Текст книги "Рождественские тайны"

Глава седьмая

Клейтон и Джули заняли свой любимый столик. На голове у Джули красовался изумрудно-фиолетовый платок, а ее синие глаза лучились радостью. Я принесла кофе, и Клейтон отвел Еву и Адама к витрине, чтобы они выбрали себе пирог и печенье.

– С возвращением! – сказала я Джули. – Отлично выглядите!

– И чувствую себя намного лучше, – отозвалась она. – Остался один сеанс химиотерапии, и затем облучение.

– Дети знают?

– Мы скрывали до последнего. По мне было незаметно, и мы решили их не пугать. Когда волосы почти выпали, пришлось объяснить, конечно. Мы сказали, что врачи удалили опухоль из груди, и теперь дети помогают мне выбрать шарф перед выходом на улицу.

– Как вам удается держаться? – спросила я, опасаясь, что задаю слишком личный вопрос.

– Мне помогает надежда, – ответила она, наблюдая за своими детьми.

Она говорила спокойно, без затаенной тоски. Просто констатировала факт, будто что-то будничное вроде списка покупок: яйца, хлеб, сахар, надежда. Для нее это была часть жизни. Если Джули и боялась, она этого не показывала, а я не стала лезть не в свое дело.

Клейтон вернулся с детьми и поставил перед Евой тарелку с капкейком, а перед Адамом – с печеньем. Джули улыбнулась.

– Болезнь сделала меня мягче, – призналась она, глядя, как Ева слизывает глазурь с капкейка. – Я стала меньше придавать значение мелочам.

Колупнув пальцем глазурь, Джули облизала его, улыбнувшись дочери.

Джули потеряла волосы, но сохранила сердце. Ей удалили грудь, оставив взамен огромный рубец, однако внутри у нее плескалось целое море любви. Каждую неделю в ее вены вливали яд, но надежда – которая была выше моего понимания – помогала ей держаться.

Когда я ввела заказ семьи в систему, я заметила Глорию и Мириам и принесла им кофе и чай. Дамы, как и всегда, разбирали почту.

– Есть что-то от тайного воздыхателя? – поинтересовалась я.

– Не сегодня, – ответила Мириам, выдавливая в чай лимон. – Глория получила записку пару дней назад. Он предлагает встретиться в четверг в парке «Аштон Гарденс», а она не хочет даже пойти и выяснить, кто это.

– Он же знает наши машины. Это будет выглядеть крайне глупо! – возразила Глория.

– Так давайте я вас подвезу, – предложила я.

В понедельник женщина, которая всегда заказывала только вчерашнюю выпечку с кофе, снова села за столик у окна. Ее хрупкая фигурка тонула в безразмерном пальто. Женщина явно была расстроена.

– Доброе утро! – сказала я и поставила перед ней чашку кофе.

Она сразу обняла чашку ладонями и поздоровалась.

– Ну как, нашли работу? – Я и сама не понимала, зачем каждый раз пытаюсь разговорить ее.

Посетительница отрицательно покачала головой.

– Принести вчерашнюю выпечку?

Она уставилась в чашку и кивнула.

– Да, спасибо. Пожалуй, сегодня я возьму две булочки. У меня день рождения.

Взгляд ее был пасмурным и полным сожалений. Женщина отпила кофе.

– С днем рождения! – поздравила я. – Сколько вам исполнилось?

Она криво улыбнулась и не ответила. Я направилась за булочками к стеллажам для выпечки, но мой взгляд наткнулся на торты, и я взяла шоколадный с глазурью из сливочного крема.

– Карен! – позвала я. – Стефани или Розмари могут написать «С Днем Рождения» на этом торте?

Карен подошла поближе.

– Наверное. А зачем?

Я кивнула на женщину у окна.

– У нее сегодня день рождения.

Карен достала из кармашка на переднике пятидолларовую купюру и передала мне.

– Я скидываюсь. – Она посмотрела на Ташу. – Скинемся понемногу – сделаем доброе дело?

– Я ее даже не знаю, – сказала Таша.

Я направилась в кухню, и она крикнула вслед:

– На, возьми! – Таша сунула мне в руки еще два доллара и вздохнула. – Мне еще учебники покупать.

Розмари в кухне не оказалось, а Стефани как раз заворачивала крохотные шарики желе в тесто, формируя булочки.

