Текст книги "Месяц на пределе"

День 4. Проверка показателей

Я не думаю о вчерашнем дне. Я думаю про сегодня и про то, как я улучшу результат.

«Котик»

Нью-Йорк

– 4°C

05:30

Ночь я проспал урывками, но в 5:30 настал долгожданный торжественный подъем со стула. Такого волшебного утра у меня еще не было. Шею ломило, спина согнулась в форме кочерги, а колени почти свело судорогой. Я прикинул, что мне удалось отключиться в общей сложности часа на два. «Котик» уже стоит в коридоре. Он выглядит так, словно успел принять освежающий душ, выпить кофе и прочитать утреннюю газету. Может, и впрямь успел. Кто его знает. Про стул ни слова.

Прошло три дня наших занятий, и «котик» решил проверить мою физическую форму. Мы договорились начать в полшестого утра. Ну, как «договорились»… Он сообщил время подъема.

Перед знакомством с «котиком» я понятия не имел, как переводить армейский формат времени на нормальный человеческий. Но теперь я совершенно спокойно переключаюсь с одного на другой. В чем-то это даже удобнее. Итак, время на часах 5:30, и мы направляемся в спортзал.

Перед началом моего экзамена «котик» решил снять футболку. Стоит перед зеркалом, сурово смотрит. Мне пришлось извиниться и объяснить ему, что по правилам заниматься без одежды нельзя, а то выгонят из зала.

Неожиданно он обиделся, словно я – строгий родитель, который отобрал игрушку и заставил чистить зубы. Как будто я сам это придумал назло ему.

– Что за тупые правила! Это спортзал, для чего тут зеркала висят?

Он неохотно натягивает футболку обратно, и мы идем к турнику для «затравочки», как он любит это называть. Пять подтягиваний и десять отжиманий в режиме «минута на минуту».

Мы начинаем подход каждый раз, когда секундная стрелка встает на цифру 12. Если успеваем отстреляться за 40 секунд, то остается 20 секунд на отдых. Всего нам предстоит десять минут, то есть 50 подтягиваний на турнике и сотня отжиманий. Однако уже на пятой минуте мне пришлось снизить количество подтягиваний до трех. Это выше моих сил.

«Котик» видит, но молчит. Достает свой микроскопический блокнотик и что-то в нем царапает.

Моя тушка уже на последнем издыхании. Ненавижу подтягиваться.

– Ну что ж, мы готовы начать, – радостно объявляет «котик».

Начать.

Меня ведут к беговой дорожке. «Котик» вручает мне гантели по девять килограммов и колдует с настройками. Наклон: восемь градусов. Скорость: 4,0. Затем он нажимает «Старт» и восемь минут любуется на мои старания. Напоминает быструю ходьбу в горку с двумя чемоданами. Потом он начинает прибавлять по одному градусу наклона в минуту. На десятке мне кажется, что я карабкаюсь вверх по крутому холму. К пятнадцати ощущаю себя Томом Крузом, штурмующим отвесную скалу. Когда меня отпускают с пыточной машины, лопатки жжет просто адским огнем. Бедра, как обычно, в хлам. Легкие еще чуть-чуть – и взорвутся, разнеся грудную клетку ко всем чертям.

«Котик» все тщательно документирует. Мог бы уже записать там крупными буквами «ЖАЛКИЙ СЛАБАК».

Мы переходим к следующему этапу: прыжки на тумбу высотой 60 сантиметров. «Котик» засекает, сколько времени у меня занимает прыгнуть 50 раз: одна минута 57 секунд.

Снова запись в блокнотик.

Затем мы выходим на улицу и бежим десять километров. Как ни старался, меньше часа не получилось. Я жалкий слабак. Жалкий.

Мой результат также фиксируется для истории.

Что удивительно, у «котика» почти всегда находятся силы откатать не только мою программу, но и собственную тренировку вдобавок к ней. И когда я уже валюсь с ног, он свеж и бодр. Я из последних сил заканчиваю свою тренировку, а он только размялся.

Кстати, никогда не выдел, чтобы «котик» работал со штангой или гирями, зато он постоянно отжимается. Такое впечатление, что ему за отжимания платят. Или это дело всей его жизни, его призвание, которым он спасает мир. Иду я по коридору на кухню и вижу через открытую дверь, как он отжимается у себя в спальне. А то и прямо в коридоре! Встал в исходную позицию и раз-два, раз-два. Или посреди другого дела, неважно где, внезапно принимает упор лежа и шпарит двадцаточку. В офисе, у лифта, в гостиной. Всегда и везде. Это вообще нормально?

