увидел Ларины, очень не понравилось Фэллону. Как не понравилась и тревога, не покидавшая его с той минуты, когда он увидел ее в тронном зале. Жаль, не удалось спустить пар, разделавшись с вирраном, – хорошая драка ему сейчас не помешала бы.

Фэллон до сих пор ощущал присутствие Ларины. Помнил, как ее лицо касалось его плеча. Как он прижимал ее к двери, наслаждаясь прикосновением к ее нежному телу. Ему вдруг остро захотелось зарыться лицом в золотистые волосы, вдохнуть чудесный запах, который мог принадлежать только одной женщине в мире.

И Бог свидетель, он отдал бы все на свете, лишь бы снова почувствовать на своих губах ее вкус.

Заставив себя подняться с кровати, Фэллон стащил башмаки, тартан и рубашку. И не потому, что не любил килт, – просто он слишком сильно отличался от того тряпья, в которое Фэллон был вынужден кутаться в последние триста лет. Конечно, со временем он опять привыкнет к нему. Особенно ему нравилось, что он снова сможет носить цвета Маклаудов.

С тяжелым вздохом Фэллон вытянулся под простыней. Он понимал, что не уснет, – смешно было даже надеяться на это, зная, что по замку бегает вирран. Мысль, что утром еще придется искать случай поговорить с Томасом Макдоналдом, отнюдь не улучшила его настроения. Фэллон закрыл глаза, и перед его внутренним взором вновь встало лицо Ларины. Он невольно провел языком по губам, вспомнив, как украдкой лизнул ее в шею.

Эта женщина была сладкой как сам грех…

Святители небесные, как он хотел насладиться ею! Жаль, что этого никогда не случится…

Ларина проскользнула в комнату Фэллона через окно. Она старалась избегать малейшего шума, чтобы не разбудить его. Впрочем, если бы даже это и случилось, он все равно бы ее не увидел. Оказавшись внутри, девушка бесшумно юркнула в угол и потянулась за лежавшим на сундуке платьем.

Это было единственное, что раздражало ее, потому что во всем остальном умение становиться невидимкой было весьма полезным. Сама она могла стать невидимой, а ее платье – нет. Впрочем, то, что под платьем, тоже. Единственное, что она могла не снимать, это кольцо, которое Ларина обычно носила на среднем пальце правой руки, поскольку оно было магическим. Это кольцо просто не снималось. Одному Богу известно почему.

Ее богиня послушно отступила, как только Ларина просунула руки в рукава платья. Она прихватила его с собой еще в тот раз, когда Фэллон застал ее в своей комнате. Что-то подсказывало ей, что разговора не получится. Был только один способ поговорить с таким человеком как Фэллон: привлечь его внимание.

Проще всего было появиться перед ним обнаженной – тогда его внимание ей гарантировано, но Ларина чувствовала, что не готова к этому. Пока не готова. Конечно, если понадобится, она принесет эту жертву. Идея использовать свое тело в качестве решающего аргумента Ларине не нравилась, но слишком многое было поставлено на карту. Однако сначала она попробует просто с ним поговорить.

И тут, к своему ужасу, Ларина вдруг поймала себя на том, что при одной лишь мысли о поцелуях Фэллона ее тело вмиг запылало огнем.

Единственным источником света в покоях Фэллона было лунное сияние. Комната не такая большая, как ее собственная, но довольно милая. А бархатный балдахин над кроватью оказался вообще роскошным. В комнате приятно пахло воском, возле камина аккуратной стопкой лежали заранее приготовленные дрова.

Ларина заметила стоявшую на маленьком столике бутылку с вином. Весь ее вид говорил о том, что это чей-то подарок. Похоже было, что ее туда поставил сам Фэллон. Выходит, это не подарок. А что же тогда? Может, наказание?

Ей вдруг вспомнилось, как за ужином Фэллон пил только воду, что было весьма необычно для такого человека, как он.

Ларина повернулась к постели. Все это время она старалась не смотреть на него, но тут не выдержала. Ноги сами понесли ее к кровати. Фэллон спал, повернув голову к окну, и пробравшийся сквозь щель в занавесках лунный луч выхватывал из темноты его чеканные черты.

