Текст книги "Трамп на кушетке. Что на самом деле в голове у президента"

Согласно Мелани Кляйн, отношения между младенцем и внешним миром закладывают основу личности. Ребенок, который не в состоянии обрести внутреннюю целостность, сталкивается с плачевными последствиями в зрелом возрасте – их признаки я ищу у своих пациентов. Неполноценное, расщепленное мировоззрение проявляется в сознании взрослого человека легко распознаваемыми признаками фрагментированного состояния ума. Такой человек наполняет свой мир злыми карикатурами, рассматривает себя как жертву, а не как агрессора или гонителя. В его идеализированном представлении о себе нет места ответственности, что порождает ощущение своей непогрешимости. Взрослый человек, погрязший в примитивных младенческих схемах разделения хорошего и плохого, чрезмерно упрощает свой мир, рассматривая его в черно-белых красках, разделяя на друзей и врагов. Он сводит действительность к эпической битве между добром и злом, хорошим и плохим, победителями и проигравшими. Я десятилетиями наблюдал эти симптомы заторможенного психологического развития у своих пациентов. Теперь мы видим их в личности нашего президента Дональда Трампа.

Оказывается, можно любить и ненавидеть одного и того же человека! Так рождается понимание неоднозначности вещей.

Поскольку Трамп мало говорит о своей матери и о ее присутствии в его жизни, трудно ждать от него оценок ее метода воспитания. При отношении Трампа к миру в целом, он не стал бы вслух критиковать свою мать, так как это говорило бы плохо о нем самом, чего он, естественно, старается избегать. (Это также сделало бы его уязвимым перед чужой критикой, а он очень не любит занимать оборонительную позицию.) С другой стороны, если бы мать осыпала своего среднего сына любовью и лаской, то он, без сомнения, предал бы этот факт огласке хотя бы для создания собственного позитивного образа.

Однако Мэри так же редко присутствует в рассказах сына, как и в мемуарах его современников о семейной жизни Трампов. Даже ее фотография в Овальном кабинете, которую он с опозданием добавил к портрету своего отца, как будто появилась там из чисто эстетических соображений логики и симметрии. Когда Трамп пишет о своей «очень традиционной» семье в книге «Искусство заключать сделки», он называет мать «превосходной домохозяйкой», что едва ли похоже на слова любящего сына. Далее он продолжает: «Это не означает, что она постоянно играла в бридж или разговаривала по телефону. У нее было пятеро детей, и помимо заботы о нас, она готовила еду, убиралась, стирала, штопала носки и занималась благотворительной работой в местной больнице». Опять-таки, ничто в этом портрете не указывает на любящую и поддерживающую личность в его жизни. (Кстати, действительно ли ей приходилось стирать, штопать носки или даже готовить еду при таком обилии слуг? Мы этого не узнаем, пока не заговорят близкие родственники: Марианна, Элизабет или Роберт.) И – разумеется, невольно – в описании Трампа звучит мысль, что «безупречные домохозяйки» не имеют никакой власти. Возможно, это объясняет, почему много лет спустя его роман с Марлой Мэплз совпал с началом предпринимательской деятельности Иванки в гостиничном бизнесе.

Вот самый подробный и красноречивый эпизод рассуждений Трампа о своей матери.

«Оглядываясь назад, я понимаю, что частично унаследовал свое чувство артистизма и умение показать себя от моей матери, – пишет он. – Она всегда была склонна к драматизму и импозантности». Драматизм, умение показать себя и импозантность вряд ли можно рассматривать как признаки материнской любви и внимания в воспоминаниях сына. Когда ребенок жаждет любви, он часто имитирует поведение отстраненного отца или мать в качестве способа удержать родителя рядом. Это помогает росту и развитию, без которого внутренний мир ребенка был бы еще более пустым и унылым. В то же время он может – и я полагаю, это происходит на самом деле – отождествлять себя с качеством, которым его мать действительно обладала, то есть с ее отчужденностью. Иногда Трамп выглядит удивительно отстраненным, чередуя активное общение с интервьюерами с почти полной отрешенностью. Отождествление с родителем, который причиняет травму, – механизм, защищающий от его осуждения. Думаю, Дональд поочередно отождествляет себя с самыми неприятными качествами своих родителей: материнской отрешенностью и тираническими требованиями отца. Так или иначе продолжение его рассказа подтверждает влияние, оказанное на него: «Я до сих пор помню, как моя мать, шотландка по происхождению, весь день неподвижно сидела перед телевизором и наблюдала за коронацией королевы Елизаветы. Она была зачарована пышностью и великолепием происходящего, самой идеей королевской власти и гламурности. Я также помню, как мой отец нетерпеливо расхаживал вокруг и говорил ей: «Ради всего святого, Мэри! Выключи телевизор, с меня хватит. Это всего лишь шайка виртуозных мошенников». Но мать даже не смотрела на него. В этом смысле они были полной противоположностью. Моя мать любила пышность и великолепие, в то время как отец был очень приземленным человеком и превыше всего ценил эффективность и компетентность». При этом Дональд косвенно признает, что его отец умел распознавать «виртуозных мошенников» и не находил их особенно приятными или достойными подражания.

