Текст книги "На Другой стороне. Восхождение"

– Что здесь было раньше? – спросил Офир, когда рядом оказалась Селена.

– Это один из городов Элианской Империи, точнее, все, что от него осталось, – сказала Селена. – Сюда нередко отправляют группы в поисках древних артефактов… Как команду Молана, – сказав это, Селена посмотрела в сторону Фарэна, и он обернулся на ее голос. Заметив, каким встревоженным стал Фарэн при упоминании команды Молана, Офир крепче взялся за лук, почувствовав опасность.

– В гильдии лучников говорят, что все в команде Молана, кроме него самого, погибли в их последнем рейде… И теперь мы на этой же самой дороге, по которой они шли в последний раз? – уточнил Офир взволнованным тоном.

– И почему мы на этой дороге, вот что интересно? Что здесь забыл Токала? – задался вслух вопросом Эларио, но ответы на эти вопросы не мог дать никто, лишь залетевший в ущелье ветер загудел среди камней, напоминая команде Фарэна об угрозе Мглы – вместе с ветром донесся и протяжный вой темных тварей.

Идя дальше по ущелью, команда замедлила шаг, чтобы случайно не привлечь внимание чудовищ. Офир всматривался в противоположный конец дороги, ведущей меж скал, который был укутан белесым туманом. Он побаивался того момента, когда, быть может, команде придется в этот туман зайти, но вдруг Фарэн что-то увидел на земле и поспешил поднять находку. Подбежав поближе, все остальные увидели в руках Фарэна порванную красную веревку с обкусанной деревянной бусиной. Переглянувшись, Эларио, Селена и Фарэн огляделись вокруг.

– Там… – подавленным голосом произнесла Селена, указав по левую руку от себя на высокую каменную арку в толще скалы, где темнел проход.

– Идите за мной. Если что-то случится, сразу возвращайтесь назад в Закатный форт, – приказным тоном произнес Фарэн, первым зашагав к арке. Эларио направился за Фарэном следом и лишь после за ними прошли Селена и Офир. Темнота пещеры, в которой оказалась команда, вынудила Эларио использовать огненную магию. Наколдовав небольшую огненную эссенцию, он поднял руку с огоньком над собой, чтобы осветить побольше пространства…

– Назад! – тут же вскрикнул Фарэн, перегородив секирами проход для Селены и Офира. Несмотря на свет от огненной эссенции, впереди все так же была темнота.

– Явление, не прикасайтесь!.. – прорычал Фарэн, с ненавистью глядя на воплощение Мглы.

Обомлев, Офир во все глаза рассматривал явление Мглы. Оно было похоже на черное облако, внутри которого переливались темными гранями словно осколки разбитого стекла. Но среди осколков к своему ужасу Офир вдруг обнаружил чью-то фигуру.

– Я вижу там внутри кого-то, – сказал Офир не своим голосом. – Смотрите!

Присмотревшись, и остальные заметили, что в явлении кто-то находился, пойманный в оковы Мглы.

– Токала! Что же делать? Если уничтожим Мглу, он погибнет вместе с ней! – тонким голосом произнесла Селена.

– Оно ослабнет, если атаковать изнутри, – произнес Эларио, двинувшись было вперед на явление.

– Нет! – схватив его за руку, Селена рывком дернула Эларио к себе.

– Кто-то должен! – произнес Эларио, пытаясь освободиться от хватки Селены.

– Нельзя, надо звать на подмогу, – сказал Фарэн, но тут Офир схватил с пояса Эларио огненную эссенцию и кинулся в явление, проскользнув под рукой Фарэна, попытавшегося его остановить.

– Офир! – отчаянно закричала ему вслед Селена, но ее голос вдруг стал далеким, словно эхо. В тот же момент Офир начал задыхаться, а голова закружилась как после долгого падения.

