Текст книги "Планета приключений"

Глава 5

Переход по широкой долине под золотисто-коричневым послеобеденным солнечным светом вызвал у Рейта чувство настоящей эйфории. На сердце у него было легко, его сонливость как будто сдуло ветром: он чувствовал себя сильным, готовым к действиям и был полон надежд. Он испытывал к Зэп-210 легкую прозрачную симпатию. «Странное, необычное существо, – думал он, незаметно за ней наблюдая, – и какая же бледная, словно привидение». Чувствовалось, что ей было неуютно в столь неожиданно широком пространстве. Ее взгляд скользил по небу, над величественными горами, возвышавшимися справа и слева до самого горизонта, который, как Рейт определил, простирался, должно быть, над Первым Морем.

Они спустились в долину, к подножию гор. Мутная река протекала между берегами, густо заросшими темно-красным камышом. Рядом росла трава паломников, стручки которой были неотъемлемой частью питания на Чае. Зэп-210 скептически посмотрела на серо-зеленые стручки и не узнала в них скрученных, ссохшихся желтых ломтиков, поставляемых в подземелья. Она их там ела, совершенно не задумываясь о том, что это было.

Рейт видел, как она постоянно оглядывалась на пройденный ими путь; как ему показалось, несколько тоскливо.

– Ты жалеешь, что ушла из подземелий?

Прежде, чем ответить, Зэп-210 немного подумала.

– Я очень боюсь. Мы видны со всех сторон. Может быть, и зужма касчаи наблюдают за нами из щелей. Может быть, они потом натравят на нас ночных собак.

Рейт посмотрел вверх на отверстие: тень, которую с того места, где они теперь стояли, различить было почти невозможно. Он не обнаружил никаких следов слежки: казалось, что они были абсолютно одни во всей открытой долине. Но твердой уверенности в этом у него не было. За ними могли наблюдать через отверстия в скалах. Черные плащи становились слишком заметными. Он посмотрел на Зэп-210. Наверняка она еще будет колебаться прежде, чем снимет эту одежду. Рейт остановился.

– День клонится к закату. Может быть, нам удастся найти на побережье деревню.

Они прошли километра три по течению. Река стала намного шире и, в конце концов, закончилась болотом. На другой ее стороне стоял густой лес из огромных даяновых деревьев. У деревьев, расположенных на краю леса, стволы были слегка выгнуты наружу. Рейту уже приходилось раньше видеть такие деревья. Он предположил, что это одна из священных рощ хоров – ужасного народа, жившего на южном побережье Первого Моря.

Священная роща – если это действительно была она, – добавила Рейту нерешительности. Встреча с хорами могла оправдать опасения Зэп-210 относительно Гхауна и нелюбезных обычаев ее обитателей.

Сейчас хоров видно не было. Они пошли дальше, вдоль края болота, и дошли до маленького холма, с которого можно было окинуть взглядом поверхность болота метров на сто: вдалеке лежало медлительное Первое Море. Справа и слева в море выдавались извилистые отмели, которые в надвигающихся сумерках почти не были видны. Где-то на юго-востоке – видимо, совсем близко – должен был находиться Карабас, в котором люди искали секвины, а дирдиры устраивали на них охоту.

Рейт внимательно осмотрел линию берега и постарался сориентироваться, исходя только из своих чувств. Зэп-210 сердито смотрела на море и спрашивала себя, что может принести ей будущее. Примерно в полукилометре дальше на юго-востоке Рейт заметил очертания шатких подмостков, которые вели через болото к морю. Там, где они заканчивались, находился причал, возле которого покачивались шесть привязанных лодок. На возвышении вдали обозначались очертания деревни, которая и должна была находиться неподалеку от причала.

Несмотря на то, что хоры не вели себя враждебно постоянно, они жили по очень сложным законам, которые не терпели нарушений. Незнание их не давало чужестранцу никаких поблажек: правила были однозначны. Поэтому встреча с хорами становилась весьма щекотливым мероприятием.

