Текст книги "Лето возлюбленных"

– Мама, я не уверена… что мы произвели вчера такое хорошее впечатление, как тебе кажется… – начала Кэролайн.

Ее перебила Бесс, которая вошла в комнату и, присев, протянула миссис Толбертсон визитную карточку.

– Там… джентльмен к мисс Кэролайн, – сказала она, благоговейно понизив голос. – Я оставила его в холле, хотя могу проводить в гостиную, если пожелаете.

Кэролайн изумленно застыла, разинув рот, оглушенная биением собственного сердца. После вчерашнего позорного бегства она не ожидала, что Дэвид навестит ее сегодня и определенно не так рано. Наверняка он не станет упоминать об их ночных похождениях в присутствии ее родных…

Миссис Толбертсон бросило в жар.

– О боже! – воскликнула она, обмахивая лицо рукой. – Джентльмен с визитом? Я еще помню тот день, когда у меня было три посетителя. Это было незабываемое время. – Ее глаза взволнованно сверкали, когда она поднесла к ним визитную карточку. Затем ее рука медленно опустилась, и она устремила на Кэролайн проницательный взгляд. – Ну, моя дорогая, ты, должно быть, произвела лучшее впечатление, чем тебе кажется, поскольку тебя желает видеть некто по имени Питер Бренсон.

Глава 11

Кэролайн понимала, почему ее мать дрожала от волнения. Они редко принимали посетителей, особенно относящихся к разряду джентльменов. Но ее не могло не раздражать неприкрытое любопытство Бесс и Пенелопы. Возбужденно перешептываясь, парочка последовала за ней, когда она вышла из столовой.

Мистер Бренсон ждал в прихожей. Почти такой же высокий, как Кэролайн, он выглядел лет на двадцать с небольшим, с прямым носом, песочного цвета волосами и грубоватой кожей, хранившей следы юношеской прыщавости. Его карие глаза метались по сторонам, то и дело останавливаясь на ее юбках.

Господи, он что, пытается разглядеть, что у нее под юбкой?

В руках он сжимал букетик цветов, который Кэролайн в замешательстве приняла, прежде чем передать Бесс. В конце концов, она совсем не знает этого мужчину. И даже не уверена, что хочет его знать. Порывшись в памяти, она пришла к выводу, что он выглядит как один из бесполезных молодых людей, которых она видела на обеде у мисс Бакстер.

– Спасибо, что приняли меня, – сказал он. Голос возбудил неприятное воспоминание. Не считая пьяной невнятности, он был очень похож на один из голосов из вчерашнего кошмара, чуть не погубившего ее репутацию.

Вместо приветствия Кэролайн прищурилась. Что все это значит?

– Мистер Бренсон. – Миссис Толбертсон поспешила принять визитера, улыбнувшись и протянув ему руку. – Мы в восторге от столь приятного знакомства.

– Это я в восторге, миссис Толбертсон, – отозвался он с улыбкой, которая выглядела вполне искренней. Улыбка обнажила его неровные зубы, и Кэролайн перевела неловкий взгляд на уголки его идеально накрахмаленного воротничка. Вся его одежда соответствовала последней моде, с галстуком вместо пышных складок и полосатым жилетом, который посрамил бы мистера Дермота. Неудивительно, что мама трепещет, как мотылек вокруг пламени.

Независимо от состояния кожи и зубов его одежда свидетельствовала о деньгах.

– Не изволите пройти в гостиную? – Ее мать вошла в роль хозяйки с такой легкостью, что можно было подумать, что ее неуклюжие, заикающиеся дочери каждый день принимают посетителей. – Еще рановато для визитов, но я распоряжусь, чтобы принесли чай и легкую закуску.

Кэролайн скрипнула зубами. Ради бога, они еще не закончили завтракать. И не в том они положении, чтобы позволить пропасть вполне приличной еде, которая остывает на буфете в столовой.

Мистер Бренсон, к счастью, покачал головой.

– Нет, спасибо. Я заехал пораньше из-за сегодняшней погоды. Она обещает быть чертовски жаркой. Надеюсь, мисс Кэролайн согласится прогуляться со мной по набережной.

