Текст книги "Книга джунглей. История Маугли"

Вкрадчивый голос

МАУГЛИ ЗАТАИЛ ДЫХАНИЕ.

Змея опустила голову еще ниже, и Маугли вдруг нестерпимо захотелось убежать куда-нибудь подальше, но вот беда – бежать-то ему было некуда, потому что он был буквально со всех сторон окружен питоном. Свое чешуйчатое пятнистое тело змея перебросила с ветки на ветку, свернула его так, чтобы замкнуть узким кольцом свободное пространство вокруг Маугли. Человеческий детеныш удивленно покрутил по сторонам головой и невольно вздрогнул, так и не обнаружив ни единого просвета в бесконечном змеином теле.

– Не бойся меня, – ласково прошипела змея. – Не бойся. Я не причиню тебе зла.

Тихий завораживающий шепот вливался в уши Маугли, словно теплый мед. Несмотря на свое отчаянное положение, мальчик невольно расслабился, слушая вкрадчивый змеиный голос. Вскоре веки Маугли отяжелели и начали закрываться. Понимая, что еще минута и он уснет, Маугли энергично тряхнул головой, стараясь сбросить наваждение.

– Я просто проходил мимо, – сказал он. – И никого не хотел побеспокоить.

– Ну, что ты, какое там беспокойство, – прошелестела змея, не сводя с Маугли своих больших красивых глаз. – Ты здесь один, малыш? Быть одному нехорошо. Никто никогда не должен оставаться в одиночестве.

От слов змеи у Маугли стало еще тревожнее на душе, и он инстинктивно прикрылся, обхватив себя руками за плечи.

– Я… э… жду здесь своего друга, – неумело солгал Маугли. – Он вот-вот должен прийти.

Эта ложь не смогла скрыть беспокойства, которое охватило Маугли, лишь сильнее его демонстрируя. Чем неуютнее, скованнее чувствовал себя Маугли, тем довольнее и спокойнее становилась змея. У нее даже уголки широченного рта приподнялись, изображая нечто вроде улыбки.

– Я побуду здесь. Вместе с тобой подожду твоего друга, – нежно прошипела она и спросила, еще ближе придвинув голову к лицу Маугли: – Ведь ты не против?

– Прошу вас, я… я… – заикаясь, выдохнул Маугли.

Змея перестала покачивать головой, неподвижно замерла, глядя прямо в глаза человеческому детенышу своими удивительными глазами. Они то расширялись, то сужались и переливались, быстро меняя свой цвет. Вскоре у Маугли начала кружиться голова.

– Я позабочусь о тебе, – вкрадчиво прошелестел змеиный голос. – И мы с тобой навсегда будем вместе, только ты и я, только я и ты, мой маленький.

– Кто ты? – заплетающимся языком спросил Маугли. Человеческий детеныш больше не испытывал ни страха, ни беспокойства, ни тревоги, ему хотелось только одного – уснуть.

– Каа, – шипящим шепотом ответила змея, быстро поводя в воздухе длинным раздвоенным языком. – Меня зовут Каа…

Не переставая смотреть Маугли прямо в глаза, Каа медленно, незаметно сжимала свои кольца вокруг человеческого детеныша.

– Бедный, маленький человеческий детеныш. Скажи, что ты делаешь здесь, в глубине джунглей?

– Здесь мой дом, – ответил Маугли, едва шевеля языком. Голова у него то и дело стремилась упасть на грудь, слова слетали с губ с трудом, казалось, что он разучился говорить.

– Ты так думаешь, малыш? – спросила Каа. – Но я-то знаю, кто ты на самом деле, и откуда.

– Ты… это… знаешь?

– Знаю, – ответила Каа. – И даже могу показать тебе. Хочешь увидеть?

Она приблизила свою голову к Маугли так, что теперь человеческий детеныш мог видеть только горящие фосфорическим огнем глаза Каа.

