Текст книги "Тень и искры"

Глава 12

Ну…

Проклятье.

Я выдохнула.

– Хороший вопрос.

– Или бессмысленный.

– Как так?

Он подвинулся ближе, и меня окутал свежий цитрусовый аромат.

– Потому что мы оба знаем, зачем остались здесь. Я интересую тебя. Ты интересуешь меня. Потому мы и остались.

С языка рвались отрицания, но я предвидела, как буду жалко звучать, если попытаюсь их озвучить.

Что я здесь делаю? С ним?

Мой взгляд упал на его губы, и у меня внутри все перевернулось. Я быстро отвела глаза. Но сердце все равно зачастило. Я здесь, потому что когда еще смогу открыто поговорить с богом, обладающим довольно мягким характером? Когда мне вообще доводилось говорить так открыто с кем-либо? Все разговоры омрачались тем, что я подвела королевство.

Но он – бог. И даже если бы не был им, нельзя сказать, что я его хорошо знала. Я была едва одета, и Эш вынуждал меня держаться с опаской. Я понимала, как веду себя неразумно и опрометчиво, что выйдет мне боком.

Я взглянула на Эша. Он смотрел на меня, прикусив губу. Мое сердце бешено заколотилось, и я могла думать только о том, что сегодня странный день.

– Почему вы заинтересовались настолько, чтобы остаться? – спросила я.

Он вскинул темные брови.

– А почему нет?

– С чего бы смертной оказаться предметом интереса жителя Илизиума?

Он наклонил голову.

– Я начинаю думать, что ты мало о нас знаешь.

Я пожала плечами.

Ветер подхватил прядь его волос и швырнул на лицо.

– Мы находим смертных очень интересными – ваш образ жизни, правила, которые вы создаете, чтобы управлять, а порой и ограничивать себя. Насколько неистово вы живете – любите и ненавидите. Смертные нас сильно интересуют. – Он повел плечом. – А ты? Ты интересуешь меня, потому что, похоже, говоришь все, что приходит в голову. И, кажется, тебя мало волнуют последствия.

Я сдвинула брови.

– Не уверена, что это комплимент.

Он усмехнулся.

– Комплимент.

– Придется поверить на слово.

На его лице снова появилась едва заметная улыбка. Некоторое время он молчал, а потом удивил меня, заговорив:

– Ты спрашивала, много ли я убивал. Только когда приходилось. Много ли? Уверен, для некоторых – много. А для других? Возможно, для них убийство – все равно что глазом моргнуть, но мне ни одно убийство не доставило удовольствия. – Его голос звучал сурово. – Ни одно.

Хотя его ответ застиг меня врасплох, было ясно, что он не любит говорить об этом. Я поерзала и сжала колени.

– Простите.

– Извинение?

– Я… мне вообще не следовало об этом спрашивать. Это не мое дело.

Эш уставился на меня.

– Что?

– Ты такая противоречивая.

Он поймал мой взгляд и отвел глаза в сторону. Прошло несколько долгих мгновений. Молчание не казалось неуютным – может, потому что я привыкла держаться тихо.

– Помню, когда убил в первый раз. Помню, как меч ощущался в моей руке – словно он стал вдвое тяжелее. Все еще вижу выражение его лица. Я никогда не забуду, что он сказал. «Давай». Так и сказал. «Давай».

Я сжала колени крепче.

– Ни одна смерть не была легкой, но эта… – Он разжал руку и снова сжал, словно пытаясь вернуть пальцам чувствительность. – Эта навсегда оставила след во мне. Он был моим другом.

Я приложила ладонь к груди.

– Вы… убили друга?

– У меня не было выбора. – Он уставился на озеро. – Это не оправдание и не отговорка. Это просто надо было сделать.

Я не понимала, как он мог такое совершить, но мне требовалось понять.

– Почему? Что случилось бы, если вы не убили?

На его челюсти заходили желваки.

– Если бы я не забрал его жизнь, умерли бы десятки, если не больше.

– О, – прошептала я, чувствуя легкую дурноту.

Неужели его друг причинял вред людям, вынудив Эша вмешаться? Если так, то я могла понять. «Давай». Знал ли друг, что его нужно остановить? Я не стала спрашивать. Но хотела. Вопрос практически жег язык, но мне не казалось правильным задавать его. Как и не казалось правильным, что Эш был вынужден сделать такое, а также потерял еще одного друга из-за тех трех богов.

