Текст книги "Бумажный грааль. Все колокола земли"

Глава 7

– Это плохо? – спросил Говард и тут же понял, как по-детски и даже немного по-дурацки прозвучали его слова. Его переполняло неопределенное, но сильное беспокойство. На местность легла тень, и у нее наверняка были пугающие очертания, однако Говард никак не мог понять, что происходит. Вот и машина, припаркованная под неоновой вывеской, тоже являлась частью этой самой тени.

Дядя покачал головой:

– Не волнуйся. Никаких проблем с ними не возникнет. Думаю, будет как раз наоборот. Подыграй мне. Может, все обернется выгодой. Говорить буду я, а ты бей, если что.

Говард зашел в бар следом за дядей. Глаза не сразу привыкли к темноте. На стенах светились рекламные вывески, еще одна лампа горела над столом для бильярда в углу, но в целом было тускло и прохладно, и пахло разлитым пивом. Говард остановился в дверях и поморгал, а дядя Рой двинулся вперед, уверенно обходя мебель, – видимо, не в первый раз. Вскоре и Говард разглядел в полумраке столы, стулья и длинную барную стойку вдоль стены.

Посетителей почти не было, лишь двое ссутулившихся мужчин пили пиво у бара, обсуждая баскетбол. Один из них повернулся и махнул дяде Рою.

– Что новенького?

– Все отлично, – ответил Рой, и его знакомый, засмеявшись, снова перевел внимание на пиво и баскетбол.

В дальнем углу сидел некто, похожий на клейщика, а рядом с ним мужчина в рубашке и галстуке, на вид – типичный менеджер из продуктового. Когда дядя Рой направился к их столу, этот второй встал, захватив коробку с бутылками, и направился к бару, кивнув Рою.

Клейщик смахивал на старого хиппи, прямо братец Лоскутушки из страны Оз. Одет он был словно в лоскутное одеяло, сшитое пьяным портным, всклокоченные седые волосы спускались до середины спины. Говард не мог решить, пойти ему за дядей или же заказать что-то у стойки. Клейщик сидел насупившись и напоминал религиозного фанатика, вроде Святого из Моава. В итоге Говард сделал выбор в пользу стойки. Пока что не стоило лезть в дядины дела. Он подошел к бармену и попросил два бокала разливного пива.

Когда бармен повернулся к крану, Говард тайком вытащил из коробки одну бутылку. Она оказалась без этикетки, но по янтарному цвету жидкости и по внешнему виду лоскутного человека можно было догадаться, что в ней прославленное виски с фермы «Санберри». То самое, о котором говорил дядя.

– Тебе-то чего? – внезапно спросил бармен.

– А? Да так, просто интересно, – отозвался Говард. – Думаю, что за напиток такой. У вас тут можно заказать? – Он робко поставил бутылку на место.

– Не пойму, о чем ты. Просишь налить, хотя сам даже не знаешь, что это. Коробку принес вон тот мужчина. – Бармен кивком показал в угол зала. – Везет в лабораторию образцы мочи. Жуткая вспышка гепатита. Какой-то новый штамм из Сан-Франциско, главного рассадника болезней.

– По литру мочи на анализ? – удивился Говард.

Бармен пожал плечами:

– Ты кто такой вообще? Ты сюда выпить пришел или допрос учинить?

Он поставил коробку на пол за барной стойкой и, выпрямившись, внимательно посмотрел на Говарда.

– Приехал с юга навестить дядю, Роя Бартона.

– Так ты здесь с Роем. Из Бартонов, значит? Тогда ладно. Откуда к нам, из Лос-Анджелеса? – Бармен успокоился. Улыбнувшись, он достал с полки бутылку скотча и налил понемногу в два стакана, попутно рассказывая о своей последней поездке в Лос-Анджелес, о том, сколько там смога, и грязи, и смертельных аварий, как будто нагромождением слов хотел стереть из памяти интерес Говарда к виски клейщиков. – Называется «Томатин», – сказал он, убрав бутылку. – Неплохое виски. Не везде такое найдешь.

