Текст книги "Тень и искры"

Глава 11

Они выглядели почти как смертные, но даже если когда-то были ими, то теперь уже – нет.

На их коже лежала восковая бледность смерти, черепа были лишены волос, глаза казались бездонными черными ямами, а рты… выглядели пугающе. Они растягивались вдоль щек, словно на лицах вырезали широкие улыбки. И эти рты, похоже, были зашиты, как у Теневых жрецов.

Я вытащила клинок из ножен и прошептала:

– Кто это?

– Определенно не неприкаянные духи.

Я насчитала шестерых и медленно повернулась к богу.

– В самом деле?

Уголки его губ приподнялись.

– Они известны как гирмы. А эта разновидность называется охотниками.

Эта разновидность? Есть и другие? Никогда не слышала о таких созданиях.

– Что они здесь делают?

– Должно быть, что-то ищут.

– Например? – не отставала я.

Эш бросил на меня взгляд.

– Очень хороший вопрос.

Мое сердце забилось о ребра. Охотники стояли и смотрели на нас – по крайней мере, мне так казалось. Я не знала, что это за дыры у них на месте глаз. У меня возникло искушение броситься в бегство.

Но я с детства ни от чего не бежала и сейчас не побегу.

Снова раздался замогильный стон, и деревья содрогнулись в ответ. Охотники двинулись одновременно, выступив из леса клином.

Эш напал прежде, чем у меня появился шанс отреагировать. Он всадил меч через спину одного прямо в грудь другого, поразив одним ударом двоих. Твари не издали ни звука, их тела лишь бились в судорогах.

– Боги, – ахнула я.

Он оглянулся через плечо, выдергивая меч.

– Впечатлена?

– Нет, – солгала я и отшатнулась назад, когда обе твари стали оседать на землю.

Из них словно по щелчку пальцев испарилась вся влага. В считаные секунды они сжались и рассыпались в тонкий пепел, который исчез, даже не долетев до земли.

– Иди домой. – Эш двинулся вперед, держа меч. – Это тебя не касается.

Оставшиеся твари приближались. Потянувшись за спины, они достали из ножен мечи с клинками из тенекамня.

Эш двигался с текучей грацией воина и с мастерством, которого большинству смертных не достичь даже за годы тренировок. Он крутанулся, замахнувшись мечом по широкой дуге, и перерезал шею твари.

Кровь не брызнула, в воздухе не запахло железом. Зато завоняло гнилой сиренью. Этот запах мне что-то напомнил. Не бедную портниху, а…

Одна из тварей размахнулась мечом, и Эш развернулся, встречая удар. Клинки столкнулись с силой, которая должна была сотрясти обоих.

Эш рассмеялся, уставившись на охотника.

– Неплохо. Но знай: нужно лучше стараться.

Он оттолкнул существо, но оно быстро восстановило равновесие и напало в тот же момент, когда другой охотник ринулся вперед.

Мне нужно было его послушаться, но я не могла стоять в стороне или позволить ему схлопотать удар в спину. У этих охотников клинки из тенекамня. Если они будут целиться чуть лучше, то могут его убить.

Я без раздумий бросилась вперед, перекидывая клинок в руке. Мои босые ноги проскользили по мокрой траве. Охотник прицелился, готовясь вонзить меч глубоко в спину Эша. Не зная, причинит ли вред такой твари стальной клинок, я огрела нападавшего по затылку рукояткой. Железо с треском врезалось в кость, отчего у меня скрутило желудок, а охотник завалился назад, опустив меч.

Но не упал, как можно было ожидать. Хотя я ударила достаточно сильно, чтобы это существо проспало целую ночь – или даже неделю. Я ошарашенно наблюдала, как оно поворачивается ко мне. Голова склонилась набок, и раздался низкий стон, исходящий из запечатанного рта.

Оно пошло ко мне.

– Проклятье, – прошептала я, отскакивая назад.

Существо занесло меч.

– Разве я не сказал тебе идти домой? – бросил Эш. – Тебя это не касается.

– Сказали. – Я поднырнула под руку существа.

– Я справляюсь. – Эш рассек живот очередного охотника. – Разве не очевидно?

– Тогда мне следовало позволить ему ударить вас в спину? – Я схватила существо за руку, держащую меч, и крутанула его прочь от себя. – Не помешало бы сказать спасибо.

