Текст книги "Голливудские жены"

Пойми, детка, для меня на первом месте – дело, а потом можно и дух перевести.

– Бадди! – Она прильнула к нему. – Как я тебя люблю!

– Я тоже, конфетулька, я тоже.

– И мы будем ужасно счастливыми, правда?

– Счастливыми. Богатыми. Знаменитыми. Чем пожелаешь. – Он легонько отстранил ее. – Так вот, мы правда переезжаем.

Я забыл тебе сказать: утром звонил Рэнди. Он возвращается.

– Когда? – Она сразу расстроилась.

– Верь не верь: завтра.

– Не может быть.

Он властно взмахнул рукой.

– Не паникуй. Я устроил нам местечко, обалдеть!

– Где?

– Вопросы, вопросы… Соберем вещи, детка, и ты увидишь.

Пока Ангель собирала вещи, он решил поплавать. День выдался тот еще, и в крови у него бушевал адреналин. Нужно освежить голову и расслабиться. Как один-единственный день может изменить всю твою жизнь! Он станет отцом! Он станет звездой!

Он поговорил с Джейсоном Суонклом – к добру ли, к худу ли, будем смотреть. Но, во всяком случае, очень не зря. Салон Джейсона Суонкла находился на бульваре Робертсон. Элегантный магазин с зеркальными витринами, а позади роскошные служебные помещения. Бадди решил не звонить предварительно. Узнать, что ему нужно. Только бы не его тело. Бадди никогда не голубел. Оно, но только с женским полом. Иногда к девочкам пристраивались другие мужчины, но от Бадди они держались в сторонке. Да уж, он всегда умел это ясно втолковать, даже и в полном одурении.

Наиболее скользким был случай с жирным фабрикантом пластинок, в ту ночь, когда он взбесился и разбил камеру, запечатлевавшую эту сцену. Он все еще трясся от ярости и при одном воспоминании – хотя, естественно, старался не вспоминать. Как и еще многое. Но они все равно возникали у него в памяти – все случаи, которые он хотел бы забыть навсегда и не мог.

Своего друга Тони, например. Как он лежал на холодной бетонной плите. Всего четырнадцать лет. Убит шайкой педиков, давших себе волю.

Иногда он видел лицо мужчины, который зазвал их в машину.

Подлое лицо с глазками хорька. И хозяин вечеринки. Колобок.

Толстячок, младенчески пухленький, с приветственной улыбочкой и рукопожатием – словно тебе в руку сунули дохлую рыбу.

Он видел их так ясно – а с ними и свою мать. Голую. С улыбкой торжества на губах.

Как он хотел бы стереть эти образы! Но они были неизгладимы и оставались с ним всегда. Так что желания обзаводиться новыми кошмарами у него не было ни малейшего.

– Чем могу служить? – спросил рыжеватый мужчина в светло-бежевом костюме и усами в тон, когда Бадди вошел в магазин Джейсона. Только это был, собственно, не магазин, а скорее выставочный зал, где демонстрировалась заказная итальянская мебель и несколько антикварных, умело размещенных предметов.

Бадди помахал карточкой Джейсона, зажатой между большим и указательным пальцами.

– Он меня пригласил.

– Мистер Джейсон?

– Да не Ронни же Рейган.

Рыжий брезгливо скосился. Как он ненавидит этих наглосексуальных молодцов, которые ведут себя так, словно им принадлежит весь мир. От этого просто разит его мужскими качествами, о чем он прекрасно знает.

– Я узнаю, свободен ли мистер Суонкл. Как мне сказать, кто хочет его видеть?

– Бадди Хадсон. И это он хочет видеть меня!

Рыжий исчез за внутренней дверью, а Бадди прошелся по салону, с восхищением разглядывая вещи. Кожаные диваны, мраморные столики, фигурные лампы, хрустальные вазы со свежими розами. Клево, ничего не скажешь.

Рыжий вернулся довольно скоро, презрительно поджимая губы под клочковатыми усами.

– Мистер Суонкл примет вас сейчас.

