Текст книги "Дыши со мной"

Глава 10
Курс на вечность

Крис придерживает мне дверь общежития.

– После вас, мадам.

– Спасибо. – Я захожу в тускло освещенный коридор. Каким бы веселым ни был вечер, я рада вернуться. Толпа, музыка, шум, постоянное общение… Все это очень утомительно для меня, и я готова расслабиться. От грохота динамиков со сцены в ушах звенит, а голос охрип из-за необходимости перекрикивать музыку. Но я благодарна Сабину за то, что был моей опорой этой ночью. Он позволял обращаться к нему каждый раз, когда мне нужно было немного передохнуть. Становился моей стеной, когда от шума и людей кругом шла голова. Крис? Крис представлял большую опасность. Тяга к нему требовала больше смелости. Крис видел, что этот вечер для меня слишком тяжел и непривычен. Он спросил, наверное, раз пятнадцать, все ли в порядке и весело ли мне. Похоже, он знает меня и мои страхи больше, чем следовало бы. Видимо поэтому он предложил проводить меня домой, когда Сабин встретился с Кристал, а Эстель получила сообщение и тут же умчалась вместе со своей огромной сумкой.

Войдя в общежитие, мы с Крисом останавливаемся, понимая, что пора расходиться. Я устала, но еще не готова расстаться. По крайней мере, голова у меня уже несколько часов ясная с тех пор, как мы бросили эту мерзкую текилу на крыше корпуса архитекторов. Я знаю, что не сделаю ничего ужасного, например, не накинусь на Криса. Несмотря на столь сильное желание.

Лестница справа ведет к моей комнате, а та, что слева, – к его.

– Ну, увидимся. Спасибо за вечер. Было очень здорово наблюдать за Сабином на сцене.

Думаю, разумно как можно быстрее разойтись, и я начинаю подниматься по лестнице.

– Эй, Блайт?

– Да?

– Как думаешь, куда поехала Эстель? После того сообщения она практически сбежала.

Я смеюсь.

– Серьезно? Как ее брат, ты, возможно, не захочешь знать мое мнение.

– Что? Ты думаешь?… – Крис морщит лоб. – О нет. Серьезно? Думаешь, у нее свидание?

– Свидание понятие растяжимое. Но да, думаю.

Он вздрагивает.

– Уф. Но она же… вся такая верующая. Я надеялся, что она морально против всяких… вещей.

Я стараюсь не улыбаться.

– Вещей? – Забавно видеть Криса таким, ведь он обычно очень красноречив.

– Я не могу сформулировать это иначе.

– Понимаю.

Мы на мгновение задерживаемся на площадке первого этажа. Почему хорошим вечерам всегда кто-то мешает?

Несколько тусовщиков, шумных и явно пьяных, спотыкаясь, входят в парадную дверь и, шатаясь, взбираются по лестнице. Наконец я поднимаюсь на несколько ступенек.

– Думаю, уже очень поздно. – Я засовываю руки в задние карманы и делаю все возможное, чтобы выглядеть непринужденно. – Спокойной ночи, Кристофер.

– Спокойной ночи, Блайт.

Я испытываю некоторую гордость за то, что добралась до своей комнаты, не поддавшись желанию вернуться и засунуть язык ему в рот. Положительный момент в печальной ситуации. Главное то, что Крису, кажется, я нравлюсь как друг, а это определенно лучше, чем совсем ничего. Кроме того, только из-за него и его семьи я сегодня провела вечер в компании – неслыханное для меня событие. И это было весело. По-настоящему весело. В общем, мне не на что жаловаться.

Сквозь окно просачивается лунный свет, благодаря которому я ни во что не врезаюсь. Тишина комнаты успокаивает. Я раздеваюсь до нижнего белья и накидываю хлопковый халат. Сейчас два часа ночи, и я должна падать от изнеможения, но это не так. Я бесцельно брожу по комнате, поправляя матрас и приводя в порядок нетронутую односпальную кровать, которая раньше принадлежала моей соседке по комнате. Еще есть стирка и книга, которую давно хотела почитать…

Не желая спать и не находя себе места, я неподвижно стою посреди комнаты. Не хочу сейчас убирать и не хочу читать. Этот вечер не должен закончиться, и я прекрасно понимаю, что скучаю по Крису. Сегодня он настолько запал мне в душу, что я не могу просто отмахнуться от мыслей о нем, и, наверное, уже никогда не смогу. Да и не собираюсь. Я поворачиваюсь лицом к двери, как будто Крис может почувствовать нашу связь.

