Текст книги "Когти"

– Как не можешь?

– Нет, Джордж, не могу. Я уверен, что ты меня поймешь, это невозможно после происшедшего ночью. Необходимо, чтобы ты закрыл весь второй этаж. Ты должен прикрыть рулетку, игральные автоматы, «зеленое сукно» и всю эту лавочку! Пока во время расследования никто больше не должен здесь играть. Если хочешь, можешь оставить открытым ресторан.

Кивер молча встал и направился к двери. Хаскелл шел за ним, говоря:

– Джордж, когда ты уйдешь, позови Тома. Я хочу немедленно его видеть.

Вошел Том Лонг. Его глаза блестели от виски, он выглядел усталым и хмурым.

– Я никогда не мог подумать, что такое произойдет, – сказал страховой агент потухшим голосом.

– Да, да, – ответил шериф. – Я хочу, Том, спросить тебя о Рите. Она тебе очень нравится?

– Конечно, ты же знаешь об этом. Но какое отношение это имеет к убийству Джейса?

– Рита и ее мать тебя не очень-то жалуют, – ответил шериф.

– Это неправда! – с живостью возразил Лонг. – Рита не думает так, как ее мать.

– Да, но и у нее есть свое мнение о тебе.

– А! Я знаю, что ты хочешь сказать. Рите не нравится, когда к ней относятся как к ребенку. Это так?

– Ты говорил с ней об этом?

– Ладно, как другу я могу тебе ответить. Но почему тебя интересует такой интимный вопрос, Эд?

– Я хочу выяснить факты, – сказал Хаскелл серьезно. – Все факты. Джейс без ума от матери и, естественно, связывал с ней свои дальнейшие планы. Вы говорили с ним об этом наедине?

– Ты сошел с ума! – воскликнул Лонг.

– Не думаю, – ответил шериф. – Ты же работал на него эти годы, разве не так?

– Да, это так, семь или восемь лет. Я был администратором его второго ресторана. Тогда их у него было только два. Но какое отношение все это имеет к происшедшему?

– Он тебя уволил, это правда? – продолжал шериф.

– Нет. Мы просто разошлись во взглядах, и я расстался с ним, – сказал страховой агент. – Но мы всегда были друзьями.

– Хорошо, – продолжал шериф. – Мне сказали в полиции, что Джейс оформил страховку своей жизни в пользу Франсуазы Бриджеман.

– Что ты хочешь этим сказать?-спросил Лонг. – Он подписал страховой полис на двадцать тысяч долларов, предполагая, что она их получит после его смерти. Но он же не покончил жизнь самоубийством?

– Нет, никоим образом, – ответил шериф. – Но в случае его смерти она получит двадцать тысяч. Хорошо! А Рита об этом знает?

– Я никогда не говорил с ней на эту тему.

– Отлично. Том, это все, о чем я хотел побеседовать с тобой, – заключил шериф. – Когда ты пойдешь, постучи, пожалуйста, в дверь к Франсуазе. Она ожидает меня наверху для разговора.

В ожидании Франсуазы Хаскелл приблизился к черному квадрату окна. Он смотрел отсутствующим взглядом, отыскивая ответы на неясные вопросы.

Вдруг странное видение разогнало его мысли. От удивления его глаза широко раскрылись и он стал пристально вглядываться в темноту. Неведомые существа медленно двигались по земле. Они были огромны и необычны. Создавалось впечатление, что перед клубом расстилалось пастбище.

Что за чертовщина! – подумал шериф, пытаясь получше рассмотреть происходящее. Он вплотную приблизил лицо к стеклу и ничего не мог понять. Какие то животные, похожие на коров, шли рядом. Их дрожащие тени медленно проплывали мимо.

– Вы хотели меня видеть? – приятный голос вывел его из раздумий.

Повернувшись, он увидел Франсуазу Бриджеман.

Он встретил ее с преувеличенным спокойствием, заранее готовый к слезам, по крайней мере к дрожащему голосу. Но Франсуаза хорошо владела собой.