Кабинет Джейсона Суонкла оказался большой белой комнатой, полной растений и диванов в цветастой обивке, с большим столом, точно глыба мрамора, заваленным эскизами. На стенах висели в рамках рисунки Дэвида Хокни из серии «Мальчики в бассейне».

Центр сцены занимал сам Джейсон в розовом охотничьем костюме с бледно-зеленой рубашкой и розовым бутоном в петлице.

На пушистом ковре дремал Крутой, похотливый бульдог, всхрапывая, точно астматик. Не успел Бадди войти, как пес проснулся, рыкнул и бросился Бадди на ногу.

– Крутой! – взвизгнул Джейсон. – Лежать! Лежать, кому говорю!

Пес с неохотой повиновался и медленно побрел к своему месту на ковре.

– Уж извините! – сказал Джейсон с дружеским смешком. – Просто не понимаю, отчего вы его так прельщаете.

– И я не понимаю, – пожаловался Бадди, тотчас почувствовав, что может попросить Джейсона Суонкла о чем угодно – и, вероятно, получить. Круглые голубые глаза толстяка сияли любовью.

– Не выпьете ли? – запорхал руками Джейсон, указывая на сервировочный столик, уставленный бутылками.

Бадди присел на край цветастого дивана.

– Не откажусь. Водка со льдом. Без добавлений.

– Разумеется. Прошу!

Пока Джейсон накладывал лед и наливал водку, Бадди внимательно его разглядывал. Коротконогий, с порядочным брюшком. Лет сорок. Лысину прячет довольно скверная накладка, загар искусственный, а драгоценности, щедро украшающие его персону, – заведомо настоящие. И для чего он якшается с таким подонком, как Тряпичник? Глупый вопрос.

Словно читая его мысли, Джейсон сказал быстро:

– Надеюсь, вы извинили тогдашнее поведение Марвина. Он был так груб! Непростительно груб. Я, естественно, так ему и сказал. Он очень сожалеет.

Ах, конечно! Марвин-Тряпичник. Джексон сожалеет. До этого еще жить да жить.

Интересно, насколько Джейсон осведомлен? Знает ли он, что его сожитель поставлял мужчин по вызову, а он, Бадди, был одним из его мальчиков?

И, точно по сигналу, Джейсон сказал:

– Видите ли, вы смутили Марвина. Он порвал со своим прошлым, раз теперь есть, кому о нем позаботиться. Я расширил его помещение, – легкий смешок в адрес некоторой двусмысленности, – и ему достаточно хлопот с магазином, так что он мог отказаться от своей глупой службы обеспечения провожатыми.

Провожатыми! Вот-вот!

– С тех пор миновало довольно много времени, а вы пришли к нам домой, ну и… это его расстроило.

– Я просто не сообразил! – подхватил Бадди в тон. – Но я только что вернулся, и мне требовалось подзаработать. Вот я и решил навестить старину Тря… э… Марвина, узнать, как и что.

Ну, например, одинокая туристка хотела бы посетить Диснейленд.

– Поверьте, я все прекрасно понимаю. – Джейсон подал ему водку в зеркальном бокале так, что их руки соприкоснулись.

Бадди торопливо отдернул свою. – Потому-то я вас и нагнал, – добавил Джейсон. – Мне очень тяжело, когда Марвин ведет себя так. И я подумал, не смогу ли я возместить вам…

Вот оно! А пошел ты! Деньги мне все-таки не настолько нужны! Бадди сделал большой глоток. От льда заломило зубы.

– Я подумал, не могли бы вы оказать мне большую услугу, – продолжал Джейсон. – Разумеется, за соответствующий гонорар.

– Какую? – настороженно спросил Бадди. Джейсон опустился на цветастый диван.

– Скоро приедут две мои знакомые дамы. Очень богатые.

Одна – вдова, и покойный муженек вроде бы завещал ей большой кусок Техаса. – Он помолчал, давая Бадди время осмыслить эту идущую к делу информацию. – Вторая разводка, купила дом в Бель-Эйр. И когда в последний раз была тут, отдала его в полное мое распоряжение.

