Текст книги "Любовь в Люксембурге"

ГЛАВА ВТОРАЯ

Тэффи оставалось лишь войти. Она неуверенно нащупала выключатель и, когда прихожая залилась приглушенным золотистым светом, швырнула оставшуюся в единственном экземпляре туфельку прямо в спальню, где горели розовые бра. Интересно, подумала Тэффи, что случилось с ее товаркой, которую Поль сбросил с лестницы?

Он вошел следом и закрыл дверь. Тэффи видела, что он не запер ее на ключ, и не знала, радоваться или огорчаться, испытывать облегчение оттого, что она уже у себя в квартире, или дрожать оттого, что чужой человек может войти к ней, когда захочет. Ее дом больше не был ее крепостью.

– У вас… – Она судорожно сглотнула, сделала попытку удержать в руках расползающийся шелк и снова заговорила: – У вас ключ от моей квартиры.

– Теперь он ваш. – Он показал ей золотую цепочку с розовым коралловым сердечком на одном конце и ключом на другом, снял ключ и протянул его ей. – Пожалуйста.

– Откуда мне знать, что ключа нет еще у кого-нибудь?

– Мало вероятно. Но совершенно точно это может знать одна лишь Аннет. – Он задумчиво покачивал цепочку с одиноким теперь розовым сердечком.

– Пожалуй, чем скорее я поменяю замки, тем лучше… Аннет Уоррен? – вдруг догадалась Тэффи.

Поль кивнул.

– Вы с ней знакомы?

– Да, когда она уволилась, я стала работать секретарем-переводчиком вместо нее. – Тэффи вздохнула, вспомнив элегантную блондинку, рядом с которой она почувствовала себя неопытным новичком. – А когда она уехала в свадебное путешествие, я стала здесь жить.

Она обвела взглядом полосатые обои, позолоченную вешалку для одежды, высокое зеркало в золоченой раме.

– Отсюда приятно ходить пешком в Европейский Центр.

– Знаю.

– А почему вы не вернули ей ключ?

– Я… я пытался. – Он намотал цепочку на палец, впервые за весь их разговор смутившись. – Она не захотела меня видеть.

– Вы п-поссорились? – дрогнувшим голосом спросила Тэффи.

– Можно сказать и так.

– Значит, она уехала, – с растущим негодованием начала Тэффи, – и оставила мне квартиру, куда прекрасный незнакомец может войти в любое время дня и ночи!..

– Не так уж она и виновата, – кротко заметил «прекрасный незнакомец». – Формально у меня есть право сюда входить.

Тэффи была совсем сбита с толку:

– Что вы такое говорите? Это моя квартира, я плачу за нее деньги…

– Платите. Мне.

– Вовсе нет. Я плачу… – она помедлила, чтобы придать должный вес старательно заученным именам, – Хансену, Симону и Компании.

– Хансен давно уже отошел от дел, Симон – мой двоюродный брат, а Компания, – он слегка поклонился, – это я.

– Н-но это значит, – она смутилась, вспомнив, как невежливо с ним разговаривала, – что вы хозяин дома?

– Что-то в этом роде. Я купил его давным-давно и сначала сам жил здесь. – Равнодушие, с которым он произнес эту фразу, показывало, что покупка дома была в его жизни незначительным событием. – Но я оставил за собой квартиру наверху.

– Чтобы устраивать вечеринки?

– Чтобы поддержать молокососа-племянника. – Поль говорил о нем с нескрываемой нежностью. – Помочь ему пробиться и сделать карьеру.

– Племянник… – повторила она. – Ник? Но он назвался… – Она пыталась вспомнить его фамилию. – Элиот. Английская фамилия.

– А что, это запрещено? – Поль вторично протянул ей ключ. – Так вы берете или я оставлю его у себя?

– Беру, беру.

Выпустив из рук порванный пеньюар, она схватила ключ. Поль застыл, глядя на нее сверху вниз, потом резко отвернулся.

