Текст книги "Лаксены. Начало (сборник)"

– Правда, если ты можешь потерпеть без книг до завтра – мы съездим вместе.

Я кивнула и быстро обняла ее на прощание. И тут же начала скучать – наш дом без нее казался невозможно тихим.

Глава 9

После обеда я все же отправилась в библиотеку. Довольно быстро добралась до города. Обычно в центре было полно людей, но почему-то не сегодня. Небо затягивалось тучами, и мне показалось, будто улицы подергиваются какой-то дымкой, становятся призрачными, жутковатыми. Я все еще пыталась проглотить обиду на Ди за то, что она даже не пригласила меня познакомиться с ее друзьями. С натянутой улыбкой я открыла большую дверь в здание библиотеки.

Но стоило только мне увидеть стройные ряды стеллажей, наполненных книгами, тягостные мысли рассеялись. Только чтение и временами садоводство примиряли меня с действительностью.

Я быстро нашла свободный стол и села, счастливо и тихо вздохнув. В книжные миры я ныряла с головой – еще один способ убежать от реальности и ненужных дум.

Несколько часов пролетели – я и не заметила. Вечерний сумрак окутал читальный зал. Обычно в конце дня в библиотеках становится пусто и жутковато, но здесь даже сейчас кто-то решил выключить весь свет, а низкие темные тучи за окнами добавляли мрачности. Я еле добралась до стойки регистрации. Мне уже не терпелось выйти наружу, однако и там ничего хорошего не наблюдалось – налетела гроза.

Старое здание скрипело и эхом отзывалось на раскаты грома, магниевые вспышки молний выхватывали из тьмы залов длинные ряды стеллажей. Только бы успеть добежать до машины, пока не хлынул ливень. Я в последний момент успела зарегистрировать книжки, которые собиралась прочитать дома, буркнула «спасибо» и выскочила на улицу, краем глаза отметив, как библиотекарь поставила на стол табличку «закрыто».

Отличненько. Времени еще не так уж и много, но город погрузился в полную тьму, точно настала непроглядная ночь. Улицы совсем обезлюдели. Может быть, стоит переждать дождь в библиотеке? Но нет, там даже свет уже выключили. Сунув книги в рюкзак, я сбежала по ступенькам. Хляби небесные все-таки разверзлись, и я вымокла до нитки, пока бежала до машины. Приплясывая от холода, порылась в карманах в поисках ключа.

Вдруг чей-то глухой голос проговорил:

– Простите, мисс? Не могли бы вы помочь мне?

Видимо, я была так поглощена тем, чтобы найти ключи и защитить книги от дождя, что не слышала ничьих шагов. Бросив на сиденье рюкзак, я повернулась. В свете уличного фонаря стоял мужчина. Промокший, светловолосый, в очках. Тонкая металлическая оправа оседлала его горбатый нос, руки обхватили тело так, будто он пытается сам себя удержать от чего-то.

– У меня колесо спустило. Вон машина, – он показал себе за спину, но все равно было ничего не видно. И почти не слышно, так что ему приходилось чуть ли не кричать. – У вас, случайно, нет монтировки?

Монтировка-то у меня была, лежала в багажнике, но я шкурой чувствовала, что не нужно ему говорить об этом. Плевать, что выглядит он вполне безобидно, но мало ли.

– Не знаю, – пискнула я, потом откашлялась и проговорила чуть громче: – Не знаю, боюсь, не могу вам ничем помочь.

Он попытался улыбнуться:

– Не самое лучшее время, наверное.

– Да уж, не лучшее.

Я замялась. Сесть бы сейчас и уехать, а с другой стороны… Никогда не умела отказывать. Ну как можно оставить его под этим ливнем?! Он вымок до нитки и вот-вот рухнет от усталости. А ведь я могу ему помочь. Дождь понемногу утихал.

– Я посмотрю, подождите.

– Вы меня спасете, – просиял он, – если вдруг найдете монтировку.

Он стоял на месте, не двигаясь. Видимо, он чувствовал мое недоверие.

– Кажется, дождь кончается. Правда, тучи такие, что, смотрите, вот-вот начнется буря.

Я ничего не ответила ему, открыла багажник и нырнула туда с головой.

– О, видимо, у меня есть то, что вам нужно!

Я едва успела это проговорить, как почувствовала – ледяной ветер взъерошил волосы на моем затылке и страх сковал все тело.

