Текст книги "Сыроедение и исцеление от рака. Реальная история одного маловероятного выздоровления"

– Кто тут? – крикнула она.

Молчание. Ни звука. «Да уж, очень странно, – думала Ариена. – Возможно, я вообще не должна здесь находиться. Может, не стоило соглашаться на операцию». Недоброе предчувствие всё усиливалось. Она направилась в сторону двери, через которую сюда попала. «Может, если постучать, кто-нибудь меня услышит». Она подходила всё ближе к закрытой двери, и тревога росла. Она дотронулась до двери и остановилась. Ариена почувствовала, как в груди колотится сердце. «Нужно выбираться», – подумала она и, сжав руку в кулак, приготовилась стучать.

– Ариена? Что вы делаете? Лягте лучше в постель.

Она вздрогнула, когда услышала за спиной голос. Обернувшись, она увидела, что к ней направляется медсестра, сзади же, за конторкой, настежь была открыта дверь.

– Не заметила той двери, – выдала Ариена. – Думала, что пришла не туда.

– Туда, если вы на операцию, – оживлённо ответила медсестра. – Вы пришли по адресу. Пойдёмте, подготовим вас к операции, вскоре придёт анестезиолог.

– Могу я ещё отказаться? – вырвался у Ариены жалобный вопрос.

Медсестра, кажется, её не слышала.

* * *

Медсестра сказала Ариене лечь в кровать и расслабиться и затем снова оставила её в одиночестве. Ариена попыталась успокоиться при помощи медитации. Она села в позу лотоса и закрыла глаза, стала медленно и глубоко дышать и очищать своё сознание. Когда пришла врач-анестезиолог, она уже чувствовала себя гораздо увереннее и снова решила, что готова к операции. Она ответила на все вопросы анестезиолога – они подтверждали, что медицинская карта принадлежит именно ей.

– У меня к вам несколько вопросов, – сказала Ариена. – Теперь, когда мы выяснили, что я – это я, – улыбнулась она, – скажите, какую операцию мне должны проводить? Просто медсестра из отделения решила, что мне делают другую операцию, так что перед наркозом хочу убедиться, что тут нет никакой ошибки.

– Хороший вопрос. В карте говорится, что вам делают лампэктомию, удаляют опухоль в левой груди, – ответила врач-анестезиолог.

– Именно так, – с облегчением сказала Ариена, но ей показалось очень забавным то, что мысль об операции в принципе может принести облегчение.

– Хотели спросить что-то ещё?

– Да, об анестезии.

– Ах да, я и сама собиралась вам рассказать. Наркоз состоит из трёх различных веществ: одно усыпляет, два других обезболивают, так что, когда вы придёте в сознание, вы почти не будете чувствовать боли, – объяснила она. – Когда наркоз полностью отойдёт, вы сможете выбрать – если захотите, можно принимать таблетки или поставить обезболивающую капельницу, которую можно самостоятельно регулировать.

– Лучше вообще обойтись без обезболивания. Я и аспирин-то не принимаю, чтобы снять боль, что уж говорить о более сильных средствах, – ответила Ариена.

– Во время операции обезболивающее необходимо, – уверила её врач. – Его всегда добавляют в наркоз. Как только его эффект ослабнет, вы сможете понять, насколько боль сильная, и, если захотите, принимать обезболивающее.

– Однажды мне делали операцию, и после неё меня страшно тошнило. Мне сказали, что тошноту вызывает наркоз, – сказала Ариена.

– Тошноту вызывает морфий, – объяснила врач.

– О нет, мне бы очень не хотелось, чтобы в наркозе был морфий, – настаивала Ариена. – Без него нельзя обойтись? А какое другое обезболивающее?

– Демерол, и обычно его бывает недостаточно. Если вы настаиваете, дозу морфия можно уменьшить, – последовал ответ. – Но как анестезиолог я отвечаю за благополучие пациентов во время операции, так что должна сообщить, что в случае необходимости буду предпринимать те меры предосторожности и действия, которые сочту необходимыми.

– Понимаю, спасибо вам, – сказала Ариена. – но вы уменьшите первоначальную дозу морфия?