Этот рассказ замечателен своей конкретностью, которая редко встречается в детских воспоминаниях Трампа о матери. Он дополняет представление о Мэри Трамп как о рассеянной и поглощенной собой женщине, для которой «пышность и великолепие» происходящего на экране телевизора гораздо важнее, чем внимание к членам семьи. Более того этот эпизод появляется в разных описаниях Трампа, демонстрируя его значение для молодого Дональда. В одном из них мать даже сравнивает его апартаменты в «Трамп Тауэр» с Версалем, а отец говорит об отвратительной природе обмана, который стоит за этой иллюзией. Высказывания родителей одновременно подтверждают и осуждают роль мошенника-виртуоза, которую играет их сын, – он никогда не сможет обеспечить матери ту пышность и великолепие, к которому она стремилась.

В другом эпизоде «Искусства сделки» Трамп пишет: «Забавно – моя мать всю жизнь была домохозяйкой, но тем не менее я часто назначал женщин на высокие должности, и они числились среди моих лучших сотрудников. Обычно они работают гораздо эффективнее, чем мужчины». Помимо очевидного проявления сексизма, Трамп невольно указывает на подсознательную природу своих чувств к матери, говоря о женщинах, которых он назначал на высокие должности, несмотря на то что его мать была домохозяйкой. Не ясно, как одно связано с другим, но очевидно, что пытаясь похвалить своих сотрудниц, он мимоходом задевает свою мать. Здесь есть также намек на собственнические чувства: работавшие у него женщины называются «моими лучшими сотрудниками». На первом месте снова выступает функция, а не иные качества. Мать предстает в образе уважаемой женщины (чего их отец требовал от своих детей), но не имеет веса и рассматривается в лучшем случае как своеобразная прислуга. Подсознательно это подкрепляет детское отрицание зависимости, потребности в тепле, заботе и любви. Его мать практически неотличима от домохозяйки и представляет собой скорее функцию, нежели личность. Говард Стерн обратил внимание на нечто подобное, когда Трамп рассказал ему, что женитьба на Мелании привела его бизнес к процветанию. «Ты говоришь о ней как о талисмане, а не о человеке», – заметил Стерн.

Отождествление с родителем, который причиняет травму, – механизм, защищающий от его осуждения.

Сотрудницы Трампа – не единственные женщины в его жизни, которых он сравнивает с матерью. «Отчасти мои проблемы с женщинами происходили из-за того, что мне приходилось сравнивать их с моей бесподобной матерью, Мэри Трамп, – пишет он в «Искусстве возвращения». – Моя мать чрезвычайно остроумна». Люди, которым доводилось наблюдать за Трампом вблизи, не удивляются тому, что он считает свою мать «бесподобной» и «остроумной». Такие оценки – часть его общей защитной стратегии, скорее всего, восходящей к детским попыткам бороться с тревогой и неуверенностью с помощью крайних суждений о других людях. Разумеется, быть «бесподобной» и «невероятно остроумной» – не то же самое, что быть любящей и заботливой матерью. Самый реальный результат сравнения других женщин с матерью – проблемы Трампа с женщинами.

