Текст книги "Перешагнуть через пропасть. Гедонистическая инженерия против уныния, одиночества и разобщенности"

Этот прием тоже разработали фридайверы, чтобы потреблять во время погружения как можно меньше кислорода, однако он прекрасно работает, когда стоишь в пробке, собираешься выступить на публике или очутился среди расшалившихся детей. Помните, что гласит народная мудрость: если разозлился, подыши как следует, прежде чем ответить! Это народная версия того же самого приема. А если при этом расфокусировать взгляд, дышать через нос и что-то напевать, это лишь нарастит на этот каркас немного научности.

Холотропное дыхание

Итак, мы получили самое общее представление о химии дыхания. Теперь посмотрим, как можно воспользоваться свойствами этих газов. Меняя темп, объем и глубину вдохов и выдохов, мы можем менять соотношение кислорода, азота и углекислого газа и добиваться поразительных эффектов. Субъективно это может ощущаться по-разному – от глубокого расслабления до обострения внимания и даже транса.

Несмотря на великое многообразие сложных названий и описаний разных техник, все дыхательные практики можно разбить на три категории: газ, тормоз и руль.

Газ. Так мы будем называть дыхательные практики, цель которых – придать энергии и «взбодрить» нервную систему. Вспомните, как пловец перед олимпийскими соревнованиями пыхтит, отдувается и крутит руками, прежде чем ступить на край бассейна, или как альпинист вытягивает губы трубочкой, чтобы оптимизировать воздухообмен в легких на пути к вершине Эвереста.

Тормоз. Это упражнения, призванные снизить стресс или «успокоить» нервную систему. Вспомните, как актер, охваченный боязнью сцены, делает медленный вдох-выдох, прежде чем выйти к публике, или как фридайверы практикуют вагусное дыхание, о котором мы только что говорили.

Руль. Цель этих приемов – изменить сознание, прийти из обычного бодрствования в более медитативное, созерцательное или шаманское состояние. Представьте себе, как крийя-йог поочередно дышит то одной, то другой ноздрей и при этом поет мантру, или вспомните любое занятие по трансцендентной дыхательной гимнастике.

О механике газа и тормоза мы уже немного поговорили. А теперь подробно рассмотрим рулевое управление, а затем посмотрим, как сочетать эти три практики для достижения предельной полноты опыта.

Одним из первопроходцев трансцендентной работы с дыханием в наши дни стал чешский психиатр Станислав Гроф, правда, он занялся ей не по доброй воле, а по необходимости. Когда в 1968 году правительство запретило использовать ЛСД в медицинских исследованиях, Гроф, который работал тогда в Университете Джонса Хопкинса, был вынужден искать легальную замену, которая давала бы такое же мощное сочетание целительного воздействия с опытом изменения состояния сознания. После некоторых экспериментов Гроф открыл так называемое холотропное дыхание (буквально «способствующее движению к целостности») – технику быстрого дыхания, которая строится все на том же упражнении со свечками на торте для достижения гипервентиляции легких, которое мы только что проделали, только заниматься этим нужно три часа подряд[172]172
  Гроф, С., Гроф, К. «Холотропное дыхание». – М., «Ганга», 2013.


[Закрыть]. К этому приему Гроф добавил стимулирующую музыку, чтобы ускорить эффект. От этого длительного избыточного дыхания в участках мозга, отвечающих за обработку зрительных образов, проприоцепцию и память, запускаются особые химические процессы. Иногда такое упражнение разрывает у человека связь с «настройками по умолчанию», что может привести к опыту «смерти эго», за которым следует погружение в экстраординарные катартические состояния сознания. Исследования показали, что холотропное дыхание улучшало состояние некоторых больных шизофренией или маниакально-депрессивным психозом, невосприимчивых к другим видам терапии.

Если вы хотите попробовать простую версию дыхательной гимнастики, изменяющей сознание, и у вас нет никаких медицинских или психологических противопоказаний, прежде всего найдите партнера, который понаблюдает за вами (ситтера). Лягте на пол в тихом удобном месте. Поставьте таймер на час. Найдите хорошие наушники и маску для глаз, чтобы усилить впечатление, и поставьте музыку, которая пробуждает в вас яркие воспоминания. Сделайте ее погромче, но не настолько, чтобы было неприятно ушам. Дышите как можно быстрее, как можно глубже и как можно дольше. Посмотрите, что получится.

