Текст книги "Одна лишь ты"

Глава 7

– Квартира, конечно, маловата, но меня вполне устраивает! – Патрик показывал Дженнифер свою только что арендованную студию, окна которой выходили на ухоженные, радующие глаз сады, припорошенные первым легким снегом.

Новая студия Патрика, и в самом деле маленькая, располагалась в старом доме и состояла из двух комнат, разделенных кухней.

– Пришлось побегать по магазинам и подыскать удобную, но недорогую мебель. – Патрик провел Дженнифер в кухню, где стояли деревянный стол с белым покрытием и два стула.

В одной комнате Дженнифер увидела диван и старомодный шкаф с выдвижными ящичками, а во второй – старый рояль, комод, стол, на котором лежала нотная тетрадь, несколько стульев, книжный шкаф, переносную стереосистему и деку – магнитофон без усилителя.

Подойдя к роялю, Дженнифер провела ладонью по его глянцевой поверхности, с которой кое-где облупилась краска.

– Какой знакомый инструмент, – удивилась она. – Похож на тот, что стоял в нашем студенческом зале. Помнишь?

– Конечно! И звучит примерно так же. Придется вызывать настройщика. – Патрик подсел к роялю и взял несколько аккордов. – А помнишь, как мы радовались, когда впервые наша музыка зазвучала на хорошем инструменте? Ладно, этот тоже сгодится на первое время.

И он начал играть фрагменты для нового спектакля, а Дженнифер прочитала отрывки из будущего текста. Но сегодня такой слаженной и дружной работы, как раньше, не получалось. И виной тому был холод в квартире. Хотя на Дженнифер были теплые шерстяные брюки, джемпер и кожаные ботинки, она не могла унять дрожь, а Патрик постоянно тер ладони, чтобы согреться.

– Надо поговорить с хозяином, чтобы лучше топили, – сказал Патрик. – Окна нашей студии выходят на север, и солнце редко сюда заглядывает.

Простодушные слова Патрика «мы» и «наши», произнесенные без задней мысли, взволновали Дженнифер. Они с Патриком уже много лет не могли сказать про себя «мы». Ибо давно уже существовали раздельно.

– Когда переезжают в новый дом, обычно первой впускают кошку, – улыбнулась Дженнифер. – Я сейчас чувствую себя такой кошкой.

– А разве это плохо? – рассмеялся Патрик. – Слушай, давай я сбегаю вниз и принесу горячий кофе!

– Может, отправимся в «Борджиа»? – неожиданно предложила Дженнифер.

Они пробыли в новой студии Патрика почти час, и ей не хотелось оставаться здесь – в холодном и пока малообжитом помещении.

На улице шел снег. Ожидая, пока Патрик сходит на цокольный этаж и договорится насчет отопления, Дженнифер смотрела на Хьюстон-стрит, которая в одну минуту из широкой серой асфальтированной дороги превратилась в белое снежное полотно. А машины вдруг показались Дженнифер игрушечными заводными белыми медведями. В се памяти всплыли поэтические строки, и через минуту она уже точно знала, как будет называться одна из будущих арий.

Дженнифер подбежала к чьей-то припаркованной машине, засыпанной снегом, и написала пальцем название арии. Что-то легкое ткнулось ей в спину. Она обернулась и увидела, что Патрик бросает в нее снежки.

– Берегись! – засмеявшись, громко крикнула Дженнифер. – Сейчас ты у меня получишь!

Слепив снежок, она швырнула его в Патрика.

– А ты, оказывается, хорошо владеешь обеими руками! – удивился Патрик. – Надо же!

Дженнифер снова кинула в него снежок и, не задумываясь, шутливо ответила:

– Одинаково хорошее владение обеими руками – большое преимущество и в любви, и на войне!

Мгновенно заметив двусмысленность фразы, она смутилась и вспыхнула.

– В таком случае я сдаюсь! – рассмеялся Патрик.

Дженнифер наклонилась, чтобы слепить еще один снежок, но Патрик вдруг подошел к ней и взял за руки.

– Я же сказал: сдаюсь, – тихо повторил он.

Дженнифер отвела взгляд.

– Хорошо, пусть будет ничья. Или… я даже готова признать тебя победителем.