У Кэролайн отвисла от изумления челюсть. Ее единственный опыт подобной прогулки был с мистером Дермотом, когда тот пригласил ее пройтись по набережной две недели назад. Учитывая фиаско, которым обернулась та прогулка, она опасалась, что голос выдаст ее чувства.

Конечно, тогда Дермот все подстроил, чтобы выиграть пари. Он не представился ее родным и не попросил ее согласия в такой милой манере.

В потрясенном молчании, снизошедшем на четырех женщин, находившихся в комнате, Бренсон неловко переступил с ноги на ногу.

– Я понимаю, что это неожиданно и мы едва знакомы, но мой отец владеет фирмой «Галантерейные товары от Бренсона», которая занимается поставками…

– Она с радостью примет ваше приглашение, – перебила его миссис Толбертсон, направившись к старенькому бюро, которое стояло около передней двери, и вытащила пару перчаток из верхнего ящика. – Пенелопа, дорогая, ты не против, если Кэролайн одолжит твой зонтик от солнца?

– Не думаю… – начала Кэролайн, замолкнув на полуслове, когда Пенелопа сдернула с вешалки ее шляпку и, привстав на цыпочки, нахлобучила это соломенное уродство на голову сестре. Завязав ленты под подбородком Кэролайн – несколько более туго, чем требовалось, – она отступила на шаг и склонила голову набок, чтобы оценить результат, прежде чем поправить наклон полей, словно сестра была фарфоровой куклой.

В этот момент раздался стук в переднюю дверь, разнесшийся эхом по тесному холлу. Все замерли, включая мистера Бренсона и Кэролайн, подозрительно уставившуюся на дверь, нуждавшуюся в покраске, как и все остальное в доме. При всей нереальности событий этого утра, последнее граничило с невероятным.

Когда такое было, чтобы Толбертсоны приняли не одного, а двух визитеров в течение завтрака?

У Бесс, благослови ее Боже, оказалось достаточно присутствия духа, чтобы ответить на стук. При виде посетителя ее рот удивленно приоткрылся, и она посторонилась, явив их взору мистера Гамильтона, рыжеволосого репортера, стоявшего на пороге. Черты новоприбывшего помрачнели, когда его взгляд упал на мистера Бренсона.

– Вот так встреча. Не знал, что ты собирался нанести визит мисс Толбертсон этим утром, Бренсон.

– Я тоже ничего не знал о твоих намерениях, – ощетинился тот.

Пенелопа чуть ли не задыхалась от волнения.

– О, мама, это мистер Джордж Гамильтон. Я г-говорила тебе о нем и его д-д-дагеротипах.

Миссис Толбертсон слабо улыбнулась.

– Пенелопа действительно рассказывала о вашей увлекательной работе, мистер Гамильтон. Мистер Бренсон и Кэролайн собираются на прогулку, но, возможно, вы желаете войти и выпить с нами чаю в гостиной?

Щеки мистера Гамильтона порозовели, сливаясь с его рыжей шевелюрой, что, к несчастью, его не красило. Он явно колебался, переводя взгляд с сестер на Бренсона.

– Я… то есть… – Он замялся, а затем коротко кивнул. – Конечно. Я буду в восторге.

Пенелопа взяла мистера Гамильтона под руку и повела его в гостиную, не переставая болтать, несмотря на заикание, о растворах нитрата серебра, художественных особенностях фотографии и тому подобном.

Миссис Толбертсон проводила их взглядом с несколько обескураженным видом.

– Развлекайся, дорогая, – шепнула она Кэролайн, сжав ее локоть, а затем выпроводила из дому с мистером Бренсоном, чтобы направить усилия на то, чтобы Пенелопа не отпугнула второго.

* * *

Постучав в дверь Толбертсонов, Дэвид обнаружил, что нервничает. Недостаточно, чтобы провести это утро, не навестив Кэролайн, но достаточно, чтобы его ладони вспотели, а воротник стал тесным, пока он стоял на крыльце в ожидании ответа.

