Текст книги "Полный бред! Скептицизм в мире больших данных"
Автор книги: Джевин Уэст
Жанр: Прочая образовательная литература, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
ЛОЖЬ ЛЕТИТ, А ИСТИНА ХРОМАЕТ
Пожалуй, самый важный принцип в исследованиях чуши – это принцип Брандолини. Сформулированный итальянским программистом Альберто Брандолини в 2013 году[9]9
https://twitter.com/ziobrando/status/289635060758507521. Прим. науч. ред.
[Закрыть], он гласит: «Количество энергии, необходимое для опровержения чуши, на порядок больше, чем требуется для ее производства».
Нести чушь куда проще, чем от нее избавляться, да еще и куда дешевле. За несколько лет до того, как Брандолини изложил свой принцип, итальянский блогер Уриэль Фанелли выразил похожую мысль: «Идиот может выдать больше чепухи, чем вы когда-либо сумеете разоблачить». Конспирологу и радиоведущему Алексу Джонсу не нужно быть злым гением, чтобы распространять ядовитые небылицы (например, отрицая события в начальной школе Сэнди Хук[10]10
14 декабря 2012 года в г. Ньютаун штата Коннектикут (США) двадцатилетний Адам Ланза устроил стрельбу в начальной школе Сэнди Хук, в результате чего погибли 26 человек. Прим. ред.
[Закрыть] или твердя о «Пиццагейте»[11]11
«Пиццагейт» (англ. Pizzagate) – теория заговора, согласно которой влиятельные сторонники Хиллари Клинтон связаны с тайной организацией педофилов. Штаб-квартира организации якобы располагается в одной вашингтонской пиццерии. Прим. ред.
[Закрыть]). Он вполне может быть злобным тупицей или заблуждаться по глупости.
В области медицины принцип Брандолини иллюстрирует вредное заблуждение о том, что вакцины вызывают аутизм. За двадцать с лишним лет исследований не было подтверждено, что вакцины вызывают расстройства аутистического спектра, – мало того, существует множество доказательств того, что они этого не делают. Тем не менее предрассудки, касающиеся вакцин, сохраняются в основном благодаря шокирующе слабой научной работе 1998 года, опубликованной в Lancet британским врачом Эндрю Уэйкфилдом с соавторами. В этой статье и на множестве последующих пресс-конференций команда Уэйкфилда заявляла, что, вероятно, синдром, включающий аутизм в сочетании с воспалительной болезнью кишечника, связан с комплексной вакциной от кори, паротита и краснухи[12]12
Исследование Уэйкфилда охватило всего двенадцать детей, у большинства из которых предположительно развился упомянутый синдром вскоре после прививки комплексной вакциной. Однако малая выборка была меньшей из проблем. Последующее расследование показало, что во многих случаях медицинские записи или сообщения родителей пациентов не соответствовали тому, что было написано в Lancet. В разгромной статье, опубликованной в British Medical Journal, журналист Брайан Дир перечислил примеры нарушений. Скажем, три пациента якобы с регрессивным аутизмом вообще не имели подобного расстройства. В некоторых случаях было неверно указано время проявления синдрома. А пять детей, описанных как не имевшие признаков аутизма до вакцинации, на самом деле, судя по их историям болезни, уже испытывали определенные проблемы. Прим. авт.
[Закрыть].
Работа Уэйкфилда активизировала современное антипрививочное движение, привела к удивительно устойчивому страху перед вакцинами и внесла свой вклад в рост случаев заболевания корью во всем мире. Мало какое еще исследование во всей истории науки так тщательно разоблачали. Миллионы долларов и бесчисленные часы работы ученых ушли на то, чтобы проверить и перепроверить его методику и результаты. Его выводы были полностью и безоговорочно опровергнуты[13]13
Заявление Уэйкфилда вызвало сомнения практически сразу после публикации его работы. Спустя год после выхода статьи Lancet опубликовал другое исследование, где изучалась возможная связь между расстройством аутического спектра и вакцинацией. В нем прибегли к тщательному статистическому анализу куда большей выборки – 498 детей с аутизмом – и не нашли никакой связи.
Это было только начало. С технической точки зрения исследователям не удалось подтвердить изначальное заявление Уэйкфилда о том, что вирус кори сохраняется в кишечнике пациентов с болезнью Крона. Эпидемиологи также провели множество исследований и не нашли связи между вакциной и аутизмом. Например, в 2002 году журнал Pediatrics опубликовал данные исследования с участием более полумиллиона финских детей, а в журнале The New England Journal of Medicine вышло описание исследования более полумиллиона датских детей. Ни в той, ни в другой работе связь не подтвердилась, и выводы работы, проведенной в Дании, прямо гласят: «Данное исследование предоставляет убедительные доказательства того, что гипотеза о связи аутизма с комплексной вакциной неверна».
