Текст книги "Станция Араминта"

Через час после захода он переоделся в темно-синие брюки и мягкую серую рубашку. Шард обратил внимание на его приготовления.

– Куда это ты так собираешься? Или это секрет?

Глауен сделал пренебрежительный жест.

– Ничего особенного. Просто встреча.

– И кто же эта счастливая девушка?

– Сессили Ведер.

Шард усмехнулся.

– Смотри только, чтобы вас не застукала ее мать. Она ведь Фелис Ведер, урожденная Вук, она никогда не поступалась своей добродетелью.

– Попробую рискнуть.

– Я ничего против не имею. Сессили очаровательная девушка! Если она встречается с тобой, я должен сказать…

– Думаю, я уже знаю, что ты хочешь сказать.

– Ну, как хочешь.

В дверях Глауен остановился.

– Что бы там ни было, ты, пожалуйста, никому не говори об этом, особенно Арлесу.

– Естественно, нет. Я что, такой уж глупец?

– Нет. Но ты сам учил меня ничему не доверять.

Шард рассмеялся и обнял его за плечи.

– Верно. Только помни, не попадись.

Глауен спустился по лестнице и вышел в ночь. Не чувствуя под собой ног, он прибежал к дому Ведеров; затем, сделав по лугу большой круг, приблизился к розовому саду. Он прошел между двумя мраморными урнами, бледными в ночном свете, и прокрался в тень ивовых ветвей. Справа и слева от него стояли ряды статуй, между которыми были разбиты клумбы с розами. За ними маячили темные башни и ярусы, эркеры и балконы дома Ведеров.

Глауен направился вдоль центральной аллеи к дальним ступенькам. Он остановился и прислушался, но вокруг стояла тишина. В воздухе висел аромат белых роз; с этого момента аромат роз всю жизнь будет напоминать ему об этой ночи. В саду были только он да статуи. Он тихо подошел к месту встречи. Сессили еще не подошла. Он сел в тени на скамейку и приготовился ждать.

Время шло. Глауен сидел и смотрел на звезды, многие из которых он мог назвать. Он нашел созвездие, известное под названием Лютня Эндемиона. В самом его центре в мощный телескоп можно было бы разглядеть Старое Солнце… Он услышал слабый шорох. Прозвучал тихий голос:

– Глауен? Ты здесь?

Глауен вышел из тени.

– Я здесь, около скамейки.

Сессили издала тихий невнятный звук и побежала к нему навстречу; они встретились и обнялись. Упоение! Над головами поток звезд Хлыста Мирсеи несется в космос, вокруг аромат роз и мраморные статуи в свете звезд.

– Пошли, – сказала Сессили. – Пойдем вон туда к деревьям, там можно найти, где посидеть.

Она подвела его к открытой беседке, колонны которой были увиты виноградом. Они сели на скамейку, которая тянулась на половину внутреннего периметра беседки. Шли минуты. Сессили заерзала и подняла глаза.

– Ты такой молчаливый.

– Мне пришли в голову очень странные мысли.

– Какие же? Расскажи мне!

– Это трудно описать; это скорее даже настроение, чем обычные мысли.

– А ты все-таки попробуй.

– Я посмотрел на небо и звезды, – заговорил он, – и почувствовал, как на меня внезапно нашло какое-то откровение, как будто я ощутил всю галактику. В то же самое время я почувствовал миллионы и миллиарды людей, рассеянных по звездам. Их жизни, а может быть, сами люди, казалось, начали издавать какие-то негромкие звуки, настоящую тихую музыку. Какое-то мгновение я чувствовал эту музыку и понимал ее значение, потом я посмотрел на звезды, и в это время ты спросила меня, почему я такой молчаливый.

Немного подумав, Сессили сказала:

– Такие мысли наводят на меня грусть. Я предпочитаю считать, что мир начался вместе с моим рождением и останется таким без изменения навечно.

– Очень странная вселенная.

– Какая разница? Меня это вполне устраивает, а ее механизм меня совершенно не интересует, – она повернулась лицом к Глауену. – Я не хочу, чтобы ты забивал себе голову странными мыслями или слушал таинственную музыку. Это отвлекает твое внимание от меня. Я намного интереснее, чем звезды… я так думаю.

– Я в этом не сомневаюсь.