– Я бы сказал спасибо. – Эш развернулся и всадил меч в грудь другой твари. Мне в лицо ударила вонь гнилой сирени. – Если бы для этого был повод.

– Вы неблагодарны.

– Тебе ли не знать, какова неблагодарность? Разве не так?

На меня наступал охотник, опустив оружие. Я пнула его в живот, глядя на меч в его руке.

– Хотя, если поразмыслить, мне стоит поблагодарить тебя, – сказал Эш.

Я взглянула на него. Когда я увидела горячую интенсивность в его взгляде, у меня перехватило дыхание от необъяснимого и в какой-то степени идиотского импульса в животе, а потом ниже.

Со мной определенно что-то неладно.

– Пожалуйста, продолжай сражаться в этом… не знаю, как ты называешь этот очень легкий предмет одежды, – предложил он. – Отвлекает ли это меня? Да. Но самым лучшим способом.

– Извращенец, – проворчала я и бросилась на занесшее оружие существо.

Эш повернулся ко мне.

– Что ты?..

Я ударила кинжалом по запястью охотника. Рука судорожно разжалась и выронила меч. Он упал на землю, и я быстро его подобрала. Выпрямившись, оглянулась на бога с мечом в одной руке, а кинжалом – в другой и широко улыбнулась.

Эш издал короткий смешок.

– Ладно, продолжай. – Он повернулся к нападавшему. – Отсекай головы или бей в сердце. Это единственный способ с ними покончить.

– Учту.

Я шагнула к охотнику. Рана на его запястье уже начала закрываться, и существо… улыбнулось. По крайней мере попыталось. Зашитый рот приподнялся, словно в ухмылке…

Швы разошлись, рот раскрылся. Из зияющей дыры повалили толстые веревки…

Змеи.

О боги. Мое тело сковало ужасом, сердце заколотилось. Змеи – единственные существа, которых я по-настоящему боялась, почти до потери рассудка. Ничего не могла с этим поделать. А змеи во рту? Это мой новый кошмар.

Охотник качнулся вперед, и змеи полезли из его рта, извиваясь и шипя. У меня не было времени отшатнуться, чтобы избежать ужасной раны от этого существа, или, что еще хуже, прикосновения к змее. Если это произойдет, я точно умру. Сердце не выдержит.

Занеся меч, я вонзила его глубоко в грудь охотника. Он дернулся, змеи обмякли, а охотник начал сжиматься и опадать пеплом, пока ничего не осталось.

– Ты в порядке? – спросил Эш, шагнув ко мне. – Змеи не укусили?

Меч в моей руке рассыпался, отчего я вздрогнула.

– Нет. Не укусили.

– Ты в порядке? – повторил он, останавливаясь.

Я кивнула.

– Уверена?

Я оторвала взгляд от земли и посмотрела на Эша. Его черты смягчились.

– Не похоже, что с тобой все хорошо, – сказал он.

– Я…

К моей ноге прикоснулось что-то гладкое и сухое. Я опустила взгляд и увидела, как длинное узкое тело скользнуло в траве.

– Змея! – взвизгнула я, показывая на землю. Моя кровь превратилась в лед. – Змея!

– Вижу. – Эш поднял меч. – Отойди от нее. Ее укус ядовит.

Я не смогла отстраниться достаточно быстро.

Отшатнувшись назад, я наступила на скользкий камень, и нога подо мной подогнулась. Я была слишком ошеломлена, чтобы помешать падению…

Затылок пронзило ослепляющей болью, а потом все пропало.

* * *

Я сделала слабый вдох и ощутила свежий цитрусовый аромат.

Эш.

Моргая, я открыла глаза.

Сначала образ расплывался, но постепенно линии и углы стали более четкими. Его лицо нависало надо мной, густые волосы упали на щеки. Я сосредоточилась на ямочке на подбородке, заметив, что она не естественного происхождения. Что могло оставить шрам на лице бога? Я перевела взгляд на его рот, на прекрасно очерченные губы. Он…

– Ты прекрасен, – прошептала я.

Его глаза слегка расширились.

– Спасибо.

У меня на языке вертелось множество слов, подробно описывающих, насколько он прекрасен, но туман в мыслях начал рассеиваться…

Я только что сказала ему, что он прекрасен? Да.

Боги.