– Да, – сказала женщина, – я совсем недавно узнала, что он застраховал свою жизнь и, в случае его смерти, деньги стали бы моими. Его мучали плохие предчувствия, и он хотел привести в порядок дела и расплатиться с долгами. Но я ничего не желала знать об этом. Он мне говорил, что застраховался на двадцать тысяч.

– Для чего он это сделал, Франсуаза?

– Он сказал, что это лишь маленькая часть того, что он хотел бы сделать для меня.

– У него были враги?

– Не знаю, ни о ком он никогда мне не говорил. У него было много друзей.

– Так. Я понимаю, что вы хотите сказать! Иногда друзья бывают хуже, чем враги?

Франсуаза ничего не ответила на это. Шериф Хаскелл продолжал:

– Вы знаете о каких-нибудь его выигрышах? Кстати, здесь есть коровы?

– Я не знаю, Джейс никогда не говорил мне о коровах, – сказала женщина с удивлением. – Нет, наверное. Помню, что однажды, когда мы ужинали, он принес холодное молоко. Оно здесь всегда есть в молочной. Поэтому мы не держим коров. Почему вы о них спрашиваете?

– Да просто так, к слову, – отрезал шериф.

– Вы что-то не договариваете, – заметила Франсуаза. – Мне не дали посмотреть на тело, но слуга сказал, что лицо Коннерли изуродовано. Как изуродовано? Вы должны мне рассказать о случившемся.

– Я могу это сделать только после того, как будет сделано заключение. А пока идите отдыхайте и позовите, пожалуйста, сюда метрдотеля Легрелла..

Шериф проводил взглядом Франсуазу, когда та проследовала из комнаты. Красивая женщина. Джейс был без ума от нее и его вполне можно понять.

Итак, все говорит о том, что Джейс Коннерли был убит из-за денег, которые имел с собой. Деньги пропали, это да, но тот, кто изуродовал ему лицо, не был обыкновенным грабителем; это был не просто удар, а садистские действия. Иногда из-за ревности делают такие вещи. Возможно, здесь два различных мотива, подумал Хаскелл, преступление совершено из-за страсти, а потом уже, когда Коннерли оказался на земле, убийца обыскал его карманы. Но, может быть, хищное животное спряталось недалеко в лесу? Если принять такой вариант? Что это был за дьявол?

Арди Легрелл появился в комнате.

– Я вам нужен? Если вы намерены спрашивать меня долго, то это бесполезно. Я не могу добавить ни одного слова, кроме того, что уже рассказал, – выпалил он.

– Вы можете не отвечать, да мне это не так уж важно, – сказал Хаскелл. – Я только хочу знать, какие отношения у вас с Франсуазой?

– Отношения между мной и Франсуазой? – переспросил Легрелл. – Я что-то не понимаю.

– Вы отлично меня понимаете. Вы не числитесь среди ее многочисленных поклонников. Разве вы в ней не заинтересованы? Почему вы порвали с ней?

– Я не порывал с ней. Мне она всерьез нравилась. Она очень обаятельная женщина, мы с ней несколько раз встречались, но на этом все и кончилось. Между нами, ничего нет.

– Что вы почувствовали, когда мистер Коннерли стал ухаживать за ней?

– Ничего я не почувствовал, – сказал Легрелл. – Почему я должен что-то почувствовать, хорошее или плохое, если, меня это не касается? Я просто ничего не замечал.

– Не увидели ли вы в нем соперника? Метрдотель издал выразительный возглас, чтобы под-черкнуть всю бессмысленность вопроса, и продолжил:

– Послушайте, шериф, вам очень хочется сделать из меня Отелло? Она говорила вам, что я ревную?

– Я задал вопрос, вы на него не ответили, – сказал шериф. – Пока все. Можете идти.

Арди Легрелл поспешно удалился. Тут же вошел Эван Табор.

– Видишь, Эд, – начал фабрикант. – Все очень сложно и запутано. Я так взволнован, что ничего не могу решить, мне все кажется нереальным. Не знаю даже, для чего я пришел! Что я еще могу сказать об этой кошмарной ночи?