– Пойдите и переоденьтесь, Тэффи. Тэффи проследила глазами за его взглядом и вскрикнула от ужаса. Края разорванного пеньюара разошлись и открыли прекрасной формы груди. Она так поторопилась их прикрыть, что выронила ключ, который скользнул вниз по складкам ткани и, еле слышно звякнув, упал на ковер у ее ног.

– Ой! – Тэффи наклонилась его поднять…

– Не смейте! – охрипшим голосом приказал Поль, глядя поверх ее головы.

Тэффи застыла на месте, придерживая остатки того, что раньше было лифом.

– Послушайте, что я вам скажу, Дэвайна Гриффин. – Его глаза смотрели в одну точку чуть выше ее плеча. – Сейчас я могу сделать три вещи. Во-первых, я могу уйти…

– Вы… вы этого хотите? – Она с трудом скрывала свое разочарование.

– Во-вторых, я могу подождать здесь, пока вы… – он быстро оглядел ее и отвел взгляд, – пока вы не прикроете свое роскошное тело. Пожалуй, я справлюсь с собой, если вы поторопитесь.

– А в-третьих? – Она понимала, что играет с огнем, но не могла не спросить.

– В-третьих, я могу отнести вас туда, он кивнул в сторону полуосвещенной спальни, ноздри его раздувались, – сорвать с вас эту так называемую одежду и заняться вами вплотную…

– Я пошла переодеваться! – Она поспешно ретировалась в спальню и захлопнула за собой дверь. – А потом вы расскажете, откуда у вас ключ?

Он нагнулся и поднял его с ковра.

– Уверяю вас, Аннет не раздавала их направо и налево.

– Но вам-то дала!

– Я подожду в гостиной. – Он двинулся по коридору, точно зная, куда идти.

Тэффи заперла дверь спальни со смешанным чувством облегчения и недовольства и огляделась. Огромная двуспальная кровать, оставленная ею в беспорядке, казалась теперь необычайно пустой. Тэффи скользнула взглядом по золотисто-розовому ночнику, скомканному одеялу, по белым встроенным шкафам, бежевому ковру… Неужели это та же самая комната, в какую она вошла в девять, после того как вымыла голову, написала письмо домой, вытерла кое-где пыль – словом, сделала все, что обычно делают, если некуда пойти в субботний вечер?

Как все изменилось с тех пор! Из зеркальной створки гардероба на нее блестящими глазами смотрело ее отражение, с растрепанными пушистыми волосами…

– Никакая я не мышка, – сказала она себе, отворачиваясь. – И пусть не думает, что меня можно съесть.

Роман, который она пыталась читать, лежал на столике. Вид нежно обнявшихся влюбленных на обложке заставил Тэффи со вздохом бросить книгу в ящик стола. Затем она натянула трусики и лифчик.

Вот так-то лучше. Ну а теперь, как насчет джинсов и новой футболки в розово-коралловых тонах? Она сняла ее с вешалки, примерила и нахмурилась. В лучах лампы футболка приняла в точности тот же оттенок, что и одинокое коралловое сердечко на цепочке Поля. Тэффи повесила ее обратно в шкаф и повернулась к платьям. Вот это подойдет, на темно-зеленом, как пеньюар, фоне рисунок пепельного и дымчато-синего цвета. Она слегка приспустила свободные рукава, чтобы открыть загорелые плечи, и, подумав, надела нижнюю юбку, сделав платье более пышным. И сюда, пожалуй, подойдут туфли на низком каблуке. Пожалуй, так будет и более безопасно…

Безопасно, когда в доме этот мужчина, а ее сердце при его приближении готово выпрыгнуть из груди?..

Поль встал навстречу Тэффи и, слегка поклонившись, протянул ей что-то. Это оказалась вторая туфелька, врученная им с такой учтивостью, как будто та была хрустальной, а Тэффи – Золушкой из сказки.

– Я сходил за ней, как только вспомнил. – На любовное признание сказочного принца его пояснение явно не тянуло. – Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь об нее споткнулся?