А потом раздается стук. Неуверенный и робкий. Не может быть.

Я молча поворачиваю замок, а там он.

Крис шагает ко мне, дверь захлопывается у него за спиной. В ту же секунду он приближается и крепко сжимает мои бедра. Разворачивает меня спиной к себе, жадно притягивает и прижимает к своей груди. Я ахаю, когда он грубо шарит по моей талии, животу, распахивает халат. Горячее дыхание обжигает ухо. Крис скользит ладонью по задней стороне моего бедра, медленно и уверенно поднимается выше, пока не обхватывает попку. Снова и снова он страстно гладит меня. Крис стаскивает халат с одного плеча и откидывает мои волосы в сторону. Его губы на моей шее и ключице дарят райское наслаждение. Когда его хватка на заднице становится настолько сильной, что я чувствую всплеск приятной боли, он останавливается и медленно скользит пальцами сзади под нижнее белье. Казалось, целую вечность Крис касается лишь под самой кромкой трусиков.

Я заставляю себя не хватать его за руки и не двигать их туда, куда захочу. Это настоящая пытка. Как мне с этим справиться? Но я не хочу останавливаться и позволяю ему самому все контролировать. Когда Крис переводит руку вперед, я откидываю голову ему на грудь, мечтая, чтобы это никогда не заканчивалось. Второй рукой он скользит от моих волос к ключице, вниз по груди, а затем под верхнюю часть халата. Теперь он так дразнит меня, лаская грудь, что я едва ли могу держаться на ногах. Меня бросает в дрожь, колени ослабли, и я не знаю, сколько еще смогу так выстоять, испытывая непередаваемое удовольствие.

Низкий голос Криса шепчет мне на ушко:

– Я хочу услышать, как ты кончаешь. Мне нужно это услышать.

Я дрожу и поворачиваюсь в его руках. Крис поддерживает меня, пока я не прижимаюсь к двери. Меня обжигает его необузданное сексуальное желание, и я практически теряю рассудок. Крис берет мои руки и пригвождает их к двери над головой, наш поцелуй становится еще неистовее. Он начинает медленно тереться об меня бедрами, и у меня кружится голова. Я не могу думать. Могу лишь реагировать на его прикосновения. Мы целуемся, кажется, целую вечность, пока он не отпускает мои руки, и я, наконец, могу добраться до его брюк. Я впервые так прикасаюсь к парню, но меня направляет желание. Мне нравится ощущать под ладонью его твердость, и то, как он подает бедра навстречу прикосновениям. Но он не напористый и не эгоистичный. Отзывчивый.

Крис разрывает поцелуй и движется губами к шее, затем медленно прокладывает дорожку из поцелуев к груди. Кончик его языка скользит по моему соску так мучительно медленно, что я едва выдерживаю. А потом обхватывает сосок губами. Посасывает его сильно и решительно, пока я не всхлипываю, а потом снова целует в губы. На этот раз Крис нежен, облизывает мою нижнюю губу, дразнит губами и своим вкусом.

Практически прижимаясь ко мне всем телом, он смотрит вниз и развязывает халат. Я запускаю пальцы в его волосы и наблюдаю, как он ласкает округлость моей груди, движется дальше к животу, а затем к внутренней части бедер. Впервые меня такой видят и касаются в этих местах, и я удивлена, что не нервничаю и не сомневаюсь в себе. Потому что это Крис. Он проводит рукой по моим трусикам, всего один раз, заставляя меня впиться пальцами в его плечи.

– Крис, – его имя звучит едва слышно даже для меня.

– Я хочу услышать, как ты кончаешь, – вновь говорит он.

Господи, разговаривать в таком состоянии нереально, но мне хочется ему кое-что сказать.

– Никто… Никто не… – пытаюсь я.

Он на секунду останавливается, а затем легко пробегает кончиками пальцев от трусиков до самого лица.

– Никто?

Я чуть улыбаюсь.

– Ну, никто, кроме меня.

Он тоже улыбается. Крис обхватывает ладонями мое лицо и прижимается щекой к щеке.

– Ты мне позволишь? Мне необходимо услышать твои стоны.

Я могу лишь кивнуть.