Патрик постоял, держа ее за руки, потом отпустил и отошел. Дженнифер нервным жестом стряхнула снег с волос и, бросив быстрый взгляд на Патрика, увидела, что он покраснел. От холода? Заметив слова на заснеженном капоте машины, он громко и удивленно прочитал вслух: «Божественная, стань моей!»

Дженнифер потупилась и еле слышно пояснила:

– Это слова из будущей арии Париса. Он поет Елене…

– Я догадался. – Патрик задумчиво провел ладонью по лицу – так, словно хотел избавиться от наваждения. – Хорошие слова. Точные. Их можно будет использовать и в припеве. Замечательно.

Он взял Дженнифер за руку, и они молча направились в кафе «Борджиа». Неловкость и смущение, охватившие их, постепенно исчезли, и они начала спокойно и деловито обсуждать детали будущего спектакля.

Слушая Патрика и изредка вставляя слова, Дженнифер думала о том, что не следует искать в дружеском пожатии особый тайный смысл, а каждую фразу толковать как признание в любви. Они с Патриком – соавторы, творческие партнеры, только и всего.

В кафе «Борджиа» Дженнифер и Патрик сидели не долго. Охваченные вдохновением, они торопились записать свои идеи, поэтому вскоре вернулись в музыкальную студию, где работали весь день. Закончив, они очень удивились, что, оказывается, уже наступил вечер.

В семь часов Дженнифер попрощалась с Патриком и покинула студию. Она быстро шла к Астор-плейс, и настроение у нее было превосходное. Работа ладилась, давалась легко, и Дженнифер радостно думала о том, что поступила правильно, согласившись снова стать соавтором Патрика. Творческий союз Латтимора и Райленд принесет замечательные плоды, их мюзикл будет иметь шумный успех, и о них вновь заговорят как о перспективных, талантливых авторах.

По дороге к метро Дженнифер несколько раз останавливалась, торопливо доставала из сумочки блокнот и авторучку и записывала пришедшие на ум поэтические строки. Войдя в метро, она легко сбежала вниз по ступеням и весело рассмеялась. Прошлые обиды и разочарования теперь не имели для нее никакого значения. Тогда, восемь лет назад, она, Дженнифер Райленд, была неглупой, но наивной и не знающей жизни девушкой. С тех пор многое изменилось. Она повзрослела, набралась опыта, но от будущего, как и восемь лет назад, ожидала только хорошего. И верила, что ее надежды оправдаются.

* * *

Патрик задумчиво прохаживался по студии, вдыхая тонкий, едва уловимый аромат духов Дженнифер.

Как все необъяснимо, странно, непостижимо… Вновь видеть Дженнифер, но смотреть на нее совсем другими глазами. Притворяться бесстрастным, борясь с искушением обнять ее и прижаться к ее нежным губам. Следить за каждым движением, любоваться одухотворенным лицом, внимать голосу. Наблюдать, как легкий снежок припорошил пышные волосы Дженнифер. И все время помнить о том, как много лет назад, по совершенно необъяснимой причине, он, Патрик Латтимор, отказался от этой женщины, способной дать ему счастье. Глупец, он пренебрег ею, не ответил на искреннее и сильное чувство!

А эта шутливая игра в снежки… Как ему хотелось привлечь Дженни к себе и, замерев от восторга, держать ее в своих объятиях! «Божественная, стань моей!» Эти торжественные слова из будущего спектакля Дженнифер написала на засыпанной снегом машине. Почему именно в тот момент они пришли ей на ум?

Вечером, когда Патрик пешком возвращался из студии домой, не замечая ни снега, ни ледяного ветра, дувшего ему в лицо, эта строка все еще звучала в его ушах. Господи, как же избавиться от этого наваждения? Сделать так, чтобы его семья подружилась с четой де Пальма? Да, и чем скорее, тем лучше! Они должны дружить домами. Возможно, это поможет ему избавиться от постоянных мыслей о Дженнифер и о непростительных ошибках прошлого.

– Дженни, я так рада тебя видеть! – очаровательно улыбнувшись, воскликнула Мередит и отошла, пропуская гостью.

Дженнифер тоже улыбнулась и обняла свою старую подругу.

– А где Тони? Паркует машину? – спросила Мередит.

