Текст книги "Останься со мной"

Глава десятая

Когда я проснулась, мне было тепло и невероятно уютно. Мне не хотелось вылезать из постели. Забившись в чудесный кокон, я мечтала лежать в нем, прижавшись к…

Я распахнула глаза. Сон как рукой сняло.

Я была не одна.

Я была совсем не одна в своей постели. Да, я знала, что засыпала я тоже не одна, но, если память мне не изменяла, я точно не засыпала, лежа щекой на крепкой мужской груди. И это было странно, потому что я из тех, кто никогда не шевелится во сне. Видимо, я спала так всю ночь, что было в высшей степени необычно. Я отказывалась брать на себя ответственность за свое нынешнее положение.

Господи, все мускулы моего тела напряглись, как только я поняла, в какой именно позе спала.

Я не просто положила голову Джексу на грудь. Плечом и грудью я уткнулась ему в бок, не оставив между нами и сантиметра. Моя левая рука лежала у него на животе, и при каждом его вдохе я чувствовала, как поднимаются мышцы его пресса. К счастью, он был в футболке – в ином случае я бы, наверное, вспыхнула, как факел. Одна его нога была просунута между моих ног и прижималась прямо к моей коже. Наши ноги в буквальном смысле переплетались.

Джекс пошевелился, и его нога проникла дальше. Я прикусила губу. В животе похолодело, по спине пробежали мурашки. Джекс все еще дышал глубоко и ровно, но его рука начала скользить по моему бедру.

Я затрепетала. Моя грудь поднялась и стала еще ближе к телу Джекса. Его рука скользнула ниже.

Он положил ее мне на ягодицу.

Да, именно так. Он положил ее мне на ягодицу.

Вот так поворот, черт побери!

Наверное, ему просто снился сон. Но чувствовала я совсем иное. Мое тело охватило огнем, который сквозь кожу и мышцы проник в каждую мою клеточку. Кое-где запульсировала кровь. Я прерывисто дышала, мои бедра подрагивали. Чувства нарастали и лились по мне, как горячая лава. Между ног пульсировало все сильнее.

Это было ужасно. И нечестно. Не было смысла позволять себе так возбуждаться, когда из этого все равно ничего не могло получиться. Мне нужно было выбраться из постели. Как пылевая буря, на меня налетела паника, которая тут же смешалась с набирающим градус возбуждением.

Я отстранилась и попыталась подняться, но не тут-то было. Рука Джекса, которая лежала у меня на попе, скользнула мне на талию и напряглась.

– Ты куда? – хриплым спросонья голосом произнес он.

Я посмотрела на него. Глаза его были еще закрыты, губы разомкнулись. На щеках темнела щетина, которая странным образом лишь добавляла ему сексуальности.

Повернув голову, парень посмотрел на часы, стоявшие на тумбочке, и застонал.

– Слишком рано. Ложись обратно.

Слишком рано? Было уже почти девять! Да, работа бармена явно накладывала свой отпечаток: наши представления о том, что такое рано и поздно, совсем не совпадали.

Я не пошевелилась, и Джекс решительно потянул меня обратно, так что я снова навалилась на него.

– Джекс…

– Спи, – буркнул он.

– Но я не…

– Надо спать.

Какого черта? Я сумела немного отодвинуться и просунуть между нами руку, а потом толкнула его в грудь.

– Спать я больше не собираюсь. А еще мне кажется, что это ни в какие ворота не лезет. Нужно… – Я осеклась, взглянув на Джекса.

Ого!

Он откинул голову на подушку, обнажив свою длинную, загорелую шею, и ровными белыми зубами прикусил полную нижнюю губу. Меня озадачило выражение его лица. Казалось, он с трудом сдерживался, чтобы не сделать кое-что очень дерзкое и очень веселое.

А потом я поняла, в чем дело.

Я положила руку ему на живот, очень и очень низко, а мое бедро теперь оказалось зажатым между его ног.

– О боже, – прошептала я и, залившись краской, отдернула руку.

Джекс молниеносно дернулся вперед и поймал меня за запястье.