У него было адское утро, начиная с похмелья, вызванного выпитым накануне виски, и кончая воспоминаниями о событиях ночи, многие из которых вызывали сожаление. Во время завтрака он не мог не заметить, что матери стало хуже, несмотря на очевидное улучшение еще вчера. Но баронесса отмахнулась от предложения позвать врача, настояв на том, чтобы отправиться на назначенную на полдень процедуру в сопровождении только горничной.

В распоряжении Дэвида оказалось несколько свободных часов и никаких занятий, не считая необходимости вернуть Кэролайн ее одежду. Поэтому он явился сюда с платьем Кэролайн в кожаной сумке, терзаясь тревогой и неуверенностью.

Захочет ли она видеть его, учитывая, чем закончился вчерашний вечер? Ему было больно думать, как она брела в темноте, размышляя об их поцелуе и гадая о его намерениях. Он даже пытался найти оправдание тому, что на первый взгляд казалось самым предосудительным поведением.

Так с друзьями не поступают.

Впрочем, учитывая, что это его первый опыт общения с другом женского пола, для начала нужно определить, какие именно правила он нарушил, чтобы не нарушать их впредь. Пожалуй, помимо флирта, непозволительного между друзьями, ему следует также избегать совместных купаний ночью в полуодетом виде.

Хотя, признаться, он не возражал бы против повторения этой части его нового опыта.

Если бы только Кэролайн не вызывала у него такие противоречивые чувства. Только что они сидели на мелководье, непринужденно беседуя. Точно так же он мог бы общаться со своим близким другом Патриком Чаннингом или с дюжиной сослуживцев, делясь мыслями и наслаждаясь взаимопониманием.

А затем она доверила ему свои тайные страхи, такая неуверенная и уязвимая, что он просто не устоял перед соблазном.

Что ж, если жизнь его чему и научила, так это не доверять инстинктам.

Он уже поднял руку, чтобы постучать во второй раз, как дверь открылась.

– Да? – осведомилась пожилая горничная с плотной фигурой и острым взглядом. В ее голосе звучало явное подозрение, и Дэвид вдруг осознал, что у нее есть для этого основания. В конце концов, он сам не уверен в своих добрых намерениях относительно ее молодой хозяйки.

– Я хотел бы видеть мисс Кэролайн, – сообщил он.

Горничная издала неопределенный звук, схватившись за сердце и уставившись на него округлившимися глазами.

– Вот утро так утро, скажу я вам! Интересно, что эта девушка натворила, чтобы столько молодых людей носилось вокруг?

– Прошу прощения? – умудрился выговорить Дэвид, пораженный столь красочным описанием ситуации.

– Нет ее! – выпалила горничная с явным раздражением. – Вначале заявился мистер Бренсон, потом мистер Гамильтон. В общем, она пошла прогуляться по набережной с первым.

Дэвид изумленно моргнул, не веря ушам своим. Его не удивила фамильярность горничной. Он сам вырос в семье, где хозяев и слуг связывали более близкие отношения, чем с обычной прислугой. Но он договорился с Кэролайн о сегодняшней прогулке. Вчера, когда они встретились в бухте. Или нет?

Поблагодарив женщину, он спустился с крыльца и помедлил на нижней ступеньке, пытаясь понять, почему известие о Кэролайн, прогуливающейся с Бренсоном, вызвало у него такое беспокойство. Возможно, причиной тому была пьяная реплика этого типа насчет прелестей мисс Бакстер или то, как он пускал слюну, когда Дэвид разглагольствовал о достоинствах длинноногих женщин.

Его охватило чувство вины. Неужели его вдохновенное описание ног Кэролайн Толбертсон привело к тому, что они примчались сюда сегодня утром?

И почему он так раздосадован? Разве не ради этого он старался, не погнушавшись некоторых преувеличений?

Потому что он понял – со всей ясностью трезвого сознания, – что они просто мальчишки. Более зрелый мужчина разглядел бы достоинства Кэролайн и без посторонней помощи.

И хотя это было нелепо – черт, это было чистым безумием, – возражать против столь безобидного времяпрепровождения, как утренняя прогулка, его реакция свидетельствовала, что он не желает, чтобы Кэролайн прогуливалась с кем-то другим.