– Я не хочу рисковать и близко подходить к хорам, – сказал Рейт, повернулся и посмотрел назад через мрачные горы. – Сивиш находится далеко на юге. Нам нужно попасть к мысу Бриаз. Там мы сможем сесть на корабль и поехать вдоль западного побережья, хотя я пока еще не знаю, чем мы сможем заплатить.

Зэп-210 посмотрела на него, раскрыв от удивления рот:

– Ты собираешься взять меня с собой? «Вот, значит, в чем причина ее меланхолического созерцания панорамы», – подумал Рейт. Он спросил:

– А у тебя есть другие планы?

Она недовольно поджала губы:

– Я думала, ты собираешься идти один.

– И оставить тебя наедине с горами? Ты слишком плохо обо мне думаешь.

Она презрительно посмотрела на него и осведомилась о причинах его заботы.

– Здесь на поверхности часто встречаются случаи «буйного поведения» – пошутил Рейт. – И я не думаю, что тебе это особенно понравится.

– О!

– Нам нужно быть очень осторожными. Эти плащи... Нам лучше их снять.

Зэп-210 растерянно взглянула на него:

– Идти дальше без одежды?

– Нет. Только без плащей. Они будут возбуждать подозрение и враждебность. Нам не нужно, чтобы нас принимали за гжиндр.

– Но ведь я должна стать одной из них!

– Я думаю, что в Сивише ты примешь другое решение. Конечно, если надеяться на то, что мы туда попадем. Мы ничем себе не поможем, если нас будут принимать за гжиндр.

Он снял свой плащ.

Со сморщенным от неудовольствия лицом она последовала его примеру и осталась пред ним в серой нижней рубашке.

Рейт свернул плащи в один узел.

– Возможно, ночь будет холодной. Я возьму их с собой.

Он поднял синюю папку, которая теперь стала лишней. Рейт подумал и сунул ее за подкладку своей куртки.

Они пошли на северо-восток к побережью. Постепенно роща хоров превратилась в расплывчатое черное пятно позади них, а отмели, наоборот, стали огромными и темными. Карина 4269 скользила все дальше по небу, и ее свет приобрел торжественное предвечернее свечение. Однако черно-пурпурная гладь облаков предвещала одну из неожиданно налетавших на Чае бурь. Она неотвратимо надвигалась все ближе, тучи заволакивали небо, время от времени сверкали молнии. Под ними бледным графитным глянцем сверкало море. Перед ними, прямо возле одной из выдающихся в море кос, появилась вторая роща даяновых деревьев. Священная роща? Рейт обвел глазами местность, но не увидел никакого поселения хоров.

Роща стояла перед ними; мощные стволы деревьев выгибались с внешней стороны наружу, а ветви, словно огромные солнечные зонты, свисали к земле. Возможно, что где-то здесь и скрывалась деревня, но в этот момент они были единственными живыми существами под почти черным, а местами еще золотисто-коричневым небесным шатром.

Рейт скрыл от Зэп-210 свои сомнения; у нее хватало собственных переживаний. От солнца ее лицо немножко покраснело. В своей плотно облегающей рубашке и с черными волосами, обрамлявшими лоб и уши, она казалась совершенно другим человеком, а не бледным и несчастным чертенком, на которого Рейт наткнулся в столовой Пагаза. Может, это его фантазия приукрасила ее? Или ее тело действительно стало более круглым и полным? Зэп-210 заметила его взгляд. В свою очередь, она смотрела на него смущенно и упрямо.

– Почему ты меня так рассматриваешь?

– Просто так. Только теперь ты выглядишь совершенно иначе, чем тогда, когда я с тобой познакомился. Иначе и привлекательнее.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – надулась она. – Ты говоришь глупости.

– Может быть... В один из следующих дней – не сегодня – я тебе расскажу, как люди живут на поверхности. Нравы и обычаи здесь очень сложны – интимнее, даже более «буйные», чем в подземельях.

– О! – Зэп-210 сморщила нос. – Почему ты идешь к лесу? Разве это не еще одно тайное место?

– Я этого не знаю, – Рейт показал на тучи. – Ты видишь эти черные пятна, которые висят на небе? Это дождь. Я надеюсь, что среди деревьев мы не промокнем. Кроме того, скоро стемнеет, и тогда появятся ночные собаки. У нас нет оружия. Если мы влезем на дерево, то будем в безопасности.