– Мне жаль, что вам пришлось совершить это.

Эш повернул ко мне голову и испытующе взглянул на меня.

– Я… – Он замолчал. – Спасибо.

– Не за что.

Я взяла прядь своих мокрых волос и начала накручивать на палец. Хотелось поделиться чем-нибудь личным, но не знала как. Как почувствовать себя достаточно уверенно для этого. Единственное, что пришло мне на ум и, к несчастью, сорвалось с губ, было совершенной нелепостью.

– Я терпеть не могу платья.

Повисла тишина.

– Что?

Наверное, это мне нужно зашить рот.

– Просто платья такие… громоздкие.

А еще терпеть не могу, когда мои бедра трутся друг о друга, но это я с ним обсуждать не буду.

Он пристально смотрел на меня. Неуютно было находиться в центре внимания его стальных глаз.

– Могу себе представить.

Я кивнула и с пылающим лицом уставилась на озеро, покрытое легкой рябью. Не следовало ничего говорить, тем более богу, который служит Первозданному. Но о том, что совершала, я не говорила никому. Даже сиру Холланду. До сих пор я не понимала, какой груз несут невысказанные слова.

Но не могла их озвучить. Они откроют слишком много. Они слишком большое бремя.

Глядя на озеро, я искала другую тему для разговора.

– Вы больше ничего не выяснили, почему те боги убивают смертных?

– К сожалению, нет. Трех богов трудно выслеживать. – Он вздохнул. – И я могу действовать только так, чтобы не привлекать ненужного внимания. Иначе не выясню, почему они это делают.

– Ваш друг, которого убили Кресса и остальные, как его звали?

– Латан. Думаю, он бы тебе понравился. Он тоже никогда меня не слушал.

Мои губы тронула, тут же исчезнув, слабая улыбка.

– Его тело осталось, или он…

– Его тело осталось, душа нетронута. Он не стал тем, во что превратилась та женщина прошлой ночью.

– О, – прошептала я, глядя, как лунный свет играет на черной воде. – От этого его смерть не становится легче. Но хотя бы он не был уничтожен.

Эш долго молчал.

– Знаешь, что ты мне напоминаешь?

Я повернулась к нему, и он поймал мой взгляд. Жар снова опалил мою кожу и просочился в вены. Причиной было не смущение. Это был другой, томный и пылкий жар.

– Почти боюсь спрашивать.

Мгновение он молчал.

– Цветок, который когда-то рос в Стране теней.

Все мое существо сосредоточилось на нем. Я представила место, где он живет… Илизиум. Что я предвкушала, когда стану супругой Первозданного, так это возможность увидеть царство богов. Я вся обратилась в слух.

– Его лепестки были цвета крови в лунном свете. Они оставались закрыты, пока кто-нибудь не приближался. Когда они открывались, то казались невероятно изящными, словно могли разбиться от легчайшего дуновения ветра, но эти цветы росли дико и необузданно в любом месте, где было хоть немного почвы. Даже в трещинах камней. И они были невероятно непредсказуемы.

Неужели я в самом деле напоминала ему изящный, прекрасный цветок? Не представляла, что во мне можно назвать изящным. Ногти?

– А как цветы могут быть непредсказуемыми?

– Они были довольно темпераментны.

У меня вырвался смех. Глаза бога опять засветились итером. Он перевел взгляд на озеро.

– Поэтому вы их вспомнили?

– Возможно.

– Любопытно, как цветок может быть темпераментным, особенно такой изящный.

– Дело в том, что они только выглядели изящными. – Он приблизился ко мне, убрав руку с камня. – По правде говоря, они были живучими и смертоносными.

– Смертоносными?

Он кивнул.

– Когда они раскрывались, обнажалась их сердцевина. А в ней – иголки с сильным ядом. В зависимости от настроения цветы их выпускали. Одна иголка могла уложить бога на неделю.

– Судя по описанию, изумительный цветок. – И немного пугающий. – Не знаю, считать ли комплиментом то, что я напоминаю вам растение-убийцу.

– Если бы ты их увидела, знала бы, что это комплимент.