Сегодня, например, портье принес нам в квартиру кое-какие посылки. Дверь открыл «котик», впустил его. Портье начал складывать коробки у стены и решил, что надо обменяться парой вежливых фраз.

– Как поживаете, сэр?

Вместо ответа «котик» падает на пол – и пошел отжиматься. Вверх-вниз, вверх-вниз…

– Ты кинь барахло в уголке. Ага, спасибо!

Итоги тренировки: 10 километров, пятнадцатиминутная проверка на беговой дорожке, 50 прыжков на тумбу, 36 подтягиваний, 100 отжиманий

День 5. К эвакуации готов!

Не должно быть приятно. Должно быть эффективно.

«Котик»

Нью-Йорк

– 4°C

05:30

Лежу на диване со свежим выпуском New York Post. Тут открывается дверь квартиры, и на пороге появляется «котик». Куда-то ходил по своим делам.

– Посмотри, что я нашел!

«Котик» держит здоровенный мешок защитного цвета и четыре весла.

Я отложил газету в сторонку и приподнялся на локте.

– Что это?

– Твое плавсредство, чтобы эвакуироваться с Манхэттена. В этом рюкзаке – надувной плот грузоподъемностью двести килограммов. Потянешь за шнур, и через пару секунд он готов! Надувается автоматически. Берешь Сару и Лейзера, вы тут нормально поместитесь. И гребете в сторону Нью-Джерси.

– Обалдеть.

– Это просто гениально, – продолжает он с сияющими глазами. – У него низкая посадка, в темное время суток практически незаметен с берега. Можно прикрепить мотор. Если правильно рассчитаешь время эвакуации, останетесь незамеченными. Вжик – и испарились!

Таким оживленным «котика» я еще не видел.

– А можно уточнить зачем?..

– На случай повторных терактов типа 11 сентября. Отсюда будет только один выход – по реке. Власти обязаны перекрыть все мосты, туннели и выезды из города. У тебя что, есть идеи получше?

Что ж, «котик» дело говорит.

Пока мы восхищенно изучаем двадцатикилограммовый плот, в комнату заходит Сара. Она окидывает взглядом наше сокровище. Судя по всему, оно ее не впечатлило.

– Милая, это надувной плот! Его выбрал «котик» специально для нас, чтобы мы могли выбраться из города.

– Надувной плот? У нас квартира на тридцать седьмом этаже.

– Понимаешь, если случится ЧП, то мосты, туннели – все заблокируют, это правило. Мы сможем спастись только на плоту. Выйдем на берег Гудзона, надуем его – и чао!

– Ясно. – Сара кладет почту на кухонный стол.

– Это все? Больше ничего не скажешь?

– Я правильно поняла? Я должна взять сына, закинуть на плечо этот баул, четыре весла под мышку, полтора километра топать до реки, а оттуда на веслах до Нью-Джерси? И все это на фоне чрезвычайного положения в стране?

В комнате воцарилась тишина. Сара дело говорит.

Когда «котик» повернулся к ней, его глаза метали молнии. Он явно боролся с собой, чтобы не сказать лишнего.

– Сара, нельзя недооценивать силу адреналина. Люди горы сворачивают, когда боятся за свою жизнь. Запомните как следует: адреналин сделает все за вас. Так что баул остается у нас.

ЧЕТЫРЕ ЧАСА СПУСТЯ

– Сегодня у нас тренировка на соточку.

«Котик» начинает объяснять последовательность упражнений, и я понимаю, что с математикой у него не очень… Тренировка выходит не на соточку, а на пятисоточку.

Мы ловим лифт и спускаемся в спортзал.

Я захожу и вижу, что там уже занимаются трое. Зал оснащен по последнему слову техники, и тренажеров там предостаточно, но неизменно удивляет, как редко он бывает многолюдным. В основном загрузка вот такая – несколько героев на весь этот храм спорта.

Вдалеке потеет над мышцами кора какой-то блондин. Видно, как серьезно он относится к тренировке.

«Котик» посмотрел на него и подходит ко мне:

– Видал? Билли Айдол, мать его!

