Текст книги "Любовный компромисс"

Глава 11

Никогда Джереми не испытывал страха перед тем, как заняться любовью с женщиной, но сегодня он боялся. Слишком много было поставлено на карту. Он может обрести счастье, или они вернутся к нулевой точке, как в тот день, когда он узнал о ее беременности. Но главное – он никогда не занимался любовью с женщиной, тронувшей его сердце. Как ни гнал он эту мысль, но вынужден был признать, что Тори проникла в глубину души, закрытую для всех. Он позволил ей заглянуть туда, и это сделало его уязвимым.

Она стояла в его комнате. Мягкий свет лампы падал на бледное лицо. Джереми неуверенно шагнул к ней, словно делал это в первый раз. Их взгляды встретились, и губы Тори дрогнули в улыбке.

– Не бойся, – сказала она, читая его мысли.

– Я хочу видеть тебя, – пробормотал Джереми, протягивая руки, чтобы раздеть ее. Он стянул свитер и отбросил его в сторону.

Тори выпрямилась. Ее полную грудь удерживал черный шелковый бюстгальтер, а резинка черного бикини опустилась ниже выпуклого живота. Она была великолепна. Джереми мог бесконечно любоваться статью и округлостью фигуры женщины, вынашивающей его ребенка.

– Дотронешься до меня? – вскинула голову Тори.

Джереми притянул ее к себе, лаская бедра, пополневшую талию, грудь. Его пальцы дрожали. Тори провела ладонью по его щеке, заставив взглянуть ей в глаза.

– Я должна знать, Джереми, что ты чувствуешь. Что мы чувствуем друг к другу.

– Думаешь, у меня есть выбор? Я должен принять решение?

– Решение – неверное слово. Мы должны принять то, что сейчас произойдет. – Она обвела пальцами его щетинистую скулу. – То, что я здесь, с тобой, – это мое признание. Несмотря на риск, я сделала выбор, потому что хочу тебя.

Его охватил страх и неуверенность. Джереми почти готов был отступить, но Тори прильнула губами к его шее, и он закрыл глаза от охватившего его блаженства. Летом секс между ними был невероятным. В суете, волнении и заботах он почти забыл об этом, но сейчас, когда Тори была так близко, и ее теплая кожа касалась его груди, вспомнил. Потрясенно вздохнув, он прижал Тори к себе и отдался во власть эмоций.

Повернувшись на бок на черных шелковых простынях, ласкавших ее тело, Тори взглянула на Джереми. Он все еще спал, лежа на спине, и его лицо было расслаблено. Два часа назад, около восьми, она вернулась из ванной в его объятия, и оба заснули. Сейчас ее желудок урчал от голода, а ребенок толкал в живот. Они так и не поужинали.

– Проголодалась?

Тори вздрогнула, услышав веселый голос. Глаза Джереми были закрыты, но уголки рта дрогнули.

– Не только я, но и малыш. Надо пойти разогреть ужин.

– Ты такая мягкая и уютная.

Тори употребила бы другое слово вместо «уютная». Ее грудь в беременность стала тяжелее и чувствительнее, шелковые простыни нежно ласкали обнаженную кожу. Секс между ними всегда был возбуждающим, но сегодня он показался особенным: уже не флирт, а трансцендентальное соединение.

Ей не хотелось вставать, но она испытывала настоящий голод. Кроме того, голова немного кружилась от того, что произошло между ними. Тори хотела сделать паузу, чтобы все трезво осмыслить. Она огляделась в поисках своей одежды.

– Вот, лучше надень это, – предложил Джереми, вставая с постели и открывая шкаф. Он протянул ей махровый халат. Тори завернулась в мягкую ткань, сохранявшую его мужской запах, и с удовольствием оглядела обнаженное мускулистое тело Джереми.

– Спасибо, – пробормотала она, сдерживая желание прижаться к нему.

Она отправилась на кухню, а Джереми, надев клетчатые пижамные штаны и футболку, присоединился к ней через минуту. Тори разогрела еду в микроволновке, они уселись за стол и принялись за ужин: цыпленок, брокколи и рис в сливочном соусе.