– Да… – ответил Маугли и почувствовал себя так, словно он падает в бездонный черный колодец – все быстрее, все глубже…

Сон наяву

А ПОТОМ К МАУГЛИ вернулось зрение, но теперь он видел все словно со стороны.

Джунгли исчезли, их поглотила беспросветная тьма, которую не могли разогнать блестевшие в небесной вышине звезды. А еще, кроме звезд, можно было рассмотреть серые облачка, очень странные, потому что плыли они не по небу, а поднимались из входа в пещеру. Не облачка это были – а дым.

– Большую часть времени люди остаются в своей деревне, стараются держаться подальше от джунглей, – прошелестел в голове у Маугли голос Каа.

Маугли все внимательнее всматривался в появляющиеся перед его мысленным взором картинки. Вот уже не только облачка дыма вылетают из пещеры, но изменился и сам вход в нее – засветился, сделался ярко-красным. Это было похоже на сон, однако Маугли не казалось, что он на самом деле спит. Скорее, это был сон наяву, какой-то хитрый «фокус», которым владеют питоны.

– Но иногда они отправляются в путь, – продолжала Каа. – И тогда пещеры становятся на одну ночь их домом, и светятся красным огнем, и выдыхают из себя горький дым.

Внезапно Маугли непонятным образом переместился внутрь пещеры и увидел, что дым поднимается от палок. Они были уложены горкой, а на их концах плясали яркие оранжевые язычки, от которых и улетали легкие сизые облачка дыма. От ярко светящихся палок веяло теплом.

– Вот это и есть Красный Цветок, – прошептал в голове Маугли голос Каа. – Еще его называют огонь. Красный Цветок придумали люди. Он согревает, освещает и уничтожает все, к чему прикасается.

В пещере показалась тень человека, и Маугли зачарованно замер, а затем шепотом спросил у питона:

– Кто это?

– Человек. Путешественник. Он защищает своего детеныша.

Из темноты у входа в пещеру сверкнули два янтарных глаза. Шерхан. Тигр с ревом ворвался внутрь пещеры, пролетел мимо Маугли и набросился на человека.

«Шерхан? – вздрогнул Маугли. – Откуда? Почему даже здесь от него нет спасения?»

Тигр уже рвал человека когтями, но человек схватил палку, на конце которой танцевало пламя, и несколько раз ударил ею Шерхана. От прикосновения Красного Цветка тигр заревел, завыл от боли, а затем убежал назад, в ночную тьму.

В пещере снова стало тихо, лишь потрескивали оранжево-красные лепестки Цветка, освещая и согревая все вокруг.

– Той ночью Шерхан оборвал жизнь взрослого человека, – продолжала свой рассказ Каа. – Но, убегая, обожженный Красным Цветком тигр не заметил человеческого детеныша, который остался в пещере…

Маугли увидел плачущего человеческого детеныша, он был совсем-совсем маленьким и беспомощным. Кроха.

– И этим детенышем был ты…

– Я? – поразился Маугли.

В пещере, которую продолжал видеть Маугли, раздался легкий шорох, и у входа показались четыре черные, как ночь, лапы. Медленно, озираясь, пантера вошла внутрь, внимательно осмотрелась вокруг.

– Багира, – прошептал Маугли.

Багира увидел человеческого детеныша, постоял, затем осторожно приблизился к нему. Малыш сразу перестал плакать, потянулся к пантере своими ручонками и схватил его за нос. Багира сморщил нос и чихнул. Малыш засучил кулачками и рассмеялся.

– Багира нашел тебя, – произнесла Каа. – Волчица выкормила и воспитала тебя. Но ничто не может изменить судьбы, которая ждет тебя, когда ты вырастешь и станешь взрослым.

Пещера начала размываться перед глазами Маугли, ее сменило оранжевое пламя, которое гудело и разрасталось, закрывая собой все остальное.

Потом Маугли увидел самого себя, только теперь он стал старше, выше, сильнее, лицо у него было строгим, взгляд суровым и неприступным. А вокруг этого нового, взрослого Маугли пылали пожираемые Красным Цветком джунгли. Они стонали и корчились в огне, как обожженный тигр в предыдущем видении.