В Японии случайно провели естественный эксперимент, когда комплексную вакцину заменили моновалентными (каждая от одной болезни) вакцинами в 1993 году. Если бы гипотеза Уэйкфилда, что комбинированная вакцина провоцирует аутизм, а вакцины от отдельных заболеваний – нет, была верна, мы бы наблюдали снижение числа расстройств аутистического спектра в Японии. Этого не произошло. В недавнем метаисследовании свели данные работ, охватывающих 1,3 миллиона детей, и не обнаружили связи между вакцинацией и аутизмом. Прим. авт.
[Закрыть].
Когда накопились доказательства против гипотезы о связи комплексной вакцины и расстройств аутистического спектра и проявился конфликт интересов Уэйкфилда, большая часть его соавторов потеряла доверие к своему исследованию. В 2004 году десять из них официально отказались от раздела «Интерпретация» из статьи 1998 года. Уэйкфилд не подписал отзыв. В 2010 году Lancet полностью отозвал статью.
В том же году Генеральный медицинский совет (GMC) Британии признал Уэйкфилда виновным в серьезном нарушении профессиональной этики. Ему вынесли выговор за нарушения, связанные со статьей 1998 года, за то, что он подвергал пациентов ненужным вмешательствам, включая колоноскопию и спинномозговую пункцию, и за то, что он не сообщил о финансовом конфликте интересов[14]14
Исследование, проведенное журналистом Брайаном Диром, вскрыло значительный конфликт интересов, который утаивал Уэйкфилд. В то время как он работал над статьей 1998 года, его исследование финансировал юрист, который занимался составлением иска против производителя вакцин. Заявленная Уэйкфилдом связь между вакцинами и аутизмом должна была лечь в основу иска. За десять лет Уэйкфилд в итоге получил более 400 тысяч фунтов стерлингов от британской Комиссии юридической помощи за свою работу над иском. Профессиональная этика требует, чтобы автор раскрывал любые финансовые интересы, которые могут повлиять на публикуемую работу. Но Уэйкфилд не сделал этого в статье в Lancet. Более того, его соавторы предположительно были не в курсе, что за работу ему платили. Нашелся и другой финансовый конфликт интересов. До публикации статьи Уэйкфилд подал как минимум две патентные заявки: одна – на создание теста для диагностики болезни Крона и желчного колита на основе наличия вируса кори в кишечнике, а вторая – на производство «более безопасной» вакцины от кори. Коммерческая ценность обоих патентов зависела от того, удастся ли ему доказать, что комбинированная вакцина связана с аутизмом и воспалительной болезнью кишечника. По словам Дира, Уэйкфилд также участвовал в запуске и владел существенной долей акций в стартапах в этой сфере. Прим. авт.
[Закрыть]. В итоге слушания Уэйкфилд лишился медицинской лицензии в Великобритании. В 2011 году выпускающий редактор British Medical Journal Фиона Годли официально объявила изначальное исследование мошенничеством и заявила, что, вероятно, автор умышленно обманул читателей, потому что одна лишь некомпетентность не может объяснить многочисленные проблемы со статьей.
Этические нарушения не являются серьезным аргументом против заявления Уэйкфилда о связи аутизма и вакцин. Да, возможно, ему не хватило данных, чтобы обосновать свои выводы. Да, он мог некорректно обращаться с материалами, или хуже того: вполне может быть, что он грубейшим образом нарушал этический кодекс своей профессии. Всё его исследование, наверное, и правда «изощренное надувательство», сплошные конфликты интересов и сфабрикованные находки. Даже при всем этом его вывод мог бы быть корректным. Но он не корректен. Мы знаем об этом, потому что были проведены тщательнейшие и многочисленные масштабные научные исследования. Дело не в слабостях работы Уэйкфилда (не они доказывают, что между вакциной и аутизмом нет связи), дело в превосходящем весе последующих научных доказательств.
Уточним, что нет ничего дурного в том, чтобы проверить, нет ли связи между расстройствами аутистического спектра и вакцинацией. Проблема в том, что исходное исследование было в лучшем случае проведено безответственно, а затем, когда его пугающие выводы были окончательно опровергнуты, антипрививочники придумали историю о заговоре «большой фармы», желающей скрыть правду. Уэйкфилд в конце концов снял документальный фильм под названием «Вакцинированные: от подлога к катастрофе», в котором обвинил Центры по контролю и профилактике заболеваний (США) в том, что они скрывают данные об опасности вакцин. Фильм привлек большое внимание прессы и заново оживил страх перед прививками. Несмотря на все новые данные об Уэйкфилде и колоссальную лавину опровержений его гипотезы, он сохранил репутацию у определенных групп населения, и необоснованные опасения о связи вакцин с расстройствами аутистического спектра также сохранились.
