Текст книги "Рождественские тайны"

Глава шестая

Маршалл перешагнул порог кафе «Бетти» и поморщился от потока горячего воздуха. Сняв перчатки, он прошел к кассе.

– Розмари сегодня работает? – спросил он, разглядывая выпечку в витрине.

Таша кивнула и позвала кондитершу. Розмари отвлеклась от работы и увидела Маршалла через окно между кухней и обеденным залом. Отложив кусок теста, она обогнула угол и подошла к кассе.

– Здравствуй, Маршалл! – Женщина улыбнулась. – Как жизнь?

– Отлично. Зашел узнать, как у тебя дела.

Розмари вытерла руки фартуком.

– И у меня отлично.

Маршалл закусил губу и спросил:

– Точно?

– Да. А почему ты сомневаешься? Говорил с моим доктором? – И она снова рассмеялась.

– Нет, просто подумал, может, ты хотела со мной поговорить.

Розмари навалилась на стойку и уточнила шепотом:

– О чем?

– О печенье.

Не понимая, в шутку он или всерьез, Розмари наклонилась ближе.

– Невкусное попалось? Пересолено или слишком жесткое?

Маршалл отрицательно покачал головой.

– Что ты! Здесь пекут самое вкусное печенье в городе. Я бы хотел купить пакет, если ты не против.

– Ну, конечно. Но я не работаю на кассе, обратись к Таше. Ты хотел что-то еще, Маршалл?

– Нет, а ты?

Розмари была явно озадачена.

– Нет, ничего, – ответила она.

– Что ж, тогда ладно. Рад был повидаться!

Маршалл помахал ей вслед. Забрав у Таши пакет печенья с кусочками белого шоколада и орехом макадамии, он сразу сунул туда нос и блаженно вдохнул.

Патриция Эддисон поставила ополовиненную чашку с остывшим кофе на стол Роя Брейдена и улыбнулась. Она не первый год забавлялась, оставляя у него на столе недоеденные пончики, чашки с недопитым кофе и обертки от конфет: Роя это выводило из себя. Зазвонил телефон, и она сняла трубку.

– Патриция, слушаю.

– Это Брэд Айсли.

Патриция не сразу вспомнила собеседника, и он продолжил:

– Вы ходили к моей бывшей жене, но почему-то так и не перезвонили мне.

Она взяла ручку и блокнот и нашла его имя.

– Я подала отчет, мистер Айсли.

– Я его не видел.

– Доступ к отчету есть у вашего адвоката.

– Но речь идет о моих детях! Она оставляет их после школы одних. Не выполняет родительский долг. Это ведь отражено в отчете?

Патрицию передернуло от отвращения.

– В отчете отражены все факты, которые я наблюдала в доме вашей бывшей жены, а также мои выводы после общения с детьми.

Мужчина помолчал и спросил еще раз:

– Так что именно вы написали?

– Мистер Айсли, вы можете получить эти сведения у своего адвоката. Спасибо, что обратились в нашу службу.

Патриция повесила трубку и, повернувшись, увидела Роя, который рассматривал художественную композицию на своем столе.

– Вот скажи, – спросила она, – у тебя не было чувства, что некоторые люди ощущают настоятельную потребность вести себя как придурки? Дня не могут прожить, чтобы кому-нибудь не подгадить. Неважно, кому: водителю автобуса, кассиру в магазине, коллеге по работе или бывшей жене. Им даже причина не нужна. Они просыпаются с мыслью: «Наконец-то новый день! Сегодня я снова буду вести себя как придурок!»

Рой откусил рогалик и вытер с подбородка сливочный крем.

– Ну и как мне поступить? – обратилась куда-то в пространство Патриция, а потом рассмеялась и снова потянулась за телефоном.

– Кому ты звонишь? – спросил Рой. – Хочешь подлить масла в огонь?

– Напротив. Хочу его потушить. – Дальше она говорила уже в трубку: – Глория? Это Патриция.

Глория являлась патронатной матерью для многих подопечных Патриции, и за прошедшие годы женщины подружились. Глория сразу откликнулась на просьбу.