На восточной стороне неба красное зарево объявило о приближении двух других звезд этой системы – Песни и Лорки. Они наблюдали, как сначала Песня, а потом и Лорка поднялись на горизонте. Песня была похожа на бледную оранжевую луну, а Лорка – очень яркая звезда, сверкающая всеми цветами радуги.

– Я не могу долго оставаться, – сказала Сессили. – Собрание комитета происходит в нашем доме, и там же присутствует твоя двоюродная тетка Спанчетта. Они с мамой все время ссорятся, поэтому собрание закончится довольно рано.

– А что это за комитет?

– Они обсуждают программу Парильи. В этом году представлений в «Орфее» будет меньше, и как раз сейчас они разбираются с мастером Флорестом, а это непросто, ведь он может быть очень упрямым. Мечта его жизни – построить новый «Орфей» как раз напротив Лицея, и каждый сол из его турне во внешний мир идет в фонд этого проекта.

– Ты уже сказала ему, что уходишь из труппы?

– Еще нет. Но его это не волнует. Он ожидал этого. Он всегда просто приспосабливает свой материал под те таланты, которые у него есть в наличии, поэтому он и имеет такой успех. Во время Парильи у него будут три коротеньких представления, и я участвую в каждом из них: музыкальные спектакли в Верд и в Милден и драматический спектакль вечером в Смоллен, где я буду бабочкой с четырьмя крыльями. Мне бы очень хотелось самой сделать свой костюм из крыльев настоящих бабочек.

– Пожалуй, это будет непросто.

– Если ты мне поможешь, то не так уж и сложно. Ведь у тебя есть разрешение на полеты?

Глауен кивнул головой.

– Чилк досрочно подписал мне допуск на прошлой неделе. Я уже свободен от всех учебных полетов.

– Тогда мы можем слетать на луга Мароли и набрать там крыльев бабочек.

– А почему бы и нет, если, конечно, твоя мама одобрит эту идею, в чем я очень сомневаюсь.

– Я тоже в этом сомневаюсь… если я попрошу у нее разрешение заранее. Поэтому, если она меня об этом спросит, то я расскажу ей, когда мы уже вернемся. Думаю, наступило время завоевать себе хоть какую-то независимость? Правда, совсем небольшую, я бы еще хотела какое-то время оставаться маленькой девочкой… Ну, я пойду, пока мама не хватилась меня. У нее свое понятие о независимости.

– Когда ты хочешь съездить на луга Мароли? Мне надо будет узнать об этом за один или два дня.

– Через неделю после следующего Инга начнутся школьные каникулы. Клуб Каллиопы планирует пикник с купаньем на озере у Голубой горы. Может быть, мы вместо этого пикника устроим свой собственный?

– Отлично. Я попрошу Чилка приберечь мне флаер.

Сессили поежилась.

– Не хочется уходить, но надо. А ты осторожней возвращайся домой! Не оступись и не сломай себе что-нибудь. И не дай унести себя какой-нибудь большой ночной птице!

– Я буду осторожен.

7

Чилк давал Глауену летные уроки, и ему не составляло никакого труда забронировать флаер, для того, что в летном журнале будет числиться как «патрульный день кадета».

В назначенное ясное солнечное утро Инга Глауен и Сессили прибыли в аэропорт. Глауен нес плетеную корзинку и длинную ручную сеть, а Сессили несла сумку с провизией.

Чилк указал им на стоящий поблизости флаер.

– Вот ваш Митрикс. Но зачем вам корзина и сеть?

– Мы хотим слетать на луга Мароли за крыльями бабочек, – сказала Сессили. – Мне они нужны для костюма на Парилью. В спектакле я буду играть прекрасную бабочку с четырьмя крыльями.

– Вы непременно такой и будете, – галантно заверил Чилк.

– Только не говорите никому об этом, – предупредила Сессили. – Это должно быть сюрпризом.

– Не беспокойтесь! Я умею держать язык за зубами.

– А какой костюм будет у тебя? – поинтересовался Глауен.

– У меня? Костюм? Да я просто буду там на подхвате.

– Брось, Чилк! Мы же все тебя прекрасно знаем. Ты обязательно будешь на празднике!