Два десятилетия спустя афера Уэйкфилда привела к катастрофическим последствиям для общественного здравоохранения. Уровень вакцинации слегка поднялся после своего падения вскоре после публикации статьи Уэйкфилда, но остался опасно низким – все еще ниже, чем был в начале 1990-х годов. В первые шесть месяцев 2018 года в Европе стало известно о рекордно высоком числе заболеваний корью – 41 тысяча случаев. В США, где почти полностью избавились от кори, теперь ежегодно страдают от крупных вспышек. Другие болезни, такие как паротит и коклюш, также возвращаются. В частности, скептически относятся к безопасности вакцин американцы из зажиточных прибрежных городов. Среди свежих родительских трендов – эксперименты с отложенным планом вакцинации. Эта стратегия не имеет научного обоснования, и дети дольше остаются подверженными риску детских болезней. Родители полагаются на «коллективный иммунитет», который возникает, когда все вокруг привиты.
Итак, существует гипотеза, которая дискредитирована так убедительно, как, пожалуй, никакая другая в научной литературе. Она принесла существенный вред здоровью населения. И тем не менее от нее никак не избавиться. Почему так тяжело разоблачить слухи о связи между вакцинами и аутизмом? Принцип Брандолини в действии. Исследователям приходится тратить куда больше времени на разоблачение аргументов Уэйкфилда, чем он изначально потратил на их создание.
Конкретно эта ложная гипотеза имеет дополнительные характеристики, которые делают ее более живучей, чем другие. Аутизм пугает родителей, но мы все еще не знаем, что его вызывает. Как и большинство успешных городских легенд, идея, лежащая в основе гипотезы, незамысловата и захватывает дух: «Слабое детское тело колет игла и заражает странной субстанцией. Ребенок кажется совершенно здоровым несколько дней или даже недель, а затем неожиданно наступает серьезный и порой непоправимый регресс в его поведении». Эта история вызывает глубинные страхи, в данном случае связанные с брезгливостью и заражением, а также тревогу из-за здоровья и безопасности детей. Этот миф отвечает нашей потребности в объяснениях и тенденции подозревать причинно-следственную связь, если два события происходят друг за другом. Он также подсказывает, как себя защитить. Разоблачать нечто подобное – значит неизбежно бороться с превосходящим противником.
Чушь легко не только создавать, но и распространять. Сатирик Джонатан Свифт писал в 1710 году, что «молва летит на крыльях, правда, прихрамывая, плетется вослед»[15]15
Цитата звучит следующим образом: «Молва летит на крыльях, правда, прихрамывая, плетется вослед, и когда людям открывается обман – поздно: время ушло, маневр удался, лживое слово врезалось в память. А потом маши кулаками после драки – все равно что человек, придумавший удачный ответ, когда спор уже закончен и компания разошлась, или врач, сыскавший верное средство для больного, когда тот уже умер». (Пер. М. Шерешевской. Цит. по сб. «Англия в памфлете». М.: Прогресс, 1987, с. 203–207.) Прим. ред.
[Закрыть]. Это высказывание пережило множество воплощений, но наш любимый вариант принадлежит Корделлу Халлу, госсекретарю Франклина Д. Рузвельта: «Ложь облетит полмира, прежде чем правда успеет натянуть штаны». Мы воображаем себе беспомощную Правду, которая бежит по коридору, спотыкаясь и путаясь в брюках, в безнадежной попытке догнать давно убежавшую Ложь.
Совместив принцип Брандолини, принцип Фанелли и наблюдение Свифта, мы приходим к выводу, что: 1) на чушь уходит меньше работы, чем на разоблачение; 2) чтобы создавать чушь, требуется меньше интеллекта, чем чтобы ее оспаривать; 3) чушь распространяется быстрее, чем ее опровержения. Конечно, все это просто афоризмы. Они хорошо звучат, они кажутся правдивыми, но они могут быть очередной чушью. Чтобы измерить распространение чуши, нам нужна среда, где ее записывают, хранят и сортируют для масштабного анализа. Facebook◆[16]16
◆ Здесь и далее: название социальной сети, принадлежащей Meta Platforms Inc., признанной экстремистской организацией на территории РФ.
[Закрыть], Twitter и другие социальные сети – именно такая среда. Многие из сообщений, публикуемых на этих платформах, – слухи, которые передают от человека к человеку. Слухи – не совсем то же самое, что чушь, но и то и другое может быть результатом умышленного обмана.
Чтобы проследить, как распространяется слух, нужно просто посмотреть, кто с кем поделился и в каком порядке. Всю эту информацию запросто можно получить, если у вас есть необходимый доступ к системе. Особенно актуальны в этом плане твиты о катастрофах. Концентрация внимания во время таких событий создает как стимул производить чушь, так и насущную потребность от нее отбиваться.