– Стефани, ты умеешь наносить надписи на торты?

Она посмотрела на торт и нахмурилась.

– Я пишу как курица лапой.

– Что нужно написать? – спросила Бетти, заходя в кухню из кабинета.

– «С Днем Рождения».

– А имя какое?

– Я не знаю, как ее зовут. – Я указала на женщину, которую было видно из окна кухни.

– А, эту маленькую птичку, что заходит к нам за кофе?

Я кивнула. Бетти забрала у меня торт и взяла кондитерский мешок с глазурью. Она писала быстро и красиво и даже нарисовала несколько цветов.

– Спасибо! – сказала я, забирая торт.

– Подожди-ка. – Бетти схватила с раздачи две гренки и положила на тарелку с фруктами.

– Это был заказ Карен, – сказал Крейг.

– Для Брюстера, – кивнула Бетти. – Ничего, подождет пару минут. Он наверняка еще овсянку заказал.

Бетти передала мне тарелку со словами:

– Скажи ей, что это за счет заведения.

Я вышла из-за угла, держа торт в одной руке, а тарелку с гренками в другой.

– Карен! – зашептала я, стоя спиной к обеденному залу, чтобы женщина не увидела торт. – Споешь со мной?

– Только не это! – застонала Карен. – Терпеть не могу такие кафе. У нас так не принято!

– Мы всего один разочек. Таша, спой с нами! Та женщина всегда приходит одна. Мне кажется, кроме нас ее вообще никто не поздравит.

Таша закрыла кассу и закатила глаза.

– Можно подумать, я теперь могу отказаться. Только давайте споем короткий вариант.

Девушки пошли передо мной, чтобы женщина не сразу заметила торт. У ее столика я вышла вперед, и мы запели поздравление.

Мы удивили и смутили именинницу, отчасти виной тому было исполнение, подобное блеянию овец в загоне. Глория, Мириам и другие посетители подхватили песню – и все разом замолчали, когда дело дошло до имени. Никто не знал, как ее зовут.

– Тамара, – еле проговорила женщина.

Мы завершили песню, и все захлопали. Наверняка радовались, что мы наконец замолчали.

– С днем рождения! – сказала Карен и вернулась к посетителям в своей секции.

Таша поставила перед женщиной тарелку с гренками и пояснила:

– Это за счет заведения.

Тамара уставилась на еду.

– Спасибо!

Я взяла нож и разрезала торт, положив кусочек на тарелку.

– Вы можете забрать его с собой.

– Я бы хотела поделиться им с работниками кафе.

– Хорошо.

– И мне кусочек! – Глория замахала в воздухе обеими руками.

– Тебе-то за что? – одернула ее Мириам.

– Твоей тонкой душевной организации просто памятник ставить надо, – отмахнулась Глория. – С днем рождения, дорогая! – сказала она Тамаре.

Тамара будто помолодела, даже морщины на лбу разгладились. Похоже, ей давно уже не говорили ласковых слов. Глория выскользнула со своего места, захватив тарелку из-под завтрака.

– Знаете, что? Это не дело – отмечать день рождения в одиночестве! Мы посидим с вами.

Мириам, вздохнув, присоединилась. Глория устроилась поудобнее и осмотрела стол.

– Ну, теперь это похоже на праздник! – заявила она.

– Кристин? – окликнула меня Тамара. – Мне тридцать четыре.

– С днем рождения, – сказала я, прежде чем вернуться к работе.

Обслуживая другие столики, я то и дело поглядывала на компанию Тамары. Глория и Мириам развеселили ее настолько, что один раз я даже слышала искренний смех. Тамара сама разнесла кусочки торта работникам кафе и посетителям, которые пожелали его попробовать. Несмотря на холодный декабрьский день за окном, в эти минуты она снова чувствовала себя собой – что бы это ни значило – и улыбалась. Думаю, наша песня, в которой мы называли ее по имени, ненадолго стерла воспоминания о том, как она бродила по улицам и мерзла в одиночестве на скамейке. Наблюдая за ней, я поняла, что мы ближе всего к Богу не в самые светлые времена, как я всегда думала, и не в самые темные, а в такие простые моменты: когда читаем детям сказку на ночь, выискиваем в шкафу яркий шарф или сидим в кафе с кусочком торта в свой день рождения.