– А? – Бадди сдвинул брови.

– Привести в порядок, милый мальчик. Перестроить, обмеблировать.

– А-а!

– Возможно, вы не понимаете, какое все это имеет отношение к вам и как вы могли бы помочь мне?

– Да, не понимаю. – Бадди встал, допил водку залпом и отошел в другой конец комнаты.

– Видите ли, – продолжал Джейсон тоном, заговорщика, – две женщины, совсем одни в городе, где у них нет знакомых, нуждаются в развлечениях.

– Какого рода… развлечениях? – подозрительно спросил Бадди. Он скоро станет звездой и даже подумать не мог о том, чтобы вернуться к прежнему занятию. Его тело больше не продается.

Джейсон подхихикнул.

– Не интимных. – Он встал и, переваливаясь, прошел через комнату, – так что снова очутился рядом с Бадди. – Я просто хотел бы, чтобы вы сопровождали дам в рестораны, театры, может быть, в тот или иной ночной клуб. За что, разумеется, я, – добавил он поспешно, – предложу вам адекватное вознаграждение.

– Сколько?

– А уж это вы скажите мне! – Джейсон развел руками. Бадди быстро взвесил. Две старухи в городе на пару дней. Без секса.

Только сопровождать их. Одно удовольствие.

– Я стою недешево.

– Хорошее дешевым не бывает, – отозвался Джейсон.

– Мне понадобится новый костюм.

– Безусловно.

– И все расходы вы берете на себя?

– Естественно.

– А как насчет машины?

– «Кадиллак»с шофером подойдет?

Поет ли Стрейзанд? До того здорово, что не верится! Где тут зарыта собака? Он перевел дух.

– Пятьсот долларов в день.

Джейсон и глазом не моргнул.

– Договорились.

Хреновина! Продешевил. Нет, что-то здесь не так! Он не сдержался;

– Так в чем игра?

Джейсон радостно просиял.

– Никакой игры. Просто я хочу, чтобы эти дамы приятно провели время. Ведь в результате та, которая владеет половиной Техаса, возможно, купит простенький дом за три-четыре миллиона, чтобы жить поближе к подруге. А тогда догадайтесь, кто будет приводить его в жилой вид? И, пожалуйста, Бадди, всячески пробуждайте у нее такое желание. Хорошо, милый мальчик?

Бадди ухмыльнулся. Хитрый пердунчик.

– Я скажу им, что вы мой племянник, – объявил Джейсон, прохаживаясь по комнате. – И что вы актер.

– А я актер.

– Ну разумеется!

– Нет, правда. Скоро у меня проба на роль в новом фильме Нийла Грея.

– Как прекрасно!

– Да. Но у меня кое-какие трудности.

– Не могу ли я помочь? – Джейсон сочувственно положил руку ему на плечо.

– У меня жена…

– О, это большая трудность!

– Она самая лучшая! – сказал Бадди, словно оправдываясь, и отстранился так, что теплая ладонь соскользнула с его плеча. – Трудность не в ней. – Он задумчиво посмотрел на Джейсона, лихорадочно соображая. – Видите ли, дело вот в чем. Мы пока живем в квартире одного моего друга, а он возвращается. Неожиданно. И предупредил меня всего несколько часов назад, ну, и я еще не успел подыскать другое место. Я бы рад сопровождать ваших знакомых дам, но, – он выразительно пожал плечами, – боюсь, что из-за этого должен буду отказаться.

Джейсон сразу уловил суть.

– Потому что вам негде жить?

– Ага. – Бадди кивнул и налил себе еще водки. – То есть мне надо будет искать квартиру. Вы понимаете?

– Ну, а если я смогу вам помочь?

– Э-эй! – воскликнул Бадди. – Если вы можете мне что-нибудь предложить, конечно, это выход. Я хочу сказать, вы поможете мне, я помогу вам, и все счастливы, верно?

– Только вы и жена? – спросил Джейсон тревожно, словно спохватившись. – Ни детей, ни собак или кошек?

– Вы, наверное, шутите.