Одной из таких катастроф был теракт во время Бостонского марафона в 2013 году. Вскоре после атаки в Twitter всплыла трагическая история. Оказывается, во время теракта погибла восьмилетняя девочка. Эта маленькая девочка была ученицей начальной школы Сэнди Хук и бежала марафон в память о своих одноклассниках, которых несколько месяцев назад застрелили во время чудовищного массового убийства. Ужасная ирония судьбы (пережить трагедию в Сэнди Хук лишь затем, чтобы погибнуть во время Бостонского марафона) заставила историю разлететься по Twitter со скоростью лесного пожара. Портрет девочки (стартовый номер 1035 на кислотно-розовой футболке, за спиной развеваются волосы, убранные в хвостик) заставил тысячи читателей отреагировать с состраданием и грустью.
Однако были и те, кто засомневался. Некоторые вспомнили, что на Бостонский марафон не записывают детей. Другие обратили внимание, что стартовый номер относится к другому забегу – гонке Джо Кассела на пять километров. Сайт Snopes.com, созданный для отслеживания слухов, быстро разоблачил эту новость, к тому же выводу пришли и другие организации, оценивающие достоверность сведений. Девочка не погибла – она даже не участвовала в марафоне. Пользователи Twitter пытались исправить ситуацию, исходное сообщение опровергали более двух тысяч твитов. Но все было впустую. Более девяноста двух тысяч людей поделились лживой историей. О ней написали крупнейшие новостные агентства. Слух продолжал жить, несмотря на множество попыток его остановить. Брандолини снова оказался прав.
Исследователи в Facebook◆ наблюдали за сходным феноменом на своей платформе. Отслеживая слухи, изученные Snopes, они выяснили, что ложные сведения распространяются дальше, чем правдивые, даже после того, как Snopes их опровергает. После вмешательства Snopes сообщения, содержавшие сфабрикованные сведения, часто удаляли, но редко удавалось сделать это достаточно быстро, чтобы остановить распространение фейка.
Другие исследователи искали причины такого каскадного распространения слухов. Когда они сравнивали конспирологические теории с постами на другие темы, выяснилось, что первые имеют куда больший охват. Это создает дополнительные сложности, если надо опровергнуть некорректное утверждение. Интуитивная догадка Джонатана Свифта полностью подтвердилась. Люди, которые вычищают чушь, находятся в куда более невыгодном положении, чем те, кто ее производит.
У тех, кто говорит правду, есть и другая проблема. Способы получения и распространения информации постоянно изменяются. За семьдесят пять лет мы перешли от газет к новостным лентам, от программы Face the Nation[17]17
Face the Nation – новостная передача американской телекомпании CBS News, выпускающаяся с 1954 года. Прим. ред.
[Закрыть] к Facebook◆, от разговоров у костра к жгучим твитам в четыре утра. Новые медиа стали плодотворной почвой для псевдопроблем, дезинформации, чуши и фейковых новостей. В следующей главе мы рассмотрим, как и почему это произошло.
Глава 2. Источники, истории и недостоверная информация
Если бы в 1990 году нам сказали, что к 2020 году почти половина жителей планеты будет носить с собой устройство размером с портмоне – то есть смартфон, – с помощью которого можно моментально проверить любой факт на свете, мы бы предположили, что чуши настанет конец. Как можно одурачить человека, который способен легко, быстро и бесплатно подтвердить или опровергнуть ваши слова?
Но очевидно, что у людей нет ни времени, ни желания использовать смартфоны подобным образом. Вместо этого гаджеты стали очередным инструментом распространения чуши. С одной стороны, вы можете спокойно вести застольную беседу, не опасаясь, что ваши слова станут проверять по тридцать раз за обед. С другой стороны, чушь расходится почти беспрепятственно.
Инновационные технологии не избавили нас от брехни – они только усугубили проблему. В этой главе мы разберемся, как это произошло. Если коротко, то появление интернета изменило процесс создания и поиска информации и обмена ею. И хотя цифровая революция принесла нам немало пользы, у нее есть и серьезные отрицательные стороны. Освещение новостей стало куда более односторонним. Повсюду дезинформация, недостоверные сведения и фейковые новости. Рассмотрим все эти темы по очереди.
БОРДЕЛЬ ПЕЧАТНОЙ ПРЕССЫ
Тому, кто пытается остановить поступь революции информационных технологий, можно только посочувствовать. Филиппо де Страта – монах и переписчик рукописей – пережил такую революцию. В 1474 году он обличал последствия изобретения печатного станка. Печатники, заявлял де Страта, «за гроши бессовестно печатают тексты, которые могут воспламенить впечатлительную молодежь, в то время как честный писатель умирает от голода». Из-за использования печатного станка стоимость производства существенно снизилась. Косвенным образом это привело к снижению ценности и авторитета текста. Когда книги делались вручную, только аристократия и церковь могли заказать изготовление нового экземпляра хорошо обученным переписчикам, таким как де Страта. Высокая стоимость их работы оказывалась своеобразным фильтром. Спрос на сугубо развлекательные книги был невелик. В основном создавались новые экземпляры Библии и другие творения большой важности. Массовое производство печатной продукции стало каналом, через который на рынок начали выплескиваться менее серьезные произведения. В публичных выступлениях Филиппо де Страта возмущался тем, что «бордель печатного станка» подтолкнет к дешевым, похабным развлечениям, – возможно, даже к чтению Овидия. На самом деле он, наверное, больше тревожился о том, чтобы сохранить свое рабочее место.