Книга «Искусство возвращения» полна неточностей, когда речь заходит о Мэри Трамп. Круз перечисляет многочисленные банальности, произносимые Трампом и отмечает, что «в интервью последних десятилетий президент называл свою мать «фантастической», «потрясающей» и «очень теплой», а также «создательницей домашнего уюта, которая любит свое дело». В телевизионном шоу с Мартой Стюарт Трамп сказал, что его мать «восхитительно готовила мясной пирог»; в своем любимом Twitter отзывается о ней как о «замечательном человеке» и «великой красавице». Круз отмечает: во время предвыборной кампании 2016 года Трамп дополнил свое заявление о том, что «никто не уважает женщин больше, чем я», утверждением: «моя мать была величайшим человеком. Поверьте, самым великим из всех». Диковатым заявлением о своем уважении к женщинам и привычной просьбой «поверьте мне» Трамп посылает отчетливые сигналы о том, что любые его высказывания о матери отличаются от его подлинных чувств, если не противоположны им.

Круз также цитирует общие слова о материнской мудрости, которые Трамп выкладывал для своих подписчиков в Twitter не менее семи раз за два года: «Совет от моей матери, Мэри Маклеод Трамп: верь в Бога и будь верен себе». С моей стороны, было бы чрезмерной софистикой заключить, что если вера в себя – то же самое, что вера в Бога, то значит, он и есть Бог? Круз также приводит интервью для лондонской «Санди Таймс», где Трамп сказал репортеру: «Ценности, которые она мне дала, – это очень сильные ценности… Я хотел бы следовать им полностью, но, очевидно, мне этого не удалось». Этот момент смирения и кажущейся самокритики вызывает вопрос, какие именно материнские ценности он имел в виду. Игнорировал он их или отвергал? А может быть, он думал о неосторожном и красноречивом поступке своей матери, о котором было рассказано в 1990 году в журнале «Вэнити Фэйр»? Тогда она спросила у своей невестки: «Что за сына я родила на свет?»

В другой дискуссии о ценностях своей матери Трамп невольно дал читателю возможность заглянуть в свою внутреннюю жизнь. В разделе «Вопросы и ответы» книги о самосовершенствовании «Думайте по-крупному: пусть это случится в вашей жизни в бизнесе», опубликованной в 2007 году, Трамп фактически признает, что его воспитание – особенно отношения с отцом – породило душевное состояние, которое он сам называет «легким помешательством». Отвечая на вопрос о самом лучшем совете, который дали ему родители во время взросления, Трамп сказал: «Они давали мне разные советы. Моя мать была поистине великой домохозяйкой и всегда говорила мне: «Будь счастлив!» Она хотела, чтобы я стал счастливым человеком. Отец лучше понимал меня и однажды сказал: «Я хочу, чтобы ты стал успешным человеком». Он был очень сильно мотивирован на успех. Я говорю про легкое помешательство потому, что отец очень жестко подталкивал меня вперед. Он был жестким, но хорошим человеком. В сущности, он был добр и поощрял меня всегда делать то, что мне действительно нравится. Теперь я успешен и счастлив, и в конце концов достиг того, чего хотели мои родители».

Трамп фактически признает, что его воспитание – особенно отношения с отцом – породило душевное состояние, которое он сам называет «легким помешательством».

Здесь Трамп проявил более яркую способность к самоанализу, чем обычно. Хотя он не раскрывает свои нравственные ориентиры, но доволен выполненными обещаниями. Ему пришлось быстро пойти на попятную в описании своего отца вместо подробного рассказа о том, как этот «жесткий человек» повлиял на него, и в каких вещах его отец придерживался особенно категоричных взглядов.

Как мы уже видели раньше, Трамп раскрывает больше, чем собирается, в нехарактерно искренние для него моменты самоанализа. Вероятно, самое впечатляющее его признание – в том, что отец лучше понимал его, чем мать. Трамп высказал сходную мысль биографу Тому О’Брайену, которому он также сказал: «Отец был более тесно связан со мной». Судя по всему, Трамп в какой-то мере осознавал свое неуважение к матери. Круз приводит цитату из интервью с Чарли Роузом от 1992 года, где Трамп говорит: «Один из моих юридических советников сказал: “Всегда рассчитывайте на вашу мать”. Знаете, наверное, я использовал мать в своих интересах. Я никогда не ценил ее по-настоящему…»

Ребенок, который чувствует себя непонятым или не связанным с матерью, достигает зрелого возраста с большими пробелами в психологическом развитии. Это и есть очевидная патология Трампа: его общеизвестная претенциозность, потребность в постоянном подтверждении того, что его обожают и считают необыкновенно успешным. Когда человек ощущает себя неправильно понятым, страдает его способность понимать других. С другой стороны, это помогло Трампу отточить свое умение «читать» людей, что стало компенсацией за материнское непонимание. Полагаю, что единственным человеком в жизни Трампа, который действительно знал его – за исключением его первой жены Иваны, – был его отец. Он видел великую силу своего сына, как и его склонность к нарушению норм, которую можно проследить от ранних отношений с матерью.