– Нет… Он, к сожалению, не смог прийти и просил извинить его. Мы собирались уходить, когда неожиданно позвонили из Венеции. Там возникли какие-то проблемы с получением разрешения на открытие его нового бутика, и теперь Тони придется срочно лететь туда.

Несмотря ни на что, Дженнифер была искренне рада видеть Мередит. Все-таки раньше они дружили, были привязаны друг к другу. Ну а то, что Мередит вышла замуж за Патрика… так уж сложились обстоятельства.

– Мередит, ты потрясающе выглядишь! Тебе очень к лицу этот сиреневый джемпер!

– Правда? – кокетливо воскликнула Мередит. – Спасибо, Дженни! Прости, у меня в доме беспорядок…

И она стала показывать гостье квартиру, объясняя, как неудобно, когда вся жизнь протекает в одной большой комнате. К Дженнифер подбежала маленькая девочка в балетной пачке и туфельках, поднялась на цыпочки, а потом грациозно поклонилась.

– Здравствуйте! – прощебетала девочка.

– Добрый день, дорогая! – растроганно проговорила Дженнифер. – Ты настоящая балерина. Тебя зовут Лисса?

– Да, а вы – Дженни? – Девочка широко улыбнулась, и Дженнифер заметила, что у нее нет передних молочных зубов. – Я много слышала о вас.

– Правда? Я тоже о тебе много знаю, малышка. Усадив гостью на диван, Мередит предложила выпить, а Лисса закружилась по комнате.

– Этот коктейль готовил Патрик, – с гордостью сообщила Мередит. – Знаешь, с годами он стал таким хозяйственным, не то что прежде!

Дженнифер кивнула.

– Папа учит меня готовить! – подтвердила Лисса, присев рядом с Дженнифер на диван, но тотчас вскочила и снова закружилась и запрыгала по комнате, выполняя балетные упражнения.

– Ой, я забыла, мне надо кое-что сделать на кухне! – воскликнула она и убежала.

Когда Лисса скрылась на кухне, Дженнифер с улыбкой сказала:

– Она очаровательный ребенок, Мередит. Хорошенькая, гибкая, грациозная!

– Да, Лисса – молодец! – живо откликнулась та. – Хорошо поет, занимается балетом. Но мы не заставляем ее. Мы с Патриком считаем: пусть ребенок делает то, что ему нравится. Не хотим за Лиссу ничего решать. Она сама должна выбрать свою дорогу в жизни. – Мередит окинула Дженнифер быстрым испытующим взглядом. – Ты великолепно выглядишь. И так элегантно одета! А помнишь, в студенческие годы тебя совсем не интересовало, какое платье надеть и как причесаться? Этот туалет от Энни Клейн? Я угадала?

– Да, но он простой, без особых изысков. Тони любит дорогие, но не вычурные вещи и меня к этому приучил. – Дженнифер машинально провела рукой по белой шерстяной юбке, словно разглаживая невидимую складку.

Женщины продолжили светскую беседу, обсудили последние достижения моды и заговорили о преимуществах жизни в Нью-Йорке по сравнению с Сан-Франциско. В комнату вошли Патрик и Лисса, оба с подносами в руках. Лисса с важным видом протянула Дженнифер поднос с сыром и крекером.

Детка, поставь его на кофейный столик, чтобы нам всем было удобно, – сказал Патрик.

Девочка выполнила его просьбу, и рядом с ее подносом Патрик поставил свой. На нем лежали авокадо, начиненные мелко нарезанными овощами.

Наклонившись к Дженнифер, Патрик коснулся губами ее щеки.

– А где Тони? – спросил он.

Патрик был одет по-домашнему – в джинсы и простую рубашку. Дженнифер обрадовалась, что Тони не пришел вместе с ней. Он наверняка надел бы дорогой костюм, элегантную сорочку и модный галстук и в таком виде выглядел бы вычурно и нелепо. Нет, Дженнифер, конечно, искренне хотела дружить домами с Латтиморами, однако хорошо, что их первая общая встреча проходит без Тони.

Мередит вела себя дружелюбно, но немного отстраненно. Глядя на встречу двух молодых женщин, трудно было представить, что когда-то они дружили, делили комнату и даже одалживали друг у друга одежду.