Словно пробудившись ото сна, Офир с трудом открыл глаза и увидел перед собой темный мир, состоящий из расплывчатых теней. Переливаясь черными гранями, тени постепенно приобретали странные очертания. Проявлялись темные оттенки цветов, но все равно взгляд Офира расплывался и не мог ни на чем сфокусироваться. В мире, в котором он вдруг оказался, как будто не было солнца, и Офир почувствовал страшную тяжесть, от которой подкашивались ноги. Эта тяжесть испугала Офира, но даже вскрикнуть или застонать у него не оказалось сил, будто он был не властен над собой. Офир начал слышать страшный гул, а после разбирать среди моря звуков отдельные голоса, приносящие каждым словом только муки:

– Мне очень жаль, миссис Треверс, ваш муж погиб героем. Вы можете им гордиться…

Впереди него было три тени, одна из которых вдруг горько заплакала, сгорбившись от услышанной новости, и Офир не мог понять, почему ему вдруг стало так холодно, словно что-то пронзило насквозь. Попытавшись было поднять руку к груди, где висел его кристалл, Офир понял, что камня на месте не было, но его сила все еще была с ним, сокрытая где-то внутри. Вдруг тени словно сдуло ветром, и Офир упал, оказавшись на земле. Ему было очень больно, кто-то бил его, не жалея сил, в каждый удар вкладывая ненависть.

– Поделом, что его прирезали! Когда вы едете убивать нас, почему-то никто не плачет на митингах за наших отцов и братьев! – вдруг раздался чей-то голос сверху. Офир не мог ничего ответить, настолько ему было плохо, ведь он понятия не имел, что происходит, лишь тяжесть стала приобретать невыносимый характер, будто сама земля притягивала Офира к себе.

Тени снова сдуло, и Офир рухнул на спину. Тело сковала слабость, издалека, словно через преграду, раздавался другой женский голос:

– Бестолочь! Ничтожество!

Вдруг словно эхо снова раздался женский голос, но уже другой, как будто знакомый из какой-то другой, более светлой жизни:

– Офир!.. Офир, открой склянку!

– Ты ничего в жизни не добьешься! – твердил голос из-за двери в странной комнате, в которой, как оказалось, он лежал. – Ты пустое место! Открой дверь, Лиам!

– Офир! Открой эссенцию! Офир!

Офир не мог даже пошевелить головой. В одной из рук после болезненного укола вдруг появилась темная жила, которая постепенно разрасталась по всему его призрачно темному телу, подбираясь к яркому огоньку в груди, где сиял свет кристалла. Свет мерк, и Офир знал, что еще немного, и свет погаснет вовсе, и видимо оттого по щекам потекли слезы.

Оглушающий ветер снова сдул весь мир вокруг него, оставив только звенящую пустоту и мутное зеркальце в руке. На нем появлялись странные надписи, от которых становилось немного легче дышать после каждой новой строчки. Мир вокруг Офира начал сгущаться в темное беспросветное полотно, но он видел лишь зеркальце в руках и больше не думал ни о чем другом, словно погружаясь в это зеркальце сознанием, пока вдруг до него не начали доноситься откуда-то со стороны громкие настойчивые голоса:

– Офир! Открой эссенцию!

– Открой склянку! В твоих руках эссенция!

– Ты сможешь, Офир!..

Мир снова стал превращаться в расплывчатые неразборчивые тени. Офир почувствовал, как любое движение приносит невыносимую боль, словно в его тело что-то стало врезаться острыми гранями.

– Офир!

Офир снова пошевелился, осознав, что держал что-то в руках. Нащупав тонкую пробку, Офир выпустил предмет из рук, не в силах больше что-либо делать. Вдруг все тени загорелись ярким алым огнем. В ужасе Офир как будто открыл глаза, но свет, сменивший темноту, мгновенно его ослепил вновь, и Офир потерял сознание, уже не чувствуя ничего. Лишь отголоском странного эха снова зазвучало имя.

Лиам!..

***

Весь оставшийся день Шамир провел в тревожном ожидании. Стоило ему и Алии прибыть вместе с Икрамом в его дом, в тот же момент со всего Динео были созваны городские советники. На совет Шамира и Алию не пустили, поэтому все то время, что за закрытыми дверями велась важная беседа, они проводили в саду перед домом Икрама, гуляя в вечерних сумерках среди высоких пальм и цветущих клумб. Но красота вокруг не могла затмить собой тревожные мысли Шамира. Он волновался, что будет дальше, невольно опасаясь, что нарушил какие-то законы арья, сразившись с темной тварью в пределах города. Страх в глазах Шамира был столь заметен, что Алия всеми силами старалась отвлечь Шамира разговором.