– Н-нет. – Тэффи покорно взяла туфельку и поставила на кофейный столик. – Слава Богу, там больше ничего моего не осталось.

– Это еще не все. – И он осторожно положил рядом зеленую пуговицу.

– Я потеряла две… – Она опустила голову, пытаясь скрыть запылавшее лицо.

Ответом ей было молчание, и когда она осмелилась посмотреть на него, то увидела, что он наклонился вперед, засунув руки в карманы, и изучает узор из листьев на ковре.

Глупо – ведь здесь я пуговиц не теряла, хотела уже напомнить ему Тэффи, но его глаза достигли ее зеленых туфель и медленно начали подниматься вверх, задерживаясь на каждой детали. И вот она снова трепещет под этим загадочным взглядом, казалось имеющим власть над ее телом…

– Очень… очень красивое платье, – слишком быстро и громко проговорил он. – Вы любите зеленое, не правда ли?

– Это мой цвет. – Неловкими пальцами она поправила вырез.

На этот раз все было в порядке. Внезапно она рассердилась: Поль жестом пригласил ее сесть, как будто он здесь хозяин. И в ее отсутствие зажег китайскую лампу-лебедя, отметила Тэффи. Пристально глядя на причудливую тень на стене, она пыталась собраться с мыслями.

Она привыкла считать свою гостиную довольно просторной комнатой, но его присутствие превратило ее в кукольный домик с игрушечной мебелью. Только кресло, с которого он встал, подходило ему по размеру, и у нее засосало под ложечкой, когда она поняла, почему. Должно быть, он проводил много времени в этом кресле, и в той огромной двуспальной кровати…

– Садитесь же, ради Бога, – прервал Поль ее размышления.

Она плюхнулась на кушетку и обиженно наблюдала, как он устраивается напротив. Его широкая спина привычно откинулась на мягкую спинку кресла, а стоило только взглянуть, как он машинально подобрал ноги, чтобы не задеть стеклянный кофейный столик, и сразу становилось ясно, что он и вправду бывал здесь много раз.

– Для встреч с Аннет вы могли бы выбрать квартиру и побольше… – Тэффи спохватилась и замолчала.

– Да, она тоже так считала. – Он не отрывал глаз от ключа. – А потом она предпочла сбежать. Когда подцепила… – Он запнулся и решил выразиться иначе: – Когда вышла замуж за этого бизнесмена из Монако.

– Она говорила, что это был порыв страсти.

– Порыв страсти, безусловно. – Поль снова вытащил золотую цепочку и уставился на коралловое сердечко. – Что, черт возьми, мне теперь с ним делать?

– Прибавить к своим остальным трофеям. – Несмотря на все попытки сохранять спокойствие, Тэффи не удержалась от язвительного замечания.

Поль бросил на нее пронзительный взгляд и спрятал брелок обратно в карман.

– Я не коллекционирую трофеи, – просто сказал он. – А ключ, и цепочка, и брелок в виде сердечка, они предназначались для того, чтобы… – Поль замялся и с недовольным видом вытянул ноги. – Черт, мне все-таки придется произнести это вслух… Не я, а она пыталась присоединить меня к своим остальным победам.

Тэффи кивнула, хорошо понимая, как легко у любой женщины могло появиться такое желание. Даже она сама, никогда в жизни не бегавшая за мужчинами, попробовала бы завоевать Поля, если бы знала, как.

И не из-за его богатства, нет. Процветание и достаток были только внешними проявлениями той внутренней силы, которая наполняла все его существо. Именно эта сила подчеркивала жесткость черт лица и не сразу позволяла заметить мягкость и чувственность губ. Какое счастье быть избранной им, знать самые сокровенные его тайны, любить его… и какая это неосуществимая мечта!

– Наверное, Аннет была одной из многих? – отважилась спросить она.

– Она была единственной, о ком вам следует знать, – последовал равнодушный ответ. – Никогда не хотел брать этот проклятый ключ.