Я улыбнулась, польщенная. Наверное, мало нужно, чтобы польстить моему самолюбию.

– А теперь вопрос у меня, – сказал он.

– Спрашивайте.

– Почему ты пришла к озеру? Полагаю, у принцессы есть доступ к большой ванне с горячей водой.

Я напряглась. Совсем забыла, как в гневе выдала, что я принцесса.

– Мне здесь нравится. Озеро…

– Успокаивает? – закончил он, и я кивнула. – Если не считать охотников. Часто ты сюда приходишь?

– Как только могу, – призналась я, изучая его профиль.

Все так странно. Он. Я. Мы. Этот разговор. Как легко мне с ним. Всё.

– Ты никогда не беспокоилась, что кто-нибудь наткнется на тебя?

Я покачала головой.

– Вы первый, кого я увидела в этом лесу, – ну, первый бог. Не считая духов, но они никогда не подходят близко к озеру.

– И никто не знает, что ты здесь?

– Полагаю, некоторые гвардейцы знают, что я бываю на озере, поскольку возвращаюсь с мокрыми волосами.

Он сдвинул брови.

– Трудно поверить, что никто из них никогда не ходил за тобой.

– Я же говорила, люди боятся этого леса.

– Насколько знаю смертных мужчин, многие из них преодолеют любой страх, когда поймут, что можно застать в компрометирующем положении прекрасную женщину. Особенно принцессу.

– Прекрасную?

Я рассмеялась, качая головой.

Он бросил на меня взгляд.

– Не жди, что поверю, будто ты не знаешь о своей красоте. Ты не похожа на жеманницу и до сих пор производила на меня сильное впечатление.

– Я этого и не говорю. Но спасибо, буду спать крепче, зная, что произвожу на вас впечатление.

– Ну, я не был сильно впечатлен, когда велел идти домой, а ты осталась.

Я уставилась на него.

– Но потом ты пнула охотника, и я… ну да, тогда что-то почувствовал.

Я прищурилась.

– Не могу сказать, что был впечатлен, когда мне показалось, будто ты собралась обнять охотника, – продолжал он. – Но потом ты его разоружила. Это было впечатляюще…

– Можете на этом остановиться.

– Уверена?

Поддразнивающая улыбка вернулась.

– Да, – заявила я. – Не знаю, почему до сих пор сижу и беседую с вами.

– Может, ты чувствуешь, что в долгу передо мной, поскольку я присматривал за тобой, пока ты была без сознания.

– Я была без сознания несколько секунд. Вы не несли караул бесконечные часы.

– Я довольно важная фигура. Эти секунды были как часы.

– Вы мне не нравитесь, – сказала я.

Он перевел взгляд на меня. Усмешка держалась на его губах.

– Но ты же понимаешь, что нравлюсь. Вот почему ты до сих пор здесь и больше не угрожаешь выцарапать мне глаза.

Я не нашлась что ответить.

Эш подмигнул.

– Но выцарапать глаза я еще могу, – предупредила я.

– Не думаю. – Он прикусил нижнюю губу, привлекая мое внимание к этому действию. – У тебя ничего не получится, и ты это прекрасно знаешь. Но, помимо этого, ты назвала меня прекрасным, а выцарапанные глаза меня испортят, правда?

У меня вспыхнули щеки – то ли от напоминания о моих словах, то ли от того, как блестела его нижняя губа.

– Перед тем, как это сказать, я повредила голову.

Его смех был не громче шепота.

Я накрутила на палец еще один виток своих волос, сосредоточившись на ряби, бегущей по озеру. Наверное, уже поздно и мне пора домой, но не хотелось уходить и возвращаться в обычную жизнь.

– На что похожа Страна теней?

– Очень похожа на этот лес, – ответил Эш.

Я оглянулась на него – он смотрел на деревья, покрытые пятнами лунного света.

– Правда?

– Ты удивилась.

Действительно удивилась.

– Не думала, что в Стране теней красиво.

– Страна теней состоит из трех разных областей.

Я слегка подскочила, когда его пальцы задели мои и по руке пробежал статический разряд. Повернула к нему голову. Он осторожно высвободил мои пальцы из волос.

– Можно?