Когда начнется ощелачивание, вы, вероятно, ощутите алкалозное покалывание и подергивания, о которых мы уже говорили. Возможно, вы впадете в полусонное состояние – или ощутите нечто более интенсивное и осмысленное. Так или иначе, лежите и наблюдайте – пусть все это приходит и уходит.

Если вам покажется, что ничего особенного не происходит, нажмите на газ – подышите еще глубже и чаще, чтобы ускорить процесс. Если происходит слишком много, нажмите на тормоз – снизьте темп. Попробуйте другую музыку с другой громкостью, чтобы изменить субъективное восприятие. Когда сессия завершится, прислушайтесь ко всему организму, отметьте, как и что вы ощущаете. Если у вас возникнут какие-то мысли или вас посетит откровение, запишите все на бумагу или диктофон или обсудите с ситтером.

Гроф проводил такие сессии несколько десятков лет, записал отчеты тысяч участников и отметил интересную закономерность. В противоположность участникам знаменитого эксперимента в Страстную пятницу в Гарварде, когда слушатели духовной семинарии испытывали от псилоцибиновых грибов те же самые ощущения, что и при религиозном экстазе, участники исследований холотропного дыхания рассказывали о таких же мощных изменениях сознания, как и те, которые Гроф отмечал, когда изучал ЛСД-терапию. Та же трансцендентность безо всяких веществ.

Патанджали, основатель современной йоги, говорил: «Дыхание – это пуповина, связывающая нас со Вселенной!» Как только вы усвоите азы газа, тормоза и руления, дыхательные практики унесут вас куда захотите – в бесконечность и даже дальше.

(Станислав Гроф сейчас консультирует одно исследование в рамках проекта Flow Genome Project под эгидой, в частности, Университета Джонса Хопкинса. Цель работы – доказать, что холотропное дыхание помогает ветеранам горячих точек с ПТСР, устойчивым к терапии, если применять его по протоколам Междисциплинарной ассоциации психоделических исследований для той же выборки, только с использованием дыхательных практик вместо экстази. Подробнее об этом исследовании можно прочитать по ссылке https://www.recapturetherapture.com/ptsd).

Пульмонавты

Несколько лет назад я был на Багамских островах и оказался в одной лодке с тренером чемпионов мира по фридайвингу Кирком Крэком. Он не только воспитал чемпионов мира Мэнди-Рэй Крикшенк и Мартина Степанека, но и помогал Тому Крузу подготовиться к подводным съемкам в фильме «Миссия невыполнима», консультировал гольфиста Тайгера Вудса и тренировал фокусника Дэвида Блейна, когда тот поставил рекорд по продолжительности задержки дыхания на «Шоу Опры Уинфри». А в тот день Кирк проводил с нами серию тренировок по подготовке к фридайвингу – подводному плаванию без кислородных баллонов. Мы надели гидрокостюмы, нас объединили в пары, и мы учились сначала основам вагусного дыхания (выдох – десять секунд, задержка – две секунды, вдох – четыре секунды), а потом проделали гипервентиляцию 50 раз. Потом мы должны были полностью расслабиться, задержать дыхание и полежать так в воде лицом вниз. Каждые две минуты нам нужно было подавать сигнал партнеру, чтобы показать, что мы в ясном сознании, а партнер тем временем засекал время секундомером.

Кругом царило невероятное спокойствие. Когда плаваешь, опустив лицо в воду, запускается общий для млекопитающих нырятельный рефлекс, который еще сильнее снижает частоту сердечных сокращений (а с ней и скорость сжигания кислорода) и сгоняет кровь с периферии к центру. Словно в материнской утробе. Никаких мыслей, одни ощущения. Шли минуты – две, три, четыре.

Любое напряжение мышц сжигает кислород, учил Крэк, поэтому мы расслаблялись, а потом расслаблялись еще сильнее. Небольшое невольное желание вдохнуть легко преодолимо. Пять минут, пять с половиной. Шесть. Еще дольше.

Когда мы наконец подняли головы, чувство было такое, словно не прошло ни секунды, а может быть, прошли часы. Трудно сказать. Но я был совершенно уверен, что в моей жизни не было ничего более похожего на полную медитацию.