Из вежливости Говард сделал небольшой глоток и развернулся в сторону дяди. Как раз в этот момент клейщик передавал Рою пару десятидолларовых банкнот в обмен на продовольственные талоны. Виски оказалось таким обжигающим, что Говард едва не подавился. Он взял со стойки три стакана, хрипло поблагодарил бармена и направился к столу, что был рядом с умирающей пальмой в горшке. Может, за виски все-таки стоило заплатить? Хотя сам-то он его не заказывал.

Дядя Рой двинулся ему навстречу и подмигнул Говарду, словно только что провернул невероятно удачную сделку. Интересно, по какому курсу меняют талоны? Шестьдесят центов за доллар? Клейщик вышел из бара, не забрав свою коробку. Послышался хруст гравия под колесами, и его машина уехала с парковки.

– Это что такое? – спросил дядя Рой, глядя на стаканы.

– Виски. Вроде бы за счет заведения.

Дядя кивнул:

– Ты, наверное, хотел заказать «Санберри», а он уговорил тебя на это? Сказал, что в бутылках?

– Моча на анализ.

Рой усмехнулся:

– Виски их, скажем так, не совсем легальное. В «Голодном тигре» его не наливают. Сэмми принял тебя за копа. Увидел, что ты не местный. Вот ведь ты его напугал: зашел – и сразу к бутылкам.

– Я не специально. Это все твои рассказы про корневой ком. Поразительная штука.

Дядя Рой снова кивнул:

– В общем, я планирую открыть дом с привидениями к следующей неделе, – сказал он так, будто именно эту тему они и обсуждали последние пару минут. – Семь дней до тридцать первого, чтобы привлечь детишек. А после Хэллоуина всем уже плевать, начнут готовиться к Рождеству. Вот подумываю, не устроить ли новогоднюю деревню – с Сантой, оленями и все такое. Может даже позвать передвижную ярмарку. Из меня выйдет обалденный Санта-Клаус.

– Не так уж это просто? – спросил Говард. – Превратить дом с привидениями в мастерскую Санты всего за пару месяцев?

– Главное – воображение, нужно продумать детали. «Бог в деталях». Это Мис ван дер Роэ сказал. Я однажды записал эту цитату прямо на ладони. Отличный способ что-то запомнить – записать на руке. Или на лбу, только в зеркальном отражении.

Говард вдруг заметил, что на стене возле стола висит фотография в рамке. Сначала он не мог понять, что именно на ней изображено. Какие-то незнакомые очертания. Затем он пригляделся. Это же башни Уоттса! Сабатино Родиа начал строить их примерно в 1920 году на юге центральной части Лос-Анджелеса и потратил многие годы на возведение конструкций из старых, найденных в округе материалов – труб и арматурных стержней, фарфоровых тарелок, ракушек, осколков цветного стекла и прочей ерунды. В итоге получилась целая группа остроконечных башен в готическо-захламленном стиле. Озарение пришло внезапно, точно удар камнем по голове:

– Родиа был клейщиком!

Дядя кивнул – мол, это и так всем известно.

– У него было чутье. А хочешь узнать еще кое-что? – Дядя Рой поглядел по сторонам, готовясь выложить какой-то секрет. – Под основанием каждой башни спрятано по два «бьюика» 1938 года с армированной крышей и рамой. Балки из сварной стали. Металлокордовые шины на четырех осях. Восьмискоростная коробка передач. И все это скрыто под землей.

Говард еще раз глянул на снимок.

– Как это под землей?

– Башни стоят прямо на автомобилях. Двигатели в рабочем состоянии. Баки полные. Как-нибудь ночью, в подходящую погоду, когда ветер дует с востока и созвездия в небе расположены нужным образом…

Дядя Рой откинулся на спинку и, округлив глаза, замысловато взмахнул правой рукой. Примерно с таким же видом мистер Джиммерс рассказывал Говарду про двухмерные созвездия, существование которых тоже казалось маловероятным. Эти двое, похоже, состояли в каком-то клубе выдумщиков.

– Так зачем башни построили на машинах? – спросил Говард. – Чтобы куда-нибудь потом увезти их на целой процессии из «бьюиков»? А куда? На север вдоль побережья?

Дядя Рой рассмеялся и, наклонившись вперед, хлопнул Говарда по плечу.

– Ну ты загнул, а! На север вдоль побережья!.. Для племянника у тебя шикарное воображение. Сейчас возьму тебе еще пива.