Не он один волновался из-за избытка ерунды, способной затмить важную информацию. Пионеры систематизации человеческих знаний, такие как Конрад Геснер[18]18
Конрад Геснер (1516–1565) – швейцарский ученый-энциклопедист, одним из первых попытавшийся систематизировать накопленные человечеством сведения о животных и растениях. Наиболее известен своим пятитомным трудом Historiae animalium («История животных»). Прим. ред.
[Закрыть] в XVI веке и Адриан Байе[19]19
Адриан Байе (1649–1706) – французский ученый и критик, сейчас более известен как биограф Рене Декарта. Прим. ред.
[Закрыть] в XVII веке, считали, что печать уничтожит образование, потому что читатели будут подавлены открывшимся разнообразием информации. Они ошибались. Мы можем оглянуться на несколько веков назад и убедиться, что изобретение Гутенберга принесло больше пользы, чем вреда. Печатный станок, позже в сочетании с публичными библиотеками, демократизировал мир письменности. Вот как описал эту перемену в 1500 году немецкий писатель Себастьян Брант:
«В наши дни… появилось невероятное число книг. Книгу, которая когда-то принадлежала только богатым, а то и одним королям, теперь можно увидеть под крышей бедняков… Сегодня нет ничего такого, чего наши дети… не могли бы узнать».
И все же Филиппо де Страта был прав в том, что падение стоимости распространения информации приводит к изменениям как в природе доступной информации, так и в том, как люди взаимодействуют с этой информацией[20]20
Эрш Сатмари и Джон Мейнард Смит в своей книге 1995 года «Основные переходы в эволюции» отмечали сходное явление, говоря о живых системах. Их идея биологического перехода в использовании информации помогла нам в работе над этой главой. Прим. авт.
[Закрыть].
Примерно спустя пятьсот лет после того, как Филиппо де Страта забил тревогу по поводу печатного станка, ему вторил социолог Нил Постман[21]21
Нил Постман (1931–2003) – американский писатель, педагог, теоретик медиа и критик культуры. Постман был гуманистом и считал, что «новые технологии никогда не смогут заменить человеческие ценности». Прим. ред.
[Закрыть]:
«Изобретение новых и разнообразных средств коммуникации дало голос и аудиторию многим людям, чье мнение в противном случае не было бы услышано, тем, кто на самом деле мало что может предложить вниманию публики, кроме словесных экскрементов».
Если бы мы хотели осудить блоги, форумы в интернете и социальные медиаплатформы, то вряд ли смогли бы выразиться лучше. Но Постман не имел в виду социальные медиа и даже интернет. Он высказался полвека назад. В лекции 1969 года он сокрушался на тему примитивных телепередач, бессодержательных статей в газетах и журналах и в целом по поводу поверхностности массмедиа. Он утверждал, что подобный стиль подачи отвлекает потребителей от по-настоящему важного и эти помехи сами по себе могут быть формой дезинформации. Если религия – это опиум для народа, то сериалы «Пляж» и «Остров искушений»[22]22
«Пляж» (англ. Jersey Shore) – американское реалити-шоу, которое показывало жизнь восьми участников шоу в загородном доме. «Остров искушений» (англ. Temptation Island) – американское телевизионное реалити-шоу, в котором зрители наблюдали за жизнью нескольких пар, согласившихся проверить прочность своих отношений. Прим. ред.
[Закрыть] – это тюбики клея, откуда массы втягивают едкие пары.
После лекции Постмана мы пережили еще одну революцию. Интернет изменил то, как мы создаем, распространяем и потребляем информацию. Он повлиял на то, как мы проводим исследования, узнаем о текущих событиях, общаемся со знакомыми, развлекаемся и даже думаем. Но почему же интернет еще и породил беспрецедентную пандемию чуши?
Давайте начнем с создания информации. В 1980-х годах печать требовала денег, и немалых. Типографский способ обходился дорого, текст нужно было подготовить загодя, а чтобы его распространить, требовалось буквально передать экземпляры изданий в руки читателей. Сегодня любой человек, имеющий персональный компьютер и соединение с интернетом, может создать профессионально выглядящий документ и делиться им со всем миром бесплатно. И все это не вылезая из пижамы.