Дженнифер постоянно обращалась к маленькой Лиссе, расспрашивая ее об учебе, занятиях балетом, и девочка была горда и рада, что оказалась в центре внимания.

После легкой закуски все с удовольствием отведали жареной телятины, приготовленной Патриком с помощью Лиссы.

– Я не очень люблю готовить, – призналась Мередит. – А сегодня к тому же полдня была занята записями на радио.

Лиссе еще какое-то время позволили посидеть со взрослыми, а потом Патрик повел ее спать. Сегодня была его очередь укладывать дочь и рассказывать ей сказку на ночь. Лисса на прощание поцеловала Мередит и пожелала Дженнифер спокойной ночи.

Через минуту она, в пижаме и с игрушечной пандой в руках, вернулась и весело улыбнулась. Дженнифер, глядя на эту девочку, вдруг подумала, что, если бы ее дочь была жива, ей сейчас тоже было бы шесть лет и у нее так же выпали бы молочные передние зубы.

– Спокойной ночи, Дженнифер! – Лисса поцеловала гостью в щеку.

Неожиданное проявление детской нежности тронуло Дженнифер и вновь напомнило об умершей дочери. Она привлекла Лиссу к себе, прижалась губами к ее уху и тихо сказала:

– Хороших тебе снов, дорогая. Я рада, что мы познакомились.

Лисса убежала, а Дженнифер, опустив голову, смахнула слезы. Патрик и Мередит сочувственно смотрели на нее.

Патрик поднялся и пошел взглянуть, легла ли дочь, а Дженнифер смущенно сказала Мередит:

– Прости, что не сумела сдержаться. Поцелуй Лиссы напомнил мне о моей дочери. Не знаю, говорил ли тебе Патрик…

– Да, говорил, мне очень жаль, Дженни. Ты пережила страшную трагедию.

Мередит подвинулась к гостье и обняла ее за плечи. Это был единственный за вечер знак искреннего сочувствия и расположения с ее стороны, но Дженнифер ощутила неловкость.

– Я расскажу тебе обо всем как-нибудь в другой раз, – промолвила она.

– Да, конечно… Я все понимаю. Но может, сейчас ты немного расскажешь о своем муже? Где и как вы познакомились?

– Мы познакомились с Тони в ночном клубе. Я сочинила несколько скетчей и песен для «Норт-Бич плейерс» и пришла на их выступление. Кстати, отличная группа талантливых молодых людей! После окончания концерта Тони представился мне и предложил выпить по коктейлю. Он сразу мне понравился, и я согласилась.

Когда вернулся Патрик, Дженнифер продолжила свой рассказ.

– Хотя Тони прожил в Сан-Франциско недолго, он сумел завести там знакомства и наладить связи с бизнесменами, занимающимися производством кожаных изделий. Он уже имел деловые связи во Флоренции. – В ее голосе прозвучала явная гордость за мужа.

– Значит, когда вы поженились, Тони еще не был преуспевающим бизнесменом? – уточнила Мередит.

– Нет, его бизнес находился только в состоянии становления, но всю свою дальнейшую деятельность он уже продумал до мелочей. Тони сам очень трудолюбивый и всегда радуется моим успехам. Кстати, он с вниманием и большим интересом отнесся к нашему новому проекту и…

– Я тоже! – прервала ее Мередит. – Но Патрик предпочитает все держать в секрете и почти ничего не рассказывает о вашей новой работе. – В ее глазах мелькнуло раздражение.

– О каких секретах ты говоришь? – возразил Патрик. – Просто пока не о чем рассказывать: Как только у нас появится первоначальный материал, мы сразу же подключим тебя к нашей работе.

Снова «мы», «наша»… Дженнифер, уловив напряженность между супругами, поспешила добавить:

– Да, Мередит, пока работа в начальной стадии, но я уверена: мюзикл получится хороший и принесет нам успех.

– Я тоже очень на это надеюсь, – поддержал ее Патрик.

Сев за рояль, он сыграл несколько музыкальных фраз из будущего спектакля. Мередит одобрила их, и Дженнифер с облегчением вздохнула.

– Чудесная музыка! – сказала Мередит.