– Я ожидал, что дело окажется темным, – сказал Хаскелл, – но сейчас мне уже так не кажется. Теперь, что касается той расписки, в которой сказано, что ваша фабрика переходит к Коннерли. Эван, где эта расписка?

Лицо фабриканта побледнело.

– Я не знаю! – в отчаяньи воскликнул он. – Вы хорошо искали в его карманах? Ее там нет?

– Да, ее там нет, – сказал шериф. – Мы не нашли ее ни там, ни в другом месте. Я думаю, что вы можете что-нибудь добавить по этому поводу.

– Что-нибудь добавить? Я ничего не знаю, кроме того, что вы мне сейчас сказали. Откуда я могу о чем-то знать? Вам же известно, что я весь вечер просидел с вами за столом, а потом поехал домой и находился там до тех пор, пока вы меня не вызвали.

Табор тяжело перевел дыхание.

– Эван, – сказал Хаскелл, – я знаком с вами достаточно давно и всегда считал вас порядочным человеком. Мы оба знаем об этом. Но произошло непредвиденное, и что касается вас, я хочу, чтобы вы говорили мне только правду. Я уже объяснил вам очень многое и хочу знать, в чем же я ошибся. Поэтому я и позвал вас, несмотря на то, что знаю, где вы были вчерашней ночью. Но вы не находились всю ночь за карточным столом. Вы два раза вставали, и никто не знает, куда вы уходили. Двое свидетелей утверждают, что во второй раз вы отсутствовали довольно долго и в течение этого времени вы могли убить Коннерли. В кармане у Джейса была ваша расписка, это официальный документ, независимо от суммы вашего долга в этой игре; и его мы никак не можем разыскать. Ваш автомобиль находился поблизости от места, где убили Коннерли. Вы имели возможность забрать свою расписку. С другой стороны, мы знаем, что оттуда выехал автомобиль и полицейская машина последовала за ним, потому что у него были погашены фары. Но полиция не стала преследовать машину, так как водитель в конце концов включил фары через четверть мили на шоссе. Однако полицейские находились совсем близко от машины, достаточно близко, чтобы запомнить ее номер. И это была ваша машина, Эван, и в ней находились вы. Д сейчас, когда вы приехали сюда, в этой матине на спидометре обнаружена кровь. Таким образом, нам многое известно. Ну, что вы мне на это скажете?

Голова Эвана Табора запрокинулась, глаза закатились, он потерял сознание и, как тряпка, соскользнул на пол, широко открыв рот…

Шериф сжал губы, направился к двери и сказал слуге:

– Помогите этому человеку. У него обморок. Завтра мы продолжим с ним разговор. Если я кому-нибудь понадоблюсь, посылайте в дом Коннерли.

Шериф Хаскелл прошел мимо полицейских с ручными фонариками, которые разбрелись среди автомашин, но не стал вмешиваться. Это были агенты сыскной бригады со своими приборами и своими научными методами. Наверху холма он увидел темный, дом Коннерли, в его окнах не горел свет, за исключением нижнего этажа.

Надо разведать, как и что, решил он. Если перелезть через ограду, не пройдет и двух минут, как ты уже там. Но лучше сделать круг. Намного удобнее подъехать на машине к главному входу. Не стоит и наискось через площадку: это привлечет внимание людей в доме. Решено – поеду в машине по шоссе.

По правде говоря, шериф не считал, что какое-то мистическое животное, тень которого он наблюдал тогда ночью, могло так изуродовать лицо человека.

Задумчивый и усталый, он сел в серую машину с надписью «Полиция» на дверце, что ожидала его у входа в здание, и поехал по шоссе. Медленно он доехал до дома Коннерли. У подножия лестницы горел свет.

Он не успел дотянуться до звонка, как его осветили два фонарика на двери. Хаскелл подождал на пороге, прежде чем вышел темноволосый молодой человек, одетый в серую шерстяную рубашку.