Больше вопросов Зэп-210 не задавала. Они приблизились к роще.

Даяны устремлялись высоко вверх. У крайних деревьев они остановились и прислушались, но ничего, кроме шелеста деревьев, предвещавшего надвигавшуюся бурю, не услышали.

Шаг за шагом они пошли в рощу. Солнце пробивалось сквозь тучи и разбрасывало вокруг сотни темно-золотистых стрел. Рейт и Зэп-210 углубились в тень. Нижние ветки деревьев висели в тридцати метрах над их головами. Забраться на эти деревья было невозможно; роща не могла стать лучшим укрытием от ночных собак, чем поросшее травой открытое холмистое пространство. Вдруг Зэп-210 остановилась и вроде бы стала прислушиваться. Рейт ничего не слышал.

– Что ты слушаешь?

– Ничего.

Но она продолжала слушать и осматриваться по сторонам. Рейт почувствовал себя неуютно; он никак не мог понять, что же могла почувствовать Зэп-210, а он нет.

Тихо и осторожно, словно кошки, они продолжали пробираться дальше, стараясь держаться при этом в тени. Перед ними появилось свободное от деревьев пространство, над которым громоздились огромные кроны. Они увидели круглую поляну, на которой стаяли четыре хижины, а посередине возвышалась невысокая площадка. Из стоявших вокруг стволов были вырезаны фигуры, напоминавшие мужчин и женщин – из каждого ствола одна пара. Мужчины были изображены с длинными подбородками, как у щелкунчиков, невысокими лбами, надутыми щеками и лягушачьими глазами. У женщин же были длинные носы и улыбающиеся рты. Ни одна из этих скульптур не была похожа на типичного мужчину или женщину хоров, которые, как вспоминал Рейт, были очень похожи друг на друга во всем: в фигурах, чертах лиц и одежде. Позы скульптур изображали – стилизованно – акт совокупления. Рейт искоса посмотрел на Зэп-210, которая казалась ошарашенной. Рейт решил, что она приняла эти не совсем ясные позы за изображение спортивных упражнений или посчитала их выражением «буйного поведения».

Тучи затянули солнце. Над поляной повисла темнота. Первые капли дождя упали на их лица. Рейт внимательно посмотрел на хижины. Они были построены по типичному архитектурному образцу хоров – из грязно-коричневых кирпичей, с черными железными крышами, напоминавшими по форме кегли. Хижин было четыре, и они образовывали на поляне квадрат, причем вход в каждую из них был посредине. Казалось, что все они пусты. Рейт не мог себе даже представить, что могло бы находиться внутри этих хижин.

– Подожди здесь, – прошептал он Зэп-210.

Пригнувшись, он подбежал к ближайшей хижине и прислушался: ни звука. Он попытался открыть дверь, и она сразу же распахнулась. Изнутри ему в нос ударил тяжелый, неприятный запах плохо высушенной кожи, смолы и мускуса. На вешалке висели несколько десятков разных масок из дерева, которые соответствовали мужским ликам вырезанных из стволов фигур. В середине комнаты стояли две скамейки. Ни оружия, ни одежды, никаких ценностей видно не было. Рейт вернулся к Зэп-210 и нашел ее разглядывающей с поднятыми от отвращения бровями вырезанные из стволов фигуры.

Пурпурная молния прорезала небо, и почти сразу же за ней последовали раскаты грома. Дождь полился с неба, как из ведра. Рейт быстро отвел девушку в хижину. Они вошли и остановились, в то время, как дождь с силой продолжал барабанить по крыше.

– Хоры – абсолютно непредсказуемый народ, – задумчиво сказал Рейт. – Но я не могу себе представить, чтобы они заявились в свою рощу в такую ночь.

– А зачем им вообще сюда приходить? – с недовольным видом спросила Зэп-210. – Ведь тут только и есть всего, что эти странные танцоры. Хоры тоже так выглядят?

Рейт сообразил, что она имел в виду фигуры, вырезанные из стволов деревьев.

– Ни в коей мере, – ответил он. – Это желтокожие, очень опрятные и корректные люди. Мужчины и женщины похожи друг на друга как внешне, так и в поступках.