Джейсон продолжал колебаться, но что-то в этом красавце с дымчатыми черными глазами его зацепило. Он хотел, чтобы Бадди остался в его жизни. Да и двух женщин он не выдумал. Они действительно должны были приехать. И они действительно будут благодарны за сопровождаемого, особенно с такой внешностью, как у Бадди Хадсона. А значит, еще один большой особняк – новые интерьеры, комиссионные за все, начиная с унитазов и кончая пепельницами из оникса.

Но риск? Что он знает о Бадди Хадсоне? Да еще какая-то жена. Голливудская шлюшка, скорее всего. Бадди очень скоро поймет, с мальчиками куда веселее. И как будет чудесно, если глаза ему откроет он, Джейсон Суонкл! Толстячок решительно откашлялся.

– Я только что кончил отделывать пляжный домик, – сказал он. – В Малибу. Владелец в Европе и вернется через три-четыре недели, не раньше. Если вы обещаете быть очень аккуратными, повторяю – очень… Никаких вечеринок, никаких гостей, и вообще…

Гос-по-ди! Вот уж действительно его день! И какой! Дом у моря, черт подери!

– Не вижу причин, почему бы вам не перебраться туда, – сказал Джейсон. – Естественно, ненадолго, – поспешил он прибавить.

Не клюй сразу, Бадди. Спокойнее. Пусть он тебя поуговаривает.

– Здорово, конечно, но не знаю…

– Нет-нет! Соглашайтесь. Я настаиваю.

Вот как все это устроилось. Все ниточки подвязаны. Сейчас в половине седьмого бассейн был битком набит. Где уж тут проплыть тридцать раз туда-назад между телами, расслабляющимися после дневного напряжения! Он сердито отвернулся, чтобы уйти, и столкнулся с Шелли, Волосы у нее были зачесаны вверх пирамидой тугих глянцевых кудряшек, а мускулистое тело прикрывали узенькие бикини. С плеча небрежно свисало махровое полотенце.

– Эй, Шелли! Как дела?

Она посмотрела на него с легкой насмешкой.

– У тебя они, видно, в порядке. Что случилось с нервной развалиной, которая вчера сбежала из моей квартиры?

– Я, верно, переложил, – ответил он со смущенным смешком.

– Переложил! Ха!

– Я рад, что мы встретились.

Она вытянула длинную ногу и Начала вращать щиколоткой.

– Это почему же?

– А потому, что я зашел насчет фильма, про который ты мне говорила, и мне назначили пробу. Просто не верится, а?

– Почему же. Твоя карма на взлете.

Он нагнулся и чмокнул ее в щеку.

– Спасибо, Шелл. Я хочу попрощаться. Мы выбираемся из этой дыры.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Ото! Одна несчастная проба, а ты уже возомнил!

– Я стану звездой, детка. И дам тебе роль в каком-нибудь моем фильме.

Она похабно хихикнула:

– Нет, уж лучше я тебе дам.

Он ухмыльнулся.

– Не пойдет. Я человек женатый.

– Н-да? Повтори мне это через полгодика. – Она подмигнула. – Ну, в любом случае желаю удачи. Бывай. – И, не оглянувшись, она направилась к бассейну, сбросила полотенце и сумела изящно нырнуть в гущу барахтающихся тел…

При других обстоятельствах… Если бы не Ангель…

О чем это он думает, черт подери, Ангель – его жизнь, его любовь. Он мотнул головой и бросился вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.

Они сдвинулись с мертвой точки. И все может стать только лучше.

Нийлу потребовалось несколько дней, прежде чем он принудил себя хотя бы упомянуть про Джину Джермейн в присутствии Монтаны. Белокурая стерва его шантажирует! Он попался в ее дешевую ловушку и должен устроить ей пробу или принять последствия отказа.

Он сидел в роскошном кабинете Оливера Истерна, забавно декорированном оправленными в рамки телеграммами от разных режиссеров и звезд с клятвами, что больше они никогда не будут иметь с ним дела. Оливер, светло-рыжий мужчина лет под пятьдесят, деловито полировал стол шагреневой тряпочкой. Он в такой мере превращал чистоту в фетиш, что становилось смешно. Если кто-то выкуривал сигарету у него в кабинете, он сразу же мыл пепельницу.