– Ты что, это Стинг, – шепотом отвечаю я. – Он тут живет.

Мы делаем 100 жимов лежа с гантелями, причем без передышки (два подхода). Вначале гантели по 13,5 килограмма. В конце – по девять килограммов. Итого двести.

100 раз – тяга верхнего блока (на два). 34 килограмма. Итого: 100.

100 раз – жим от плеч (сидя). Итого: 100.

Как я и сказал, получается пятьсот, а не сто. Приятный бонус: тяга верхнего блока на трицепс (на два) и сгибания (на два).

Пора закругляться. Мы направляемся к выходу.

– Не повезло тебе, парень, – говорит нам вслед Стинг, качая головой.

19:00

Так как сегодня – вечер воскресенья, многие смотрят по телевизору окончание последних игр Национальной футбольной лиги. Я сижу без компании. Похоже, у «котика» завелся друг. Парень, которого он встретил в спортзале, пока стирал себе ладони на подтягиваниях. Похоже, они успели тесно сдружиться, потому что этот чувак согласился одолжить нам свой двадцатикилограммовый жилет с утяжелением. «Котик» вручает его мне.

– Надевай.

Просовываю руки по очереди, стараясь не вывихнуть. Перекидываю через плечи и застегиваю ремни. И сразу же понимаю, насколько он тяжелый. Вы не поверите. Это как надеть себе чемоданище на спину.

Мы делаем 15 подходов по 10 отжиманий, с промежутками по полминуты.

Итого сто пятьдесят.

Это занимает у меня 22 минуты. У «котика» – всего 15.

– Вот это другой разговор! Неслабая штука, – одобряет он.

Неслабая настолько, что даже «котик» не в состоянии четко сделать все десять до конца. После шестого подхода он падает на колени, чтобы отдышаться. И все равно приговаривает: «Вот это вещь, вот это да!»

Не понимаю его восхищений. Это издевательская нагрузка.

Как-то я услышал, что «котик» однажды участвовал в забеге, где можно было бежать или 24 часа, или 48 часов. И что бы вы думали? Разумеется, «котик» записался на сорокавосьмичасовой вариант. Где-то в районе 23 часов, когда он намотал почти 210 километров, у него порвалась четырехглавая мышца бедра. На вопрос, можно ли перевестись на двадцатичетырехчасовой вариант, организаторы забега ответили отрицательно. Что ж, «котик» кивнул: «Вас понял», попросил бинт и замотал бедро. Так он и пошел (точнее, поковылял) оставшиеся сутки до самого конца трассы.

– Когда ты думаешь, что больше не можешь, ты достиг всего сорока процентов своего физического потенциала. Все ограничения у нас в голове.

Итоги тренировки: пятисоточка (жим лежа, тяга верхнего блока, плечевой пресс) и 150 отжиманий

СЕНЬОРЫ-ГОРНИЧНЫЕ

Мне не нужны новые друзья. Не люблю, когда лезут в душу.

«Котик»

У нас три приходящие домработницы, которые приезжают в наш дом в Атланте дважды в неделю. Они не знают ни слова по-английски, а я вообще не говорю по-испански. Поэтому мне приходится использовать картинки, чтобы показать им фронт работ. Если нужно пропылесосить, я беру журнал и показываю им страницу с фотографией пылесоса. Если надо помыть окна – тыкаю на рекламу моющего средства для окон и затем на стекло.

Для этих целей я всегда держу под рукой стопку журналов и газет. Мне даже нравится подбирать иллюстрации, это похоже одновременно на игру в шарады и на язык жестов. Развивает мозг.

Но когда в нашем доме появился «котик», мне так и не удалось объяснить, кто он и зачем здесь. Как это продемонстрировать? Показать им фото Рассела Кроу в фильме «Гладиатор»? Или Сталлоне в роли Рэмбо? Дальше я с удивлением обнаружил, что мои объяснения вовсе не нужны. Этих женщин буквально сразила харизма «котика». А что, он хорош и запросто разгуливает по дому без футболки. Даже Сарины подруги стали чаще заглядывать к нам без особых поводов. И все ради того, чтобы еще разок столкнуться с «котиком» в холле.