Он вспомнил рассказ Анахо о хорах: «Странный народ с таинственными обычаями. Днем они совершенно не такие, как ночью – во всяком случае, так говорят. Каждый из них имеет две души, которые заменяют друг друга с рассветом и с заходом солнца, так что каждый хор воплощает в себе два характера».

Позднее Анахо его предостерег «Хоры обидчивы, будто ядовитые змеи! Обращайтесь к ним только в случае крайней необходимости. Но и в этом случае нужно обойтись минимумом слов. Болтливость они считают преступлением против природы... Никогда не обращайте внимания на присутствующих женщин. Не смотрите на их детей. Вас могут заподозрить в том, что вы хотите навести на них порчу. А самое главное – обходите подальше их священные рощи! Их оружие – железные дротики, которые они метают с удивительной точностью. Очень опасный народ!»

Рейт повторил все эти мысли настолько точно, насколько мог их воспроизвести. Зэп-210 села на скамейку.

– Ложись, – предложил ей Рейт. – Попробуй заснуть.

– При таком шуме ветра и столь мерзком запахе? Неужели на Гхауне все дома такие же, как этот?

– Не все, – пробормотал Рейт.

Он выглянул за дверь. Чередование вспышек молний и полумрака вызывало иллюзию эротических движений у деревянных фигур. Зэп-210 тут же назадавала вопросов, на которые Рейт не решился дать ответы. Неожиданно по крыше забарабанил сильный град. Буря внезапно прекратилась, и слышался только шум ветра в даяновых деревьях.

Рейт вернулся в хижину и сказал так, что даже сам почувствовал фальшивость своего тона:

– Теперь ты сможешь, наконец, отдохнуть. Во всяком случае, ветер шумит уже не так сильно.

Она издала тихий звук, значения которого Рейт так и не понял, и сама вышла в дверной проем. Вдруг она повернулась к Рейту.

– Кто-то идет.

Рейт бросился к двери и выглянул наружу. На краю поляны стояла фигура в одежде хора. Мужчина это был или женщина, Рейт определить не мог. Фигура зашла в хижину как раз напротив той, в которой они находились. Рейт сказал Зэп-210:

– Нам лучше отсюда уйти, пока у нас еще есть такая возможность.

Девушка остановила его:

– Нет, нет! Тут еще один.

Следующий хор появился на поляне и посмотрел на небо. Первый вышел из хижины с бросающим отблески факелом в руке, а второй быстро бросился к хижине, в которой затаились Рейт и Зэп-210. Первый не обратил на это никакого внимания. Когда хор вошел, Рейт нанес ему мощный удар, оставив без внимания все правила обходительности и этикета. В этом случае и мужчина, и женщина имели равные права. Хор без сознания повалился на пол. Рейт прыгнул к нему. Это был мужчина. Рейт сорвал с него накидку, связал руки и ноги шнурками и заткнул рот кляпом из рукава своего плаща. С помощью Зэп-210 он оттащил его под полку, на которой висели маски. Рейт сразу же обыскал обмякшее тело и нашел два металлических дротика, кинжал, а также мягкий кожаный мешочек, полный секвинов, который он взял, испытывая некоторое чувство неловкости.

Зэп-210 стояла у двери и заворожено смотрела наружу. Первая из хоров оказалась женщиной. На ней была женская маска, а также белая юбка. Она стояла посередине поляны, напротив углубления возле платформы, в которое она бросила факел. Если ее и поразило исчезновение мужчины, вошедшего в хижину, она не показывала вида.

Рейт выглянул наружу.

– Теперь... Пока здесь только одна женщина...

– Нет! Сюда идут еще люди.

Три фигуры раздельно появились на поляне и разошлись по трем хижинам. Одна тоже вышла в женской маске, белой юбке и с факелом в руке, который положила в углубление. После этого она, как и первая, неподвижно замерла в ожидании. Теперь появились и две другие фигуры. На них были мужские маски и, как и на женщинах, белые одежды. Они подошли к возвышению в середине поляны и остановились напротив напряженно замерших женщин.