– Дай мне контакты матери. В ближайшие дни кто-нибудь из наших свяжется с ней.

Сегодня Клейтон пришел без Джули и детей. Он сел рядом с каким-то мужчиной, и я принесла им кофе.

– Вы без Адама и Евы? – спросила я.

– Да, – ответил он, поднося чашку к губам.

Я записала заказы и пошла заносить их в компьютер.

– Как себя чувствует жена Клейтона? – поинтересовалась Карен.

– А что с ней? – удивилась я.

– У нее рак.

Джули такая молодая! И дети совсем маленькие. Ее муж только что заказал омлет с беконом, луком и сыром. Откуда у нее рак?! Я прошлась по столикам в своей секции и подлила всем кофе, после чего спросила у Клейтона:

– Как дела у Джули?

– Лучше. На той неделе было неважно: она очень ослабла после химиотерапии. Теперь вот волосы выпадают. Но на этой неделе ей лучше. Сегодня приехала ее сестра, чтобы отвезти Джули на процедуры.

Он говорил о жене с такой теплотой, что я не сомневалась: он ее любит. Из кухни позвал Крейг, и я поспешила за заказами, надеясь, что Клейтон больше не придет без Джули.

Джейсон погрузил стопки рубашек и брюк на тележку и покатил ее в отдел мужской одежды. Заметив в центре одной из круглых стоек мальчика лет пяти, Джейсон наклонился и сказал:

– Привет! Ты что тут делаешь?

– У меня тут командный пункт.

– Войнушка?

Мальчик кивнул.

– Я капитан космического корабля. А ты будешь злодеем!

– Мне нельзя, – пожаловался Джейсон. – Я тут работаю, на меня начальник будет ругаться.

– Как тебя зовут?

– Джейсон. А тебя?

– Маркус. – Мальчик выглянул из «засады», раздвинув ряды брюк на вешалках. – Мне четыре.

– Ты что там делаешь?! – спросил темнокожий мужчина, по виду не старше Джейсона, пытаясь выдернуть мальчишку из укрытия.

– Играю в космическую войнушку!

– Черт побери, Маркус, я же сказал стоять рядом! – рявкнул молодой человек.

– Он аккуратный, – вмешался Джейсон. – Ничего не испортил.

– Он всегда все портит, – возразил молодой человек, дернув парня за руку. – Вылезай уже! – Затем обратился к Джейсону: – Мне нужны брюки цвета хаки, на работу. У вас есть?

Джейсон указал на один из столов.

– Вон там все. Могу принести другие размеры.

– Стой на месте! – скомандовал молодой человек Маркусу.

Маркус посмотрел на Джейсона, и тот пожал плечами.

– Строгий у тебя папа, – заметил он.

– Он мне не папа. Он парень моей мамы. Новый.

– Заходи еще, – предложил Джейсон тихо. – Поиграем в космическую войнушку. Я буду Тремор Темный с планеты Гондор и буду угрожать твоим землям гибелью и разорением.

– А что такое гибель и ра-за-ре-ние? – спросил Маркус.

– Это когда очень-очень плохо.

Молодой человек оплатил брюки Мэтту, который работал на кассе, и схватил Маркуса за руку.

– Бегом!

– Пока! – Маркус помахал Джейсону на прощание.

– Вот придурок! – пробормотал Джейсон себе под нос, глядя, как молодой человек тянет за собой не поспевающего мальчишку.

– Ну как, сходил в «Волонтерский центр Глории»? – Маршалл объявился из-за спины внука.

От неожиданности Джейсон шарахнулся в сторону и задел вешалку, так, что она отъехала к витрине.

– Нет.

Мэтт прикинулся, что разбирает стойку с джинсовыми моделями и не слушает их разговор.

– Тебе будет полезно, – настаивал Маршалл.

– Я сам решу, что для меня полезно, – отрезал Джейсон, вешая на стойку рубашки с воротником на пуговицах.

Дед помог ему и задал новый вопрос:

– Ты всегда только о себе думаешь или иногда о ком-то другом?

Джейсон фыркнул. Дед разговаривал словно цитатами с плакатов у него в офисе.