Куртизанки «Нефрита» говорили, что мужчины любят лесть, но вряд ли мои безыскусные слова к ней относились. Я не собиралась соблазнять его. Придется притвориться, что этого не было. Я посмотрела за его плечо и увидела усеянное звездами небо. Мы по-прежнему находились возле озера, и я лежала на траве. Вроде того. Моя голова была приподнята и покоилась на его коленях. Все мое тело замерло, только сердце продолжало биться, пустившись вскачь, как дикая лошадь.

– Хотя должен признать, – произнес он, привлекая мое внимание, – я беспокоюсь, не ударилась ли ты головой сильнее, чем мне показалось. Это первые приятные слова, которые ты мне сказала.

– Наверное, я себе что-то повредила. – Мне действительно так казалось, потому что я не могла поверить, что он еще здесь. – А где мой кинжал?

– Рядом с тобой, справа, ты можешь до него дотянуться.

Я повернула голову и различила в траве темно-серый клинок.

Я села, и он положил руку мне на плечо, на тонкую бретельку нижней рубашки. По моей руке пробежал слабый разряд энергии.

– Тебе нужно еще немного полежать, – сказал он. – Ты пробыла без сознания недолго, но если у тебя есть повреждения, ты упадешь, если начнешь быстро двигаться.

Его совет был не лишним. Однажды на тренировке я получила удар по голове и потеряла сознание. Целитель Диркс рекомендовал то же самое. Поэтому я не стала двигаться.

Это не имело отношения к тому, как я вся сосредоточилась на ощущении его холодной руки. Моего плеча касались лишь его пальцы, но казалось… больше. Это было глупо. Но временами я задумывалась, достойна ли вообще, чтобы кто-то прикасался ко мне.

Я сдвинула брови.

– Почему вы не ушли?

– Ты ударилась.

– И что?

Выражение его лица изменилось, взгляд обострился, а губы сжались в тонкую линию.

– Ты в самом деле невысокого мнения обо мне, если думаешь, что я мог бросить тебя.

Я задала этот вопрос не только потому, что он бог – хотя это тоже меня немного удивило, – но и потому, что людей, которые остались бы, можно пересчитать по пальцам одной руки. Я немного задвигалась, пытаясь избавиться от неприятных мыслей.

Минуло мгновение.

– Как ты себя чувствуешь? Голова не болит, не тошнит?

– Нет. Немного ноет, и все. – Я отвела от него взгляд. – Поверить не могу… сама себя вырубила.

– Ну, думаю, не сама. Сыграла роль змея.

Содрогнувшись, я закрыла глаза.

– Ненавижу змей.

– Никогда бы не подумал, – сухо заметил он. – Они сделали тебе что-нибудь плохое? Кроме того, что держат под контролем численность вредителей?

Я распахнула глаза, услышав поддразнивание в его голосе.

– Они ползают.

– И это всё?

– Нет. Они ползают, и они быстрые, хотя у них нет лап. Никогда не знаешь, что они тут, пока чуть не наступишь, – увлеченно продолжила я. – И их глаза… Они как бусины и холодные. Змеям нельзя доверять.

Он усмехнулся.

– Уверен, они чувствуют то же самое по отношению к тебе.

– Прекрасно. Тогда они должны держаться подальше от меня.

Полуусмешка оставалась на его лице.

– Хотя эти змеи не такие, как обычные.

Передо мной возник образ охотника.

– Я… никогда не видела ничего подобного.

– Мало кто видел.

Я вспомнила запах гнилой сирени.

– Именно это случилось с Андреа? Она стала… гирмом?

– Нет. Я все еще не знаю, что с ней случилось.

– Но они ведь когда-то были смертными? – У меня столько вопросов. – Как они оказались такими? Зачем змеи? Почему у них зашиты рты, как у жрецов?

– Есть две разновидности гирмов. Эти были смертными, которые призвали бога. В обмен на какую-то вещь или желание они предложили себя на вечное служение. И стали после смерти гирмами.

Я сглотнула. Стали бы смертные предлагать себя, если бы знали, каким будет конечный результат? Наверное, все зависит от того, как отчаянно они стремились к желаемому.

– А зачем зашивать рты? А глаза?

– Предполагается, что тогда они будут преданы только тому богу или Первозданному, которому служат.

– Значит, жрецы – гирмы? – спросила я.