С тех пор, как он въехал, домработницы стали задерживаться на час-другой, чтобы почистить дом с особым усердием. И хотя «котик» держит свою комнату в идеальном порядке, они находят то таинственные складки на шторах, то какое-то пятнышко на стене. Имейте в виду, что спальня «котика» даже не похожа на жилое помещение! Это натуральная казарма: покрывало на кровати натянуто почти как барабан, а рюкзак всегда готов к внеплановой командировке на Марс. Но, несмотря на это, дамы все время шастают туда-сюда, хихикая и переговариваясь на испанском.

Реакция «котика» на эту чехарду – вооруженный нейтралитет. Не то чтобы он намеренно игнорирует их, скорее это молчаливая проверка на надежность. Он ни на грамм не доверяет им.

Однажды он заказал себе штуковину с доставкой на дом. Курьера FedEx радостно встретила одна из домработниц. «Котик» не подал виду, но, когда она ушла, сделал мне выговор:

– Это нарушение режима безопасности.

У меня в доме введен режим безопасности?

– Целостность посылки была поставлена под угрозу.

Далее мне прочитали лекцию на тему того, что я наивный дурачок и не соблюдаю субординацию с наемными работниками. По всем кадровым вопросам у «котика» был один ответ: «Уволить к черту». Никто из офисного и домашнего персонала не был достоин высокой чести работать на нас. С кем бы «котик» ни сталкивался, у него сразу возникал ворох подозрений и претензий ко всем, кроме меня, Сары и Лейзера. Если мой водитель Смит на минутку опаздывал, причина была ясна как божий день: он допустил ошибку в расчете маршрута. Если Смит попадал в пробку, ему следовало предвидеть аварию и заранее проложить запасные пути. Если же он задержался, чтобы заправиться, это расценивалось как уклонение от обязанностей.

До появления «котика» в нашей жизни Смит опаздывал частенько. Ну и ладно, думал я, дороги непредсказуемы. Однако теперь парень стабильно приезжает на 20 минут раньше. И каждый раз просит, чтобы я передал это «котику».

День 6. Этот чертов палец

Не вижу тут ничего сложного.

«Котик»

Нью-Йорк

– 2°C

04:00

На часах четыре утра, и я слышу какой-то стук и ворчание из гостиной. Стук и ворчание, стук и ворчание. И хотя я и наполовину не проснулся, все же иду проверить, что там такое.

В гостиной я вижу «котика», который сидит на диване с пультом в руке. Ну то есть не совсем сидит. Он стучит пультом по подлокотнику дивана, как будто телевизор включается именно от этого.

– Кретинская штуковина! Слишком сложный, слишком много кнопок. Бесит!

«Котик» выглядит так, будто сейчас взорвется. Брови выгнулись, и, похоже, он готов к атаке. Прямо сейчас он атакует пульт, но ближайшая живая цель – я, поэтому мне не по себе. Быстренько беру пульт, нажимаю кнопку включения, врубаю спортивный канал и возвращаю пульт.

– Теперь можешь просто переключать каналы и регулировать звук. Я сам все выключу утром.

С первыми футбольными кадрами брови «котика» возвращаются на нормальное место. А я возвращаюсь в кровать.

В шесть утра дверь в спальню медленно открывается. Это не сулит ничего хорошего, учитывая, что жена спит рядом со мной, а значит, в комнате находится кто-то еще. Потом следует постукивание по плечу.

Приоткрыв глаза, я почему-то представляю себе, что там длинный черный палец. Стряхнув его, переворачиваюсь на другой бок. Сара не проснулась, и хорошо. Наверное, мне привиделось. Постараюсь не обращать внимания.

Через десять секунд – снова стук по плечу. Может, это все-таки Сара? Пытаюсь поймать уходящий сон. Но палец не сдается.

Наконец через 20 секунд мое ухо обдает жарким дыханием. Монотонный голос рушит остатки моего ночного покоя:

– Подъем, засранец, я кому сказал!

По всей видимости, топот в коридоре и хлопанье дверьми сегодня не сработали.

Я подскакиваю и начинаю собираться, стараясь не разбудить жену, которая свернулась калачиком под одеялом.

«Котик» дает установку: еще десять километров по парку этим утречком, и потом можно приступать к занятиям.

Приступать? Я думал, что мы приступили к ним три дня назад. Иду в гостиную и вырубаю телек.

Пока что львиная доля наших тренировок приходится на Центральный парк. По парку тянется дорога Парк-Драйв длиной 9,7 километра. Когда-то давно, в 1970-е годы, трасса Нью-Йоркского марафона проходила именно здесь, и марафонцы оббегали парк четыре раза с хвостиком. Уже потом трассу переместили на современный маршрут по пяти районам.