Если Мэри Трамп проявила равнодушие к младенческим попыткам Дональда наладить с ней контакт и до сих пор далека от его воспоминаний и мыслей, – то многие его современные позиции можно интерпретировать как неспособность к восприятию неоднозначности и сложности этого мира, к человеческому сочувствию и сопереживанию. Ребенок должен быть уверен, что его любят, чтобы осмелиться излить свое раздражение на любящего человека. Только так он может выразить свои чувства во всей их полноте. В противном случае он уходит от сложностей и нюансов и даже от понятия неоднозначности. Это характерно для Трампа: он может положительно отозваться о человеке, а на следующий день высказать о нем резко отрицательное мнение. Впрочем, ему трудно делать это, если он пытается оценивать кого-то, кто напоминает его собственного отца. Тогда он видит хорошее со всех сторон.

Даже одержимость Трампа своим имиджем берет начало в его детстве. При нормальной, здоровой динамике отношений ребенок смотрит в глаза матери, когда она кормит его грудью или из бутылочки. Он видит свое отражение в ее глазах и чувствует, как его любовь сливается с ее любовью. Они разделяют это чувство в «гармоничном взаимодействии», описанном многими психоаналитиками, наблюдавшими за отношениями между матерью и младенцем в первые месяцы жизни.

Но иногда эта важнейшая связь недостаточно развита, к примеру, потому что мать часто отвлекается или ребенок слишком подвижен, чтобы удерживать ее взгляд. Тогда младенец получает недостаточно материнского внимания и вырастает в зрелого человека, жаждущего внимания от других людей. Довольно легко наблюдать развитие этой динамики между Трампом и его равнодушной матерью. Глубина его нынешней потребности во внимании и одобрении становится более понятной, если рассматривать ее как проявление стремления, возникшего в раннем детстве.

Неустойчивая связь между матерью и младенцем приводит к неспособности усвоить родительскую любовь достаточно глубоко для подлинного самоуважения и чувства собственного достоинства в зрелом возрасте. Таким образом, дефицит здорового самоуважения у Трампа парадоксальным образом делает его зависимым от внимания других людей, особенно средств массовой информации, к которому он стремится, компенсируя утрату заботливого материнского взгляда в младенчестве. Такие психологические запросы выводят отношения между Трампом и СМИ за пределы его контроля и способности вырваться из порочного круга. Не в силах понять и признать свою психологическую потребность в их восхищении, подтверждении или утешении, он с пеной у рта отрицает правомерность и значимость критических высказываний в прессе. Когда СМИ рисуют неприглядную картину его личности, он воспринимает критику как посягательство на свои полномочия. Это возрождает ранние дисгармоничные отношения с матерью, поэтому Трамп реагирует с негодованием, пренебрежением или угрозами. Он настолько зависим от прессы, что ему приходится заверять себя в обратном и сражаться со всеми, кто сомневается в его мнении.

Чрезмерно острая реакция Трампа на отзывы в прессе наводит на мысль о другом решающем этапе развития младенца. После того как ребенок начинает придавать субъективный характер утверждающей силе материнского взгляда, он сталкивается с силой другого взгляда, который принадлежит ему самому. Французский психоаналитик Жак Лакан описал «зеркальный этап», в котором младенец вступает в контакт с собственным отражением. Но то, что он видит в зеркале, как будто обладает большей целостностью, чем он может осознать или физически испытать в хаотическом новорожденном состоянии. Отраженный образ закладывает основу идеальной личности, к достижению которой люди обычно стремятся на протяжении всей жизни и неизменно обнаруживают, что не могут достичь идеала.

Ребенок, который сталкивается со своим отражением без благотворной поддержки любящего материнского взгляда, гораздо болезненнее воспринимает расхождение между своей реальной и идеальной личностью. Этот разрыв еще сильнее выражен у младенца с беспокойными и даже гиперактивными наклонностями, которые, как мы могли убедиться, Дональд Трамп проявлял в детстве.