Утратив дар речи, я только кивнула, хотя не совсем поняла, на что он просит позволения. Я молчала, а он потянул прядь моих волос и выпрямил локон.

– Есть Бездна, которая сначала приходит на ум, когда представляют Страну теней, – огненные ямы и бесконечные пытки, – сказал Эш, глядя на мои волосы. – Но есть и Долина – рай для достойных.

– А на что похожа Долина?

Он поднял на меня изучающий взгляд. Прошло мгновение.

– Этого я тебе сказать не могу.

– О.

Разочарованная, я опустила взгляд на длинные пальцы, держащие мою руку.

– О том, что ожидает в Долине, нельзя рассказывать никому, ни смертному, ни богу. Даже Первозданные не могут входить в Долину, – добавил он. – Но остальная часть Страны теней подобна прихожей или сельской местности, окружающей город. Там по-своему красиво, но когда-то это была одна из самых великолепных частей Илизиума.

Когда-то?

– Что же там случилось?

– Смерть, – ровно заявил он.

Я похолодела.

– А на что похож остальной Илизиум?

– Небо такого голубого цвета, какой ты никогда не увидишь в царстве смертных; чистые воды, густая и яркая трава. За исключением ночи темнота в Далосе держится недолго.

У меня перехватило дыхание. Далос.

Город богов, где находится двор Первозданного Жизни – Колиса.

– Правда, что там здания достигают облаков?

– Многие даже выше.

Я попыталась представить, как это выглядит.

И не смогла.

Я замолчала, глядя, как он играет прядью моих волос. Меня охватило благоговение: рядом со мной сидит бог, играет моими волосами и дразнит.

– Разве ты не должна сейчас быть дома и благопристойно лежать в постели? – поинтересовался он.

– Возможно.

Он окинул взглядом мое лицо.

– Должно быть, тебя ищут.

Я рассмеялась, отводя взгляд.

– Не ищут.

– Правда? – с сомнением спросил он. – Все думают, что ты уже там, где тебе полагается быть?

Я кивнула.

– Я прекрасно умею незаметно приходить и уходить.

– Почему меня это не удивляет?

Я слегка улыбнулась.

– Это улыбка? – Он наклонился вперед, разглядывая меня слишком пристально, чтобы это было всерьез. – Да. Ты удостоила меня уже тремя улыбками. У меня на сердце полегчало.

Я покачала головой и закатила глаза.

– Должно быть, вам мало нужно, чтобы полегчало на сердце.

– Видимо, для этого нужна смертная принцесса. Которая глухой ночью бродит по лесам с духами и плавает в озере бесподобно голой.

Я предпочла не обращать внимание на часть про бесподобно голую.

– Для богов обычное дело сидеть и болтать со смертными после того, как шпионили за ними?

Он снова издал этот звук – глубокий и темный смешок, проводя большим пальцем по моим волосам. И я ощутила это прикосновение позвоночником.

– Первозданные и боги делают со смертными различные вещи после того, как их пути случайно пересекутся.

Я вспомнила тот опыт, который у меня уже был с «различными вещами».

Эш оторвал взгляд от моих волос. Его глаза были как расплавленное серебро.

– Особенно с теми, чьи неупоминаемые места мы имели удовольствие мельком увидеть.

– Мы можем притвориться, что этого не было?

Его усмешка стала шире.

– А ты в самом деле можешь притвориться, что этого не было?

Нет.

– Да.

Плечи Эша приподнялись в беззвучном смехе.

– А другие?.. – Я осеклась.

– Что?

Было трудно подобрать нужное слово.

– Другие так же добры, как вы?

– Добр? – Он склонил голову. – Я не добр, льесса.

То, как он сказал «льесса»… Это было непристойно.

– Вы спокойно реагировали на то, на что большинство других ответило бы жесткостью, причем без колебаний.

– Ты о том, как ударила меня кинжалом? – уточнил Эш. – В грудь?

Я вздохнула.

– Да. В том числе. Или скажете, что вместе с одной порядочной косточкой в вашем теле есть одна добрая косточка?

– Я бы сказал, что в моем теле есть одна порядочная, добрая косточка, когда дело касается тебя, льесса.

У меня перехватило дыхание.

– Почему?

Серебряные глаза встретились с моими. Клубы итера застыли.