– Я не отказываю в помощи всему человечеству, просто не хочу туда идти.

Маршалл одернул рукава рубашек, разглаживая складки.

– Мы каждый год делаем пожертвования в «Волонтерский центр Глории», но им нужна помощь молодых людей вроде тебя.

Запищал телефон, и Джейсон вынул его из кармана, чтобы прочесть сообщение от Эшли. Маршалл протянул руку.

– Что? – не понял Джейсон.

– Никаких телефонов на работе.

– Я читаю сообщение, а не разговариваю.

– Только не в рабочее время.

Маршалл продолжал держать руку ладонью вверх. Джейсон усмехнулся и отдал ему телефон.

– Заберешь в перерыве.

Джейсон выругался сквозь зубы, а из-за стойки с джинсовой одежды выглянул Мэтт.

– Повздорили?

– Он отобрал у меня телефон! Но я успел прочесть сообщение от своей девушки. Она едет сюда.

– Не знал, что у тебя есть девушка.

– Раз приезжает, значит, будет моей девушкой.

– Как же у вас все просто!

– Да, у нас всегда так.

В пятницу выяснилось, что у Мадди пневмония, и я попросила Бетти отдать мне ее смены. Она согласилась, и я снова принялась лихорадочно искать няню. К половине третьего мне так никто и не ответил, а до возвращения детей оставалось всего полтора часа. Перерыв между сменами – час. Я решила, что если никого не найду, то побегу домой и в перерыве хотя бы приготовлю ужин. Я никому не сказала о главном: впервые в жизни дети останутся дома совсем одни. Я убеждала себя в том, что если сделаю ужин, закрою дверное окно, чтобы никто не мог заглянуть внутрь, и запру дверь, то дети будут в безопасности. «Они поедят, сделают домашнюю работу, посмотрят мультики и лягут спать. Нет… Они не справятся. Они же еще маленькие!» – думала я. До половины четвертого я мучилась, а затем пулей полетела домой.

В холодильнике оставалась запеканка – макароны с тунцом. Я высыпала в чашку с небольшим количеством воды горошек и поставила его в микроволновку. В тарелку выложила три полные ложки запеканки. Пока горошек готовился, я пошла в ванную и взяла банное полотенце. Я попыталась закрепить его над окошком входной двери, но оно было слишком тяжелым и постоянно падало. Тогда я побежала в кухню и вернулась с рулоном бумажных полотенец и малярным скотчем. При помощи скотча я закрепила три листа полотенец на одном окне и три на другом, затем вышла за дверь и удостоверилась, что снаружи ничего не разглядеть. Я закрыла жалюзи в гостиной и задернула занавески над раздвижными дверьми на веранде. Затем закрыла жалюзи в спальнях и бегом вернулась в гостиную, чтобы убедиться, что дети смогут включить телевизор и DVD-плеер. «Все будет хорошо, – без конца повторяла я себе. – С ними все будет хорошо».

Зазвонил телефон, и я подскочила от неожиданности. Отправив в микроволновку вторую тарелку, нажала кнопку «Старт» и только потом сняла трубку.

– Эм… Здравствуйте. Это Анджела Айсли? – спросил мужской голос.

Только рекламные агенты называли меня по первому имени, а сейчас мне было совсем не до них. Я достала фольгу.

– Это я, но…

– Меня зовут Джейсон, я звоню из «Волонтерского центра Глории».

Я оторвала лист фольги и обернула ею подогретую тарелку.

– Да-да, я вас слушаю!

– Эм… Мне сказали передать вам, что вы можете привозить детей после школы, если нужно.

У меня вырвался вздох облегчения.

– Вы не представляете, как вы вовремя! Я думала, вы мне не позвоните. Когда я могу их привезти?

Мужчина на том конце с кем-то посоветовался и ответил:

– Центр закрыт по вторникам и четвергам, в остальные дни мы открыты.

– Мне нужно предупреждать вас или я могу просто привезти детей?

Он снова с кем-то посоветовался.

– Нет, просто привозите. Приезжайте и заполните документы, тут кто-нибудь будет. Обычно по вечерам здесь Долтон и Хедди.

