Текст книги "Когда я впущу тебя"

Глава 5

Карен

– Наконец-то!

Последние пять минут она рылась в сумке в поисках ключей, а когда пальцы нащупали и вытащили их из сумки, вслед за связкой выпал скомканный листок белой бумаги и приземлился на крыльцо. Карен подняла его, открыла дверь, вошла и бросила сумку у входа.

– Привет! Майкл? – Она поборола искушение закричать: «Дорогой, я дома!», и в любом случае ее никто не услышал бы – Майкла не было. Хотя дом принадлежал ей – вообще-то, формально банку, – у Майкла имелся собственный ключ, и он относился к этому месту как к своему дому, когда жил здесь на неделе. Они отличались от всех остальных пар, которых знала Карен, – те постоянно отчитывались друг перед другом. Хотя временами Карен было трудно в этих отношениях, они подходили им обоим. По большей части. Ей очень не нравилось, что приходится держать в тайне истинную природу их отношений, но она ни в коем случае не могла кому-то рассказать, куда Майкл на самом деле отправляется в выходные «работать».

Она прошла в гостиную и по пути расправила листок бумаги. В верхней части виднелся веселенький желтый логотип ее старой школы, в которую теперь ходил Тоби. Под логотипом большими буквами было написано «Поддерживаем связь». Это было какое-то информационное письмо, в котором детально описывались результаты учебы детей за прошедшую часть четверти. Карен, не вчитываясь, положила листок на телевизор.

Она привыкла к полной тишине из-за того, что проводила слишком много времени дома в одиночестве, но сегодня тишина ее нервировала, и она включила телевизор, чтобы заполнить пустоту. Раньше, когда она еще училась, в это время у нее обычно была масса дел. Загорелся экран, Карен не стала переключать канал, не обращая внимания на предсказуемый «корм» для пенсионеров и безработных, который подавали вечером. Она отправилась наверх, чтобы поправить макияж к приходу Майкла. Она хотела запомниться ему привлекательной на следующие несколько дней, когда его не будет рядом. Они были вместе уже два года, и за это время научились никогда не запускать себя и не становиться удобными, как это часто бывает в обычных отношениях. Они всегда очень ценили время, которое проводили вместе, зная, что Майкл может сорваться в любую минуту, если он срочно понадобится своей семье.

Карен снова накрасила губы и ресницы и добавила румян на скулы, думая в это время о несчастной изможденной Элеоноре и о том, что у подруги больше не было ни секунды свободного времени на себя. И о Би, у которой вообще кроме времени ничего и не было. И об ее работе, на которой сейчас, похоже, далеко не все шло гладко. Карен решила, что ей нужно как-то помочь обеим подругам, например забрать у Элеоноры мальчишек на день, чтобы та смогла воспользоваться заслуженным отдыхом. И еще проводить больше времени с Би и попытаться найти ей мужчину, который сделает ее счастливой. Хотя в последний раз, когда она попыталась это сделать, все прошло не совсем удачно, и Би не стеснялась напоминать ей об этом. Теперь, оглядываясь назад, Карен понимала, что, возможно, идея свести подругу с кем-то со своей работы была глупой. Хотя Би могла бы хоть как-то показать, что благодарна ей, или, по крайней мере, подождать, пока Шон не уйдет, прежде чем называть его полным придурком, пусть и себе под нос.

Дело в том, что Карен всегда хотела для своих подруг всего самого лучшего.

Когда у нее возникло ощущение, что макияж, который предстояло смыть через несколько часов, уже начал стягивать ее лицо, она включила телефон, с ужасом ожидая сообщения, что Майклу пришлось уехать, пока она была на работе. К счастью, подобных сообщений не обнаружилось, только пара писем по электронной почте, которые могли подождать. И еще было сообщение от Би:

«Э выглядит изможденной. Все молодые мамочки так выглядят? Слава богу, что у нас нет детей!!! Это счастье. Xx».