С тех пор как я перебрался на Манхэттен, я бегал здесь сотни раз, потому что это место идеально подходит для пробежек. Меняющийся ландшафт с покатыми склонами не дает заскучать, а если бежать рано утром, то почти никто не мешает: маловато народу и машин (к большому разочарованию «котика»).

Ветер сегодня прохладный, но он перестает чувствоваться, как только мы трогаемся с места. От нашего дыхания в воздухе остаются белые облачка пара. Это единственное взаимодействие «котика» с окружающим миром. Он не издает ни звука, двигаясь, как подводная лодка: тихо и неотвратимо. Невольно ухмыляюсь, вспомнив детскую шутку про пердеж на подлодке.

Первые пять километров бежим в темпе 6:00 на километр, следующие три – 5:00 на километр, а последние два – 4:30. Возвращаемся домой к шести утра. Жена и сын еще спят. Сара вообще не в курсе, что этим утром нас посетил указующий перст магистра беговых искусств.

Последние два дня после возвращения с утренних пробежек меня можно было выжимать. Захожу домой, сбрасываю насквозь пропотевшую одежду, потом – душ и фрукты, особенно бананы. После этого ритуала можно и за работу приниматься.

К слову, я не ем ничего, кроме фруктов, вплоть до самого полудня. Я установил себе такое правило с тех пор, как прочитал книгу Fit for Life («Здоровье для жизни»), написанную Харви Даймондом в 1992 году. За прошедшие 25 лет не могу припомнить, чтобы хоть раз сжульничал.

Харви – еще один пример человека, который вошел в мою жизнь после телефонного звонка наудачу. У него поразительная биография. Во время войны во Вьетнаме он отравился химикатом «Агент Оранж»[8]8
  «Агент Оранж» – смесь дефолиантов и гербицидов синтетического происхождения, которую применяли Вооруженные силы США во Вьетнамской войне в 1961–1971 годах для уничтожения растительности Вьетнама и соседних стран. От химиката пострадали как миллионы местных жителей, так и сами военнослужащие США. Прим. пер.


[Закрыть] – одним из самых токсичных веществ, когда-либо созданных человеком. Воздействие этого яда связывают с возникновением различных видов рака, лимфом и многочисленных хронических заболеваний.

Насколько мне известно, Харви – единственный оставшийся в живых американский солдат из всех, кто попал под действие этого химиката. Он объясняет свою устойчивость особой философией и образом жизни под названием «природная гигиена». Собственно, она и описана в его книге. Я прочитал ее три раза от корки до корки, и она перевернула мою жизнь.

Словом, как-то раз я решил: позвоню-ка я Харви и попробую завязать знакомство. По сути, я собирался предложить ему себя в качестве друга. Практически как с «котиком». Разыскал его номер, набрал и дождался ответа. С тех пор мы отлично дружим.

И здесь мне хотелось бы рассказать, в чем заключалась его философия. Книга построена на идее, что для пищеварения наш организм тратит больше энергии, чем для всех остальных функций, вместе взятых. Именно поэтому после обильного приема пищи мы обычно чувствуем вялость. Обратите внимание на статистику: средний американец съедает за свою жизнь 70 тонн еды. Вы представляете, сколько приходится работать телу, чтобы расщепить и переварить всю эту пищу? Чем эффективнее мы перевариваем съеденное, тем меньше нагружаем пищеварительную систему и тем больше энергии у нас остается на повседневную жизнь.

Согласно книге Даймонда, фрукты являются идеальной пищей. Мало того, что они сладкие и вкусные, так еще и энергия на их переваривание почти не расходуется. По сути, это единственная еда, которая минует желудок и переваривается в тонком кишечнике. Фрукты отдают все свои питательные вещества и ценные микроэлементы без больших энергетических затрат со стороны организма. И эту непотраченную энергию вы можете спокойно направить на выполнение своих планов.

Подтверждение тому можно запросто найти в дикой природе. Самые сильные животные в мире процветают на фруктово-растительном рационе. К примеру, доминантный самец гориллы в 30 раз сильнее человека и в три раза крупнее. ДНК этих обезьян совпадает с человеческой на 99 %, и они являются нашими ближайшими родственниками наряду с шимпанзе. Как получилось, что они настолько сильные? Да-да, их диета основана на фруктах и листьях. На мой взгляд, логично.