– Очень вкусно, – признался Джереми.

– Рецепт моей мамы. Она время от времени готовит это блюдо, особенно для посиделок.

– Посиделок?

Тори засмеялась:

– Представь, на свете есть люди, которые сами готовят пищу. Посиделки – это особая вечеринка в складчину, когда каждый приносит еду. Некоторые просто покупают в овощном магазине что-то вегетарианское, а другие готовят удивительные блюда. Наш сосед всегда угощает мясными фрикадельками, а еще один парень зажаривает куриные крылышки. Я уже не говорю о салатах, сырах, закусках…

– Должно быть, весело.

– Иногда по договоренности кто-то приносит алкоголь, кто-то гитару. Вот тогда действительно шумно и весело.

Лицо Джереми стало задумчивым.

– В моей жизни такого никогда не было.

Тори погладила его по руке.

– В наших краях никто не живет богато, но все помогают друг другу. Так живет община, где все знакомы между собой, ходят в гости, дарят подарки.

– В нашей общине соседи стараются только перещеголять друг друга.

– Звучит ужасно.

– Жаль, что ты так думаешь, – нахмурился Джереми, – потому что моя мать собирается устроить прием в субботу в нашем доме в Коннектикуте. Я хочу тебя пригласить.

– Ох, нет, – похолодела Тори. – Познакомиться с родителями? Я не готова.

Оба отодвинули тарелки. Аппетит пропал.

– Тори, после того, что было, нам надо обсудить, как быть дальше. Серьезно поговорить. Эта неделя получилась прекрасной и веселой, но настало время принимать решение о нас и о ребенке. Мы не затрагивали эту тему.

– Знаю, – опустила голову Тори. – Боялась, это все изменит.

Джереми накрыл ее руку своей.

– Как ты смотришь на то, чтобы переехать сюда?

– Не знаю, – сказала Тори, испытывая приступ паники. Она еще не пришла в себя после секса и чувствовала себя уязвимой. – Не хочу принимать поспешных решений. Мне здесь очень нравится, но не уверена, что смогла бы жить в центре большого города, тем более на Манхэттене.

– Можно оставить за собой квартиру и приезжать в город, когда захотим. Я готов подыскать более подходящее жилье в другом месте.

– В Коннектикуте?

– Рядом с моей семьей? – усмехнулся Джереми. – Нет, черт возьми. Скорее Лонг-Айленд. Хорошее место для молодых семей. – Он сжал ее руку. – Это моя работа, как ты знаешь. Найду то, что тебе понравится, если решишь переехать.

Неужели она решится? Идея захватила ее.

– Считаешь, что я смогу бросить все, изменить свою жизнь. Но она мне нравится. Мне нравится работать. Конечно, не надо будет думать о деньгах. Однако Сэндпайпер стал моим домом – я помогала строить этот курорт. Легко ли отказаться от прошлого?

– Понимаю, – вздохнул Джереми. – Но ты можешь работать где угодно, правда? Особенно если работать не ради денег. Сможешь подыскать занятие по душе.

Тори задумалась. Большой дом, ребенок, полезное дело… и не думать об оплате счетов. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Ты рассказывал о своей матери. Наверное, хочешь, чтобы я сидела с малышом все время.

– Моя мать была дома все время, – фыркнул Джереми, – но не провела с нами ни секунды. Быть хорошим родителем не значит отказаться от карьеры. Даже я это знаю.

– Справедливо, – улыбнулась Тори. – Уверен, что ты не хочешь переехать в Новую Шотландию?

– Пойми меня правильно, я люблю провинцию. Там очень красиво, но мне там нечего делать. Умру от скуки. Дело не в тебе и не в деньгах – я достаточно богат, чтобы бездельничать, но у меня в жизни должна быть цель.

Тори хорошо его понимала.

– Могут возникнуть проблемы с иммиграционными властями, ведь я не гражданка Америки. Мы не собираемся заключать брак.

– Для этого есть юристы.

– Пожалуй, – поджала губы Тори. – Деньги решают многие вопросы.

Наступила пауза. Джереми выглядел разочарованным.