– Мне тоже она нравится, – согласилась Дженнифер. – Кстати, музыка Патрика имеет одну замечательную особенность: чем больше ее слушаешь, тем выразительнее она кажется.

– Да ладно тебе! – смутился Патрик.

– Уверена: «Елена» станет хитом! – воскликнула Мередит.

– Дай-то Бог!

Дженнифер взглянула на часы и, ахнув, вскочила с дивана.

– Половина первого ночи! Надо же, как незаметно пролетело время!

Хозяева проводили гостью до двери. На прощание Дженнифер и Мередит обнялись – легко и непринужденно, совсем как восемь лет назад. Мередит несколько раз повторила, что в следующий раз они непременно должны встретиться вчетвером, вместе с Тони, и Дженнифер твердо пообещала ей это.

Патрик предложил проводить Дженнифер до такси, но она, поблагодарив, отказалась. Восемь лет назад он уже однажды посадил ее в такси, а после этого… Но вспоминать о печальных эпизодах прошлого в такой чудесный вечер не хотелось. Сейчас все мысли Дженнифер были сосредоточены на будущем. Оно виделось ей прекрасным, радостным, сулящим исполнение надежд.

– Спокойной ночи, Патрик! Спасибо за прекрасный вечер и вкусный ужин! Все было превосходно. Мередит, я очень рада, что снова встретилась с тобой и познакомилась с маленькой прелестной Лиссой. Спасибо!

Они расцеловались, попрощались, и Дженнифер ушла. По дороге домой она думала о проведенном вечере и о том, что все-таки прекрасно, когда давние друзья встречаются вновь. Несмотря ни на что.

* * *

– По-моему, Дженни крупно повезло, что она встретила де Пальма, – говорила Мередит, пока они с Патриком убирали со стола и мыли посуду. – Но ее история показалась мне не совсем правдивой.

Патрик удивленно взглянул на жену.

– Что ты хочешь сказать?

– Видишь ли, они ведь очень разные. Едва ли Тони привлекало общение с людьми театра. У него серьезный бизнес, он богатый человек… Думаю, он женился на Дженни, преследуя определенные цели.

– Какие же, например?

– Они познакомились, когда, по словам Дженни, бизнес Тони находился только в становлении. А предложил ей выйти замуж после того, как умер дед Дженни и оставил внучке приличное состояние.

– Подозреваешь, что у де Пальма были меркантильные интересы?

– Не исключено. Вспомни, какой в студенческие годы была Дженнифер: в потертых джинсах, растрепанная, без макияжа. И какой она стала теперь. Элегантная дама, со вкусом одета, дорогая косметика, изысканные духи. Согласись, Дженни очень изменилась к лучшему!

– Ты права. – Патрик сделал вид, будто сосредоточился на сковородке, которую чистил.

– Однако счастья за деньги не купишь, – назидательно заметила Мередит. – Видел, какое у Дженни было лицо, когда Лисса поцеловала ее?

Разумеется, Патрик заметил слезы в глазах Дженнифер и искренне посочувствовал ей.

– Я рад, что они с Лиссой понравились друг другу, – признался он.

– Странно, почему они не заведут второго ребенка? – размышляла вслух Мередит. – Они могут себе это позволить.

Патрик нахмурился. Ему было неприятно думать, что у Дженнифер есть муж и она каждый вечер занимается с ним любовью. Да и слова Мередит о том, что «они могут себе это позволить», прозвучали вызывающе. Патрик мгновенно уловил намек. Да, пока к сожалению, он и Мередит могут позволить себе немногое… Когда восемь лет назад красавица Мередит предпочла всем своим состоятельным поклонникам Патрика, он был на седьмом небе от счастья и очень гордился собой. Поклялся сделать все, чтобы Мередит никогда не пожалела о своем выборе, но до сих пор ему немногое удалось. А он так мечтал и все еще мечтает роскошно одевать жену и жить с ней в престижных апартаментах!

Патрик вытер руки, подошел к Мередит и обнял ее.

– Все будет хорошо, дорогая, не расстраивайся. Вот увидишь, мы добьемся успеха и станем богатыми. Обещаю: наступление Нового года ты отпразднуешь в фешенебельной квартире одного из самых престижных нью-йоркских небоскребов!

Мередит засмеялась и коснулась губами щеки Патрика.

– Я очень в это верю. Но ты не думай… Я сказала про Дженни вовсе не потому, что завидую ей. Да, я небогата, зато у меня есть прелестная дочь Лисса и самый любимый и дорогой человек на свете – ты, мой муж.

Она крепко прижалась к Патрику, а он закрыл глаза. На долю секунду перед его внутренним взором промелькнул образ Дженнифер Райленд и растворился без следа, словно легкое воздушное облачко.

Глава 8

Дженнифер сидела на ковре в гостиной, положив на колени большую желтую подушку, и делала пометки в блокноте. Повсюду на полу и на кофейном столике лежали книги, чистые листы бумаги и авторучки. В гостиной было тихо, царил полумрак, горела лишь настольная лампа. Работа над либретто продвигалась успешно, и вдохновение ни на минуту не покидало Дженнифер. Она любила такие тихие, спокойные вечера, а привычка располагаться на ковре с подушкой на коленях осталась у нее со школьных лет, когда Дженнифер вот так же садилась на пол в гостиной и делала домашние задания, а дедушка, расположившись в кресле, смотрел телевизор или дремал.

Но Дженнифер работала так, только когда Тони не было дома. Муж очень любил чистоту, порядок и привык, чтобы все вещи находились на своих местах. Тони снова отправился по делам в Венецию, но на этот раз не настаивал, чтобы жена сопровождала его. Тони понимал: у Дженнифер много работы, и она должна оставаться дома.

– Я буду скучать по тебе, дорогая, – ласково сказал он перед отъездом.

– Если вдруг я тебе срочно понадоблюсь, позвони. Вылечу в Венецию первым же рейсом! – пообещала Дженнифер.

– Я тоже всегда готов прибыть по первому твоему зову, – улыбнулся Тони. – Но ты сейчас так занята, что неделя одиночества тебе не помешает. Хотя, думаю, ты устаешь от этих своих персонажей…

– Как же я могу от них уставать, – возразила Дженнифер. – Ведь для меня и Елена, и Менелай, и Парис, и Кассандра – живые люди. У каждого своя жизнь, свой характер, и я пытаюсь изобразить этих людей с предельной достоверностью, чтобы зрители тоже полюбили их.

– Уверен, тебе это удастся. Правда, не понимаю, как у тебя все это получается, дорогая.

– Тони, не преувеличивай мои способности, – засмеялась Дженнифер. – Мне тоже сложно представить себе, как это получается, что ты так удачно ведешь дела, открываешь новые бутики, приносящие, что, кстати, немаловажно, приличный доход.

Улыбнувшись друг другу, они обнялись и поцеловались.

В одиннадцать часов вечера раздался телефонный звонок, и Дженнифер встревожилась. Кто может звонить в столь поздний час? Тони? Но в Европе сейчас глубокая ночь. Она подняла трубку и услышала голос Патрика.

– Дженни? Привет! Надеюсь, не разбудил тебя?

У нее перехватило дыхание, сердце учащенно забилось.

– Привет… Нет, ты не разбудил меня, Патрик. Я работаю. А ты чем занимаешься?

– Сижу за роялем. Что ж, это прекрасно, что ты работаешь, Дженни. Я-то думал, только мне не удается угомониться в такое позднее время.

Патрик хотел кое-что уточнить. Сказал, что некоторые строки в либретто, возможно, придется переделать, поскольку они плохо ложатся на музыку.

Дженнифер пыталась сосредоточиться и внимательно слушать Патрика, но ей это плохо удавалось. Голос его звучал приглушенно, и от этого интонации казались особенно доверительными, почти интимными. У Дженнифер так сильно билось сердце, что она боялась, как бы Патрик не услышал его стук.

Наконец ей удалось собраться с мыслями, она взяла авторучку и блокнот и начала записывать.

– Да, Патрик, я учту это. Подумаю над этим… Утром мы с тобой все обсудим, и я покажу тебе исправленный вариант стихов.

Попрощавшись с Патриком, Дженнифер еще долго смотрела в одну точку и прислушивалась к биению своего сердца. Что же с ней происходит? Почему она так остро реагирует на обычный, в сущности, деловой звонок Патрика? Старинные швейцарские часы в гостиной громко пробили четверть первого, и Дженнифер вздрогнула. Как незаметно пролетело время!