Одной рукой он накрывает мои трусики, а другой упирается в дверь над моей головой, когда вновь заговаривает:

– Скажи, если захочешь, чтобы я остановился.

– Даже не смей. – Я убью его, если он остановится.

Он слегка раздвигает мне бедра и едва касается тыльной стороной ладони между моих ног. Мое возбуждение только что достигло новых высот. Я буквально теряю рассудок от желания, но Крис продолжает двигаться неторопливо, заставляя меня хотеть большего с каждым прикосновением. Он пальцем оттягивает трусики в сторону. Дальше не двигается и нависает надо мной, позволяя мучиться от напряжения.

– Прошу, – бормочу я.

И он начинает водить пальцем вверх и вниз, плавно и чувственно, снова и снова.

Я всхлипываю. Звук его голоса заводит до предела, и мне невероятно легко отдаться ему. Я чувствую себя в полной безопасности.

Крис сильнее прижимает палец и медленно кружит по клитору, и я стону на ушко. Когда я одна, то никогда не издаю громких звуков, но невозможно контролировать себя, когда он творит с моим телом нечто невообразимое.

– Да… – подбадривает он меня. – Я хочу знать, что тебе нравится.

Его слова притягивают, усиливая то, что уже кажется таким совершенным. Крис слегка уменьшает напор, и я кладу руки ему на плечи.

– Тебе нравится так? – шепотом спрашивает он.

Я снова стону в ответ.

А затем мои трусики спускаются, и я даже не осознаю этого, потому что растворяюсь в волшебных ощущениях. Его пальцы скользят ниже. Крис слегка раздвигает складочки, продолжая едва заметно двигаться.

– А как насчет этого?

Я впиваюсь пальцами в его кожу.

Когда кончик пальца погружается внутрь, с моих губ срывается незнакомый мне звук.

– Так тоже хорошо? – спрашивает Крис, проникая чуть глубже.

– Да.

Его палец то входит, то практически выходит из меня, нежно и соблазнительно, приближая к оргазму.

– Ты такая влажная, – выдыхает он, когда я рефлекторно начинаю двигать навстречу бедрами. – И такая горячая. Боже, ты словно бархат.

Он продолжает, прижимая большой палец чуть выше и лаская клитор, именно этого мне и хотелось. Я слышу, как учащается мое дыхание, стоны становятся громче, а мир сжимается, пока не остаются только мы и наше желание.

– Ты уже близко, правда? – говорит он, двигаясь быстрее, увеличивая давление. Я не могу произнести ни слова и позволяю раствориться в его словах и ласках.

– Я все представлял, как ты стонешь в такие мгновения, – мурлычет он. – Хотел услышать это с первой минуты нашего знакомства. И твои стоны, они невероятны… Ты невероятна… Кончай, Блайт, кончай…

Мое тело напрягается, и я на несколько секунд замираю, пока удовольствие возрастает до невероятных высот.

– О господи…

Я приоткрываю глаза, когда чувствую, как Крис отстраняется от моей щеки и смотрит на меня. Мой взгляд затуманен, но знаю, что Крис смотрит мне прямо в глаза.

– Малышка, – шепчет он. – Посмотри на меня. Ты так, так близка… Боже, я ждал целую вечность…

Мы смотрим друг на друга, пока Крис продолжает двигать рукой. Я начинаю стонать и дрожать в его объятиях, когда меня накрывает волной оргазма. Я еще никогда так не кончала. Подаренное им удовольствие более полное, многослойное и всепоглощающее, чем все, что я испытывала раньше. Я осознаю, что повторяю имя Криса снова и снова, по мере того как каждая волна погружает меня все глубже в прекрасный водоворот ощущений, который он создал. Когда зрение окончательно затуманивается, я закрываю глаза, а Крис прижимает ко мне руку, заставляя содрогаться снова и снова.

А потом его язык сплетается с моим, и Крис обхватывает ладонями мою попку. Он страстно целует меня и прижимает к груди. Я чувствую его эрекцию, и, несмотря на головокружение, часть меня задается вопросом, что будет дальше и пойму ли я, что делать.

Но мне не удается это выяснить, потому что Крис слишком занят, целуя меня, пока постепенно не замедляется, оставляет последний, легкий поцелуй и утыкается носом мне в шею. Я чувствую, как он едва заметно качает головой.