У меня никогда не получалось сидеть на подушке и пытаться не думать, о чем ты думаешь. А вот дайте мне весло и пустите погрести, вручите лыжные палки и отправьте вперед по лыжне, посадите на велосипед и позвольте спокойно покрутить педали – и у меня появится гораздо больше шансов на осознанную осознанность. Чтобы отключить голову, мне всегда нужно включить тело.

Однако задержка дыхания при фридайвинге обеспечила мне весь список необходимого для состояния потока: обостренное ощущение собственного тела, высокие ставки и богатое окружение. Идеальный способ вызвать чувство восхитительной легкости в теле и уме.

Мы по очереди тренировались задерживать дыхание как можно дольше, а Крэк рассказывал нам разные истории – об исторических рекордных погружениях и о том, как он тренировал знаменитостей. В частности, он рассказал, как иллюзионист Дэвид Блейн готовился к рекорду по задержке дыхания на «Шоу Опры Уинфри»:

– Рекорд статического апноэ без поддержки – 8 минут и 58 секунд. Но с «газовой поддержкой» получается в два с лишним раза больше.

Блейн тренировался задерживать дыхание несколько месяцев, прежде чем пойти на рекорд, постился, чтобы желудок был абсолютно пустым, и практиковал «упаковку легких», когда в уже полные легкие накачивают еще литр воздуха. Но залогом успеха оказалось дыхание чистым кислородом в течение 23 минут перед погружением. Когда Блейн забрался в гигантский плексигласовый резервуар в Линкольн-центре на Манхэттене и погрузился в воду, ему удалось доить свои перенасыщенные кислородом эритроциты и не дышать 17 минут 4 секунды – новый мировой рекорд.

Когда Крэк во время своего рассказа небрежно упомянул о «газовой поддержке» дыхательных практик, я невольно задумался. Если мое простое упражнение по задержке дыхания на несколько минут оказалось едва ли не самым простым путем к успокоению сознания в моей жизни, что же будет, если усилить это ощущение? Если удвоить и даже утроить время, которое проводишь в пустоте безмыслия?

И хотя я глубоко уважаю фридайверов, их медитация – это экстремальный спорт, не прощающий ошибок. Нередко погибают даже лучшие. Но, может быть, существует разновидность фридайвинга, доступная более широкому кругу простых смертных? Может быть, нам удастся взять строительный материал фридайвинга – умение замедлять частоту сердечных сокращений, выгонять из легких углекислый газ, перенасыщать кислородом и «паковать» легкие, задерживать дыхание и погружаться в свои ощущения, – только проделывать все это на твердой земле?

Сразу по возвращении из той поездки я принялся за исследования. Мы уже отмечали, что все изменения в дыхании сводятся к колебаниям соотношения трех атмосферных газов. Пример Дэвида Блейна показывает, к каким ярким результатам приводит перенасыщение легких и эритроцитов кислородом. А как же остальные два – углекислый газ и окись азота? Чего мы добьемся, если изменим их долю?

Если фридайверы – это пульмонавты-минималисты (пульмонавт – это буквально «навигатор дыхания»), обходящиеся маской и ластами, то их двоюродные братья аквалангисты – максималисты, знающие, как составить смесь газов на любой случай. При особенно глубоких и долгих погружениях с аквалангом две самые большие проблемы для дайвера – это азотный наркоз, «глубинное опьянение», вызванное вдыханием этого газа под давлением, и кессонная болезнь, возникающая при слишком быстром подъеме.

Повысь долю кислорода в баллоне – и сможешь подниматься на поверхность быстрее, не рискуя кессонной болезнью. Такая смесь называется гипероксической (то есть с избытком кислорода). Снизь долю азота, заменив его инертным газом, например гелием или водородом, и снизишь вероятность глубинного опьянения.

Азотный наркоз, который иногда романтически называют «глубинный восторг», – коварный враг. Поначалу он притворяется спокойствием, уверенностью в себе, даже эйфорией. Те, кто обожает погружения, словно бы лишний раз убеждаются, что игра стоит свеч. Только сейчас все не так, и ты рискуешь погибнуть. Дайверы называют это «эффект мартини», и у них есть непреложное правило: каждые 10 метров ниже 20 метров – это все равно что выпить крепкий коктейль. Чем глубже погружаешься, тем сильнее пьянеешь. И вот-вот забудешь технику безопасности и все протоколы, и может произойти несчастный случай, а то и что похуже. Но если знать симптомы и обратить на них внимание, можно держать их под контролем и вернуться к поверхности, где они пройдут сами собой.