А ее странная реакция на столь поздний телефонный звонок объясняется просто: когда Тони нет, она всегда пугается вечерних звонков, потому что волнуется за мужа. А к Патрику это не имеет никакого отношения. И вообще ей следует вести себя с ним спокойно и выдержанно. Только тогда их совместная работа будет продвигаться гладко и успешно.

Дженнифер включила телевизор. Телеведущий сообщил прогноз погоды на завтрашний день, и его бодрый голос успокоил ее. Она направились в ванную комнату, ополоснула лицо холодной водой и, возвращаясь обратно в гостиную, столкнулась на пороге с… Тони.

– Ой, Тони! – От неожиданности Дженнифер громко вскрикнула.

– Прости, дорогая, я напугал тебя! Не ожидала меня увидеть?

Тони, улыбаясь, привлек к себе жену и крепко обнял.

– Ты… вернулся?

– Так получилось. Я и сам до последней минуты не знал, что приеду. Но надеюсь, мое неожиданное возвращение не стало для тебя неприятным сюрпризом, дорогая?

Вместо ответа Дженнифер прижалась к мужу и поцеловала его в губы.

– Я очень соскучился по тебе. – Тони тоже поцеловал жену. Обведя взглядом гостиную, он рассмеялся: – Я так и знал, ты работаешь по ночам, сидя на ковре! Как говорится, кот из дому – мыши в дом! Почему бы тебе не расположиться в кабинете? Там удобнее.

Дженнифер смущенно опустила голову. Ей было неприятно, что муж застал в гостиной беспорядок. А что касается работы в кабинете, то туда она не пойдет. Кабинетом они теперь называли бывшую спальню дочери, и работать там Дженнифер было тяжело и тоскливо. Мысли путались, одолевали горестные воспоминания.

Пока Тони наливал вино, Дженнифер быстро убрала свои бумаги и книги и расставила все по местам. Муж рассказывал ей о том, как прошла деловая поездка, но она никак не могла вникнуть в смысл его слов. В ушах до сих пор звучал негромкий, с мягкими, доверительными интонациями голос Патрика.

Рассказывая, Тони часто упоминал имена женщин: дизайнеров, клиентов, рекламных моделей. Дженнифер задумчиво смотрела на него. Как он красив, привлекателен, обаятелен. И к тому же очень состоятельный человек. А блестящие внешние данные в сочетании с богатством всегда заманчивы для женщин. У таких мужчин, как Тони, столько возможностей для романов и интрижек…

– В общем, ты не испытывал недостатка в женском внимании, – с улыбкой заметила Дженнифер. – Ленчи в дамском обществе, обеды и, наверное, ужины?

Тони засмеялся.

– Конечно! Ведь эти дамы – мои деловые партнеры, и я… – Внезапно он замолчал, и в его глазах промелькнуло удивление. – Дорогая… а почему ты об этом говоришь? Ревнуешь? Господи, но ты же знаешь, что я любил и буду любить только тебя одну!

Дженнифер улыбнулась и обняла мужа.

– Нет, дорогой, я не ревную.

– Запомни: в моей жизни существуешь лишь ты одна. Пойдем спать, любимая. Уже очень поздно.

– А теперь, друзья, давайте поговорим и обсудим наши проблемы. – Шерон Макьюэлл обратилась к Патрику Латтимору и Дженнифер Райленд после того, как все они выпили по коктейлю. – Сейчас времена изменились, и постановка мюзикла на Бродвее обходится примерно в четыре-пять миллионов долларов.

Шерон Макьюэлл, продюсеру спектакля «Любите друг друга, а не воюйте!», было около сорока. Эта стройная элегантная дама, с роскошными блестящими черными, коротко стриженными волосами, зачесанными назад, искренне радовалась, что Патрик и Дженнифер возобновили совместную работу над музыкальным спектаклем, но вместе с тем, отлично разбираясь в законах и порядках театрального мира, проявляла осторожность в оценках перспектив.