Проблемы Дональда в его нескончаемом поиске идеального «я» значительно осложнились, когда образ его идеальной личности стал транслироваться в миллионы американских домов. Его назойливая бравада затрудняет оценку, поскольку он слишком часто требует подбадривания и успокаивающих заверений. Но в то же время его многочисленные твиты отражают претенциозную фантазию о том, что будучи президентом США он может говорить и делать все что хочет, где хочет и когда захочет. В своих твитах он бесцеремонен, как подросток, поглощенный собой и мечтами о своей власти над миром; он не застенчив, но ему нужно регулярно смотреться в зеркало, убеждаясь в своем величии.

Однако в наши дни, когда Дональд Трамп смотрит в зеркало, он видит нечто совершенно иное. Сетевые комментаторы с энтузиазмом говорили об этом в 2017 году, и любой человек, знакомый с личным стилем Мэри Трамп, уже понимал, что когда Дональд Трамп смотрит в зеркало, то видит… свою мать. Или, по крайней мере, ее волосы. Любой наблюдатель сразу же понимает, что волосы Дональда Трампа выглядели бы иначе без его сознательного намерения и усилий. Предприимчивые ищейки в прошлом году распространили в Интернете десятки фотографий. Они лучше всяких слов говорят о том, что прическа Дональда Трампа отличается таким же демонстративным пренебрежением к солидности и натуральному цвету, как и стиль, который предпочитала его мать. Невысказанный вопрос: «Эй, что у вас с прической?» мог бы стать первой репликой в гипотетическом сеансе психотерапии. Но лучше было бы сформулировать его так: почему Трамп носит прическу, так похожую на укладку его матери, которая, по его же словам, плохо понимала его? Может быть, он все еще надеется вернуть силу материнского взгляда, которого ему не хватало в младенчестве? Или это лишь одна из попыток Дональда Трампа заручиться поддержкой своего отца? Как мы вскоре убедимся, Трамп долго пытался заслужить одобрение отца с весьма неоднозначным результатом.

Глава 2
Отец

Халатность и горечь:

Мы должны пережить все это снова.

У. Х. Оден[3]3
  Уистен Хью Оден (1907–1973) – англо-американский поэт и интеллектуал (прим. пер.).


[Закрыть]

«Отец научил меня всему, что я знаю, и он бы понял то, о чем я собираюсь говорить, – произнес Дональд Трамп перед полным залом людей, скорбевших о кончине его отца. – Я приступаю к строительству огромного здания на Риверсайд-бульвар, которое будет называться Трамп-Плейс. Это замечательный проект». В своей речи, которую он счел уместным надгробным посланием сына к отцу, Трамп перечислил другие проекты – «Гранд-Хайатт», «Трамп Тауэр», «Трамп Плаза», «Трамп Тадж-Махал» и «Трамп Кастл», – прежде чем признал, что отец «передал Дональду свой самый драгоценный актив. Как рассказывают Майкл Карниш и Марк Фишер в книге «Трамп разоблаченный», это эмблема всех его достижений, а именно – фамилия Трамп. “Мое имя продается само по себе” – однажды заметил он».

Другой эксперт по Трампу, покойная Лиз Смит, о которой пишет Майкл Д’Антонио в своей книге «Правда о Трампе», заметила, что Трамп «часто ведет себя, как эмоционально зависимый ребенок, который живет в его душе». То, как он перечислял свои достижения в той удивительной надгробной речи и заявлял, что отец бы понял его, доказывает: внутренний ребенок Трампа никогда не был более эмоционально зависимым, – или, по меньшей мере, это никогда не проявлялось с такой очевидностью. Дональд получил последнюю возможность заручиться одобрением человека, в чьей поддержке он больше всего нуждался, и не видел никакого неуважения в том, чтобы воспользоваться этой возможностью в скорбный момент. Фактически, он заявлял, что отец понял бы, зачем и почему он это делает.

Дональд называл своего отца «лучшим другом», «очень сложным человеком» и «моим величайшим учителем». Ясно, что Фред Трамп был самой влиятельной личностью в жизни Дональда. Тот пошел по отцовским стопам в профессиональном плане, вошел в семейный бизнес и воспроизвел как минимум несколько отцовских деловых приемов на пути к успеху. Больше всего Дональд стремился произвести впечатление на отца, доказать свою ценность и в конце концов превзойти его. Разумеется, в финансовом отношении Дональд оставался в долгу у отца из-за до сих пор не определенной доли семейного состояния, которую Фред выделил сыну для начала его бизнеса, и других сумм, перечисленных ему для спасения от кредиторов.