– Ты впервые попрекнула меня деньгами. Тебя что-то гнетет?

По правде, Тори была испугана. Рядом сидел роскошный мужчина в пижаме, доедал приготовленный ею ужин после того, как они занимались любовью. Тори стояла перед выбором и боялась ошибиться. Жизнь открывала перед ней прекрасные возможности. Она готова полюбить Джереми, а после сегодняшнего секса Тори вполне допускала, что он тоже полюбит ее. Джереми доверял ей. Она видела это в его взгляде. Просто надо набраться смелости.

– Выбор представляется мне очень рискованным, – тихо заметила она. – Конечно, это позволит нам вместе воспитывать ребенка. Конечно, неделя показала, что нам хорошо вместе. Мне трудно решиться бросить работу, покинуть страну, переехать к тебе, не имея гарантий. – Она потрепала его по колену. – Не думай, что я требую гарантий. До этого еще далеко.

– Я готов пойти на любые условия, – ответил Джереми, глядя ей в глаза. – Ты можешь вернуться домой, когда захочешь. Поверь мне, дело даже не в моем бизнесе, а в возможностях для ребенка… Они огромны. Малыш получит все самое лучшее вместе с любовью, которой я был лишен.

Разве она против того, чтобы жить здесь? Особенно если будут деньги, а они будут. Значит, она сможет летать домой, а ее мама – прилетать к ней. Тори ничего не имеет против квартиры в городе: здесь хорошо, и ей нравится Нью-Йорк.

– Ты готов уехать за город и ездить оттуда на работу?

– Многие так живут. Кроме того, мне не надо бывать в офисе каждый день. Можно купить дом у воды, обзавестись лодкой, путешествовать на ней, навещать твою маму.

Деньги не являлись проблемой, кроме того, что они принадлежали Джереми. Это не должно было смущать Тори, но она чувствовала себя неловко.

– Давай составим документ, – твердо заявила она. – Его суть в том, что если у нас не получится, я не вправе претендовать на твой капитал. Я не охотница за богатством, Джереми.

– Знаю.

– Пусть это будет записано.

– Как пожелаешь, – кивнул Джереми, подвигаясь ближе к ней. – Тори, я знаю, что многого прошу, но со своей стороны обещаю сделать все, чтобы ты была счастлива и довольна. Хочешь работать или сидеть дома – выбор за тобой. – Он положил руку ей на живот. – Ты мне очень нравишься, и, уверен, ко мне ты тоже неравнодушна. Последние несколько часов утвердили меня в этом мнении. Я докажу, что справлюсь лучше, чем мой отец. Давай попробуем. Что мы теряем? Если не получится, попробуем другие варианты. Но, возможно, нас ждет прекрасное будущее, моя дорогая.

Черт возьми, Джереми метил в самые уязвимые места. Тори знала, как драматически на него повлиял уход отца. Он назвал ее «моя дорогая». Тори не сомневалась, что он впервые в жизни произнес эти слова. Конечно, их роман нельзя назвать классическим, но что такого? Джереми вел себя безупречно с самого начала. Несмотря на различия – финансовые и географические, – разве у них не может быть общего будущего?

– Я подумаю над этим. Ничего не обещаю, но не говорю «нет».

– Вот и прекрасно, – заулыбался Джереми. – Буду надеяться, а пока покажу тебе несколько домов, где мы могли бы поселиться.

Понимая, что ей предстоят в жизни громадные перемены, Тори хотела все взвесить. Например, сколько времени она сможет работать в отеле до рождения ребенка, где будет жить, захочет ли сдать в аренду дом, если решится на переезд?

Джереми собрал со стола посуду и загрузил в посудомойку.

– Пойдем, – сказал он, – тебе надо поспать. В субботу мы едем к моей матери, но на завтра у меня приготовлен сюрприз: что-то, чего я не делал с детства.

– Расскажи, что это, – не скрывала любопытства Тори.

Обняв за талию, Джереми помог ей подняться со стула.

– Тогда сюрприза не получится. Обещаю, что тебе понравится.

– До сих пор я не была разочарована, – призналась Тори, обнимая Джереми.