Шон не появился в «Бетти» ни на завтрак, ни на обед. Наверное, решил, что я работаю в вечернюю смену, и придет на ужин. Я захватила четыре пустых коробки из-под овощей, которые собирался выбросить Крейг, и поспешила домой, чтобы встретить Зака и Хейли со школьного автобуса. Когда я уже выходила из машины, зазвонил телефон. Номер был незнакомый, и я ответила на вызов.

– Кристи?

Я поставила коробки на крыльцо, чтобы открыть дверь, и рявкнула в трубку:

– Чего тебе?

– Хочу повидаться с детьми в пятницу, – заявил Брэд.

– Да на здоровье. Как только чек пришлешь.

– Я снова плачу алименты, так что приду в пятницу.

Я ему не поверила.

– Если я найду чек в почтовом ящике, то приходи.

Захлопнув крышку мобильного, я пробежалась до почтового ящика. Вдруг он говорит правду? Я просмотрела тощую стопку писем – ничего. Ежась от холода, я бегом вернулась в дом, ногой втолкнула коробки внутрь и отключила телефон от зарядки на кухне. Отыскав в ящике телефонную книгу, я набрала номер Патриции Эддисон.

– Слушаю, – раздалось на том конце.

Как же я была рада слышать ее! Мы виделись лишь раз, однако я чувствовала, что могу ей доверять.

– Патриция, это Кристин. – Я сообразила, что так она меня не узнает. – Анджела Кристин Айсли. Анджела – это мое первое имя, но меня никто так не называет. Все зовут Кристин. Когда вы приходили ко мне, было как-то не до этого.

Патриция рассмеялась, а на заднем фоне я услышала детские голоса.

– Я, наверное, позвонила не вовремя?

– Нет-нет. Я только забрала детей из школы. Мы едем домой.

Я посмотрела на часы и поняла, что Зак и Хейли тоже скоро прибегут с автобуса.

– Не знаю, могу ли я задавать вам подобные вопросы, но бывший муж давит на меня – хочет увидеться с детьми в выходные.

– Он заплатил алименты?

– Я не получала чек. – Я смотрела в окно, чтобы не пропустить школьный автобус. – Но Брэд говорит, что придет в пятницу. Я обязана отпустить с ним детей?

Патриция задумалась. Я переживала, что, возможно, ставлю ее в неудобное положение.

– А что говорит ваш адвокат? – спросила она, так и не ответив на вопрос.

– Он говорит, что пока Брэд платит алименты, он имеет право видеть детей.

– С тех пор в законодательстве что-то изменилось?

– Не думаю. – Я улыбнулась.

– Вот именно.

– Но что, если он придет ко мне, будет возмущаться, кричать, угрожать новыми исками и…

– Он, конечно, может, но вы ничего не нарушаете, – заверила Патриция.

Удивительно, как слова, сказанные от сердца или в гневе, способны изменить остаток дня. Я ничего не знала о Патриции, но ее четкие и вежливые формулировки успокоили меня, хотя раньше звонки Брэда надолго выводили из равновесия.

Перед домом остановился школьный автобус, двери открылись. Я убрала коробки от входа и поставила их на столешницу. Поблагодарив Патрицию, я повесила трубку.

Дети с криками бежали к двери и ворвались в дом, тяжело дыша.

– Спасаетесь от миссис Мередит?

Зак помотал головой.

– Сегодня она не следила за нами. Наверное, висит вверх тормашками в мансарде.

Я забрала у сына курточку и положила на диван.

– Давайте поедим, прежде чем я отвезу вас в «Волонтерский центр Глории».

– Я не хочу туда! – сказала Хейли, бросая куртку на пол. – Там страшно!

– Ты там даже не была. – Я пошла на кухню и сделала каждому по бутерброду с арахисовой пастой и желе. – И возьмите с собой домашнюю работу, сделаете ее там.

Зак принялся за свой бутерброд.

– Почему ты теперь работаешь по вечерам?

– Потому что у нас не хватает денег.

– Как это не хватает? – удивилась Хейли. – У нас что, нет даже пятидесяти долларов?

Я рассмеялась.

– Нет. А нам нужно намного больше!

Зак заметил коробки на столе.

– Что там?