– Не переживай, Свет мой, отцу не за что тебя наказывать, ты герой! – с улыбкой произнесла Алия, держа Шамира за руку.

Но ее слов было мало, чтобы развеять тревогу Шамира. Слабо улыбнувшись Алии в ответ, Шамир кивнул, не смея что либо ответить вслух. Страшнее открывшейся правды о том, кто именно уничтожил темную тварь, могла быть лишь открывшаяся другая тайна – правда о том, что Икраму все же было за что наказывать Шамира. Как никогда прежде Шамир чувствовал себя двуликим, словно с маской на лице, которую носил не один долгий год. Теперь же предстояло не только понять, какой из двух его образов был настоящий, но и защитить этот образ от возможного разрушения. Его маска могла разбиться на тысячу осколков, и Шамиру было больно даже думать о том, что эти осколки навсегда изранят его вдруг обретенное счастье с Алией.

В вечернем небе уже горели несколько ярких звезд, а ветер все крепчал, становясь по-осеннему холодным. Но ветер ли так холодил нутро или страх, Шамир не понимал, как и не понимал, что ему делать дальше. Привыкнув всегда все держать под контролем, теперь Шамир оказался в совершенно иной ситуации, когда от него почти ничего не зависело. Только Алия все равно верила в него, стараясь помочь всем, чем могла.

– Я пойду в дом, посмотрю, что там происходит… Быть может, они уже закончили совет, – произнесла Алия заботливым тоном, поцеловав Шамира в щеку. Виновато улыбнувшись ей в ответ, Шамир коснулся засиявшего узора на щеке и проводил Алию взглядом до первого поворота тропинки, по которой они гуляли по саду.

– А ты действительно неплохо устроился, – вдруг раздался тихий голос, и Шамир с ужасом обернулся, ожидая увидеть ассасина эферья. Никого рядом не оказалось, но Шамир знал, что ассасин рядом. Он прятался за невидимой магией, проскользнув так через охрану Икрама, оберегающую парящий остров, на котором находился дом. Пытаясь понять, где ассасин, Шамир завертелся на месте, что ассасина явно не устроило.

– Иди вперед, медленно, нам есть о чем поговорить, – произнес ассасин угрожающе тихим голосом, и Шамир неуверенно зашагал дальше, глазами выискивая стражников, стерегущих дом Икрама.

– Если я нападу на тебя сейчас, тебе никто не успеет помочь, – с улыбкой в голосе произнес ассасин, явно насмехаясь над испуганным Шамиром. – Надеюсь, до этого не дойдет.

– Что тебе нужно от меня? – тихо произнес Шамир, глядя прямо перед собой с обреченным видом.

– Не мне, а Басилее. Или ты забыл, из чьего света родом? – спросил ассасин, и Шамир прерывисто вздохнул. – Генерал хочет узнать расположение Черного Сердца, – снова сказал ассасин. – Это положит конец войне…

– Вождь Абаур собирает новое единое войско в Эмоюнге, если даже Вителиус узнает, где Черное Сердце, это не ослабит арья, а лишь разозлит их еще больше, – ответил Шамир, медленно ступая по тропе в саду к краю парящего острова.

– На все воля Света, но если ничего не делать, эта воля не проявится, – произнес ассасин над самым ухом Шамира, и тот успел подумать, что ассасин все же занесет над ним кинжалы и убьет, но вместо этого услышал слова: – Я помог тебе стать героем для наших врагов, воспользуйся благодарностью арья ради блага своего народа – найди Черное Сердце… Найди и уничтожь его…

– Шамир! – вдруг раздался издалека счастливый голос Алии. Обернувшись, Шамир со страхом взглянул на возлюбленную, увидев рядом с ней Икрама. Застыв на месте, Шамир не сразу понял, почему Алия рассмеялась, кинувшись ему на шею. Еще опасаясь присутствия ассасина эферья, Шамир крепко обнял Алию, словно желая ее закрыть от возможной атаки ассасина, но, казалось, тот исчез, ведь ничего страшного не произошло.