– Вы, должно быть, Джон, сын Джейса. Я видел ваш портрет на страницах спортивных газет.

– Да, это так. А кто вы?

– Я Эд Хаскелл, друг вашего отца, окружной шериф.

– Прошу вас.

Хаскелл вошел. У Джейса был очень красивый дом, всё говорило о больших деньгах. На диване крепко спал другой молодой человек. Шериф, бросив взгляд на диван, сказал Джону:

– Примите мое соболезнование и извинения. Я не хотел беспокоить вас этой ночью, но мне необходимо срочно выяснить некоторые детали, имеющие отношение к случившемуся. У меня есть сведения, что у вас есть тренер по фамилии Поллок.

С недовольной гримасой Джон вытянул руку, указывая на человека, лежащего на диване.

Наверху на лестнице послышался шум и появился старик в полосатом халате. Его седые, редкие волосы были всклокочены, а впалые глаза покраснели.

– Я услышал, что вы шериф, и хочу, чтобы именно вы меня проинформировали. Это правда, что Джейс мертв?

– К сожалению, это так.

– Где он? Почему его не принесли?

– Тело, – ответил шериф, – находится в морге в Джермене, в Седжерике.

– Надо туда поехать, – нервно воскликнул мужчина, – а почему оно не здесь, дома? Я его брат и прошу, чтобы его доставили сюда.

– Я передам вашу просьбу, но пока полиция заканчивает расследование, это невозможно, – объяснил Хаскелл. – Ведь вашего брата убили, вы знаете.

– Да, я понимаю, – простонал Стентон. – Но почему надо расследовать это дело? Он что, подрался? Это произошло из-за той женщины? Он там играл? Но я все-таки надеюсь, что тело скоро доставят.

– Мы работаем так быстро, насколько это возможно, – успокоил его шериф.

Джон Коннерли приказал дяде, чтобы тот ушел.

– Не хочу! – свирепо отказался Стентон.

– Поговорим о другом, – продолжал шериф, потеряв всяческий интерес к старику. – У вас есть коровы?

– Коровы? Нет. Откуда? – спросил композитор.

– Вы арендуете пастбище?

– Нет, конечно. А почему мы должны его арендовать?

– Я подумал…

Клив Поллок потянулся, сел и посмотрел на троих муж чин, стоящих возле дивана. Хаскелл обратил внимание, что между людьми, находящимися рядом с ним, существует скрытая неприязнь, какое-то непонятное соперничество. Машинально он подумал, что должен дать указание агентам следственной группы искать в поле следы. Но чьи? Какого животного? Отбившегося от стада быка или кого-нибудь еще? Они будут смеяться над ним, это точно. Отбившийся от стада бык не мог оставить на лице Джейса Коннерли такие ужасные раны.

– Мистер Поллок, вы были вчера вечером в «Голубом Джеке»?

– Ну да, – ответил Клив, приоткрыв глаза. – Проклятое заведение! Одиннадцать долларов за пару пива и сэндвич. И этот нахал хотел меня вышвырнуть. Да, он даже угрожал мне резиновой дубинкой.

Стентон Коннерли, не обращая внимания на присутствие шерифа, заорал на Клива:

– Ваше место в гараже! Что вы делаете в доме?

– Замолчи, ты!-вспыхнул Джон Коннерли.

Клив посмотрел сначала на старика, потом на шерифа.

– В котором часу вы пришли? – спросил тот.

– Я не знаю, – сказал Клив. – У них часы были со странностями: на них было десять двадцать пять, но так поздно быть не могло.

– Легрелл угрожал вам дубинкой?

– Я не знаю, как зовут этого человека. Он – метрдотель.

– Вы что, устроили там скандал?

– Еще бы! Между прочим, он напал на меня.

– Вы сказали, что он ударил вас дубинкой.

– Он хотел это сделать. Вы думаете, что я все это высосал из пальца?

– Минуточку, минуточку, – вмешался шериф, позабыв про усталость и бессонницу. Появился светлый луч в темноте. – Расскажите об этом более подробно, начните с самого главного. Нам известно, что вы были в баре и выпили несколько стаканов с Джейсом Коннерли.