Он встал и пошел к бару, а Говард остался думать о том, какое воображение обычно бывает у племянников: видимо, недотягивающее до дядиных высот. И какой вес способен выдержать «бьюик»? Даже если он армированный… Башни на фото просто огромные, в высоту, пожалуй, футов сто. Из-за ограждения само основание многотонных стальных арок видно плохо.

Вдруг открылась дверь, заливая помещение солнечным светом, и вошел Хорек. Один мужчина, сидевший у барной стойки, вскочил и, не оглядываясь, поспешил к задней двери. Второй просто кивнул и продолжил пить пиво. Хорек прищурился в полумраке, затем направился к их столу.

– Мистер Бартон, – довольно жизнерадостно обратился он.

«Откуда он знает мою фамилию?» – поразился Говард и лишь затем понял, что Хорек имел в виду дядю Роя. Его прическа выглядела идеально, волосы словно были уложены лазерным скальпелем, одежда казалась дорогой и при этом удобной. Говард не доверял такому внешнему виду – слишком уж выверенный и аккуратный, без намека на своеобразие. И никакой доброжелательности в выражении лица, несмотря на улыбку. За прошедшие годы Хорек изменился, избавившись от манерности, присущей художникам авангардных комиксов. С манерностью так всегда и бывает: ее либо отбрасывают, либо начинают в нее верить, а Хорек для такого был чересчур умен.

Дядя заметно вспотел, выглядел встревоженным и смущенно улыбался. Его левый глаз немного дернулся, когда он взял в руку полный бокал пива и одним глотком осушил половину.

– Мистер Бартон, – повторил Хорек.

– Ты обращаешься ко мне, приятель? – спросил дядя Рой. Говард напрягся: вот-вот раскроется еще один кусочек тайны. Поведение дяди отдавало фальшью. Интересно, как бы он отозвался, если бы Говарда не было рядом?.. Рой вдруг с изумлением взглянул на Хорька, как будто только сейчас его узнал. – А, мой добрый друг Хорек! – Он показал на свободный стул. – Как тебя занесло в эту дыру? Наверное, пришел по ужасно важным делам?

– Так и есть. – Хорек посмотрел на Говарда, размышляя, можно ли обсуждать дела при незнакомце.

– Это мой племянник, Говард Бартон, – сказал дядя Рой. – Заместитель директора в Музее Гетти. Специалист по восточной культуре. Приехал к нам отдохнуть, немного перевести дух, понимаешь? Служил в отряде специального назначения в Юго-Восточной Азии, у него полно связей с высокопоставленными людьми.

– Кажется, мы встречались, – отозвался Хорек. – Юго-Восточная Азия? А я-то думал, Азии тебе удалось избежать. Теперь, значит, в Гетти? У нас здесь высоких чинов не так уж много.

Говард кивнул:

– Приехал решить кое-какие вопросы.

– Вопросы? Тут, в лесу?

– Да нет, здесь я просто отдыхаю.

– Идеальный выбор! В наших местах все тихо-спокойно.

– Я начал заниматься пиломатериалами, – сказал дядя Рой Хорьку. – Если повезет, заключу с Гетти выгодную сделку. Они хотят построить новое крыло музея – надеюсь, как раз из моих досок. Проект огромный, но они-то при деньгах. В городке Эврика строят дорогу в объезд центра, будут сносить старые дома. Я послал туда своего мексиканца, пусть присматривается. А через Говарда держу связь с югом. Сделка очень непростая.

Говард молчал. Дядя наверняка выдумал эту безумную историю только для того, чтобы не дать ему раскрыть рот. В письме Говард сообщал о причинах своего приезда, и никакой секретности в его намерениях не было – по крайней мере, до сих пор.

Хорек рассасывал мятную конфетку и во время беседы перемещал ее во рту то левее, то правее. Лишь эта привычка не соответствовала образу парня, сошедшего с обложки журнала.

– В мире полно непростых сделок, – произнес он. – Я сегодня виделся с Сильвией. Она, наверное, уже сообщила.

Дядя Рой не рискнул ответить. Говард много чего хотел сказать, но заставил себя потерпеть. Слишком легко было все испортить.