Карен улыбнулась, увидев выбранный Би способ сообщить ей, как она волнуется за Элеонору, не выглядя так, будто она вмешивается не в свое дело. Карен быстро напечатала два ответных сообщения, одно Би:

«Уверена, с ней все в порядке. Сейчас напишу ей. Может, нам с тобой взять мальчишек на эти выходные?»

Второе отправила Элеоноре:

«Люблю наши встречи за обедом. Скучаю по тебе, как и всегда. Я могу как-то помочь с маленькими мужчинами? Xx»

Би ответила практически мгновенно:

«Хорошая мысль. Дай мне знать когда. Xx»

Карен собиралась напечатать еще одно сообщение, ее большой палец уже завис над экраном, но тут она услышала, как в двери поворачивается ключ Майкла.

Глава 6

Элеонора

После ухода из кафе Элеонора чувствовала, как спокойствие и ощущение свободы вытекают из нее, физически покидают тело, будто вода, убегающая в сливное отверстие. Ей нужно заехать за Ноем к матери, затем вернуться в школу за Тоби, дальше последуют чай и мытье детей. Адам обычно возвращался домой таким измотанным, что не мог укладывать мальчишек, так что ей предстоит еще и это. Присесть она сможет не раньше половины девятого, весь вечер она проторчит перед экраном видеоняни, и в конце концов заползет в постель, чтобы урвать свои три часа сна перед очередным пробуждением Ноя.

Она ехала в машине и думала про Би и Карен, размышляя, чем те будут заниматься вечером. Поскольку Майкл уедет в командировку, Карен, вероятно, займется работой – напечатает свои заметки, выпишет направления, разберет счета, и все это она будет делать в комфорте – сидя на собственном диване, с бокалом вина под рукой и включенным телевизором, пусть по нему и будет идти какой-то дрянной фильм. Би проведет вечер в спортзале, заглянет к ней, взбудоражив своим присутствием детей перед сном, хоть и обещала, что заскочит не поздно. Затем забежит домой переодеться и, несомненно, отправится куда-то с коллегами по работе. Она будет пить и веселиться допоздна, а потом со спокойной совестью заберется в кровать, зная, что завтра суббота и она может спать до обеда, на который отправится вместе с Карен или еще с кем-то из своих подруг.

Элеонору ждал совсем другой вечер. Если Ной быстро заснет, она сделает несколько звонков по поводу вечеринки-сюрприза, которую они с Би организовывали, чтобы через шесть недель отпраздновать день рождения Карен. Еще ей нужно составить список украшений для ВИП-зала в ресторане, который она забронировала – она пока так и не решила, будет ли вечеринка тематической. Как-то после обеда они с Би гуляли по городу до самого вечера и рассматривали витрины в поисках идей – это было несколько месяцев назад, когда подруги только начали планировать вечеринку, – тогда они решили, что в оформлении не будет ничего розового. Еще у Тоби завтра футбол в десять утра, поэтому вместе с ним и Ноем они отправятся на футбольное поле, пока Адам будет на работе. Затем пообедают с мамами других детей из школы, а вечером ее ждала еда навынос и какой-нибудь фильм. Вот такая гламурная жизнь.

Она часто пыталась напомнить себе, что именно такую жизнь и хотела, – ведь детство мальчишек не будет длиться вечно, и она начнет скучать по всему этому, когда они вырастут, а она наконец сможет делать все, что хочет. Хотя Элеонора не сомневалась, что к тому времени за последние десять лет жизни она уже так вымотается, что ей не захочется наряжаться и ходить по ночным клубам. А туда вообще пускают людей после сорока? Может, там есть специальные залы для людей за тридцать, которые последние годы провели, заблеванные своими детьми? Когда подрастет Ной, Тоби уже исполнится восемнадцать. У Элеоноры выступил холодный пот при мысли, что она может с ним столкнуться в ночном клубе.

Зазвонил телефон, и на экране замигало имя – Адам.

– Привет, дорогой, – закричала она, включив громкую связь, чтобы спокойно вести машину.

– Привет. Как ты?

– Хорошо, спасибо. Что случилось?

Не то чтобы Адам теперь не звонил ей в течение дня, но для этого всегда имелась какая-то причина, которая обычно означала увеличение ее списка дел. Ты можешь за мной заехать? Просто забери меня… Ты можешь отправить вот это? Просто зайди на почту… Слово «просто» стало неприличным у них дома.

– Все в порядке, только на работе сумасшедший дом. Я звоню предупредить, что вернусь позже. Получил дополнительный заказ. Много всего навалилось, и мне нужно заскочить к еще одному клиенту перед тем, как я смогу закончить на сегодня.

При этих словах Элеонора немного расстроилась. Она завидовала Адаму, тому, что тот мог позволить себе «получить дополнительный заказ», зная, что она дома и со всем разберется. С едой, домом, детьми. Он ни о чем не волновался. А она именно так представляла свою жизнь, когда с ним познакомилась? Тяжелая и скучная домашняя работа и есть ее единственная награда за то, что Элеонора взвалила на себя Адама и его полуторагодовалого сына?

Конечно, на самом деле она думала совсем по-другому. Тоби она считала своим собственным сыном. Элеонора растила его уже семь лет, он называл ее мамой и не подозревал, что на самом деле она ему не родная мать. Хотя, насколько она знала, ее подруги считали, что им с Адамом следовало рассказать Тоби про биологическую мать. По правде говоря, для Элеоноры была невыносима мысль о том, что их безупречная семья станет менее идеальной. Она не хотела, чтобы Тоби кричал «Ты не моя настоящая мать» во время споров или отправился искать донора яйцеклетки, которая смела называть себя его биологической матерью. Ненормально делать выбор в пользу выпивки и наркотиков, а не своих детей. Та женщина не заслуживала права висеть тенью над их жизнями. И все же она висела, потому что глубоко внутри Элеонора знала: она поступает ужасно, скрывая от Тоби его происхождение. Она знала, что это эгоистично и гнусно, но оправдывалась, говоря себе и всем, кто ее слушал, что поступает так ради его же блага. Какому ребенку хочется знать, что мать бросила его еще до того, как он смог сказать ей, как любит ее и как нуждается в ней? Тоби это не требовалось; им всем было не нужно становиться проблемной семьей.

– Хорошо, дорогой, я все сделаю. – Элеонора попыталась не вздохнуть, но у нее это не очень получилось. Однако если Адам и обратил внимание, то ничего не сказал.

– Спасибо, любимая. – В его голосе слышалось облегчение: прямо сейчас не будет никакой ссоры. И даже если потом она впадет в ярость, он обнимет ее, поцелует и скажет, как ему жаль, что так получилось, – и она успокоится. Она терпеть не могла растягивать ссоры, и Адам об этом знал. – Ты у меня звезда. – Да, такой она и была, Элеонора-звезда, Элеонора-супермама. Элеонора – эгоистичная лживая актриса.

* * *

– Привет, бабушка! – Стоило Элеоноре войти в дом своей матери, как Ной начал радостно бить ножками по воздуху. – Как он себя вел?

– Замечательно! Просто золотко!

Элеонора подхватила малыша на руки и поняла, как рукам не хватало этого груза.

Только ее мама встала, чтобы поставить чайник, как у Элеоноры зазвонил мобильный телефон.

Чей-то личный номер.

– Кто-то забыл установить защиту персональных данных? – тихо произнесла она, обращаясь к Ною, и сбросила вызов. Через несколько секунд этот же абонент позвонил снова. – Алло!

– Миссис Уитни? Это Джорджия Фентон из школы Тоби.

У нее внутри все сжалось. «Боже, что случилось?»

– Что случилось? – спросила она вслух. – С Тоби все в порядке?

– Да, с Тоби все прекрасно, не беспокойтесь. – Секретарь школы, как и всегда, говорила спокойным голосом. Она могла сообщить по телефону, что у Тоби отвалилась нога, и ее голос все равно звучал бы ровно, без малейшего намека на панику. – Просто сегодня последний день четверти, и все дети уходят раньше обычного, но никто не приехал за Тоби. Неделю назад мы отправляли информационное письмо.