Я уже соображала, с кем оставлю детей во вторник. Микроволновка пикнула, и я оторвала еще один лист фольги.

– Вы не представляете, как меня выручили!

– Ну, я старался. Это, можно сказать, моя суперспособность, – ответили в трубке.

Услышав крики у двери, я поблагодарила мужчину за звонок. В дом, тяжело дыша, ввалились Зак и Хейли.

– Она снова за нами следила, мам! – сообщил Зак, отдавая мне курточку.

– Кто? Миссис Мередит?

– Летучая Мышь! – поправила Хейли, скидывая ботинки.

– Только не говорите так в ее присутствии, это некрасиво.

– Мыши тоже некрасивые! – возразил Зак.

Я присела на корточки и подтянула их к себе.

– Дети, нам нужно серьезно поговорить.

Джейсон внес данные Анджелы в компьютер и вышел из кабинета. Мальчишка на игровой площадке пытался попасть баскетбольным мячом в корзину.

– Эй! Командир корабля!

Маркус обернулся, и его лицо озарила улыбка.

– Я тебя знаю! Ты Тремор Великий.

– Тремор Темный! Самый злодейский злодей в Галактике! Что ты тут делаешь?

– Мама завезла его к нам сегодня утром, – ответил за мальчика Долтон.

Долтон Грегори и его жена Хедди немало сделали для того, чтобы найти это здание для «Волонтерского центра Глории». Глория загружала их работой, но они не жаловались. Как говорил сам Долтон: «Где бы еще мы принесли столько пользы?»

– Эй, Джейсон, гляди! – Маркус подбросил баскетбольный мяч над головой.

– Нет, так не пойдет. Зачем бросать в воздух? Хочешь, научу? – И Джейсон помог Маркусу забросить мяч в корзину.

– Туда не так-то просто попасть! – пожаловался мальчишка.

– С каждой тренировкой будет все проще и проще.

Джейсон развеселился, глядя, как Маркус смешно отталкивает мяч.

– Не толкай, бросай!

Маркус засмеялся и попробовал еще раз.

– Почему он здесь? – спросил Джейсон.

Долтон снял несколько коробок со столика в столовой и поставил их на пол.

– Сожитель матери ее поколачивает, – сказал он, понизив голос. – Она уже несколько раз попадала в кризисный центр, но всегда возвращалась к нему.

– Зачем? – удивился Джейсон, помогая Долтону переставлять коробки на пол.

Тот пожал плечами.

– А зачем они вообще возвращаются? Не знаю. Сегодня она вышла на новую работу и не захотела оставлять Маркуса с сожителем.

– Я видел его с Маркусом в магазине. Я бы тоже не доверил ему ребенка. Он бил Маркуса?

– Нам об этом неизвестно. Но если напьется или обколется, это вполне возможно.

Подбросив мяч в воздух, Маркус радовался, когда мяч задел сетку корзины.

– Другое дело! – похвалил Джейсон. – Еще немного, и ты попадешь в кольцо!

Маркус улыбнулся и побежал за мячом.

– Долтон, я завтра нужен?

– Очень! – Он показал на два стола, уставленных коробками. – Вот эти и те, у стены, нужно заполнить. Завтра привезут подарки из «Уилсона», а также коробку с шампунями, зубной пастой и зубными щетками из другого магазина.

Долтон перешел к следующему столу и принялся стаскивать коробки на пол.

– Когда придут подарки, нужно будет место для упаковки.

Джейсон взял еще четыре коробки.

– А для кого все это?

– Для бездомных и семей, которым мы помогаем.

Джейсон поправил кепку.

– Этот центр создала Глория?

– Она начинала с багажника собственной машины, – ответил Долтон. – Ее сын пропал семь лет назад, и она не выносила мысли о том, что он где-то бродит по улицам, думала, поможет ли ему кто-нибудь. Начала раздавать носки прямо из багажника. Так все и началось.

Джейсон огляделся: цветные стены, классная комната с рядами столов и складных стульев, небольшая кухня с несколькими шкафчиками, холодильником и столом, игровая площадка с баскетбольной стойкой, скакалками и мячами – там как раз играл Маркус. Внутри что-то шевельнулось. Что-то тонкое, едва ощутимое, больше похожее на туман, но Джейсон прогнал наваждение.