– Да, это можно, – с улыбкой ответила та. – Не переживайте, я позабочусь о вас.

– Спасибо, – повторила Ариена, – я на вас полагаюсь.

– Теперь лягте и расслабьтесь, – сказала анестезиолог, похлопав её по руке, – я вернусь минут через пятнадцать, и мы пойдём.

* * *

«Почему я на это согласилась?» – мучительно размышляла Ариена. Она легла и закрыла глаза. Ей больше не хотелось видеть это место. Не хотелось опять оставаться наедине с собой. Она открыла глаза и взглянула на знак «НЕ ВХОДИТЬ». Ей представилось, что за дверями – прекрасный пейзаж, деревья, цветы, птицы и бабочки и она выходит в другой мир, туда, где нет сомнений, страхов, болезней.

Она почувствовала, что ей делают укол, – в руку вошла игла, и она ощутила, что в вены проникает жидкость. Она закрыла глаза, чтобы не видеть ярких ламп. В глубине горла возник тошнотворно-сладкий металлический привкус.

– Привкус, – сказала она с закрытыми глазами.

– Это нормально, – сказал чей-то голос, – скоро пройдёт.

– Посчитайте, пожалуйста, вслух от десяти до одного, – услышала она голос анестезиолога.

Ариена подумала: «Считать до одного, очень странно».

– Можете начинать. Десять… – подгонял её голос.

– Ладно, – она медленно начала считать, – десять, девять, восемь, семь, шесть.

Она остановилась, на секунду замолчав.

– Заснула, – сказал кто-то.

– Нет, – возразила голосу Ариена, – просто я подумала: что, если я дойду до нуля?

– Продолжайте считать, милая, начните с шести.

– Пять, – сказала она.

– Четыре-е-е, – она услышала собственный голос, исчезающий вдалеке, – три-и-и…

Голос исчез, и она почувствовала, что уплывает, уплывает, уплывает куда-то. В этом месте не было ни цветов, ни птиц, ни бабочек, только темнота.

* * *

– День добрый, с возвращением в царство живых.

Ариена услышала голос подруги и ощутила тёплое прикосновение к своей руке. Она открыла глаза.

– Мне надоело встречаться в такой обстановке, доктор, – сказала она, улыбаясь подруге.

– Согласна, – ответила доктора Дюбуа. – Гораздо лучше встретиться в саду или в сауне.

– Да, давай так и сделаем на неделе, – сказала Ариена.

– Так где именно встретимся? В саду или в сауне?

– И там, и там, конечно, – рассмеялась Ариена.

– Ага, отлично, похоже, ты снова входишь в своё привычное амплуа. Быстро ты! Должно быть, сеанс рейки помог, – сказала Фрэн и подмигнула ей.

– Да, я чувствую себя относительно неплохо, спасибо, – сказала Ариена с улыбкой, – и никакой тошноты – должно быть, из-за низкой дозы морфия.

– Мне сказали об этом, – отметила врач, проверяя её пульс, – хорошее решение. Сильно болит?

– Ничего не чувствую, – ответила Ариена и вдруг стала ощупывать перебинтованную грудь.

– Всё в порядке, – уверила её подруга, – грудь на месте.

– Ох! – Ариена снова откинулась на подушку и тут же закрыла глаза.

– Возможно, тебе стоит ещё подремать, – сказала врач, – чтобы оправиться. Через часок, когда будешь готова поговорить, загляну к тебе снова.

– Ммм, да, – сказала Ариена с закрытыми глазами.

Она крепко проспала три часа: она спала, когда вернулась доктор Дюбуа, не чувствовала, как её кровать везут в отделение, не слышала стука и звона подносов с едой, которые приносили и уносили из её палаты.

– Ещё спит, – говорила медсестра, – думаешь, подключить обезболивающую капельницу, когда она очнётся?

– Возможно, стоит это сделать, – отвечала другая, – это её приведёт в чувство.

– Я не сплю, – сказала Ариена, открывая глаза, – и не нужно обезболивания, спасибо.

– А, вот и вы, – сказала медсестра. – Точно не нужно?

– Да, конечно, – сказала Ариена.