– Пожалуй, тебе проще было заснуть.

Сердце ворохнулось у меня в груди. Да, именно ворохнулось.

Парень вдруг повернулся и, не успела я и глазом моргнуть, положил меня на спину и завис надо мной, одной рукой все еще обнимая меня за талию, а другой, согнутой в локте, упираясь в подушку возле моей головы.

– Что ты делаешь?

Не отвечая, он скользнул теплым взглядом шоколадных глаз по моему лицу – по моему лицу – и остановился на губах.

– Ты ведь знаешь, что говорят о парнях по утрам?

– Что?

Он улыбнулся уголком рта – и тут до меня наконец дошло. Мои щеки вспыхнули. Джекс затрясся от глубокого хрипловатого смеха.

– Я даже рад, что ты не стала засыпать. Это гораздо интереснее.

Все мысли выветрились у меня из головы.

Джекс отнял руку у меня от талии, провел ладонью по моей руке и остановился у локтя, плотно прижатого к боку.

– А знаешь, что еще мне кажется интересным?

– Что?

Зачем я только спрашивала? Какая мне разница?

Он опустил голову так, что наши носы соприкоснулись, и я замерла.

– Интересно, насколько мне понравилось просыпаться, держа руку у тебя на заднице, а ногу меж твоих ног.

– Ты не спал!

– Может быть, – улыбнулся парень.

Я попыталась его оттолкнуть.

– Кончай!

– О, я с радостью.

Я негодующе прищурилась.

– Ты прекрасно знаешь, что я не об этом, придурок.

Джекс невозмутимо очертил большим пальцем небольшой круг на сгибе моего локтя. Это краткое, практически не осознанное прикосновение запустило мощную волну чувств в моем организме. В одно мгновение я собралась коленом пнуть его по яйцам, а в следующее уже представила более приятные вещи с их участием.

– Что ты делаешь? – задала я очередной глупый вопрос, чувствуя, как ускоряется пульс.

Он подался вперед и коснулся своей грудью моей. Пальцы у меня на ногах подогнулись.

– Кое-что получше сна.

Это был не ответ.

Джекс наклонил голову и кончиком носа коснулся моей правой щеки.

– Ты мне нравишься.

Мое сердце прекратило метаться в груди и сделало фуэте.

– Что?

– Ты мне нравишься, – повторил парень шепотом, который защекотал мне кожу.

– Ты меня не знаешь, – в сотый раз за краткое время нашего знакомства заметила я.

– Но мне нравится то, что я о тебе знаю.

Лучшего ответа было не придумать. Я сглотнула.

– Но…

– Не думай, милая. Жизнь слишком коротка для этого дерьма, – сказал Джекс, касаясь губами моей щеки и по-прежнему поглаживая большим пальцем мой локоть. Я затрепетала от наслаждения. – Ты мне нравишься. Вот и все.

– Но это невозможно, – вырвалось у меня.

Его губы замерли у меня на щеке, затем он поднял голову. Мы встретились глазами, и я захотела отвернуться, но не смогла.

– Возможно.

Потом Джекс снова опустился ниже, и из комнаты словно выкачали весь воздух. Его тяжесть… Я никогда не чувствовала ничего подобного. Он навалился на меня всем телом, но это было приятно. Его бедра легли меж моих ног и…

О господи, я не сомневалась, что именно было прижато ко мне.

– Теперь веришь? – спросил Джекс голосом, от которого, наверное, сгорела не одна сотня девичьих трусиков.

Я ничего не понимала.

Я нравилась Джексу, а он знал меня всего пару дней. Бессмыслица какая-то. Я бы еще поняла, если бы была красивой, как Эвери или Тереза. Они были чертовски привлекательны, просто восхитительны – и каждая по-своему. Они по праву оторвали себе членов Бригады горячих парней. А я была Каллой – Каллой, у которой за ночь с лица наверняка сошел чудодейственный крем «Дермабленд», из-за чего шрам стал гораздо заметнее. Да и за титулы «Блистательная Мисс» и «Восхитительный Человек» я бороться не могла. К тому же, из того, что успел обо мне узнать Джекс, можно было сделать вывод, что я тупее любого булыжника.