Интернет обещал сделать информацию всеобщей, позволить бесчисленным новым голосам влиться в мировой разговор. Представители маргинализированных групп, которым раньше могло не хватать денег или социального капитала, чтобы опубликовать и распространить свои работы, теперь обретают голоса. Одновременно новые технологии охватывают всевозможные интересы и позволяют объединяться вокруг самых редких увлечений. Вы хотите сконструировать собственную Каллиопу? Изучить мультфильм «Скуби-Ду» с точки зрения критической теории? Научиться играть в кости, как герои «Кентерберийских рассказов»? Интернет вам в помощь.
Но у этой демократизации есть и темная сторона. Благодаря вирусному распространению в социальных сетях начинающие авторы могут получить столь же широкую аудиторию, как и профессиональные журналисты. Но отличия в качестве подачи информации могут быть разительными. Типичный пользователь интернета не обучен, да и не имеет стимула излагать беспристрастно. У нас появился доступ к куда большему объему информации, но она куда менее достоверна.
До интернета массмедиа заполняли наши гостиные далекими голосами. Но эти голоса были нам знакомы. Мы слушали Эда Марроу[23]23
Эдвард Марроу (1908–1965) – известный американский теле– и радиожурналист. Некоторые историки считают Марроу одной из крупнейших фигур в истории журналистики, его репортажи всегда отличались искренностью и честностью. Прим. ред.
[Закрыть], мы читали, что пишут известные газетные колумнисты, мы смотрели на Уолтера Кронкайта[24]24
Уолтер Кронкайт (1916–2009) – американский тележурналист и телеведущий. Наибольшую известность получил как бессменный ведущий вечернего выпуска новостей CBS на протяжении девятнадцати лет, с 1962 по 1981 год. В эти же годы Кронкайт, согласно опросам общественного мнения, был человеком, которому американцы доверяли больше всего. Прим. ред.
[Закрыть], «самого надежного человека в Америке», и погружались в вымышленные миры, созданные знаменитыми авторами. В сегодняшнем мире социальных медиа друзья угощают нас приторными похвалами своим новым возлюбленным, квадратными снимками своих перекусов – из органических и местных продуктов – и утомительным перечислением спортивных, творческих или учебных достижений их детей. Наши дома заполняются и голосами незнакомцев, часто анонимными голосами, которыми друзья решили с нами поделиться. Мы не знаем этих людей. Они редко пишут с тем же вниманием к фактам, которое можно ожидать от коммерческого СМИ. А некоторые из этих «авторов» и вовсе чьи-то агенты влияния или компьютерные программы, распространяющие дезинформацию по заказу корпораций или зарубежных властей.
Раньше, когда новости напоминали ручей, мы могли эффективно оценить поступающую информацию. Но теперь на нас надвигается лавина. Пока мы писали эту главу, у нас было открыто по несколько окон браузера. А в каждом окне – около десятка вкладок. И в каждой вкладке – новостной репортаж, журнальная статья, пост в блоге или другой источник информации, к которому мы хотели бы вернуться, но уже никогда не вернемся. Даже если бы мы специально ничего не искали, истории и отрывки новостей мелькают в лентах наших социальных сетей быстрее, чем мы успеваем их изучать. Поскольку поток информации так велик, а фильтров так мало, нам вспоминается ученик чародея: ошеломленный, выбившийся из сил, теряющий волю, необходимую для борьбы с течением, которое становится быстрее с каждым минувшим часом[25]25
Имеется в виду диснеевский мультфильм 1940 года «Фантазия», эпизод «Ученик чародея», основанный на поэме Гёте. Микки-Маус, ленивый ученик волшебника, оживляет метлу, чтобы она носила за него воду. Метла не останавливается и начинает заливать водой дом, Микки рубит ее на щепки, но каждая превращается в новую метлу и все они продолжают носить воду. Прим. пер.
[Закрыть].
НЕПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ ПРАВДЫ БЕЗ ПРИКРАС
Филиппо де Страта боялся, что труды Овидия могут потеснить Библию. Мы боимся, что бессмысленные списки, тесты, мемы и сплетни о звездах, процветающие в социальных сетях, могут вытеснить вдумчивый анализ того рода, что вы видите в The New York Times или The Wall Street Journal. Каждое поколение убеждено, что лень потомков приведет к культурному и интеллектуальному спаду. Возможно, мы ретрограды, присоединившиеся к стенаниям, которым уже тысяча лет, но настала наша очередь, так что мы не собираемся упустить свой шанс поворчать.
До интернета газеты и журналы зарабатывали с помощью подписок[26]26
Существенную долю выручки газетам и журналам всегда приносила реклама, но доход от нее зависел от масштаба подписной базы, так что издателям опять-таки необходимо было ее наращивать. Прим. авт.
[Закрыть]. Подписавшись на периодическое издание, вы вступали в долгосрочные отношения. Вас волновало качество информации, предлагаемой источником, ее точность и то, имеет ли она отношение к вашей повседневной жизни. Чтобы привлечь и сохранить подписчиков, издатели предлагали им свежую и хорошо отобранную информацию.