– Наркоз, возможно, отошёл не до конца, – сказала медсестра, – Могу поставить капельницу, её можно самостоятельно регулировать, или, если хотите, вот таблетки.

– Оставьте таблетки, пожалуйста, – Ариене не хотелось спорить. – Врач приходила?

– Да, дорогая, – медсестра положила таблетки на столик и налила в стакан воды. – Она не хотела будить вас, поэтому сказала, чтобы вас оставили здесь на ночь. Она придёт утром, после завтрака.

Ариена села и взяла стакан.

– Если что-то понадобится, – сказала медсестра, – просто нажмите на эту кнопочку. Не терпите боль, через час-другой мы можем, если нужно, дать вам ещё таблеток.

– Спасибо. Очень хочу пить, налейте, пожалуйста, воды в кувшин, – попросила Ариена.

– Конечно, – медсестра наполнила кувшин и поставила его на прикроватную тумбочку. – Что-то ещё?

– Нет, спасибо, – ответила она и снова налила себе воды.

– Не забудьте принять таблетки, – улыбнувшись, сказала медсестра и вышла из палаты.

Ариена взяла таблетки, открыла ящик тумбочки, спрятала туда маленькую бумажную чашку, где они лежали, и закрыла ящик.

– Тема закрыта, – шепнула она и допила воду.

* * *

Как она и подозревала, завтрак оказался несъедобным.

– Вы не голодны? – спросила её медсестра, очищая поднос. – Хорошо себя чувствуете?

– Всё в порядке, спасибо, – ответила Ариена. – Я не ем ветчину, яйца, хлеб и кофе. Могу я попросить свежих фруктов?

– Правда? – медсестра выглядела озадаченной. – Свежих фруктов? Не думаю, милая, возможно, только в обед. Хотите заказать их на обед?

– Нет, не стоит, – сказала Ариена, – я просто спросила. Вряд ли я останусь здесь до обеда.

Подошла другая медсестра, она держала в руках бумажную чашечку и поставила её на стол.

– Ваши обезболивающие, – объяснила она, заметив, что Ариена вопросительно на неё смотрит.

– Спасибо, не нужно, – сказала та.

– Они указаны в вашей карте, – сказала медсестра, – нужно их принять.

Ариена вздохнула. Она взяла чашечку и налила в стакан воды. Медсестру это удовлетворило, и она направилась к следующему пациенту. Ариена открыла ящик, поставила туда чашечку и тихо закрыла дверцу. «Наверное, людей так накачивают лекарствами, что они не понимают, нужны ли им обезболивающие», – подумала она. Она осторожно положила руку на перебинтованную грудь и мягко надавила на неё. «Ага, вот и боль! Впрочем, не такая сильная, чтобы принимать таблетки», – заключила она.

* * *

– Эй, привет, – воскликнула доктор Дюбуа, подходя к её постели. – Наверное, ты отлично выспалась, не смогла добудиться тебя вчера вечером.

– Ты и не пыталась, – с улыбкой предположила Ариена.

– Твоя правда, – со смехом сказала подруга и задёрнула занавески вокруг постели.

– Класс, здесь можно спрятаться, – усмехнувшись, сказала Ариена. – Пока я не забыла… тут в ящике я спрятала таблетки.

Она протянула руку и открыла ящик.

– Не хочу, чтобы следующий ничего не подозревающий пациент нашёл их. Держи, доктор, – она положила таблетки в руку подруги, – ты найдёшь им применение.

– Вот негодница, – сказала та и положила их в карман.

– Итак, доктор, – оживлённо сказала Ариена, – каков твой вердикт?

– Дай-ка взгляну на тебя, – сказала врач, проигнорировав её вопрос.

Ариена смотрела, как она снимает повязку. Она с облегчением вздохнула, когда увидела, что с грудью всё в порядке.

– Не вижу надрез, как он выглядит? – спросила она.

– Очень аккуратный и чистый, – ответила врач, осторожно убирая бинты. – До сих пор почти не болит?

– Ага, больно только тогда, когда я дышу, – шутливо ответила Ариена. – Но ты не ответила на мой вопрос.

– Какую новость хочешь услышать первой – хорошую или плохую?