– Ты невероятная. – Он движется рукой мне на талию и поправляет мои трусики. – Ты просто… Ты все для меня.

Его слова прекрасные, но тон голоса неправильный. Тоскливый. Извиняющийся.

Я все еще пытаюсь отдышаться, но теперь жду своего приговора.

– Я… Я должен идти. – Он медлит, запускает пальцы мне в волосы, лаская затылок, а потом снова быстро целует меня. – Мне нужно уйти.

– Подожди, что? – Я ощущаю такую пустоту в груди. – Нет. Нет, тебе не нужно уходить.

– Да. Да, я должен, – нежно возражает он. – Я слишком сильно тебя хочу.

Я прекрасно понимаю его, потому что сама испытываю такое непреодолимое желание, что это меня пугает.

– Так останься.

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем он отвечает, и его руки все еще играют с моими волосами, а наши губы соприкасаются каждые несколько секунд.

– Я не могу. – Он делает шаг назад и отстраняет меня от двери. – Я бы все отдал, чтобы остаться, но не могу. Ты очень красивая, Блайт. – Он одаривает меня печальной улыбкой. – Но я просто не могу. Это слишком.

И прежде чем я успеваю понять, что это значит, он уходит.

Глава 11
Испытание расстоянием

Я поправляю подушку за спиной и смотрю на Эрика, который сидит на пустующей кровати в моей комнате.

– Как долго мы занимаемся этой ерундой?

Он зевает и приглаживает только начавший отрастать ежик волос. Они у него пушистые и мягкие, я знаю это, потому что у меня появилась привычка гладить их, словно это какая-то лампа джинна. Каждый раз, когда я это делаю, он выкрикивает: «Три желания!» Я всегда отвечаю что-то вроде: «Грудные импланты самого большого размера, корзинку мини-альпак и баллончик со взбитыми сливками!»

Этот вариант менее болезненный для нас обоих, чем мои настоящие желания. Я хотела, чтобы родители были живы, брат не ненавидел меня, а Крис регулярно срывал с меня одежду и трахал.

Поэтому, да. Я обхожусь шуточными желаниями.

– Итак, – протягивает Эрик, морщась. – Думаешь, мы готовы к экзамену? Ненавижу писать эссе.

– Вопросы с вариантами ответов не лучше. Никогда не могу выбрать только один ответ. Всегда хочется приписать на полях: выбираю B, но в зависимости от вашего взгляда на персонажа, думаю, D тоже подойдет. Знакомо?

– Не то слово!

Я улыбаюсь ему. На нашем совместном курсе мы постоянно занимаемся в паре, и последний месяц каждую субботу встречаемся в моей комнате или столовой, стараясь как можно лучше выполнить непростые задания. С ним легко и просто общаться, и, к счастью, он не очень похож на Криса. Этого я бы не вынесла. Но все равно каждый раз при виде его написанной фамилии в животе скручивается узел.

По правде говоря, я понятия не имею, каковы мои отношения с Кристофером Шепардом. Последний раз я была с ним наедине в ту ночь, когда он сбежал из моей комнаты.

Но, полагаю, это не так уж и удивительно. После того первого случая в его комнате, когда мы лишь целовались и немного позажимались, Крис свел к минимуму наше общение. А после того, как трахнул меня пальцем у двери моей комнаты, он стал практически невидимым.

Проклятье, если мы переспим, то он вообще испарится.

Хотя, похоже, что так оно уже и случилось.

Кроме Эрика, единственный парень, которого я вижу, это Сабин. Он постоянно интересуется, как у меня дела, и преследует, чтобы пригласить на вечеринки, несмотря на то, что я почти всегда отказываю ему. Вместо этого мы, по крайней мере, два раза в неделю встречаемся попить кофе, и я слушаю, как он болтает о девушках (множестве девушек), игре, и всякие глупости. Я его обожаю.

А еще мы часто видимся с Эстель. Недавно она уговорила меня на такой обстоятельный педикюр, что я боялась, как бы от бега на ступнях не выступила кровь. Кроме того, она затащила меня в салон, чтобы подстричь и покрасить мои непослушные волосы. Хотя я и сопротивлялась, но признаю, что сейчас моя внешность мне нравится больше. В волосах появились светлые пряди, а кудри теперь лежат более изящно благодаря хорошей стрижке. Начинаю походить на себя прежнюю.

Я ловлю взгляд Эрика.

– Почему ты улыбаешься? – спрашивает он, улыбаясь в ответ.

Я пожимаю плечами и отвожу глаза. Это глупо.

– В чем дело? – выпытывает он.

Я качаю головой.

– Ни в чем.

Но внутренний голос практически кричит: «У тебя есть друзья. У тебя снова есть друзья!»

Дверь в мою комнату распахивается, ударяясь о стену. Заходит Эстель, ее высокие сапоги оставляют следы воды и снега на потертом деревянном полу.

– Что за тупая чертова стерва! Пусть хоть в преисподнюю валит и трахается там с самим дьяволом, мне плевать! – Она проносится по комнате и садится на стул возле стола. Ее волосы блестят от влаги и, несмотря на обличительную речь, вид у нее настоящего ангела.

– Смотрю, снег на улице идет, – спокойно замечает Эрик.

– Да. Идет. – Эстель закидывает ногу на ногу и снимает с шеи кашемировый шарф. Она кипит от злости.

– Черт! – восклицаю я. – Собиралась же попозже на пробежку. Не видела, что погода испортилась.

Я выглядываю в окно, на улице сыплет мокрый снег. Только все растаяло после вчерашнего снегопада, и вот опять. У нас хорошая беговая дорожка в зале, и она, вероятно, безопаснее, когда я бегаю в темные утренние часы. Гладкая и предсказуемая, но я не люблю бегать кругами и все же предпочитаю улицу. К тому же в зале всегда есть люди. Я предпочитаю бегать одна, когда вокруг нет других студентов, и никто не видит мою медлительность и неуклюжесть. Хотя новые дорогие кроссовки прослужат дольше, если не подвергать их дождю и снегу на улице.

– Кстати, как далеко ты теперь добегаешь? – спрашивает Эстель.

– Ох. – Я на минуту задумываюсь. Два плей-листа – довольно расплывчатый ответ. – Даже не знаю. Может, несколько миль. А может, и больше.

Всплеснув руками, Эстель восклицает:

– Хотела бы я, чтобы моя соседка бегала. Может, тогда она бы делом занялась, вместо того чтобы бесконечно доставать меня из-за кучи стирки. Помешанная на чистоте идиотка.

– А ты неряха, – замечает Эрик.

– Заткнись. А еще она любит рано утром включать свет и раскрывать шторы, ей насрать, что я хочу поспать после шести гребаных часов утра. Она шатается по комнате и намеренно все делает громко, чтобы я не могла уснуть даже с подушкой на голове. Я ее ненавижу. Почему я должна жить с такой глупой идиоткой?

– Ты ее не выбирала? – спрашиваю я.

– Черт, нет. Знаю, знаю, ты удивляешься, почему я не подыскала себе соседку, как все остальные. Я не нравлюсь девочкам. И это нормально. Мне они тоже не нравятся. Кроме тебя. Ты мне нравишься.

– Да?

– Ага. Ты не слабоумная сучка.

– Думаю, ты тоже не такая.

– Хорошо. Но сегодняшнее утро стало последней каплей. Разве ужасно не хотеть просыпаться под этого гребаного Майкла Бубле? Нет! Поэтому, пока она вальсировала по комнате, что-то жужжа себе под нос, я тоже решила немного пожужжать.

Эрик громко захлопнул книгу.

– Эстель, ты этого не сделала!

– Что? – спрашиваю я. – О чем ты говоришь?

Эстель разглядывает свои идеальные красные ногти.

– Я достала свой самый большой вибратор и включила его на полную мощность.

– О боже! – Я не уверена, что еще сказать.

– Она не обрадовалась, будьте уверены. И, честно говоря, я тоже оказалась не в восторге от результатов. Когда-нибудь пыталась мастурбировать, одновременно горланя «It’s Beginning to Look a Lot Like Christmas»[5]5
  Речь идет о рождественской песне, написанной в 1951 году Мередит Уилсон, а затем кавер на нее выпустил канадский певец Майкл Бубле.


[Закрыть]? Это нелегко. К тому же, у меня пока что еще не елочно-гирляндное настроение. Сейчас только ноябрь, и я отказываюсь думать о Рождестве, пока не отпразднуем День благодарения.

– И естественно, она взбесилась. – Эрик краснеет и громко вздыхает. – Ты не должна была…

– Блайт? Что думаешь? – Эстель скрещивает руки на груди.