– Ну, может быть, и буду. Это единственное мероприятие, на которое я могу и сходить, потому что там лицо будет спрятано под маской. Пожалуй, я наряжусь коверным клоуном, и это не покажется столь уж отталкивающим. А в каком костюме будешь ты?

– Я буду Мелким бесом, в обтягивающем черном бархатном костюме, и лицо покрашу в черный цвет.

– Так, значит, ты не относишься к Дерзким Львам?

– Ни в коем случае! Они все будут в костюмах львов, – Глауен указал на Митрикс: – Он уже готов?

– В общем – да, учитывая, что это флаер с Араминты. Посмотрим, помнишь ли ты правила стандартной проверки.

Чилк внимательно наблюдал за тем, как Глауен начал проводить предписанную проверку.

– Топливо заправлено, – перечислял Глауен, – аварийное энергообеспечение заряжено. Навигационные приборы по нулям. Время выставлено. Электроцепи: голубой сигнал. Радиосвязь: голубой сигнал. Кормовой отсек: голубой сигнал. Аварийные факелы: в ящике. Пистолет: на полке, готов. Аварийный запас воды: полный. Аварийное снаряжение: в кабине. Двигатели: аварийных сигналов – нет. Все системы в готовности: голубой сигнал.

Чилк с удовлетворением наблюдал, как Глауен проводил проверку.

– Хорошо запомни две вещи, – сказал на прощанье Чилк, – приземлись на площадке и ни в коем случае не открывай колпак. Как только откроешь колпак, букашки заползут в двигатель, и ты проклянешь тот день, когда родился. Второе: не ходите в лес; там по соседству были замечены волосоглавы. Так что будьте на чеку и далеко от флаера не отходите.

– Слушаюсь, сэр. Мы будем осторожны.

Глауен и Сессили погрузили свои вещи, забрались в кабину флаера, махнули рукой Чилку, и повинуясь движению руки Глауена флаер поднялся в воздух. Включив автопилот, они направились на юг.

Митрикс двигался с небольшой скоростью сначала над плантациями и виноградниками, раскинувшимися по другому берегу реки Ван и Большой лагуны, а потом вышел за территорию станции и полетел над дикими местами. Здесь, на равнине, усеянной невысокими холмами, раскинулась савана, покрытая ковром низкой зелено-синей травы. Он прерывался темно-зелеными рощицами и одинокими дымчатыми деревьями, которые поднимали в воздух на сотню метров облака своей изящной голубой листвы. На западе холмы становились все выше и выше, пока не превращались в громадные Малдунские горы с хорошо просматриваемым Порхающим ущельем – расщелиной, которая вела мигрирующих бабочек к лугам Мароли навстречу с морем.

Вскоре внизу были луга Мароли – ослепительное многоцветье. Флаер начал медленно снижаться сквозь мириады бабочек. Глауен внимательно посмотрел через оптический видоискатель и обнаружил бледно-зеленый диск, установленный на бетонной площадке, предназначенный для туристов, приезжающих сюда на флаерах-омнибусах. Он нажал на посадочный рычаг, и Митрикс приземлился на площадку. С минуту они сидели молча, разглядывая окружающий их луг. Кроме бабочек, не было заметно никакого движения. В сотнях метров справа от них поднималась стена леса, угрожающе густая и темная, слева – точно такой же лес начинался еще ближе. Впереди, на несколько большем расстоянии, луг выходил к берегу моря, а дальше простиралась голубая гладь океана.

Они открыли дверь и вышли на посадочную площадку. В небе мелькали крылья миллионов бабочек, прибывших сюда со всех концов Деукаса. Их быстрые движения рождали едва слышный гул, воздух был пропитан сладковатым запахом. Стайки пестрели всеми мыслимыми и немыслимыми цветами: голубые и алые, искрящиеся изумрудные, лимонно-желтые с черным, ярко-красные, бледно-лиловые, белые с голубым. Бабочки опускались на луг, кружились и просто парили в воздухе, очень часто ныряли в стайки других пород, образуя при этом новые, неизвестные оттенки сверкающих красок.

Покружив в воздухе, стайки усаживались на дерево, предназначенное для их породы. В тот же момент, они сбрасывали свои крылья, образуя вокруг дерева разноцветный снегопад, что придавало лугу праздничный, веселый вид.