– Человеческий детеныш станет человеком. А человек разрушает все вокруг себя, несет гибель джунглям.

Маугли прикрыл глаза, однако картинка не исчезла, продолжала мерцать у него в голове.

– Это не я… Я не могу…

– Бедный, бедный малыш.

Слушая вкрадчивый голос змеи, Маугли вдруг почувствовал, будто чья-то могучая рука стиснула ему грудь, не давая вдохнуть. Открыв глаза, он перенесся из своего странного сна наяву назад, в незнакомый уголок джунглей, где его тело крепко сжимал кольцами громадный питон.

Удивительно, но Маугли, обнаружив себя в ловушке, нисколько не испугался и даже не встревожился. Своим завораживающим голосом Каа сумела настолько загипнотизировать человеческого детеныша, что тот полностью утратил волю и способность сопротивляться. У Маугли вновь закружилась голова, а затем он почувствовал у себя на лице дыхание Каа.

Когда змея чуть слышно заговорила, от ее дыхания слегка зашевелились упавшие на лоб Маугли пряди волос.

– Ты хочешь остаться здесь, – прошептала Каа. – Ты очень хочешь остаться здесь.

– Да, – легко согласился Маугли и улыбнулся.

– Ты можешь остаться со мной. Я тебя спрячу. Я тебя надежно спрячу… От всех… – Каа слегка отвела свою голову назад и широко-широко раскрыла пасть, в которую, казалось, легко могла пролезть целая антилопа, не говоря о небольшом человеческом детеныше. – Забудь свой страх… Доверься мне…

Каа еще туже сжала свои кольца, коснулась чешуйчатой кожей подбородка Маугли, нежно лизнула его в лицо раздвоенным языком.

Неожиданно раздалось громкое рычание, и на Каа из глубины джунглей набросилась темная тень. Огромная змея сердито зашипела и неохотно выпустила из своих удушающих объятий Маугли, который свалился на мокрую грязную землю, с трудом приходя в себя после случившегося с ним наяву кошмара.

Маугли медленно, неуверенно поднял голову и увидел, как Каа с шипением отступает назад под натиском напавшего на него зверя. Зверь был огромный, массивный, он поднялся на задние лапы и с рычанием набросился на одно из колец бесконечного тела Каа, рванул его передними лапами и сбросил змею с веток вниз, на землю.

Это было последним, что успел увидеть Маугли перед тем, как потерять сознание и упасть, уткнувшись лицом в холодную грязь.

Конец Совета

ВЕЧЕР СТОЯЛ ПРЕКРАСНЫЙ, тихий, однако на сердце у Ракши было неспокойно.

Она лежала рядом со своим выводком и одним глазом следила за игравшими возле логова волчатами, а другим за Акелой и собравшимися у Скалы Совета взрослыми волками. Ракша нервничала все сильнее. А как не нервничать, как не тревожиться, если где-то вдали затерялся один из ее детенышей? Что с ним сейчас? Как он там справляется один, без нее?

Из задумчивости Ракшу вывело движение, которое она уловила самым краешком глаза. Кто это? Грей? Ну, да, конечно, это Грей, проказник. Убегал куда-то тайком, а теперь возвращается. И во рту что-то держит.

– Грей, в чем дело? – спросила Ракша. – Почему ты не играешь вместе со всеми? И что ты там притащил?

Грей не спеша подошел к матери и положил к ее лапам принесенный им предмет. Это был бурдюк для воды, тот самый, что придумал и соорудил Маугли. Ракша опустила голову, чтобы скрыть переполнявшие ее чувства.

– Почему он должен был уйти? – с жестокой детской прямотой спросил Грей.

– Грей… – прошептала Ракша и прикрыла глаза.

– Мы могли его защитить. Мы не должны были позволить ему уйти.

Ракша легонько прижалась своей головой к голове Грея.