Проклятье! Как она его пропустила? Она всегда проверяла школьный рюкзак Тоби по вечерам, после того как он отправится спать. Ну, может, не каждый вечер, но точно последние две недели.

– О боже! Простите, я не знала. Я прямо сейчас за ним приеду.

– Отлично, спасибо. Никаких проблем – кто-нибудь посидит с ним, пока мы вас ждем. Просто через десять минут у нас начинается собрание, которое всегда проводится по окончании четверти…

«А ты, бесполезная мать, создаешь нам неудобства».

– Простите. Я приеду так быстро, как только смогу.

* * *

У нее ушло десять минут только на то, чтобы собрать вещи Ноя и отнести их и самого ребенка в машину. Спустя полчаса после звонка она приехала в школу, запыхавшаяся и растрепанная. Тоби сидел в кабинете секретаря с таким видом, словно его все достало.

– Простите, – повторила Элеонора, обращаясь одновременно и к секретарю, и к сыну. – С тобой все в порядке, чел?

Он гневно посмотрел на нее.

– Все уже давным-давно разъехались.

– Прости, дружок, мне на самом деле очень жаль. Я не знала. – Она посмотрела на миссис Фентон, которая, в отличие от Тоби, старалась скрыть свое раздражение. – Мне очень жаль, что вы не смогли пойти на собрание.

– Все в порядке, миссис Уитни, на самом деле. Я понимаю, сейчас у вас забот полон рот. – Она многозначительно посмотрела на автолюльку, в которой Ной издавал радостные звуки, увидев брата.

– Да, на самом деле. Это больше не повторится. Обычно я не такая неорганизованная. Я имею в виду, что живу по распорядку…

Эти слова казались жалкими даже ей самой. Джорджия Фентон могла ей и не поверить, но она не обманывала. У нее был четкий план по ведению хозяйства, которому она неукоснительно следовала, она обещала себе, что новый ребенок этого не изменит. Она не из тех, кто позволяет всему развалиться.

– Даже лучшие планы мышей и людей…[8]8
  Использована часть цитаты из Роберта Бернса «Лучшие планы мышей и людей часто идут вкривь и вкось», которая в английском языке стала идиомой. Так говорят, когда что-то заканчивается плохо или иначе, чем ожидалось, несмотря на подготовку.


[Закрыть] – Миссис Фентон проводила их до дверей.

* * *

– Было так стыдно! – Тоби гневно смотрел на нее с той самой минуты, как она забрала его из школы, и взгляд его не смягчался. По пути домой они молчали, а как только она открыла входную дверь, он выступил со своим заявлением: – Готов поспорить, про него ты бы не забыла! – Он бросил убийственный взгляд на автолюльку, где теперь тихо спал Ной.

– Тоби, прекрати, не забывай…

Но продолжать было бессмысленно. Он уже взбежал по лестнице наверх и захлопнул за собой дверь спальни.

Глава 7

Сейчас

Что случилось с информационным письмом?

Каким информационным письмом? Из школы Тоби? Я выкинула его.

Вы бросили его в мусорное ведро? Дома или на работе?

Думаю, что дома. А какая разница? Это было просто информационное письмо. Приезжайте в нашу лесную школу и так далее. Я даже не прочитала его полностью.

Вы знали, что оно из школы Тоби?

Конечно. Он ходит в ту же школу, в которой учились мы.

Как, по вашему мнению, информационное письмо попало к вам в сумку?

Я подумала, что Элеонора опустила его туда во время обеда.

Оно лежало сверху?

Нет.

А что вы теперь думаете о том, как к вам в сумку попало письмо?

Я знаю, что вы хотите от меня услышать. Что она положила его туда. Что она планировала все это задолго до того, как мы вообще узнали о ее существовании. Вы правы: это, должно быть, сделала она.

Вы не собираетесь ничего говорить?