– Но ее-то вы хотели? – Тэффи нужно было знать и это. – Вы часто занимались с ней любовью?

– Да уж, достаточно часто. Иногда женщина может увлечь… – Он нахмурился. – Но цепи, ключи, сердца… нет, это не для меня.

– Не кажется ли вам, что это не совсем порядочно?

– Конечно, нет, будь я проклят! – взорвался он. – Вы встречали Аннет, значит, вы имеете некоторое представление о том, какая она… – Поль готов был выругаться, но вовремя удержался, – как она умеет за себя постоять.

Тэффи задумалась. Она несколько раз встречала ее на работе и улаживала с ней формальности насчет квартиры. И правда, Аннет всегда знала, что ей выгодно, и добивалась этого любым способом.

– Она уговорила меня переехать в начале недели, – призналась Тэффи, – хотя сама жила здесь до среды.

Он кивнул, глядя на нее с интересом, но без удивления.

– Вот-вот. И, без сомнения, вышла замуж за того, кто имеет дома в Монако и Париже, квартиры в Лондоне и Нью-Йорке…

– Яхту, скаковых лошадей, счет у Картье, – продолжила список Тэффи. – Она охотно распространялась обо всем этом.

– Да уж, на нее похоже. Но я слышал про это только один раз. – Темные глаза с мрачной откровенностью встретились с ее взглядом. – Во время нашей последней ссоры и ее последней попытки… – он поерзал в кресле, – окрутить меня.

Тэффи затаила дыхание.

– Вы не из тех… не из тех, кто женится?

– Я совершенно точно не из тех, за кого выходят ради денег. И хватит обо мне. Ну а сейчас, – он уселся поудобнее, казалось совершенно забыв об Аннет, – расскажите о себе.

– Да как-то не о чем рассказывать…

Но оказалось, что рассказывать было о чем: о баре, принадлежащем ее родителям в Шептоне, о яблоневом саде, о конюшне с пони, которые скучали по ней, о братьях (старший из них получил работу в Страсбурге, средний служил на флоте)…

– Интересно, они когда-нибудь скучают по дому? – вдруг задала она вопрос самой себе.

– Скучают по дому? – Поль понимающе поднял брови. – Так вот почему вы устроили весь этот спектакль?

– Вовсе нет! Я и не думала скучать, да и с чего бы, когда я получила работу, о которой мечтала всю жизнь, переехала в удивительный новый город…

– Где вы не знаете ни души. А может быть, – загадочные глаза оглядели ее с головы до ног, – вы привыкли, что мужчины в вашей жизни носятся с вами?

– Мои братья? Вы шутите. – Она усмехнулась, делая вид, что не поняла истинного смысла его слов. – Они никогда не упустят случая заткнуть мне рот.

– Думаю, их друзья всегда готовы помочь вам снова его открыть.

– Да, и со многими из них я встречалась. Знаете, они все казались такими… такими недалекими.

Памятуя о том гневе, с каким ее знакомые встречали такой отзыв о собственной персоне, Тэффи осторожно бросила взгляд на своего собеседника. Согласится ли он с теми, кто в ответ заявлял ей, что она испорченная девчонка? Что ей слишком легко живется за спиной родителей, обожающих свою единственную дочь?

Ты ждешь, что все будут носиться с тобой, как твои родители, сказал ей как-то один из отвергнутых поклонников. Не пора ли тебе отправиться в широкий мир, как ты все время собираешься? Пришло время чему-то научиться.

Если я и начну учиться, то уж точно не с того, что пересплю с кем-нибудь вроде тебя, возразила она, и парень, обидевшись, навсегда исчез из ее жизни.

Мужчины, с которыми она ссорилась, всегда исчезали таким образом, даже те, кто ей нравился. Иногда она задумывалась: почему она не может общаться с ними, как с друзьями? Ведь другие девушки могут…

– Мой третий брат младше меня, почти ровесник вашего Ника, – перевела она разговор на более интересную тему. – Так почему же у вас племянник – англичанин?