– На вид ничего особенного, но это место многим помогло, – заметил Долтон.

– И давно вы здесь работаете? – спросил Джейсон, собираясь уходить.

– Здесь всего пару лет, а до этого несколько лет работал прямо у Глории дома.

– Как сюда попадают дети?

– Большинство воспитывают матери-одиночки или дедушки с бабушками. Отец ребенка, как правило, совсем не помогает. Многие, как Маркус, даже не знают своего отца.

Долтон позвал Маркуса и помог ему надеть куртку.

– Пойдем домой, узнаем, что Хедди сделала на ужин.

– Надеюсь, макароны с сыром! – воскликнул Маркус.

– А я надеюсь, что нет, – ответил Долтон, застегивая его курточку.

– Ты придешь завтра? – спросил мальчик Джейсона.

– Конечно, приду. – И Джейсон протянул ему кулак, чтобы стукнуться на прощанье.

– Тремор, я тебя свергну! – пообещал Маркус.

– Какое громкое обещание для парня, который не может мячом в кольцо попасть!

Джейсон надел шарф и сунул руки в карманы, чтобы не замерзнуть по дороге в «Уилсон». Он быстро шел по тропинкам, на которых уже белел снег, но что-то все еще беспокоило его. Беззвучное, будто льющийся свет или падающий снег. И он снова отмахнулся от этого загадочного нечто. Джейсону нравился бухгалтерский учет, он был уверен, что работает не только за деньги, но и для души. Он должен жить в небоскребах большого города, а не в гараже, переоборудованном в апартаменты. Ему не хотелось жить в этом маленьком городке и учить Маркуса играть в баскетбол после школы. Зачем ему чужой ребенок? Джейсон решил, что небо слишком голубое, на улице холодно, а он чертовски голоден, чтобы мыслить связно. Вокруг были голые безмолвные яблони-дички и спящие лилейники. Увидев впереди вывеску кафе-пекарни «Бетти», Джейсон втянул голову в плечи, прячась от снега. Нужно поесть и выбросить «Волонтерский центр Глории» из головы.

Бетти обняла молодую женщину и помахала кому-то, кто ждал женщину в машине у кафе. Закрыв дверь, она заметила меня и улыбнулась.

– Как жаль! Ты только что разминулась с моей внучкой. Они с матерью каждый год приезжают ко мне на праздники. Мы объедаемся и болтаем допоздна.

Я прошла за ней к кассе и облокотилась на стойку.

– Так в машине была ваша дочь?

Бетти натянула перчатку и принялась поправлять выставленные булочки и собирать в пакет поломанное печенье.

– Невестка. Жена сына.

Я взяла средство для чистки окон, распылила на стекло витрины и стала натирать его.

– Он помогал вам в кафе?

Она засмеялась.

– Когда он был подростком, то наотрез отказывался работать у меня в кафе. Даже его девушка приходила помогать, а Деннис – нет. Считал, что это недостойная работа. Столько дел наворотил в то время… Пристрастился к наркотикам, несколько раз вылетал с работы, плохо относился к людям. Но, в конце концов, взялся за ум. – Бетти помолчала и закрыла витрину. – Потом встретил Морин и вскоре заявил, что хочет работать в пекарне. Он был лучшим пекарем в городе! – Она посмотрела на витрину и улыбнулась. – Большую часть рецептов, по которым мы делаем выпечку, придумал он. «Бетти» делает лучшие в городе миндальные булочки со сливочным кремом только благодаря Деннису.

– Тогда почему он здесь больше не работает? – спросила я, выставляя на стойку две стопки салфеток.

– Он умер восемь лет назад от сердечного приступа. Ушел в один миг. – Она щелкнула пальцами. – Врачи сказали, ему не было больно. Тому, кто умирает, всегда проще. – Бетти протянула мне пакет с поломанным печеньем. – Это для твоих ребят.