Если они больше не являются по-настоящему живыми, это объясняет, как они могут существовать с зашитыми ртами. А также почему они наводят такую жуть.

Он кивнул.

– Первозданные зашивают жрецам рот?

Он поджал губы.

– То, что происходит с ними после смерти, давным-давно определено. Это ожидаемо.

Ожидаемо или нет, это неестественно жестоко.

– А змеи… – продолжил он, вырвав меня из размышлений. – Ими замещаются внутренности.

Я на несколько мгновений утратила дар речи.

– Не знаю, что на это сказать.

– Нечего тут говорить.

Эш расслабился, глядя на озеро.

Я вытаращила глаза.

– Не уверена, хочу ли это знать, но внутри жрецов из храмов тоже змеи?

Он изогнул губы, словно борясь с улыбкой.

– Вынужден согласиться, что ты не захочешь знать ответ.

– О боги, – простонала я, передернувшись. – Вы сказали, есть две разновидности гирмов?

– Те, что предлагают вечное служение, обычно известны как охотники и искатели. Их цели – находить и возвращать. Есть и другие типы гирмов. На самом деле их десятки, но эти – основные. – Пальцы Эша начали медленно выводить круги на моей ключице, отчего я вздрогнула. – Кроме того, некоторые служат, чтобы искупить грехи вместо того, чтобы попасть в Бездну.

– Значит, их служение не вечное?

Я замерла от его прикосновения. Подушечка его большого пальца была грубой, и я решила, что мозоли у него остались после долгих лет упражнений с мечом. У меня тоже уже появляются. Хотя он бог – часто ли ему приходилось брать в руки меч? Он мог использовать итер, чтобы покончить с тем, во что превратилась Андреа, но предпочел клинок.

– Нет. Их служение длится определенное время. Обычно их называют стражами. Это своего рода солдаты. В эту группу попадают жрецы. Они более… смертные, чем первая группа, поскольку могут мыслить самостоятельно.

– Что происходит, когда они обращаются в пепел, как эти охотники?

– Для тех, кто искупает грехи, все зависит от того, как долго они служили. Они могут вернуться к Первозданному или богу, которому служат, или отправиться в Бездну. Что же до охотников, то они попадают в Бездну.

Я подняла взгляд на его лицо. Эш по-прежнему смотрел на озеро. Сознает ли он, что делает? Что так невзначай прикасается ко мне?

Я не могла вспомнить, когда в последний раз до меня так дотрагивались. Те, с кем я проводила время в Люкс, так не прикасались, и они хотели меня. Может, он сам не замечал, что делал, но я заметила, и, если во мне еще осталась хоть искра надежды исполнить мой долг, мне нужно отодвинуться.

Но я не шевелилась.

Я так и лежала, положив голову ему на колени, позволяя его руке выводить ленивые круги. Прикосновение меня заворожило. Мне это нравилось.

И почему бы нет? Я больше не Дева. В последние три года я решила, что позволю себе наслаждаться всем, что мне запрещалось.

Я прочистила горло.

– Вы сказали, что охотники обычно что-то ищут?

– Это единственная причина, почему охотники оказались в царстве смертных. – Он немного помолчал. – Они могли искать меня.

Я обдумала это.

– А зачем им вас искать?

Он посмотрел мне в глаза.

– У меня множество врагов.

У меня подскочил пульс.

– Что вы наделали?

– Почему я должен что-то наделать? Может, я навлекаю гнев тем, что отказываюсь выполнять требования, или потому что вмешиваюсь в чужие дела. Немного предвзято полагать, будто я что-то натворил.

Я сдвинула брови, вспомнив, что сделали боги, за которыми он следил.

– Ненавижу это признавать, но в ваших словах есть смысл.

– Тебе очень больно это признавать?

– Да.

Он отвел от меня взгляд, но его рука по-прежнему двигалась. Неужели он не сознает, что делает? Он ведь должен? Рука – часть его тела. Я открыла рот…

– Ты собираешься спросить, имеет ли это отношение к богам, за которыми я следил. – В его тоне сквозила ирония.

Я нахмурилась.

– Нет.

Он посмотрел на меня, выгнув бровь.

Я со вздохом закатила глаза.

– Ладно. Собиралась. Это потому что вы пытались выяснить, зачем они убивают смертных?

Он мягко рассмеялся.

– Возможно, но я не часто провожу время в царстве смертных, льесса.