– Я вот что имею в виду: по-моему, она чересчур бурно отреагировала на мои слова. Я вовсе не угрожал. Честно говоря, я и сам не в восторге от этой перепланировки на Мэйн-стрит. Я как художник ценю красоту маленького городка и хочу, чтобы ее сохранили. Однако я не единственный член консорциума и просто решил передать Сильвии, какие у нас ходят слухи. Чтобы новость не застала ее врасплох. Я изо всех сил буду стараться предотвратить перепланировку. – После паузы Хорек добавил: – Мы с Элоизой Лейми не всегда сходимся во взглядах.

– Элоиза Лейми ни с кем не сходится во взглядах, – сказал дядя Рой. Правда, по его лицу невозможно было понять, о чем он думает, и слова прозвучали отстраненно, будто не имели никакого отношения к фразе собеседника.

Хорек откинулся на спинку стула:

– Конкретная сумма еще под вопросом. Точной информации нет.

– Вот именно, – ответил дядя Рой, не поддаваясь.

– Ты же знаешь, она страсть как хочет достать… ту штуковину.

– Про штуковину я помню. Судя по всему, она пропала. Исчезла с лица земли.

– Жаль, что этой вещи здесь нет, – отозвался Хорек. – По дешевке-то отдавать не надо. Можно обчистить ее до нитки. Да и на старика ей плевать.

– Обчистить, говоришь? Не поможет. Она вся в грязи. Слишком долго водилась со свиньями.

Хорек глубоко вздохнул, точно принимая последние слова за личное оскорбление, однако бурно реагировать не стал, боясь нарушить и так хрупкое положение. Вместо этого он взял ручку и написал на салфетке пять или шесть цифр; для телефонного номера маловато, а вот для указания суммы в долларах – в самый раз. Не успел Говард разглядеть получше, как дядя Рой убрал салфетку в карман.

– Повторить, – сказал Хорек бармену, указывая на бокалы. – Подумай еще, – обратился он к дяде Рою, внимательно на него посмотрев. Затем кивнул на прощание Говарду, оставил на барной стойке банкноту в пять долларов и ушел.

Какое-то время дядя Рой продолжал сидеть на месте, как будто ждал, что Хорек вернется. С улицы донесся тяжелый металлический стон неисправного стартера, затем рев двигателя – все-таки завелась. Тогда дядя расслабился, достал платок и вытер лоб. Атмосфера в баре моментально стала непринужденной, а ветром с моря принесло аромат эвкалипта, как от леденцов.

– Сэмми, положи к чаевым. – Дядя махнул рукой на банкноту на барной стойке. – Пошли, – сказал он Говарду. – Не собираюсь пить на деньги этого засранца. Ты иди к машине, я догоню.

Говард без лишних вопросов вышел на улицу, прикрывая глаза от лучей вечернего солнца. К тому моменту, когда дядя Рой вернулся с бумажным пакетом в руках, он успел завести и прогреть двигатель. Дядя потряс пакетом и подмигнул Говарду. В пакете лежала бутылка виски с фермы «Санберри».

– Только Эдит ничего не рассказывай, – попросил он.

– Без проблем, – откликнулся Говард. – Да я и сам не понял, что произошло.

Дядя Рой искоса на него посмотрел:

– Черт бы побрал этих кредиторов. А домовладельцы – хуже всего. Стая стервятников. Денег им мало, хотят выжать из тебя всю душу. Не хватает на них психопата с заряженным ружьем.

– Это как-то связано с рисунком, который я ищу? – попробовал догадаться Говард.

Дядя явно предпочитал игнорировать тему. Впрочем, если добыть рисунок не удастся, хорошо бы увезти с собой на юг хоть какое-то объяснение для музея.

– Из-за Хорька не переживай, – невпопад заявил дядя Рой. – Что можно сказать о человеке, который рисует спаривающиеся механизмы? Держись от него подальше. Сильвии я посоветовал то же самое, теперь советую тебе. Если он будет еще приставать, я ему покажу пару вещичек. – Затем дядя добавил более решительным тоном: – Слушай, скрывать не стану, ты застал нас… в трудный момент. Все как-то неустойчиво. Земля уходит из-под ног, давление падает. Понимаешь?