– Нет, это не так, – сказал Клив. – Вас неправильно проинформировали.

Он сел на диван и рассказал всю историю. Но он забыл упомянуть о телефонном звонке Джейсу Коннерли и ту деталь, что хотя мистер Коннерли был в «Голубом Джеке», метрдотель ответил по телефону, что его там нет. Также Поллок предпочел не говорить о реве животного в лесу, решив, что это ему показалось после излишней выпивки.

Джон Коннерли открыл было рот, чтобы что-то сказать, шериф это заметил, но Клива невозможно было перебить.

Стентон, который все время стоял, вдруг издал неприятный хрюкающий звук, присел на стул и начал на нем раскачиваться.

– Вы говорите, что Джейс Коннерли твердо стоял на ногах за стойкой в то время, как вы спустились по лестнице? – продолжал шериф.

– Да.

– А кто-нибудь видел, как вы уходили? – быстро спросил Хаскелл.

– Наверное, нет, – пожал плечами тренер.

– Вы не давали Легреллу повода, чтобы он вас вышвырнул?

– Никакого, я думал о своих проблемах.

– Когда Легрелл в разгаре ссоры достал дубинку, вы ударили его?

– Нет, я его не трогал, я отнял дубинку и выбросил. Но когда я увидел людей, то решил смыться. Так было лучше.

– Куда вы ее бросили?

– Что?

– Дубинку.

– В сторону аллеи.

Хаскелл быстро встал и уже по дороге к двери повернулся и попрощался с ними.

Он сел в свою машину.

Ему сообщили, что, у Легрелла была гибкая резиновая дубинка и в половине одиннадцатого произошла драка. Поллок утверждал, что он никого не бил и его тоже не трогали, иначе у него были бы синяки. Надо осмотреть труп, нет ли на нем ушибов. Тренер сказал, что он завладел дубинкой и выбросил ее. Нет, конечно, он не делал этого, он же не такой дурак! Необходимо, чтобы полиция осмотрела его комнату, кто знает, может быть там найдут деньги и расписку. Надо также спросить у Джорджа Кивера, не знает ли он, действительно ли была у Легрелла резиновая дубинка. Надо, чтобы полиция и мои агенты поискали дубинку возле стоянки машин или недалеко от нее. Поллок сказал, что бросил ее в лесу, но там он ее не выбрасывал. В половине одиннадцатого Поллок и Легрелл были недалеко от того места, где находился Джейс Коннерли. Надо еще раз повидаться с Легреллом, что-то мне не нравится эта история. И также снова увидеться с Франсуазой. Если учесть, что Джон находился у нас, я могу кое-что разузнать.

Шериф, покачав головой, отправился в «Голубой Джек». Он ехал, размышляя о том, что резиновая дубинка не могла оставить на лице Джейса Коннерли такие кошмарные следы.

Было четыре утра, когда полиция и люди шерифа покинули «Голубой Джек», кроме дежурного, удобно устроившегося в столовой; большую часть освещения потушили.

Владелец ресторана Джордж Кивер вышел из своей комнаты на втором этаже полностью одетый. Его лицо было мрачно. Он бесшумно спустился, незаметно для дежурного охранника, и вышел через дверь бара наружу.

Здесь уже не было автомобилей и царила абсолютная тишина. Кивер постоял возле места, где лежал Джейс Коннерли, и тщательно его изучил. Он внимательно осмотрел все вокруг: редкую поросль около шоссе, потом самую темную часть леса, землю. В течение нескольких минут он исследовал аллею, она была темная и безжизненная. Это убийство сломало все его планы, испортило все, что он создавал с таким трудом. В поисках следов Кивер прошел по краю газона и с невозмутимым лицом возвратился в казино. Он вошел в «Голубой Джек», поднялся в свою комнату, взялся за телефон.

– Соедините меня с шерифом. Это Джордж Кивер. Он включил свет и стал ждать у телефона. Раздался щелчок и он снова взял трубку. Услышал голос Хаскелла.