Прочитав книгу в 1992 году, я вознамерился испытать эту концепцию на себе. В течение десяти дней я трепетно составлял меню на первую половину дня: ничего, кроме фруктов. После обеда, впрочем, тоже держался молодцом: ничего жареного, ничего молочного, ничего мясного. Однако фрукты до полудня стали моим нерушимым правилом. И естественно, мой уровень энергии поднялся в разы, а кроме того, улучшилось пищеварение. Посмотрев на свое превосходное самочувствие, я продлил десятидневный эксперимент на следующие двадцать с лишним лет. Даже в дни марафона мой режим питания остается неизменным. До полудня – только фрукты!

13:00

Через 45 минут после начала моего рабочего дня в офис заходит «котик».

Прошел час после обеденного перерыва. Я заказал в Josie’s нарезку из лосося и вегетарианские пельмени. Слопал все в один присест и теперь снова сижу за компьютером. Маркетинговая команда из Zico прислала новые варианты упаковки, и мы обсуждаем, что можно улучшить. «Котик» сидит на стуле, не двигаясь. Внезапно он подрывается с места.

– Проверка на бёрпи[9]9
  Бёрпи (или бурпи) – упражнение из дисциплины кроссфит, которое состоит из комбинации движений: исходное положение стоя, упор лежа, отжимание, подтягивание ног и корпуса к рукам, выпрыгивание вверх с поднятыми руками. Прим. пер.


[Закрыть]! – рявкает тренер.

– Прошу прощения?..

– Встал на проверку по бёрпи. Какого черта я должен повторять дважды.

– Я просто не понял, что ты имеешь в виду.

– Парень, что такое бёрпи, знаешь? – Это не вопрос, а скорее утверждение.

– Ну да, я в курсе, что такое бёрпи.

– А что такое чертова проверка?

– Конечно.

– Вот и отлично. За работу, салага.

«Котик» объявляет, что засечет время, которое мне понадобится на сотню бёрпи. «Это тест на физподготовку», – говорит он и подчеркивает, что каждое бёрпи должно быть с отжиманием. Если мой результат будет десять минут или меньше, я получаю «отлично», 11 минут – «удовлетворительно», 12 или 13 минут – «неудовлетворительно».

– А если больше 13 минут, то делаешь все по новой.

Ох-хо-хо, с бёрпи у меня неважно. Даже 15 раз за один подход выносят меня напрочь.

Тем временем «котик» уже снял часы и нажал кнопку «старт». Би-ип!

– Дай мне хоть переодеться!

– Время пошло, лодырь.

Я бросаюсь на пол, встаю в планку, отжимаюсь, подтягиваю колени к груди и прыгаю, выкинув руки вверх. Раз.

Через 55 секунд добрался до десяти. Пока что укладываюсь. Но проблема в том, что я в офисной одежде и уже начал потеть.

А почему я в офисной одежде? Ах да, я же на работе. Вдобавок презентабельный вид мне сегодня понадобится для встреч. На кого я буду похож, если весь взмокну?

Поэтому я принял стратегическое решение использовать – или потратить, если вам угодно, – драгоценные десять секунд на то, чтобы снять рубашку, ботинки и носки. А потом и брюки. Ну вот, теперь я в собственном офисе стою в одних трусах. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… Тест продолжается.

Часики тикают, я сделал половину норматива за пять с половиной минут. Немного теряю скорость, но все-таки еще дотягиваю до «удовлетворительно». По лицу и по спине струится пот.

И тут открывается дверь.

В проеме мелькают чьи-то светлые волосы, и женщина тут же выбегает обратно.

Это Дженнифер Киш, моя незаменимая помощница. Я даже не успел объяснить, что происходит. Хочу закричать ей, что сдаю норматив, но дверь уже захлопнулась. Представляю, что она подумала.

Ладно, не отвлекаемся.

Когда я добираюсь до 60, начинаю мысленно разбивать оставшиеся 40 штук на подходы по десять раз. Делаю десять бёрпи, потом перевожу дыхание 10–15 секунд.

Итого 11 минут 30 секунд. Готов!