Пораженный силой этой неожиданной и нежеланной ревности, Дэвид обернулся, глядя на окна старинного дома, где жила Кэролайн. Интересно, какое окно ее? Вне всякого сомнения, то, что выходит на океан, который она так любит. Дом чем-то напоминал ее саму. Высокий и узкий, он, должно быть, когда-то занимал доминирующее положение на береговой линии Брайтона, но теперь его грубоватая красота терялась на фоне роскошных зданий Кемптауна, высившихся чуть дальше от берега. Подобно Кэролайн дом нуждался в отделке, но был полон возможностей.

Именно возможности, скрытые в Кэролайн, направили стопы Дэвида к центру Брайтона. Если она разгуливает с этим молодым болваном с пятнистой физиономией, Бренсоном, одно он знает точно: он будет там, чтобы присматривать за ними вместо компаньонки, и не допустит никаких вольностей на своем посту.

Глава 12

Кэролайн и мистер Бренсон шли по набережной Брайтона.

С того момента как они вышли на улицу, он не смолкал ни на секунду.

К этому времени Кэролайн уже знала все о его четвертом семестре в Оксфорде, о паре рысаков, которых он надеялся приобрести для фаэтона, обещанного ему отцом по завершении обучения, и презрении, которое он питал к своему младшему брату, считая его самым бесполезным юнцом на свете.

Кэролайн молчала, натянуто улыбаясь и слушая вполуха. Ее мысли были заняты скорее их окружением, чем речами мистера Бренсона. С одной стороны от них тянулись магазинчики с нарядными тентами и разноцветными ставнями, с другой – лежал океан, переливаясь на солнце. Ее бухта располагалась в паре миль отсюда, являя своим бурным прибоем разительный контраст со сверкающей лазурью брайтонского побережья.

– Моя мать и сестры всю прошлую зиму вязали носки для фонда «Дети нуждающихся металлургов», – сообщил мистер Бренсон, выведя ее из задумчивости. А затем, впервые за все утро, задал ей вопрос: – Вы любите вязать?

Кэролайн растерянно моргнула. Господи! Они что, обсуждают вязание носков? Или дамские филантропические порывы? Она неловко сглотнула. Вот что получается, когда не следишь за разговором. Интересно, какие еще увлекательные темы она пропустила?

Впрочем, какая разница?

– Я не настолько искусна в вязании, как моя сестра Пенелопа, – промолвила она в ответ, изнывая от жары и задаваясь вопросом, не сочтут ли ее невежливой, если она будет обмахиваться веером, обсуждая носки и тому подобное.

Они свернули на Шоп-стрит, и океан остался у них за спиной. По обе стороны улицы высились сложенные из кирпича и известняка купальни, на каждой из которых красовалась вывеска, обещавшая излечение с помощью купаний в морской воде. Ничуть не меньше здесь было заведений, где подавали еду, с распахнутыми дверями и служанками, хлопотавшими внутри в ожидании полуденного наплыва посетителей. Здесь едва чувствовалось свежее дыхание океана, вытесненное тяжелым духом толпы, втиснутой в одеяния, предназначенные для более северного климата, и резкими запахами рыбы, которую жарили тут же на открытых лотках.

Кэролайн еле плелась и тем не менее опережала своего праздного спутника. Со скоростью, которую он задал их прогулке, ее шансы поплавать сегодня в бухте становились не просто маловероятными, но близкими к нулю.

Под нескончаемый монолог мистера Бренсона Кэролайн попыталась прикинуть свои возможности. Учитывая, что путь туда и обратно занимает два часа, ей нужно от трех до четырех свободных часов, чтобы поплавать вволю. И поскольку время близилось к полудню и до чаепития оставалось часа четыре, Кэролайн с трудом сдерживала раздражение.

Какого дьявола мистер Бренсон вообще заявился к ней сегодня? Не то чтобы она возражала против визитов джентльменов: в конце концов, без поклонников не обзаведешься женихом, – но это не значит, что она готова поступаться собственными радостями ради мужчины.

При этой мысли сердце ее упало. Внезапно Кэролайн поняла, что значит быть замужем. Это предполагает, что ей придется слушать мужа, даже если от его речей захочется затянуть ленты шляпки до удушения. О заплывах в океан придется вообще забыть. Муж может запретить ей даже выходить из дому, особенно если он считает вязание носков самым подходящим занятием для своей супруги. Брак с кем-то вроде мистера Бренсона, который живет в Лондоне, а в Брайтон приезжает только на лето, означает, что она больше никогда не сможет плавать.

Кэролайн судорожно втянула воздух. Как она не понимала этого раньше? И почему поняла сейчас?

Но совесть кольнула ее: «Все ты знала». Просто прошлой ночью на несколько захватывающих дух мгновений она увидела альтернативу этой жалкой участи. И показал ее Дэвид Кэмерон, будь он проклят. И теперь замужество, которого, как ей казалось, она хотела, выглядело как ярмо на шее.

Не подозревая о ее внутреннем смятении, мистер Бренсон остановился перед витриной магазинчика и попытался заглянуть внутрь, протерев грязное стекло платком, который извлек из кармана.

– Это заведение неплохо расположено, вы не находите? Я подумываю о том, чтобы предложить отцу открыть небольшой магазин в Брайтоне. В последнее время город существенно разросся, что сулит прибыли для торговли.

Это были первые разумные фразы, произнесенные им за все утро, но Кэролайн даже не смогла воздать им должное, потому что ее внимание привлекло объявление на стене магазина, располагавшегося на противоположной стороне улицы.

Она отошла от мистера Бренсона, продолжавшего самозабвенно болтать, и, подхватив юбки, поспешила через дорогу к объявлению, которое гласило:

«В понедельник, 25 июля, на Главной пристани состоятся соревнования по плаванию.

Заинтересованным джентльменам просьба обращаться заранее по адресу: Крик-Бэт-Хаус, Ферст-стрит.

Приз: 500 фунтов».

Слова поплыли у нее перед глазами, знакомые и пугающие одновременно.

Соревнования проводились каждый год и привлекали подающих надежды пловцов со всей Англии. Кэролайн не впервые смотрела на подобное объявление и воображала, что испытывает свое мастерство, состязаясь с закаленными местными жителями и изнеженными лондонцами, которые слонялись по пляжу каждое лето.

Но впервые она всерьез задумалась о том, чтобы принять в них участие.

– Увидели что-то интересное? – вкрадчиво произнес Дэвид Кэмерон так близко от ее уха, что она ощутила дыхание, слетевшее с его губ.

Кэролайн ахнула и резко повернулась, чуть не врезавшись в мужскую грудь.

– Да… нет… Вы испугали меня! – прошипела она.

– Похоже, вы бросили молодого мистера Бренсона в поисках чего-нибудь более возбуждающего. Неужели разговор с ним оказался настолько нудным?

Кэролайн свирепо сверкнула глазами, испытывая противоречивые чувства – от радости до раздражения – при виде его загорелого лица и вьющихся белокурых волос. В отличие от всех, кого она видела на улице этим утром, он был без головного убора.

Везет же некоторым!

Через плечо у него был переброшен ранец, воротник белой льняной рубашки, видневшейся из-под видавшей виды коричневой куртки, был распахнут. Глядя на его небрежную одежду, Кэролайн вдруг вспомнила, что верхняя часть его вечернего костюма все еще лежит под ее матрасом.

– Вы что, следили за нами? – шепнула она, наблюдая краем глаза за мистером Бренсоном, который все еще крутился на противоположной стороне улицы. Сейчас он разговаривал, оживленно жестикулируя, с владельцем галантерейной лавки, располагавшейся слева от пустующего магазина, который привлек его внимание. Насколько Кэролайн могла судить, он еще не заметил ее отсутствия.

Дэвид пожал плечами, иронично выгнув бровь. Его глаза казались такими голубыми, что океан выглядел блеклым в сравнении с ними.

– Только для того, чтобы убедиться, что мистер Бренсон ведет себя как джентльмен, на звание которого он претендует. Кто-то же должен присматривать за вами, чтобы убедиться, что эти парни держатся в рамках. А кто сделает это лучше, чем друг, такой, как я? – Он помедлил, одарив ее улыбкой. – Я зашел к вам сегодня утром, чтобы вернуть ваше… э-э… потерянные вещи. – Он похлопал по ранцу. – Ваша служанка сказала, что вы уже ушли, и я не осмелился оставить их ей.

Напоминание об их ночных приключениях вызвало у Кэролайн прилив радости, и она отругала себя за этот невольный отклик, учитывая, что Дэвид явно не разделял ее эмоций. Он считает ее другом, снова напомнила она себе.

Господи, ее уже начинает тошнить от этих напоминаний.

– Мистер Бренсон зашел с утра пораньше и пригласил меня на прогулку, – сказала она. – Признаюсь, я удивлена его внезапным интересом. – Зачем ей понадобилось оправдываться? Ведь он ясно сказал, что зашел к ней, исключительно чтобы принести одежду, брошенную на берегу. Может, этот джентльмен и целовал ее прошлой ночью, но, похоже, его это нисколько не волнует.

Но тут Кэролайн посетила мысль, порожденная воспоминаниями о собственной глупости.

– Судя по голосу, мистер Бренсон один из тех, кто был в бухте прошлой ночью, – сказала она, понизив голос до шепота. – А что, если он догадался, что это была я?

Глаза Дэвида сузились, и он задумался на мгновение, уставившись на затылок Бренсона.

– Не думаю, – сказал он, покачав головой. – Я оставался там некоторое время, после того как вы ушли, чтобы удостовериться, что они не последуют за вами, и, похоже, они убеждены, что я плавал с приятелем.

Кэролайн облегченно вздохнула. В кои-то веки ее рост и отсутствие женственных округлостей сыграли в ее пользу. И потом, вряд ли Бренсон явился бы к ней домой, соблюдая все формальности, если бы догадывался, что это она была на пляже.

Пожалуй, он скорее помчался бы в другую сторону.

Дэвид дернул подбородком в сторону объявления.

– А этот молодчик, Бренсон, знает, что вы подумываете принять участие в соревнованиях?

Кэролайн бросила беспокойный взгляд на объявление, сообразив, что, если Дэвид так легко разгадал ее мысли, Бренсон тоже может. Не то чтобы в данный момент его интересовало что-либо, кроме галантерейных товаров, но все же следовало соблюдать осторожность.

– Он не молодчик, и с чего вы взяли, что я собираюсь участвовать?

– Это так же ясно, как веснушки у вас на носу.

Кэролайн отвернулась от объявления, свирепо уставившись на белокурого шутника, стоявшего перед ней.

– Вы нарочно это делаете? Подшучивая надо мной на эту тему там, где нас могут услышать, вы рискуете погубить мою репутацию так же верно, как любое из тех занятий, которые вы не одобряете.

Улыбка Дэвида поблекла.

– Погубить вас – это последнее, чего бы я хотел. И это не я воззрился на объявление словно на порцию мороженого.

– Смотреть гораздо безопаснее, чем говорить на эту тему, – заявила Кэролайн, вознеся короткую молитву, чтобы мистер Бренсон не заметил объявления и ее явного интереса к нему. У нее и так уже подмоченная репутация, спасибо оскорбительным шуточкам Дермота, которыми тот сыпал последние две недели. И если она что и усвоила из своего неудачного опыта с первым поцелуем, так это то, что отдыхающая публика питается слухами.

Но, вопреки всем резонам, мысли Кэролайн вернулись к объявлению.

Приз в пятьсот фунтов слишком большое искушение, чтобы от него просто так отмахнуться. По сравнению с предыдущими годами вознаграждение победителю заметно возросло. Этот факт вкупе с поразительным разговором с Дэвидом прошлой ночью направил ее мысли в опасное русло. Она обещала отцу, что позаботится о семье, и до сих пор не видела для этого другого способа, кроме замужества.

Такая сумма могла бы дать ей отсрочку, избавив от необходимости искать мужа столь поспешно.

Но дело было не только в деньгах. Плавание – часть натуры Кэролайн, пусть даже ей приходилось скрывать это от окружающего мира. Дэвид не только знал ее ужасную тайну, но и поощрял в этом увлечении. Осознание, что она может с кем-то поделиться самым сокровенным, делало ее почти счастливой, заполняя пустоту в груди.

Раздосадовавшись, что ее сердце трепыхнулось при этой мысли, Кэролайн решительно зашагала через широкую улицу в сторону мистера Бренсона, который все еще разговаривал с хозяином галантерейной лавки. Дэвид, черт бы побрал его настойчивость, двинулся следом.

Ему не составляло труда поспевать за ней, невольно отметила она.

– Это был бы неплохой шанс продемонстрировать ваше мастерство, – сказал он так тихо, что его слова можно было принять за дуновение ветра.

В мыслях Кэролайн царил сумбур, но это не помешало ей ответить:

– Нет.

Как смеет Дэвид Кэмерон подавать ей такие идеи? Как смеет внушать надежду?

Женщину никогда не допустят к соревнованиям. В объявлении об этом четко сказано. «Заинтересованным джентльменам просьба обращаться заранее». Как будто и без этого уточнения не ясно, что участвовать могут только мужчины.

– Почему бы не попробовать? – спросил Дэвид.

Кэролайн скрипнула зубами. Это начинает надоедать! Возможно, настойчивость – похвальное качество для судьи, но в дружбе это повод для убийства.

Они почти добрались до магазина, где Кэролайн оставила мистера Бренсона. Опасаясь, что Дэвид сболтнет что-нибудь лишнее, она схватила его за локоть и затащила за коляску, что стояла у тротуара. Через пустоты между спицами колес можно было видеть сутулую спину и жестикулирующие руки Бренсона, но она перевела взгляд на гораздо более привлекательного – более опасного – джентльмена.

– Даже если бы у меня хватило духа подать заявку на участие, – прошептала она запальчиво, – даже если бы организаторы соревнований лишились разума и позволили женщине принять участие, публичная демонстрация моих способностей стала бы смертным приговором моим надеждам на удачный брак.

Она ожидала увидеть в его глазах сочувствие или, хуже того, насмешку, но увидела только решимость.

– Тогда научите меня плавать своим стилем, – сказал он. – Позвольте мне быть вашим представителем на соревнованиях, и я охотно разделю приз с вами.

Кэролайн смотрела на него из-под полей шляпки, приоткрыв рот в безмолвном удивлении. Похоже, ему удалось удивить ее.

Отлично. Она тоже удивила его. В конце концов, он считал ее разумным созданием, а она отправилась на прогулку с Бренсоном, в тупой башке которого умещались только два интереса: к галантерейным товарам и женским прелестям.

– Я серьезно, Кэролайн. – Видит бог, ему не помешает развлечение, которое обеспечит предстоящий турнир по плаванию, как и призовые деньги. Хотя Дэвид был по-прежнему настроен проводить как можно больше времени с матерью, баронесса регулярно посещала лечебные процедуры, ради которых они приехали, что оставляло ему несколько часов свободного времени.

Идея возникла, как только он увидел Кэролайн, изучавшую объявление с нескрываемой тоской в глазах. Несмотря на собственное подначивание, он понимал, что у нее нет шансов принять участие в соревнованиях. Пусть Брайтон и отказывается признать достойную восхищения молодую женщину, горожане по крайней мере могут полюбоваться стилем плавания, которым она блестяще владеет.

Дэвид не сомневался в том, что победит, если полностью посвятит себя тренировкам, а Кэролайн откроет ему свои секреты. Как истинного шотландца его привлекала идея доказать, что иностранный стиль плавания может превзойти идеально разработанный английский кроль. К тому же это был удобный способ обезопасить Кэролайн от похотливых поползновений молодых шалопаев из компании отдыхающих.

Он решительно отмел непрошеную мысль, что это также позволило бы ему проводить больше времени с ней.

Наедине.

Оставалось только убедить Кэролайн.

Наблюдая, как меняется выражение ее лица с удивленного на задумчивое, он вдруг осознал, что Кэролайн выглядит иначе, чем вчера. И причиной тому было не сегодняшнее платье. Как и все остальные платья, которые он видел на ней, это плохо сидело на ее фигуре и казалось скроенным для женщины ниже ее ростом на пару дюймов. Но шляпка на ее голове была отделана голубой лентой, а руки затянуты в белые лайковые перчатки, почти новые на вид. На ее запястье висела сумочка, расшитая бисером, которая смотрелась бы естественно на любой другой даме, прогуливающейся по Шоп-стрит, но почему-то на Кэролайн все это казалось неуместным.