– Это не секрет. Просто моя сестра замужем за англичанином.

– Понятно. Значит, Ник – наполовину люксембуржец?

– Он послан нам в наказание за наши грехи, – ответил Поль с улыбкой. – Я привязался к нему, когда учился в Англии, десять лет назад.

– Вы учились в Англии? – заинтересовалась она. – Я слышала, что все люксембуржцы получают образование за границей.

– Это одна из составляющих настоящего люксембуржца. Мы всё еще… ну, вы знаете наш национальный девиз, – он продолжал на своем родном языке, – mir wolle bleiwe wat mir sin.

– Мы хотим остаться такими, какие мы есть, – перевела она. – И вы следуете этому уже четыре века, несмотря на войны и оккупацию.

– Гораздо дольше. Scheuberfouer, который Ник в этом году так хочет увековечить на видео, существует уже шестьсот лет.

– Пастушья ярмарка? – Она представила огромную площадь Гласис, неделю назад на ней повсюду выросли карусели и балаганы. – Но, должно быть, такая огромная ярмарка бывает не каждый год?

– Всегда бывает ярмарка, и всегда устраивается шествие.

– Оно будет завтра, правда? – нетерпеливо прервала она. – Разукрасят овец и проведут их по городу под духовой оркестр, верно?

– Еще бы они этого не сделали! – Он поднял глаза к небу с притворным возмущением. – Ник уже месяц ждет не дождется. А когда приехала Клодия…

– Клодия? Та женщина, которая звала его? – И которая спрашивала, где Поль, вспомнила вдруг Тэффи, вздрогнув. – Она тоже… тоже ваша подруга?

Поль не обратил внимания на ее вопрос.

– Как только она приехала, он стал уговаривать ее сняться в видеофильме. Чтобы сделать ему рекламу.

– Она знаменитость?

Поль пожал плечами.

– Я не очень в курсе, но вы наверняка о ней слышали.

Когда он назвал фамилию, Тэффи чуть не свалилась с кушетки. Вначале она не поверила своим ушам, а потом вспомнила, что хиты, которые она слышала весь вечер, исполнялись одной и той же певицей.

– Вы действительно залучили на свою вечеринку Клодию Воэн?! – выдохнула Тэффи. – Она же занимает первое место в списках самых популярных певцов с тех пор… – Девушка замолчала, подсчитывая. – С тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.

– Восемь лет, – подтвердил Поль. – Хотя она не любит, когда ей об этом напоминают.

– Но позвольте. – Тэффи как живую видела перед собой знакомую по телевизионным клипам стройную фигурку, копну белокурых волос, переливающееся платье. – Она выглядит не больше чем на семнадцать.

– Вы так считаете? – Его голос потеплел. – Но она моя ровесница и, конечно, ненавидит свой тридцатый день рождения… – Он замолчал на полуслове, как будто что-то вспомнив. – Вот почему я позволил Нику устроить эту вечеринку в ее честь. Я надеялся, она ее развеселит.

– И поможет Нику уговорить ее сняться в его фильме? Ничего себе интрига для вечеринки по случаю дня рождения!

– Это скорее только прелюдия к нему. По-настоящему, – он улыбнулся, – мы отметим это событие позже.

Тэффи ждала, что он скажет – как, но Поль молчал. Она представила себе отменный стол, свечи, внимательных официантов, Поля в вечернем костюме и вздохнула. Странно и мучительно было замечать, как теплеют его глаза и смягчается голос, когда он упоминает эту богатую, пользующуюся успехом, красивую женщину.

– Вам она нравится, правда? – вырвалось у Тэффи против ее воли.

– Можно сказать и так.

Такой же ничего не значащей, сохраняющей дистанцию фразой Поль еще раньше ответил на ее вопрос об Аннет Уоррен. Он сжал губы, замыкаясь в себе.

– Думаю, мне лучше вернуться, – добавил он, взглянув на часы.