– Пока ничего, но скоро я сложу туда вещи. – Я не знала, как сказать детям о переезде, и решила больше не откладывать. – Мы переедем в другой дом.

– Зачем? – спросила Хейли. – Мне здесь нравится!

– Мне тоже, но нам он больше не по карману. Нужно найти дом подешевле.

– Я не хочу переезжать, – возразил Зак.

Я присела рядом с ним.

– Я тоже не хочу, но нам придется.

Его глаза наполнились слезами, и сын уткнулся мне в плечо.

– Это несправедливо! – пожаловался он, вытирая слезы о мою рубашку.

– Обещаю, мы найдем отличное место!

По крайней мере, я старалась в это верить.

В «Волонтерском центре Глории» я записала детей у женщины по имени Хедди Грегори. Это была седеющая негритянка на пенсии с невероятно широкой улыбкой и короткой стрижкой. Ее муж Долтон показал Заку и Хейли вешалку для курток и провел экскурсию по центру.

Я следила за ними краем глаза. Дети были явно напуганы: Хейли держалась за брата, и он не пытался сбросить ее руку. Познакомившись с центром, Зак проскользнул ко мне и тронул за бедро. Я посмотрела на него, и он указал на баскетбольное кольцо.

– Вы можете пойти поиграть, – разрешила я, но Зак тянул меня за собой. – Мне нужно заполнить документы, а вы с Хейли пока поиграйте.

– Все в порядке, – улыбнулся Долтон, присаживаясь перед ними на корточки. – Все боятся тут оставаться впервые, но стоит им попасть мячом в кольцо – и страх исчезает, как по волшебству. Долтон хлопнул в ладоши и сделал вид, что осыпает детей волшебным порошком.

Он протянул руку Хейли, и она ее приняла.

– Подожди-ка. – Я наклонилась для поцелуя. – Что это за девочка такая сладкая?

– Я мамин ангелочек, – ответила Хейли.

Я поцеловала ее и наклонилась к сыну.

– Можно я не буду позориться? – шепотом спросил он.

Я улыбнулась.

– Можно, но я тебя все равно поцелую.

Зак послушно подставил лоб для поцелуя, после чего дети ушли с Долтоном к баскетбольному кольцу и присоединились к четверке других ребятишек, которые уже играли на площадке.

– Не переживайте, все будет в порядке, – уверила меня Хедди.

Я подписала документы, запрыгнула в машину и вырулила с парковки. Из глаз полились слезы. Я бы что угодно отдала за нормальный график, чтобы меньше уставать и уделять больше времени детям, не думать непрерывно о долгах, поиске нового дома и дрязгах с бывшим мужем! Пока я уеду с работы, пока заберу их и привезу домой, будет уже девять. В будние дни в это время дети должны спать! Я не знала, как мне выкрутиться из этой ситуации. Припарковавшись за кафе, я вытерла слезы и направилась в кухню.

– Красавчик ждет, – сообщила Бетти, закрывая ягодный пирог слоем теста.

Я повесила куртку и обогнула угол. Шон уже уходил.

– Эй! – На мой голос отреагировали посетители, и я поняла, что крикнула слишком громко.

Шон обернулся, и его лицо озарила улыбка.

– Я уже десять минут как опаздываю, – произнес он, стоя в дверях. – Ты как, узнала свой график?

– В семь вечера в четверг у меня будет получасовой перерыв на ужин.

– Я приду, – пообещал он и побежал по делам.

Снег кружился за окном и, проходя мимо витрины кафе, Шон мне улыбнулся. Мои мысли метались, как эти снежинки: «Он такой красавчик! Подумаешь, может, он любит детей» – «сбежит, едва услышав о детях» – «он для меня слишком молод» – «я старше его». Наверное, это глупо, но снежинки с улицы – а может, мой внутренний голос – нашептывали: «Ты все еще здесь. И надежда тоже». Какая-то часть меня в это верила.

Джейсон вытащил коробку из багажника автомобиля Маршалла и поднялся по ступенькам волонтерского центра.

– Что это у тебя там? – спросил какой-то мальчик. – Хочешь, я тебе помогу?

– Давай, – согласился Джейсон. – Как тебя зовут?

– Зак. Я тут первый день.

Мальчик последовал за Джейсоном к машине.

– Я тоже тут первый день, – сказал Джейсон.