Экономика интернета зависит от кликов. Когда вы щелкаете ссылку и переходите на страницу, ваш клик приносит владельцу сайта доход от рекламы. Интернет-ресурс далеко не всегда нуждается в долгосрочных отношениях с вами. Страницы устроены так, чтобы вызвать у вас желание пойти по ссылке прямо сейчас. Не так важно, чтобы информация была точной, – главное, чтобы она разжигала интерес. Ссылка должна бросаться в глаза и притягивать вас. Интернет-издатели больше не ищут Вудворда и Бернстайна[27]27
Роберт Вудворд и Карл Бернстайн – журналисты газеты The Washington Post, расследования которых вошли в историю как «Уотергейтский скандал» и вынудили 37-го президента США Ричарда Никсона подать в отставку. Прим. ред.
[Закрыть]. Им нужны «Семь кошек, похожих на диснеевских принцесс», «Восемь сумасшедших рецептов, которые скрывает ваш личный тренер», «Девять никогда ранее не публиковавшихся фото Элвиса, найденных на чердаке пенсионерки» и «Десять способов, с помощью которых эксперты распознают чушь в данных».
Издатели генерируют этот бред, потому что мы по нему кликаем. Мы можем льстить себе, думая, что нам важнее качественные источники информации, предлагающие глубокий анализ. Но обычно, когда перед нами возникает соблазн щелкнуть по информационному эквиваленту пустых калорий, ментальный фастфуд выигрывает.
Вы могли обратить внимание, как этот тренд проявляется в заголовках. Именно они привлекают наше внимание. В социальных медиа, где многие пользователи никогда не идут дальше заголовка, это важнейший источник информации. Один сатирический сайт опубликовал статью под названием «70 % пользователей Facebook◆ читают только заголовки, прежде чем комментировать». Сама статья начиналась с того, что большинство людей не изучают статьи, прежде чем поделиться ими в социальных сетях. После пары предложений был вставлен стандартный шаблон Lorem ipsum dolor… (это текст, которым обычно заполняют макеты интернет-страниц). В социальных сетях статьей поделились десятки тысяч раз, и мы не знаем, сколько людей из тех, кто это сделал, оценили юмор ситуации.
Заголовки, которые пишут редакторы, а не журналисты, нередко не вполне согласуются с содержанием статей. Но, например, в пределах одного выпуска The New York Times статьи не соревнуются друг с другом за ваше внимание. Газета пытается сформировать набор историй так, чтобы они все вместе были как можно более ценными. Медиа, зависящие от кликов, с другой стороны, устраивают гонку заголовков. На сайтах социальных медиа и в новостных лентах соседствуют заголовки конкурирующих изданий. Читатели редко читают всё, что видят, ведь доступной информации просто слишком много. Они выбирают самую заманчивую или дразнящую формулировку.
Как победить в гонке кричащих заголовков? С помощью сенсационности. Таблоиды давно используют сенсационные заголовки, чтобы привлекать внимание к газетам, стоящим на полке киоска, но солидные подписные издания, как правило, избегали этой практики. Однако сенсационность не единственный способ. Предприниматель Стив Райсон изучил 100 миллионов статей, опубликованных в 2017 году, чтобы выяснить, какие фразы чаще всего встречались в самых популярных из них. Вы удивитесь! Если, конечно, в последние года два не провели в интернете хотя бы пару минут.
Исследование показало, что самые успешные заголовки не излагают факты, а сулят эмоциональный опыт. Самая распространенная конструкция в кликабельных заголовках Facebook◆, которая встречается почти в два раза чаще второй по популярности, – это «нечто… вызовет у вас такую-то реакцию». Например: «Это разобьет вам сердце», «Вы влюбитесь», «Вы не сможете оторваться» или «Это заставит вас ахнуть от изумления». Подобная конструкция также крайне востребована и в Twitter. В список самых популярных выражений также вошли: «заставит расплакаться», «побегут мурашки» и «растопит ваше сердце». Никакой интеллектуальный опыт не может с этим соперничать. Остановимся на секунду и подумаем о том, какой серьезный сдвиг произошел. Можете ли вы вообразить, чтобы The New York Times или ваша местная газета взывала к тому, как вы будете себя чувствовать после каждой истории, а не к тому, о чем на самом деле написано в статьях?
Когда-то целью заголовка было кратко передать суть истории. «Снайпер убил Кеннеди, когда тот проезжал по Далласу на машине». «Джонсон принес присягу в самолете». «Человек ступил на Луну. Астронавты сели на лунную поверхность, собрали камни и установили флаг». «Восточная Германия открывает границы, позволяя гражданам свободно выезжать на Запад».