– Наверное, мне не хотелось бы слушать Майкла Бубле, но вот думать о нем во время мастурбации… в этом что-то есть. Он неплохо выглядит. Тем не менее, я бы выбрала другой способ, чтобы отомстить соседке. Который не включает применение вибратора.

Эстель с минуту постукивает ногой, а потом ухмыляется.

– Значит, анальные шарики тоже не подойдут?

О боже.

– Лучше не надо, – советую я.

Эрик уже похож на свеклу.

– Что же мне делать? – Эстель вскакивает со стула и падает на матрас, кладя голову мне на колени. – Терпеть не могу эту мерзкую девку.

– Переезжай ко мне, – выпаливаю я.

Она переворачивается, чтобы взглянуть на меня.

– Что?

– Ты можешь переехать ко мне. Я одна в двухместной комнате. Ты не должна так мучиться.

Что я делаю? Почему не могу замолчать?

– Правда? Правда?

– Это очень мило с твоей стороны, – говорит Эрик.

– Да! Да! Я принимаю твое офигенное предложение! Давай сделаем это! Устроим мой переезд!

– Сейчас? Вот так сразу?

– Не стоит откладывать на потом, чтобы изменить жизнь к лучшему, верно? Я права? – Эстель уже звонит по телефону. – Ты только что перевернула мой мир, Би.

Эстель не понадобилось много времени, чтобы все организовать. Кажется, прошел всего час, а мы уже загрузили большую часть ее вещей в пикап. По плану мы с Эриком должны вернуться в мою комнату, а Эстель останется, чтобы прибраться. Колеса пикапа опасно скользят, когда мы подъезжаем к знаку СТОП.

– Из всех дней Эстель взбрело выбрать именно этот для переезда. Она не могла подождать несколько дней, пока погода не наладится? – Щеки Эрика порозовели от холода, и он включил печку посильнее.

– Тогда ей придется ждать еще полгода, – замечаю я. – Ты же знаешь, как здесь бывает. Колледж Мэттьюс – это пакет замороженного горошка в гигантском морозильнике Висконсина.

– Точно. – Эрик смотрит по сторонам и проезжает перекресток. – Спасибо за помощь с ее вещами. Тебе необязательно было этим заниматься. Ты и так много сделала, позволив ей переехать.

– Нет проблем. Хорошо, что у тебя есть этот пикап, учитывая, что она живет в другом конце кампуса. Тащить на себе всю эту хрень было бы отстойно.

– Вообще-то, это машина Криса. Может, она и древняя, но еще хорошо послужит. У нас у всех новые тачки, но он захотел купить подержанную. Которая выдержала испытание временем и станет залогом хорошего будущего, что-то вроде того. – Эрик похлопывает по приборной доске. – Зато Сабин установил на ней крутую акустическую систему.

– Подожди, у вас у всех есть машины?

– Знаю. Наверное, перебор, да? – Эрик включает дворники. – Крис настоял.

– Крис настоял? Разве это не от отца зависит?

– Теоретически. Думаю, Криса можно назвать главой семьи.

Мы поворачиваем за угол и слышим, как сзади по кузову скользит коробка.

– Должно быть, вашему отцу это нравится.

– Просто Крис гораздо лучше со всем справляется. Он сначала проверял машины на безопасность и качество, а потом сообщал нам решение. – Эрик указывает вперед. – Эй, а это не часть твоего обычного маршрута? Я тебя видел здесь как-то утром.

– Ага.

– Покажи мне, где ты бегаешь, и составим маршрут. Посмотрим, сколько у тебя получается.

– Зачем? Чтобы я могла всем рассказать, что пробегаю несчастные полторы мили? К тому же, нас все ждут, чтобы выгрузить вещи Эстель.

– Они могут и подождать пару минут. Давай. Должна же ты знать. А теперь и мне интересно.

– Ну ладно, обычно там я выбегаю из кампуса. – Я указываю на заснеженные железные ворота возле одного из общежитий. – Потом двигаюсь по Стэнтон-стрит в сторону реки и сворачиваю налево.

Я наблюдаю, как Эрик сбрасывает счетчик до нуля.

– Поехали!

– Значит, Крис довольно интересный персонаж, а? Судя по тому, что сам подобрал вам машины и прочее. – Я ставлю локоть на оконную раму и подпираю голову ладонью.