– Ну да, – сказал Говард. – Дом с привидениями, и эта хозяйка… Я, вообще-то, готов помочь.

– Не сомневаюсь, дай бог тебе здоровья. Но тут вот еще что: кое-какие делишки тебе лучше обходить стороной. С кем мы сегодня встречались, этот Хорек… Он опасный тип. А ты приехал отдохнуть и сразу на него наткнулся.

– И Сильвия когда-то с ума по нему сходила.

– В некотором роде. Ей подавай красивое личико, и довериться она готова первому встречному, пока тот не даст ей повод передумать. Но этот парень ей не подходит. И если бы Сильвия знала, как он меня достает… – Дядя покачал головой, видимо, представляя, что его дочь сделала бы с Хорьком.

– Ну так вот, у меня есть предложение. – Говард притормозил у обочины перед домом. – Торговая сделка. Большую прибыль она, конечно, не принесет – может, всего пару сотен. Вчера после знакомства с мистером Джиммерсом мне казалось, что дело верное, а вот теперь я уже сомневаюсь.

– Что за дело? Я с удовольствием помогу, и никакой платы мне не надо, тем более от племянника.

– Конечно, конечно… Плату предлагает сам музей, деньги я привез с собой как часть служебных расходов. Мне нужно раздобыть одно произведение искусства. Не помню, насколько подробно я рассказывал об этом в письме. Это японский рисунок для гравюры, владел им Майкл Грэм, но он мертв, а из Джиммерса ничего толком не вытянешь. Для всех я здесь чужак, поэтому мне нужен местный, которому доверяют. А именно – ты, если согласен взяться. Сам-то я пришел к выводу, что в одиночку с этой задачей не справлюсь. Извини, что взваливаю на тебя такое вдобавок к дому с привидениями и другим проблемам…

Лицо у дяди побелело, отчего он стал похож на одного из призраков в «студебекере». Он резко поднял бумажный пакет, зубами вырвал пробку из бутылки и протянул ее Говарду. Тот сразу глянул в боковое зеркало: мысль об открытой бутылке виски в машине вызывала беспокойство.

– Не хочу, спасибо.

– Вот это вещь, – сказал дядя, сделав глоток. – Вот это я понимаю. – Трясущейся рукой он вставил пробку обратно. – Советую тебе забыть об этом… Как там его?

– Старый рисунок японского художника по имени Хокусай. Грэм его спрятал, а Джиммерс теперь заявляет, что работа пропала. Я не могу понять: то ли Джиммерс сам его прикарманил, то ли рисунок все-таки украли. Не подумай, что я его обвиняю.

– Знаешь, у нас тут много загадок, и Джиммерс – как раз одна из них. Рисунок наверняка появится в каком-нибудь антикварном магазине в Сан-Франциско, а он сможет пару месяцев хорошенько затариваться продуктами. Скажу тебе откровенно, не лезь в это дело. Пропал себе и пропал. Если бы рисунок остался у Джиммерса, он бы уже точно был при деньгах. Пропавшего не вернешь.

– Возможно, – сказал Говард. – И все же мне надо попытаться его найти. Что я скажу в музее, когда вернусь? Мне нужен совет от человека, который хорошо знает эти места. И не за бесплатно, предложение о сделке по-прежнему в силе. Если вы мне не поможете, я буду вынужден обратиться к кому-то еще. Не хотелось бы.

– Говорю же, я ничем не могу помочь. Ты просто спустишь деньги на ветер.

– Может, и так. Меня предупреждали.

– Конечно, если уж дела совсем плохи, – дядя Рой напустил на себя загадочный вид, – то я готов. Одного тебя не брошу.

Говард кивнул. Он был благодарен дяде за обещание, однако не знал, как теперь им воспользоваться. Они вышли из машины, и Говард решил пока не упоминать ту самую «штуковину», о которой говорил Хорек в баре. Лучше действовать медленно, но верно.

– Пошли со мной.

Дядя Рой вновь повел его на задний двор, мимо лесов. Остановился у сарая, достал из засова деревянную щепку и зашел внутрь. Под потолком висела переносная лампа, плотный оранжевый провод удлинителя тянулся куда-то под дом. Дядя зажег свет и открыл ящик комода, засунул виски под стопку наждачной бумаги.

– Эдит не любительница крепкого. В доме тоже есть бутылка, но она пристально за ней следит. А с линейкой в руках Эдит просто фурия. Если не досчитается пары банок пива, это еще ничего, а бутылку виски надо растягивать на полгода, иначе ты, считай, алкоголик. И лучше уж с ней не спорить, это в браке самое главное. Ради смеха, конечно, можно повздорить, но не ради выгоды.

Вместе они дошли до задней двери, и по дороге дядя Рой рассказывал о планах насчет дома с привидениями, какие будут расходы и цены на билеты, потом опять заговорил про сарайные доски, а оттуда беседа перескочила на залы с игровыми автоматами и прибыль от перевозки куриного помета, уходя все дальше и дальше от темы домовладельцев, набросков на рисовой бумаге и многообразия тайн, мелькающих в порывах вечернего бриза.

Глава 8

Тем вечером Говард оказался в желтой «тойоте» Сильвии. Они ехали по шоссе вдоль побережья в сторону Мендосино и ее магазинчика. Ужин прошел не очень удачно. Дядя Рой с таким серьезным и оптимистичным настроем рассказывал о доме с привидениями, будто выступал перед инвесторами. Устроил ужин он в заброшенном льдохранилище возле гавани, за «Капитаном Англия». Над домом «день и ночь трудился» его друг Беннет. Говард так и не понял, имя это или фамилия. Дядя Рой выступал на проекте в качестве коммерческой стороны и творческого гения. Беннет умело работал молотком и гвоздями и был готов помочь – вдруг дело выгорит. Дядя пообещал завтра утром первым делом свозить туда Говарда и кое-что ему показать.

Впрочем, дядины радостные и убедительные заявления по поводу дома с привидениями не помогли оживить обстановку. Судя по виду тети Эдит, эта затея уже то ли наскучила, то ли пугала ее, предвещая очередную финансовую катастрофу. А за финансовую катастрофу у них считалась даже потеря пары сотен долларов – настолько бедственным было их положение.

Сильвия почти все время молчала. При упоминании дома с привидениями ей, похоже, становилось неловко, но она не могла высказать свое мнение, не вызвав разногласий между родителями. Говард улыбался и кивал, говорил приятные слова, лишь бы всех утихомирить. Далось ему это нелегко, и после ужина он предложил Сильвии пойти куда-нибудь выпить. Она сразу согласилась.

Теперь по дороге в Мендосино Говард пытался завязать с ней беседу, однако Сильвия выглядела подавленной и была не особо разговорчива.

– Может, с этим домом у него все получится, – сказал он. – На юге они очень популярны. Дети выстраиваются в огромные очереди.

Сильвия глянула в зеркало и пожала плечами.

– Возможно. Материалы предоставляет мистер Беннет, в основном вторсырье. Если ничего не выйдет, по карману это особо не ударит.

– Я так и думал. И все же у дяди Роя классный реквизит: глазные яблоки, призрак женщины и все такое…

Сильвия посмотрела на Говарда, не понимая, говорит ли он всерьез.

– Только денег это не приносит, и мама волнуется. Хотя деньги еще не самое главное. Она не хочет, чтобы отец выставлял себя на посмешище. Она всегда страстно верит в него и постоянно страдает, когда он хватается за новую идею. Мама уже не раз была свидетелем его неудач и пытается их предотвратить.

– Я сегодня пообщался с вашей домовладелицей, как там ее…

– Миссис Лейми. Она бывает невыносима. Иногда мне кажется, что ей нужны вовсе не деньги.

– Дядя жутко напугал ее резиновой летучей мышью.

Сильвия едва заметно улыбнулась – возможно, некоторые чудачества отца ее все-таки радовали. Потом на лице опять проявилось беспокойство.

– Если я останусь без магазина, нам негде будет жить.

– Очень жаль. Магазин помогает платить за дом?

– Да, весной и летом, когда на побережье полно туристов, а в остальное время как-то перебиваемся. Папа получает социальное пособие, но разве на него проживешь? В общем, я пытаюсь свести концы с концами. Устраиваю частные вечеринки в духе нью-эйдж, продаю товары по каталогам – немного помогает. Этим я и занималась вчера вечером, поэтому Джиммерс не мог до меня дозвониться. А мама с папой уезжали играть в карты. У отца есть такая способность растрачивать деньги по мелочам, как только нам удастся немного подкопить. До этого он хотел устроить в гавани океанариум. Достал где-то толстое стекло, планировал собрать из него аквариумы и наполнить водой из океана. Даже подал заявку на какой-то грант по изучению морской фауны. А вдобавок собирался продавать посетителям жареную рыбу с картошкой.

– Ничего не вышло?

– Нет. – Сильвия покачала головой.

– Он хочет как лучше.

– Конечно, я понимаю. И настроен он оптимистично. Всегда уверен, что вот-вот сорвет куш. С музеем ду́хов тоже думал сорвать куш, а в итоге остался без гроша. И это в чем-то даже хорошо – теперь ему нечего вкладывать в другие проекты.

– И все-таки у него точно есть какой-то врожденный талант. Если бы он только нашел ему применение…

– Пока мы все не разорились.

– Как я понимаю, в успехе музея он не сомневался.

– А с чего бы ему сомневаться?

Говард пожал плечами:

– Просто звучит невообразимо. Ему пришлось соперничать с другими придорожными аттракционами, вроде тех, где вода льется снизу вверх и можно побывать в невесомости. Даже не представляю, зачем туристам останавливаться в таких местах – разве что по требованию детей, приставивших им пистолет к виску. Какие трюки были в музее?

– Трюки? Да никаких, если я правильно тебя поняла. Все было по-настоящему. Отец уже давно интересовался паранормальными явлениями. И он считал, что на том отрезке шоссе есть нечто такое. Однажды рано утром папа собирал грибы, и вдруг… Он же миколог-любитель, ты в курсе? Когда-то пользовался хорошей репутацией.

– Понятия не имел, – ответил Говард. – Так, значит, собирал он грибы, и…

– И мимо него в клубах утреннего тумана проехала машина с призраками. Ехали они, судя по всему, на автомобиле Майкла Грэма. – Сильвия смотрела на дорогу прямо перед собой.

– Эту историю я слышал, дядя рассказывал в письме моей маме. Как он понял, что это привидения?

– Говорит, они растворились в воздухе. В машине сидели трое мужчин в старомодных шляпах, и она как будто парила над дорогой. Проезжая мимо него, автомобиль притормозил, и эти трое… просто исчезли в тумане. Машина уперлась в ограждение, и папа отвез ее обратно к Грэму. Ни в салоне, ни поблизости не было ни души.

– Значит, призраки угнали машину?

– Получается, что так, – сказала Сильвия, пожав плечами.

– И поэтому дядя решил вложить в музей двадцать с лишним тысяч долларов?

– Именно.

– Наверное, он открыл его слишком близко к городу. Если бы музей был в какой-нибудь глуши, люди останавливались бы рядом, желая перекусить или размять ноги. Но здесь никто останавливаться не станет, ведь вокруг полно ресторанов и мотелей. Вот люди и проезжали мимо. Он сам говорил, как важно выбрать место. Странно, что тут дядя просчитался.

Сильвия молчала, и Говард понял, что она наверняка все это уже слышала. Они с матерью годами изводили себя по этому поводу. Не стоило ворошить былое – так Сильвию не развеселишь.

– Ты все равно не понял, – наконец сказала она. – Папа верил в существование привидений и думал, что они как-то привязаны к этой дороге. И какой тогда смысл открывать музей в другом месте?

– Точно, – ответил Говард. – Я и не подумал. Мне просто жаль, что ничего не вышло. И я хотел бы съездить туда, посмотреть на музей. Здание, как я видел, еще стоит. Вчера днем я там проезжал.

– Да, стоит. Им тоже владеет миссис Лейми, хотя ценности оно не представляет. Крыша течет, в стенах завелись термиты. Для ресторана тесновато, а новые постройки по закону там возводить нельзя, вот оно и стоит без дела. Вроде как собирались переделать его под сувенирный магазин и продавать товары из красного дерева, всякие лампы и резные фигурки. Но и тут ничего не получилось.