– Я тоже скучаю по нему, – сказала она. – Но зато он сейчас в безопасности, а это важнее всего.

Грей заметил, как что-то шевельнулось в кустах за спиной его матери, и испуганно отпрянул назад. Волчонок задрожал и низко опустил голову. Ракша немедленно обернулась, насторожилась. Вскочили на лапы и другие волки. А из кустов на лужайку неторопливо вышел Шерхан.

– Все домой, внутрь, – негромко приказала волчатам Ракша, не сводя глаз с тигра, и Грей поспешно нырнул в родное логово вместе со своими братьями и сестрами.

Не моргающим внимательным взглядом Ракша провожала Шерхана, который молча прошел мимо собравшихся на Совет волков и приблизился к камню, на котором сидел Акела.

– Что тебе нужно? – спросил Акела, обращаясь к тигру.

Шерхан усмехнулся, показав на секунду свои громадные клыки.

– Мне кажется, ты знал, что я приду.

Акела спокойно, уверенно кивнул в ответ. Ракша подняла голову и увидела кружащих в небе стервятников. Они повсюду следовали за тигром. Падальщики. Мерзкие твари.

– Человеческого детеныша здесь больше нет, – сказал Акела.

Шерхан презрительно фыркнул и тряхнул головой.

– По-моему, я очень ясно выразился, – сказал тигр. – Мне нужен человеческий детеныш, и я хочу, чтобы вы мне его отдали.

Акела посмотрел на Шерхана и медленно, раздельно ответил:

– Я уже сказал тебе, и могу повторить. Человеческого детеныша здесь больше нет. Он покинул Стаю.

Ракша видела, как тяжело, как больно даются ему эти слова. Так же, как ей тяжело и больно слышать их.

– И куда же он отправился, хотелось бы узнать? – небрежно, почти весело спросил тигр, но поза, в которой он стоял, была напряженной, как перед броском.

Ракша это видела по тому, как напряжены плечи Шерхана, как прижаты к земле его задние лапы. Тигр был готов к прыжку, и случиться это могло в любую секунду.

– Он ушел в деревню к людям, – все так же медленно и веско ответил Акела. – Сейчас он уже вместе с ними.

– Значит, человеческий детеныш покинул джунгли, – лениво растягивая слова, произнес тигр. – Так-так-так… Занятно…

– Да, он покинул джунгли, а это значит, что мы с тобой больше не в ссоре. Мир? – предложил Акела.

– Ну, что же, хорошо, – кивнул тигр. – Будем считать, что мы договорились… – с этими словами Шерхан припал к земле и отступил на три шага назад. Ракша почувствовала, что Акела и другие волки успокоились, расслабились, однако что-то мешало ей самой сделать то же самое. И, как оказалось, интуиция ее не подвела. – Если я, конечно, не возьму своих слов назад…

Шерхан высоко взлетел в воздух, устремился на Акелу своим огромным тяжелым телом. Волк вскочил, пытаясь защититься, но не успел – слишком уж стремительным получился бросок тигра. От мощного удара Акела отлетел в сторону и сильно ударился головой о выступ скалы. Не теряя ни секунды, не оставляя Акеле ни единого шанса на спасение, Шерхан сомкнул челюсти на незащищенном горле волка.

Ракша, как и остальные волки, наблюдала за этой сценой, застыв на месте от ужаса. Один краткий миг, и вот уже ее супруг, отец ее волчат безжизненно обмяк в пасти тигра. Один краткий миг между двумя ударами сердца, и весь окружавший волков мир изменился до неузнаваемости.

Стая все еще стояла, парализованная ужасом, а Шерхан уже сбросил Акелу со Скалы Совета. Безжизненное тело вожака с громким стуком свалилось на холодную жесткую землю у подножия скалы, и на него с неба уже падали камнем голодные стервятники.

Над Скалой Совета повис страх. Он был таким сильным, что его, казалось, можно было даже потрогать или попробовать на вкус. По-прежнему не трогаясь с места, Ракша продолжала наблюдать за тигром. Вероломный обманщик стоял на вершине Скалы Совета, и шкура у него на груди потемнела от крови Акелы. Шерхан облизнулся, обвел взглядом стоящих под камнем волков.

– Прошу уделить мне минутку вашего внимания! – мягко зарокотал тигр и продолжил, повышая голос с каждой новой фразой. – Уверяю вас, я не хотел, чтобы все случилось так, как случилось. И постарайтесь понять, что я не виноват в этом. На самом деле, все просто. Я просил вас об одной незначительной услуге, но вы мне отказали в ней.

Ракша чувствовала, как закипает в ее сердце гнев, как ноют зубы от желания впиться в глотку Шерхану.

– Но так или иначе, теперь все кончено, – продолжал тигр. Его голос гремел, далеко разлетаясь вокруг. – Знайте сами и передайте всему миру, что пока я не получу человеческого детеныша, эти холмы будут принадлежать мне, а не волкам. И вам не оспорить мое решение, потому что вы теперь узнали, что такое настоящий страх.

Тигр разлегся на Скале Совета и спокойно принялся вылизывать огромным розовым языком кровавые пятна со своей шкуры.

Сгорающая от гнева и ненависти Ракша прикрыла глаза и вернулась мыслями к Маугли. Волчица радовалась тому, что его не оказалось здесь, когда Шерхан сотворил это беззаконие, и наперекор всему продолжала надеяться на то, что человеческий детеныш жив, здоров и находится в безопасности.

Медведь

БРОДИВШИЙ В ТЕМНОТЕ лучик света упал на лицо Маугли.

Теплое пятнышко медленно проползло по щеке человеческого детеныша, поднялось к глазам и разбудило мальчика. Маугли сел, опершись на левую руку, протер глаза тыльной стороной правой ладони. Повертел головой, пытаясь понять, где находится. Оказалось – в пещере.

Маугли присел на корточки, подобрался, готовый в любой миг сорваться с места. Прислушался. Из темноты донесся едва слышный странный звук, похожий на птичий крик, долетевший из глубокого дупла на дереве.

Впрочем, времени размышлять над тем, что это за звук, у человеческого детеныша не было, потому что теперь шевельнулось что-то справа от Маугли.

Маугли понял, что в этой пещере он не один. Здесь находился кто-то еще, большой и косматый. И этот кто-то громко жевал.

Тут Маугли выдал его собственный живот, в котором вдруг забурчало и забулькало от голода.

Чавканье в пещере прекратилось, а затем из тени на свет показалась большая мохнатая лапа и протянула Маугли ветку со спелыми ягодами.

Это оказался медведь, и был он, самое малое, раз в шесть больше Маугли.

– Привет, – невнятно, с набитым ртом сказал медведь. – Есть хочешь?

Маугли испуганно вскрикнул и, сильно оттолкнувшись ногами, отскочил назад, к стене пещеры.

Уплетавший ягоды медведь был огромным, тяжелым и казался очень неповоротливым в своей мохнатой коричневой шубе. На вытянутой вперед морде медведя поблескивали маленькие умные карие глазки, одна ноздря у него была испачкана ягодным соком. Выглядел медведь вполне добродушным. Он отвел протянутую лапу назад, внимательно осмотрел гроздь ягод, которую предлагал своему гостю, даже понюхал ее темным влажным носом, пытаясь понять, почему так отреагировали на его угощение.

– Не подходи ко мне! – выкрикнул Маугли.

– Не хочешь ягод – не надо, – спокойно ответил медведь и снова принялся жевать.

Еда явно интересовала его больше, чем человеческий детеныш. Объев дочиста ветку с ягодами, медведь лениво повернулся и сунул свой большой нос прямо в лицо Маугли.

Тот, не раздумывая, ударил медведя по носу.

– Ничего себе, – прогудел медведь, потирая нос. – Дерешься, да еще и разговариваешь.