Эрик бросает на меня быстрый взгляд и явно пытается спрятать улыбку.

– Это точно. Между вами что-то происходит?

Я прокашливаюсь.

– Нет.

– Ох, – выдыхает он, переключая передачу. – Мы все думали, что, возможно…

– Нет, – обрываю я его. Я вспоминаю полуголого Криса, как он прижал меня к двери и заставил кончить в самый эротический момент моей жизни. – Нет, мы просто друзья. Близкие. Он… Не знаю… Он помогает мне чувствовать себя лучше. Но на этом все.

– Мы надеялись, что между вами нечто большее.

Я несколько раз моргаю и смотрю на снег.

– Возможно, я тоже.

– Извини, – произносит Эрик. – Для Криса тяжело остепениться.

– Со многими перевстречался?

Эрик смеется.

– Не как Сабин, но у него есть прошлое. Он не из любителей длительных отношений, но я продолжаю надеяться. Если бы он чуть-чуть притормозил… Но Крис всегда торопится переключиться на что-то новое. Следующий курс, следующий проект, следующий шаг после учебы и все в таком духе.

– Ха! Я зациклена на прошлом, он на будущем. Конец истории. А что насчет тебя?

– Наверное, я из тех, кто живет настоящим, понятия не имею.

– Ну, кажется, тебе очень нравится Зак. Он тоже живет настоящим. К тому же, он офигенно милый.

– Правда, милый? – Эрик секунду молчит. – Офигенно. Ты из Бостона?

– Не совсем, в получасе езды. – Я ерзаю. Может, этот пикап и с пробегом, но он такой комфортный. – Вы много поездили, да?

– Думаю, мы исколесили около семи разных штатов. Я сбился со счета, но мы жили по всей Новой Англии и какое-то время провели на Среднем Западе. Когда я был совсем маленьким, то даже жили возле Бостона. Не уверен. Проводили лето в Техасе. Частично помню это время.

– Так откуда же ты родом, как считаешь?

– Ниоткуда. У нас нет родины.

– Ты не можешь быть из ниоткуда. Где вы жили до поступления в колледж? Где сейчас живет ваш отец? Ой, поверни здесь налево.

– Честно говоря, Блайт, – Эрик свернул к реке, – наш отец нехороший человек. Мы с ним не видимся и не говорим о нем. Там, где он живет, определенно не наш дом. Так проще.

Я пристально смотрю на Эрика, пока он ведет машину. Сабин рассказывал нечто подобное, но тогда мне показалось, что он драматизирует. Я касаюсь его руки.

– Мне жаль.

Эрик кивает.

– Мне тоже. Но у меня есть Эстель, Сабин и Крис. И у меня есть Зак, от которого я без ума и который терпит мою сумасшедшую семейку.

– Сверни направо на Гувер-авеню, потом налево и возвращайся в кампус по Уэббер-роуд. Припаркуемся возле Ребер-Холла.

Мы проехались немного в тишине. Гул мотора и покачивание пикапа успокаивают. Наконец, Эрик нарушает молчание:

– Мы даже на День благодарения домой не ездим. Никогда дома не бываем.

Я рисую на запотевшем окне ужасную карикатуру на индейку.

– Как и я в этом году.

– Хорошо, – отвечает Эрик. – Значит, на праздник ты с нами. Нет ничего круче, чем отмечать День благодарения в общежитии. Мы хорошо повеселимся.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Очень мило с твоей стороны.

Я продолжаю показывать Эрику дорогу, пока мы не останавливаемся у моего общежития. Мне почти хочется, чтобы мы продолжали ехать. Куда угодно.

Эрик смотрит на приборы.

– Ну, как думаешь, сколько ты бегаешь?

– Понятия не имею. Я ужасно медленная, просто бегу, как идиотка, до изнеможения. Но всегда последний отрезок пути прохожу пешком, иногда слишком большой, такой, что начинаю себя ненавидеть за это. О господи, все еще хуже, чем я думала? Отвратительно оцениваю расстояние. – Я зажмуриваюсь. – Давай, говори. Я смогу это пережить.

– Пять целых и три десятых мили.

– Прости, что?

Он смеется.

– Пять и три мили. Это очень круто.