Образ, который Дэвид носил в душе – и который предпочитал, – представлял собой женщину в бесформенном платье, с поднятым к солнцу веснушчатым носом, бросающую вызов матери природе. Выходит, Кэролайн добавила все эти модные аксессуары ради Бренсона? При этой мысли его пальцы сжались, хотя весь вчерашний вечер он только и делал, что поощрял подобную возможность.

– Вы хотите, чтобы я научила вас плавать? – спросила она в замешательстве.

Дэвид кивнул, приободрившись, потому что она не бросила в него яростное «нет».

– У вас потрясающая техника. Я бы ничего так не хотел, как побить Дермота с ее помощью.

Ее глаза еще больше расширились.

– Разве Дермот примет участие в соревнованиях?

Дэвид позволил себе небрежно пожать плечами.

– Полагаю, что да. Послушать его, так он отличный пловец. Прошлой ночью этот хвастун предлагал мне сплавать наперегонки, хотя едва держался на ногах. Не думаю, что он упустит такую возможность.

– До соревнований меньше недели, – с сомнением сказала она, но ее дыхание участилось. – Этого недостаточно.

– К счастью для вас, я быстро обучаюсь. – Дэвид сопроводил это заявление озорной усмешкой, наслаждаясь сменой выражения ее лица при этих словах. Нечто подобное он сказал прошлым вечером во время их поцелуя – поцелуя, который, если быть честным с самим собой, он не отказался бы повторить. При одном воспоминании об этом Дэвида охватило возбуждение, и он подавил его с приглушенным проклятием. Нельзя допускать, чтобы его мысли устремлялись по столь опасной дорожке. Если Кэролайн согласится с его безумным планом, они займутся обучением плаванию и ничем больше.

– Нам придется тренироваться ежедневно, – предупредила она, и ее губы наконец изогнулись в улыбке. – До начала соревнований осталось всего лишь пять дней, включая сегодняшний.

Плечи Дэвида, напрягшиеся в ожидании ответа, расслабились. Он сделает это! Ему понадобилась вся его воля, чтобы не потереть руки в предвкушении вида разочарованной физиономии Дермота, когда тот проиграет.

И выражения лица этой женщины, когда он вручит ей средства, которые позволят сохранить независимость.

– Учитывая, что, как я подозреваю, вы плаваете почти каждый день, вряд ли это будет такой уж жертвой. – Он кивнул в сторону Бренсона, который закончил свой оживленный разговор с галантерейщиком и теперь озирался по сторонам в замешательстве. – Пять уроков, включая воскресенье. Мы можем начать сегодня, как только вы сообщите своему поклоннику, что больше не нуждаетесь в его компании.

«И ухаживаниях».

– Он не мой поклонник, – вздохнула Кэролайн, выйдя из-за коляски и подняв руку, чтобы привлечь внимание своего спутника. – Я вообще не понимаю, почему он пригласил меня на прогулку. Похоже, его гораздо больше интересуют перспективы пустующего магазина, чем общение со мной.

– Предположим, в данный момент он выглядит достаточно заинтересованным в вашей персоне, – заметил Дэвид, наблюдая за Бренсоном, который просиял, когда его взгляд упал на Кэролайн.

– Полагаю, ему не терпится рассказать отцу о своей находке. Надо поощрить его в этом. Я сошлюсь на головную боль и попрошу проводить меня домой, а затем посоветую поскорее поговорить с отцом.

Дэвид кивнул, не сводя глаз с молодого человека. Словно притянутый его взглядом, Бренсон двинулся по направлению к ним скорее развязной, чем непринужденной походкой. Проклятье, но этот хлыщ выглядит на шестнадцать лет. Несмотря на собственную роль в подначивании этого сосунка прошлым вечером, Дэвид сомневался, что такого мужчину выбрал бы для Кэролайн. Если его вообще можно считать мужчиной.