Монтана описала нескольких актеров, которых решила попробовать на роль Винни, и разговор, естественно, перешел на кандидатуры, подходящие для Никки.

– Если мы получим Джорджа Ланкастера, то этих двоих могут сыграть начинающие. Но если нет, нам нужны будут имена, – заявил Оливер категорически.

– Вы повторяетесь, – холодно сказала Монтана. – Или, по-вашему, мы до сих пор не поняли? Нийл не может вырвать у Джорджа согласие под дулом пистолета. Нам остается только ждать.

Оливер словно не услышал ее.

– Вы думаете, Джордж скоро даст о себе знать? – спросил он у Нийла.

– Не сомневаюсь, – ответил Нийл. – И кстати, раз уж мы говорим о звездах, мне пришла довольно любопытная идея относительно Никки.

– Какая? – Монтана, ввергнув Оливера в трепет, закурила сигарету.

– Только не стряхивайте пепел, – пробормотал он страдальчески. – Ковер совершенно новый.

Нийл кашлянул, потом сказал небрежно:

– Джина Джермейн может оказаться недурна в этой роли.

Монтана ядовито фыркнула.

– Ты, видимо, шутишь!

– Убери макияж…

– Ампутируй груди…

– Она гарантирует кассу, – вмешался Оливер.

– Это тут при чем? – огрызнулась Монтана. – Мне кажется, мы не обсуждаем ее кандидатуру.

– Большую, большую кассу, – мечтательно повторил Оливер.

– Я просто хочу дать ей пробу, – быстро сказал Нийл.

Монтана презрительно подняла брови.

– А, так! Так почему же мы этого прежде не обсуждали?

– Она не станет пробоваться! – возбужденно вмешался Оливер. – Ведь не станет, Нийл?

– По-моему, станет, – ответил Нийл, всей кожей ощущая гневный взгляд жены. Он подошел к бару и налил себе виски по край рюмки. – И мне эта идея нравится.

– Черт! – с отвращением буркнула Монтана. – Не понимаю, откуда ты взял, что эта грудастая дура способна сыграть Никки.

– Ну послушайте, – быстро вставил Оливер. – Если она согласится, что мы теряем?

Монтана рассчитанно уронила колбаску пепла на его бесценный ковер.

– Осторожнее! – взвизгнул Оливер.

– Я еду домой, – холодно объявила Монтана. – Ты ведь на машине, Нийл?

Он кивнул.

– Так до вечера! – В ярости она почти выбежала из комнаты.

Джина Джермейн! Боже Всемогущий! Как эта идея взбрела Нийлу в голову? И почему он не обговорил ее с ней, прежде чем сообщать Оливеру?

Она была по-настоящему сердита. «Люди улицы»– это же ее детище! Как Нийл смеет вести себя так, будто ее мнение ни малейшего значения не имеет? После возвращена из Палм-Бич он стал просто невозможен. Угрюм, раздражителен – и пьет, как в прежние дни. Ну, а секс – и думать забудь. Она была так занята, что у нее не хватало времени следить за его настроениями. Она решила, что на него скверно подействовала уклончивость Джорджа Ланкастера, и делала на это скидку.

Он не может не понимать, какой идиотизм заговорить о Джине Джермейн при Оливере, не обсудив все предварительно с ней! А ну его к…!

В подземном гараже служитель пожелал ей доброго вечера.

– Я возьму машину моего мужа, – коротко сказала она. – Мистеру Грею подадите мою.

– Хорошо, мэм.

Он бросился подогнать сверкающий серебряный «Мазератти». Когда он остановил перед ней любимую игрушку Нийла, она дала ему чаевые, мстительно вспомнив, что Нийл не терпит ее маленький «Фольксваген». Ну, так пусть прогуляется пешком!