– Свет мой, возрадуйся! Отец пришел сказать замечательную новость! – сияя от радости, сказала Алия, потащив Шамира за руку к Икраму.

В отличие от Алии, ее отец выглядел серьезным и задумчивым, и как будто сомневался в чем-то очень важном, почти что с опаской поглядывая на Шамира. Шамир не представлял, что будет дальше, поэтому молча смотрел на Икрама, ожидая, когда тот заговорит.

– Я созвал совет, чтобы решить важный вопрос… Как оценить твой поступок. Ты спас сегодня много жизней, рискуя своей собственной, – с трудом произнес Икрам, будто слова давались ему через силу. – Спас много арья, будучи эферья.

Шамир не смог больше смотреть в глаза Икрама и еще крепче обнял Алию. Сердце стучало так часто, словно он снова начал битву с темной тварью, но на этот раз выиграть не представлялось возможным.

– …И поэтому я попросил совет дать разрешение принять тебя… Назвать тебя арья. Чтобы ты наконец действительно стал членом нашей семьи, – сказал Икрам.

Округлив от удивления глаза, Шамир поднял голову, встретив внимательный и задумчивый взгляд Икрама, к своему еще большему удивлению не обнаружив в нем столь привычного отвращения и недоверия, ненависти и злости, к которым Шамир успел привыкнуть.

– Совет дал разрешение, – продолжил Икрам, от чего Алия почти запрыгала на месте, глядя сияющими глазами то на застывшего Шамира, то на Икрама. – Но при одном условии… Низар хочет понять, действительно ли ты достоин быть арья, не проходя обряд посвящения, как положено.

– Но он прошел обряд! Он сразился с Мглой и победил! – удивилась Алия, перестав улыбаться. – Зачем ему говорить с шаманом?

– Потому что я не давал Шамиру задание, я не давал ему на выбор оружие. Церемонии не было, все случилось по воле Света. Но теперь эту волю надо понять, – терпеливо ответил Икрам, на что Алия ответила встревоженным коротким вздохом. – Ты готов?.. Ты хочешь этого? – спросил Икрам, обратившись к Шамиру.

Шамир не знал, что ответить, сраженный новостью, лишь ласковое прикосновение Алии заставило его очнуться из забвения. Сосредоточившись на Алии, Шамир неловко улыбнулся ей в ответ и медленно закивал.

– Да… Да, я хочу стать арья, – ответил он, не узнавая своего взволнованного голоса.

Посмотрев на Икрама, Шамир снова закивал.

– Я готов говорить с шаманом, – сказал он уверенней, и Икрам впервые за все то время, что Шамир знал отца своей возлюбленной, искренне улыбнулся ему в ответ. Но коротко, так, словно нарушил какой-то данный самому себе запрет.

– Пойдем, Низар ждет тебя, – сказал Икрам, развернувшись и направившись назад в дом. Переглянувшись с Алией, Шамир направился вместе с ней следом за Икрамом. У парадного входа в дом их встретили советники, еще не успевшие разлететься по своим делам. Приветствуя почтенных арья кивками, Шамир прошел за Икрамом в просторный парадный холл и направился в самую большую из всех комнат, где и проходили обычно заседания городского совета.

– Останься здесь, – сказал Икрам, обратившись к Алии.

Снова коротко вздохнув, Алия крепко сжала в своих пальцах руку Шамира и отпустила его следовать за Икрамом в одиночку. Оставив Алию позади, Шамир оглянулся на любимую один раз, чтобы ободряюще ей улыбнуться, поскольку знал, что она переживает ничуть не меньше, чем он сам. А когда взгляд снова упал на прикрытые впереди двери в зал совета, Шамир почти вздрогнул от вдруг раздавшегося тихого голоса Икрама.

– Я думал, что этот день никогда не настанет, – замедлив шаг, сказал Икрам, глядя куда-то невидящим взглядом перед собой.

Шамир робко взглянул на него и опустил голову.

– День, когда не придется устраивать за мной слежку? – спросил осторожно Шамир.