– О боже, серьезно? – Я в шоке. И хихикаю. Понятия не имела. – Не марафон, конечно, но все же… Неплохо, да?

– Очень неплохо. Ты можешь гордиться. Я бы и четверти мили, наверное, не пробежал. Ты молодец! – Эрик открывает дверь. – Оставайся в машине, на случай, если кто-нибудь придет помочь. Начну пока разгружаться.

Я закусываю губу. Обалдеть! Два месяца тренировок, и я могу пробежать больше пяти миль? Я действительно чувствую себя сильнее и подтянутее. И определенно подсела на тренировки. Иногда кажется, что заниматься шесть дней в неделю недостаточно, и не нахожу себе места в тот день, когда не бегаю. Во время пробежек выкладываюсь на полную, это отражается на всем теле. Боль в ногах, тошнота, колотящееся сердце и даже покрывающий кожу горячий пот вызывают привыкание. Да, это больно, но у этой боли есть цель. Может быть, цель в том, чтобы сбежать от проблем, но этот побег позволяет мне исцелиться. Я это чувствую.

Стук по кузову пикапа выводит меня из задумчивости. Я опускаю стекло.

– Привет, Сабин.

– Что происходит, о, шербет моего сердца? – Легкий ветерок шевелит растрепанные волосы Сабина. Его байкерская куртка расстегнута, а под ней только тонкая белая футболка с V-образным вырезом. Пара красных шорт Карго открывают голые ноги, торчащие без носков из спортивных ботинок.

– Тебе не холодно? Снег же идет, глупый! – Я высовываюсь в окно и наматываю ему на шею свой шарф.

– Ауч! Какая заботливая! Но все в порядке, сладенькая. Мне не холодно, малыш. Минус пятьдесят и ледяной ветер – вот это холодно. А сегодня просто свежо. Караулишь машину?

– Ага. Ты не видел Эрика? Он уже начал заносить вещи.

– Хорошо. Следи внимательно за любыми подозрительными личностями. Во! Как тот парень! Блайт, на помощь! – Сабин замечает Криса и убегает, бешено петляя по дороге, тряся головой и выпучивая глаза.

Крис засовывает руки в карманы джинсов и смотрит в окно.

– Привет.

– Привет. – Мы несколько недель не разговаривали, и я чувствую себя дерьмово, сидя в его машине.

– Прости за Сабина. Как обычно. – Он больше ничего не успевает сказать, потому что Сабин заключает его в медвежьи объятия.

– Ох, хвала господу, это всего лишь мой брат. Я решил, что ты одержимый фанат. Или зомби. – Сабин целует Криса в щеку, громко и влажно, а потом хватает что-то из вещей Эстель. – Ну что, Блайт? Куда, ради всего святого, ты захочешь это повесить?

Я высовываю голову из окна.

– Что за хрень?

– Это Иисус – картина маслом размером два на три фута. – Сабин держит святотатство, словно главный приз на развлекательном шоу. – Потрясающий портрет, выполненный в неоновых тонах, заключенный в роскошную золотую раму. Необычно, правда?

– Какое-то уродливое и безумное дерьмо. – Крис закрывает глаза.

– Ох, ты ж черт! – восклицаю я. – Серьезно? Это не шутка?

– У Эстель интересный художественный вкус. Уже жалеешь о своем решении? – интересуется он.

– Нет, нет, разумеется, нет. – Я плюхаюсь обратно на сиденье. – Уверена, она будет отлично смотреться над кроватью.

– Лучше отнесу этот бесценный шедевр подальше от снега. Я мигом. – Сабин несется по тротуару, скользя в ботинках, как на лыжах, и прикрывая голову от снега задней стороной картины.

Я остаюсь наедине с Крисом, и трудно не смотреть на него сейчас, когда подворачивается такая возможность. Сабин с Крисом очень похожи, но Сабин больше, толще и весь какой-то взъерошенный. Он напоминает мне большого, беспокойного ребенка, тогда как Крис всегда аккуратен, опрятен и производит впечатление взрослого мужчины. Крис цельная, сложившаяся личность, а вот Сабину этого не хватает. Даже отросшие волосы, падающие сейчас Крису на глаза, выглядят идеально. И я знаю, какой он под слоями одежды, как красиво вырисовываются мышцы на руках и груди. Знаю, как он дышит, когда обхватывает ладонями мою попку…

Более того, знаю, как он умеет утешать.