В холле они остановились, и он заглянул Тори в глаза.

– Если хочешь спать в своей комнате, я пойму, но буду рад, если предпочтешь остаться со мной. Решение за тобой.

Конечно, провести ночь вместе не столь уж важно, но если они планируют остаться вместе, не стоит уклоняться от близости. Тори должна научиться во всем доверять Джереми.

– Я приду к тебе, – объявила она с непривычным волнением, – вот только надену пижаму, если не возражаешь.

– По мне, так это необязательно, – лукаво усмехнулся Джереми, – но если тебе так комфортнее…

Щеки Тори вспыхнули. Возможно, их отношения перерастут в семейную привязанность еще до рождения ребенка. Эта мысль грела душу. Сегодня они спят в его комнате, завтра ее ждет сюрприз, а в субботу она познакомится с его семьей. Все говорило о том, что намерения Джереми очень серьезны.

Глава 12

Наклонившись к ногам Тори, Джереми затянул шнурки на ее коньках.

– Не очень туго?

– В самый раз.

– Тогда дай другую ногу.

В детстве в Рождество Джереми катался на коньках в Рокфеллеровском центре. Когда его мать приезжала в город на шопинг, няня отводила детей на каток, потом на аттракционы, а после этого они шли обедать. Таскать троих детей по магазинам было неприемлемо для социального статуса матери, а брат и сестра Джереми еще не достигли возраста, когда их можно отпускать без присмотра.

С Рождеством были связаны другие истории. Однажды Джереми попросил Санта-Клауса подарить ему игровую приставку. На утро праздника приставки среди подарков не было. Расстроенный Джереми пожаловался матери, но она раздраженно заметила, что никогда не слышала о его просьбе. Но ведь он миллион раз говорил ей об этом и написал письмо Санте. Кроме безрадостных воспоминаний, были и приятные: шнуровка конькобежных ботинок и горячий шоколад напоследок.

– С тобой все в порядке? – окликнула его Тори.

– Ударился в воспоминания.

– Надеюсь, они были приятными.

– Да. Я часто приходил сюда в детстве, – улыбнулся Джереми. – Сейчас закончу шнуровать, и ты готова.

Тори подождала, когда он наденет свои ботинки.

– Не ожидала такого сюрприза сегодня.

– Какое же Рождество без елки, коньков и горячего шоколада.

Хотя Тори предпочла старый жакет, как более удобный для катка, но надела новую шапочку, из-под которой на плечи падали ее длинные темные волосы. Джереми решил, что она выглядит очаровательно.

– Готов? – она протянула ему руку. Они сделали несколько плавных движений по гладкому льду.

– Будь осторожна. Не хочу, чтобы ты упала.

– Я впервые встала на коньки в три года, – рассмеялась Тори и, повернув голову, кивнула на свою попку. – Кроме того, нарастила жирок. Нет причин для беспокойства.

Она действительно немного округлилась по сравнению с прошлым летом, но теперь казалась Джереми более соблазнительной. Этой ночью он наслаждался уютной близостью ее теплого тела, нежностью кожи. Как хорошо, что она подумывает о переезде. Он не знал бы, на что решиться, если бы Тори наотрез отказалась. Речь шла не только о ребенке. Ему хотелось, чтобы она была рядом. Тори не ошиблась – его квартира выглядела бесцветной, как и его существование. Вместе с ней в его жизнь пришли яркие краски и оживление.

Подчиняясь импульсу, Тори сделала пируэт и ехала теперь лицом к нему. Джереми крепко держал ее за руку, пока они не остановились. Он теснее прижал Тори к себе и поцеловал в холодные губы, ощущая ее аромат и мягкое давление живота. Быстро отпустив Тори, он заметил, как порозовели ее щеки, заблестели глаза.

– Джереми? Что это было?

– Благодарность за то, что согласилась прийти сюда, за украшение квартиры, за все!

Его одолевали сентиментальные чувства, но он не мог дальше прятать свои эмоции. Тори почти наверняка не любила его, иначе сразу согласилась бы переехать к нему. Однако она доверяла ему и заботилась о нем. Джереми не сомневался, что Тори прежде всего думает о ребенке. Все это делало ее идеальной женщиной в его глазах.