Но в то же время, судя по описаниям Дональда, отношения между отцом и сыном были не теплее, чем между сыном и матерью, хотя открытость Фреда и его присутствие в жизни юного Трампа широко известны. Дональд игнорировал и осуждал некоторые деловые методы отца. И хотя сын называл его «королем», именно отец фактически изгнал Дональда из лона семьи, отправив его в военное училище и навязав строгий порядок неорганизованному и распущенному юнцу. Эта болезненная перемена эхом отозвалась в последующие годы.

Дональд был изгнан, так как Фред больше не мог контролировать сына без посторонней помощи; для этого ему понадобились услуги Нью-Йоркской военной академии. Интересно, что во время своей ссылки Дональд находился примерно в том же возрасте, в каком был Фред после смерти своего отца. NYMA[4]4
  NYMA – Нью-Йоркская военная академия (прим. пер.).


[Закрыть]продолжила отеческое воспитание Дональда, после того как Фред признал, что не в состоянии это делать. Фред распознал необузданный характер сына и понял, что Дональд нуждается в более строгих рамках, чем приняты в обычном колледже, – какие бы жесткие порядки ни насаждал Трамп-старший в собственном доме.

«Мы находились в почти деловых отношениях, – пишет Трамп о своем отце в «Искусстве сделки». – Иногда я задаюсь вопросом, удалось ли бы нам так хорошо поладить, если бы я не был так же нацелен на бизнес, как и он сам». Разумеется, практичные деловые отношения лишены заботы, тепла и той любви, за которой сын может обратиться к отцу. Впрочем, как мы убедимся, «деловой» характер отношений был обусловлен рядом других факторов, влияние которых ощущается до сих пор.

Дональду Трампу хорошо известно, что он обязан своим личным состоянием неэтичным деловым методам отца и деда, эксплуатировавших устремления того экономического класса, который теперь назвали бы их электоратом. Фридрих Трамп, дед Дональда, сколотил первоначальное состояние как владелец борделей, обслуживавших золотоискателей во время Клондайкской «золотой лихорадки». Он обнаружил, что может заработать больше денег на удовлетворении низменных инстинктов охотников за удачей, чем занимаясь тяжелыми горнорудными работами. Трамп не упоминал об этом факте, когда разглагольствовал перед шахтерами, чьи голоса он хотел получить на выборах. «Как предприниматель, занимавшийся темными делами, – пишет Дэвид Кэй Джонстон о деде Дональда, – Фридрих бросал столетнюю тень на семью Трампов своей страстью к наживе и пренебрежением юридическими формальностями, – например, строительством зданий на земле, которая ему не принадлежала». Джонстон полагает, что этот урок не пропал даром для Дональда. Позже тот гордо перечислял деловые успехи, основанные на иллюзии, будто он уже владеет землей, которую только собирался приобрести. «Строительство Фридриха на не принадлежавшей ему земле предопределило условия приобретения особняка Мар-э-Лаго во Флориде его внуком Дональдом, – пишет Джонстон. – Тот сделал это под закладную, которую «Чейз-банк» согласился не оглашать в случае суда».

Дональд называл своего отца «лучшим другом», «очень сложным человеком» и «моим величайшим учителем».

Трамп никогда не упоминал о личном факте, имеющем отношение к вопросу безопасности границ: согласно Кранишу и Фишеру, его дед был «нелегальным эмигрантом». Сколотив состояние в Америке, Фридрих Трамп попытался вернуться на родину, в Германию вместе с тосковавшими по дому женой и дочерью. Но условия, на которых он ранее покинул Германию, обернулись против него. «Отъезд Фридриха противоречил немецкому законодательству. Три года воинской службы были обязательными, и юношам призывного возраста требовалось особое разрешение на эмиграцию. Молодой цирюльник этого не сделал, что подрывало перспективы на возвращение». Немецкие чиновники «осведомились, почему Трамп не вернулся раньше для отбытия воинской повинности. Для них он был человеком, уклонившимся от призыва». В конечном счете Трамп стал бенефициаром «иммиграционного законодательства США, которое в то время наделяло немцев предпочтительным статусом; они рассматривались как истинные белые европейцы, прилежные и трудолюбивые по натуре».