Бабочки превращались в серых личинок, длинной в два сантиметра, с шестью сильными лапками и крепкими жвалами. Они тут же начинали спускаться со ствола дерева и во всю прыть устремлялись к океану.

Глауен и Сессили взяли из флаера длинные ручные сети и поддоны, а Глауен, припомнив наставление Чилка, запихал за пояс пистолет.

– Зачем? – спросила Сессили. – Тут и так полно сброшенных крыльев, нам вовсе не надо стрелять бабочек.

– Это одно из главных правил, которым учил меня отец, – ответил Глауен. – Никогда не делай и трех шагов в диких местах без оружия.

– Главная опасность, которая нас здесь подстерегает, это вляпаться во что-нибудь вонючее и скользкое, – сказала Сессили. – Давай быстрее наберем крыльев и уедем: я с трудом переношу этот запах.

– Ты уже решила, какие цвета тебе нужны?

– Давай наберем голубых и зеленых вон под тем деревом, потом возьмем красные и желтые вон там, потом еще найдем несколько черных и алых, и все будет замечательно.

Они начали осторожно пробираться по лугу к примеченному дереву. Глауен сетью ловил падающие сверху крылья и складывал их в корзинку: сначала изумрудно-зеленые и голубые, потом кроваво-красные и ярко-желтые и, наконец, алые, черные и белые.

Сессили остановилась в нерешительности.

– Ну, этого достаточно? – спросил ее Глауен.

– Конечно, – ответили Сессили. – Мне, правда, хотелось бы еще прихватить тех желто-красных с зеленым, но до них очень далеко идти, а меня уже тошнит от их запаха.

– Давай-ка возвращаться на флаер, и побыстрее, – холодным голосом сказал Глауен. – Для этого у меня есть другая причина.

Сессили посмотрела в сторону, куда глядел Глауен, и увидела массивного иссиня-черного, если не считать белой морды, странно похожей на человеческое лицо, зверя. Он семенил на шести когтистых лапах, прижав к груди пару крючковатых клешней. Это был полуразумный мандунский волосоглав, прозванный так за вьющиеся пряди волос на макушке. Глауен и Сессили, стараясь не привлекать внимания направились к флаеру, но волосоглав сразу же заметил движение. Он развернулся и затопал вперед, стараясь преградить им дорогу. Животное остановилось в сотне шагов от них, пытаясь оценить ситуацию, затем издало недовольный вой, приглушенное ворчанье и начало подкрадываться к пришельцам.

– Отец, как всегда, был прав, – сквозь стиснутые зубы проворчал Глауен.

Он вытащил из-за пояса пистолет и навел его на волосоглава, который тут же остановился; он откуда-то уже знал, что человек, наводящий оружие, опасен. Он еще раз издал недовольное ворчанье, потом развернулся и длинными прыжками помчался к берегу, где по пути успел прихватить когтями какую-то жертву. Ужасный протестующий визг перешел в предсмертный стон, затем наступила тишина.

– Ну вот, опасность миновала. Никогда не думал, что это так здорово, – искренне признался Глауен.

– Здорово, что зверюга ушла, – согласилась Сессили.

– Очень здорово, – поддержал ее Глауен, – Оно просто нас пожалело. У меня так тряслись руки, что я бы в жизнь не попал в него. Сомневаюсь, что я смог бы даже нажать курок… ну и позор!

– Не переживай, ты бы обязательно попал в него, – попыталась успокоить его Сессили. – Он это прекрасно понял и ушел. К тому же и я его попросила уйти по добру-по здорову.

– Что?

– Я воспользовалась телепатией и попросила его убежать, – весело засмеялась Сессили, – Он почувствовал, что моя воля сильнее его и подчинился.

– Хмм, – проворчал Глауен. – Может, пойдем и попробуем еще раз.

– Глауен! Не надо мной издеваться. Я ведь просто хотела тебе помочь.

– Интересно, стоит ли об этом кому-нибудь рассказывать, – задумчиво сказал Глауен. – Подумают еще, что мы подвергались очень большой опасности, хотя так оно на самом деле и было.

– А мы ничего никому не скажем. Ты не проголодался?

– Я все еще ничего, кроме страха, не чувствую.

– Смотри, какой там симпатичный холмик, – показала Сессили. – Мы вполне там можем позавтракать.

8

Глауен и Сессили вернулись на станцию Араминта в середине дня. Глауен посадил флаер в парке позади дома Ведеров, где Сессили высадилась вместе со своими корзинками, крыльями и сетями. После этого Глауен поднял флаер в воздух и перелетел на аэродром, приземлившись возле ангара.

Ему навстречу вышел Чилк.

– Ну, как охота на бабочек?

– Отлично, – ответил Глауен. – Сессили очень довольна крыльями.

Чилк осмотрел Митрикс.

– Ну, машину ты пригнал полностью, а не по кусочкам. А что это ты такой бледный?

– Я не бледный, – запротестовал Глауен. – По крайней мере, я так не думаю.

– Хорошо, назовем это помятый.

– На самом деле, там кое-что произошло, но мне не хотелось бы об этом говорить.

– Ну-ка, выкладывай. Раз уж вернулись, значит, все было не так уж и плохо. Рассказывай.

– Мы уже набрали крыльев, – неохотно начал Глауен. – И вот когда мы направились обратно к флаеру, из леса вышел здоровенный черный волосоглав. Он сразу же заметил нас и направился в нашу сторону. Он подошел совсем близко. Я уже приготовил пистолет, но он мне не потребовался, так как зверюга развернулся и убежал к берегу, где поймал себе какую-то мелочь. Сессили сказала, что отпугнула его с помощью телепатии. Наверное, так оно и было, потому что… – Глауен тяжело вздохнул. – Я был так перепуган, что и пистолет-то еле держал в руках.

– Очень трогательная история, – кивнул головой Чилк. – А что было дальше?

– Было и еще кое-что. Мы на полной скорости сорвались с лугов Мароли, пролетели десяток километров, немного успокоились и приземлились на вершине холма, чтобы перекусить. Я все еще продолжал злиться на самого себя. Я решил поупражняться в стрельбе, чтобы лучше почувствовать пистолет. Я навел пистолет на камень и нажал курок. И тут мой пистолет тихонько щелкнул – и все! Я достал обойму и обнаружил, что там нет ни единого патрона.

У Чилка отвисла челюсть.

– Ну и дела! Это ты положился на пустой пистолет!

– Ну, тогда-то я так не думал.

Какое-то время Чилк насвистывал сквозь зубы какой-то простенький мотивчик. Наконец он сказал:

– Если уж кого-то и обвинять в случившемся, то надо начать с тебя. Проверить боезапас в пистолете – это твоя обязанность. Таковы правила.

– Знаю, – сказал Глауен, понурив голову, – Я забыл об этом.

– Ну, а следующим по списку иду я. Я стоял рядом и просто наблюдал, как ты укладываешь пустой пистолет. Единственным оправданием для меня будет только то, что я лично заряжал этот пистолет три дня назад. Надеюсь, мы оба получили хороший урок. А теперь давай-ка попробуем найти первопричину. С чего это вдруг в пистолете не оказалось патронов? Я сейчас душу вытряхну из этого Сиско. Но для начала его надо найти. Очень приятно послушать, как врут йипи, особенно если они уверены в своей правоте.

Чилк заглянул в ангар.

– Сиско? Ты где? Опять дрыхнешь? Все понятно. Не спишь, а просто прилег отдохнуть. А с чего это ты так устал? Ты еще и не приступал к работе. Ну да ладно. Иди-ка сюда, мне надо с тобой поговорить.

Из ангара появился Сиско, молодой человек со смуглой золотистой кожей и почти такого же цвета волосами. Его телосложение и черты лица соответствовали классическим понятиям красоты. Единственно, что можно было счесть недостатком, – слишком широко расставленные глаза. Он посмотрел на Чилка, на Глауена, улыбнулся своей неопределенной йиповской улыбкой и смело направился вперед.

– Сиско, а знаешь ли ты разницу между взбучкой, встряской и спущенной шкурой? – мягко поинтересовался Чилк.

Сиско с улыбкой потряс головой.

– Вы говорите какими-то загадками, – сказал он. – Я и понятия не имею о таких дурных словах, потому что их в вежливом разговоре не употребляют.

– Ну, а разницу между «твое» и «мое» ты знаешь?

На лице у Сиско появилось озадаченное выражение.

– Если я правильно вас понимаю, то вы говорите о тех вещах, которые принадлежат мне, и которые принадлежат вам. Или вы опять говорите о каких-то непристойностях, да еще при молодом человеке.

Чилк грустно покачал головой.

– Иногда, Сиско, мне приходится краснеть из-за твоих глупых замечаний.

– Но я вовсе этого не хотел.

– Ладно, оставим это. На данный момент я хочу, чтобы ты сейчас же выложил патроны от пистолета.

– Патроны? Пистолет? – непонимающе переспросил Сиско.

– Я хочу, чтобы ты выложил их передо мной сейчас же, пока я не начал спускать с тебя шкуру.

– Ха, ха, ха.

– Что в этом смешного?

– Да эти ваши шуточки насчет патронов. Очень забавно.

– Это никакие не шуточки. Видишь, Глауен не смеется. Ты следи за ним. Засмеется он, можешь посмеяться и ты.

– Конечно, сэр. Мне прямо сейчас начать за ним наблюдать или пойти поработать?

– Сначала – патроны из пистолета в Митриксе. Где они?

– А! Эти патроны! Так бы сразу и сказали! А то я уж начал волноваться. Они были плохие, и я их вынул, чтобы заменить на хорошие, но тут на меня навалилась сотня разных других дел. А когда я вернулся, то патронов уже не было. Наверное, кто-то увидел, что они плохие, и выбросил.

– Глауен, ты когда-нибудь слышал подобное вранье? Дай-ка мне веревку, чтобы связать этого мерзавца.

– Ну зачем же так, – беспокойно сказал Сиско. – Я знаю, что вы любите пошутить в компании друзей, но иногда лучше пользоваться, как я это называю, добрым словом. А то что может подумать этот мальчик. Я ведь очень хороший.

– Последний раз спрашиваю: где патроны?

– А, эти штуки! Кажется, я видел подобное в глубине мастерской. Какая-то неряха или вор положил их там.

– Вот это уже ближе к правде. Глауен попробовал застрелить волосоглава, который напал на него. Он уже навел пистолет и нажал курок, а патронов-то там и не оказалось, потому что ты их украл. Хорошо еще, что волосоглав испугался и убежал.

– Очень смелый поступок! – заявил Сиско. – У вас, юный сэр, есть внутренняя сила! Я это чувствую! А вы это тоже чувствуете, мой друг Чилк? Это очень благородное свойство! Не каждый осенен такой благодатью! Ну, ладно, я отдохнул и мне пора приниматься за работу.

– Ну-ка давай сначала патроны, пока я не намял тебе бока. В глубине мастерской, говоришь?

Сиско поднял вверх дрожащий палец.

– Я только что вспомнил! Я без всякой задней мысли забрал эти бесполезные штуки к себе в комнату! Вы пока посидите и отдохните, а я сбегаю за ними!

– Я тоже схожу с тобой за ними, только не бегом. Глауен, ты пойдешь с нами?

– Пожалуй, на сегодня с меня хватит волнений. Я лучше пойду домой.

– Хорошо. Когда будет свободное время, я покажу тебе, как пользоваться этим пистолетом. Там есть кое-какие тонкости. Никогда не повредит готовность к любым неожиданностям. Люди, которые отворачиваются от лишних усилий, рано или поздно получают хороший пинок под зад.

– Я с большим удовольствием займусь этим, – сказал Глауен.

Когда Глауен вернулся к себе в Дом Клаттуков, Шарда там не было. Он устало рухнул на койку и тут же уснул.

Когда он проснулся, уже взошла Сирена, и над станцией Араминта сгустились сумерки. Шард все еще не вернулся, что было для него необычно. Глауен вымыл лицо и руки, причесал волосы и спустился в столовую, чтобы пообедать. Через несколько минут в столовой появился Арлес. Глауен попробовал отвернуться, но это не помогло. Арлес пересек столовую и уселся рядом с Глауеном.

– К чему весь этот шум? – спросил он. – Зачем тебе потребовалась вся эта буча?

– Я не понимаю, о чем ты.

Арлес рассмеялся.

– И ты хочешь, чтобы я в это поверил? Ты увез Сессили на флаере туда, где в тишине и покое можно было с ней по-настоящему развлечься. Потом потерял пистолет и свалил все на беднягу йипи. Теперь парень ни за что пострадал.

Глауен возмущенно уставился на Арлеса.

– Где ты набрался такой чепухи?

– Неважно, где я это услышал! Но это еще не все!

– Ты хочешь сказать, что это еще не все?

– Конечно! Чилк, который спокойно выдает тебе флаер, а у меня не может принять даже основы техники, опять поверил тебе и набросился на беднягу йипи. Намур не допустил несправедливости и поставил Чилка на место. Последовала перепалка, и Намур в конце концов уволил этого выскочку. Вот результаты твой маленькой прогулочки.

– Ты все переврал, – презрительно сказал Глауен. – Мы с Сессили поехали на луга Мароли не затем чтобы, как ты элегантно выразился, поразвлечься, а чтобы набрать крыльев бабочек.

Арлес снова фыркнул.

– Тогда ты еще больший дурак, чем я думал. Я видел, как она ведет себя с парнями, не надо уверять меня, что она такая уж невинная!

– Я сказал тебе только правду. И я не терял никакого пистолета. Я просто обнаружил, что Сиско стащил из пистолета патроны, и доложил об этом Чилку.

– Хм, во всяком случае, Намур этому не поверил, потому что Чилка он все же уволил. А это главное.

В столовой появился Шард. Он уселся на стул напротив Глауена и спросил:

– А где ты был во время всей этой шумихи?

– Спал. Арлес сказал, что Намур уволил Чилка. В этом и заключается шумиха?

Шард удивленно посмотрел на Арлеса.

– У Намура нет таких полномочий. Он отвечает только за йипи, и не больше. Где это ты набрался такой ерунды?

– От матери, – огрызнулся Арлес. – Она сказала, что Намур отвечает за всех внешних рабочих.

– Она в корне не права. Оба, Намур и Чилк, находятся в подчинении бюро D, и находятся примерно на одном уровне. Во-вторых, не было и речи о том, чтобы увольнять Чилка. А если вопрос об этом и возникнет, то Намуру надо будет привести достаточно весомую причину. Бюро В занималось этим весь день. Я сейчас чего-нибудь перехвачу и вернусь обратно заниматься этим делом.

– Надеюсь, вы знаете, что говорите, – сердито заметил Арлес.

– Я знаю одно, – задумчиво произнес Шард. – В этом деле есть какая-то подоплека, которую на первый взгляд и не увидишь. Больше я вам пока ничего не скажу, но завтра вы об этом еще услышите.

9

На следующий день Глауен отправился в Дом Ведеров, чтобы помочь Сессили сделать крылья. Пока они работали, он рассказал ей о событиях, которые произошли после того, как он сдал Митрикс.

– Я утром видел Чилка, – сказал Глауен. – По его словам, я пропустил отличное развлечение. Это было, как буффонада с дрессированными хищниками, – один смертельный трюк переходит в еще более захватывающий. Намур, не взирая на факты, стал защищать Сиско. Он сказал Чилку:

– Конечно, они время от времени что-нибудь тащат! Мы все это знаем! А что ты еще от них ожидал? Это своего рода приработок, о котором все знают, но никто не говорит!

– Не надо, – возразил Чилк. – Этот приработок закончился в тот момент, когда я заступил на этот пост.

Вот тут-то Намур и уволил Чилка. Он заявил: «В таком случае, ты уволен и больше для тебя здесь работы нет. Собирай свои манатки и проваливай с планеты, потому что не тебе менять заведенные у нас на Араминте порядки».

Чилк на это только рассмеялся. Он сказал:

– Кража патронов – это далеко не мелкая кража. А если ты так думаешь, то лучше уволиться тебе, а не мне. Это очень серьезно. Пошли-ка прямо сейчас и обыщем комнату Сиско. Я хочу, чтобы он вернул сейчас все, что стащено из аэропорта. Потому что за все это несу ответственность я.

Но Намур даже не пошевелился. Тогда Чилк сказал, что он все равно пойдет сам и обыщет комнату. И тут Намур, похоже, потерял голову. Он сказал Чилку, что если тот вздумает пойти с обыском к Сиско, то йипи по его приказу вышибут из него дух. Чилку надоела эта перепалка и он из медпункта позвонил в бюро В. Намур моментально остыл и начал искать разумные доводы. Пока они ждали, Сиско тихонько проскользнул в свою комнату, чтобы, очевидно, припрятать наворованное. Но Чилк не спускал с него глаз и сразу же последовал за ним. Там они обнаружили очень интересную коллекцию: ружье, множество патронов, инструменты, детали от флаера, в общем все, что было украдено с аэродрома. И тут на сцене появилась Спанчетта. Он тут же пришла в сильное возбуждение и набросилась на Чилка:

– Как ты смеешь так обходиться с беднягой Сиско? Не думаешь ли ты, что брать закон в свои руки, это уже преступление, особенно если учесть то, что ты уже уволен?

– И что Чилк? – завороженно спросила Сессили.

– А он: «Мэм, во-первых, я не уволен, и я не беру закон в свои руки. Я беру в свои руки только то, что принадлежит аэропорту. А все это, кстати говоря, стоит денег».

На это Спанчетта заявила, что принципы дороже денег, но тут прибыли люди из бюро В: мой отец, Волс Диффин, и даже сам старик Бодвин Вук. Никто не разделил точку зрения Спанчетты, даже Намур.

– А что случилось с Сиско?

– Его отправили обратно в Йипи-Таун, не заплатив ни копейки; это все, что можно было с ним сделать. Но дело еще не закрыто. Все подняты на ноги и проводят тщательную проверку. Об этом сообщили даже новому Хранителю. Мне тоже надо бы быть там, но я не хотел пропустить нашей встречи и прибежал сюда.

– Спасибо, Глауен. Мне бы не хотелось пропустить Парилью из-за проступка Сиско, а если крылья не будут готовы, то так оно и получится.

– Думаю, мы вполне управимся.

– Я тоже так думаю.

Они уже изготовили из бамбуковых ветвей четыре рамы, натянули на них прозрачную ткань и теперь приклеивали к ней крылья, соблюдая определенный порядок. Они работали в комнате, которая представляла собой нечто среднее между студией и кладовкой и находилась в западном крыле Дома Ведеров. Сквозь высокие окна проникали солнечные лучи. На Сессили были мягкие розовые брюки и серый пуловер; одежда, которая не могла скрыть контуры ее тела, что бросалось в глаза Глауену. Наконец, когда она склонилась над столом, он подошел к ней и встал рядом. Она почувствовала, что он стоит рядом, и с легкой улыбкой подняла глаза. Глауен обнял ее и горячо поцеловал.

– Не знаю, подействовали ли на меня идеи Арлеса, или я сам до этого додумался, – хрипло сказал он. – Но я не смог удержаться.

– Винить Арлеса в том, что ты меня любишь, плохой комплимент, – ответила Сессили с улыбкой.

– Я не это имел в виду, – поспешно сказал Глауен, – Я просто…

– Шшш, – сказала Сессили. – Не надо объяснений. Слова всегда все запутают. Лучше подумай.

– Подумать? О чем?

– Ну… может быть, об Арлесе.

– Ну, если ты этого хочешь, – озадаченно сказал Глауен. – И как долго мне этим заниматься?

– Можно всего одно мгновение. До того, как ты поймешь, что и у меня есть свои чувства, а Арлес для меня пустой звук, – она отступила на шаг. – Нет, Глауен. Мне этого не следовало говорить. Моя мать в любой момент может сюда заглянуть… И правда, слышишь! Она приближается. Давай за работу!

В коридоре послышались резкие решительные шаги. Дверь открылась, и в комнату действительно вошла Фелайс Ведер; миловидная женщина, недавно вступившая в зрелый возраст. В ней ясно были видны фамильные черты Вуков – казалось, все ее поведение построено на столь неоспоримых образцах, что о них не стоит и задумываться.

Фелайс на мгновение остановилась и окинула оценивающим взглядом Глауена и Сессили. Заметив растерянный взгляд Глауена и краску на щеках Сессили, она нахмурила брови, подошла к столу и осмотрела крылья.

– И впрямь просто великолепно! Когда они еще засверкают на свету, зрелище будет просто феерическим. По-моему, здесь слишком душно. Может, откроете окна?

– Да, жарковато, – согласилась Сессили. – Глауен, пожалуйста, открой… нет! Если сейчас дунет ветерок, то все разложенные крылышки разлетятся по всей комнате.