Ларина против своей воли залюбовалась им. Худощавое лицо Фэллона с четко очерченными скулами даже во сне казалось суровым. Тяжелая челюсть и квадратный подбородок говорили об упрямстве и мстительности их обладателя. Истинный горец. Длинный прямой нос, твердые губы… взгляд Ларины задержался на них, и она подавила вздох, вспомнив, как они легко скользнули по ее щеке.

Темные ресницы бросали на щеки синеватые тени. Возле левого глаза виднелся небольшой шрам – вероятно, появившийся еще до того, как он научился усмирять жившего в нем бога. Ларине вдруг до боли захотелось потрогать шрам, спросить, откуда он, как Фэллону удалось сохранить глаз.

Белизна простыней резко контрастировала со смуглой, обветренной кожей. В лунном свете волосы Фэллона казались черными, но Ларина уже успела заметить, что на самом деле они каштановые, чуть выгоревшие на концах, как у человека, проводящего много времени на открытом воздухе.

Взгляд задержался на его обнаженной груди – тяжелые плиты мускулов поражали воображение. Могучие плечи и большие руки с узлами мышц свидетельствовали о том, что этот человек не чурается тяжелой работы.

Затаив дыхание, Ларина нагнулась, чтобы лучше разглядеть массивный золотой торк на шее Фэллона, и увидела две кабаньих головы. Угрожающе оскалив клыки, звери злобно таращились на нее.

Она застыла, не веря собственным глазам: выходит, ей все-таки посчастливилось отыскать одного из тех самых Маклаудов!

Не удержавшись, Ларина легонько коснулась рукой рассыпавшихся по подушке волос. На ощупь они казались прохладными и жесткими словно конская грива. Ей захотелось дотронуться до них, ласково погладить его по голове, словно Фэллон был уставшим ребенком, а не суровым мужчиной в цвете лет.

Поймав себя на этой мысли, Ларина поспешно отодвинулась. Не хватало еще наделать глупостей, одернула она себя. Она еще никогда не чувствовала ничего подобного, и, если честно, даже слегка испугалась.

Взгляд Ларины вновь остановился на губах Фэллона. Какой красивый рот! Широкий, с твердыми губами, не слишком тонкими, но и не пухлыми, словно созданными для смеха и поцелуев.

Ларина представила, как они прижимаются к ее губам, и по спине у нее пробежала дрожь. Время как будто остановилось. Забыв обо всем, Ларина завороженно разглядывала густые бакенбарды, в тусклом свете луны придававшие его лицу свирепое выражение.

Внезапно Фэллон заворочался, по-детски почмокав во сне губами. Лоб его разгладился, морщины исчезли. Теперь он выглядел на удивление юным. И немного беззащитным.

Ларина невольно улыбнулась, попытавшись представить Фэллона в детстве. Наверное, он причинял матери немало хлопот. Старший из трех братьев, Фэллон обязан был вырасти сильным и крепким, чтобы со временем стать лэрдом, которым клан Маклаудов мог бы гордиться. Так оно и было бы, если бы в жизнь их семьи не вмешалась Дейрдре. Вспомнив о резне, во время которой погибли все Маклауды, Ларина чуть слышно вздохнула.

Мысль о Дейрдре заставила ее вспомнить, для чего она прокралась в комнату Фэллона. Одернув себя, Ларина отошла к окну. Так было легче справиться с искушением, которое вызывало в ней тело Фэллона.

«Но с другой стороны, почему бы и нет? Его ведь тоже тянет к тебе. Только слепой бы не заметил этого, а ты же не слепая».

Но близость с мужчиной… сможет ли она пойти на такой риск? Особенно после того, что случилось в прошлый раз?

«Фэллон – Воитель. Он не воспользуется твоей слабостью».

Ларина хладнокровно обдумывала возникшую у нее мысль. Предположим, она уступит желанию, которое будил в ней этот человек, – чем это обернется для нее? Что ж, она постарается держать себя в руках. И хотя бы раз в жизни поймет, что чувствует женщина в объятиях такого мужчины, как Фэллон Маклауд.

Глава 6

Фэллон не понял, что заставило его проснуться. Во сне он вернулся в то счастливое время, когда Маклауды были еще живы. Это случилось незадолго до резни. Он пришел попросить у матери прощения за то, что опять стянул из кухни краюху хлеба.

Мать всегда со смехом уверяла, что ему ничего не стоит умаслить любую женщину. Фэллон тоже смеялся, счастливый оттого, что она больше не сердится.

Медленно раскручивалась цепочка воспоминаний, неумолимо приближая его к тому дню, когда случилась резня. И когда он наступил, Фэллону вдруг показалось, что его ноздрей коснулся знакомый аромат лилий.

Ларина.

Все разом изменилось. Сон стал другим. В этом сне он снова прижимал Ларину к двери. Ее синие глаза туманились страстью, губы припухли от его поцелуев. Едва сдерживаясь, Фэллон снова припал к ее губам, и хриплый стон вырвался из его груди, когда Ларина игриво потерлась о него бедрами.

Святители небесные! Он так отчаянно хотел ее, что ему на миг стало страшно. В этот миг он готов был на все, чтобы сделать эту женщину своей.

И тут она с улыбкой выскользнула из его рук, на прощание поманив его пальцем. Ларина исчезла… а вместе с нею исчез и ее аромат.

Фэллон проснулся, охваченный острым желанием, от которого все его тело болело и ныло, словно его били палками. Зажмурившись, он постарался снова уснуть. Может, ему повезет вернуться в тот же самый сон, где он догонит Ларину. Возможно, наяву она никогда не будет принадлежать ему, зато он овладеет ею во сне. Во сне возможно все.

В комнате кто-то чуть слышно кашлянул. Резко открыв глаза, Фэллон повернул голову и увидел стоявшую у окна женщину. В лунном свете ее фигура казалась сотканной из серебристого тумана.

Ларина.

Фэллон не мог ни шевельнуться, ни вздохнуть. Может, ему это снится? Неважно. Самое главное – она в его комнате.

Словно завороженный, он смотрел, как Ларина пригладила чуть влажные волосы. Шелковистые пряди цвета бледного золота окутывали ее плечи роскошным плащом. Отвернувшись к окну, она машинально принялась заплетать их в косу.

Только тогда до него дошло, что девушка о чем-то напряженно думает, глядя в окно. Фэллон окинул цепким взглядом бледно-розовое платье из какой-то тонкой материи, не скрывающей восхитительных выпуклостей ее тела.

Он проснулся уже возбужденным, а при виде Ларины, да еще в таком наряде, вдруг почувствовал, как его плоть мгновенно закаменела.

Внезапно разжав руки, девушка повернулась к нему. У Фэллона вмиг пересохло во рту, и он мысленно возблагодарил судьбу за то, что не сбросил во сне простыню.

Что Ларина делает в его комнате? У него нет времени развлекаться с женщиной – с любой женщиной, а уж с той, что является ему во сне, тем более. Он приехал сюда не прохлаждаться. И добьется своего – чего бы это ни стоило!

– Что вы тут делаете? – сердито спросил Фэллон, убедившись, что она упорно молчит.

Ларина лихорадочно облизнула губы.

– Я же сказала. Мне нужно поговорить с вами.

– И поэтому вы пришли. Между прочим, вы уже дважды пробирались в мою комнату. Должно быть, то, о чем вы хотели поговорить, очень важно для вас, иначе бы вы не стали так рисковать.

– Так и есть.

Фэллон уловил в ее голосе едва заметную дрожь. Что с ней? Неужели боится его? Почему-то его это нисколько не обрадовало, хотя должно было. Только сегодня Ларина продемонстрировала завидное присутствие духа. Он даже представить не мог, что может испугать такую девушку.

Фэллон сел, свесив ноги с кровати и старательно придерживая простыню, чтобы прикрыть свою возбужденную плоть.

– Ну так я вас слушаю, миледи. Должно быть, это действительно что-то важное, раз вы рискнули своей репутацией и пробрались в мою комнату, да еще посреди ночи.

Ларина открыла рот, но тут же закрыла его и отвернулась к окну.

– Мне почему-то казалось, все будет намного проще…

Даже не успев ни о чем подумать, Фэллон вдруг встал и двинулся к ней. Теперь ему было уже наплевать на свою наготу. Вероятно, он сошел с ума, твердил он себе, но тут уж ничего не поделаешь. Искушение было слишком велико. Ларина обернулась, вглядываясь в его лицо, как будто стараясь что-то прочесть в его глазах. Но что она хотела в них увидеть?

– Вам нельзя оставаться здесь, – просипел Фэллон. На то, чтобы произнести это, ушли последние жалкие остатки его самообладания. У него чесались руки сжать ее в объятиях, впиться в ее губы поцелуем, от которого они оба потеряют голову.

Ларина с трудом сглотнула. Руки ее бессильно повисли вдоль тела.

– Я должна была…

– Уходите.

– Не могу.

Фэллон с проклятием встряхнул ее за плечи.

– Уходите! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. Дотрагиваться до нее было ошибкой, но он обязан был заставить ее понять, что уже едва сдерживается.

– Не могу… – шепотом повторила она.

Вдохнув аромат лилий, Фэллон хрипло застонал. Его окаменевшая плоть возбужденно пульсировала.

– Ларина, ты должна уйти, и как можно быстрее! – взмолился он.

Заглянув в его глаза, Ларина подняла к нему лицо.

– Нет.

И тогда Фэллон окончательно понял, что пропал. Он не смог заставить ее уйти. И что еще хуже, он обрадовался, что она не уйдет.

– Пропади все пропадом!

Ларина знала, что он собирается ее поцеловать. Она прочла это в его глазах, когда он только вскочил с постели. И не удивилась бы, если бы Фэллон грубо впился в ее губы, ведь она догадывалась, что в душе его злость борется с похотью. Поэтому она безумно удивилась, почувствовав нежное прикосновение его губ. Но еще больше она изумилась желанию, которое захлестнуло ее, едва язык Фэллона скользнул в ее рот.

Время, казалось, остановилось. Кровь стучала у Ларины в ушах, выбивая барабанную дробь, сердцу разом стало тесно в груди. Рука Фэллона скользнула по ее спине, обхватила ягодицы, а потом он вдруг резко прижал ее к себе. Она почувствовала его возбуждение, и у нее подогнулись ноги. Чтобы не упасть, она обхватила его за шею.

Напрягшаяся плоть Фэллона прижалась к ее животу. Это пугало ее… тем более удивительной казалась его неожиданная нежность. Едва увидев Фэллона, Ларина поняла, что ее с непреодолимой силой влечет к нему, но сейчас, почувствовав пожирающую его страсть, вдруг испугалась.

В голове зазвенели колокольчики тревоги, но тело уже отказывалось повиноваться разуму. Ларина понимала, что не сможет уйти. Теперь она стала сильнее и больше не позволит, чтобы мужчина использовал ее. Даже если он подарит ей наслаждение.

– Боже мой, Ларина… – задыхаясь, изумленно пробормотал Фэллон. Ларина была полностью с ним согласна, но ей сейчас было не до разговоров. Пришло время любви.

Его руки были сильными, губы – ненасытными. И все-таки ей было мало. Задрожав, Ларина почувствовала, как Фэллон расстегивает на ней платье. Потом его ладони легли ей на грудь, спустили платье до талии. Его губы снова и снова искали ее рот, языки сплелись в восхитительном танце, и Ларина потеряла всякое представление о реальности. Она забыла обо всем, кроме Фэллона и того, что он делал с ней.

Сжигавшее его пламя перекинулось и на нее, растеклось между ногами, и Ларина с трудом подавила рвавшийся из груди стон. Она потянулась к нему, но он остановил ее руку.

– Не сейчас, – поцеловав ее, прошептал Фэллон.

И Ларина сдалась. Она уже решила для себя, что в эту ночь он будет принадлежать ей, так что у нее еще есть время исследовать его тело. А сейчас достаточно и того, что он ее хочет.

Чуть слышный смешок сорвался с ее губ, когда Фэллон опрокинул ее на кровать. Обвив руками его шею, Ларина заглянула в его глаза. И прочла в них не только желание, но и тревогу.

– Так и знал, что не выдержу. Ты свела меня с ума, – со вздохом пробормотал Фэллон.

Приподнявшись на локте, Ларина ласково коснулась его лица.

– Рядом с тобой мне трудно дышать, – смущенно призналась она. И тут же пожалела об этом. Ей ли было не знать, что мужчинам нельзя говорить такие слова, но они вырвались у нее еще до того, как она сообразила, чем это грозит. Ларина знала: это чистая правда, и это пугало ее, но было в этом мужчине нечто такое, отчего ее неудержимо тянуло к нему.

Нагнувшись, Фэллон осыпал жадными поцелуями ее шею. Потом, раздвинув ей бедра, удобно устроился между ними. Его вздыбленная плоть нетерпеливо подрагивала.

Ларину вдруг охватило острое желание почувствовать его внутри себя. Прошло уже бог знает сколько времени с тех пор, как она в последний раз занималась любовью. Правда, это и было-то всего один раз. Да и тот стал ошибкой, которая дорого ей обошлась. С тех пор она и близко не подпускала к себе мужчин. Однако с Фэллоном все было иначе.

Его большая рука тяжело опустилась ей на грудь, грубые пальцы слегка сжали сосок, и Ларина, застонав, выгнулась, изнывая от желания. Наслаждение, которое она почувствовала, казалось невероятным.

Опустив голову, Фэллон нежно прикусил другой сосок, и Ларина, закричав, запустила пальцы в его волосы. У нее потемнело в глазах. Сердце, только что скакавшее галопом, остановилось. Желание захлестнуло ее с такой силой, что она едва не задохнулась. Кожа покрылась мурашками, она дрожала всем телом. Губы Фэллона сводили ее с ума.

А изысканная пытка все продолжалась. Казалось, этому не будет конца. Фэллон перекатывал во рту ее сосок, лаская другой пальцами, и Ларина окончательно потеряла голову. Она чувствовала, что пик наслаждения уже близко.

Запрокинув голову, Ларина приподняла бедра – желание сводило ее с ума. Она дрожала под ним, все ее тело пронзали раскаленные иглы. Словно читая мысли, Фэллон накрыл рукой золотистый треугольник курчавых волос, прикрывающих «венерин холмик».

Ларина пронзительно вскрикнула, почувствовав, как пальцы Фэллона раздвинули нежные складки. Его губы были горячими, руки быстрыми и жадными. Каждое его прикосновение заставляло ее вскрикивать, сердце колотилось так, что болели ребра. Ларина чувствовала его участившийся пульс и понимала, что он пытается справиться с собой. Отдавшись своему чувству полностью, она уже не сдерживала стонов. Наконец все ее тело свело судорогой, и она забилась, хватая воздух пересохшими губами.

– Господи, помоги мне… – хрипло выдохнул Фэллон. – Прости, Ларина, я… я больше не могу ждать!

Она тоже не могла больше ждать. Ни одной минуты.

– Тогда чего же ты ждешь?!

Упав на нее, он направил вздыбленное копье в узкую щель между увлажнившимися складками. Ларина вскрикнула, когда его плоть коснулась самой чувствительной части ее тела, заставив ее забиться в судорогах наслаждения.

И тогда он одним толчком ворвался в нее.

Ларина обвила руками его шею, еще шире развела бедра, обхватив ногами его талию, и застонала, почувствовав, как Фэллон заполнил ее до конца.

Какое-то время они лежали молча, слушая собственный обезумевший пульс. Потом, приподнявшись на локтях, Фэллон глянул на нее, и уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Как же я мечтал об этом… – прошептал он.

Ларина слегка шевельнула бедрами и хмыкнула, услышав, как Фэллон со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

– Только не останавливайся, прошу тебя! Не сейчас! – взмолилась она.

– Ни за что, – поклялся он.

Он на мгновение вышел из нее – только чтобы протиснуться еще глубже.

У Ларины потемнело в глазах. Все вокруг стремительно кружилось, словно она сидела на карусели, и удерживала ее только блаженная тяжесть мужского тела. Застонав, она обхватила ногами его талию, и Фэллон, отвечая на ее призыв, задвигался быстрее. Он чувствовал, как в нем поднимаются бешенство и предвкушение, страх и радость.

Горячая кровь, наполняясь тяжелым и темным огнем, медленно разлилась по всему телу, ударила в спину, в ноги и в сердце, которое заколотилось сильнее и отчетливее.

Ларина вдыхала пьянящий аромат его тела, слышала неистовый стук его сердца. Потом в голове у нее вдруг как будто что-то взорвалось. Наслаждение было таким острым, что на миг она словно оглохла. Когда она открыла затуманенные глаза, то увидела перед собой лицо Фэллона.

– Мой бог… – задыхаясь, прошептал он.

Еще дрожа, Ларина слегка приподняла бедра, и Фэллон, откинув назад голову, мощным толчком ворвался в нее. Разум заволокло пеленой, он видел только обжигающий взгляд ее потемневших глаз. Затем его семя вырвалось наружу, острое наслаждение пронзило его, как горячая пуля, и он как будто ослеп.