– Не знаю. – Он издал короткий удивленный смешок и нахмурился. – И мне не нужно знать. Неважно, ушел бы я после того, как ты очнулась, или задержался. Я не знаю. И это… интересное ощущение.

Его слова не обидели меня, потому что я бы не поверила, приведи он целый список причин, почему ведет себя со мной так странно. Он бог. Живет ли он сотни лет или больше, все мои знания поместятся у него в ладони. Он – чистая сила, получившая физическое воплощение, и в Илизиуме должно быть бесчисленное множество существ, которые… во всем превосходят меня. Есть смертные, которые гораздо интереснее и достойнее, чтобы получить его внимание. И это не самоуничижение. Это правда. Я уникальна из-за того, что сделал мой предок, и потому что родилась в покрове и получила дар. А не из-за того, что сделала со своей жизнью. Ясно только одно: он не понимал, почему мы здесь сидим.

– Но кое-что я знаю.

Во мне вспыхнуло любопытство.

– Что же?

– Я хочу тебя поцеловать, хотя для этого у меня нет иных причин, кроме той, что я хочу этого. – Его горячий пристальный взгляд удерживал мой. – Я бы даже сказал, что нуждаюсь в этом.

В моей груди поднялся и быстро распространился по телу дикий трепет, словно разрастались те смертоносные цветы, которые я ему напоминала.

Хочу ли я его поцеловать?

Я вспомнила, как мы целовались в ночь, когда впервые встретила трех богов, и импульс внизу живота сказал мне, что да, хочу. Эш привлекал меня на самом глубинном уровне, и этому не могло помешать то, насколько он порой мог бесить, и то, что он бог – бог, который служит Первозданному Смерти. И одно, и другое должно было уничтожить мое влечение, но я не могла отрицать, что именно из-за Эша меня охватывал жар, не имеющий ничего общего со смущением.

Все казалось нереальным. С того момента, как я исцелила волка кийу, и до этой самой секунды. Я словно вступила в иной мир, в котором не должна становиться кем-то еще. В мир, где меня хотят, а не отвергают; желают, а не презирают. Мир, где я могу быть собой, а не провалившейся Девой или будущей супругой.

Не следовало это делать. Как не следовало, набравшись смелости, ходить в «Нефрит», чтобы испытать физическое удовольствие на своих условиях и только для себя. Понятия не имела, что подумает Первозданный, если вообще придет забрать меня и поймет, что на самом деле я больше не Дева. К тому же впутывать в эту историю Эша – еще больший риск, он же не просто бог из какого-то далекого двора.

Но я хотела чувствовать. Хотела быть кем-то. Хотела, чтобы меня снова поцеловали. Поцеловал он.

Не позволю той, кем я должна была стать, кем стала или любой мысли о Первозданном Смерти помешать мне делать то, что хочу.

Сердце забилось с головокружительной быстротой.

– Тогда поцелуй меня.

Глава 13

Теперь по лицу Эша расползалась не легкая усмешка, а широкая улыбка, пылкая и чувственная. Я заметила зубы, а среди них два слегка удлиненных, острых… Клыки.

Увидев их своими глазами, я поняла, что они не с палец величиной, как уверял однажды Тавиус, но все равно могут разорвать мою кожу с легкостью. Клыки еще раз напомнили, кто такой Эш, и вызвали страх и постыдное волнение, от которых по телу прошла дрожь.

Эш переместился, сократив расстояние между нами, и меня окутало цитрусовым ароматом. Каждая клеточка моего тела напряглась, я затаила дыхание в предвкушении.

– Я никогда так сильно не хотел услышать слово «да», – сказал он, коснувшись переносицей моего носа. Охвативший меня трепет был вызван не холодом его кожи. – Никогда.

Потом его губы встретились с моими, и поначалу это было именно касание. Но все мое тело ответило на него, как в момент погружения в воду. Его губы были холодными, а их нажатие – мягким, как атлас поверх стали. Он слегка наклонил набок голову, и я перестала думать о его губах.

Вообще ни о чем не думала.

Давление его поцелуя усилилось, он потянул острыми клыками мою нижнюю губу. Я ахнула, мое тело содрогнулось.

Его негромкий смех коснулся моих губ.

– Мне нравится этот звук. Сильно.