Икрам горько усмехнулся.

– Ты не захотел проходить обряд раньше. Даже когда решил забрать Алию из-под моего крыла. И явно не собирался проходить обряд по своей воле… Ты хотел остаться эферья, живя среди нас, будто мы чем-то хуже них, – произнес Икрам, и Шамир узнал знакомые грозные нотки в его, казалось бы, спокойном тоне. Шамир даже побоялся снова взглянуть на Икрама, зная, что увидит гнев, для которого все же была веская причина, пускай сам Икрам даже не догадывался, насколько веская.

– Но, видимо, сам Свет уготовил тебе другую судьбу… – неожиданно мягко сказал Икрам, остановившись перед дверями в зал совета. – Порой мы бываем ослеплены и идем, не ведая куда. Но тебя ведет за руку Алия, – помолчав, словно собираясь с духом, Икрам прямо взглянул на Шамира и тот не мог отвести взгляд в сторону, чувствуя себя беззащитным и прозрачным как стекло, от чего все тело сковал страх.

– И она счастлива на этой дороге, – вдруг с теплой улыбкой сказал Икрам растерявшемуся Шамиру. – Теперь у тебя есть шанс идти с ней наравне. Все поменяется.

Стоя напротив Икрама, Шамир не смел ни прервать повисшего в воздухе молчания, ни пошевелиться, пытаясь осмыслить сказанное. О чем мог говорить Икрам? О том, что вдруг спустя столько времени он признает в Шамире члена семьи? Примет как сына и забудет о его происхождении? Шамир надеялся на это раньше, когда он еще готов был верой и правдой служить Басилее, но теперь, когда его готовы были принять как равного, принять как своего, ему было страшно, что не оправдает этой надежды, а правда про его роль в Динео откроется в предстоящей беседе с шаманом… Ведь он искренне хотел стать арья. Алия действительно вела его за руку по единственно верной дороге – дороге, по которой их направляет любовь друг к другу. Бесконечной дороге, что не ограничена территориями двух народов эна, не зависит от Мглы и теней.

Шамир надеялся, что идет правильно, не оступаясь, и точно знал, что следующий шаг ждет за дверью в зал совета, куда с молчаливого позволения Икрама и зашел, оказавшись в просторной комнате, освещенной лишь несколькими неочищенными спифами, расставленными по углам широкого богато украшенного ковра. В центре на пухлой подушке восседал седовласый эна с сияющими проницательными темными глазами. Сгорбившийся под тяжестью своих дум, Низар следил за медленно подошедшим ближе Шамиром, будто глядя сквозь него. Шамир сел напротив Низара на точно такую же широкую пухлую подушку и слегка развел руками.

– Вы хотели видеть меня, лучезарный?.. – осторожно спросил Шамир, решив нарушить тягостную тишину.

– Не только тебя, – загадочно ответил Низар. Шамир понял, о чем говорил шаман, и медленно вытащил из-за воротника свой кристалл. Сияющий камень искажала глубокая червоточина, но ее наличие нисколько не смутило Низара, напротив, он зачарованно смотрел на темень кристалла, коснувшись камня одной рукой.

– Закрой свои глаза здесь, открой их в другом мире, – сказал Низар, и Шамир с замиранием сердца зажмурился, чувствуя, как дрожит. Низар мог увидеть все его потаенные мысли, все то, что Шамир хотел забыть как сон, чтобы раствориться в лучах рассвета и начать новый счастливый день вместе с Алией. Мысли об Алии стали для Шамира путеводной нитью из охватившего его отчаяния, и мир вокруг словно засиял, став ярче, будто в комнате зала совета зажглось солнце. Вдруг Шамир почувствовал, что летит, падает как камень, теряя высоту, свет солнца за закрытыми глазами стал исчезать, растворяться в серой дымке. Шамиру стало тяжело дышать, словно вдруг стало просто нечем, и он открыл глаза.