– Хорошую новость я вижу, – сказала Ариена, с улыбкой глядя на свою грудь, – теперь можно узнать и плохую.

– Тут не до шуток, подруга, – с серьёзным видом сказала врач. – Боюсь, новость действительно плохая.

– А, вот в чём дело, – ответила Ариена. – Я решила, что не позволю страху захватить власть надо мной, неважно, что меня ждёт. Этой отрицательной эмоции не место в моей жизни. Страх только провоцирует людей на неразумное поведение, а это может быть опасным, особенно если нужно принимать решения, от которых зависит моя жизнь.

Она открыто взглянула в глаза подруге.

– Поэтому не бойся и ты, – с улыбкой сказала она. – Говори правду; честно, я переживу. И не начинай со слов «мне жаль», просто изложи факты.

Подруга села на край кровати и взглянула ей в глаза.

– Отлично, приятно это слышать, – сказала она, – в этом случае собери всё твоё мужество.

Она сделала глубокий вдох и продолжила.

– Опухоль оказалась размером примерно с мяч для гольфа. Её удалили вместе с большим количеством окружающей ткани, так что в общей сложности пришлось удалить объём тканей размером с апельсин. Также девять из двадцати трёх лимфоузлов, которые были обнаружены, оказались поражены. Хирургу удалось удалить их все без второго надреза…

– Что? – перебила её Ариена. – Я ведь специально оговорила, что я против того, чтобы мне удаляли лимфоузлы.

– Знаю, но, думаю, такое решение приняли, чтобы остановить развитие рака, – ответила врач.

– Хирург дал согласие не удалять лимфоузлы, – настаивала Ариена.

– Мне… – её подруга хотела сказать «мне жаль», но сдержалась и спокойно договорила: – Они удалили все двадцать три лимфоузла.

Ариена сделала глубокий вдох.

– Не стоит поддаваться и гневу тоже, – заявила она, – это другая негативная эмоция, она мне не поможет. Однако я обязательно поговорю с хирургом о доверии.

Она решила напомнить подруге, на какой фразе та остановилась:

– Ты вроде бы говорила о распространении рака?

– Да, в тканях груди отсутствуют другие видимые опухоли, а вот в грудной стенке они есть, – продолжила врач. – Внутри грудной стенки рассыпаны многочисленные более мелкие опухоли, их нельзя удалить: их слишком много и они слишком далеко друг от друга. Очевидно, рак распространяется быстро, как мы и предполагали.

Она опустила глаза, но Ариена успела заметить печаль в её взгляде.

– Поэтому удалили лимфоузлы, – закончила она.

– И ты, и я понимаем, что это ничего не изменит, – сказала Ариена, – то есть не повлияет на скорость развития рака.

– Тебе порекомендуют химиотерапию и облучение, чтобы повлиять на развитие остальных опухолей, – сказала врач.

– Превосходно, – пробормотала Ариена. Она приподняла подушку и откинулась на неё. – Ты ведь знаешь, что для меня это не вариант.

– Возможно, ты сможешь вытерпеть эти процедуры, если дополнить их другим лечением, – предположила врач.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаю, тебе стоит выяснить рекомендации своего онколога, а затем наведаться к нашему другу, врачу-натуропату, – ответила она, – и сходу не отказываться от терапии. – Он может предложить варианты, которые тебе подойдут.

– Да, конечно, ты права, – сказала Ариена. – Так и сделаю. Приём у онколога уже назначен?

– Да, и контрольный приём у хирурга, – сказала она, приподняв брови. – Будь с ним помягче… Как и все мы, он обязан делать всё возможное ради пациента.

* * *

Однажды утром, после целой недели, проведённой дома, Ариена проснулась от странного ощущения в грудной клетке. Боль после операции с каждым днём ослабевала, и надрез быстро заживал. Поэтому, когда она повернулась в постели, собираясь сесть и затем встать, необычное ощущение поразило её.

– Что это было? – сказала она себе, положив руку на грудь.

Она опустила взгляд, но не увидела ничего необычного. Она взяла грудь в ладонь и осторожно приподняла её, и тут же странное ощущение появилось снова. Оно отличалось от боли после операции и даже от боли при ушибе – скорее, это было тянущее, покалывающее ощущение.