Сердце в моей груди подскочило, когда я снова услышала это слово.

– Одно это могло вызвать интерес других, а я нахожу их интерес раздражающим. Но я во многом отказывал и многое не позволял. Даже не знаю, что выбрать. Когда охотники не вернутся к ним, они поймут, что гирмы в самом деле меня нашли.

– Довольно опрометчиво со стороны богов тратить время, чтобы провоцировать друг друга.

– Ты бы удивилась, – пробормотал он.

И я удивилась.

Он перевел взгляд на меня.

– Ты понимаешь, что не бог, но рискуешь вызвать у меня больше, чем просто раздражение.

Я поджала губы, глядя на озеро, и протянула:

– Ну-у… У меня скверная привычка принимать плохие решения.

Эш рассмеялся – тем глубоким смехом, который заставлял уголки моих губ приподниматься. Я проигнорировала это.

– Тебя это беспокоит? – спросил Эш.

– Что? – Я не поняла, о чем он.

Он посмотрел мне в глаза.

– Как я к тебе прикасаюсь.

Что ж, вот и ответ на мой невысказанный вопрос. Он точно знал, что делают его пальцы.

– Я…

Я не возражала. Прикосновение удивительным образом давало мне силу, словно я стала частью чего-то или кого-то. Я не осознавала, что улыбаюсь, пока не заметила, что губы Эша разомкнулись и он уставился на меня пристальным взглядом.

– Меня это не беспокоит. Это… какое-то новое ощущение.

– Новое ощущение? – Он улыбнулся одними уголками губ. – А такое прикосновение?

Теперь двигались все его пальцы, не только большой. Слегка согнув их, он провел ими по моей руке, рождая легкий трепет.

– Теперь по-другому?

– Да.

Его взгляд изменился, стал озадаченным. Мне пришло в голову, что в случайных прикосновениях, наверное, для многих нет ничего необычного.

Мое смущение усилилось. Я перевела взгляд на небо.

– Имела в виду, что все хорошо. Я не возражаю.

Эш не ответил, но его большой палец продолжал медленно двигаться, на этот раз вверх-вниз. Ощущение его кожи на моей было необычным, и это не имело никакого отношения к тому, что он бог.

Я лежала, стараясь забыть неловкость, и не могла не думать, сколько ему лет. Насколько знала, Первозданные и боги до восемнадцати-двадцати лет взрослеют как смертные, а затем их старение резко замедляется. Эш выглядел не старше Эзры или Тавиуса, а последнему недавно исполнилось двадцать два. Боги обычно казались моложе Первозданных.

– Сколько вам лет?

Он перевел взгляд на озеро.

– Я старше, чем выгляжу, и, наверное, моложе, чем ты думаешь.

Я нахмурилась.

– Не очень-то хороший ответ.

– Знаю.

– И?

– Это имеет значение? – возразил Эш. – Сто лет мне или тысяча? Я все равно живу дольше, чем все, кого ты знаешь. Мой жизненный срок непостижим для тебя или любого смертного.

Пожалуй, он прав. В самом деле неважно, сколько он прожил, если даже через сотню лет он по-прежнему будет выглядеть, словно ему двадцать с небольшим.

Что произошло бы, если бы я стала супругой Первозданного? Остановилось бы мое старение благодаря первозданной магии? Я никогда об этом не задумывалась. Все равно я бы умерла, и это было неважно. Значение имело только то, исполню ли я свой долг.

Я выбросила эти мысли из головы. Не хотела думать ни о чем из этого. Не сейчас.

Опустив подбородок, он посмотрел на меня своими странными глазами, в которых бурлили вихри серебра.

– Хочешь, я открою тебе секрет?

– Секрет?

Он кивнул.

– Из тех, которые нельзя выдавать.

– И меня придется убить, если выдам?

Он слегка улыбнулся.

– Я буду очень разочарован, если выдашь.

Я не могла отвести взгляда от медленного кружения итера в его глазах.

– Хотя здравый смысл подсказывает, что этот секрет лучше не знать, мне очень любопытно.

Послышался негромкий смех. Его большой палец поглаживал изгиб моего плеча.

– То, что написано в вашей истории о богах, Первозданных и Илизиуме, не всегда точно. Возраст некоторых Первозданных может тебя поразить.

– Потому что они настолько стары?