– Мне это понравилось, – прошептала я. – Сильно.

– Но, льесса, это почти не поцелуй.

Он положил руку мне на шею, и кровь застучала у меня в висках. Льесса. «Нечто прекрасное и могущественное…» Сейчас я это чувствовала.

Его рот снова прикоснулся к моему, и поцелуй… в нем больше не было ничего мягкого. Он стал жестче, и от ощущения кончика его языка на моих губах у меня заколотилось сердце. Я открылась ему, и поцелуй не только стал глубже. Его язык, наполняя меня вкусом холодного меда, исследовал мой; он целовал меня так, словно его вело то же исступленное любопытство, что и меня. Любопытство узнать, каково это, когда тебя хотят, желают, ласкают. Просто чувствовать. Знаю, это смешно. Вряд ли боги могли испытывать такое же любопытство, но необузданность его поцелуя говорила, что он хочет большего, – он запустил руку в мои волосы, а другую прижал к щеке. В его поцелуе воплотилось так много. Понятия не имела, что поцелуй может быть таким.

Желая чувствовать больше, я провела руками по его плечам. Он вздрогнул от моего прикосновения. Его кожа была холодной – не знаю, как такое возможно, когда я горела. Я потянула его к себе, желая быть ближе, и лишь слегка беспокоилась, что не опасаюсь этого желания. Где-то в глубине я сознавала, что тревожиться следует больше, потому что меня уже охватило удивительно импульсивное и восхитительное безрассудство.

Но Эш стал ближе, и это было все, о чем я хотела думать. Его большое тело надавило на меня, и я не колебалась ни мгновения, прежде чем лечь на траву. Вес его тела и холод кожи просочились сквозь мою тонкую рубашку, а его грудь прижалась к моей, что произвело на мои чувства головокружительный эффект.

Он издал раскатистый звук, прокатившийся по моей коже, по груди и спустившийся ниже. Похоже, на него это тоже подействовало, и меня потрясло, что он – бог – может реагировать так сильно.

Я провела слегка дрожащими пальцами по его волосам, а потом по татуировке, поднимающейся до шеи. Он убрал руку из моих волос, пока я гладила мышцы вдоль его позвоночника, и провел ею по моей руке, от кончиков пальцев до плеча, а потом обратно. Его ладонь скользнула на мою грудь, а потом на талию. Выгнув спину, я испустила негромкий стон – похожие слышала только в темных уголках сада или в занавешенных комнатах «Нефрита».

Его рука застыла на моем бедре, прикосновение стало тяжелее. Он оторвался от меня.

– Ты довольна поцелуем?

Я открыла глаза, и наши взгляды встретились.

– Сойдет.

Он рассмеялся низким горловым смехом.

– Тебя трудно впечатлить, правда?

– Не особенно, – ответила я, хотя была сильно впечатлена.

– Ой. – Он крепче сжал мое бедро. – Тогда мне придется это исправить.

Это поддразнивание было незнакомым и волнующим. Подобные чувства я переживала, когда находила новый переход в Садовом районе, но сейчас было гораздо, гораздо приятнее. Мне понравилось. Сильно. Внутри меня что-то пробудилось, что-то легкое и свободное.

– Наверное, придется.

Однако сделала это я.

Я завладела его ртом. Наши губы соединились неистово и требовательно, разжигая внутри меня головокружительные ощущения, в которые я с готовностью упала. Я самым восхитительным образом потерялась в них – в нем. Ощущения от его холодных губ. Прикосновения его языка к моему и неожиданное покусывание клыками. Его медовый вкус и насыщенный аромат. Именно о таких поцелуях я читала в книгах, но ни разу не испытывала их в «Нефрите», когда стремилась унять свою беспокойную энергию. Я могла так целоваться часами, и мне бы не надоело. Я хотела еще. Он сжал мое бедро и опустил руку ниже. Глубоко во мне возник коварный вихрь предвкушения.

Рука Эша переместилась к краю моей рубашки, а потом он провел огрубевшей ладонью по моей ноге. В этот момент я была рада, что не в штанах.

Его губы двигались на моих. Он провел рукой вверх по моей ноге. Я отреагировала не задумываясь – изогнула ногу в молчаливой просьбе продолжать исследовать. Его ладонь погладила верхнюю часть моего бедра, и мое тело напряглось. Ноющая боль угнездилась в самом неупоминаемом месте, от которого его руку отделяли считаные дюймы.