Её охватил жуткий страх, ощущение явно не предвещало ничего хорошего. Она осторожно присела и медленно свесила ноги с постели. Ей казалось, будто покалывание затаилось и ждёт и любые движения могут снова пробудить его к жизни.

Она медленно встала и сделала неуверенный шаг в сторону зеркала, затем – ещё один осторожный шаг, и вот она оказалась перед ним. Несколько недель она не видела своего отражения – поскольку целые дни уходили на исследования рака и приёмы у врачей – и по утрам одевалась в спешке. Когда она увидела своё обнажённое тело, то на мгновение забыла, что хотела сделать. Она отметила, что её фигура выглядит привлекательной, и в голове промелькнула мысль, что она неплохо выглядит для женщины за пятьдесят. Затем она опустила взгляд на свои груди и впервые заметила, что теперь они имеют разные размер и форму. На коже ярко выделялся надрез – тёмный шрам сбоку под грудью, покрытый коркой, которая ещё продолжала формироваться. Под шрамом, откуда удалили опухоль и окружающие ткани, в боковой части груди, возникла полость, из-за которой сосок смотрел прямо вперёд, а не слегка вниз, как прежде. Ей подумалось, что в этом есть что-то забавное – после операции грудь уменьшилась в размере и приобрела задорный вид. Другая грудь выглядела так же, как раньше, она была полной и слегка нависала над рёбрами. Она подумала, что, если поднять руки над головой, груди, возможно, выровняются, но она сразу же пожалела о своём действии.

– Ай! – вскрикнула она, когда снова возникло прежнее ощущение, на этот раз сопровождавшееся резкой болью.

Её снова охватило недоброе предчувствие – в происходящем было что-то неправильное. Медленно и очень осторожно она снова подняла руки. На этот раз ощущение было, скорее, разрывающим – оно находилось глубоко в груди. Она медленно стала поднимать руку, пока она не оказалась в вертикальном положении, затем осторожно взяла другой рукой грудь и медленно приподняла её.

– Боже мой, – потрясённо произнесла она, когда увидела нижнюю часть груди. Сквозь кожу просматривались тёмно-бордовые полосы и красные пятна, напоминавшие синяки, только их цвет был другим. Она продолжала смотреть на грудь, в шоке от увиденного, и на мгновение забыла о странном ощущении, которое возникло прежде. Когда она снова опустила руку, разрывающее ощущение пронзило грудь и грудную клетку, так что она вскрикнула от изумления и боли. Ариена отошла назад и села на кровать, не отнимая руки от груди. Она чувствовала, как бьётся её сердце, как кровь стучит в ушах. Её глаза наполнились слезами, и она невольно всхлипнула. Дыхание перехватило, она стала ловить ртом воздух и поняла, что происходящее сильно поразило её. Она снова встала с постели, специально двигаясь медленно, и взяла свой халат, который висел на двери. Ариена осторожно продела в него сначала одну, потом другую руку и запахнула халат, затем, взявшись за дверную ручку, чтобы удержать равновесие, неуверенно вышла в коридор – она двигалась словно в замедленной съёмке. Она подошла к телефону и, подняв трубку, позвонила врачу.

* * *

– Удачно же ты, – сказала доктор Дюбуа, – Я как раз собиралась выезжать из клиники. Наберу тебя по дороге, буду минут через десять. Пока завари себе чаю и расслабься, вероятно, поводов для беспокойства нет.

– Спасибо, – ответила Ариена, – Надеюсь, ты права.

Она прошла на кухню и поставила чайник, затем вернулась в спальню, чтобы переодеться, стараясь не поддаваться чувству страха, – ей казалось, будто она оказалась в кошмаре.

– Ты настоящий друг, – сказала Ариена, впуская в дом врача. – Спасибо, что заглянула, могла бы назначить мне приём.

– Я проезжала прямо мимо твоего дома, лучше уж зайти и успокоить тебя, – ответила подруга. – Что ж, давай взглянем, что там у тебя.

Они прошли в спальню, Ариена села и расстегнула рубашку.