Увидев постоянную посетительницу с внуком, хозяйка кафе пошла их поприветствовать. С самого начала работы в ее – пекарне я гадала, чем же так располагает к себе эта невысокая полная женщина. Наверное, на нее так повлияла смерть сына. Это было заметно по тому, как она общается с посетителями и работниками. Ей была чужда сентиментальная ерунда – для этого она слишком реалистка; она не романтизировала чужие беды. Она просто принимала людей такими, какие они есть. Подобный тип сопереживания приходит с опытом, когда теряешь что-то дорогое. Бетти явно перенесла крупную потерю.

Громкий стук в дверь загнал перепуганных детей в спальню Зака, где они сжались у стены.

– Это точно Летучая Мышь, – прошептала Хейли. – Я слышу, как она хлопает крыльями.

– Ш-ш-ш, – оборвал сестру Зак. – А то она нас услышит!

– Без мамы страшно, – пожаловалась Хейли, прижимая Брауни к груди.

На кухне зазвонил телефон, и Хейли вскочила.

– Сядь! – скомандовал Зак. – Нам нельзя брать трубку. Для этого придется бежать на кухню, Летучая Мышь услышит и поймет, что мы здесь.

Стук и звон отражались от стен, и Хейли зажала уши.

Я открыла крышку мобильного телефона и снова набрала детям. «Они в порядке, – убеждала я себя. – Просто заигрались и не слышат звонка». Длинные гудки в трубке здорово нервировали. «Господи, – взмолилась я, – ну пожалуйста!» Включилась голосовая почта, и я захлопнула телефон.

Из-за угла выглянула Бетти:

– У тебя там гости.

– Иду! – сказала я и снова набрала номер.

«Ну же, возьмите трубку!»

– Алло? – Зак говорил тихо, мне же хотелось кричать.

– Зак, я вам без конца звоню! Где вы были?!

– Сидели у меня в спальне, потому что кто-то стучал в дверь. Наверное, Летучая Мышь хотела нас напугать.

Я не знала, плакать мне или смеяться.

– Миссис Мередит не стала бы вас беспокоить, – сказала я. – Возьми телефон к себе в спальню и отвечай только на мои звонки.

– Хорошо, мам. Ты уже идешь домой?

– Нет, милый. Я буду на работе еще несколько часов.

На том конце провода стало тихо.

– Молодец, что не пошел к двери. Что делает твоя сестра?

– Трясется, как заяц.

Я рассмеялась.

– Спасибо, что успокаиваешь ее. Возьмите себе каждый по три печенья и съешьте в комнате.

– Может, по четыре?

В тот момент я была готова разрешить им съесть весь пакет.

– Ладно. Я люблю тебя, мой храбрец!

Сын молчал.

– Зак?

– Я сделал знак на языке глухих, что тоже тебя люблю.

Я засмеялась и повесила трубку. Я не представляла, как сосредоточиться на работе в оставшиеся пять часов. Как мне вообще пришло в голову оставить детей одних?! Телефон завибрировал, и я подумала, что это Зак. Но это был Брэд. Я не стала брать трубку.

За первым столиком в моей секции сидел Шон. Я будто наяву услышала голос Глории: «Сидит за первым столиком, значит, сегодня будем называть его Питер».

Мне некогда было о нем думать – все мои мысли занимали дети. Я поздоровалась и поставила перед Шоном стакан воды.

– Я думал, ты только по утрам работаешь, – произнес он, снимая куртку.

– Я сегодня в две смены.

Казалось, ему неловко и он с трудом подбирает слова.

– Я передал дедушке, чтобы зашел.

Я посмотрела на Шона в недоумении.

– Он заходил? Он сказал, что поговорил с тобой.

Я не понимала, о чем он.

– Он купил печенье, чтобы я не сомневался, что он здесь был.

– Да, конечно, – согласилась я, по-прежнему ничего не понимая, и машинально повторила: – Он купил печенье.

– Так ты больше не злишься? – Его волосы выбились из-под кепки, и он стал похож на парня с обложки одного из журналов о досуге, которые любил мой дедушка.

– Не злюсь.