– Люди так глупы и доверчивы, – просипел он мне в затылок.

Тошнота подступила к горлу. Я была не в силах пошевелиться, не то что ответить. Он резко дернул меня, я увидела его лицо и закричала от пронзительной боли – он крепко держал меня за запястье своей влажной, холодной рукой.

Теперь он казался выше, шире в плечах и намного свирепее, чем еще минуту назад.

– Если… если вам нужны мои деньги, заберите все, что у меня есть.

Я хотела бросить сумку и бежать. Но он только улыбнулся и ударил меня так, что в глазах потемнело.

Свободной рукой я нащупала сумочку и швырнула ему.

– Пожалуйста, возьмите. Я никому ничего не скажу. Я обещаю.

Он взял ее, продолжая глумливо улыбаться. Вдруг я заметила, как за стеклами очков его глаза темнеют.

– Деньги? Зачем мне твои деньги! – Мужчина отшвырнул сумку прочь.

Я судорожно дышала не в силах поверить в происходящее. Если ему нужны не деньги, тогда что? Что ему нужно? Нет. Нет-нет-нет!

Времени на размышления не было. Я рванула в сторону, ударившись о высокий бордюр. Ужас затопил мое сознание. Надо кричать, но крик застрял в горле – я только открывала рот.

– Не ори, – резко и холодно приказал он.

Я напряглась и приготовилась бежать, как только он на что-нибудь отвлечется.

Я могу это сделать. Он не ожидает этого. Я могу это сделать. Сейчас!

Его руки метнулись вперед, схватив меня за обе ноги, и я со всего размаху вписалась в землю, треснувшись левой рукой и лицом прямо о шершавый бетон. Все тело пронзила адская боль. Глаз тут же начал отекать, по руке потекла теплая кровь. Я пыталась вырваться из его цепких пальцев, но не могла. Слышала только, как он скрипит зубами от напряжения.

– Пожалуйста, отпустите меня! – умоляла я и отчаянно пыталась избавиться от его рук.

Кожа, раздираемая асфальтом, саднила просто невыносимо. Как дикая кошка, я царапалась и брыкалась – и эта адская злость, казалось, придавала мне сил. Но ему было все равно. Железная хватка его не ослабла ни на секунду.

– Отпустите меня! – кричала я уже севшим от боли и страха голосом.

Вдруг – в одно мгновение! – он вскочил, лицо его точно растворилось в воздухе… как рука Ди, сквозь которую я видела то, что видеть не могла! Он снова навалился на меня и зажал рот. Как мог человек, казавшийся таким ничтожным и беспомощным, оказаться невыносимо тяжелым?! Он почти раздавил меня – я не могла ни пошевелиться, ни даже вздохнуть. Неужели никто меня не услышит, не придет на помощь…

– Точно. На тебе их след. – Он убрал руку, зажимавшую мне рот. – Где они, отвечай!

– Я… я не понимаю, – выдохнула я.

– Конечно, не понимаешь, – он просто сочился отвращением. – Ты ведь всего лишь тупое млекопитающее. Ничтожество.

Я зажмурилась. Крепко-крепко. Я не хотела видеть это лицо, не хотела видеть этого человека. Я хотела домой. Пожалуйста…

– Смотри на меня!

Я по-прежнему не открывала глаз. Тогда он встряхнул меня так, что голова, как тыква, опять ударилась об асфальт. Новый приступ боли пронзил все мое тело. Один глаз все же открылся. Другой полностью заплыл от предыдущего удара.

И тут я взглянула в его лицо и увидела… Увидела его глаза. Бездонные и пустые. Это невероятно. Ужасно. Кошмарно. В этих глазах стояла смерть. Холодная и беспощадная. Лучше бы он оказался просто грабителем, насильником или просто подонком. Но он – хладнокровный убийца.

– Где они?! – его голос звучал приглушенно, словно доносился из-под толщи воды. Или это я уже тонула? – Так! Я заставлю тебя говорить!

Я почувствовала, как его рука, точно удав, обвивается вокруг моей шеи и сдавливает ее. Я не могла сделать ни вздоха – только забилась в панике и бессилии, пытаясь оторвать его от себя.

– Ну что, будешь говорить? Будешь?