– Меня смущает, что кожа изменила цвет, – прокомментировала Ариена, – на синяки не похоже, и изменения появились только сейчас, а синяки обычно возникают раньше. Вообще напоминает внутреннее кровоизлияние.

Врач осторожно надавила на грудь, исследуя область, которая приобрела очень яркий цвет.

– Хм, – пробормотала она и, положив руку на её грудь, сказала: – Попробуй медленно поднять руку.

Ариена, вздрогнув от боли, выполнила её просьбу.

– Странное ощущение – мне больно, но боль, скорее, разрывающая, – сказала она.

Врач аккуратно опустила её руку и улыбнулась.

– Так я и думала, – сказала она, – и ты дала довольно точное описание. Ты говоришь, что ощущение разрывающее, и это абсолютно верно. Когда ты двигаешься, точнее, когда растягиваешь место проведения операции, срастающиеся ткани снова начинают разрываться.

– Разрываться? – не поверила своим ушам Ариена. – Серьёзно? Почему же так происходит? Вроде бы я не слишком активно двигаюсь.

– В самой ткани не происходит разрывов, – поправила её врач, – ткань отрывается от скобок. Цветные пятна, которые ты видишь – это крошечные кровоизлияния, вызванные микроскопическими разрывами, но не стоит волноваться, это нормальное явление. Просто постарайся где-то неделю двигаться поосторожнее, чтобы ткани срослись как следует и не происходило разрывов. Можно перевязать область груди и руку, если хочешь.

Ариена перестала застёгивать свою рубашку и в упор посмотрела на подругу.

– Ты сказала «скобки»? – спросила она. – Что за скобки, о чём вообще речь?

– Хирург тебе не сказал?

– О чём?

– В общем, – доктор Дюбуа прикоснулась рукой к плечу Ариены, – в конце операции, чтобы соединить ткани, используют скобки – на период, пока рана заживает. В наше время это обычная практика, возможно, поэтому хирург не сообщил о ней.

Ариена покачала головой, как бы собираясь с мыслями.

– Подожди, правильно ли я понимаю, – сказала она, – ты говоришь, что теперь хирурги не зашивают надрез, а используют скобки? Что это за скобки и как их используют?

Врач похлопала её по руке.

– Не волнуйся, – сказала она с улыбкой, – нет поводов для расстройства. Да, вместо того чтобы накладывать швы на раны, хирурги используют скобки, они изготавливаются из хирургической стали, абсолютно безопасны и гигиеничны и ставятся при помощи устройства, похожего на степлер. Так можно зашить надрезы очень быстро, ткани же заживают не хуже, чем при использовании растворяющихся швов.

Ариена сидела с ошарашенным видом.

– Невероятно, – наконец сказала она, качая головой. – Значит, теперь у меня в груди стальные скобки? Неудивительно, что ткани заживают так плохо, неужели они должны срастись со сталью? Теперь я понимаю, откуда взялись разрывы!

– Ари, всё нормально, – сказала врач, продолжая похлопывать её по руке. – Со временем ткани срастутся и соединятся со скобками – их используют, чтобы ткани не расходились во время заживления ран, раньше для этого использовались швы. Тебе следует пару недель потерпеть и двигаться более осторожно, и всё будет хорошо.

Ариена закончила застёгивать рубашку и встала, с ужасом взглянув на подругу.

– Нет, Фрэн, – сказала она твёрдо, – это не нормально. Не нормально набивать мою грудь, и без того травмированную, кучей стальных скобок, которые к тому же не растворяются. Не нормально, что опытный хирург использует степлер вместо того, чтобы зашивать ткани, и нет, не нормально, что он даже не упомянул этой так называемой процедуры перед операцией!

– Ох, Ари, – сказала подруга, – сожалею, что тебе не рассказали об этой части операции, но, вообще говоря, это лишь один из элементов общей процедуры. Операция включает в себя столько разных процедур, что хирурги просто не могут рассказывать пациентам обо всех.

– Я специально спрашивала его, содержит ли процедура операции какие-то моменты, о которых мне стоит знать, – с вызовом ответила Ариена. – Более того, знай я, что они собираются использовать скобки, возможно, я бы поговорила с опытным плотником!

Врач улыбнулась.