Глава 8

Одержимость. Она начинается так же медленно, как поезд, выходящий со станции, набирает скорость. Вот вы видите дома и деревья вокруг, в деталях можете рассмотреть людей в окнах и темно-зеленые тракторы на светло-зеленых полях. Затем скорость начинает увеличиваться, дома вы все еще видите, но людей в окнах больше не можете рассмотреть. Цвета расплываются, темно-зеленый сливается со светло-зеленым, и вы понимаете, что если прямо сейчас не выберетесь, то слетите с рельсов.

По крайней мере, со мной все происходило именно так. Я годами наблюдала за ними и ни разу не видела, чтобы поезд набирал скорость, не замечала, что цвета вокруг меня начинают сливаться, пока не стало слишком поздно. Я смотрела, как они общаются друг с другом, делятся мыслями, даже в пять лет, – и я тоже хотела так, я этого страстно желала. Я молилась о том, чтобы когда-нибудь наступил день, когда я стану им нужна так, как они нужны друг другу.

Они становились ближе по мере взросления – не как другие девочки, которых я изучала, те легко переставали дружить из-за мальчиков или смены интересов. Эти же были как сестры – даже ближе, потому что они сами выбрали друг друга.

Если вы попросите меня назвать момент, когда все стало по-другому, я отвечу вам, что это невозможно. Целая череда событий изменила ход наших жизней. Их называют развилкой. Если бы я решила заранее подготовить письма перед тем, как в тот день зайти на почту; если бы я не забыла забрать пакет с конвертами из ящика кухонного стола, из-за чего мне пришлось взять дюжину конвертов из шкафа с канцелярскими принадлежностями на работе; если бы крысиное семейство именно на той неделе не прогрызло электрические провода в местном почтовом отделении, из-за чего я поехала в город, все сложилось бы иначе для четырех женщин.

Я торопилась. Я должна была выполнить в тот день то, что наметила, – план четко отпечатался у меня в сознании, я не могла отступить. Я уже отстала от графика из-за нетипичной для меня неорганизованности, и у меня не было времени где-то околачиваться и заниматься глупостями. Я не собиралась отвлекаться на книги на полках в WHSmith[9]9
  WHSmith – популярная в Великобритании сеть магазинов книг, журналов и канцелярских принадлежностей.


[Закрыть] или на канцелярские принадлежности, стратегически выложенные на входе почтового отделения внутри книжного магазина. Я так нацелилась все успеть в обеденный перерыв, что чуть не пропустила их, вероятно, и не увидела бы, если бы Би именно в этот момент не издала пронзительный смех – такой смех, который я услышала бы и на концерте Джастина Бибера. И в то мгновение я почти почувствовала трепыхание крыльев бабочки, которое приведет к цунами в нашей жизни.

Я замерла на месте, у меня перехватило дыхание.

Они прошли мимо входа в почтовое отделение, в тот день они были только вдвоем. Элеонора находилась на последних сроках беременности и настаивала на поездке в лифте, ее рука лежала на животе, чтобы подчеркнуть, как ей тяжело. Би потакала ее капризам, хотя я не сомневалась, что внутри она стонала из-за театральщины, устроенной подругой.

Я быстро отвернулась от них и чуть не врезалась в женщину, которая стояла за мной в очереди. Я пробормотала извинения или, возможно, слова только сформировались у меня в голове, но потерялись там, не дойдя до губ. К моим щекам прилила кровь, я сунула письма назад в сумку и бросилась к лестнице, не зная еще, что планирую сделать, когда доберусь до верха и увижу, как они выходят из лифта.

По правде говоря, я не сделала ничего, просто наблюдала за ними, прячась за стойкой с яркими поздравительными открытками ко дню рождения. Они в это время взялись за руки, словно беззаботные пятнадцатилетние девочки, а не женщины за тридцать, и ушли из магазина, атмосфера в котором, казалось, стала радостнее от одного их присутствия.

К тому времени, когда я вышла на свежий воздух, на главную улицу, кровь перестала громко стучать в висках и пульс стал более ровным, шея перестала гореть, а ноги больше не тряслись. Я прижалась спиной к холодной каменной стене и постаралась успокоиться, дать всем моим органам чувств вернуться в нормальное состояние. Я позволила глазам на секунду закрыться, пока приходила в себя.