– Вернуться к Клодии? – не сдержалась Тэффи и с болью увидела, как он утвердительно кивает головой.

– Она все еще развлекает гостей. На сегодня ей вполне достаточно.

– Но вы сами сказали…

– Что вечеринка ее развеселит? Так оно и есть, – подтвердил он, – но хорошего понемножку. К тому же Клодия в последнее время быстро устает.

– И поэтому все должно закончиться к десяти? – медленно произнесла она, стараясь скрыть огорчение.

– Ник обещал. – Поль встал. – Пора подняться и посмотреть, как-то он выполняет обещание.

Тэффи осталась сидеть.

– Шум давным-давно прекратился.

– Сомневаюсь, что он вообще был здесь слышен, – скептически заметил Поль.

– Был. Если бы я знала, из-за кого он, я бы тем более захотела… – В ярости, что проговорилась, она замолчала.

– Вы бы тем более захотели подняться, – закончил он за нее с понимающей полуулыбкой. – Вы, значит, еще одна скромная поклонница, маленькая Тэффи?

– Конечно, нет. Я просто подумала, – она с достоинством поправила платье, – что было бы о чем написать младшему брату.

– Действительно, как я мог упустить из виду такую важную причину? – Он почти смеялся. – Не хотите пойти со мной и познакомиться с ней?

– А можно? – Она сорвалась с места в одно мгновение. – Если она устала, то я буду тихой, как…

– Как мышка? – Теперь он открыто улыбался. – Может, и придется, если Клодия уже в постели.

– В постели? – переспросила Тэффи, озадаченная. – В вашей квартире?

– Она всегда останавливается здесь, когда посещает эту часть Европы.

О, как легко он это произнес! Тэффи знала, что у нее округлились глаза, но ничего не могла с собой поделать. В каком, должно быть, изысканном обществе он вращается, если всемирно известная певица – всего лишь близкий друг и живет у него, когда «посещает эту часть Европы»…

– Что тут особенного? – Он явно хотел ее успокоить, хотя в глазах промелькнул тревожный отблеск. – Люксембург ближе к центру событий, чем ваш родной город, только и всего.

– Шептон, вообще-то, тоже не на задворках, – начала она. – До Дувра можно доехать за… – Она принялась водить носком туфли по ковру. – Правда, у нас не так много поп-звезд.

– Молодо-зелено. – В низком голосе появился оттенок иронии. – Вы правильно делаете, что носите зеленое, Тэффи.

Она недовольно вскинула голову:

– А вы бы предпочли алое?

– Алое. – Не отрываясь, он смотрел ей в лицо. – С этими губами, с этой кожей…

Опомнившись, он громко спросил:

– Так вы пойдете со мной, вдруг Клодия еще не спит?

– А если и спит – что я теряю? – пожала обнаженными плечами Тэффи.

– Хм, действительно, наверняка мы застанем там Ника.

Тэффи поняла, что он подразумевает, хотя его слова и не были связаны с их разговором.

– Он тоже там живет? – попыталась она нарушить возникшую неловкость.

– Он занимает одну из комнат. – Поль слегка встряхнулся и повернулся к двери. – Не забудьте ваш ключ.

Помедлив, она взяла ключ с кофейного столика, положила его в карман и вышла за Полем на лестницу.

– На этот раз, – он невозмутимо пропустил ее вперед, – поосторожнее на ступеньках.

Квартира наверху, куда они вошли, встретила их тишиной и пустотой. Как будто и не было никакой вечеринки, подумала Тэффи и попыталась скрыть свое разочарование, увидев Ника в широко открытых дверях в дальнем конце прихожей. Пошатываясь, он подошел поближе, и она разглядела, что он с гордостью нес: два больших пустых стакана, расческу и необычной формы солнечные очки.

– Нашел все это там, хотя прислуга и прибрала. Привет, лапочка, – встретил он Тэффи, ясное дело, забыв ее имя.