Он сбил меня с толку, однако выглядел таким искренним, что снова очаровал меня. Бетти как раз протирала пол под столиками рядом с нами. Наверное, подслушивала разговор. Я посмотрела на нее, а она кивнула на Шона и подмигнула мне. Я закатила глаза и вернулась к своим обязанностям.

– Что будете заказывать?

Он просмотрел меню.

– Я бы попросил твоего совета, но, боюсь, ты снова порекомендуешь мне пшеничный тост с яйцом.

Я улыбнулась.

– Можно мне просто бургер?

– С картошкой фри или луковыми кольцами?

– Пусть будет сюрприз.

Я не могла не улыбнуться, но тут же себя одернула. Едва я собралась уйти, как он снова окликнул меня:

– А давно ты здесь живешь?

– Семь лет.

– Скажи, это то, о чем ты мечтала? Ну, в детстве.

Я задумалась, не понимая, к чему он клонит.

– Нет, – ответила я. – Совсем не то.

– Лучше или хуже?

– Просто другое. – Я действительно так считала.

Я вернулась к станции официанта, думая о том, что на мне надеты джинсы и фартук, и гадая, пялится ли Шон на меня. Бетти подмигнула и подняла вверх большой палец – пялится.

– Итак, шпион вернулся, – шепнула она, пока я вносила его заказ в систему. – Как думаешь, он из ФБР или из ЦРУ?

Я улыбнулась, но не ответила.

– А может, он частный детектив? Убирай стаканы, сейчас начнется перестрелка!

Я все-таки засмеялась и протянула руку к стакану.

– Ладно, он не шпион.

– Конечно, нет, – согласилась Бетти. – Зато какой красавчик!

– Не обращала внимания, – соврала я.

Спрятавшись за угол, я хотела еще раз позвонить домой, но увидела очередной пропущенный звонок от Брэда. «Да что ж тебе надо?!» – спросила я, глядя на экран. Бывший муж не оставил голосового сообщения.

Я позвонила домой. Трубку взяла Хейли.

– У вас все в порядке? – спросила я.

– Можно мне чипсы?

Значит, в порядке.

– А ты съела тунца с горошком?

– У меня на тарелке осталась всего одна макаронина и одна горошинка.

– Можешь взять голубую чашку и насыпать туда чипсы. Не больше.

Хейли повесила трубку, и я подумала, что к моему приходу дети вскроют все упаковки с вредной едой. Я налила чай и отнесла Шону.

– А как тут принято развлекаться? – спросил он.

Я и не помню, когда выбиралась куда-то из дома, кроме как на работу.

– Я обычно сижу дома.

– Что делаешь? Смотришь кино? Читаешь?

– Когда как.

Он положил руку на спинку дивана и посмотрел на меня.

– Какая твоя любимая книга?

– Ой, долго перечислять.

– А любимый фильм?

– У меня их много. Не смотрю только ужастики и фильмы для подростков.

– Разве это не одно и то же? – сострил он. – Какой твой любимый цвет?

– Фиолетовый.

– Любимое насекомое?

– Насекомое? – переспросила я и рассмеялась.

– Ну да, какое насекомое тебе больше всего нравится?

– Бабочка.

– Фиолетовая бабочка?

– Ну, разумеется. – Я заправила прядку за ухо. Интересно, как я сегодня выгляжу? Помада хоть не стерлась?

– Какой твой любимый цветок?

– Гортензия.

– Шутишь? У меня дед их постоянно покупает. А что бы ты хотела увидеть?

– Воздушных змеев в небе.

У него отвисла челюсть.

– Я думал, ты скажешь: гондолы в Венеции, Ниагарский водопад или Эйфелеву башню.

– Я нигде не была, – созналась я, смеясь. – Почему ты задаешь так много вопросов?

Он отпил чай.

– Это все дед виноват.

– О чем ты?

– Он преподал мне один полезный урок. – Шон неопределенно взмахнул рукой в воздухе. – Не подумай, я не маньяк.

Я дождалась посетителей за другими столиками и приняла у них заказы. Постоянно сопровождающий взгляд Шона уже не пугал. Он слишком молод, а у меня уже дети. Мы могли бы дружить. Было бы здорово. Покончив с бургером, Шон заказал пирог с арахисовой пастой. После этого он попросил принести торт «Колибри».