– Что уж я такого особенного совершила?

– Больше, чем ты думаешь, дорогая моя.

– Ладно. Чего стоим, как идиоты? Давай кататься.

Он засмеялся, обнял ее за талию, и они двинулись по кругу, радуясь морозному воздуху, праздничному настроению и энергичному движению. Иногда Тори останавливалась, чтобы передохнуть и сделать фотографии огромной рождественской елки и статуи Прометея.

– Ночью, когда зажигают иллюминацию, здесь волшебно, – сказал Джереми задумчиво. – Может, на будущий год придем сюда вместе с малышом.

Когда Джереми произнес эти слова, он почувствовал что-то невероятное. Через год в это же время у них будет семимесячный малыш. Они станут семьей. Он представил Тори с младенцем на руках, и его сердце перевернулось. Джереми не сомневался, что поступает правильно.

– Думаешь, у нас получится? – прижалась к нему Тори.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Конечно, получится, не сомневайся. Мы оба знаем, что действительно важно в жизни.

– Ох, Джереми, – шмыгнула носом Тори. – Я теряю голову из-за тебя, и мне страшно. Думаю о будущем ребенка, но рискую остаться с разбитым сердцем.

Джереми не хотел слишком углубляться в свои чувства. Он никогда не испытывал любви и не стремился к этому. Любовь грозила разочарованием и горечью, а он хотел быть счастливым с Тори. Однако он мог предложить ей нечто иное, не столь опасное.

– Ты можешь положиться на меня, обещаю, – обняв ее, сказал Джереми. – Никогда не давал таких обязательств, но я не подведу тебя.

– Это главное, – пробормотала Тори, уткнувшись лицом в его куртку. – Обещаю тебе то же самое. Мы можем доверять друг другу, правда?

– Да, дорогая моя, – подтвердил Джереми, прижимаясь щекой к ее шапочке.

Тори отличалась такой прямотой, искренностью, добросердечностью. Он не нарушит доверия между ними и всегда будет защищать ее и ребенка. У него не было никого дороже.

Тори подняла голову.

– Я чересчур сентиментальна, – смущенно заметила она.

– Нет, что ты. Если бы ты была другой, я не… увлекся бы тобой. – Он чуть не сказал «полюбил». Это слово почти сорвалось с губ. По выражению лица Джереми понял, что Тори уловила заминку. Он не мог обнадежить ее и обещать то, на что не способен. Страшнее всего для Джереми было повторить ошибку его родителей.

Тут он вспомнил о визите к матери, назначенном на следующий день. Следовало послушаться совета Брэнсона и познакомить Тори с семьей. Ему очень не хотелось этого, ведь общение с матерью давно сводилось к редким формальным визитам. Тем не менее, если он хочет, чтобы Тори поняла его отношение к отцовству, если хочет, чтобы у них было общее будущее, он просто обязан показать ей, в какую семью она входит.

– Давай еще покатаемся, – попросила Тори, отвлекая его от неприятных мыслей. Ее лицо сияло детским энтузиазмом. Как тут устоять?

Взявшись за руки, они покатились по кругу. Неожиданно Тори сделала пируэт, потом еще.

– Что ты делаешь?

– Танцую с тобой, – засмеялась она.

– Будь осторожна!

Тем не менее именно Джереми зацепился коньком за конек и полетел на лед. Он не успел отпустить руку Тори и увлек ее за собой. Джереми упал на бедро и успел услышать, как Тори громко охнула.

– О господи! Ты в порядке?

Лежа на нем всем телом, Тори расхохоталась.

– Кроме того, что из меня вышел весь воздух, все остальное в порядке.

– Не смейся. Я испугался за тебя.

– Ты позаботился, чтобы я упала на мягкое, – прошептала она с подкупающей нежностью.

Если бы все зависело от Джереми, она бы всегда падала на мягкое.

Перед уходом с катка они выпили горячего шоколада с пирожными и вернулись домой. Бедро у Джереми немного побаливало, но он беспокоился только о Тори.

– Я немного устала, – заявила она, но не разубедила его. Вероятно, каток был не самой лучшей затеей. Что, если бы она упала на живот? Мог пострадать ребенок.

– Как ты? Где-нибудь болит?

– Перестань беспокоиться. Серьезно, мне просто надо прилечь. Мы с ребенком в порядке.

Джереми не хотел рисковать. Уложив Тори в постель, он вызвал доктора.

Когда врач появился, Джереми пошел будить Тори. Она лежала на боку. Темные волосы разметались по подушке. Действительно ли все обошлось благополучно? Не лучше ли все-таки убедиться?

– Тори?

Она приоткрыла глаза.

– Который час? Я долго спала?

– Почти полтора часа. Я вызвал доктора.

– Правда не стоило. Если бы я ушиблась, то не стала бы скрывать. Где он? – спросила Тори, переворачиваясь на спину.

– Это она. Я волновался, ведь ты упала. Позволь, доктор обследует тебя. Мне будет легче.

– Ладно, пускай, если она уже здесь. – Тори вздохнула, усаживаясь и собирая волосы в пучок на затылке. – Позови ее. Не могу поверить, что ты вызвал врача на дом.

«Какой смысл в деньгах, если не можешь пригласить частного доктора к матери своего будущего ребенка», – подумал Джереми.

Он ожидал за дверью, пока доктор беседовала с Тори. Расхаживая взад и вперед, Джереми размышлял, мог ли пострадать ребенок, даже если Тори ничего не чувствовала. Он ругал себя за то, что пригласил ее на каток, не подумав об опасности. Он проявил самоуверенность, полагая, что удержит ее от падения, а в результате сам упал. Если что-то случится, это будет его вина.

Через десять минут доктор пригласила его зайти в комнату. Джереми побледнел от страха. Тори сидела на кровати и победно улыбалась.

– Говорила же тебе, все в порядке.

– Сразу звоните мне, если почувствуете неладное, – сказала доктор, которую явно забавляла семейная сцена. – Если будут колики или синяки.

– Обещаю, – кивнула Тори.

– Ты здорова? Ребенок тоже?

– Если не доверяешь мне, спроси доктора, – указала Тори на врача.

– Никаких повреждений или кровотечения. Сердцебиение нормальное, и ребенок двигается. Все в норме, но стоило лишний раз убедиться, чтобы не пожалеть потом, – заметила та с улыбкой. – Вы сами спровоцировали падение, не так ли?

– Она бы не упала, если бы я не споткнулся. Мне очень стыдно.

– О господи, – не выдержала Тори. – Это не твоя вина. Ты не можешь сторожить каждый мой шаг еще четыре месяца. Лучше сядь и послушай. – Она указала место на постели рядом с собой и задрала рубашку.

Доктор достала маленький электронный стетоскоп:

– Хотите услышать стук сердца малыша?

Джери почувствовал, как от волнения у него участился пульс, и вспомнил про ультразвуковую карту младенца, которую хранил в бумажнике. Но теперь он не только увидит, но услышит его сердцебиение…

Доктор быстро наладила инструмент и усилила звук. На глаза Джереми навернулись слезы, и он часто заморгал, не желая расплакаться. Он испытал огромное облегчение, слушая звук маленького сердца своего ребенка, бьющегося в чреве матери.

– Это самый лучший звук в мире.

Через несколько секунд доктор убрала стетоскоп, но стук сердца все еще звучал в ушах Джереми.

– Я просила Тори поберечь себя несколько дней, чтобы вы не волновались.

Джереми был с ней согласен.

– Забудь о завтрашнем приеме у матери. Мы не поедем.

– Я вполне способна простоять на ногах пару часов во время коктейля, – вздохнула Тори. – Честно говоря, хотела бы поскорее покончить с этим. Не вздумай использовать меня как прикрытие, Джереми. Ты не должен отступить.

– Ладно.

Доктор уже стояла в дверях.

– Я провожу вас, – сказал Джереми.

Тори права. Чем скорее он пройдет через это испытание, тем лучше.