Именно поэтому дайверы иногда тренируются на суше, заменяя азот веселящим газом – закисью азота. Если вдыхать смесь кислорода с закисью азота (примерно такой пользуются стоматологи), можно натренироваться владеть собой, даже когда находишься под действием дурмана и теряешь ориентацию. Этот газ, близкий родственник окиси азота, позволит отчасти ощутить восторг безо всяких опасностей, таящихся в глубинах. Специфическая нейрохимия этого явления настолько интересна, что мы еще вернемся к ней ближе к концу главы.

Аквалангисты сумели избавиться от побочных эффектов вдыхания кислорода и азота под давлением, изменив соотношение компонентов газовой смеси в своих баллонах. А что же углекислый газ? Я всегда считал, что СО₂ – это, в сущности, отходы нашего дыхания, которые лучше минимизировать, чтобы извлекать больше пользы из каждого вздоха. А потом я узнал об исследованиях советского ученого Константина Бутейко, который повышал уровень СО₂, чтобы повысить доступность кислорода в крови[173]173
  “History of the Buteyko Method – Dr. Konstantin Pavlovich Buteyko.” Buteyko Clinic. https://buteykoclinic.com/about-dr-buteyko/; «История научного открытия. Некоторые научные работы К.П. Бутейко». Клиника Бутейко, Москва, http://www.buteykomoscow.ru/metod_buteyko_istoriya/istoriya_nauchnogo_otkrytiya/.


[Закрыть]. Бутейко искал «зону Златовласки» – количество СО₂, которого как раз хватает для оптимального здоровья и работоспособности. Вот почему, когда у человека паническая атака и гипервентиляция, ему дают бумажный пакет, чтобы подышать в него. Это помогает восстановить баланс СО₂ в крови и возвращает общее равновесие. Кроме того, именно поэтому очень глубокое дыхание «животом», как рекомендуют йоги, может оказаться вредным: из-за него тоже может наступить гипервентиляция, когда выдыхаешь слишком много СО₂ и из-за этого парадоксальным образом снижаешь уровень доступного кислорода.

А что будет, если выйти далеко за пределы зоны Златовласки? Мы знаем, что гипервентиляция выгоняет из организма СО₂ и вызывает сдвиг в сторону ощелачивания крови наряду с потенциальным изменением сознания. А если двинуться в другую сторону? Что будет, если радикально повысить уровень СО₂?

Поначалу мои исследования ничего не дали, но потом я случайно натолкнулся на кое-что любопытное. Доктор Роджер Уолш, профессор Калифорнийского университета в Дэйвисе и один из основателей трансперсональной психологии, прислал мне свою книгу «Высшая мудрость»[174]174
  Walsh, Roger N. Higher Wisdom: Eminent Elders Explore the Continuing Impact of Psychedelics. State University of New York Press, 2005.


[Закрыть]. В ней приведены беседы со многими первыми исследователями психоделики, которые занимались этим в конце 1950-х – начале 1960-х и запечатлели свои истории для грядущих поколений. То было время, когда лучший ЛСД-25 компании Sandoz использовался во всякого рода невообразимых исследованиях, от лечения детской шизофрении в педиатрическом отделении Клиники при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе до обезболивания при онкологических заболеваниях. Нынешний «психоделический ренессанс» – детские забавы по сравнению с первыми экспериментами Станислава Грофа в Венгрии, в ходе которых при зрительной стимуляции стробоскопом (после приема чудовищных доз ЛСД) измерялась гальваническая реакция кожи и снималась электроэнцефалограмма (ЭЭГ). Эти ученые были бесстрашны, любознательны и готовы на все.

Однако мне бросилось в глаза, что в книге постоянно упоминается карбоген, «смесь Медуны»[175]175
  “Ladislas J. Meduna, M.D. 1896–1964.” American Journal of Psychiatry. November 01, 1999. https://ajp.psychiatryonline.org/doi/full/10.1176/ajp.156.11.1807.


[Закрыть]. Этот газ получил название в честь Ласло Медуны, венгерского невропатолога и коллеги Станислава Грофа, и представляет собой смесь углекислого газа и кислорода. Соотношение может быть разным, но чаще всего карбоген состоит из 70 % кислорода и 30 % углекислого газа.

