Текст книги "Квантовое зеркало"

Часть первая

Истина проходит через три стадии: сначала ее высмеивают, потом ей яростно сопротивляются, и, наконец, принимают как очевидное.

Артур Шопенгауэр

1

Пять месяцев спустя

Алисса Аронсон пристально смотрела на цифровые часы в нижнем углу телеэкрана, ощущая смесь эмоций, среди которых были и надежда, и тревога, и любопытство. Но в основном она чувствовала себя идиоткой. Жалкой идиоткой.

Свидание, назначенное через Интернет? Неужели действительно дошло до такого?

Часть ее разума осознавала, что свидания по Интернету на самом-то деле – это шаг далеко вперед по сравнению с тем, что происходило на протяжении почти всей современной истории: посредством случайных встреч и знакомств, порою в барах или на вечеринках. Интернет-знакомства обеспечивали более научный подход, дающий больше возможностей подобрать себе пару на основании интересов и личных качеств. И это не было позорным. В эпоху Интернета так поступали все.

Но хотя разумом она все это осознавала, на эмоциональном уровне подобный поступок больше всего напоминал… отчаяние.

С другой стороны, недавно Алисса поняла, что действительно пребывает в отчаянии. Да, ей было всего двадцать восемь лет, но в последнее время заложенная в генах память предков брала верх, и ей, как никогда прежде, хотелось завести отношения с кем-нибудь. Некогда она закатывала глаза, услышав словосочетание «биологические часы», но тот факт, что она была специалистом по человеческому поведению и мотивациям, не означал, будто она может подавить инстинкты, намертво прошитые в ее тело.

Можно обладать самым невероятным сочетанием превосходных генов в истории человечества, но если не преуспеть в спаривании, эти гены умрут вместе со своим носителем. И обратное тоже верно: если кто-то талантлив в том, чтобы найти себе пару и размножиться, и ни в чем больше, его или ее бесталанные гены будут жить в потомстве.

Так что если гены требовали заняться сексом – а в некоторых случаях это неотступное желание было настолько крепко впаяно в психику, что спаривание оказывалось критично важным для физического и умственного здравия, – то это их требование трудно было игнорировать. И если гены желали взять верх над разумом, вынуждая человека почти против собственной воли гоняться за противоположным полом и лишая это стремление всякой рациональности, то они делали это с неумолимой безжалостностью. В конце концов, романтическая любовь способствовала тому, что в кровь впрыскивалась мощная смесь химических веществ, подталкивающих человека к соитию.

Из раздумий Алиссу вывел вежливый, почти робкий стук в дверь. Она взглянула на часы – те показывали ровно 11.30. «Когда Тео Грант говорил, что заедет за мной в субботу в 11.30, он имел в виду – именно в субботу, ровно в 11.30».

Она в последний раз взглянула в зеркало в прихожей – сама не зная зачем, ведь она была совершенно уверена, что зеркало покажет ей то же самое, что и тридцать секунд назад.

Из зеркала на нее смотрела молодая женщина с безупречной кожей, стройная, ростом всего 5 футов 4 дюйма, которая, однако, отказывалась носить обувь на каблуках, считая эти приспособления орудиями пытки, изобретенными в темные века. Одета она была просто и со вкусом, носила минимум украшений и макияжа. Эта женщина была стройной, с изящными изгибами во всех нужных местах, светло-русые волосы аккуратно подстрижены до плеч, лицо женственное и, конечно же, эта женщина была наделена талантами выше среднего, если она могла так сказать сама о себе.

Она усмехнулась, когда в ее голове пронеслась эта мысль. Это была шутка, которую Алисса периодически повторяла про себя. Ей было хорошо известно, какие данные стоят за тем, что часто именуют «Эффектом Лейк-Уобегон»[2]2
  Он же эффект сверхуверенности, то есть переоценки своих достоинств и точности своих суждений.


[Закрыть] в честь города, придуманного Гаррисоном Кейллором[3]3
  Гэри Эдвард Кейллор (р. 1942) – американский юморист, радиоведущий.


[Закрыть]. Если верить Кейллору, это город, где «все женщины сильны, все мужчины красивы, а все дети наделены талантами выше среднего».

Это ироническое определение было куда более глубоким, чем осознавал Кейллор: многочисленные исследования выявили, что у людей существует явная тенденция переоценивать себя почти во всем.