– Понимаю, что ты не шутишь, – сказала она, – но замечание забавное. Ты ведь будешь меньше злиться на хирурга, если узнаешь, что скобки ставит не он?

– Да? Кто же тогда?

Подруга взглянула на Ариену и снова улыбнулась.

– Наверное, какой-нибудь опытный плотник.

Ариена не смогла сдержать улыбки.

– Не лучший повод для шуток, – сказала она. – Как эти скобки повлияют на занятия спортом? Ткани что, будут расходиться при любых движениях?

– Такую процедуру применяют уже довольно давно, считается, что это нормальная практика, лучше тебе не расстраиваться, – ответила доктор Дюбуа. – Всё будет в порядке, когда грудь полностью заживёт. Впрочем, считается, что пациенткам, которые страдают раком груди, после операции лучше менее активно двигать верхней частью тела и не подвергать себя чрезмерным нагрузкам.

– Отлично, – сказала Ариена. – Что ж, теперь я инвалид?

– О нет, конечно нет, – ответила подруга. – Впрочем, лучше не играть в теннис.

* * *

Пока Ариена ждала назначенной послеоперационной встречи с хирургом, она внимательно изучала вопрос о том, рекомендуется ли заниматься спортом после операции при раке груди. Б^óльшая часть информации в медицинских источниках была неопределённой, хотя она встретила несколько упоминаний о теории, согласно которой следует максимально уменьшить нагрузку на верхнюю часть тела, особенно если пациентке удаляли лимфатические узлы. Однако её вдохновила одна находка – недавний исследовательский проект под руководством спортивного врача. Этот врач считал, что нагрузки на верхнюю часть тела способствуют выздоровлению при раке груди и лимфатическом отёке, поскольку могут расширять диапазон движений и предотвращать атрофию мышц, также они способны активировать скелетные мышцы, что может усилить лимфоток и стимулировать иммунную систему. В исследовании изучали уровень тренированности сердца и лёгких в двух группах женщин; женщины из первой группы прежде лечились от рака груди, женщины из другой группы никогда не страдали этим заболеванием. Пациенты, больные раком, сообщали много невероятных историй о том, чего им «нельзя» было делать после терапии. Большинство рекомендаций ограничивали активность, затрагивающую верхнюю часть тела. Да, подобные рекомендации преследовали благие цели, однако опубликованные исследования не подтверждали этих заявлений. Стремление снова приобщить таких людей к активному образу жизни без ограничений, а также отсутствие научных подтверждений того, что это может быть опасно, – именно это дало толчок идее создать первую команду гребцов на лодках-драконах среди женщин, перенёсших рак груди. Единственный критерий при отборе в команду – кандидат должен был в прошлом переболеть раком груди. Возраст, спортивная подготовка, опыт гребли не имели значения. Выбор гребли на лодках-драконах был обусловлен несколькими причинами. Такая гребля требует напряжённых, циклических движений мускулатуры верхней части тела. В ней задействуются преимущественно мышцы верхних конечностей и туловища, они укрепляются, и этот эффект оказывает влияние на повседневную жизнь. Выводы исследователей были однозначными. Гребцы продемонстрировали существенное улучшение как физического, так и душевного здоровья, а лимфатический отёк у них не развивался. Ариена решила сама присоединиться к команде гребцов – это был хороший шаг, и она почувствовала, что начинает снова брать жизнь в свои руки.

* * *

Ариена вошла в кабинет хирурга твёрдым шагом.

– Здравствуйте, – дружелюбно приветствовал её доктор Шварц, – как ваше самочувствие?

– Раздражённое, – ответила Ариена и села.

– Вот как? – сказал он, взглянув на неё слегка уязвлённо. – Почему же?

– Потому что вы не рассказали мне всех деталей процедуры операции, хотя я специально просила вас об этом, – сказала она и, не дав ему возможности ответить, продолжила: – Почему вы не сказали, что будете использовать скобки, а не накладывать швы?

– А, вот оно что, – сказал он и, казалось, немного расслабился, – кетгут не используется уже много лет.

– Это не ответ на мой вопрос, – сказала Ариена, твёрдо глядя в лицо хирургу.