Я не понимала, что ему от меня нужно. Говорить что? Прежняя боль куда-то отступила – ни запястье, ни содранная кожа, ни разбитое лицо уже не саднили так, как несколько мгновений назад. Я просто не дышала. В легких не осталось воздуха, и только новая пульсирующая боль разливалась вначале в голове, потом в теле. Я уже не чувствовала ног, и только короткие яркие вспышки света мелькали в глазах.

Я умирала.

Мама. Я ее уже не увижу. Она просто сойдет с ума.

Но я не имею права умирать так бессмысленно и глупо.

И я все еще надеялась, что хоть кто-то меня спасет. Пока я еще жива. Пока я еще не утонула в этой черной бездне.

Но я уже не чувствовала ничего – ни тяжести тела, вжавшего меня в асфальт, ни кровоточащих ран. Боль уходила, и я уходила вместе с нею. Мы растворялись во мраке…

Вдруг все кончилось. Я услышала, как чье-то тело с размаху ударилось об асфальт невдалеке от меня. Реальность все еще казалась мне чем-то, что происходит в стороне от меня. Где-то надо мной.

Но, жадно заглатывая воздух, кашляя и хрипя, я вынырнула на поверхность из своего забытья. Я дышала!

Кто-то кричал на мягком музыкальном языке, которого я раньше ни разу не слышала, потом слышалась череда ругательств и грохот ударов. Кто-то снова упал – совсем рядом со мной. Я откатилась и почувствовала, как боль снова нахлынула на меня. Но это же здорово! Если я ее чувствую – значит, я жива!

Кто-то дрался. Один поднимал другого и швырял об асфальт с нечеловеческой силой. Невозможной. Нереальной.

Я встала на четвереньки и, сотрясаясь в очередном приступе кашля, застонала.

– Черт! – выругался кто-то рядом.

Вдруг яркая красно-желтая вспышка вспорола тьму. Уличные фонари с треском погасли, и все погрузилось в полный мрак. От боли я даже стонать больше не могла. Я снова согнулась пополам, содрогаясь от болевых спазмов.

Чьи-то тяжелые ботинки, скрипя мелкими камешками на асфальте, приблизились ко мне и остановились. В защитном жесте я вскинула руку, пытаясь удержать на расстоянии их хозяина, кем бы он ни оказался.

– Все хорошо. Он ушел. Как ты? – ужасно знакомый голос. И рука, мягко опустившаяся мне на плечо. – Просто посиди спокойно.

Я попыталась поднять голову, но от тошноты, подступившей к горлу, перехватило дыхание, перед глазами поплыл туман. Перед одним глазом – другой заплыл так, что уже не открывался и невыносимо болел.

– Уже все хорошо.

Тепло ложилось на мои плечи, стекало вниз по рукам до самых кончиков пальцев, струилось успокаивающим, обволакивающим потоком все дальше и все глубже. Так нежит и окутывает мягкое солнце на бескрайних флоридских пляжах.

– Спасибо вам за… – начала было я, но вдруг увидела его лицо.

Высокие скулы, прямой нос, полные губы, яркие зеленые глаза. Это бесстрастное лицо никак не могло принадлежать тому, кто накрыл меня таким теплом.

– Кэт, – тревожно спросил Дэймон. – Ты все еще… со мной?

– Это ты, – только и смогла выдохнуть я, опустив голову.

Дождь закончился.

– Я.

Точно сквозь туман, я видела, как он держит мое запястье. Оно перестало болеть, но от прикосновений Дэймона оставалось странное ощущение. Я дернулась.

– Давай я помогу тебе! – он снова попытался взять мою руку.

– Нет! – закричала я, и боль тут же вернулась.

На несколько секунд он замер рядом со мной, но потом решительно выпрямился:

– Ну, как хочешь. Я звоню в полицию.

Слушая, как он говорит по мобильнику, я старалась успокоить дыхание. Кажется, чуть-чуть получилось.

– Спасибо… тебе, – сказала я сипло. Горло тоже адски саднило.

– Не благодари меня. – Он взъерошил свои волосы. – Черт, это моя вина.

При чем тут он? Какая вина? Я ничего не понимала. Найдя в себе силы, я осторожно подняла голову и посмотрела на него, но тут же в панике опустила взгляд. Слишком жестокий был у него вид, слишком покровительственный. А на крепко сжатых кулаках ни царапины.

– Нравится то, что видишь, а, Котенок?

– Свет… я видела свет.