Так что я ничего не понимала и прямо сказала ему об этом.

– Ты мне нравишься, Калла. Да, я знаю тебя всего пару дней, но ты умеешь меня рассмешить, – объяснил он, не отводя от меня глаз. – Еще ты можешь быть очень милой и доброй. По-моему, ты чертовски хороша, и ты меня возбуждаешь.

Ого. Он правда это сказал?

– За последние семьдесят с чем-то часов тебе уже не раз это удалось, и должен признать, это очень неплохо, – продолжал парень. – Я хочу трахнуть тебя, а для этого достаточно, чтобы ты мне нравилась. Милая, все на самом деле не так уж сложно.

Вот это да.

Он выложил все начистоту, без обиняков, и мне показалось, что это на удивление… сексуально. Наверное, со мной что-то было не так. Или же мне просто не хватало опыта общения с парнями, которые заявляли, что не прочь со мной порезвиться.

В любом случае… Чеееер-р-рт.

Решив, что мое ошарашенное молчание означает согласие, Джекс снова наклонил голову, и на этот раз я не стала ему мешать. Он хотел меня, а я совсем не знала, каково это, пока не испытала сама – прямо в эту минуту, когда во мне разгорелось жаркое пламя. Я забыла, что ночью крем стерся у меня со щеки. Глаза закрылись, а пальцы на ногах снова подогнулись. Он собирался меня поцеловать, и я не хотела его останавливать. Может, на этот раз он задействует и язык. Мне очень хотелось это попробовать.

Но он меня не поцеловал.

Точнее, он не поцеловал меня в губы. Он повел головой чуть влево и в последнюю секунду, скользнув губами по уголку моих губ, подобрался к моей левой щеке. Он поцеловал мой шрам.

Черт возьми, Джекс поцеловал мой шрам.

Во мне вспыхнули чувства – сильные, бурные. В них слились тысячи странных мыслей и ощущений. Красота. Страх. Паника. Похоть. Лед. Пламя. Отвращение. Смятение. Все это было слишком.

Я ударила его ладонями в грудь.

– Убирайся.

Он замер.

– Что?

– Прошу тебя.

Джекс не стал спорить. Видимо, я сказала это таким тоном, что он откатился в сторону, а я тотчас соскользнула с кровати и встала на ноги. Отступая все дальше, я больно ударилась бедром об угол комода.

Джекс сел и подвинулся ближе ко мне, обеими руками упираясь в матрас.

– Калла, детка, ты меня боишься?

– Нет. Да. Точнее, нет. Я тебя не боюсь. – Я на мгновение зажмурилась. – Дело не в этом.

– Тогда в чем?

Трахаться мы никогда не будем.

Вот оно. Сказать это вслух я не могла, но все так и было. Я никогда перед ним не разденусь. Никогда не подпущу его настолько близко.

Боже, не стоило так расстраиваться, конечно, но для Джекса было нормальным лежать в одной постели, обнявшись, и хотеть друг друга. А для меня это было совсем ненормально, особенно с таким парнем, как Джекс. Пусть он и смирился с жутким шрамом у меня на щеке, но тела моего он еще не видел.

И дело было не в низкой самооценке, не в недостатке опыта, не в слабости и не в стыдливости из-за лишнего веса. Мое тело было разрушено. В нем не было ничего привлекательного.

Сделав несколько глубоких вдохов, я сдержала слезы и сглотнула вставший в горле ком.

– Дело во мне. Понимаешь? Этому не бывать.

Его темные брови взлетели на лоб.

Черт, брови у него были просто потрясающие.

Я снова отвлеклась.

– Не пойми меня неправильно. Ты очень красив. Уверена, ты и сам знаешь, ведь не знать этого невозможно.

Уголки его губ приподнялись.

Боже, когда же я уже заткнусь?

– И я польщена, что ты… э-э, что я тебе нравлюсь, но это… этому не бывать. Понимаешь? Я просто не твой тип.

– Откуда ты знаешь мой тип? – спросил парень с неподдельным любопытством.

Я чуть не закатила глаза.

– Знаю. Поверь мне. И в этом нет ничего страшного. Ты очень милый, и я ценю твою заботу, но этому… этому не бывать. Хорошо? Ты понял?

Джекс с секунду смотрел на меня, как будто желая вступить в спор, но потом медленно кивнул.

– Понял, – сказал он.

И улыбнулся.

По-моему, ничего он не понял.

Джекс жил недалеко от бара в одном из таунхаусов примерно в миле от города. Я не стала выходить из машины, когда подбросила его, и сразу же уехала, как только он хлопнул дверцей. После нашего пробуждения и моего последующего срыва мне просто необходимо было побыть одной.

И понять, чего именно хочет Джекс и с чего это вдруг. Вообще-то мне не стоило об этом волноваться. Я бы ни за что не задалась этим вопросом, не будь Джейс таким восхитительно прекрасным. Он явно не страдал от недостатка женщин, готовых запрыгнуть к нему в постель. И я, черт возьми, могла перечислить целую кучу причин, по которым не должна была лидировать в его списке желаний.

Господи, да будь у меня в распоряжении хоть все время мира, я бы все равно не смогла разгадать эту загадку.

Высадив Джекса, я не поехала и в бар. Мы работали в одну смену, поэтому приходить туда так рано не было необходимости. Я заехала в магазин, купила совсем немного продуктов, как будто решила сесть на диету, и отправилась домой. Днем меня не слишком заботили всякие торчки и безумные героиновые наркобароны, хотя это, наверное, было глупо – в конце концов, они не вампиры и появляться могли не только по ночам.

И все же ночью я боялась сильнее. После смены в пятницу – и довольно приличных чаевых – я бы ни за что не отправилась домой, если бы не чертовская усталость. Я немного задержалась, чтобы Джекс показал мне, как закрывать бар и снимать кассу.

Всю смену он вел себя так, словно утром между нами ничего не случилось, словно все было нормально. По крайней мере, нормально в наших с ним отношениях. Он был обаятелен и флиртовал со мной. Второй вечер подряд, когда я отправилась работать в зал, завязал мне фартук, и его руки легли мне на бедра, от чего я немного покраснела, но этим все и ограничилось.

Однако едва я дошла до машины, как меня окликнули. Повернувшись, я увидела Джекса, и мое сердце перевернулось в груди.

– Поеду прямо за тобой, – сказал он, остановившись у своего пикапа.

– Зачем? – нахмурилась я.

Парень вытащил из кармана ключи.

– Провожу тебя до дома, детка.

Я уставилась на него, не веря собственным ушам.

– Домой ко мне ты не поедешь.

Так начался долгий спор о том, поедет он ко мне или не поедет, и мы пререкались минут тридцать, пока я не сдалась, потому что больше зевала, чем говорила.

А Джекс поехал за мной к моему дому.

Он даже взял с собой сменную одежду – с ума сойти, сменную одежду!

Когда мы зашли домой, я попыталась игнорировать его и заварила себе чай, но мне показалось грубым не предложить чашку и ему, раз уж он устроился у меня на диване и превратился в мою личную систему безопасности.

– Спасибо, – сказал парень, когда я поставила чашку на журнальный столик.

Усталая и нервная, я с трудом нашла в себе силы посмотреть на него, сжимая чашку в руках.

– Я не знала, положить тебе мед или сахар, поэтому не стала класть ничего. – Краем глаза я заметила, как он взял кружку и отхлебнул горячий чай. – Если хочешь, все это на кухне.

– Чай отличный, – сказал он и сделал краткую паузу. – Ты сходила в магазин.

– Да. – Я неуклюже переступила с ноги на ногу.

– Может, посидишь немного со мной?

У меня в животе все затрепетало.

– Я очень устала.

– Не привыкла к таким сменам?

Я медленно повернулась к нему и заметила книгу у него на коленях. Джекс читал? Вообще-то читающие парни были сродни единорогам. Они существовали только в сказках. Мне захотелось спросить, что именно он читает, но я не стала и лишь кивнула ему в ответ.

Отчасти я ожидала, что парень начнет спорить и пустит в ход свое очарование, но он лишь закинул ногу на диван, потянулся и сказал:

– Увидимся утром, детка.

С секунду я стояла на месте, немного расстроенная таким поворотом, а затем усилием воли заставила себя уйти в спальню, дверь которой закрывалась неплотно. Идти в душ не было сил, поэтому я быстро смыла косметику, переоделась и тотчас провалилась в сон, а наутро проснулась от запаха яичницы с беконом, которую Джекс готовил на кухне.

Субботний вечер был как две капли воды похож на пятничный. Единственным исключением стало то, что я познакомилась с Ником. Учитывая свою теорию о том, что горячие парни притягиваются друг к другу, я не удивилась, увидев высокого, темноволосого и зеленоглазого бармена, который тотчас занял почетное место в моем списке барменов-красавчиков. Я бы, пожалуй, озолотилась, помести я их с Джексом фотографии на календарь…

Ник не был похож на Джекса. Он был гораздо тише, гораздо сдержаннее. При первой встрече он долго смотрел на меня, пока я не почувствовала, как краснею. У него на лице промелькнуло какое-то странное выражение, как будто он узнал меня, хотя я и не поняла почему. Может, он тоже был из этого города? Но затем парень просто кивнул и стал заниматься своими делами. За всю смену мы обменялись от силы парой слов. Не то чтобы Ник был грубым. Скорее он был из тех парней, которые не открывают рот без надобности. Он был словно вещь в себе.

Как и накануне, я закрыла бар, после чего Джекс снова поехал ко мне. Было страшновато осознавать, что он или кто-то другой считал, будто ему необходимо там быть, чтобы не случилось ничего плохого, поэтому я старалась об этом не думать.

Этим вечером, заварив чай, я не пошла прямиком в спальню. Задержавшись в гостиной, я в конце концов села на подлокотник кресла. У Джекса на коленях опять лежала книга.

– Что читаешь? – задала я вопрос, не озвученный накануне.

– «Единственный выживший».

– Никогда не слышала… – недоуменно пробормотала я.

Джекс улыбнулся.

– Это история о «морском котике» Маркусе Латрелле[4]4
  Имеется в виду книга Lone Survivor, по которой снят одноименный фильм.


[Закрыть] и его неудавшейся миссии. На легкое чтение перед сном не тянет, но книга хорошая.

– Значит, художественную литературу ты не читаешь? – Однажды любопытство убьет Каллу, но сдержаться я не смогла.

– Почему же… Мне нравится Дэвид Балдаччи, Джон Гришем и даже кое-что из Дина Кунца и Стивена Кинга. – Парень откинул голову на спинку дивана и потянулся, а я заметила между всеми авторами кое-что общее. – В школе я почти не читал, но на службе у нас были периоды затишья. Я пристрастился к чтению и перестал сходить с ума от скуки и…

– И? – переспросила я, когда он не закончил.

Джекс не ответил, но мне не пришлось гадать, с чем, кроме скуки, ему помогали справиться книги. Я подумала о его прошлом. Он был военным. Это объясняло, почему парень так стремился меня защищать, и все же субботней ночью он мог найти занятие и поинтереснее, ведь со мной ему явно ничего не светило.

Я хочу тебя трахнуть.

Эти слова снова прозвучали у меня в голове, и все тело обдало жаром. Я обвела глазами скудно обставленную комнату и взглянула на Джекса. Он смотрел на меня с таким выражением, понять которое я не могла. Во мне тотчас вспыхнул страх, что он, наконец, решил обсудить то, что случилось между нами тем утром.

Не раздумывая, я поднялась на ноги.

– Знаешь, тебе не обязательно оставаться…

– Не начинай, – ответил он, раскрывая книгу.

Похоже, я его утомила.

Вскоре после этого я пошла спать, положила голову на подушку лицом к двери. Я быстро заснула, а наутро Джекс не приготовил завтрак и довольно рано ушел.

В воскресенье у меня был выходной, поэтому я с радостью поболтала по телефону с Терезой. Я скучала по ней и по Джейсу и по тому, как они вели себя друг с другом. Через несколько дней ребята должны были отправиться на море, и я прекрасно понимала, что Тереза просто вне себя от нетерпения и страха. Это было их первое путешествие в статусе пары. У меня такого никогда не было, но я догадывалась, почему это так волнительно.

– Так ты действительно останешься там на все лето? – спросила Тереза высоким от удивления голосом.

Я кивнула, как идиотка, она ведь не могла меня видеть.

– Да.

– Ты никогда не рассказывала о своей семье… – Тереза замолчала, но было очевидно, что она имела в виду.

Я никогда не рассказывала о своей семье по сотне причин, так что ее, должно быть, весьма смутило мое желание провести лето с этой семьей, которой на самом деле не существовало вовсе.

– Я решила этим летом заняться чем-нибудь другим.

– Ты ведь обычно учишься на летних курсах, – заметила Тереза, и я услышала, как рядом с ней хлопнула дверь, а потом раздался низкий мужской голос. Джейс. Горячий, сексуальный Джейс.

– Да, но я устроилась барменом и зарабатываю деньги…

– Барменом? Не знала, что у тебя есть и такой опыт.

Я поморщилась.

– Ну…

В трубке что-то зашуршало, после чего Тереза проворчала:

– Погоди, Джейс. Господи, мои губы никуда не денутся и через пять секунд, как и все остальное мое тело.

О боже.

– Слушай, я могу тебя отпустить.

– Нет, – тотчас ответила Тереза. – Джейс подождет. – Раздался хрипловатый смешок, и я улыбнулась. – Такое впечатление, что вся моя жизнь была неправдой, – добавила вдруг подруга.

– Что? – недоуменно переспросила я, смотря в окно.

– Ты. Мы. Наша жизнь вместе. Я почти ничего о тебе не знаю.

Я рассмеялась.

– Да мне и рассказывать нечего.

– Ты работала в баре. Я этого не знала. – Последовала пауза. – Может, мы с Джейсом навестим тебя, когда вернемся с моря?

Мои глаза округлились. Ее вопрос был больше похож на утверждение, и я не сомневалась, что эта мысль не из лучших, но отказать подруге не могла. Это было бы грубо, так что я согласно промычала что-то в трубку, после чего мы попрощались, поскольку Джейс, похоже, решил не мешкая получить доступ к губам Терезы и остальным частям ее тела.

Я хочу тебя трахнуть.

Господи, хватит уже об этом думать!

Минут пять я паниковала, представляя себе визит друзей в неопределенном будущем, а затем в дверь вдруг позвонил дядя Клайд. Я встретила его на пороге.

– Какие планы на сегодня, малышка? – спросил он, заходя в дом.

Его огромное тело было облачено в толстовку «Филадельфия Иглз», которая даже ему была на пару размеров великовата.

– Э-э… – Я огляделась. Планов у меня не было.

Клайд улыбнулся во весь рот.

– Тогда займемся делом, малышка. Нужно проверить весь дом, перерыть его сверху донизу, чтобы убедиться, что здесь больше нет наркоты.

Ох.

Идея была невероятно хороша. Мы с Клайдом практически весь день обшаривали дом в поиске других тайников, забитых наркотиками. Занятие было довольно странным, но мне нравилось, что Клайд рядом, а совместная работа нас сближала. История как будто повторялась: маме мы всегда противостояли вдвоем. А противостоять ей нам с Клайдом приходилось почти всю жизнь. Это было печально, но в некотором роде знакомо, а сейчас знакомо означало хорошо.

Слава богу, наркотиков мы больше не нашли, и Клайд успел до темноты съездить в магазин и купить все продукты для приготовления тако.

Тако.

Пока Клайд выкладывал на стойку мясо для гамбургеров и искал в кухонных шкафчиках подходящую сковороду, я смотрела на него, стоя на пороге кухни и сложив на груди руки, и мои губы дрожали.

Когда-то Клайд был женат. Я плохо помнила его жену Нетти, которая скоропостижно скончалась от аневризмы сосудов головного мозга, когда мне было всего шесть, ведь с тех пор прошло уже много времени. За эти пятнадцать лет Клайд так и не женился снова. Сомневаюсь даже, что он вообще встречался с женщинами. Он любил Нетти и раньше иногда, когда я жила здесь, вечерами рассказывал мне о ней.

По-моему, он так и не справился со своей потерей.

Из его рассказов я знала, что по воскресеньям они с Нетти всегда готовили тако. Отличные тако. Красный и зеленый перец, обжаренный с луком, расплавленный сыр и листья салата.

У нас с Клайдом это тоже вошло в привычку. В минуты трезвости к нам присоединялась и мама.

Я с улыбкой наблюдала, как Клайд вынимает продукты из пакетов. Это было так знакомо. Мне этого не хватало. Мне не хватало человека, который заменил мне семью, хотя и не был связан со мной кровными узами.

В этот момент в груди у меня кольнуло. Как ни странно, мне вдруг стало стыдно. Не от того, что происходило сейчас, а от того, что творилось последние несколько лет.

Глаза щипало от слез. Я не понимала почему. Это было глупо. Я снова вернулась туда, где все на свете глупо.

Клайд вытащил салат.

– Малышка, ты знаешь, что делать, так что беги сюда и хватай нож.

Я подошла к стойке, изо всех сил стараясь сдержать слезы. «Я не заплачу. Не потеряю контроль». Но мои щеки уже стали мокрыми.

– Я не взял мексиканскую сырную смесь, так что сделаем ее сами из… О, милая… – Клайд отложил кусок сыра, повернулся ко мне своим могучим телом и спросил: – Ты что плачешь?

Вытерев щеки ладонью, я повела плечом и прошептала:

– Не знаю.

– Из-за мамы? – Он коснулся моего лица огромными руками, смахнул слезы мозолистыми от усердного труда пальцами. – Или из-за мальчишек? Кевина и Томми?

Я порывисто вздохнула. Я никогда не думала о них и о той ночи, когда весь мир вспыхнул оранжевым и красным пламенем. Я по-прежнему тосковала о братьях, но думать о том дне было нелегко, потому что я плохо помнила их лица, но хорошо помнила их гробы, особенно гроб Томми. Поэтому я отказывалась даже про себя произносить их имена, но эти имена всплывали снова и снова.

– Или из-за всего сразу? – ласково спросил Клайд.

Боже, Клайд отлично меня знал. Зажмурившись, я кивнула.

– Из-за всего сразу.

– Малышка, – проговорил он мне в макушку, когда притянул меня к себе и заключил в свои медвежьи объятия. – Иногда все наваливается и кажется, что просвета нет. Но это не так. На твою долю, малышка, выпадало и кое-что похуже.

– Я знаю, – кивнула я. Мое дыхание стало прерывистым, я тщетно пыталась взять себя в руки. – Просто… все это так знакомо. Мы много лет делали это, и я думала, что этого уже никогда не случится снова. Я и представить не могла, что снова окажусь здесь и буду работать в баре. Я собиралась стать медсестрой. У меня все было продумано. – И в мои планы вовсе не входила ни встреча с парнем вроде Джекса, ни тако в компании дядюшки Клайда, но я не стала об этом упоминать. – А теперь все пошло прахом.

Клайд похлопал меня по спине, как младенца, которому нужно отрыгнуть, но мне это понравилось.

– Калла, милая, ты удивительная, в тебе так много всего прекрасного. Ты сильная. У тебя есть голова на плечах. Ты станешь медсестрой. Твоя жизнь не будет такой. Все в твоих руках.

Я кивнула, но он понял меня неправильно. Слезы катились у меня по щекам не потому, что моя жизнь сильно отклонилась от намеченного курса, и даже не из-за того, что мне пришлось пережить той кошмарной ночью. Не то чтобы я не хотела, чтобы некоторые мамины проблемы оказались не столь ужасными, но плакала я не из-за этого.

Причина моих слез оказалась совсем в другом. Я плакала, потому что все это было знакомо и от этого я была счастлива.