– Да, времена изменились, – повторила Шерон. – Сейчас из спонсоров и продюсеров так просто денежки на постановку спектакля не вытянешь. Они стали осторожными и недоверчивыми. И в целом я понимаю их. Кому охота терять деньги? Вспомните, что получилось с мюзиклом, недавно поставленным на Бродвее? Ему прочили большой успех, а он не выдержал и двух представлений! Конечно, они всего боятся.

И таких примеров из театральной жизни можно было привести множество. Провалы добротных спектаклей преследовали продюсеров, как ночные кошмары, и объяснить причины творческих неудач было затруднительно. Иногда одна-две нелестные театральные рецензии прекращали существование мюзикла, оставляя в недоумении и растерянности его авторов и исполнителей. Так, например, случилось с мюзиклом по мотивам пьесы Роберта Шервуда «Глупые восторги», либретто для которого написал Алан Джей Лернер, а музыку – Чарльз Строуз. И даже известные, громкие имена авторов не спасли спектакль от провала!

Латтимор и Райленд, отнюдь не претендуя на славу Лернера и Строуза, были уверены в душе, что их мюзикл ожидает более удачная судьба. Только вот как убедить состоятельных продюсеров вложить деньги в проект? Эта задача казалась сложной даже искушенной в театральных делах Шерон Макьюэлл.

– Мне одной ваш спектакль не потянуть, надеюсь, вы это понимаете, – продолжала Шерон. – А где найти независимых продюсеров – большой вопрос. Обращаться к таким гигантам, как «Парамаунт» или «Уорнер бразерс», я не хочу. Они, возможно, и согласятся финансировать постановку, но сразу же выдвинут множество условий и затребуют себе все права на спектакль. В случае удачной премьеры они, имея права на наш спектакль, захотят устроить прокат по кабельному телевидению, записать на видеокассеты… А нам надо, чтобы мюзикл шел на сцене. Нет, к ним обращаться я не буду.

Шерон рассказала Патрику и Дженнифер о серьезных проблемах, которые возникнут перед ними в процессе постановки спектакля: костюмы, декорации, реклама, арендная плата, совместные контракты, авторские гонорары…

– Имейте в виду, друзья, даже самый талантливый спектакль требует огромных финансовых затрат. Так что будьте готовы ко всему!

Патрик и Дженнифер полностью разделяли озабоченность Шерон, но очень верили в ее деловую хватку и умение убеждать инвесторов в успехе будущего спектакля, а значит, и в том, что он принесет им солидную прибыль.

В самом начале совместной работы Патрик не раз предупреждал Дженнифер, что их ждут трудности, и она была к этому готова. Патрик напоминал о том, что Шерон Макьюэлл согласилась быть продюсером «Тарзана», а от «Камеи» отказалась. Но несмотря ни на что, Дженнифер, преисполненная надежды, верила в успех их мюзикла.

Работа длилась уже четыре месяца, и за это время многое было сделано: либретто почти дописано, написаны все арии и музыкальные номера. В этот период Дженнифер чувствовала себя очень счастливой. Работа захватила ее, а совместное творчество с Патриком оказалось таким же продуктивным и интересным, как и восемь лет назад. Они понимали друг друга с полуслова, и тексты, написанные Дженнифер, идеально ложились на музыку, сочиненную Патриком. Правда, Патрик больше не приглашал Дженнифер домой, не выражал желания познакомиться с ее мужем и начать дружить домами. Очевидно, напряженная работа над спектаклем заслонила от него маленькие житейские радости. Да и в жизни Тони де Пальма наступил весьма ответственный период: он вел переговоры об открытии нового бутика в Венеции, совершал деловые поездки и дома появлялся редко.

Дженнифер целые дни проводила в новой студии Патрика. Иногда туда заходила Мередит, говоря, что должна срочно решить с мужем кое-какие домашние проблемы, а телефона в студии нет. Она сидела, слушала их новые сочинения, отвлекала от работы, а потом уходила. Дженнифер была уверена, что внезапные появления Мередит в рабочей студии мужа вызваны не срочными делами и проблемами, а совсем иными мотивами, но обсуждать с Патриком поведение его жены не считала возможным. Это раньше она позволяла себе высказывать неудовольствие или делать Мередит замечания. Но прошло восемь лет, и с тех пор многое изменилось: Мередит стала женой Патрика.