– Привет, Эд. Это Джордж. Я сейчас осмотрел место происшествия. И увидел, что ты внизу оставил полицейского. Я уже хотел лечь спать, но решил не откладывать разговора на завтра. Ты ведь знаешь о железнодорожной катастрофе, в которую попал цирк на другой стороне леса. Согласись, что какой-нибудь из зверей мог сломать клетку и сбежать.

– Конечно, я согласен! – сказал шериф. – Известно, что убежало несколько обезьян и собак, а также погибли лошади! Компания имела также дрессированного медведя, но он остался на месте – не смог выбраться из клетки. Я уже думал об этом. Добровольные пожарные из Седжирика ловили обезьян и поймали всех, кроме одной. Что было дальше, я не знаю, возможно, они убили собак где-то в отдаленной части леса или те живы и поныне. Но это не имеет значения.

– Слушай, Эд, – сказал Кивер. – В моем клубе можно вывесить небольшое выразительное объявление. Например, что из карманов Джейса Коннерли украли весь выигрыш. А никакого убийства вообще не было. Я не могу согласиться с существованием преступника, и ты не должен распространяться на эту тему. Ты должен сказать, что Джейс споткнулся около своей машины и поранил лицо о радиатор или обо что-нибудь еще. Он сломал шею или умер от разрыва сердца. Это твое дело. Но выброси из головы мысль, что он погиб от руки убийцы. Никто его не убивал. Потому что здесь нет убийц. Ты же хорошо это знаешь.

– Как сказать, Джордж, – громко крикнул шериф прямо ему в ухо. – Не учи меня. Не заговаривай мне зубы об этой железнодорожной катастрофе. Не звони больше, я сам приеду к тебе на рассвете.

– Эд, ты устал. Во всяком случае, ты сейчас плохо соображаешь. Слушай, что я тебе скажу. Я тебе как-то говорил, что надумал продавать казино. И вот этот день наступил; я встретил покупателя. Мне давно не нравится здешний климат. Я хочу быть там, где в течение всего года могу хорошо заработать, и не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы это понять. А тут это убийство…

– Джордж! – заорал шериф в трубку. – Ты разорен! Как это могло произойти? Ты сказал, что ты разорен? Это уже не твое казино? По-моему, тебе невыгодно скрывать все, что имеет отношение к смерти Джейса.

– Мы не разоримся, – сказал Кивер, – и ты хорошо это знаешь. Только следуй моему совету. Мы сейчас займемся обеспечением алиби. Все будет хорошо оплачено. Ты снимешь неплохой урожай, Эд. Лишние свидетели – всего только лишние подписи на чеках. Я отблагодарю дежурного, который внизу, за то, что он ничего не видел. А потом пойду спать, чего и тебе желаю. Спокойной ночи, Эд…

Было пять утра. Тихо открылась дверь служебного входа, и появился Арди Легрелл. Он с удовольствием сжег бы это здание с помощью горючих веществ, все три кабинета администрации, а не осматривал бы его. Над лесом и над лугом стоял холодный туман, еще не исчезнувший под первыми утренними лучами.

Легрелл был в свитере, но его пробирал озноб. Он поднял воротник и быстро вышел из дома. С любопытством взглянул в сторону автострады, но никого не увидел; машины еще не ездили.

Быстрым шагом он направился к месту, где был убит Джейс Коннерли. Его взгляд тревожно перебегал с одного места на другое. Ноги скользили по траве, по краю газона, легкие туфли потемнели от росы. Он шарил в зарослях вереска, в густой траве. Наклонился, чтобы поднять обрывок бумаги, но это оказалась разорванная пачка из-под сигарет. С досадой бросил ее. Носком туфли он наткнулся на что-то и поднял – его пальцы нащупали камешек, который выступал из земли. Он остановился.

Минут пять он дрожал от холода, его губы посинели, зуб не попадал на зуб. Он, опустив голову, поспешно возвратился ко входу в казино и с некоторыми предосторожностями вошел в здание.