– Поговорим утром, – мрачно остановил его Поль.

– Да я и выпил-то всего несколько бокалов рислинга! – Ник поднял руку, расческа зажата между пальцами, стаканы и очки прижаты к груди. – Честное скаутское!

– На несколько бокалов больше, чем тебе нужно…

– Ты же видишь, я в порядке, – перебил Ник и добавил, довольный собой: – Вот, проверяю, чтобы все было на месте.

– Хорошо, хорошо, проверяй. А где Клодия?

– Где-то здесь, – Ник повел рукой. – Может, на балконе.

– Посмотрим. – Поль потянул Тэффи к дверям.

– Ух ты! – вскрикнула она, как в детстве, при виде комнаты, куда они попали. – Да она просто необъятная!

– Я занимаю весь верхний этаж. – Он мельком оглядел уходящий вдаль паркет, бесконечные ковры с бахромой, мраморные кофейные столики и громадные кожаные диваны. – По площади – ваша квартира плюс та, которую вы назвали «большой», рядом с вашей.

– И вы все равно здесь не живете?

– Я нашел дом, который мне больше нравится.

– Больше по размеру? Эта оркестровая площадка, – Тэффи кивнула в сторону сверкающего черным лаком рояля, неожиданно окруженного современными электроинструментами, – как раз, наверное, над моей квартирой.

– Могу проверить звукоизоляцию, если хотите.

Поль рассеянно поддерживал беседу, в то же время распахивая стеклянные двери на балкон. Тэффи последовала за ним и очутилась в темноте летней ночи. Где-то далеко город наслаждался субботним вечером, гудели машины, пробили часы, высоко в небе, мигая красными, зелеными, золотистыми огоньками, пролетел самолет. Внизу, в мерцающем свете уличных фонарей, перешептывались липы.

Поль щелкнул выключателем, и ряд ярких ламп вдоль балюстрады ожил, выхватив из темноты стол, стулья, полосатый шезлонг и кушетку. Тэффи крепко зажмурилась и затрясла головой.

– Выключите! Пожалуйста!

– Что-то не так? – озадаченно промолвил он, однако Тэффи услышала еще один легкий щелчок и поняла, что он выполнил ее просьбу.

Вздохнув, она открыла глаза:

– Здесь так хорошо без света.

Тэффи приблизилась к перилам и вдохнула свежий ночной воздух. Справа на горизонте вырисовывалась круглая башня. На другой стороне улицы освещенные окна высоких темных домов образовывали причудливые фигуры. Тысячи летних запахов поднимались к ней сюда, смешиваясь в один легкий неуловимый аромат. Ощутив движение сумерек и почувствовав тепло рядом с собой, она поняла, что Поль присоединился к ней.

– Здесь все не так, как дома, – прошептала она. – Только теперь я чувствую себя по-настоящему в Люксембурге.

– Правда? – произнес он с явственным акцентом и повернулся к ней в церемонном приветствии. – Что ж, добро пожаловать в Люксембург, маленькая Тэффи.

– Я… я очень рада, что я здесь, Поль. – Она пожала протянутую в знак дружбы руку.

Стоило ей прикоснуться к нему, как она осознала, что совершила ошибку. Тэффи было настолько приятно ощущать его большую, теплую, надежную ладонь в своих, что отпустить его руку было выше ее сил, и когда Поль слегка ослабил пожатие, дрожащие пальцы Тэффи снова стиснули его ладонь.

Это подействовало на Поля, как искра, попавшая на сухой трут. Со свистом втянув воздух, он привлек Тэффи к себе. Она ощутила его всем телом – и мягкую шерсть костюма, и свежесть рубашки, и нежность его кожи, от которой веяло одеколоном, напоминавшим ей запахом дикий тимьян. Теперь Тэффи стало ясно, что с первой же минуты, когда она увидела Поля час назад, ей хотелось только одного – чтобы его руки обнимали ее, его губы искали ее рот…

Всего час? Этого мало, ей нужно больше времени, чтобы понять его губы, припавшие к ее губам, властно раздвигающие их, чтобы распробовать сладость меда и диких трав, наполняющих его дыхание. Времени, чтобы понять, почему она так стремится испить из этого источника, почему его объятия приводят ее в такое смятение, разжигают огонь, подобный пожару в неизведанной стране. Она чувствовала, что и его тело тоже в огне, и он прижимал ее сильнее и сильнее.