Зак обхватил торец коробки руками и прижался к ней. Джейсон медленно поднимался по лестнице спиной вперед, чтобы мальчик за ним поспевал. Они внесли коробку внутрь, и Джейсон протянул открытую ладонь. Зак ударил по ней пятерней и убежал играть. Долтон и еще один волонтер играли в баскетбол с кучкой детей, другой волонтер играл в настольную игру с тремя девочками и помогал двум другим детям открыть баночки с пластилином. Несколько девочек и один мальчик играли в поваров на кухне, принимая друг у друга заказы. Некоторые дети собирали пазлы, другие листали книги, а группа мальчишек строила башни из лего. Вокруг было шумно и многолюдно, но в целом терпимо.

– Так ты Джейсон? – спросила Хедди. – Маршалл нам столько про тебя рассказал!

– Я не так плох, как он говорит, – открестился Джейсон, снимая куртку.

– Да по его словам, ты прямо супергерой, – усмехнулась Хедди.

– Правда? – Джейсон удивился. Он не ожидал такого от деда.

– Я тоже не поверила. – И Хедди ему подмигнула.

– Я тут принес подарки от универмага «Уилсон» для ваших рождественских наборов.

– Отлично, мы их ждали. Не знаю, что бы мы делали без носков, нижнего белья, шапок и перчаток, которые каждый год присылает твой дед!

Хедди провела Джейсона в дальний угол помещения, где было огорожено большое пространство с длинным обеденным столом посередине.

– Нужно проследить, чтобы дети сделали домашнюю работу. Мы запускаем их по шесть человек. Дети постарше справляются сами, но малышам требуются помощь и присмотр. Справишься?

Джейсон, который с куда большим удовольствием поиграл бы в баскетбол, кивнул.

– Сколько нужно с ними заниматься?

– Пока все не сделают. – Хедди указала на карандаши, ластики и точилку на столе.

– Я соберу первую шестерку, а ты пока поточи карандаши.

Она открыла небольшой белый шкафчик и достала упаковку печенья и салфетки.

– Выдай каждому по два печенья. Глория переживает, что оно не домашнее. Она считает, детям нужно давать печенье с молоком, пока они делают уроки. Но мы зависим от пожертвований и не всегда можем себе это позволить.

Четыре девочки и два мальчика, среди них Маркус, вскоре прибежали за стол с рюкзаками и листами бумаги, края которых обтрепались. Маркус пришел с пустыми руками и потянулся к салфетке.

– Я не хожу в школу, так что мне не задают на дом. Я только за печеньем! – И он протянул салфетку.

Джейсон засмеялся и положил в салфетку печенье. Трое детей занялись математикой, английским и естественными науками. Зак и Хейли просто смотрели по сторонам.

– У вас нет домашней работы? – спросил Джейсон.

Мальчик открыл рюкзак.

– Обычно мне помогает мама, – ответил он.

– Она сейчас на работе?

Зак кивнул.

– Давай сегодня я тебе помогу. Когда мама приедет, у тебя уже все будет готово. Это твоя сестра?

Зак кивнул.

– Ее зовут Хейли.

Хейли была такой маленькой, что, когда она сидела на стуле, ее ноги не сгибались в коленках, а торчали вперед.

– Привет, Хейли! – поздоровался Джейсон. – А тебе что-то задали на дом?

– Мне задали буквы. Я их терпеть не могу! – И Хейли бросила рюкзак на стол.

– Она все время ноет, – пояснил Зак, доставая листок с задачками по математике.

– Можно мне просто печеньку, как ему? – спросила Хейли, глядя на Маркуса.

– Ладно, если печенька способна примирить тебя с необходимостью писать буквы. – Джейсон положил перед девочкой два шоколадных печенья с ванильной серединой.

Хейли тут же надкусила одно и спросила:

– Как тебя зовут?

– Джейсон.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– То есть ты старый?

– Я, конечно, старше тебя, но еще не старый.

– До стольких не живут, – постановил Маркус, протягивая руку за очередной печенькой.

– Моя мама тоже уже старая, – сообщила Хейли. – Ей двадцать семь.

Джейсон рассмеялся.

– Главное – ей такое не говори. Женщинам не нравится, когда их называют старыми.