– Ты, знаешь… Ты меня лучше не ешь, – предупредил Маугли, пытаясь взобраться вверх по стене пещеры. Он цеплялся за нее как мог, и руками, и ногами, но ничего не выходило. Тогда Маугли присел на корточки, а поднятые руки выставил вперед, на случай, если медведь снова попробует приблизиться к нему.

– Да не собираюсь я тебя есть, успокойся, – сказал медведь. – Не ем я обезьян.

– А я не обезьяна, – обиженно возразил Маугли.

Медведь почесал себе грудь, удивленно поморгал глазами и переспросил:

– Не обезьяна?

– Нет, – ответил Маугли, поднимаясь на ноги.

– М-да… Но, послушай, ты все-таки очень похож на обезьяну, – заметил медведь.

С непостижимой для такого увальня ловкостью и быстротой он вновь придвинулся к Маугли, заставил его прижаться спиной к стене, обнюхал.

– Руки – длинные, тело – почти безволосое, – принялся перечислять медведь.

Затем он глубоко вдохнул, сморщил нос и добавил:

– И пахнешь, как обезьяна. Ты что – неправильная обезьяна? А что в тебе не так-то?

Маугли отпихнул от себя медведя – точнее, сам отпихнулся от него, быстро проскользнул у него под локтем и перебежал на противоположную сторону пещеры.

– Эй, да успокойся же ты, наконец! – сказал медведь. – Вот завелся, обезьяна неправильная!

– Где я? – требовательно спросил Маугли.

– В моей пещере. Считай, что тебе крупно повезло, – ответил медведь, стрельнув взглядом в сторону Маугли.

– Где-где? – переспросил Маугли.

– Ты что, не помнишь, что случилось? – удивился медведь.

Маугли скрестил руки на груди.

– Нет, не помню, – ответил он.

Медведь улыбнулся и произнес, щуря от гордости свои глазки.

– Короче, я спас тебе жизнь, вот. Другими словами, вырвал тебя из лап смерти! – и с удовольствием продолжил, размахивая в воздухе косматыми лапами. – Точнее сказать, не из лап, а из колец. Проще говоря, я спас тебя от питона, который уже опутал тебя и готовился проглотить. Но тебе повезло, сынок. На твое счастье мимо проходил могучий и храбрый Балу.

Тут медведь подбоченился и выпятил свою грудь.

– Балу? Кто это? – спросил Маугли.

– Балу? Это медведь. То есть я. Балу – это я. Я – медведь Балу.

Балу, словно фокусник, выудил буквально из воздуха еще одну ветку с ягодами и протянул ее Маугли.

– Ты точно не проголодался? – спросил медведь. – Попробуй. Это хорошие ягоды. И вкус у них крепкий, даже у взрослого медведя слезу вышибает.

– Нет, – решительно отказался от «крепких» ягод Маугли, отталкивая от себя ветку.

Медведь явно обиделся, отвел лапу назад, прижал ветку с ягодами к груди.

– Ну, ты, обезьяна, веди-ка себя повежливей. Грубиян, – фыркнул Балу.

– Я уже сказал тебе, что я не обезьяна, – ответил Маугли, выпрямляясь во весь рост.

– Ну, ладно, не обезьяна – значит, не обезьяна, – согласился Балу, вновь принимаясь за свои «крепкие» ягоды. – Ты не обезьяна, я не обезьяна. В этой пещере нет обезьян, договорились. Только позволь тебя спросить – ты по деревьям лазить умеешь?

Маугли почесал нос, посмотрел на медведя и ответил:

– Да. По деревьям я лазить умею.

Балу бросил ветку на землю и пошел к выходу из пещеры. Маугли двинулся следом за ним.

– В таком случае, – не останавливаясь, произнес Балу, – не будем попусту терять время и сделаем это.

– Сделаем? Что сделаем? – заволновался Маугли. – О чем речь?

Балу обернулся, блеснул своими огромными зубами и ответил:

– О чем речь? О расплате, малыш. О расплате.