Но он застыл.

Эш прервал поцелуй. Он дышал так же тяжело, как и я, и меня это поразило. На бога происходящее подействовало так же, как на меня.

– Это будет… – Он сглотнул, глядя между нами. – Боги…

Все мое существо сосредоточилось на том, как кончики его пальцев касаются изгиба моей ягодицы. Я проследила за его взглядом. Свободный лиф моей рубашки сполз вниз, обнажив затвердевшие соски. Его взгляд спустился к подолу, который сбился вокруг его руки и задрался выше бедер. Даже в лунном свете контраст нашей кожи показался удивительно интимным зрелищем. Как и потаенные участки, теперь открытые ароматному ночному ветру – и ему.

Дрожа, я посмотрела на него. Его черты обострились. В приоткрытых губах сквозили голод и потребность. Я увидела кончики клыков, и по мне пробежал трепет. Не следует ли мне прикрыться от его взгляда? И ожидает ли он этого от меня? Если ожидает, то будет разочарован. Я хотела, чтобы он смотрел на меня так, словно хочет поглотить.

Наверное, я и в самом деле хотела, чтобы он меня поглотил.

Он поднял взгляд, и я ощутила жар в его пристальном взоре. Он опустил голову и завладел моим ртом в требовательном поцелуе. Потянул острыми клыками мою нижнюю губу. Я уступила и открылась. Поцелуй углубился, его язык скользнул по моему, а его рот перехватил мой придушенный стон. Его вкус, его аромат… все исходящее от него затопило меня, мои чувства, воспламенило. В самой моей середине, вблизи его руки, оставшейся на моей ноге, возникло ноющее желание. Его большой палец прошелся по изгибу моего бедра, посылая по мне пульсирующие волны. Его губы оставили мои и двинулись по моей шее, задержавшись на пульсе. Горячий влажный язык скользнул по моей плоти. Он наклонил голову, и я ощутила резкое и неожиданное царапанье клыков.

Мое тело выгнулось, с губ тихим выдохом слетело его имя.

– Эш.

Одурманенная желанием, не сразу поняла, что он застыл. Я открыла глаза.

– Что-то… не так?

Он слегка покачал головой.

– Нет. Просто я… – Он поцеловал место, которое куснул. – Никогда не слышал, чтобы мое имя так произносили. Странное ощущение.

Как такое возможно? Я провела пальцами по его рукам.

– Неприятное ощущение?

– Нет. Вовсе нет.

В его голосе прозвучало удивление этим признанием. Я не знала, что думать.

Но потом снова полностью потерялась, когда его губы начали двигаться, покрывая быстрыми горячими поцелуями мое горло и ключицу. Он перемещался ниже, пока его подбородок не задел округлость моей груди. Я вцепилась в упругие мускулы его рук, когда его холодное дыхание затанцевало над набухшим бугорком плоти.

– Знаешь что? – спросил он.

– Что?

Я уставилась на его темную макушку, мое сердце колотилось.

– Можешь называть меня как тебе нравится.

У меня вырвался легкий смешок.

– Не уверена, что ты серьезно.

– Серьезно. – Он передвинул голову. Взгляд серебряных глаз встретился с моим. – Как угодно.

Я не могла отвести глаз. Он удерживал мой взгляд, когда его рот сомкнулся на моей груди, втягивая чувствительную кожу. Я ахнула, когда холод коснулся моей разгоряченной плоти. По мне пробежала еще одна пульсирующая волна. Его волосы упали вперед и скользнули по моей коже.

Он оторвался и поцеловал меня между грудями. Я задыхалась.

– Не хочу, чтобы другая чувствовала себя обделенной.

Я усмехнулась, и моя голова упала на сырую траву.

– Это в тебе говорит единственная добрая и порядочная косточка?

– Возможно.

Его язык закружился на другой груди. Он втянул в рот покалывающий сосок и провел по нему кончиками клыков. Я вскрикнула.

– Но, – он провел языком по саднящему месту, – думаю, моя основательность связана со всеми нечестивыми и неприличными косточками в моем теле.