– Нет!

На самом деле ей хотелось не этого. Тэффи отстранилась от него, желая сказать ему, но прежде, чем она успела подобрать слова, он отпустил ее. Она отпрянула и поправила волосы, отчасти разочарованная, в чем отказывалась признаться самой себе.

– Ты не должна начинать то, что не собираешься заканчивать. – Каждое слово, произнесенное его глубоким голосом, разило, как пуля. – Никто никогда не говорил тебе этого?

– Я не хотела… Я не думала… – Она затихла, стараясь не поддаться страху перед силой, которую сама же и выпустила на волю. – Все потому, что я позволила тебе поцеловать меня…

– Ты не позволяла, ты приглашала. – Поль говорил сухо и сдержанно. – Несмотря на то, что я тебя предупреждал.

– Я… Клянусь, все, что я сделала…

– Ты поступала так и раньше, правда? Она кивнула, не осмеливаясь посмотреть в сторону Поля даже в темноте.

– Все было совсем по-другому.

Хотя все было именно так: мужчины всегда приходили в ярость. Но его гнев был особенным, впрочем, как и его поцелуй.

Тэффи вновь услышала металлический щелчок выключателя и, когда зажглись лампы, вспомнила, как послушно он выключил их по ее просьбе. Ясно, что больше никаких поблажек не будет.

Она глянула в его сторону и сказала себе, что расстраиваться из-за его гнева не стоит, так как все мужчины, в сущности, одинаковы.

– Ты просто невоспитанная девчонка, – бросил он и отвернулся. – Невыдержанная и неопытная. Молодо-зелено!

– Лучше молодо-зелено, чем кораллово-розовый и брошенный, – выпалила она ему в спину. – Аннет надо было подумать, прежде чем конкурировать с Клодией Воэн.

– Ах ты стерва! – Поль пришел в бешенство.

Тэффи посмотрела на него. В свете ламп его глаза сверкали, на скулах играли желваки, губы сжались в прямую линию. Она опять затрепетала, на сей раз от страха.

– Оставь в покое Клодию, ты, маленькая злючка!

Тэффи собралась с духом:

– Если у вас с ней такие отношения, не надо было…

– Заткнись!

Она вздрогнула и закрыла руками уши, перепуганная силой его гнева. Все ее дальнейшие попытки взглянуть ему в лицо не продвинулись выше пуговиц на рубашке. В конце концов она уставилась на галстук.

– Я не собираюсь, – добавил он, – обсуждать Клодию с такими, как ты.

– Понятно. – Она постаралась снести это унижение. – А какая же я?

– Безответственная сплетница, распускающая лживые слухи.

– Как ты смеешь называть меня сплетницей? Минуту назад она не смогла бы ответить ему в таком тоне. Все еще удивляясь собственной смелости, она вдруг осознала его последние слова: «лживые слухи». Это означает, что он и Клодия – не более, чем друзья, Тэффи сразу интуитивно поняла это, потому-то и набралась храбрости. Она надменно добавила:

– В Шептоне все знали, что я умею хранить секреты.

– Правда? – Поль, ясно, не поверил ей, но по крайней мере перестал кричать. – Ну и оставалась бы в своем Шептоне, пока не подрастешь.

– По-оль!

Испуганный вопль заставил их обоих обернуться в сторону балконной двери, где возник взъерошенный Ник. Совершенно не замечая Тэффи, он широко открытыми глазами уставился на Поля, как на спасительный маяк во время шторма.

– Скорее, Клодии плохо. Ей нужна помощь.