– Потому что они сравнительно молоды, – поправил он. – Первозданные, которых ты знаешь, не всегда были у власти.

– Нет? – прошептала я.

Эш покачал головой.

– Некоторые боги ходят среди царств гораздо дольше, чем Первозданные.

Я бы упала, если бы уже не лежала. Это немыслимо. И он прав. Я понятия не имела, сколько лет Первозданному Смерти. Его, как и Колиса – Первозданного Жизни – никогда не изображали на картинах.

– У меня столько вопросов, – призналась я.

– Могу представить. – Он окинул взглядом мое лицо. – Но уверен, что сейчас на твои вопросы нельзя ответить.

Не сейчас? Значит, будет «потом»? Меня охватило предвкушение.

Никогда с таким нетерпением не ждала «потом».

Приятное тепло, вызванное его прикосновениями, остыло, и мне вдруг стало неуютно. Я села, и на этот раз он меня не остановил. Его ладонь соскользнула с моей руки, но ощущение после нее осталось. Я осторожно потрогала затылок. Никаких ран, что хорошо, и болело не сильно.

Я посмотрела на себя и чуть не задохнулась. Там, где нижняя рубашка соприкоснулась с влажной кожей, и без того легкая ткань стала еще прозрачнее. Я видела розовые кружки́ на грудях и затвердевшие от холодной воды…

– Уверена, что ты в порядке?

– Да.

Надеясь, что он не видит румянца, расползающегося по моим щекам, я перевела взгляд на него. Он сидел, прислонившись к камню, о который я ударилась. Вытянутые ноги скрещены в лодыжках. На нем все еще не было рубашки. Неужели он не взял ее с собой?

Эш наблюдал за мной.

– Тебя обеспокоило убийство твари?

– Нет.

Понятия не имела, почему мы вообще об этом говорим. Он решил, что меня это должно беспокоить?

– На случай, если все же беспокоит, – сказал он, – они не были смертными.

– Знаю.

Я потянула край рубашки – она задралась, когда я села.

– Но если кто-то не является смертным, не значит, что его нужно убивать, – добавила я, сознавая, насколько веско это прозвучало.

– Бесподобное заявление, но ты меня неправильно поняла. – Он оперся на валун. Перекатывающиеся мышцы на его руке… здорово отвлекали. – Или забыла, что я сказал. Охотники больше не живые.

– Я помню, что вы сказали, но они все равно чем-то являются. Они ходят, дышат…

– Они не дышат, – перебил он и перевел взгляд на меня. Его глаза были как озера лунного света. – Они не едят и не пьют. Они не спят и не видят снов. Это мертвецы, получившие телесный облик, чтобы служить потребностям бога.

Я слегка вздрогнула от этого описания.

– Может, вы просто придаете мало значения убийству, – сказала я, сознавая собственное лицемерие, если учесть, сколько жизней забрала за три последних года.

– Убийству нельзя не придавать значения, – ответил он. – Оно всегда должно затрагивать тебя, независимо от того, в который раз убиваешь. Оно всегда должно оставлять отметину. А если этого не происходит – такой человек вызывает серьезную озабоченность.

Хотелось бы принять это высказывание с облегчением. Тот, кто убивает не задумываясь, будь он смертным, богом или Первозданным, – ужасен.

Вот почему Эзра побаивалась меня.

Я задумывалась… уже после. Иногда.

– Так вы много убивали? – спросила я.

Он выгнул бровь.

– Такое предположение и вопрос… очень личные и не очень уместные.

– Конечно, шпионить за моими неупоминаемыми местами – тоже очень личное и неуместное, так что мои вопросы и предположения не могут быть большим оскорблением.

Он мягко изогнул губы.

– Я не шпионил за тобой и готов поспорить, что ты это уже знаешь. Однако ты сама смотрела на меня, когда я выходил из озера.

У меня запылала шея.

– Не смотрела.

– Ты так мило лжешь, – промурлыкал он, и, помогите мне боги, это была ложь.

Я выпрямилась и скрестила на груди руки.

– А почему вы вообще здесь? Вполне могли уйти, когда обнаружили, что я в порядке.

– Я мог уйти, но, как уже сказал, было бы бестактно бросить человека, лежащего без сознания.

– Разве мне не повезло, что попался такой вежливый извращенец?

Эш рассмеялся, негромко и чувственно.

– А ты почему не ушла, льесса?