– Да, говорят, некоторые видят свет в конце тоннеля.

От воспоминания о том, что я только что чуть не погибла, меня передернуло.

Дэймон опустился на колени:

– Вот дьявол. Прости, пожалуйста. Я не хотел – само вырвалось. Сильно болит? Где?

– Вот тут. – Я осторожно коснулась пальцами шеи и поморщилась от боли. – И запястье… наверное, оно сломано. – Я с трудом подняла опухшую, посиневшую руку. – Что это было – какая-то вспышка, какой-то свет?

Он внимательно осмотрел запястье:

– Просто вывих. Или ушиб. Не больше.

– Не больше? Он хотел меня убить.

Дэймон прищурился:

– Вижу. Надеюсь, что он все-таки не изувечил тебя окончательно… Голова цела?

– Кажется, да. Цела.

– Вот и хорошо, – он вздохнул, поднялся на ноги и огляделся по сторонам: – Что ты вообще здесь делала?

– Я… была в библиотеке. – Горло саднило от боли. – И… было не так уж и поздно. Да и город этот, вроде… спокойный. Он подошел и сказал, что у него спустило колесо, что ему нужна помощь.

– То есть ты хочешь сказать, что какой-то странный тип подвалил к тебе на темной парковке, когда вокруг никого, и ты решила помочь ему? Ничего более глупого в жизни своей не встречал! – Он скрестил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз. – Или ты вообще не думаешь о последствиях? Не знаешь, что не следует разговаривать с незнакомцами, даже если они дают тебе конфетку или предлагают взять котенка из их фургона? И если бы я не оказался здесь случайно в нужный момент, вряд ли бы ты вообще могла сказать мне спасибо.

Я решила не обращать внимания на его последнюю фразу. Жжение в горле постепенно исчезало, так что говорить было легче.

– А что ты делал здесь?

Дэймон перестал расхаживать туда-сюда, замер и ткнул себя в грудь, туда, где билось сердце:

– Ничего. Просто был.

– А я-то думала, такие ребята обычно галантны и вежливы.

Он нахмурился:

– Какие «такие ребята»?

– Ну, как какие! Рыцари без страха и упрека, спасающие своих дам в последний момент.

Так. Надо бы откусить мне язык. Видимо, все-таки я хорошо приложилась головой об асфальт – вообще не думаю, что говорю.

– Я не твой рыцарь.

– Конечно, – прошептала я, притянула коленки к груди и опустила на них голову. – А где этот, который напал на меня?

Все тело ломило и выворачивало, но боль постепенно отступала.

– Убежал. Сейчас уже где-нибудь далеко-далеко. Кэт?..

Я подняла голову. Он, точно огромная скала, нависал надо мной, пронизывал взглядом, как молния. Отвечать ему мне не хотелось. Я попыталась подняться.

– Нет, не вставай, – он снова присел около меня. – А то еще в обморок упадешь. Сейчас уже приедет «Скорая» и полиция.

– Я не упаду в обморок, – проговорила я, с облегчением услышав вой сирен вдалеке.

– Ну конечно, а то лови тебя еще. – Дэймон помолчал, несколько секунд изучая свои костяшки. – А… он что-нибудь у тебя спрашивал?

Нет, все-таки горло невыносимо болело.

– Он сказал, на мне какой-то след. И все время спрашивал, где они. Я вообще ничего не поняла – какой след, кто такие они.

Дэймон уже смотрел куда-то в сторону, шумно дыша.

– Какой-то сумасшедший.

– Только что ему было нужно?

– Как что? Глупая девчонка, которая поверит одержимому маньяку и бросится помогать чинить колесо! – мрачно ответил Дэймон.

– Какой же ты идиот, а! Хоть кто-нибудь, хоть когда-нибудь тебе говорил об этом?

– Ежедневно это слышу, Котенок! – улыбнулся он.

Совсем с толку сбил.

– Даже не знаю, что и сказать тебе.

– Ты уже сказала «спасибо», а больше мне и не нужно ничего. – Он легко вскочил на ноги. – А пока просто посиди спокойно и постарайся больше не вляпываться в неприятности. Хорошо?

Я поморщилась от боли. Этот рыцарь без страха и упрека, готовый в любую секунду к защите и нападению, снова нависал надо мной, подобно скале. И пусть маньяк только попробует вернуться – его ждет хорошая трепка!

Меня вдруг неостановимо затрясло, от страха или боли – не знаю, но зубы клацали очень громко. Дэймон стянул с себя теплую футболку и аккуратно, стараясь не задеть раны, надел ее на меня. И теперь я уже дышала его запахом и чувствовала себя под надежной защитой.

Под надежной защитой Дэймона. Ага.

Подумать только!

Я расслабилась так, что уже не могла держаться и начала заваливаться набок, оползать, точно тающий сугроб. «Еще немного, и у меня будет синяк на здоровом глазу. Видимо, так и теряют сознание. Второй обморок за последние несколько дней. И опять на глазах Дэймона!» – успела подумать я и окончательно провалилась.

Глава 10

Ненавижу больницы. Примерно так же, как кантри-музыку. От больниц пахнет смертью и дезинфекцией. Белые халаты врачей всегда напоминали мне о болезни отца… о том, как тикали часы и рак не-умолимо съедал его организм, уничтожая волю к жизни.

Та, в которую попала я, ничем не отличалась от всех остальных. Только привезла меня сюда очень веселая компания: моя обезумевшая мать, полиция и молчаливый рыцарь без страха и упрека, воткнувшийся в стену палаты своим плечом и не спускающий с меня глаз.

Я очень старалась не обращать на него внимания.

Зато мать порядком раздражала меня. Мы встретились с ней уже здесь – у нее было ночное дежурство и меня привезли как раз в ее смену. Она беспрестанно проверяла, жива ли я или уже нет, то целуя, то просто дотрагиваясь до меня. Конечно, я представляла собой один большой синяк, ссадину, опухоль, но не до такой же степени!

После рентгена выяснилось, что у меня нет даже переломов – надрыв связок, вывих и множественные ушибы. И это все. Руку зафиксировали неподвижно, а вот обезболивающее обещали дать только при выписке.

Быстрей бы. Полицейские просто замучили своими расспросами, но меня обуяла такая слабость, что не хотелось ни говорить, ни двигаться. Только поскорее попасть домой.

Первая версия полицейских, разумеется, ограбление. Но я ее легко опровергла. Ему не нужны были мои деньги, а то, что он без конца требовал от меня, как раз и доказывает это. Все сошлись на том, что да, он психопат или обычный наркоман в ломке.

После меня полиция переключилась на Дэймона. Оказывается, они уже чуть ли не приятели – один полицейский дружески хлопал его по плечу и улыбался. Очень мило. Только из-за мамы, которая все время мне что-то говорила, я не слышала ни слова.

Убирались бы они все подальше – я так устала!

– Мисс Шварц.

Я удивленно обернулась. Коп – самый молодой из всех – стоял рядом с моей кроватью. Имени его я, конечно же, не помнила, а на жетон посмотреть не догадалась.

– На сегодня мы закончили. Если вы вспомните еще что-то, позвоните нам.

Я кивнула и тут же сморщилась от боли. Кажется, мне вообще не надо шевелиться.

– Солнышко, как ты? – заботливо склонилась надо мной мама. – Пойду найду доктора, тебе нужно обезболивающее. Потерпи немного.

Да, пусть перестанет все болеть. Не могу больше.

– Вам уже не о чем волнова… – хотел попрощаться со мной коп, но вдруг его перебил голос из рации.

– Внимание всем патрулям! Район Вел Сприн Роудс. Внимание всем патрулям! Жертва – девушка. Шестнадцать-семнадцать лет. Неотложная медицинская помощь. Возможен смертельный исход.

Просто совпадение? Маленький город, несколько улиц, один возраст… Этого не может быть!

Я взглянула на Дэймона – он все слышал.

– О, боже, – вздохнул полицейский и нажал кнопку рации: – Патруль 414. Выезжаем из госпиталя к месту происшествия.

Продолжая что-то говорить, он выбежал из палаты. Кроме нас с Дэймоном, больше никого здесь не осталось. Он внимательно смотрел на меня. Я отвернулась, пронзенная новым приступом боли.

Через некоторое время в палату вошла мама, а следом за ней – доктор.

– Милая, у доктора Майклза хорошие новости.

– Ну что ж, переломов у тебя нет. И сотрясения мозга тоже. Ты можешь ехать домой, но не забывай – тебе нужен постельный режим, – доктор потер седые виски и посмотрел на Дэймона. – Но если вдруг почувствуешь провалы в памяти, головокружение, тошноту или проблемы со зрением – немедленно приезжай обратно.

– Хорошо. – Я покосилась на таблетки.

Я сейчас вообще на все согласна, лишь бы…

Доктор ушел. Мама протянула мне таблетки. Я тут же, не глядя на названия и состав, проглотила две штуки. На глаза опять навернулись слезы, я взяла маму за руку и вдруг услышала знакомый голос в коридоре.

В тот же момент в палату ворвалась бледная Ди:

– О Кэти, как ты? В порядке?

– Нормально. Только вот, видишь, – я показала ей перевязанную руку и улыбнулась.

– Я не могу поверить, что это случилось с тобой! – Она повернулась к брату: – Что там произошло? Я думала, ты…

– Ди, – предостерег ее Дэймон.

Она присела на край моей кровати:

– Кэти, мне так жаль.

– Да ладно тебе.

Такое чувство, что она чувствует себя виноватой. За что?

Кто-то обратился к маме по громкой связи – ее вызывали в другое отделение. Она поспешно вышла, пообещав быстро вернуться обратно.

– Тебя выпишут сегодня? – спросила Ди.

– Думаю, да, – кивнула я и, немного помолчав, добавила: – Как только мама вернется обратно.

– А ты его видела? Того, кто на тебя напал?

– Угу. Нес какой-то бред. – Я прикрыла глаза и с трудом открыла их снова. – Требовал, чтоб я сказала, где какие-то «они». Жесть, в общем.

Я поерзала на жесткой кровати – боль постепенно уходила.

– Надеюсь, они тебя быстро отпустят. Ненавижу больницы. – Краски еще не вернулись на лицо Ди.

– И я.

Она поморщилась:

– Здесь все время отвратно пахнет.

– Я говорю маме то же самое, но она думает, что это все мое воображение.

– Да нет, на самом деле это запах болезни – не воображение.

Все это время Дэймон молча стоял у стены и прислушивался к каждому нашему слову.

Ди обещала, если моя мать не сможет освободиться пораньше, они сами отвезут меня домой. Я не переставала удивляться этой парочке. Среди белых стен и бледно-зеленых медицинских пологов они выглядели совершенными чужаками, точно прилетевшими из космоса. Я здесь сливалась с линолеумом – настолько была привычна и обыденна. Их же не заметить просто невозможно.

Видимо, хорошее лекарство мне дали, если меня вдруг так потянуло на лирику. Ди села так, что мне было не видно ее брата, пришлось мне подвинуться. Я вдруг поняла, что, если не вижу его, начинаю впадать в панику. Он по-прежнему стоял, закрыв глаза и привалившись к стене, и делал вид, что происходящее его никак не касается. Он мог обманывать кого угодно, но только не меня. Я видела, как все клокочет и сжимается у него внутри – точно адская пружина, готовая выстрелить в любой момент.

– На самом деле ты хорошо держишься. Я бы забилась в угол и билась бы там в истерике по полной.

– Подожди, – пробормотала я. – Все еще будет.

Я не знаю, сколько времени мы так просидели. Внезапно к нам ворвалась мать. На ней лица не было.

– Девочка моя, тебе, видимо, придется еще подождать какое-то время. Это, конечно, ужасно, но привезли сразу несколько пострадавших. Мы должны помочь им и отправить в другую больницу. Я пока не могу уйти, медсестер и так не хватает.

Обида захлестнула меня. Я смотрела на нее и не могла поверить: меня сегодня чуть не убили, мне так нужно, чтобы она была рядом со мной.

– Миссис Шварц, давайте мы отвезем ее, – вмешалась Ди. – Она очень хочет домой, а нам совершенно несложно это сделать.

Я взглядом умоляла маму, чтобы она сама отвезла меня и осталась рядом.

– На самом деле мне будет спокойнее, если Кэти останется здесь, пока я не освобожусь. Вдруг у нее все-таки есть сотрясение мозга. И… я боюсь, что с ней еще что-нибудь случится.

– Мы проследим, чтобы ничего не случилось, – серьезно и спокойно сказала Ди. – Мы отвезем ее домой, и обещаю, что не оставим ее одну, будем рядом столько, сколько потребуется.

Я видела, как мама мечется между мной и своей работой. Представляю, какой нелегкий выбор стоял перед ней! И еще я очень хорошо знаю, что видеть меня здесь, лежащей среди больничного окружения, ей тяжело из-за страшных воспоминаний об отце – еще совсем недавно он мучительно умирал в такой же обстановке.

Я взглянула на Дэймона и вдруг почувствовала, что обида оставила меня. Я лишь слабо улыбнулась:

– Все в порядке, мама. Мне правда уже лучше. Думаю, ничего со мной больше не случится. Лучше я поеду домой.

Мама вздохнула:

– Не могу поверить, что за один вечер столько жертв!

Голос из динамика снова назвал ее имя. Она же вдруг вскочила и…

– Да пропади они все пропадом! – очень непохоже на нее.

Ди тоже встала:

– Мы позаботимся о Кэт, миссис Шварц.

Мама посмотрела на меня, а потом на дверь:

– Хорошо. Но если вдруг что-то пойдет не так, если голова совсем разболится, немедленно звоните мне. Нет! Сразу в «Скорую».

– Конечно, мамочка, – пообещала я.

Она наклонилась и поцеловала меня:

– Хорошо, милая, отдыхай. Люблю тебя.

И выбежала из палаты.

Ди бодро улыбнулась мне, я вздохнула:

– Спасибо, конечно. Но вам необязательно оставаться со мной.

– Еще чего! Возражения не принимаются. – Она направилась к двери. – Пойду-ка я лучше выясню, что нужно сделать, чтобы поскорее уехать отсюда.

И тут же скрылась в коридоре. Я и глазом не успела моргнуть, как Дэймон оказался у изножья моей кровати. Судя по всему, он настроен весьма решительно.

Я прикрыла глаза:

– Опять хочешь поглумиться надо мной? Я немножко не в форме, чтобы давать отпор.

– Или упираться?

– Какая разница сейчас? – Я открыла глаза и увидела, как внимательно он всматривается в мое лицо.

– Ты точно в порядке?

– Точно! – я нахмурилась. – Лучше скажи, почему Ди считает себя в чем-то виноватой передо мной?

– Просто ей не нравится, когда людям плохо, – мягко ответил Дэймон. – А рядом с нами это обычно случается.

Внутри меня все похолодело. Он проговорил это слишком спокойно, даже обыденно, но я видела, как больно ему от этих слов.

– В каком смысле?

Он не ответил.

Ди ворвалась в палату, сияя улыбкой:

– Можем драпать отсюда с чистой совестью – выписка от доктора есть!

– Ну что, тогда домой, – ответил Дэймон и подошел ко мне.

Вначале посадил на кровати, потом поставил на ноги. Очень неожиданно! Я сделала несколько неуверенных шагов и остановилась.

– Ого! Я, кажется, сейчас взлечу.

– Это из-за лекарств, – сочувственно сказала Ди.

– Главное, чтобы язык не заплетался, да? – спросила я.

– Ну, тебе это не грозит! – рассмеялась Ди.

При этих словах я почувствовала, что падаю. Но Дэймон успел меня подхватить, на секунду прижав к своей крепкой груди, и усадить в кресло-каталку.

– Ничего не поделаешь, такие правила, – пояснил он, уже выкатывая меня из палаты.

Мы немного задержались в регистратуре, подписывая всякие нужные бумаги, и поехали на парковку. Точнее, поехала я, а Дэймон катил меня. Осторожно, чтобы ненароком не задеть перевязанную руку и вообще не причинить лишней боли, он пересадил меня с каталки в машину Ди.

– Мне кажется, я сама бы могла это сделать, – улыбнулась я ему, устраиваясь на заднем сиденье.

– Могла бы, да. – Он открыл другую дверцу и сел рядом.

Я постаралась держаться ровно, никуда не заваливаясь, но едва Дэймон устроился рядом, моя голова сама упала ему на плечо. Он на мгновение замер, потом поднял руку и прижал меня к себе. Как же тепло и спокойно в его объятиях. Нет ничего более правильного, чем сидеть вот так, прижавшись к нему, и чувствовать его защиту. Интересно, это так действуют таблетки, что мне кажется, будто он крепче и крепче обнимает меня, или все-таки нет?

Машина тронулась, но я уже пребывала в какой-то странной отключке – мысли путались и набегали одна на другую.

Вдруг, точно сквозь толщу воды, я услышала голос Ди:

– Я же просила ее никуда не ездить вечером. Очень просила.

– Я знаю. – Повисла пауза. – Не волнуйся. Клянусь, я больше не допущу этого!

Уже совсем тихо Ди спросила:

– Ты сделал что-то, верно? Сейчас это ощущается сильнее.

– Я… не хотел, – ответил Дэймон и убрал волосы с моего лица. – Черт, это получилось само собой.

После таких событий, лекарств и усталости трудно не заснуть, как ни борись. В теплых объятиях Дэймона меня совсем сморило – я погрузилась в блаженную тишину.

* * *

Я открыла глаза. Между наглухо задвинутыми портьерами в комнату пробивались солнечные лучи, в которых плясали пылинки. Ди мирно спала, уютно свернувшись в кресле и подложив под голову ладошку. Она скорее напоминала сейчас изящную фарфоровую куклу, нежели девушку из плоти и крови.

Я улыбнулась. Резкая боль и страшные воспоминания о прошедшем вечере вновь пронзили меня. От страха у меня перехватило дыхание, но я попыталась справиться с собой. Только благодаря Дэймону я осталась жива. А он сидит здесь же, держит мою голову на своих коленях и продолжает обнимать меня. Видимо, он всю ночь так провел! Бедный.

– Как ты, Котенок? – Дэймон осторожно пошевелился.

– Дэймон. – Я едва контролировала свои эмоции. – Ты что, так и просидел все это время? Прости меня, я не хотела…

– Не волнуйся, – он помог мне встать. – Все хорошо?

От головокружения все поплыло у меня перед глазами.

– Ты всю ночь так и держал меня?

– Конечно.

Помнится, это Ди вызвалась посидеть со мной, а не Дэймон. И вообще, я меньше всего ожидала, что проснусь сегодня утром в его объятиях.

– Ты что-нибудь помнишь?

Конечно. У меня до сих пор все внутри сжимается от ужаса.

– Вчера вечером на меня напали.

– Пытались ограбить.

– Нет, не ограбить.

Я хорошо это помню – я сама дала ему свою сумку, но он отбросил ее в сторону. Не деньги мои были ему нужны!

– Кэт…

– В том-то и дело, что нет! – Я попыталась подняться, но Дэймон крепко держал меня и не позволял даже пошевелиться. – Ему были нужны не деньги, а какие-то «они».

– Но ведь это бред!

– Бред. – Я безуспешно попыталась поднять перевязанную руку. – Но он все время повторял «где они» и утверждал, что на мне – их след.

– Псих какой-то, – тихо проговорил Дэймон. – Ты же понимаешь, что это был бред сумасшедшего?

– Не понимаю. Он не показался мне сумасшедшим.

– То есть то, что он тебя чуть не убил ни за что, еще не говорит о том, что он псих? Тогда я не знаю.

– Я не это хотела сказать.

– А что? – Он немного отодвинулся от меня. – Какой-то сумасшедший нес совершенный бред, избил тебя, но ты видишь в этом нечто большее, да?

– Нет, не вижу и не хочу видеть. Только он, хоть и выглядел ненормальным, но не псих.

– Ого! Разве ты разбираешься в психах?

– Да с тобой пообщаться – и через месяц можно диссертацию писать, – попробовала разозлиться я.

Но, дернувшись, почувствовала, как снова закружилась голова.

– Эй… ты точно в порядке? – Дэймон дотронулся до моей здоровой руки. – Кэт?

Я продолжала злиться.

– В порядке.

Он напряженно смотрел вперед.

– Все, что произошло вчера с тобой, не может не ужасать, я понимаю, но, поверь, не стоит искать в этом какой-то особый смысл.

– Дэймон…

– Ди, кстати, тоже может испугаться этого идиота, который нападает на девушек просто так, – он холодно и жестко посмотрел на меня. – И я не хочу, чтобы она боялась. Ты поняла меня?

Я старалась не расплакаться, не кинуться на него с кулаками. Видимо, его только и волновала, что безопасность сестры! Глупо было придавать этому еще какое-то значение! Мы посмотрели друг другу в глаза. В его взгляде читалось что-то еще – как будто он пытался убедить меня в чем-то.

Ди протяжно и громко зевнула.

1:0 в пользу Дэймона. Опять. Я отвела глаза.

– Всем привет! – еще хриплым со сна голосом поздоровалась Ди и опустила ноги на пол. – А вы давно проснулись?