Медуна был одним из первооткрывателей судорожной терапии и начинал с того, что давал этот газ больным шизофренией, чтобы спровоцировать у них развернутый эпилептический припадок, который облегчал их состояние. Это был респираторный эквивалент электрошоковой терапии. Дай больному подышать карбогеном 70/30, и произойдет кое-что интересное. Хотя кислорода при этом больной получает вдоволь, в три с половиной раза больше, чем в обычном воздухе, он при этом выдыхает в семь с половиной раза больше углекислого газа. То есть, хотя больной получает больше животворящего О₂, чем ему в принципе может понадобиться, мозг хитрым образом вызывает у них обманчивое и отнюдь не приятное острое ощущение близкой смерти от удушья, причем в такой степени, что провоцирует измененное состояние сознания и чувство, что человек покидает свое тело.

Интерес Медуны к применению карбогена как средства противосудорожной терапии ни к чему особенному не привел, а Гроф и другие исследователи психоделической терапии обнаружили, что он помогает при скрининге больных, получающих ЛСД, на «абреакцию», то есть проигрывание полученной в прошлом травмы. В литературе о больных, которые проходили сначала «тест Медуны», а потом «кислотный тест», нередко говорится, что они, по их рассказам, испытывали при вдыхании карбогена более мощные инсайты и прорывы, чем во время последующих сессий с психоделиками.

Тут я задумался. ЛСД – одно из мощнейших психоделических веществ, известных человечеству, и если особый состав воздуха, которым мы дышим, может привести к сопоставимому изменению сознания, пожалуй, стоит рассмотреть это подробнее. Если вызвать кризис, какой провоцирует карбоген, а затем обеспечить экстатическую разрядку при помощи окиси азота, это может привести к перезагрузке тела/разума, имеющей глубочайший смысл, – и всего-то нужно чуть-чуть подправить соотношение атмосферных газов. Теперь мы знаем, чего можно добиться, если менять количество кислорода и углекислого газа; рассмотрим азот и некоторые его производные.

Веселые деньки на Диком Западе

Закись азота – неорганическое газообразное вещество, с незапамятных времен циркулирующее в атмосфере, почве и океанах. Это один из самых интересных членов семьи азотистых соединений. Он совсем мало отличается от инертного азота, составляющего около 80 % воздуха, которым мы дышим, но при этом оказывает совсем иное воздействие на нашу нервную систему. Закись азота успокаивает нервы и снимает боль, но при этом вызывает ощущения гораздо удивительнее (и потенциально гораздо полезнее для медицины), чем большинство веществ из Первого списка – перечня строго контролируемых лекарственных средств.

Современная нейрофизиология позволяет нам понять, почему это вещество так действует. Поэтому наш обзор дыхательных практик и их мощного влияния на наш мозг и организм был бы неполным, если бы мы не обсудили, что будет, если взять два атома азота, соединить с одним атомом кислорода и глубоко вдохнуть.

* * *

14 октября 1833 года газета Albany Argus, выходившая в маленьком городке на севере штата Нью-Йорк, опубликовала любопытное рекламное объявление в четверть листа, оплаченное местным музеем. Объявление приглашало достопочтенных читателей посетить выставку некоего «Доктора Коулта из Нью-Йорка, Лондона и Калькутты» и познакомиться с эффектами «веселящего газа»[176]176
  Metesh, Logan.”How Sam Colt Used Nitrous Oxide to Fund His Firearms Entrepreneurship.” The Truth About Guns. November 1, 2018.


[Закрыть]. Это вещество, говорилось в объявлении, оказывало «поистине поразительное воздействие на нервную систему» – кто-то плясал и смеялся, а кого-то тянуло подраться и побоксировать. Далее потенциальных посетителей заверяли, что доктор К. – «опытный химик, поэтому нет никаких причин бояться вдохнуть загрязненный газ», и что дамы и господа «из самого высшего общества» наслаждались «весьма приятным воздействием» газа «безо всяких последствий для здоровья». Последняя фраза объявления была просто потрясающая: «Те, кто уже подышал газом, будут отделены от почтеннейшей публики сетью, чтобы зрители… пребывали в полной безопасности». За билет просили 25 центов.