Рядом очень кстати завалялась старая футболка. Вытираюсь насухо, однако продолжаю потеть еще 20 минут. Бедра болят, словно по ним проехался танк. Выбрасываю насквозь промокшую футболку в мусорную корзину под столом. Фу-ух, теперь можно надеть рабочую одежду.

И вот я снова за компьютером, изучаю цветовые варианты для упаковки. Ноги под столом мелко дрожат. Рабочий день продолжается, и я улыбаюсь краешком рта, вспоминая это неподражаемое: «Проверка на бёрпи, салага!»

22:00

Домой возвращаюсь в десять вечера. Устал страшно. Провозились с дизайнерами из Zico весь день. Удалось доработать внешний вид упаковки, однако перед нами стояла еще одна задача – создать шумиху вокруг бренда. Каждый день мы задаемся вопросом: что бы еще такого оригинального придумать, чтобы наш продукт взбудоражил публику? Сегодня эта задача выжала из меня все соки. Хочется просто включить телевизор и зависнуть. Может быть, посмотреть четвертую четверть игры «Никсов»[10]10
  «Нью-Йорк Никербокерс» (сокращенно «Никс», англ. Knicks) – профессиональный баскетбольный клуб, базирующийся в Нью-Йорке. Прим. ред.


[Закрыть]. Ложусь на диван, беру пульт.

«Котик» сидел со мной в офисе и видел, сколько я пахал. Пять минут в туалете были единственной передышкой за весь день, когда меня никто не дергал, – что было за блаженство! Так что я решил не напоминать ему о тренировке и понадеялся, что он сам не вспомнит. Экран озаряет спортивная заставка.

«Котик» не смотрит телевизор. У меня такое чувство, что он наблюдает за мной – как я смотрю. И это отбивает все желание.

– Любишь «Никсов»? – спрашивает он.

– С детства, – отвечаю я.

– А на игры ходишь?

– Конечно.

У меня уже много лет абонемент.

– Когда-то я даже написал их гимн.

– В смысле, песню?

– Да, заглавную песню в стиле рэп, – объясняю я и начинаю напевать: – Go New York, Go New Your Go, Go… Слышал когда-нибудь?

– Это всё?

– Что «всё»?

– Это вся песня?

– Нет, это только припев. Сначала идет куплет, потом повторяешь припев. В курсе, как пишутся песни?

– Не вижу тут ничего сложного.

– Кому-то сложно, кому-то легко. Я просто знаю, как это делается.

Я написал Go New York Go в далеком 1993-м. У меня, двадцатитрехлетнего пацана, был заключен контракт с маленьким независимым лейблом под названием Delicious Vinyl. Каким-то чудом мне удалось убедить руководство «Никс», что им нужен новый гимн и что, если все пойдет по плану, мы привлечем в видеоклип разных знаменитостей, включая кинорежиссера Спайка Ли, большого фаната команды. Мне дали зеленый свет, и новая заглавная песня «Никсов» стала самой популярной у нью-йоркских радиослушателей в 1993–1994 годах, во время решающих матчей NBA. Права на текст выкупили Budweiser, Foot Locker и другие крупные бренды. Я летал на крыльях успеха. Это был мой звездный час.

Хотя… успехом это можно назвать весьма условно. «Никсы» дали мне на все про все четыре тысячи долларов. После того, как я оплатил студию, работу звукорежиссера, продюсера и музыкантов, у меня осталось около 300 баксов. Это явно не звездный доход. Но тогда мне казалось иначе. Почти везде, где бы я ни добивался успеха, моя мотивация заключалась не в деньгах, а в искреннем желании сделать все по высшему разряду. Музыка никогда не интересовала меня только в плане заработка.

Но, конечно, мысль записать хип-хоп-гимн для нью-йоркских «Никсов» не пришла ко мне в одночасье. Эта история началась гораздо раньше.

После выпуска из Американского университета[11]11
  Американский университет (англ. American University) – частное гуманитарное высшее учебное заведение, расположенное в Вашингтоне. Прим. ред.


[Закрыть] мой план А был таков: получить контракт на запись альбома и попасть на MTV. Это все. Плана Б у меня не было, как и финансовых целей. Я просто хотел славы. Однако подписать контракт со студией звукозаписи – дело чертовски сложное. Шансы хотя бы познакомиться с нужным человеком минимальны, а уж получить его согласие близки к нулю. И если у вас вдобавок нет влиятельного юриста или полезных связей, то просто забудьте об этом.