Глава 16

– Как насчет двадцатки за горячие минутки? – протянула шлюха, плотная крашеная блондинка, забывшая про то, что волосы имеют обыкновение расти – у корней они были черными и грубыми.

– Много, – буркнул Дек, опасливо оглядывая оба конца тускло освещенной улочки.

– За десятку я тебя продую, – объявила она гордо, точно предлагая скидку в супермаркете.

Дек стиснул зубы.

– Этого я не желаю, – прошипел он.

Она поправила бретельку рваного бюстгальтера под пятнистой от пота рубашкой.

– Либо так, либо отваливай. Двадцатку потрахаться. Десятку – продуть. Так чего?

Ему хотелось дать ей по блудливой роже и уйти. Но он не мог.

Она была ему нужна, после Джой не было никого. Ни единой.

– Где? – буркнул он.

– Отель за углом.

Она зашагала, неуверенно покачиваясь на шестидюймовых танкетках. Пересекла улицу и направилась к темному проулку между грязной закусочной и лавочкой, торгующей порнографией.

Дек шагал за ней по пятам, втягивая носом разящий от нее запах пота и дешевых духов. Он только несколько часов назад добрался до Питсбурга, ни разу не остановившись от самого Нью-Йорка. Пикапчик его не подвел. Катил ровно и без перебоев всю дорогу. А как же иначе?. Он здорово поработал, чтобы все наладить. Пришлось потратиться на новые детали. Ну, да он этого и ожидал.

Они свернули в проулок, и шлюха начала фальшиво насвистывать «Элинор Ригби», песню «Битлз». Проулок был темным, в нем воняло гниющими отбросами. Дек шел за насвистывающей женщиной. Ее танкетки громко стучали.

Девки. Шлюхи. Проститутки.

Женщины.

Все одинаковы. Все живут только для одного.

Жадные цепкие лапы. Расслабленные похотливые тела.

Джой была другой. Она никогда не смотрела на него как просто на еще одного Джона. Джой по-настоящему его любила.

Джой…

Первый удар пришелся ему по уху и свалил его на землю, а там его ждал удар в живот кованым носком сапога. Он даже не знал, что бывает такая боль. Он попытался свернуться в клубок, но тут изо рта у него хлынула рвота, принеся с собой стремительно нарастающую ярость, такую же сокрушительную, как пинки, обрушивающиеся на его скорченное тело.

– Давай, забери деньги и чешем отсюда, – услышал он голос шлюхи.

И тут же грубые руки начали рвать его куртку, нашаривая бумажник, пачку долларов – ну что-нибудь.

Они поймали его врасплох, как те двое в Нью-Йорке. Но тем он показал, верно? Ну, и эти получат то же.

С внезапным пронзительным воплем он сделал бросок, обхватил ноги, дернул, стараясь опрокинуть.

Что-то свалилось на него. Он услышал короткое ругательство, а потом приглушенный смех, но тут его голова словно взорвалась, и все кануло в черноту.

Машина произвела на Джой впечатление. Она расплылась до ушей от восторга, когда он заехал за ней через час после того, как она заявила, что хочет прокатиться.

Это был черный «Комара»: влезть в него и завести мотор, закоротив проводку, было парой пустяков. Только бы владелец не вздумал отправиться куда-нибудь на ночь глядя. А так, если Джой не захочет задержаться в Атлантик-Сити надолго, он вернет «Камаро» на стоянку задолго до утра, и никто ничего не узнает. Особенно если он подольет бензина перед тем, как поставить машину обратно.

– Умере-еть! – воскликнула Джой, оглядывая машину, прежде чем забраться внутрь. – Какой умный ковбой!

Он почувствовал себя просто великаном. Кто когда прежде называл его умным?

Летели они в Атлантик-Сити как сумасшедшие – Джой смеялась, визжала и требовала, чтобы он гнал быстрее и быстрее. А приехав, они пошли не на пляж, а в ярко освещенное казино, где Джой, раскрасневшись от волнения, скармливала монеты одну за другой в голодные игровые автоматы.

А потом она захотела остаться.