– Она знает, что старая. Когда мы с Заком не слушаемся, она всегда говорит: «Я слишком стара для этого».

Джейсон наклонился, чтобы прочесть вслух задачку первоклассника по имени Эйден: «Женщине нужна дюжина яиц, но у нее есть только восемь. Сколько еще яиц ей нужно взять?»

– Я знаю! – Маркус тут же поднял руку. – Сорок два!

Джейсон улыбнулся и приложил палец к губам, чтобы Маркус не мешал. Эйден в задумчивости чесал карандашом голову.

– Дюжина – это сколько? – спросил Джейсон.

Эйден пожал плечами.

– Дюжина – это двенадцать. Если у женщины было восемь яиц, сколько еще ей нужно взять, чтобы получилось двенадцать?

Бедняга Эйден не знал. Тогда Джейсон взял три салфетки и разложил на каждой по четыре печенья.

– Смотри, вот двенадцать печенек. Покажи мне, где здесь восемь.

Эйден указал на одну салфетку, затем на другую.

– Вот, это восемь печенек из двенадцати. Сколько тебе нужно добавить, чтобы получилось двенадцать?

Эйден снова почесал макушку карандашом.

– Я знаю! – крикнул Зак с того конца стола.

– Я тоже знаю, – сказал пятиклассник по имени Демариус.

Эйден посмотрел на Джейсона.

– Четыре? – тихо спросил он.

– Верно! – обрадовался Джейсон и сложил печенье обратно в коробку.

Он проверил, как дела у каждого ребенка, а затем вернулся к Хейли, которая неотрывно смотрела на букву «к».

– Что начинается с «к»? – спросил Джейсон.

– Ненавижу «к»!

– Она все буквы ненавидит, – пробурчал Зак.

– Если бы не тянула время, уже бы закончила, – сказал Джейсон.

– Мама тоже так говорит, – сдал сестренку Зак.

Джейсон взял Хейли за руку и помог ей вывести первую букву «к».

– Мне здесь не нравится. Здесь страшно, – пожаловалась девочка.

– Она всегда чего-нибудь боится, – пояснил Зак. – Нет здесь ничего страшного. Никаких монстров, Летучей Мыши и прочих ужасов.

– А тебе тут страшно? – спросила Хейли Джейсона.

– Тут – нет. – Джейсон подсел поближе. – Но кое-чего я действительно побаиваюсь.

Глаза девочки расширились.

– Чего?

– В четверг у меня свидание. Ну, или что-то типа того.

– Она красивая?

– Не такая красивая, как ты, но похожа.

Хейли улыбнулась и следующую букву «к» выводила уже самостоятельно.

– Эй, ребята, а что вы хотите на Рождество? – обратился ко всем Джейсон.

– Космический корабль! – крикнул Маркус.

– Крылышки, как у феи, чтобы летать, – проговорила Хейли.

– Лего «Космические приключения», – ответил Зак. – И еще лего, из которого можно построить самолет.

– Круто! – одобрил Джейсон, наблюдая, как Хейли выводит букву «к». – А что вы подарите маме?

– Она всегда говорит, что лучший подарок – это подарок, сделанный своими руками, – сказал Зак. – Так что я нарисую ей картинку, а Хейли ничего не подарит.

– Это потому, что у меня одной не получается, но я не могу просить маму, чтобы она помогла мне приготовить ей подарок! – Хейли с негодованием бросила карандаш на стол.

– Ну, смастери еще раз ту поделку из макарон, – предложил Зак.

– Я не хочу дарить одно и то же, – расстроилась Хейли. – Я хочу сделать что-то новое, но у меня не получается.

Она отвернулась от брата и положила голову на стол.

– Давай я тебе помогу, – сказал Джейсон. – Что ты хочешь сделать?

Хейли подняла голову.

– Что-нибудь!

Девочка снова взяла карандаш и стерла букву «к», которая больше напоминала «х».

Джейсон задумался и закинул в рот печеньку.

– У меня идея! – сказал он. – Я работаю в магазине, где продают детские часы для раскрашивания. Хочешь подарить такие маме?

– Конечно! – обрадовалась Хейли, взмахнув карандашом в воздухе.

Остаток вечера Джейсон помогал детям с уроками и играл с Маркусом в баскетбол. Он даже не заметил, как мама Зака и Хейли увезла их домой.