Самые популярные фразы из заголовков
В случае с рекламой, зависящей от кликов, если заголовок расскажет слишком много, у человека вообще не будет причин переходить по ссылке. Сегодня заголовки бьются в конвульсиях, лишь бы не выдать вам суть истории. Обычно те из них, что одновременно представляют собой ссылки, используются интернет-медиа, но и традиционные медиа также вступают в игру. «Каждый пятый представитель этой профессии имеет серьезные проблемы с алкоголем», – заявляет The Washington Post. «Как избежать ведущей причины смертности в Соединенных Штатах», – обещает рассказать CNN. «Когда-то туры в Исландию были самым горячим направлением. Что произошло?» – задается вопросом USA Today. (Чтобы вас не мучила неизвестность, подскажем ответы: юристы; не попадайте в автомобильные аварии; этого никто не знает.)
Заголовки также заманивают нас, делая вид, что история нас касается. В мире социальных медиа новости – это двусторонняя дорога, на которой все одновременно и производители, и потребители. Пока мы писали этот раздел, в новостных лентах проскочили следующие заголовки:
• «Люди в шоке от фотографии, которая доказывает, что Амелия Эрхарт пережила крушение самолета» (Buzzfeed);
• «“Это настоящая бомба”, – пишут в Twitter об арестах ФБР в NCAA» (IndyStar);
• «McDonald’s изобрел “картошковилки”, и в интернете все только их и обсуждают» (HuffPost).
То, что мы говорим, становится интереснее происходящего. Но вся эта милота и блестки не просто делают общественный диалог глупее. Они прокладывают дорогу чуши. Неприкрашенная правда стала недостаточно хороша. Правдивая информация неконкурентоспособна на этом новом рынке.
ПРИСТРАСТНОСТЬ, ПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ И ПОЛЯРИЗАЦИЯ
Так же как изобретение печатного станка дало нам более богатый выбор книг, появление кабельного телевидения позволило людям выбирать те каналы информации, которые были ближе их взглядам. До 1987 года «Доктрина справедливости» Федеральной комиссии связи США (FCC) требовала соблюдать баланс в освещении противоречивых тем в программах новостей. Но она была отменена при президенте Рональде Рейгане. Подстегиваемые зарождением 24-часового новостного цикла, кабельные новостные телеканалы начали процветать и специализироваться на определенных политических пристрастиях. Последние двадцать лет ведущие новостные медиа в США двигались ко все более одностороннему изложению фактов. На графике ниже можно увидеть, как разошлись идеологические позиции трех ведущих кабельных новостных каналов, судя по записям их программ.
В онлайн-режиме всё еще хуже. Даже ведущие новостные издания подают информацию не беспристрастно. Мы попадаем в изолированные эхокамеры. А такие издатели, как Breitbart News Network или The Other 98 %, заходят еще дальше, публикуя новости, которые можно назвать суперпристрастными. Их истории могут основываться и на фактах, но они настолько тщательно пропущены сквозь идеологическое сито, что часто включают существенные элементы неправды.
Издатели выдают на поток односторонние и сверхпристрастные статьи, потому что они окупаются. Социальные медиа предпочитают идеологизированные публикации. Ими делятся чаще, чем нейтральными новостями, а еще люди чаще переходят по таким ссылкам. Обострение политических противоречий превратилось в прибыльный бизнес.
Профессор Массачусетского технологического института Джуди Донат заметила, что, когда люди говорят о других вещах, они часто говорят о себе. Например, я захожу на Facebook◆ и делюсь лживой – и даже абсурдной – теорией, согласно которой инверсионные следы самолетов – это потоки химических веществ, нарушающих работу желез внутренней секреции. Их разбрызгивают коварные либералы, чтобы снизить уровень тестостерона у американской молодежи. Я не столько заинтересован в том, чтобы вы поверили моему мнению, сколько желаю продемонстрировать мои политические убеждения. Поделившись такой статьей, я подаю знак, что принадлежу к тем, кто верит конспирологическим теориям и не доверяет «либеральной повестке» в Америке. И если моя цель в этом, то мне не важно, правдива или лжива история. Возможно, я ее и не читал, и для меня не имеет значения, читаете ли ее вы, но я хочу, чтобы вы знали: я состою в братстве любителей шапочек из фольги.
Сигнал и есть сообщение. Если я поделюсь историей о том, что налоговые органы расследуют сделки Дональда Трампа, совершенные до выборов 2016 года, то мои политические пристрастия будут неясны. Но если я выберу текст о том, как тот продал памятник Вашингтону русским олигархам, сразу станет ясно, что я ненавижу Трампа. И что я настолько лоялен к своей группе, что способен подавить подозрительность, читая истории о его злодеяниях.
Вывод профессора Донат следует из более общей области знаний, которую изучает теория коммуникации. Мы часто думаем о коммуникации лишь как о передаче информации от отправителя получателю. Но при этом мы игнорируем ее второй, более широкий, аспект, который раскрывает смысл латинского глагола communicare – «делать общим, совместным».
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