Мир вокруг него был полон темноты, в нем не было ни капли света, лишь разные оттенки черного дыма, постепенно обретающего странные формы и очертания. Одни тени неслись мимо него в двух противоположных потоках, другие, крупнее, проносились вблизи с невероятной скоростью, растворяясь в темной дали. Подняв голову, Шамир увидел высокие столбы дыма, больше похожие на горы, и серое полотно над ними, простирающееся подобно небу. Как никогда прежде Шамир почувствовал тяжесть, давящую на него с высоты этого серого полотна невидимой силой. Он шел среди теней, направляясь к одной из высоких гор, в которой открылся проход. Шамир шел между тенями, пробираясь к новым дверям, за которыми вдруг нашел возможность словно взлететь в воздух, но тяжесть его тела не пропала, лишь сместилась на новый уровень, на котором он вышел, отправившись по узкому коридору к третьим, как он был уверен, последним дверям. Распахнувшись, двери открыли перед ним странный просторный зал, в конце которого стояла еще одна тень, самая темная из всех, что довелось видеть Шамиру. И ему вновь стало страшно, он хотел вырваться из сковавших его оков, точно такого же черного дыма, из которого состоял весь мир вокруг. Но он все равно шел к тени в конце зала, и тень увидела его, и на лице этой тени была улыбка, которая поразила Шамира своей неестественностью. Он протянул вперед руку, и тень пожала ее, передав Шамиру невообразимый прежде холод, от которого Шамир задрожал еще сильнее. Весь мир начал растворяться, расплываться в густом тумане, и Шамир взглянул на руку тени – единственной силе, которая еще удерживала его целым. На руке тени красовался темный перстень с вензелем «Н.Д.»

Шамир открыл глаза, обнаружив себя на полу. Он упал на бок, отчаянно прижимая к себе кристалл. Переведя дух, Шамир взглянул на сидящего напротив Низара, поднялся и сел ровно, пытаясь понять, что случилось с шаманом. Прежде и так темные глаза шамана стали полностью черными, словно окутанными тем самым туманом, в котором Шамир пребывал в мире теней. Вспомнив страшную тень, которая к нему прикоснулась, Шамир невольно подумал, что Низар остался в другом мире своим сознанием. Казалось, Низар смотрел чужими глазами на мир теней, пытаясь в нем что-то обнаружить, и, бродя в своих поисках, вертел головой, порой тяжело вздыхая. Лишь спустя немного времени Низар вдруг с сильной дрожью очнулся, его взгляд очистился, а прежде окутавший глаза темный туман растворился. Шамир не знал, что сказать – он не понимал того, что открылось ему в мире теней, и все еще чувствовал страшный холод, рукой держась за кристалл так, будто лишь свет мог согреть его после путешествия в мире теней и прикосновения одной из них к нему.

Вдруг за спиной Шамира раздался легкий скрип дверей, и в зал медленно вошел Икрам. Алия боялась переступить порог комнаты, застыв в дверном проеме. Она с тревогой смотрела на мужа, а сам Шамир не мог повернуться назад, все еще глядя на приходящего в себя Низара.

– Его тень живет среди теней эферья, – с трудом проговорил Низар, глядя в пол перед собой. – Но его тень не с ними… Его тень избрана могущественными силами, которые мне не доводилось видеть прежде.

Низар все еще выглядел отстраненным, и Икрам, видя состояние шамана, подошел еще ближе.

– Раз его тень не заодно с эферья, он может стать арья?.. – спросил Икрам напряженным голосом. Низар кивнул и начал медленно подниматься на ноги. Алия тем временем влетела в комнату, едва ли не расправив за спиной крылья, и накинулась на Шамира, взяв его за руки, чтобы помочь ему встать. Шамир был настолько поражен всем с ним случившимся, что даже сияющая улыбка Алии не сразу смогла вырвать его из оцепенения.

– Добро пожаловать в семью, – тихо произнес Икрам, подойдя к Шамиру ближе. Алия отступила в сторону, и Икрам приобнял Шамира, грустно ему улыбнувшись. Шамир неловко поклонился Икраму в ответ, не зная, что сказать.

– Летите домой, дети мои, а завтра на рассвете мы празднуем, – сказал Икрам, все еще улыбаясь. Алия закивала и повела Шамира за руку на выход из зала совета, а Икрам остался в комнате с молчаливым Низаром.