– Сними нам номер, – прошептала она. – Я хочу потрахаться с тобой в Атлантик-Сити.

Он с тревогой думал о том, что машину надо вернуть на стоянку до утра. Да и родителей он не предупредил, что не придет ночевать. Объяснить все это Джой он не осмелился – она только посмеется над ним, а этого он не выносил больше.

– Я оставаться не хочу, – заявил он категорично.

– Ну, и не оставайся, а я останусь. Мне тут нравится, – ответила она весело. – Завтра меня кто-нибудь подвезет.

Ему не хотелось оставлять ее, но выбора не было, а потому он попрощался с ней на тротуаре в три ночи и увидел, как она, покачивая бедрами, возвращается в казино.

В Филадельфию она вернулась только через полтора месяца. Все это время он просто с ума сходил. Два раза крал машины и уезжал в Атлантик-Сити искать ее, но не нашел.

Он жил ожиданием ее возвращения, а когда она вернулась – очень бледная, с синяками под покрасневшими глазами, – он схватил ее за плечи и тряс, спрашивая, где она пропадала.

– А иди ты! – бормотала она. – Ты мне не хозяин. Я могу делать что хочу.

– Нет, если ты моя жена, так не можешь! – закричал он, вне себя от жгучей ревности. – Я хочу жениться на тебе, Джой. Я хочу о тебе заботиться. И мы всегда будем вместе.

Шесть недель ее использовали мужчины, как им хотелось. Собственно, ее все время используют мужчины, как им хочется. Она устала, ее тошнило, ей стало невмоготу от одного и того же, одного и того же. Ей опротивела жизнь вообще и ее собственная жизнь в частности.

Дек Эндрюс настоящий псих, но он вроде бы привязался к ней.

– Ладно, командир, – сказала она устало. – Назначай день.

Голоса. Где-то далеко.

Вот-вот вырвет. И пахнет рвотой.

Он открыл глаза, и в лицо ему ударил луч фонарика. Он невольно застонал.

– Ничего-ничего. Сейчас подъедет «скорая», – объявил дюжий полицейский, наклоняясь над ним.

Одежда у него была вся в рвоте. И, не проверяя, он знал, что денег, которые лежали во внутреннем кармане, там больше нет.

– Сколько их было? – спросил полицейский.

Машинально он проверил руки, потом ноги. Вроде бы ничего не сломано, хотя все болит.

– Что? – пробормотал он. На губах у него запеклась кровь.

Он различил несколько зевак в сумраке проулка, где он лежал на земле.

– Сколько их было? – повторил полицейский.

Пошатываясь, он поднялся на ноги.

– На меня не нападали, – сказал он. – Налился… Наверное, упал. И «скорая» мне не нужна. У меня все нормально.

– Хватит врать! – рявкнул полицейский. – Тебя выпотрошили, и я хочу знать кто. , – Нет, сэр. Меня – нет. – Он заковылял прочь. – Напился и упал.

– Черт подери! – сердито воскликнул полицейский. – В следующий раз я тебя так и оставлю валяться!

Дек продолжал идти. Чем раньше он подальше уберется» от полицейского, тем лучше. Пикапчик он оставил в нескольких кварталах отсюда, ключи – в ботинке вместе с большей частью его денег. К счастью, он давно набрался мудрости не ходить по улицам, держа деньги там, где их сразу будут искать. Подонки нашли только пятьдесят долларов, которые лежали во внутреннем кармане куртки. А главную добычу упустили – пятьсот долларов бумажками по пятьдесят. Все заработанные в нью-йоркской гостинице за вычетом тех, которые ушли на пикапчик.

Его душил гнев. На себя – зато, что угодил в такую дурацкую ловушку. На жадную шлюху. На ее сообщника, который, наверное, воображает себя умным.

Умный здесь Дек Эндрюс. Ему сошло с рук убийство.

Он подошел к пикапчику и злобно пнул шину.

Они за это заплатят. Он слышал, как они смеялись, когда у него темнело в голове. Над ним смеялись.

Они за это заплатят. У него хватит времени разделаться с ними, а потом снова в путь.