Вернувшись с семьей в США, Фридрих основал процветающий строительный бизнес в Квинсе и привлек своего молодого сына Фреда к освоению стройплощадок. Он скоропостижно скончался в 1918 году во время пандемии «испанской лихорадки», спустя несколько дней после того, как ему исполнилось сорок девять лет. Некоторые члены семьи полагали, что его смерть была ускорена алкоголизмом; в результате семья потеряла большую часть своего состояния и молодому Фреду пришлось осваивать строительное дело. Он начал бизнес со своей матерью под вывеской «Е. Трамп и сын» как раз вовремя, чтобы воспользоваться преимуществом строительного бума 1920-х годов в Бруклине и Квинсе. Отчасти этот бум был подстегнут инфраструктурными усовершенствованиями, превратившими окраины в подходящие места для жилья рабочих из Манхэттена. Трампы снова все потеряли, после того как компания «Е. Трамп и сын» отошла от дел в период депрессии. Когда Фред познакомился с Мэри Энн Маклеод и женился на ней в 1936 году, в возрасте тридцати одного года, он уже вернулся в бизнес и приблизился к обретению состояния.

Хотя Дональд со временем стал описывать своего отца как бизнесмена-самоучку из классической американской истории успеха, одним из секретов Фреда Трампа во время депрессии была его готовность пользоваться чужими неудачами и злоключениями. «Трамп находил благоприятные возможности в сумерках, – пишут Карниш и Фишер. – Когда ипотечная фирма «Леренкраус и K°» обанкротилась из-за обвинений в мошенничестве, Трамп со своим партнером прибрал к рукам их подконтрольную структуру, формально владевшую правами собственности на множество кредитованных объектов недвижимости. Трамп воспользовался этой информацией для скупки домов, которым угрожало изъятие в пользу кредиторов и продажи на публичных торгах. Так он расширил свою базу недвижимости, дешево скупив жилье у людей, у которых не оставалось выбора».

Позже, когда на горизонте замаячила Вторая мировая война, «Трамп хвастался, что угроза военных действий помогла его бизнесу, – пишут Краниш и Фишер. – “Полагаю, что в случае войны прибыль будет более быстрой и крупной”, – говорил он в надежде подогреть продажи. Это замечание звучало цинично, но оказалось верным, по крайней мере, для его компании». Еще более крупный барыш ожидал его после войны, когда мечты возвращавшихся ветеранов о собственном доме стали достижимы благодаря щедрым программам федерального займа. «Хотя Фред похвалялся, что добился успеха собственными силами, – пишет биограф Гарри Харт III в книге «Пропавший магнат: многочисленные жизни Дональда Дж. Трампа», – он заложил основы состояния Трампов с помощью ссуд, гарантированных Федеральным управлением жилищного строительства США». Умение Трампа использовать формальные лазейки в системе FHA ради личной выгоды поставил его в трудное положение в 1954 году. Он был вызван как свидетель в Сенатский комитет США «для отчета за четыре миллиона долларов неоправданной прибыли, полученной за счет федеральной программы строительства жилья для ветеранов», – пишут Карниш и Фишер. Именно тогда, когда Фред Трамп объяснял сложную, но в конечном счете законную схему минимизации объявленных доходов, сенаторы и конгрессмены услышали первое, пусть даже косвенное упоминание о Дональде Трампе. Фред создал для своих детей трастовый фонд, официально владевший и сдававший в аренду землю, где он строил жилье для ветеранов.

К тому времени Дональду было восемь лет, и он жил в доме, построенном Фредом на двойном земельном участке, похожем на южную плантацию своими колоннами и декоративными фигурками жокеев. По словам биографа Майкла д’Антонио, он уже тогда был «проблемным ребенком», который «швырялся ластиками в учителей и пирожными на днях рождения». Д’Антонио рассказывает апокрифическую историю о второкласснике Дональде, который поставил учителю музыки синяк под глазом, поскольку считал, что «тот совершенно не разбирается в музыке». Краниш и Фишер добавляют: «Когда соседский мяч залетал на просторный задний двор Трампов, юный Дональд рычал: “Я все расскажу папе, и он вызовет полицию!”» Они также вспоминают инцидент с другим бывшим соседом Трампа, Деннисом Барнхэмом, выросшим «за несколько дверей» от Дональда. «Он только начал ходить, и мать посадила его в детский манеж на заднем дворе. Отлучившись на несколько минут, она вернулась и обнаружила, что маленький Дональд (в то время ему было пять или шесть лет) зашел на участок и бросает камни в ее сына.