Две недели спустя доктор Коулт вышел на сцену перед полным залом. Добровольцы обоего пола робко подходили подышать из его устройства, а потом принимались жарко спорить, сыпать пророчествами и заливаться безудержным смехом. В городе потом только об этом и судачили. И хотя на поверку оказалось, что «Доктор Коулт из Нью-Йорка, Лондона и Калькутты» никакой не «опытный химик», никому не было до этого никакого дела[177]177
  Rasenberger, Jim. Revolver: Sam Colt and the Six-shooter That Changed America. Scribner, 2021.


[Закрыть]. Это был 19-летний парнишка из соседнего Массачусетса. Да и звали его не Коулт, а Кольт. Да-да, это был тот самый Сэмюэль Кольт, которому предстояло стать известнейшим и богатейшим предпринимателем своего времени.

Незадолго до визита в Олбани Кольта выгнали из Амхерстской академии. Его отец, решив, что его непокорному сыну вполне хватит «практического» образования, отдал его в юнги на корабль, маршрут плавания которого включал вышеупомянутые Лондон и Калькутту. Позднее Кольт вспоминал, что его совершенно завораживал штурвал и то, что «как бы его ни крутили, какая-нибудь спица всегда оказывалась вровень с зажимом, при помощи которого штурвал можно было остановить». Это натолкнуло мальчика на мысль снабдить похожим механизмом пистолет, и так появился вращающийся барабан, в который можно было поместить одновременно несколько пуль. Еще в море он вырезал из дерева два прототипа. Но когда Сэмюэль вернулся домой, отец отнесся к его изобретению безо всякого интереса. Сэмюэль понял, что если он хочет выйти со своим изобретением на рынок, придется добывать начальный капитал самостоятельно.

Именно тогда предприимчивый юный изобретатель и придумал себе альтер-эго – доктора Коулта. Потребовалось меньше двух лет гастролей наподобие аншлага в Олбани, чтобы накопить денег на патенты, которым предстояло превратиться в легендарный кольт 45-го калибра. Этот скорострельный пистолет склонил чашу весов в войне техасских рейнджеров с команчами в пользу бледнолицых и прочно утвердился на бедре каждого шерифа, бандита и кавалериста от Дедвуда до Литл-Бигхорна. Так веселящий газ, простое сочетание двух заурядных компонентов, оказывающее интересное воздействие на тех, кто его вдыхал, финансировал создание «пистолета, завоевавшего Дикий Запад».

Однако, как мы вскоре убедимся, история Кольта была отнюдь не самым диковинным сюжетом в биографии закиси азота.

* * *

Экспериментаторы были знакомы с закисью азота задолго до того, как Кольт решил сделать на ней деньги. Этот газ синтезировал еще в 1772 году английский химик Джозеф Пристли[178]178
  Gillman, Mark A. “Mini-Review: A Brief History of Nitrous Oxide (N₂O) Use in Neuropsychiatry.” Current Drug Research Reviews 11, no. 1 (2019): 12–20. doi:10.2174/1874473711666181008163107.


[Закрыть]. Прошло несколько десятилетий, и Джеймс Уатт, которому предстояло прославиться изобретением парового двигателя, изобрел машину для производства «искусственного воздуха»[179]179
  Beddoes, Thomas. Considerations on the Medicinal Use of Factitious Airs and on the Manner of Obtaining Them in Large Quantities. In Two Parts. 1795, p. 13.


[Закрыть]. В 1800 году Гэмфри Дэви опубликовал свой фундаментальный труд «Исследования по химии и философии»[180]180
  Davy, Humphry. Researches, Chemical and Philosophical: Chiefly concerning Nitrous Oxide, or Dephlogisticated Nitrous Air, and Its Respiration. By Humphry Davy, Superintendent of the Medical Pneumatic Institution. Printed for J. Johnson, St. Paul’s Church-Yard. By Biggs and Cottle, Bristol, 1800.


[Закрыть], где вполне обоснованно назвал этот газ потенциальным средством для обезболивания в хирургии и дал ему название, которое впоследствии закрепилось: «веселящий газ».

В первой половине XIX века закись азота была очень популярным развлечением, и в британском высшем обществе устраивали «вечеринки с веселящим газом». Гуляки собирались в загородных поместьях и лондонских особняках, дышали этим колдовским зельем и радовали друг друга озарениями и откровениями. В таких забавах принимали участие и поэты Сэмюэль Тейлор Кольридж и Роберт Саути, и Питер Роджет, создатель «Словаря Роджета», и Томас Веджвуд, сын знаменитого фарфорового фабриканта.