– В наши дни это стандартная процедура, нам в голову не приходит говорить об этом пациенту. После операции у вас возникли какие-то повреждения в области груди? – спросил он, меняя тему.

– Да, и вот какие: во-первых, в груди стали возникать разрывающие ощущения, во-вторых, я обнаружила кое-что, что меня обеспокоило, – её ткани изменили цвет по непонятной причине, и, наконец, мне сообщили, что это произошло из-за скобок, которые теперь навсегда останутся у меня в груди! – раздражённо ответила она.

– Значит, доктор Дюбуа объяснила вам, – сказал он. – Хорошо, значит, вы понимаете, что беспокоиться не о чём. В следующие несколько недель, пока травма не заживёт, старайтесь не волноваться, также имейте в виду, что в будущем лучше избегать серьёзных физических нагрузок.

Доктор Шварц открыл документ, лежавший на столе, взял ручку и стал делать в документе пометки, словно разговор был окончен.

– Цитата… конец цитаты… – вполголоса пробормотала Ариена.

Хирург посмотрел на неё.

– Что это было? – спросил он.

– Так, ничего, – со вздохом сказала она.

– Хорошо, тогда всё в порядке, – это было, скорее, утверждение, чем вопрос.

– Нет, не совсем, – возразила она и сказала обвиняющим тоном: – Доктор Дюбуа также сообщила мне, что вы удалили все обнаруженные лимфатические узлы, в том числе и здоровые.

– Да, верно, – ответил хирург. – Поскольку был поражён большой объём тканей и рак распространился в грудную стенку, я счёл, что такое решение будет благоразумным.

– Невзирая на то, что удаление лимфатических узлов никак не влияет на вероятность смерти и вы сказали, что не будете удалять лимфатические узлы ни при каких условиях, – напомнила она ему.

– Я предупреждал вас, что во время операции решения буду принимать я в зависимости от ситуации, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

– Мы обсудили этот вопрос и договорились, что в этом случае решаю я, – настаивала Ариена. – Кроме того, вы сказали, что я могу доверять вам. Что ж, должна сказать, что вы не оправдали моего доверия.

Она открыто взглянула на него и сказала:

– Возможно, вы ещё чего-то не сказали мне о процедурах во время операции, доктор?

Он отвёл взгляд и снова сосредоточился на документе, лежавшем на столе.

– Не думаю, мы всё обсудили, – сказал он, не поднимая глаз. – Вы встречаетесь с онкологом из клиники в пятницу.

Он протянул ей номерок.

– Когда начнёте проходить рекомендованную терапию, мы можем снова поговорить о возможности мастэктомии.

Ариена скептически взглянула на него.

– Что вы сказали? – спросила она, хотя отлично его расслышала.

– Если терапия окажется эффективной, – стал объяснять доктор Шварц, – иначе говоря, если терапия поможет сократить объём опухолей в грудной клетке, то необходимости удалять грудь не будет, ведь теперь, после операции, с грудью всё в порядке. Однако, если улучшений не будет, придётся предположить, что в ходе операции мы удалили не все опухоли в области груди. В таком случае потребуется мастэктомия, чтобы наверняка в этом убедиться.

Ариена молчала, и хирург не стал давать разъяснений. Он стал складывать бумаги в её карточку так, словно тема была закрыта. Ариена встала.

– Это всё? – спросила она.

– Да, – сказал он с улыбкой, – на сегодня.

– Спасибо вам, доктор. В одном вы можете не сомневаться, – сказала она, направляясь к двери. – Когда я выйду из вашего кабинета, ноги моей здесь больше не будет.

Доктор Шварц встал и приготовился ей отвечать, но Ариена прервала его.

– Вот увидите, я одержу победу над раком, – уверенно сказала она и тут же с вызовом добавила: – Но все будущие решения я буду принимать сама. Хорошего вам дня, доктор.

Она открыла дверь кабинета и вышла, не оглядываясь, прошла через входную дверь и оказалась на улице. «Вот уж точно, здесь меня запомнят не за праведность, – подумала она, – далеко мне до святой Екатерины или Агаты. Пусть делают что хотят – никому не позволю отрезать мне грудь!»