Они съехали с трассы и повернули в Мендосино. В воздухе была легкая дымка, полную луну окружало расплывчатое красное кольцо. У тротуара стояло несколько машин, но нигде, кроме как в «Отеле Мендосино», не горел свет. В баре гостиницы было немноголюдно.

– Можно посмотреть твой магазин? – спросил Говард.

Кивнув, Сильвия полезла в сумку за ключами. Вместе они протопали по дощатому настилу, и Сильвия открыла темное помещение. Внутри было чисто и просторно – панели из светлого дерева, сосновый пол и деревянные стеллажи. Говард пощупал шерстяной шарф грубой вязки, глянул на ценник – восемьдесят девять долларов.

– Хорошо продается?

– Летом – да, а местным такое не по карману.

Сильвия нырнула за стойку и зашелестела бумагами, а Говард осматривался. Деревянные миски, пара ковриков, немного стеклянных изделий с росписью, два подноса с самодельными украшениями. Товары от дизайнеров из глухомани, цены высокие. Всего было по чуть-чуть, а много только места. Сбоку от прилавка – книги по оригами и узорчатая бумага, нарезанная большими листами и упакованная в пленку вместе с инструкцией. Рядом стояли оригами-птичка и аккуратное оригами-яйцо, у которого, казалось, не было ни одного острого угла. Под потолком висело еще несколько бумажных фигурок, в основном рыбы. Какая тонкая работа: нужны тысячи мелких складочек, чтобы из огромного листа бумаги получилось такое маленькое существо!

– Все еще занимаешься оригами? – спросил Говард.

– Ага. – Голос Сильвии звучал сдержанно – то ли она злилась на Говарда, неправильно поняв его отношение к делу, то ли была расстроена из-за проблем с арендой и неудачного ужина.

Говард хотел было рассказать ей про бумажную лилию, но передумал.

– Это своего рода терапия.

– А, понятно. Терапия.

Сильвия открыла кассу и ссыпала внутрь мелочь. Некоторые банкноты в кассе тоже были сложены в виде галстуков-бабочек, новогодних носков и эльфийских туфелек. Говард достал доллар-бабочку и удивленно глянул на Сильвию.

– Надо же как-то убивать время.

С другой стороны прилавка стояли две китайские корзины с кристаллами – по большей части кварцем и аметистом – и большими медными медальонами, браслетами и пузырьками с травяными настоями и маслами. Рядом высились стопки книг, посвященных загадочным свойствам камней, реинкарнации и астральным путешествиям. Еще какая-то брошюрка с эзотерической ахинеей и афиша местных событий с участием самопровозглашенных мистиков, провидцев и советников самого разного толка.

Говард положил доллар обратно в кассу и взял в руки эзотерическую брошюру. На обложке был нарисован Бенджамин Франклин, будто бы изображающий Мистера Картофельную голову. Ниже подпись: «Чем прославился этот человек?» Говард усмехнулся – ему в голову пришло сразу несколько вариантов ответа.

– Глумиться необязательно, – вдруг сказала Сильвия.

– Разве я глумился? Ты только посмотри на Бенджамина Франклина! – Он показал ей обложку брошюры. – Почему у него такое лицо? – добавил Говард достаточно серьезным и убедительным тоном, а сам при этом надул щеки и скосил глаза. Он был готов рассмеяться, однако Сильвия еще больше нахмурилась, и он тоже притих.

Говард показал рукой на кристаллы и книги:

– Это очень… по-современному. Очень свежо. Мне нравятся все эти штуки в стиле нью-эйдж. И менять их можно быстро, как пеленки. В этом году кварцевый кристалл лечит артрит и призывает духа по имени Зог, а в следующем году его можно будет поставить на каминную полку, зато обязательно придется купить фигурку азиатской собаки за три тысячи долларов, иначе не уснешь. А что было в прошлом году, кухонные комбайны и биологическая обратная связь? Или это из семидесятых? Я-то думал, эзотерика канула в лету вместе с журналами о паранормальном.

Говард спохватился, осознав, что хотел рассмешить Сильвию, но в процессе сбился с курса. Дядя Рой посоветовал бы ему не говорить всей правды – точнее, хотя бы его версии правды. Пользы от этого никакой. Станет только хуже.