Спросите группу людей, считают ли они себя «ниже среднего», «средними» или «выше среднего» в чем угодно – в умении нырять, трудоспособности, сообразительности, воспитании детей и так далее, – и от семидесяти до девяноста процентов опрошенных заявят, что они «выше среднего». Люди, несомненно, весьма талантливы в том, чтобы дурачить себя самих, особенно когда речь идет об их личном превосходстве. Мысль об этом неизбежно смешила Алиссу, но в этом не было ничего удивительного, поскольку, в конце концов, она была наделена чувством юмора… хм, выше среднего.

Алисса сделала глубокий вдох, похлопала себя по карманам, дабы убедиться, что в одном из них лежит перцовый баллончик, а в другом – маленький электрошокер, – и открыла входную дверь.

Тео Грант выглядел точь-в-точь как на фотографии, и это было многообещающим началом. Он был на пять дюймов выше Алиссы, у него были коротко стриженные черные волосы и приятное лицо, выражавшее спокойствие, уверенность и даже безмятежность.

В некоторых ответах, которые Алисса прочла на странице его профиля, сквозило нечто напоминающее дзен – по крайней мере, так она считала. В качестве «любимой цитаты» он выбрал фразу «И в конце скитаний придем туда, откуда мы вышли, и увидим свой край впервые»[4]4
  Из поэмы англо-американского поэта Т.С. Элиота «Литтл Гиддинг». – Пер. А. Сергеева.


[Закрыть].

Ничего себе. В момент, когда Тео Грант выбирал эту цитату, он или действительно постиг дзен или обдолбался какими-то веществами.

На лице мужчины, стоящего перед ней, возникла теплая улыбка – Алисса почему-то сразу поверила в искренность этой улыбки. Он протянул руку.

– Рад личной встрече с вами, Алисса, – произнес он приятным голосом.

– Взаимно… Тео, – ответила она, впервые назвав его по имени. В его профиле было сказано, что ему тридцать три года, и она верила, что это число правдиво.

– Вы готовы? – спросил Грант.

Она кивнула и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Они дошли до подъездной дорожки, на которой был припаркован блестящий серебристый «Мерседес». Грант открыл пассажирскую дверцу, дождался, пока Алисса сядет в машину, и мягко, без хлопка закрыл дверцу снова.

Пунктуальность и джентльменское поведение. Ни то ни другое не числилось в списке важных для нее черт, однако начало знакомства было приятным. Подлинный вопрос заключался в том, насколько ей понравится общение с ним? Подтвердится ли мнение, которое сложилось у нее, когда она прочла его профильную страницу на сайте? А если да, то будет ли ему столь же приятно общаться с ней?

– Красивая машина, – сказала Алисса.

– Спасибо. Но она взята напрокат. Я только что переехал сюда и еще не успел обзавестись собственным автомобилем.

Она знала о его недавнем переезде все из того же профиля.

– Вы всегда берете напрокат «Мерседесы»?

Грант застенчиво улыбнулся:

– Лучше бы вы об этом не спрашивали. Увы, я вынужден признать, что обычно арендую малолитражки в таких компаниях, как «Неприлично дешевые тачки» или «Шарашкины покатушки». – Его улыбка стала шире. – Конечно же, вам не понадобилось много времени, чтобы раскусить мою жалкую попытку притвориться богачом.

Алисса рассмеялась вслух:

– Может, и так, но зато вы получаете высший балл за честность.

– Да, это одна из моих черт. Я болезненно честен. – Он повернул ключ в замке зажигания, а затем снова повернулся к Алиссе. – Я арендую роскошные машины только тогда, когда иду на интернет-свидание с умной, изысканной женщиной, которая… ну, вы знаете, – добавил он с насмешкой, – выше среднего во всех отношениях.

Тень улыбки скользнула по губам Алиссы. Очевидно, она была не единственной, кто обратил внимание на раздел «любимые цитаты» в профиле другого человека на сайте интернет-знакомств.

– И как часто такое бывает? – поинтересовалась она.

Грант вырулил на узкую частную дорогу, ведущую от дома Алиссы, уединенно стоящего на опушке густой рощи.

– Как часто я назначаю свидания через Интернет вообще? Или как часто я назначаю свидания через Интернет умным, изысканным поклонницам Гаррисона Кейллора?

– Вообще, – коротко ответила она.

– Дайте-ка подумать минутку, – отозвался он, снимая правую руку с руля и быстро разгибая пальцы один за другим, словно считая до пяти. – Ну, если мои подсчеты верны… это будет первый раз.

Алисса поняла, что ей уже нравится Тео Грант. Его чувство юмора проявилось почти сразу же, а этот притворный подсчет на пальцах был очень милым штрихом.

– Для меня тоже, – призналась она.

Они направились во французский ресторан, выбранный Грантом, продолжая по пути вести беседу – на удивление естественную и непринужденную. Хотя, вероятно, удивляться здесь было нечему. Алисса согласилась на свидание с этим мужчиной во многом потому, что он так же, как она, любил лес и прогулки на природе, а помимо того – науку и научную фантастику. Он много лет писал статьи для научных журналов и особенно интересовался квантовой физикой – так же, как и Алисса.

Когда они прибыли в элегантно отделанный и обставленный ресторан «La Petit Gourmet»[5]5
  «Лакомка» (фр.).


[Закрыть] в деловой части Блумингтона, Грант отодвинул для Алиссы стул, а когда следовало, подвинул его обратно. Что ж, это уже начинало производить впечатление. «Неужели так до сих пор кто-то делает?»

Официант принял заказ, и Алисса с Тео продолжили беседу. Оба они много знали о последних невероятных достижениях науки и технологии, и разговор словно бы тек сам собой. Гранту нравилась его работа, однако она не приносила особого дохода. Поэтому он решил переехать в Блумингтон в штате Индиана, поскольку когда-то он учился в Индианском университете и любил этот город. В стране было немного столь недорогих регионов, где вдобавок росли обширные и красивые леса.

Алисса находила своего собеседника обаятельным, интересным и весьма сведущим в различных отраслях наук: этого можно было ожидать от того, кто зарабатывал себе на жизнь научными статьями. К тому же он был скромен и, возможно, отчасти загадочен, хотя она не могла понять, почему у нее сложилось такое впечатление.

Свидание проходило как нельзя лучше. С тех пор как несколько лет назад завершились ее прошлые отношения с мужчиной, длившиеся два года, Алисса побывала примерно на дюжине первых свиданий – однако вторых свиданий практически не было. Но теперь она поняла, что ее влечет к этому человеку так, как не влекло ни к кому другому. Может быть, что-то в ее жизни вот-вот изменится.

Она пыталась как можно меньше говорить о себе, чтобы избежать необходимости лгать, но в конце концов случилось неизбежное. Грант проковырял ложкой отверстие в сыре, прикрывавшем его порцию французского лукового супа, и спокойно взглянул на Алиссу.

– Ваши знания в области физики и космологии впечатляют, – с уважением промолвил он. – Однако по вашему профилю мне казалось, что вы занимаетесь скорее медициной.

– Так и есть. Просто эти отрасли пленяют мое воображение.

– И что именно вы изучаете в своей лаборатории?

Алисса подавила желание нахмуриться. Она ненавидела лгать, но другого выхода не было. Поскольку истина заключалась в том, что она не работала в Индианском университете. У нее была лаборатория на окраине кампуса, поэтому она сказала, что трудится в ИУ, но это была неправда.

Правда состояла в том, что Алисса была сотрудницей армейского подразделения, именуемого «Пси-Оп». Той части «Пси-Оп», которая отвечала за тайные операции и именовалась «Блэк-Оп», и потому Алиссе было запрещено разглашать эти сведения кому-либо помимо тех, кто их и так уже знал, – в том числе и потенциальному супругу.

Правда состояла в том, что Алисса была одним из ведущих мировых экспертов по гипнозу и веществам гипнотического действия. По человеческому разуму, по человеческому подсознанию. По человеческому поведению. По тому, как поднять внушение на более высокий уровень.

Или, если подвести итог, она была специалистом по промывке человеческих мозгов. Она изучала ужасные, изменяющие мозг производные от ЛСД, амобарбитала натрия, хлоралгидрата и скополамина, поодиночке и в различных сочетаниях, – в поисках наилучшего способа лишить человека воли, изменить его подсознание и заставить его подчиниться воле гипнотизера.

Алисса сделала глубокий вдох:

– Видите ли, я безумный ученый. Я провожу столь непередаваемо жуткие эксперименты, что если я расскажу вам о них, то тем самым убью не только вас, но и всех, кто сейчас находится в этом ресторане.

Грант улыбнулся и покачал головой.

– Хорошая попытка, – весело отозвался он, – но я ничуть в это не верю.

«Славный парень, – подумала она. – Жаль, что он так плохо разбирается в людях».

2

Алисса посмотрела в спокойное лицо Тео Гранта, подносящего ко рту первую ложку лукового супа, и заставила себя улыбнуться.

– Хорошо, скучная правда заключается в том, что я изучаю человеческое поведение, – сказала она. У этого утверждения было одно-единственное преимущество – оно хотя бы отчасти было правдивым.

Было почти невыносимо видеть, как он все с той же щенячьей беззаботностью принял ее слова на веру. Это было безнадежно. Личные отношения явно были не для нее, ведь она никогда не сможет разделить с партнером самую важную часть своей жизни. Как могут быть успешными отношения, основанные на лжи?

И необходимость хранить в тайне изрядную часть своей жизни была не единственной трудностью, которую предстояло преодолеть. Она была доктором неврологии – эту ученую степень присвоили ей в Принстонском университете, – и это отпугивало большинство мужчин. По крайней мере, Тео Грант указал на странице своего профиля, что ему нравятся умные, образованные и успешные женщины.

И Алиссе приходилось соблюдать осторожность даже в отношении тех крох своего опыта, которыми она могла поделиться: энциклопедических объемов проведенных ею исследований в области личности, поведения и подсознания человека. Как человек, встречающийся с психиатром, все время гадает, не подвергается ли он психоанализу, так почти все мужчины в ее присутствии начинали чрезмерно тщательно следить за своим поведением.

И даже если бы ей позволено было сказать Тео Гранту о том, чем она занимается в действительности, она не смогла бы этого сделать. Кто смог бы винить любого мужчину в том, что он испугался бы, узнав, что она является ведущим мировым специалистом в области наркогипноза? Если бы этот мужчина стал гадать, не может ли она превратить его в раба? Если бы он задумался о том, что в случае их ссоры или разрыва, упаси боже, он может начать кудахтать, как курица, едва услышав внушенное ею ключевое слово – например, «сволочь».

Тот факт, что ничего подобного не случилось бы – не могло бы случиться, – не имел значения. Как специалист, Алисса отлично сознавала всю ограниченность возможностей наркогипноза. Но неспециалиста ей было бы трудно убедить в этом, особенно учитывая ту огромную массу дезинформации по этому вопросу, которую многие принимали за истину.

Она все еще не могла поверить в то, что работает на «Блэк-Оп». Этот поворот судьбы был столь невероятным, что казался абсурдным. Роковым качеством Алиссы был острый интерес к науке, и чем больше она читала об исследованиях человеческой личности, и особенно о власти подсознательного мышления, тем больше ее это завораживало.

Поэтому она решила получить докторскую степень посредством работы в лаборатории университета. Мысль о работе на тайную службу никогда ей и в голову не приходила. Кто же захочет вступать в «Пси-Оп»? Или в «Блэк-Оп»? Или, что еще ужаснее, в оба подразделения сразу.

Началом конца стала написанная ею для медицинского факультета статья, в которой Алисса выдвигала революционную теорию относительно работы подсознания. Эта статья почти немедленно была запрещена к публикации. Никто не написал на нее ни одного отзыва. Поэтому Алисса разместила ее в своем блоге, где на нее сразу же набросилось все научное сообщество. Идеи Алиссы были перчаткой, брошенной в лицо общепринятым догмам. Эти идеи были абсурдными. Нелепыми.

И как раз в тот момент, когда она пыталась как-то противостоять подобной реакции, с ней связался «Пси-Оп». Ей сказали, что ее теории отнюдь не абсурдны. На самом деле, эти идеи отражали и даже углубляли их собственные наработки.

А затем, в типичной манере «Пси-Оп», эта организация помогла раздуть пламя научного расчленения ее идей, просто чтобы дискредитировать их еще сильнее – поскольку секретные службы других стран чрезвычайно пристально следили за сетевыми публикациями.

Агент по вербовке превозносил Алиссу как гения, наделенного невероятной интуицией, а потом предложил ей возглавить собственную лабораторию и руководить несколькими ассистентами. И жалованье – во много раз больше того, что она могла ожидать в академии.

Прямо либретто пси-оперы. Уничтожить все ее шансы сделать карьеру исследователя в обычной научной среде, одновременно предлагая шанс получить неограниченные ресурсы для подтверждения теорий. Они действительно знали, как сделать так, чтобы она просто не смогла сказать «нет». Очень действенная смесь соблазна… и позора.

Но у Алиссы было одно условие: она не станет изучать наркогипноз для того, чтобы контролировать людей – только ради того, чтобы изучить, как предотвратить такой контроль или снять его, если его когда-либо используют против Америки или ее союзников. Агент согласился немедленно, заявив, что именно таковы и были их цели.

Попытки контроля других посредством использования наркотических веществ были запрещены международным соглашением. Но точно так же было запрещено биологическое и химическое оружие, и США никогда не стали бы их использовать, однако американское правительство по-прежнему поддерживало секретные программы исследований в этой области, дабы не отставать от других стран, которые могут этим заниматься.

Поэтому Алисса согласилась. Ее прежняя жизнь закончилась два года назад, в возрасте двадцати шести лет. Следовало признать, что работа оказалась интересной, захватывающей и многообещающей. И важной. Слава всему святому, было доказано, что контролировать людей подобным образом невозможно. Однако Алисса помогла совершить значительные подвижки в усилении эффекта плацебо – она была убеждена, что это может произвести целую революцию в науке.

Однако она не до конца осознавала, какое влияние ее тайные исследования окажут на ее личную жизнь и насколько труднее – даже по сравнению с прежними временами – ей будет найти подходящего мужчину.

У нее были отличные отношения с матерью, а с отцом – еще лучше. Он был добрым и заботливым человеком и всегда обожал Алиссу. Когда она жаловалась на то, что мужчины ее боятся, он отвечал, что это происходит из-за ее выдающихся качеств – потому что она красивая, умная, образованная и успешная. Слишком умная и успешная для большинства из них, так он говорил ей. Нужно быть поистине выдающимся мужчиной, чтобы полностью оценить такую женщину. Но для такого мужчины она стала бы неотразимой, идеальной женщиной.

Ее отец был достаточно чутким, чтобы понимать, как звучат его слова. Словно утешения отца, чья дочь не смогла стать лидером команды болельщиц, и он пытается подбодрить ее, рассказывая сказки о том, что она попросту слишком красива и все остальные девушки завидуют ей. Но отец Алиссы настаивал, что это вовсе не утешительная ложь и не сказки любящего отца, не замечающего недостатков своей дочери. Это непреложный факт. Он знает то, что знает, и в должное время она поймет, что его пророчество было истинным.

Что-то такое было в Тео Гранте… У Алиссы уже возникло чувство, что это действительно выдающийся мужчина – в большей степени, чем кто-либо из тех, с кем она встречалась прежде.

Быть может, появился шанс по-настоящему проверить верность отцовского пророчества.

3

Посетитель, сидящий за столиком в одиночестве, был высок и атлетически сложен. Он сделал заказ и едва заметно покачал головой, не в силах понять, как его вообще угораздило в это влипнуть.

У него был черный пояс по двум разным видам боевых искусств, он мог создать бомбу из подручных материалов и с ее помощью разнести любую дверь, мог всадить пулю с тридцати ярдов в летящий по воздуху футбольный мяч – одновременно уходя в перекат.

Чего он не мог – так это смешаться с публикой, обедая в одиночку в роскошном французском ресторане.

По крайней мере, так казалось ему самому. Он чувствовал себя так, как будто к его голове прикреплена полицейская «мигалка» с сиреной.

Маленький приемник в его ухе щелкнул, запрашивая сведения. Мужчина огляделся по сторонам, дабы убедиться, что никто не смотрит на него и не сможет его услышать, потом склонил голову так, чтобы губы его оказались ближе к крошечному микрофону, вшитому в лацкан пиджака.

– Похоже, они ведут оживленный разговор, – прошептал он, чувствуя себя идиотом. – Но они слишком далеко, чтобы расслышать. Он все еще ест французский суп. Как поняли?

– Хорошо, понятно.

– Обслуживают тут лениво и неспешно, – продолжил мужчина. – Скорее всего, у вас есть минимум час, возможно, около двух часов.

– Есть шанс, что вас заметили?

– Шанс всегда есть. Но сомневаюсь. Я довольно далеко от них, а они смотрят только друг на друга. В мою сторону даже не взглянули. Похоже, первое свидание удалось. Буду держать вас в курсе, – завершил он.

Ну конечно, надо будет передавать новые важные сведения. Закажет ли эта парочка кофе и десерт или нет? «Просто невыносимое напряжение», – подумал он, криво улыбнувшись.

– Вы уверены, что это не зашло чересчур далеко? – прошептал он в микрофон.

– Возможно, – донесся ответ. – Но скоро мы это узнаем.