Когда мода на такие вечеринки пересекла Атлантический океан, Сэмюэль Кольт воспользовался случаем заработать. Однако лишь спустя 40 лет после его гастролей в Олбани у закиси азота нашелся достойный сторонник – человек, сумевший увидеть в этом газе не просто способ повеселиться, а инструмент, который позволит сделать самые серьезные открытия.

Уильям Джеймс, психолог из Гарварда, познакомился с закисью азота еще в 70-е годы XIX века и мгновенно понял, какая от нее может быть польза[181]181
  Tymoczko, Dmitri. “The Nitrous Oxide Philosopher.” The Atlantic. May 1996. https://www.theatlantic.com/magazine/archive/1996/05/the-nitrous-oxide-philosopher/376581/.


[Закрыть]. В те времена он страдал тяжелой депрессией, которая едва не стоила ему карьеры и жизни. Джеймс был врачом по образованию, но все больше склонялся к религии и философии и в конце концов стал приверженцем философской школы, известной как «прагматизм». Это мировоззрение опирается на стоическое представление, что универсальных истин и констант не существует, есть лишь рабочие предположения, в той или иной степени применимые на практике. Первые опыты с закисью азота избавили Джеймса от довольно-таки унылого материализма и эмоционального отчаяния. По его собственным словам, он превратился в мистика-рационалиста. «…Я настоятельно рекомендую повторить этот опыт… Для меня, как и для всех остальных, от которых я слышал подобные рассказы, главным впечатлением стало ощущение мощного метафизического просветления, вызывающее сильнейшее волнение. Истина открывается до самых глубин, и глубины эти слепяще очевидны. Разуму открываются все логические связи бытия со всей их тонкостью и эфемерностью, и в нормальном состоянии сознания ничего похожего не испытать»[182]182
  James, William. “Subjective Effects of Nitrous Oxide.” Mind. 1882; Vol 7.


[Закрыть].

Эти откровения оказали на Джеймса такое мощное воздействие, что исследователи четко делят все его труды на «до» и «после веселящего газа». В своей книге «Многообразие религиозного опыта», вышедшей в 1902 году, он признается: «На основании их [экспериментов с веселящим газом] я пришел тогда к такому выводу, – который и до настоящего времени не поколебался в моих глазах, – что наше нормальное или, как мы его называем, разумное сознание представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные формы, существуют рядом с ним, отделенные от него лишь тонкой перегородкой»[183]183
  Пер. В. Малахиевой-Мирович и M. Шик.


[Закрыть],[184]184
  Джеймс У. «Многообразие религиозного опыта». – М.: Наука, 1993.


[Закрыть].

Это убеждение стало катализатором для дальнейшей работы Уильяма Джеймса и сделало его едва ли не величайшим философом Америки. Опыты с закисью азота позволили Джеймсу обогатить гуманитарную науку двумя важнейшими принципами: во-первых, личный опыт всегда ценнее религиозного учения и догмы; во-вторых, нет никакой конкретной абсолютной истины, только множество точек зрения.

Такой мистический плюрализм отличает и наши сегодняшние изыскания, хотя прошло больше 100 лет, а труды Джеймса дают очень соблазнительный ответ на задачу, которую мы пытаемся решить на страницах этой книги, – способ управлять пиковыми переживаниями для вознесения со строчной буквы, но без крена в догму и уверенность. Джеймс просто успел первым.

Эксперименты с веселящим газом оказались невероятно полезны Джеймсу, однако у него возникла одна непреодолимая трудность – ему оказалось сложно удерживать в памяти калейдоскопические озарения. «Едва вернется трезвость, – сокрушался он, – как чувство озарения меркнет, и остается лишь тупо смотреть на разрозненные слова и фразы, как смотришь на мертвенно-белую заснеженную гору, когда только что потухли краски заката, или на черную золу, оставшуюся, когда факел погас»[185]185
  James, William. “Subjective Effects of Nitrous Oxide.” Mind. 1882; Vol 7.


[Закрыть].

Поскольку Джеймс не мог преодолеть эту вековечную пропасть между тем, что ему открывалось, и тем, что удавалось запомнить, и к тому же опасался, что коллеги высмеют его полеты фантазии и сочтут их «ненаучными», он отказался от дальнейшего использования веселящего газа. Остаток дней он посвятил тому, чтобы при помощи логических рассуждений систематизировать все то, что явилось ему в виде откровения.