Почувствовав на себе странный взгляд в спину, Шамир оглянулся назад и заметил, что Низар смотрел на него так, будто все еще видел мир теней и его собственную тень, которую назвал избранной. Смутившись, Шамир отвел взгляд в сторону, и ушел вместе с Алией, надеясь поскорее забыть все то, что увидел по другую сторону барьера.

***

Закатный форт только пробуждался ото сна, но некоторые уже бодрствовали, и Офир проснулся от странного чувства, что вокруг него суета и пора спешить на занятие с наставницей Шилой. Но открыв глаза, Офир обнаружил себя не в казарме на своей койке, а в высоком просторном зале, залитом солнечным светом. Чуть приподняв голову, Офир увидел ряды коек и понял, что очнулся в лазарете. Лекари сновали между больными, пытаясь залечить целебными настойками и заговорить лекарскими заклинаниями раны пострадавших от Мглы.

Почувствовав слабость, Офир опрокинул голову назад на подушку, пытаясь вспомнить, что с ним случилось. Он был в рейде со своей командой и вопреки приказу Фарэна ринулся в явление Мглы, чтобы спасти Токалу, эна, которого явление успело поймать в свои страшные оковы видений. Вспомнив свое видение, Офир встрепенулся и схватился за свой кристалл, будто опасаясь, что камень мог исчезнуть после рейда. Но камень все так же висел на цепочке и все так же сиял, несмотря на явную червоточину внутри кристалла. Видение растворялось в потоках мыслей, и Офир уже не мог вспомнить деталей своего страшного сна в явлении, но он точно помнил, зачем в него кинулся.

Повернув голову налево, Офир увидел на соседней больничной койке Токалу. В явлении было тяжело рассмотреть эна, оказавшегося в темном облаке Мглы, но теперь Офир мог рассмотреть незнакомца получше, и он заметил, насколько непохожим на всех прежде виденных им эна был Токала. Офир мог с уверенностью сказать, что Токала не был арья, даже несмотря на свою смуглую кожу, орлиный нос и темные волосы, не был он и варья, о которых Офир только слышал истории, представляя восточный народ эна больше похожим на эферья. Да и эферья Токала тоже не был, чему свидетельствовал не только внешний вид, но и странное оружие, которое покоилось на тумбе рядом с койкой Токалы. Присмотревшись к кинжалам ассасина, Офир отметил искусную работу по дереву и металлу, но едва ли похожую на работу мастеров-эферья.

Потянувшись было рукой, чтобы взять один из кинжалов, Офир вздрогнул от вдруг раздавшегося тихого голоса и поймал на себе внимательный взгляд черных глаз Токалы.

– Не принято забирать оружие еще живых эна, – сказал Токала.

– Простите, лучезарный, – испуганным голосом ответил Офир, одернув руку. – Я не собирался забирать ваше оружие. Я просто никогда не видел ничего подобного… Откуда эти клинки?

– Ты тот самый новичок, что спас меня, так ведь? – спросил Токала, и Офир смущенно кивнул. Задумавшись, Токала, помедлил с ответом и заговорил вновь: – Утолить твою жажду знаний малость за спасение жизни… Эти клинки достались мне от деда. Он жил здесь задолго до появление Мглы и эферья… Он сделал эти клинки сам.

Задумавшись, Офир снова взглянул на кинжалы Токалы и округлил глаза от озарившей его догадки.

– Вы из палья! Первых эна! – произнес Офир, сев на койке. – Так вот почему вы ушли в ущелье, там ваш город?..

– Я отправился туда в первый раз с одобрения Гебхарда, чтобы команда Молана не тронула древние артефакты моего народа, – сказал Токала, заметно похмурев. – Хватило и того, что эти земли осквернила Мгла… В ущелье были темные твари… Мне пришлось отвести угрозу от солдат в другой конец ущелья, ближе к землям арья. А когда я вернулся к вечеру, Молан был один, едва живой…

Офир пододвинулся к Токале поближе, внимательно его слушая.

– Он сказал, что случилось?.. – спросил Офир взволнованным тоном.

Токала слабо кивнул.