– Кажется, кто-то не хочет уходить, – заметила Бетти, смахивая крошки со стойки у витрины.

Я это тоже понимала, и мне было приятно. Мне нравилось общаться с Шоном.

– Хочешь попробовать еще что-нибудь? – спросила я, протягивая ему счет.

– Последний кусок торта и так был лишним, – улыбнулся он, и я рассмеялась.

– Слушай. – Шон помолчал, катая на тарелке последний кусочек торта. – Не хочешь сходить со мной куда-нибудь? В кино, например. Не на ужастик и не на подростковый фильм, честное слово. Или, может, в книжный за одной из тех книг, что «слишком долго перечислять»?

Приподнятое настроение улетучилось. Он знал, что у меня никого нет, но не знал о детях, о моих обязательствах. Наверное, искал необременительных отношений, а мне это больше не подходило. Я подбирала слова для отказа.

– Когда мы познакомились, я вел себя как дурак. Я только на второй день спросил, как тебя зовут. Понимаю, ты обо мне не лучшего мнения.

– Да не в этом дело. Просто сейчас я много работаю, потому что…

– Если ты устаешь, можем пообщаться за кофе с пирогом как-нибудь вечером, – предложил он. – Хотя после работы ты, наверное, смотреть не можешь на кофе и пироги.

Я рассмеялась, и он улыбнулся. Мне нравилась его улыбка.

– Согласна на кофе.

– А как насчет похода в книжный?

– В книжный тоже можно, – кивнула я, снова поправляя волосы.

Шон поднялся и надел куртку.

– Когда?

– Зависит от графика. Мне сейчас нужно отработать как можно больше двойных смен.

Он передал мне двадцатидолларовую купюру.

– Я завтра еще приду. Ты уже будешь знать свой график?

Я кивнула, и он пошел к выходу.

– Подожди, я принесу сдачу.

– Не нужно. – Он надел кепку.

Только когда Шон вышел за дверь, я вспомнила, что не рассказала ему про Зака и Хейли. «Вот идиотка», – выругалась я.

– Ну что? – поинтересовалась Бетти, когда я обналичивала чек.

– Он пригласил меня на кофе.

– Ты все ему рассказала? И про детей?

Я отрицательно покачала головой.

– Он ведь знает, что тебя зовут Кристин?

Я закрыла кассу и в ужасе повернулась к ней. Бетти засмеялась и сняла с вешалки куртку, собираясь домой.

– Ну ты даешь! – сказала она точь-в-точь, как моя бабушка.

– Я хотела рассказать ему о детях и совсем забыла об имени!

– Дальше будет веселее. – Бетти намотала на шею ярко-розовый шарф. – Не усложняй все, скажи правду сейчас.

Вернувшись в половине десятого, я застала дом в полнейшем беспорядке. Непонятно, во что играли дети, но все подушки, что были в доме, оказались сложены в круг на полу, и на каждой лежало по две-три книги.

Они спали вместе в кровати сына. Я села с краю, и Зак улыбнулся, не открывая глаз.

– Притворщик, – прошептала я.

– Она боялась спать одна, – сказал он, снимая с себя ногу сестры.

– Я по вам очень скучала. Все было хорошо?

– Ты звонила тысячу раз, – ответил Зак, потирая глаза. – Я не успевал дойти до компьютера, чтобы наконец поиграть.

Я засмеялась.

– Прости! Ты такой молодец, что успокоил сестру.

Зак кивнул.

– Страшно было?

– Немножко, – сказал сын. – Особенно когда кто-то стучал в дверь.

Я погладила его по голове, и он закрыл глаза.

– В понедельник я отвезу вас в «Волонтерский центр Глории».

– Что это?

– Очень крутое место, где можно играть в баскетбол и прочие игры с другими детьми. Хочешь?

Сын закрыл глаза.

– Ладно.

Я поцеловала Зака в лоб, и его рот приоткрылся – он сразу уснул. Я горячо поцеловала Хейли в щеку, но она даже не шевельнулась во сне.

– Спасибо, – прошептала я.