Джеймс не единственный выдающийся исследователь, которому оказалось трудно запомнить свои открытия. То же самое произошло и с Уинстоном Черчиллем, причем в результате несчастного случая (совершенно буквально). В 1931 году Черчилль прибыл в Нью-Йорк с циклом публичных выступлений и на Пятой авеню попал под автомобиль. Он забыл, что в Америке, в отличие от Великобритании, правостороннее движение, и вышел из такси прямо под подъезжавшую машину. Его срочно доставили в больницу Ленокс-Хилл, где как раз дежурил доктор Чарльз Сэнфорд, один из очень немногих врачей, специализировавшихся в начале 1930-х на анестезиологии. Вероятно, для Черчилля это было первое знакомство с веселящим газом, но точно не последнее, поскольку его впечатления на удивление совпадали с тем, что описывал Уильям Джеймс. «У меня транс, вызванный закисью азота, обычно принимает такую форму: я вижу святилище, захваченное вражескими силами, – рассказывал позднее Черчилль репортеру Daily Mail. – Я вижу абсолютную истину и знаю объяснение всему на свете, но… человеческому разуму такого никак не охватить». А затем он добавил с характерным для него черным юмором: «Передо мной одна за другой разверзаются бездны непереносимой истины. Поэтому я считаю, что транс, вызванный закисью азота, заменяет физическую боль душевной, только и всего»[186]186
  “My New York Misadventure.” International Churchill Society. Autumn 2007. https://winstonchurchill.org/publications/finest-hour/finest-hour-136/my-new-york-misadventure/.


[Закрыть].

Несмотря на публичные признания ученых и государственных деятелей вроде Джеймса и Черчилля, мистерии с участием закиси азота происходили по большей части подпольно. Поскольку все отмечали, что когда дурман проходит, вместе с ним развеиваются и все обретенные знания, большинство наблюдателей считали, что веселящий газ едва ли может послужить инструментом для серьезных исследований. К концу Второй мировой войны веселящий газ прочно занял место заурядного мягкого обезболивающего. И в стоматологических кабинетах, и в родильных палатах, и в приемных докторов этим соединением пользовались, чтобы унять детишек, которым нужно было ставить пломбы, облегчить страдания рожениц и помочь расслабиться больным, которым предстояла хирургическая операция. ВОЗ сочла его настолько полезным, что даже включила в свой «Примерный перечень основных лекарственных средств». «Это лекарственное вещество, успокаивающе действующее на центральную нервную систему, – поясняет ВОЗ и слишком мягко добавляет: – Эффект наступает быстро и довольно приятен, хотя возможно кратковременное возбуждение»[187]187
  Essential Medicines and Health Products Information Portal. https://digicollections.net/medicinedocs/#d/h2929e.


[Закрыть]. С тех пор закись азота играет довольно-таки шизоидную роль: с одной стороны, это безобидное успокоительное, которое дает доктор в белом халате, с другой – средство достичь «кратковременного возбуждения» вроде бы ради развлечения, но рискуя впасть в зависимость. В отчете Global Drug Survey за 2016 год говорится, что из 19 изученных стран чаще всего незаконно применяют веселящий газ в Великобритании[188]188
  “Global Drug Survey.” Global Drug Survey Home Comments. https://www.globaldrugsurvey.com/.


[Закрыть]. В целом закись азота сегодня занимает седьмое место в списке самых популярных легких наркотиков.

В США еженедельник The Village Voice провел расследование деятельности «Азотной мафии»[189]189
  Tucker, John H. “Inside the Nitrous Mafia, an East Coast Hippie-Crack Ring.” The Village Voice. https://www.villagevoice.com/2010/07/06/inside-the-nitrous-mafia-an-east-coast-hippie-crack-ring.


[Закрыть] – банды незаконных торговцев, которые орудовали на черном рынке и разъезжали по музыкальным фестивалям, продавая зрителям на концертах гигантские воздушные шары с «хиппи-крэком». «Это мгновенный прилив чистой эйфории, – говорил рок-фанат Джастин Хеллер корреспонденту Voice, – но длится он всего секунд 30 или минуту, а потом хочется еще». На вопрос, почему он решил во всем этом участвовать, другой энтузиаст ответил: «Потому что закись азота лучше любого оргазма».