Текст книги "Бумажный грааль. Все колокола земли"

Глава 10

Говард резко проснулся, когда часы в гостиной пробили пять. Всю ночь они отбивали каждый час, и Говард смог наконец уснуть, только накрыв голову подушкой, хотя два или три раза все равно просыпался от этого шума. Он перевернулся и решил все-таки пока не вставать. Нужно выспаться. Однако в голову, как это всегда бывает ранним утром, полезли какие-то раздражающие мысли и с каждой минутой они все больше склоняли к бодрствованию.

Тем более раздражающие мелочи могли обернуться отнюдь не пустяками. Нельзя зря тратить время. Говарда повсюду хотят запереть на замок, его трейлер уже дважды ограбили – сначала клейщики, а теперь Хорек и кто там еще помогал ему копаться в «тойоте» Сильвии. И, хотя на этот раз ничего не взяли, сам факт взлома ничего хорошего не предвещал. Проведя еще несколько минут в раздумьях, Говард вылез из кровати и оделся.

За ночь все затянуло неподвижной темно-серой пеленой тумана. Он тихонько вышел на улицу через дверь в кухне и, ступая по мокрой траве, направился к передней части дома. Достал с заднего сиденья «тойоты» фонарик, аккуратно прикрыл дверь и вернулся на задний двор.

Возле мастерской дяди Роя Говард задержался: вытащил из засова щепку, открыл дверь и включил свет. Что бы такое взять с собой в лес? Он не особенно поверил дядиным жутким историям, однако туман и утренний полумрак действовали на нервы. Среди обломков досок Говард обнаружил металлическую штангу для шкафа. Сжав ее в ладони, замахнулся пару раз – пойдет. Хоть какая-то защита. По крайней мере, поможет избавиться от растекающегося по всему телу чувства страха.

Говард вышел из сарая и, оставив дверь незапертой, направился к проступающим сквозь дымку хвойным деревьям. Дорога шла в горку, заросли ягодных кустарников отмечали край двора, и с северной стороны некоторые ветви были вырублены, чтобы расчистить тропинку к лесу. По другую сторону лежал пустырь, заросший ползучими растениями.

Вблизи лес уже не казался таким густым, как издалека. Даже в тумане опушка хорошо просматривалась, и шансы случайно на кого-то наткнуться были невелики. На фоне рассветных лучей, проглядывающих через верхушки деревьев, свет фонарика терялся, а в самую чащу, как подозревал Говард, забираться все равно не стоило.

Какое-то время он просто шел вперед, вдыхая запахи вечнозеленых растений и тумана. На юге подобное встречается редко. А здесь он на рассвете бродит по девственным лесам! Вот бы завести такую традицию и ходить в лес каждое утро, независимо от погоды! Можно купить непромокаемый плащ и резиновые сапоги и отправиться на прогулку под дождем, захватив термос с кофе…

Как только в голову пришла эта приятная мысль, на дороге появилась развилка. Говард замер и настороженно прислушался. Туман стал гуще и как будто опустился, не рассеиваясь. Говард так наслаждался лесом, что перестал глядеть по сторонам; когда среди деревьев что-то зашуршало, сердце ушло в пятки. Вспомнились рассказы дяди Роя про медведей и львов. Правда, шорох был совсем тихим – такой могли издать кролик или птица, – однако этого хватило, чтобы радостное утреннее настроение Говарда моментально развеялось и уступило место тревоге. Оставалось уговаривать себя, что в тумане и темноте лес остается точно таким же, как и при дневном свете. И дымка наверняка рассеется, как только выйдет солнце.

Говард обернулся, но не увидел ничего, кроме деревьев в полумраке. Он понятия не имел, далеко ли отсюда до города и с какой стороны он пришел. Теперь перед ним две дорожки – и какая же из них главная? Обе выглядели довольно заросшими.

По какой-то причине Говард выбрал тропинку слева и примерно три-четыре минуты быстрым шагом шел в тишине, пока снова не наткнулся на развилку.

И опять выбрал левую тропу – так безопаснее. Если ничего не найдет, то на обратном пути надо везде поворачивать налево. Или все-таки направо? Ведь необязательно идти назад той же самой дорогой. Большинство второстепенных троп все равно лишь ведут глубже в лес. Так и заблудиться немудрено.

Внезапно то ли потемнело, то ли деревья стали гуще. Говард зашел слишком далеко, тем не менее продолжал медленно продвигаться вперед, повторяя себе, что скоро повернет назад. Впереди сквозь дымку проступала какая-то поляна. Появилась еще одна тропа, ведущая назад. Сейчас она ни к чему, а вот на обратном пути может вызвать путаницу. Часто попадался ядовитый дуб в осенней расцветке – здесь, на развилке, он целиком обвил пенек. Хороший ориентир.

Говард прибавил шаг, будто в спешке мог быстрее выбраться из леса, и вскоре вышел на край поляны, которую увидел еще издалека. Она заросла травой, дикими ирисами и зловонной скунсовой капустой. Здесь тропа обрывалась. Говард наверняка зашел намного дальше, чем вчера тетя Эдит. Она вернулась к дому уже минут через десять. Теперь, увидев лес изнутри, Говард начал сомневаться, что тем человеком в красной куртке вообще была тетя. Вдруг в лесу играли какие-то дети? Все эти поиски вполне могут оказаться напрасными.