Может показаться нелогичным, что эта мелочь потрясла меня до такой степени. Подумаешь, увидела их там, где не ожидала. Мое чувство было сродни тому, которое возникает у ученика, когда он видит своего учителя в обычной одежде и осознает, что тот не перестает существовать, когда ты выходишь из класса, его жизнь продолжается, даже если ты не смотришь на него, не сводя глаз. Я не была готова. Я даже не знала, что у Би выходной, – а я думала, что все о них знаю. Очевидно, что я должна была смотреть внимательнее. Я допустила грубую ошибку, и вот что из этого вышло.

Мой выбор. Могла ли я в тот момент вернуться домой с наспех засунутыми в сумку письмами и дальше вести обычную жизнь, замазав последние десять минут, словно уродливые граффити на стене краской пастельного оттенка? Если бы я так поступила, кто знает, как все сложилось бы? Насколько по-другому все было бы? На протяжении последующих недель одержимость медленно, словно из капельницы, поступала мне в кровь. Но если бы я сделала другой выбор, смогла бы она затуманить мне сознание, как героин?

После этого я бесцельно бродила по городу, мое поведение нельзя было объяснить, но мысль о том, что я снова их увижу, приводила меня в ужас точно так же, как и мысль о том, что могу и не увидеть. Когда я их заметила – конечно, это было неизбежно в таком маленьком городке, – я с облегчением осознала, что моя физическая реакция оказалась слабее, чем в первый раз. Понимаете? Одержимость еще не захватила меня полностью; я все еще себя контролировала.

На этот раз я жадно следила за довольными подругами, которые беспечно прогуливались по торговому центру. Я словно видела их в первый раз, а не в миллионный. На Би были дизайнерские туфли на высоких каблуках, и она сжимала сумочку так, словно это была наградная статуэтка от американской Академии кинематографических искусств. Она шла немного впереди Элеоноры, словно готовясь защищать еще не родившегося ребенка ценой собственной жизни. Сама Элеонора держала руку на животе и выглядела стильно даже в одежде для беременных.

Теперь моя реакция была гораздо более сдержанной. Конечно, мое сердце забилось немного быстрее, и я заметила, как жарко в торговом центре, но меня не стошнило, я не лишилась чувств, ничего такого драматичного не случилось. Затем я увидела, как они заходят в кафе пообедать. Я сама собиралась купить сандвич в «Уилкос» в оставшееся от моего обеденного перерыва время, но кафе на противоположной стороне улицы показалось мне милым, и я решила, что заслужила нормальный обед. Только и всего, ничего такого. Кап-кап.

Что плохого случится, если я просто незаметно понаблюдаю за ними? За долгие годы я в совершенстве овладела этим навыком.

Конечно, я думала о них по пути домой, но только потому, что недавно их видела – нельзя сказать, что они всегда маячили на переднем плане в моем сознании. У меня была собственная жизнь. Сейчас в это трудно поверить, я не всегда думала исключительно о том, где они находятся и чем занимаются. Би заказала бокал вина к обеду, смеясь над разочарованием на лице подруги, вынужденной воздерживаться. Ясно, что я не могла слышать их разговор, но когда они смеялись, я представляла, как они обсуждают, что Карен – всегда самая разумная в их компании – не одобрила бы вино в рабочий день. Может, Би вообще не собиралась возвращаться на работу – почему бы еще ей пить среди недели? Я представляла, что говорят они негромко, но все равно не дают нормально общаться всем остальным в кафе, заглушая их. Я обратила внимание, что они даже не проверили, смотрит ли кто-то на них осуждающе, когда они смеялись или когда Би случайно смахнула на пол бесплатные картофельные чипсы от заведения.

Я все еще думала про громкий смех Элеоноры, когда у меня зазвонил телефон. Звонили с работы и просили принести кексы, чтобы поднять всем настроение, и я переключилась на другие занятия, причем так быстро, словно я никогда не видела подруг.