Таков и был мой старт. У меня не было абсолютно ничего.

В 1988 году на MTV вышло шоу под названием Yo! MTV Raps. Подобно Джеки Робинсону, сломавшему расистские ограничения в бейсболе, это шоу разбило стереотипы о рэп-музыке и сделало ее мейнстримом. Тем не менее к 1990-му узнаваемых белых рэперов можно было сосчитать по пальцам. Самыми раскрученными из них были Beastie Boys. Что мною двигало: наивность или твердая решимость? Видимо, и то и другое. Несмотря на катастрофически низкие шансы, я поставил себе задачу попасть на это шоу.

Спустя несколько недель после торжественного выпускного вечера мне позвонил один из одногруппников. Он перебрался в Лос-Анджелес, чтобы поработать помощником продюсера на съемочной площадке фильма «Костер тщеславия». Устроившись в Калифорнии, он пригласил меня посмотреть, как снимается кино, и познакомиться с симпатичными девчонками.

В Калифорнии я еще не бывал, поэтому ему не пришлось повторять дважды.

В то время Delicious Vinyl был молодым и дерзким лейблом с офисом неподалеку от бульвара Сансет. Delicious пользовался славой супермодной звукозаписывающей компании, где выпускали пластинки такие звезды радиостанций, как Тоун Лок и Young MC. Песня Лока Wild Thing занимала верхние строчки рейтингов продаж по всей стране, а трек MC Young Bust A Move покорял чарты один за другим. Если записывать собственную композицию, то только на этом лейбле, думал я. Он был веселый. Бесстрашный. Он выделялся из толпы. В общем, я решил встретиться с его владельцами.

Руководителя Delicious звали Майк Росс. В музыкальном бизнесе сценарий создания и выпуска песни обычно выглядит так: есть артист, у артиста появляется контракт с лейблом. Как только заключен договор, в дело вступает продюсер. Либо это конкретный человек, с которым артист уже долго работает и записывает песни (например, альбомы Майкла Джексона всегда продюсировал Куинси Джонс). Либо лейбл нанимает стороннего продюсера для работы с данным артистом. Есть и третий вариант: певец все делает сам. Так вот, Майк Росс был в числе немногих владельцев, которые лично продюсировали издаваемую музыку. Он работал вместе с партнером Мэттом Дайком, и они были одними из самых активных рэп-продюсеров.

Я читал, что Майку очень нравился рэпер из Бруклина по имени Дана Дэйн. Росс был его фанатом. Оказалось, что в то время Дана Дэйн записал альбом в студии Харби Luv Bug Азора – там же, где записывался я. И однажды вечером мне на глаза попался предварительный экземпляр его пластинки. Он просто лежал на микшерном пульте, и я решил «одолжить» его, пока никто не видит. Ничего криминального… А надо сказать, что это был второй альбом Дэйна, и все музыкальное сообщество с нетерпением ждало его выхода. Кроме ближнего круга певца, еще никто его не слышал. Я захватил альбом с собой в Лос-Анджелес.

Прошло всего два дня с моего приезда, а я уже решил штурмовать лейбл моей мечты. «Зачем откладывать?» – думал я. Если уж бить наудачу, то можно попробовать и с середины поля. Я буквально отыскал компанию в телефонной книге и позвонил на общий офисный номер.

– Delicious Vinyl, чем могу помочь? – послышался голос администратора.

– Будьте добры Майка Росса.

– Минуту, пожалуйста.

СПУСТЯ 45 СЕКУНД…

– Это Дина, ассистентка Майка Росса. Чем могу вам помочь?

– Вы не могли бы соединить с Майком?

– Майка нет на месте. А кто его спрашивает?

– Джесси.

– Джесси… Как вас представить?

– Я друг Даны Дэйна. Дана попросил, чтобы я передал Майку его новый диск. Я тут проездом, завтра уезжаю. Он сказал, это срочно. Майк в курсе.

– Пожалуйста, ожидайте.

Я прикрыл трубку ладонью и прошептал своему приятелю Джону, который сидел рядом: «Меня сейчас соединят».

Может быть, на ассистентку произвел впечатление мой заметный лонг-айлендский акцент, который контрастировал с ее протяжным калифорнийским произношением. Или сама вселенная желала, чтобы у меня все получилось. Но через 30 секунд она снова включила звук и уточнила: