Текст книги "Поцелуй со вкусом манго"

Глава одиннадцатая

На следующий день Софи постаралась выкинуть из головы тревоги, связанные с неприязнью, которую ее тетя испытывала к Тэму. Когда Эми узнает его так же хорошо, как и она, то полюбит Тэма всем сердцем. А что касается страхов перед Индией, то они ни на чем не основаны – тетя Эми стала слишком узко смотреть на вещи, не понимая, что Индия предоставляет широкие возможности энергичным молодым людям и бояться этой волнующей страны совершенно не нужно.

Все же девушку по-прежнему раздражала благосклонность тети к браку Тилли и Джеймса Робсона. До замужества Тилли практически не знала Джеймса и до сих пор мало что о нем знает, но тем не менее тетя Эми одобряла их союз.

– Поскольку сегодня суббота, я собираюсь повезти Тилли в Перт, чтобы проведать дедушку Дениэла, – объявила Софи за завтраком, не обращая внимания на удивленный взгляд Тилли.

– О, это замечательно! – сказала тетя, перестав жевать гренку. – Старик будет очень рад. Можем поехать на поезде.

– Я думала поехать на Радже. Пора бы ему проветриться.

– Вот как, – произнесла тетя. – В таком случае три человека – это слишком много.

– Тетя, ты можешь поехать в коляске, а я пристроюсь на заднем сиденье, – предложила Тилли.

– Коляска в гараже на ремонте, – сказала Софи.

– Тогда давайте поедем на поезде, – предложила Тилли.

– Нет-нет, девочки, вы поезжайте и развлекитесь, – проговорила тетя Эми, глядя в сторону. – Это здорово – прокатиться на мотоцикле на свежем воздухе. А я займусь книжным шкафом. Он отнимает у меня гораздо больше времени, чем я предполагала. К тому же доктор Форсайт хочет, чтобы он был в два раза больше оговоренного в начале размера и вмещал все его книги и журналы по медицине.

– Ну, тогда это будет самый огромный книжный шкаф во всем Эдинбурге, когда ты его закончишь, тетя Эми, – сказала Тилли. – Так что доктор Форсайт должен быть тебе благодарен.

Они собрали еду для пикника. Неожиданное путешествие взволновало обеих сестер. Они не ездили к дедушке Дениэлу Андерсону с прошлого лета. Уже перед самым отъездом Софи вдруг остро ощутила вину за то, что они не берут тетю с собой. Она пожалела о своем спонтанном решении ехать на мотоцикле.

– Если хочешь, поедем все вместе на поезде, – сказала она, стоя в дверях мастерской.

Тетя, одетая в рабочий халат, подняла взгляд от резьбы и смахнула со лба выбившуюся из-под косынки прядь волос.

– Поезжайте и развлекайтесь! – улыбнулась она. – Мне и тут хорошо. И, если захотите, оставайтесь там на ночь. Ни в коем случае не возвращайтесь затемно. Я буду ждать вас не раньше, чем завтра к чаю.

– Спасибо, тетя, – улыбнулась в ответ Софи и послала ей воздушный поцелуй через комнату, в которой царил рабочий беспорядок.

Тетя Эми помахала ей рукой и снова принялась за работу.

Правда, после того, как сестры уехали, женщина так и не смогла сосредоточиться. Она плохо спала этой ночью и к утру чувствовала себя усталой и встревоженной. Вздохнув, она пошла заварить себе чаю. Эми беспокоила безрассудная любовь Софи к Тэму. Может быть, ее страх лишиться племянницы основан лишь на эгоизме? Или на чувстве вины? Эми не смогла выручить сестру, увязшую в лишенном любви супружестве. Если Софи пойдет по стопам матери, она и ее не сможет защитить. Но Софи уже совершеннолетняя, и Эми не сможет воспрепятствовать ей, если девушка захочет очертя голову броситься за Тэмом.

Войдя в свою спальню, Эми достала потрепанное письмо, которое она прятала на дне нижнего ящика комода. Женщина в последний раз перечитала отчаянное послание Джесси.

«…Я уже не знаю, что мне делать. Билл груб с окружающими. Он обижается по совершенно ничтожным поводам. Я не могу даже взглянуть на другого мужчину (не говоря уже о том, чтобы заговорить с ним), чтобы он не вышел из себя. Теперь все не так, как прежде. Даже дочь его не радует, а я только благодаря Софи, своему солнышку, и держусь. Правда, у несчастного Билла был такой сильный приступ малярии, что после него он сам не свой. Я пытаюсь склонить его к мысли переехать на какое-то время в горы.

Дорогая сестричка, когда ты приедешь к нам в гости? Я знаю, что ты очень занята общественной деятельностью и столярной работой, но я так хочу тебя увидеть! И наша малышка будет тебе очень рада. Она напоминает мне тебя, такая же подвижная. Не представляю, чтобы Билл позволил мне поехать с ней в Эдинбург, поэтому ты приезжай к нам.

Твоя любящая сестра,

Джесси».

Прижав письмо к груди, Эми едва сдержала разрывающие ее сердце рыдания. Она собиралась приехать в Индию летом, но к тому времени, когда освободилась, ее сестра и зять были уже мертвы, а Софи оказалась на ее попечении.

Эми вернулась в гостиную, зажгла спичку и бросила загоревшееся письмо в камин.

– Прости меня, Джесси, – прошептала она, глядя, как тонкая бумага превращается в горстку пепла, после чего с тяжелым сердцем вернулась к работе.

* * *

Проехав Куинсферри, сестры вынуждены были остановиться из-за проколотой шины, а второй раз им пришлось сделать остановку из-за перегрева двигателя. Поэтому к дому старого вязальщика на берегу реки Тей они подъехали лишь после полудня. Дедушка обрадовался их появлению и, хотя его зрение и слух стали хуже, соображал он так же быстро, как и всегда.

– Вышла замуж, ты сказала?! – воскликнул он. – Крошка Тилли Уатсон теперь замужем!

– Не надо так удивляться, дедушка Дениэл, – рассмеялась Тилли. – Мне уже двадцать один год.

– Ну, и где же ты его прячешь?

– Он вернулся в Ассам.

– В Ассинт[32]32
  Ассинт – область в Шотландии.


[Закрыть]?

– Нет, в Ассам, это в Индии, – громко сказала Тилли. – Он чайный плантатор.

– Да, да, – втянул воздух сквозь дыры от выпавших зубов дед. – Чайный плантатор, значит? Как твой отец, Софи.

– Да, дедушка, – подтвердила Софи. – И к тому же муж Тилли работает в той же компании.

– А, вот как! Ну, я надеюсь, он хороший человек, Тилли.

Он поднялся со своего табурета.

– Чайку? Конечно, выпьем чаю, девочки. И вам повезло: сегодня утром я наловил рыбы. Тилли, пойдем, поможешь мне ее почистить, – хохотнул он.

Софи и Тилли остались на ночь и, наслаждаясь обществом старика, проболтали допоздна, вспоминая прошлые времена. Он был просто кладезем семейных преданий и историй из прошлого века, когда Андерсоны были лучшими вязальщиками сетей во всем Перте. Сестрам никогда не надоедало слушать его рассказы.

– Вы напоминаете мне моих племянниц, – сказал дедушка Дениэл, набивая свою старую глиняную курительную трубку. – Да, Джесси была такая же хозяйственная, как и ты, Тилли, и не побоялась уехать на край света, чтобы выйти замуж и создать семью. Да, она всегда этого хотела – иметь собственную семью.

Сестры переглянулись, сидя в погруженной в полумрак комнате. В глазах Софи промелькнула горечь из-за столь жестоко оборванной жизни ее матери.

– А ты, Софи, – продолжил дед, – точно такая же, как эта своенравная Эми. Она всегда торопилась изменить мир, и горе было тому, кто замешкается у нее на пути! Но она тоже по-своему нежна. Нетерпеливая, да, но с добрым сердцем и обостренным чувством справедливости.

– Никогда не думала, что я похожа на тетю Эми, – сказала Софи, – или что ты, Тилли, похожа на мою мать. Но мне нравится эта мысль. Приятно думать, что она была такая же добрая, как и ты. От этого она как будто становится чуть ближе.

На следующее утро Софи и Тилли сходили с дедушкой Дениэлом в церковь, а потом сварили овощной суп, который съели все вместе перед отъездом. Поднялся ветер, и Софи сказала, что им пора отправляться в путь.

– Да, с запада идет буря, – сообщил дедушка Дениэл. – Я чувствую ее приближение.

Гостьи обняли деда на прощание и, не обращая внимания на порицание его соседа, осуждающего их за поездку в воскресенье, да еще и на столь богопротивном транспортном средстве, отправились в путь.

Вцепившись в руль, Софи гнала на юг, пока ее руки не стали бесчувственными и негнущимися, словно колоды. С запада ползли черные тучи. Когда девушки уже въезжали в пригород Эдинбурга, их накрыло грозой: холодный косой дождь и шквалистый ветер едва не снесли их с мотоцикла.

Когда Софи и Тилли приехали на Клерк-стрит, они замерзли и вымокли до нитки. Сестры с облегчением слезли с мотоцикла. Софи озябшими пальцами с трудом всунула ключ в замок входной двери, и девушки, тяжело дыша, ввалились в темный холл, смеясь и отряхиваясь.

– Иди в ванную первая, Тилли, – предложила Софи. – Ты вся посинела от холода. Надеюсь, у тети Эми найдется что-нибудь поесть. Я сейчас и слона проглотила бы.

На подгибающихся от усталости ногах Софи поднялась на второй этаж и первая вошла в квартиру.

– Мы вернулись! Насквозь промокли, но доехали.

Из-за бушующей за окнами бури в квартире царил полумрак, а тетя еще не зажгла в гостиной газовую лампу.

– Тетя Эми!

В кухне тоже было темно.

– Она, наверное, прилегла вздремнуть, – сказала запыхавшаяся Тилли, падая в потертое кресло, отправленное доживать свой век на кухню.

По пути в тетину спальню Софи заглянула в мастерскую. Что-то здесь было не так. Книжный шкаф лежал на полу. Софи вошла в комнату, вглядываясь в полумрак. То, что предстало ее взору, она осознала не сразу: из-под массивного шкафа торчали ноги.

– О господи! – ахнула Софи.

Она опрометью бросилась к противоположной стороне. Прямо перед ней мертвенно белело лицо тети.

– Тетя Эми! – завопила Софи.

Глаза женщины неожиданно открылись. Она попыталась что-то сказать.

– Я здесь, тетя! – крикнула Софи. – Не шевелись!

Девушка навалилась на шкаф, но не смогла сдвинуть его ни на дюйм.

– Тилли! Тилли! – заорала она.

Кузина тут же примчалась ей на помощь.

Глава двенадцатая

Сестрам с трудом удалось сдвинуть тяжелый шкаф с тети Эми. Сколько она пролежала, придавленная им, можно было только гадать, сама она ответить на этот вопрос была не в состоянии.

Тетя снова закрыла глаза и не реагировала на вопросы Софи. Руки и ноги женщины были холодными, а дыхание едва различимым.

– Она еще дышит, Тилли! Тетя Эми, я здесь, ты меня слышишь? Пожалуйста, открой глаза! Все будет хорошо. Мы тебе поможем, пожалуйста, держись!

Тилли стояла и глядела на нее, чувствуя свою беспомощность.

– Что мне делать?

– Боюсь сдвигать ее с места, – сказала Софи. – Принеси одеяло, чтобы она могла согреться. А я пойду вызову помощь, у соседей внизу есть телефон.

Софи вскочила на ноги.

– Держись, тетя, я скоро вернусь.

Она бегом спустилась по лестнице и забарабанила в дверь соседей снизу.

– Мистер Стронидж! Мне нужна помощь, мистер Стронидж!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в замке повернулся ключ и банковский служащий выглянул в приоткрытую дверь. Софи скороговоркой рассказала, что случилось, и он тут же принялся звонить в клинику.

– Вы насквозь промокли! – воскликнула его супруга. – Идите, посидите возле камина.

– Нет, мне нужно возвращаться к тете, – сказала Софи, не обращая внимания на свое жалкое состояние. – Благодарю вас за заботу.

– Тогда я хотя бы принесу вам наверх горячего чаю, – твердо произнесла миссис Стронидж.

Софи с благодарностью кивнула и кинулась наверх.

Тилли, склонившись в сумраке над лежащей на полу тетей, нежно гладила ее волосы. Софи едва не разрыдалась, увидев эту картину.

– Она говорила?

– Пыталась что-то сказать, – ответила Тилли. – Назвала меня Джесси. Но, думаю, она меня не слышала.

Софи опустилась на колени с другой стороны и нащупала под одеялом руку тети.

– Прости меня за то, что бросила тебя, тетя Эми, – прошептала она, сжимая безжизненную ладонь. – Я повела себя эгоистично. Мы жалели, что тебя не было с нами. Дедушка Дениэл спрашивал о тебе и просил поцеловать.

Склонившись, она нежно коснулась губами лба тети.

– А это от меня.

Она поцеловала ее в щеку.

– Я больше никогда тебя не оставлю. Ты лучшая тетя на свете. Ты стала для меня ближе родной матери.

Голос Софи дрогнул, к горлу подкатил ком. Ей показалось, что пальцы Эми шевельнулись, но в сознание она не пришла.

– Ты только не сдавайся, – подбадривала тетю Софи. – Мы с Тилли тут, с тобой, тетя. Помощь уже в пути.

Появилась чета Строниджей с чаем, но Софи не смогла сделать ни глотка. Тилли накинула ей на плечи плед и стала отхлебывать сладкую горячую жидкость, чтобы унять дрожь, от которой стучала зубами.

Вскоре раздался топот на лестничной площадке и два санитара с носилками вошли в комнату. Строниджи увели девушек из тесного помещения, и через пару минут тетю Эми уже несли вниз по лестнице.

Один из санитаров с мрачным выражением лица что-то вполголоса сообщил мистеру Строниджу.

– Что он сказал? – спросила его Софи.

– Мисс Андерсон без сознания, – ответил он. – Медики сделают все от них зависящее.

Софи хотела было пойти за санитарами, но банковский служащий встал у нее на пути.

– Вы не можете поехать с ними, мисс Логан. Не нужно мешать им делать свое дело. Я позвоню в больницу позже, и вы сможете прийти туда завтра.

– Завтра? Но я нужна ей сейчас! – занервничала Софи.

– Ты сделала для тети Эми все, что могла. – Тилли постаралась быть убедительной. – Теперь ей нужна помощь врача.

– Ваша кузина права, – заявила миссис Стронидж. – Берите сухую одежду и спускайтесь греться у камина. Я не позволю вам, девушки, остаться тут и простудиться. Что скажет ваша тетя, если, вернувшись, застанет вас с воспалением легких?

Софи уступила своим добросердечным соседям, и они увели ее с сестрой к себе.

Мистер Стронидж позвонил в больницу, но не смог узнать о тете Эми ничего, кроме того, что ее состояние по-прежнему тяжелое. Им разрешили посетить ее на следующий день.

– Я не смогу ждать так долго! – воскликнула Софи.

Ей казалось, что, прежде чем настанет завтрашний день, пройдет целая вечность.

– Ничего не поделаешь, придется ждать, – сказала миссис Стронидж и стала уговаривать девушек съесть бутерброды с сыром.

Позже она уложила сестер недалеко от очага.

Софи проснулась на рассвете и удивилась тому, что вообще смогла уснуть. Тилли, свернувшись калачиком, спала под толстым пледом, ее рыжие волосы рассыпались по подушке. Софи была благодарна сестре за то, что та была рядом, разделив с ней ужас этой ночи. Если она потеряет тетю Эми… Нет! Об этом было страшно даже подумать. Тетя, вероятно, сломала ногу, или с ней случилось что-то в этом роде, что может исправить медицина. Когда они позже ее навестят, она будет сидеть на койке, улыбаясь, и попросит их не суетиться.

В полпервого пришел на обед мистер Стронидж. Он еще раз позвонил в больницу. Девушкам разрешили прийти к двум часам. Водрузив на голову старомодный капор, миссис Стронидж отправилась с ними в больницу.

Перед дверью в палату их остановила молодая санитарка.

– С вами хочет поговорить старшая сестра, – сказала она встревоженным голосом и провела посетительниц в боковое помещение. – Пожалуйста, присаживайтесь.

Ее предложением воспользовалась только миссис Стронидж.

Санитарка удалилась, и вошли старшая медсестра с лысеющим доктором.

– Это доктор Маклин, – представила она.

– Что случилось? – спросила Софи сдавленным голосом, напуганная суровым выражением их лиц. – Почему мы не можем увидеть тетю Эми?

Доктор откашлялся.

– Вы ближайшая родственница мисс Андерсон?

Софи кивнула.

– Я ее племянница, Софи Логан.

– Мне больно говорить вам об этом, мисс Логан, но ваша тетя скончалась час назад.

Софи была потрясена. Тилли тут же взяла ее под руку и подвела к стулу. Видя, что Софи не в состоянии что-либо сказать, она спросила:

– Доктор, расскажите нам, пожалуйста, что случилось?

– Сердечная недостаточность.

– Сердечная недостаточность? – хмурясь, переспросила Тилли.

– Мы полагаем, что приступ случился вчера, – объяснил он. – Падая, ваша тетя ухватилась за что-то тяжелое. Второй приступ был сегодня утром. Ее сердце не выдержало.

– Но она была здорова как бык! – вскричала Софи. – Тетя Эми никогда ничем не болела.

Доктор обратил на нее полный сочувствия взгляд.

– Имеется ряд признаков сердечной болезни. Может быть, ваша тетя в последнее время испытывала переутомление, с трудом дышала?

Софи вспомнила о том, как тетя Эми играла в теннис с Бозом и Рафи месяц назад. Было совсем не похоже на то, что у нее было слабое сердце. Правда, она быстро оставила игру. И в последнее время тетя работала не так усердно, как раньше. Она все никак не могла закончить книжный шкаф. Софи вдруг осознала, что была слишком увлечена романом с Тэмом, чтобы обратить внимание на симптомы болезни своей тети.

– Мне ни в коем случае нельзя было ее оставлять одну на уик-энд, – горестно сказала девушка.

– Ты не могла знать, – возразила ей Тилли. – Тетя Эми производила впечатление совершенно здоровой.

– Но если бы мы вернулись раньше, она не пролежала бы все это время…

– Не нужно себя казнить, – вмешалась миссис Стронидж. – Пришло ее время, и с этим ничего нельзя поделать.

– Нет, можно! – воскликнула Софи. – Это я виновата в том, что она так долго была одна. Я могла ее спасти, доктор Маклин? Прошу вас, скажите мне правду!

Напряженное молчание, казалось, наэлектризовало воздух в комнате. Доктор покачал головой.

– Не в вашей власти было предотвратить сердечные приступы. Вам не нужно себя винить, мисс Логан.

– Вот видишь, Софи, – сказала ей Тилли. – Это не твоя вина.

Тяжесть на сердце Софи стала чуть-чуть меньше.

– Но я могла быть там, поддержать ее, – прошептала она. – Я должна была быть там. Она наверняка хотела, чтобы я была рядом с ней.

– Она знала, что ты была рядом с ней, – произнесла Тилли. – Она спрашивала о тебе, когда ты уходила за помощью.

– Правда? – ахнула Софи.

Проглотив ком в горле, Тилли кивнула.

– Ты была для тети Эми самым дорогим человеком.

– Спасибо тебе!

Обняв кузину, Софи зарыдала у нее на плече. Тилли тоже перестала сдерживать слезы.

Доктор с медсестрой вышли, оставив миссис Стронидж утешать раздавленных горем девушек. Женщина уговаривала их не отчаиваться.

Тилли помогла Софи подняться на ноги. Ее сердце разрывалось от жалости к любимой сестре, ставшей теперь еще более одинокой, чем прежде. Она никогда не расскажет ей об ужасе в глазах тети Эми, когда та, лежа в полуобморочном состоянии на холодном полу мастерской, приняла ее за Джесси.

Обратив на Тилли измученный взгляд, она прошептала:

– Джесси, это ты? Не уходи больше. Ты нужна своей девочке…

Глава тринадцатая

Накануне похорон Эми Андерсон Тэм и другие студенты-лесоводы вернулись в Эдинбург. Тилли написала письмо матери и сестре Тэма, в котором сообщила им о смерти тети Эми. Флора ответила на ее послание, выразив соболезнование, но при этом выказала удивление: ей было неизвестно о том, что ее брат так близко знаком с их семьей. Тилли передала Софи лишь слова сочувствия. Ее беспокоило то, что ее сестра совсем себя не жалеет. После того как Софи дала в больнице выход своему горю, она глубоко спрятала чувства и принялась готовиться к похоронам и приводить дела тети в порядок. Тилли попросила Мону приехать из Данбара и помочь им.

– Ты должна есть и отдыхать, – назидательно проговорила Мона, принимая на себя хлопоты по хозяйству. – Я не позволю тебе заморить себя голодом. Дела подождут. Уолтер поможет разобраться с документами, всему свое время. Мама ужасно огорчена.

Мисс Горри прислала большой букет цветов от благотворительной организации, в которой работала Софи. Но лишь стук в дверь, раздавшийся в тот вечер, вернул на осунувшееся лицо девушки некое подобие улыбки.

– Тэм! – воскликнула она осипшим голосом и упала к нему в объятия, не сдерживая слез облегчения.

– Бедная моя девочка, – успокаивал он ее, поглаживая по спине, – мне так жаль твою тетю. Я приехал сразу же, как только узнал о случившемся. Ребята просили передать тебе свои соболезнования.

– Не держи гостя в дверях, Софи, – укоризненно сказала подошедшая к ним Мона. – Вы, должно быть, тот самый мистер Тэлфер, о котором мы так много слышали? Проходите! Я кузина Мона, а это – кузина Тилли.

Поднявшись, Тилли поздоровалась с привлекательным лесоводом, с широкой улыбкой крепко пожавшим ей руку. Ей сразу же стало ясно, чем он пленил Софи.

– Я ненадолго, – сообщил он. – Просто хотел дать вам знать, что мы будем здесь завтра, чтобы отдать дань уважения усопшей. Флора видела заметку в «Шотландских ведомостях». И прошу вас, леди, если мы чем-то можем вам помочь, обращайтесь не раздумывая.

Они стали расспрашивать Тэма о поездке, но он не захотел об этом распространяться.

– Я рад вернуться домой, – сказал он. – Лесное хозяйство – интересная штука, но мысленно я часто был в другом месте.

Тэм многозначительно взглянул на Софи. Через десять минут беседы он поднялся, собравшись уходить. Софи заметила на его узком лице усталость. И хотя ей больше всего хотелось, чтобы Тэм остался подольше, она сочла, что задерживать его было бы эгоистично с ее стороны. Она проводила его до дверей.

– Не отчаивайся, – подбодрил ее Тэм. – Я приду, чтобы поддержать тебя.

Быстро поцеловав Софи в щеку, он ушел.

На Мону произвела впечатление его заботливость и то, что он сразу же после долгого железнодорожного переезда примчался к ним.

– Какой добросердечный молодой человек, – произнесла она. – Сразу видно, как он тебя ценит, Софи.

– Ты правда так думаешь?

На душе у Софи стало немного светлее.

– Да, конечно, – ответила Мона. – Тилли, ты согласна со мной?

Тилли кивнула.

– И он действительно симпатичный, как ты и говорила.

* * *

Пресвитерианская церковь на Клерк-стрит была заполнена людьми в трауре. Это были знакомые из приходской общины, бывшие суфражистки, постоянные клиенты тети Эми, которым она изготовляла мебель по индивидуальным заказам, владельцы магазинов и бывшие ученики ее класса в воскресной школе. Софи поразило то, как много людей разного возраста, знавших ее тетю, заполнили ряды. Звук их голосов возносился под церковные своды.

Между тем все родственники покойной разместились на одной скамье: дедушка Дениэл (выдержавший путешествие на поезде и теперь не скрывавший своих слез), Уатсоны и Софи. Джейкобина приехала на похороны, но должна была вернуться в Инвернесс вечером того же дня. Джонни с Хеленой прислали из Индии телеграмму. Софи с горечью осознала, как мало у нее осталось родственников, и все они были со стороны матери. Отец был единственным ребенком в семье, который дожил до зрелых лет, а с дальней родней со стороны Логанов связь была утеряна много лет тому назад.

Софи утешала себя мыслью о том, что у нее есть хоть и немногочисленные, зато верные и надежные друзья, поддерживающие ее в горе, – две школьные подруги, ветеран-инвалид майор Макгрегор, мисс Горри, несколько ребят из теннисного клуба и, что для нее было важнее всего, Тэм, стоявший среди своих приятелей в проходе напротив. Он был высокий и плечистый. Его зычный голос заглушал остальные голоса.

Позже, когда они накрыли стол с закусками, Тэм был рядом с Софи. Она ощущала его присутствие, дававшее ей силы и мужество выдерживать разговоры с десятками друзей ее тети, предававшихся воспоминаниям.

Когда все они разошлись по домам, Тэм сказал:

– Я понимаю, что ты сейчас в трауре, но, может, я зайду к тебе через пару дней, чтобы посмотреть, как ты?

– Конечно, заходи. Я буду очень рада, – улыбнулась Софи.

Тэм был потрясен ее красотой: словно омуты на бледном лице, огромные карие глаза, дрожащие розовые губы. Светлые волосы были зачесаны назад, открывая широкое выразительное лицо, и убраны под плотно сидящую черную шляпку. Простое черное платье и чулки подчеркивали стройность и изящество ее фигуры. Софи стала старше. Не было уже той беззаботной, непосредственной девушки, с которой Тэм попрощался всего месяц назад. Его сердце переполнялось жалостью; больше всего ему хотелось сейчас сжать ее в объятиях и утешить.

Подошедшие Боз и Рафи пожали Софи руку на прощание.

– Я могу что-нибудь для тебя сделать? – спросил Боз.

– Мы очень уважали твою тетю, – произнес Рафи.

– Спасибо вам, – улыбнулась Софи. – Достаточно уже того, что вы сегодня пришли. Для меня это много значит.

Тэм испытал странный приступ ревности.

– Я провожу Софи, – сказал он. – У нее был очень тяжелый день.

Боз как будто хотел возразить, но потом сдался.

Взяв Софи за руку, Тэм вывел ее из церкви. Следом за ними вышли Уатсоны.

Доведя Софи до дома, Тэм задержался и сказал:

– Я понимаю, что сейчас не время говорить об этом, но когда сочтешь возможным, я бы хотел, чтобы ты пришла к нам в Роузбурн познакомиться с моими матерью и сестрой. Флора очень хочет тебя увидеть.

Софи сжала его ладонь, глядя на него полными благодарности глазами.

– Спасибо, Тэм. Я тоже очень хочу с ними познакомиться.

* * *

Следующие несколько дней прошли для Софи словно в тумане. Уатсоны остались, чтобы помочь ей привести в порядок арендованную квартиру, которую нужно было освободить к концу месяца. У самой Софи не было сил оставаться в этом доме, и она переехала в две комнаты, расположенные над офисом мисс Горри, которые та любезно предоставила ей, не потребовав платы. Уолтер вынес пиломатериалы из мастерской Эми, а Тилли с Моной упаковали одежду и книги тети – часть этого они собирались продать, а часть отдать в благотворительные организации. Их мать заявила, что паковать вещи в жилище ее кузины сразу же после того, как она проделала это в собственном доме, для нее слишком. Сидя возле окна в гостиной, миссис Уатсон рыдала в кружевной платок и причитала о несчастной доле, предначертанной их семейству.

– Мой дорогой муж меня покинул, а теперь и сестра Эми, – всхлипывала она. – А Джонни так далеко. Я не доживу до следующей встречи с ним, я знаю!

– Мама, не говори ерунды, – упрекнула ее Мона. – Ты еще всех нас переживешь. И будь благодарна судьбе – мы с Уолтером всегда рядом с тобой, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Софи вон осталась теперь совсем одна, а посмотри, как мужественно она держится.

Нет, Софи вовсе не ощущала в себе мужества. Она чувствовала себя такой же опустошенной и оцепеневшей, как та маленькая девочка, которую на корабле увозили из Индии, – потрясенная от мгновенно переменившейся жизни и испуганная неизвестностью, которая ожидала ее впереди. Она уже позабыла то всеобъемлющее чувство страха и одиночества, и, хотя сейчас ей удавалось его немного приглушить, по ночам оно наваливалось на нее с новой силой, грозя, как в детстве, раздавить ее. Когда же Софи, изможденную, наконец одолевал сон, она вскоре просыпалась от удушья, как будто ее живьем погребли в могиле.

Тилли принималась ее успокаивать:

– Это просто дурной сон. Все в порядке, спи.

Но своим страхом перед одинокой жизнью в двух маленьких комнатах Софи не могла поделиться ни с кем. К ней вернулась терзавшая ее в детстве боязнь замкнутого пространства, а мысль о том, что придется жить в окружении почерневших от сажи зданий, без вида на утесы Королевского парка, приводила Софи в отчаяние. При этом даже думать об этом было неблагодарностью с ее стороны.

И лишь Тэм не дал ей сойти с ума. Оставляя свои занятия в библиотеке, он часто заходил, чтобы отвести ее на прогулку или на пикник. В следующее за похоронами воскресенье Софи отправилась в Роузбурн, домой к Тэлферам – в скромно обставленную квартиру на первом этаже, где ее встретили две высокие длинноносые женщины с таким же прямым взглядом голубых глаз, как у Тэма. Софи поразил их непритязательный внешний вид и аскетическая обстановка их жилища: Тэм всегда носил прекрасную дорогую одежду и щедро тратил деньги. Пока Флора ставила на стол салат и печеный картофель, миссис Тэлфер хлопотала, чтобы Софи не испытывала никаких неудобств.

– Мы вегетарианцы, – объяснила ей Флора, – благодаря чему можем похвастаться прекрасным здоровьем. Причина этого также и в том, что мы практикуем «Христианскую науку». Мы будем молиться за вас. Вы, должно быть, сейчас чувствуете себя очень одинокой.

Софи вздохнула, и ее глаза наполнились слезами. Она не ожидала такой прямоты.

– Флора, – вмешался Тэм, – ты обещала не касаться «Христианской науки» хотя бы первые полчаса. Этим ты только отпугнешь Софи.

– Я вовсе не собиралась никого пугать, – удивленно возразила Флора. – Я же вас не пугаю, моя дорогая?

– Нет, – сказала Софи и всхлипнула.

Так ее называла тетя Эми.

Оббежав стол, Флора сунула Софи белую салфетку.

– Плачьте, моя дорогая, не сдерживайте слез. Ваша душа просит, чтобы вы дали выход своей скорби.

– Вы не потеряли свою тетю, – сказала Флора, приобняв Софи за плечи. – Ее душа все еще здесь и смотрит на вас.

Тэм с беспокойством наблюдал за женщинами, читающими молитвы над плачущей Софи. Уже через несколько минут у девушки словно тяжелый камень упал с души. Она почувствовала себя спокойно и неожиданно ощутила чувство голода – впервые за неделю.

Софи принялась есть все, что перед ней ставили, и без умолку говорить о тете.

– Мне так стыдно, что я ее бросила, – призналась девушка. – Мы повздорили, я была сердита на тетю Эми и не взяла ее с собой в поездку. Если бы только я вернулась раньше или вовсе осталась дома…

– Вас нельзя за это винить, – сказала миссис Тэлфер. – Ваша тетя тоже так решила.

– То же самое и я ей говорил, – вмешался Тэм. – Тетя Эми была достаточно независима в принятии решений. Она поехала бы с вами, если бы действительно этого хотела. Она просто дала вам с Тилли возможность побыть вдвоем.

– А из-за чего вы поссорились? – спросила Флора.

Софи вспыхнула. Она бы ни за что не смогла признаться в том, что предметом их разногласий был Тэм.

– Так, из-за пустяков, – ответила она.

Флора пристально посмотрела на нее.

– В любом случае вы не обретете душевного покоя, пока себя не простите. Нужно попытаться это сделать. А мы будем думать о вас, совершая «Христианскую науку», и наши положительные мысли помогут вам пережить потерю.

Вдруг она широко улыбнулась.

– Еще тушеного ревеня и печенья?

Позже, когда Тэм провожал Софи домой, она сказала, взяв его за руку:

– Какие вы, Тэлферы, добросердечные. Твоя мама так мила, и Флора мне очень понравилась. Она совсем не такая, как все те, кого я знаю. Признаться, я побаивалась знакомства с ней – Боз сказал, что ее одобрение для тебя много значит.

Тэм хмыкнул.

– Итак, мои родственницы тебя не оттолкнули?

– Вовсе нет, – ответила Софи. – Они у тебя замечательные.

– Надо сказать, ты тоже понравилась Флоре.

Улыбнувшись, Тэм поцеловал Софи в лоб.

На следующей неделе Мона увезла свою мать назад в Данбар. Уолтер уехал несколькими днями ранее. Тилли согласилась остаться до тех пор, пока Софи не переедет в свои новые тесные апартаменты.

– Мне так тоскливо без тети, – сказала Софи. – А в ее мастерскую я вообще не могу войти. Как вспомню, как она там лежала…

– Я понимаю тебя, – сказала Тилли. – Я останусь с тобой, пока буду тебе нужна.

Однажды, за несколько дней до того, как Тэму и его товарищам по курсу лесоводства предстояло сесть в поезд и отправиться в Оксфорд сдавать экзамены, Тэм примчался ближе к вечеру.