Я прикусила губу, а он снова взял в рот мою кожу. Ощущение… чего-то недозволенного. А потом его большой палец двинулся по внутренней части моего бедра, выводя медленные, сводящие с ума круги и приближаясь к тому ноющему местечку. Я ждала, прикоснется ли он. Надеясь, что прикоснется. Мне это было нужно, но его пальцы приближались и удалялись, приближались и удалялись, а его рот дразнил мою грудь.

Потребность, интерес и огонь, который он разжег во мне, затопили мое тело жидким жаром. Терпение, которое никогда не было моей сильной стороной, лопнуло.

Я провела ладонью по тугим мускулам его руки до того места, где он прикасался к моему бедру. Его большой палец замер, а остальные он выпрямил, касаясь влаги, собравшейся между моих бедер. Я потрогала его пальцы.

Он поднял голову, и я открыла глаза. Он смотрел на меня таким голодным взглядом, что по мне пробежала дрожь.

– Чего ты хочешь от меня, льесса?

Нечто прекрасное и могущественное…

Вот чего я хотела.

Он приоткрыл губы, показав кончики клыков.

– Покажи.

Не отводя от него взгляда, с колотящимся сердцем я поднесла его руку к тому ноющему месту. Бедра дернулись от холодного прикосновения к моей горячей и влажной коже.

В серебре его радужки заклубился итер.

– Покажи, – повторил он грубым голосом, проводя пальцем по моему центру. – Покажи, что тебе нравится, я дам тебе это.

Я едва дышала. Моя рука слилась с его рукой. Никогда в жизни не делала ничего подобного. Но это казалось… таким естественным. Таким правильным. И тем не менее соблазнительно скандальным. Я двинула его большой палец своим, выводя круги вокруг сосредоточия нервов. Воздух, который мне удалось вдохнуть, застрял у меня в горле.

– Это все? – протянул он с соблазнительными нотками в голосе, двигая большим пальцем под моим. – Или тебе нужно что-то большее, льесса? Большее, чем тебе нравится? Покажи.

Я не могла не подчиниться, словно в его голосе звучал приказ. Но я полностью себя контролировала, когда прижала его палец к своей мягкости, жаркой и влажной. Я ахнула, когда его холодный палец раздвинул мою плоть и медленно погрузился в меня.

Эш перевел взгляд с моего лица на наши соединенные руки, и его грудь резко поднялась. Он наблюдал за мной – наблюдал за нами, как его палец продвигался все глубже. Он смотрел, когда я подняла бедра, двигаясь на его пальцах, его руке. Он не отвел взгляда. Даже не моргнул, когда я прижала еще один палец к тому, который пронзал мою плоть. Кажется, он не дышал. Наверное, мы оба не дышали, когда его пальцы заполнили меня, растянули мою плоть, пока я не ощутила небольшой дискомфорт, за которым последовало острое наслаждение.

– Ты… – Он резко вдохнул, вытаскивая пальцы и следя за движениями моих бедер сверкающими глазами. – Такая теплая. Такая мягкая и горячая. Влажная.

Он вздрогнул, и его голос стал невнятным. Он просунул пальцы, а мои просто держались за его запястье.

– Ты как шелк и солнечный свет. Прекрасная.

Он провел зубами по нижней губе, и мне показалось, что его клыки стали длиннее и острее. Моя спина выгибалась, я терлась о его руку. В том, как я наблюдала за ним, наблюдала за нами, было что-то шокирующее, отчего у меня внутри поднялась буря. Мои нервы натянулись так, что, казалось, вот-вот лопнут.

– Вот так, льесса, трахай мою руку.

Его слова обожгли мою кожу и запылали во всем теле. Я запрокинула голову и закрыла глаза. Кровь стучала в висках, а бедра качались и изгибались на нем. Напряжение нарастало и накручивалось все туже.

Он двигался на мне, грудь к груди, а его рот снова сомкнулся на моем. Его поцелуй был таким же необузданным, как и нарастающие во мне ощущения. С диким самозабвением подчинившись его требованию, я запустила другую руку в его волосы. Я слышала только звуки наших поцелуев и влажных толчков его пальцев. Чувствовала только его и все нарастающее напряжение глубоко в моем центре. Мое тело натянулось как тетива, а затем все разорвалось.