– В той пещере, из которой вы меня вытащили… Там вход в подземную часть старого города. Руины простираются под всем ущельем. И там теперь слишком много темных тварей. Они заполонили все ярусы руин. Молан и его команда пробудили вожака. Чудовище убило всех, кто был в команде Молана, только он выжил.

– Он убил вожака одной стрелой, – сказал Офир с улыбкой, кивнув самому себе с гордостью, что настоящего вожака-монстра смог одолеть именно лучник, став примером для всех остальных молодых лучников Закатного форта… Но Токала снова покачал головой, на этот раз отрицательно, и Офир застыл как статуя.

– Я вернулся в ущелье, чтобы понять, откуда в лес идут чудовища… Они идут из ущелья, – проговорил Токала с болью в голосе. Слабость стала одолевать Токалу от волнения, и он стал говорить еще тише: – Перескажи все Гебхарду, он должен узнать, пока не стало поздно. Молан не убил вожака-монстра одной стрелой, он запер чудовище среди руин, обрушив вход в его логово. Теперь вожак притягивает к себе силы Мглы, направляя их к источнику Света…

– …Сюда, – не своим голосом произнес Офир, округлив в страхе глаза и вскочив на ноги. – Я сейчас же все расскажу! Я обещаю! Я уже!

Кивнув Офиру, Токала закрыл глаза, словно заснув, а Офир помчался из лазарета в сторону дома командира и ворвался в его кабинет без стука.

– Командир! Командир Гебхард! У меня важные новости! Токала пришел в себя, там в ущелье… – замерев на месте, Офир понял, что влетел на собрание всех мастеров наставников Закатного форта. Мастера собрались в кабинете Гебхарда возле широкого стола с разложенной на нем картой местности близ Закатного форта. Сам Гебхард стоял сбоку от стола, а перед ним в командирском кресле сидел эна в темных латах, с темными, почти черными волосами и голубыми глазами.

– Генерал, – сиплым тоном произнес Офир, увидев и узнав генерала армии Басилеи, самого Вителиуса, которого Офир видел лишь пару раз, еще живя в столице, но прекрасно запомнив его латы. Вытянувшись по струнке, Офир почувствовал себя настолько неловко, насколько даже не мог себе представить. Неловкость почувствовали и все прочие эна, присутствующие в кабинете. Мастер Шила тяжело вздохнула, а мастер Амадей иронично заулыбался, отведя взгляд в сторону.

– Новобранец, полагаю? – спросил Вителиус у Гебхарда. Услышав холодный тон Вителиуса, Офир успел представить, как его исключат из гарнизона и отправят домой, если не решат показательно казнить за его поведение.

– Да, лучезарный. Один из новобранцев-лучников. Не думал, что мне все же надо выставлять охрану у дверей, – с хмурым видом произнес Гебхард, оперевшись руками на стол. – Ты что себе позволяешь, Офир? – прорычал он.

– Прошу простить, командир! – тонким голосом ответил Офир, глядя прямо перед собой, опасаясь смотреть как на Гебхарда, так и на Вителиуса. – У меня важные новости от Токалы. Он пришел в себя! Токала был на последнем месте сражения команды Молана в ущелье. Он не убил вожака-монстра, он запер его в подземелье. Чудовище разрастается, притягивая к себе Мглу! – выговорив все быстро и четко, Офир повыше вздернул подбородок, будто его напряженная поза могла защитить от наказания со стороны командования гарнизона.

– Вожак-монстр, – повторил Гебхард, распрямив спину и уставившись невидящим взглядом куда-то прямо перед собой. – Это многое объясняет. Темные твари и раньше осаждали нашу крепость, но в последнее время часовые только и делают, что отстреливают их днем и ночью…

– Ты смотришь слишком узко, лучезарный, нам нельзя забывать о воле Света, – вдруг раздался чей-то притворно снисходительный голос. Оставшийся незамеченным, но внимательно слушавший все совещание клир Борво встал с кресла в дальнем углу кабинета и подошел к столу к мастерам-наставникам. Относительно моложе всех мастеров-наставников, Борво носил короткую темную бороду и прикрывал лысую голову капюшоном своей длинной бело-серой рясы.