Рейт медленно стал понимать назначение священной рощи. Зэп-210 пристально наблюдала за происходящим.

Рейту стало ужасно не по себе. Если все будет продолжаться так, как он предполагал, этот процесс испугает девушку и вызовет у нее шок.

Появились еще три человека. Один из них направился в хижину, в которой сидели Рейт и Зэп-210. Рейт попытался использовать ту же тактику расправы, что и с первым хором. Но в этот раз удар был не таким точным, и мужчина упал на пол с недоуменным возгласом. Рейт моментально оказался на нем и схватил его за горло, которое сжимал, пока хор не потерял сознание. Как и в предыдущем случае, он связал его шнурками и сделал кляп из рукава. Кроме того, он не забыл забрать у него и кошелек.

– Мне очень жаль, что пришлось стать вором, – извинился Рейт. – Но мне деньги сейчас нужнее, чем тебе.

Зэп-210, стоявшая у двери, растерянно ойкнула. Рейт подошел к ней. Женщины – теперь их было трое – разделись и стояли на поляне совершенно голые. Они напевали мелодию без слов – сладкую, тихую, настойчивую. Три хора в мужских масках стали медленно танцевать по кругу около возвышения.

Зэп-210 почти беззвучно пробормотала:

– Что они делают? Зачем они оголяются? Такого мне видеть еще не приходилось.

– Это всего лишь религиозный ритуал, – нервно объяснил Рейт. – Не надо на это смотреть. Ложись спать. Спи! Ты, наверное, очень устала.

Она посмотрела на него удивленным, недоверчивым и светящимся взглядом.

– Ты не ответил на мой вопрос. Я поражена. Мне еще никогда не приходилось никого видеть голым. На Гхауне все ведут себя так... неприлично? Это шокирует. А пение: крайне неприятное. Что они собираются делать?

Рейт постарался закрыть ей обзор.

– Может, тебе все-таки лучше поспать? Ритуал будет весьма скучным.

– Они меня не утомляют. Я удивлена, что люди могут быть такими дерзкими. И ты только посмотри! А мужчины!

Рейт глубоко вздохнул, и ему в голову пришло сомнительно решение.

– Иди сюда! – Он протянул ей маску и шляпу хоров. – Одень это.

Она в нерешительности отпрянула.

– Зачем?

Рейт взял мужскую маску и одел ее на лицо.

– Мы идем. – Но...

Она бросила зачарованный взгляд на возвышенность. Рейт резко повернулся к ней и одел на нее вторую маску хоров.

– Они наверняка нас увидят, – пыталась возразить Зэп-210– Они за нами погонятся и убьют.

– Вполне возможно, – сказал Рейт. – Тем не менее, лучше будет, если мы уйдем.

Он выглянул и внимательно посмотрел на поляну.

– Сначала ты. Беги за хижину. Я пойду за тобой.

Зэп-210 выскользнула из комнаты. Женщины на платформе пели все более призывно; голые мужчины стояли в кругу.

За хижиной Рейт нашел Зэп-210. Были ли они замечены? Пение продолжалось, становясь то тише, то громче.

– Иди через рощу к окраине. И не оглядывайся.

– Это смешно, – пробормотала Зэп-210 – Почему это мне нельзя смотреть назад?

Она пошла в сторону леса. Рейт следовал метрах в шести за ней. Из хижины донесся бешеный вопль. Пение сразу же прекратилось, воцарилась мертвая тишина.

– Беги! – крикнул Рейт.

Они помчались по священной роще, срывая с себя маски и шляпы.

Позади них раздался страстный и злой рев, но хоры их не преследовали; возможно, их сдерживало то, что они были совершенно голыми. [Позднее Рейт подробнее узнал о священных рощах и межчеловеческих отношениях хоров. В городах и деревнях мужчины и женщины носили одинаковые одежды; сексуальные отношениях рассматривались, как выродившиеся. Только в священных рощах происходило спаривание – голыми и в ритуальных масках, чтобы еще больше подчеркнуть половые различия. С помощью масок мужчины и женщины принимали новую идентичность. Дети рассматривались не как кровные потомки определенных родителей, а как продукт первобытной формы отношений между мужчиной и женщиной]

Рейт и Зэп-210 добежали до края рощи. Здесь они остановились, чтобы отдышаться. Небо было уже чистым, и лишь возле голубой луны еще виднелись несколько клочьев облаков.

Зэп-210 посмотрела вверх.

– А что это за маленькие огоньки?

– Это звезды, – объяснил Рейт. – Далекие солнца. Около большинства из них вращаются группы планет. С одной из них, под названием Земля, происходят люди: твои предки, мои и даже хоров. Земля – это родина людей.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Зэп-210.

– Я расскажу тебе об этом как-нибудь в следующий раз. Не сегодня.

Они пошли по заросшим травой холмам сквозь ясную звездную ночь, и у Рейта временами появлялось странное чувство. Ему представилось, что он будто бы еще очень молод и гуляет под чистым звездным небом по лугу со стройной девушкой, которая его очаровала. Сон, галлюцинация или что-то еще, что пробуждало в нем такое настроение, стало настолько сильным, что он взял шедшую рядом Зэп-210 за руку. Она искоса взглянула на него, но возражать не стала: еще один непонятный аспект удивительного Гхауна.

Некоторое время они так и шли дальше. Постепенно Рейт вернулся к действительности. Он брел по поверхности Чая. Его сопровождала... Почему-то он не довел мысли до конца. Словно почувствовав ход его мыслей, Зэп-210 сердито вырвала у него свою руку. Может быть, она тоже на какое-то время погрузилась в мечтания.

Они молча шли дальше. Когда голубая луна стаяла уже прямо над ними, они наконец добрались до гор из песчаника и нашли у их подножия защищенную нишу. Закутавшись в свои плащи, легли на песок. Рейт не мог заснуть. Он смотрел на небо и слушал, как девушка дышит. Она тоже не спала. Почему же он так стремительно, несмотря на опасность погони и смерти, решил убраться из рощи хоров? Чтобы защитить невинность девушки? Смешно. Он в темноте посмотрел на ее лицо – бледное, повернутое к нему в свете луны пятно.

– Я не могу заснуть, – тихо пожаловалась она. – Я очень устала. Поверхность нагоняет на меня страх.

– На меня иногда тоже, – согласился с ней Рейт. – Так ты предпочла бы оставаться в подземельях?

Как всегда она не ответила прямо.

– Я никак не могу понять, что я видела. Я не всегда понимаю саму себя. Такого пения, как сегодня, я никогда раньше не слышала.

– Они поют мелодии, которые существуют тысячелетия и никогда не меняются, – объяснил Рейт. – Может быть, эти мелодии принесены сюда еще с Земли.

– Но они показывались другим без одежды! Так поступают на поверхности все люди?

– Не все, – успокоил ее Рейт.

– Но почему же они так поступают?

Рано или поздно ей все равно придется это объяснить, размышлял Рейт. Но только не сегодня ночью!

– Обнаженность не играет большой роли, – пробормотал он. – Все тела почти не отличаются друг от друга.

– Почему же тогда они выставляют их напоказ? В подземельях мы всегда остаемся одетыми и стараемся не допускать случаев «буйного поведения».

– А в чем же заключается, в конце концов, это «буйное поведение»?

– В грубой близости. Люди в игре дотрагивались друг до друга. Это же в высшей мере глупо!

Рейт очень осторожно подбирал слова.

– Может быть, это нормально – ну, как будто ты проголодаешься или еще как-то. Ты сама никогда не была «буйной»?

– Конечно же, нет.

– И ты даже никогда об этом не думала?

– От мыслей защититься нельзя никак.

– Разве не было такого молодого человека, с которым ты особенно хотела бы подружиться?

– Никогда!

Зэп-210 была возмущена.

– Ну, теперь ты на поверхности и здесь совсем другие обстоятельства... А теперь тебе лучше поспать. Вполне возможно, что завтра все селение хоров устроит на нас охоту.

Наконец Рейт заснул. Один раз он проснулся и увидел, что голубая луна уже исчезла с неба, и вверху до самых звезд все было черным. Со стороны холмов до него донесся печальный вой ночного пса. Когда он снова закутывался в плащ, Зэп-210 полусонно прошептала:

– Я робею от вида неба.

Рейт плотно придвинулся к ней. Совершенно неосознанно он вытянул руку и погладил ее по голове, но волосы теперь были мягкими и густыми. Девушка вздохнула и расслабилась, что снова возбудило в Рейте неукротимый инстинкт защитника...

Ночь подошла к концу. На востоке появилось ржавое свечение, которое становилось все светлее и перешло в сиреневый, а затем в светло-желтый восход солнца. Пока Зэп-210 оставалась лежать, закутавшись в своем плаще, Рейт проверил содержимое изъятых у хоров кошельков. С радостью он обнаружил в них девяносто пять секвинов; это было больше, чем он рассчитывал найти. Он попробовал метать дротики – острые, как иглы, железные стрелы длиной двадцать сантиметров с кожаными рукоятками. Кинжал он засунул за пояс.

Они вскарабкались на склон гряды холмов и вскоре достигли гребня. За их спиной продолжала свой восход Карина 4269, освещая линию берега и давая возможность определить очертания второго болота с мелкими заводями и трясиной. Вдали виднелись силуэты такой же гряды холмов, как и та, на которой они стояли. Деревня хоров лежала в полутора километрах левее от склона холма. Почти под их ногами через заболоченную территорию к самому морю вели мостки – ненадежная конструкция из стоек, бревен и досок, дрожавшая под напряжением водного потока, омывавшего подножия холмов. К сухим деревянным столбам были привязаны шесть лодок – изогнутые к носу и корме, которые напоминали украшенную мачтой треску. Рейт посмотрел на поселение. Над несколькими железными крышами в воздухе клубился дым; это был единственный признак жизни. Он снова перевел взгляд на лодки.

– Под парусом идти намного легче, чем идти пешком, – объяснил Рейт своей спутнице. – И мне кажется, что вдоль берега дует попутный ветер.

Зэп-210 ошеломленно спросила:

– Плыть по такой огромной пустоте?

– Чем она пустее, тем лучше, – попытался успокоить ее Рейт. – Море не внушает мне опасений. Но вот люди, которые по нему плавают... Это же касается, естественно, и суши.

Он стал спускаться с холма. Зэп-210 карабкалась за ним. Они дошли до мостков и осторожно ступили на шаткую конструкцию. Где-то по близости раздался гневный пронзительный крик. Они увидели, как подросток со всех ног кинулся в деревню.

Рейт побежал.

– Иди быстрее! У нас не так много времени.

Зэп-210 бежала за ним, тяжело дыша. Они быстро домчались до конца пирса.

– Мы не сможем убежать! Они будут преследовать нас на лодках.

– Нет, – возразил Рейт. – Я не думаю.

Он переводил взгляд с лодки на лодку и выбрал ту, которая, по его мнению, была самой крепкой и надежной. Перед деревней собралась возбужденная толпа. Двенадцать фигур бросились в сторону пирса, еще двенадцать следовали за ними.

– Прыгай в лодку, – скомандовал Рейт. – Подними парус. Еще не поздно. Поднимай парус!

– Я не знаю, как.

– Потяни за веревку, которая тянется вверх на мачту.

Зэп-210 осторожно спустилась в лодку и попыталась последовать указаниям Рейта. В это время Рейт пробежал вдоль пирса и обрезал привязи всех остальных лодок. Под влиянием течения, а также слабого ветра они стали удаляться от берега.

Рейт вернулся к лодке, где Зэп-210 с отчаянием пыталась справиться с парусом. Она собрала все силы, и ей удалось сдвинуть парус с реи. Рейт в последний раз обернулся на орущих обитателей деревни, затем прыгнул в лодку и оттолкнулся от причала.

Для того, чтобы раскрыть паруса или освободить рею времени не оставалось. Рейт схватил весла, вставил их в уключины и ускорил движение. Кричащие хоры взбежали на шаткий пирс. Там они остановились и метнули свои дротики. Железо взмыло высоко вверх и упало в воду в нескольких метрах от лодки. Это прибавило Рейту сил, и он приналег на весла, а затем поднял и парус. Рея свободно скользнула, и послышался скрип такелажа; серое полотнище наполнилось ветром, лодка легла на курс и легко поплыла по воде. Хоры молча стояли на пристани и смотрели вслед уплывающим от них лодкам.

Рейт держал курс прямо в открытое море. Зэп-210, съежившись, сидела в середине лодки. Наконец, она нерешительно произнесла:

– Умно ли так далеко удаляться от берега?

– Очень умно. Иначе хоры могли бы двигаться за нами вдоль берега и убить нас, как только мы бросили бы якорь.

– Я никогда раньше не видела такого огромного открытого пространства. Оно кажется мне ужасным из-за своей открытости.

– Несмотря ни на что, наши шансы сейчас лучше, чем вчера и в это же время. Ты хочешь есть?

– Да.

– Посмотри-ка, что у них есть в резервном запасе. Может быть, нам повезет.

Зэп-210 поднялась и подошла к маленькому шкафчику в носовой части. В нем между кусками канатов, предметов такелажа, запасных парусов и фонаря она нашла кувшин с водой, а также мешок, полный засушенных стручков растения паломников.

Когда берег превратился в размытую линию, Рейт направил лодку на северо-запад и поставил грубый парус по ветру.

Целый день ветер дул в попутном направлении. Рейт оставался на курсе, удаленном от берега на десять миль и находившемся вне поля зрения хоров. Вдали виднелись холмы, обозначавшие береговую линию; постепенно они становились все меньше, а затем и совсем исчезли.

К вечеру поднялся ветер и погнал по темному морю пенящиеся волны. Такелаж тяжело скрипел, паруса трепетали, лодка рассекала воду, за кормой оставался белый след, а Рейт радовался каждой миле, пройденной таким способом.

Карина 4269 села за стоявшие на берегу горы. Ветер стих, и лодка замедлила ход. На море опустилась темнота. Зэп-210 испуганно сжалась на средней скамейке. Просторы неба ее угнетали. Рейт очень устал и, в конце концов, решил: он установил парус, закрепил руль, устроился с максимально возможными удобствами и заснул.

Его разбудил прохладный утренний бриз. В полумраке он прошел к мачте и поднял все паруса. Затем возвратился к рулю и в полудреме правил лодкой до восхода солнца.

К полудню показался выдающийся в море длинный мыс. Рейт бросил якорь у безлюдного песчаного серого берега и принялся искать пищу. Он нашел солоноватую речку, куст с темно-красными драконовыми ягодами и растущую повсюду траву паломников. В реке он обнаружил большое количество ракообразных созданий, но не смог заставить себя наловить их и употребить в пищу.

Через несколько часов они снова вышли в море. Для того, чтобы отойти от берега, Рейт воспользовался веслами. Холмы закончились, и берег теперь представлял собой другую картину. Серые песчаные просторы и большие болота сменились узкой полоской гальки. За ней стояли голые красные скалы, и Рейт, державшийся до этого подветренного берега, направил лодку далеко в море.

За час до захода солнца на горизонте на северо-востоке появился длинный, низкий корабль, плывший параллельно их курсу. Солнце уже низко склонилось к горизонту, и Рейт рассчитывал не попасться на глаза команде этого судна; корабль по своим очертаниям был очень похож на пиратские галеры Драшады. В надежде избежать встречи, он изменил курс, свернув на юг. Корабль тоже сменил курс. Случайно это было или нет, Рейт с уверенностью сказать не мог. Он направил лодку прямо к берегу, который к этому времени находился примерно в шестнадцати километрах. Казалось, что корабль снова изменил курс. При этом Рейт определил, что он их наверняка догонит. Зэп-210, опустив плечи, наблюдала за всеми этими маневрами. Рейт задавал себе вопрос, что ему делать, если галера все-таки догонит их. Девушка не имела ни малейшего понятия, чего он опасался. К тому же, сейчас вряд ли был самый подходящий момент ей что-либо объяснять. Рейт решил, что убьет ее, если станет ясно, что захвата в плен избежать не удастся. Но затем он изменил свое решение: лучше они вместе прыгнут за борт и утонут. Хотя и это бессмысленно – пока есть жизнь, есть и надежда.