На поляне устроили свалку – вот тебе и девственные леса. Трудно было рассмотреть детали сквозь заросли и туман, но Говард увидел два старых подпирающих друг друга автомобильных крыла. Словно кто-то пытался соорудить из них подобие алтаря…

К чувству страха примешивалось любопытство. Он нырнул за дерево и прислушался. Тишина. Нет, это не просто свалка. Никто не потащит крыло от машины куда-то в глубь леса, чтобы там выкинуть. С другой стороны, их могли принести дети, желающие построить крепость. Бессмысленно искать некое объяснение происходящему. Скорее, все это как-то связано с фигурками, которые Говард позапрошлой ночью обнаружил в стене на чердаке.

Осознав, что никого рядом нет, он вышел из-за дерева и направился к тому месту, где стояли два автомобильных крыла, частично погруженные в землю. Возвели эту конструкцию совсем недавно, вокруг была разбросана свежая земля. Под аркой из разномастных крыльев кто-то выстроил заграждение из всякой всячины: маленьких камешков, старинной чернильницы, крошечных тюбиков помады, сломанного складного ножа, резиновой кукольной головы, шести игральных костей, обломков железных игрушек и, помимо прочего, украденного пресс-папье.

На этой стене из барахла, свесив короткие ноги, восседал керамический Шалтай-Болтай. Краска с него почти облезла, белое яйцеобразное лицо посерело.

Говард потянулся за пресс-папье, но потом замер. Внутри что-то подсказывало – не стоит рушить это сооружение. Коллекция казалась детской, словно некий ребенок по ему одному понятным причинам выставил все свои игрушки и собранные фигурки именно в таком порядке. При этом Говард был уверен, что странное заграждение – дело рук взрослого человека. Выбор предметов и их расположение зачаровывали; возникало ощущение, что ты наткнулся на собор под открытым небом и тебе рядом с ним не место. Плевать на пресс-папье. Лучше бы вернуться, еще будет шанс выскользнуть из дома после полудня, при свете дня, когда туман рассеется.

От поляны во все стороны расходились тропы, дымка стала такой плотной, что даже вблизи деревья приобретали жутковатый вид. Говард споткнулся о торчащий корень и чуть не упал лицом в траву. Выронил фонарик, пытаясь удержать равновесие, тут же выпрямился, встряхнул рукой и осмотрелся – как бы из тумана не появился какой-нибудь оживший мертвец, весь в лоскутах. Говард почему-то опять свернул с тропы и попал на небольшой луг.

Плохи дела. Он окончательно заблудился. Заблудился уже через пять минут после того, как вышел из дома. Понятия сторон света и направления здесь ничего не значили. Одна мысль об этом раздражала. Надо бы сесть и подождать, так ведь всегда советуют? Вскоре кто-нибудь заметит, что Говард пропал… И что тогда? Пойдут за ним в лес, будут искать с собаками? Вряд ли. Наверное, можно переждать туман – если он не задержится на пару-тройку дней. Даже как-то смешно. Тридцать лет человеку – и заблудиться в чертовом лесу! Правда, смеяться вовсе не хотелось, да и сидеть тоже, поэтому Говард нашел тропинку и вновь отправился в путь, тщетно стараясь отыскать собственные следы.

Затянутая сорняком тропа сузилась. Похоже, ходили тут нечасто. Среди тумана проступали очертания упавшего поперек дорожки дерева – в этом месте он точно не проходил. Говард развернулся, сделал десять шагов назад и увидел другую тропинку, широкую и протоптанную.

– Главное, не паникуй, – пробормотал он себе под нос и сразу же понял, что это и есть верный признак паники. Вот бы броситься бегом по этой тропе и побыстрее выбраться отсюда! Говард намеренно замедлил шаг, внимательно присматриваясь к местности и запоминая деревья и кусты странной формы. Уже стало светло, сквозь туман просвечивало солнце. А еще было влажно. На куртку с веток падали капли воды. «Не водятся ли тут медведи?» – подумал Говард и моментально пожалел о том, что такая мысль вообще пришла ему в голову.

Очередная развилка. Дорожка, уходящая вправо, выглядела лучше, хотя Говард и сам не мог понять почему. Пробираясь сквозь полумрак, он пригибался под низкими деревьями. Откуда-то вдруг повеяло бризом – лишь слабый намек на аромат океана, но вдруг получилось выйти к краю леса? Говард поспешил вперед. Сколько же он тут пробыл? Полчаса или больше?

Тропа вновь привела к поляне с алтарем. Получается, он ходил зигзагами и опять вышел на то же место, только с другой стороны. Говард не глядя бросился обратно в лес и вскоре оказался на вершине холма, заросший склон которого вел вниз к небольшому позеленевшему пруду. За ним был еще один холм, очень крутой и весь в траве. Говард осторожно спустился к водоему. По краям росли болотные травы, по поверхности воды скользили водомерки. Снова заблудился!

У берега напротив на мелководье покачивалась привязанная к бревну старая лодка. Из-под штормовки торчали удочки и другие рыболовные снасти. Прямо за лодкой начиналась другая тропа, она шла вдоль водоема сквозь заросли травы и вверх по противоположному склону. Среди деревьев, похоже, виднелась крыша хижины, хотя сама постройка была укрыта за холмом. Говард обошел пруд кругом, шлепая по грязи и мокрой траве, и наконец выбрался на дорожку.

Пригнувшись, он медленно шел вперед, готовый нырнуть в кусты, если кого-то увидит или услышит. Задняя часть хижины проступала из-за вершины холма. Внутри горел свет, из трубы поднимался дым. Стоило бы обрадоваться тому, что Говард наконец-то добрался до цивилизации, но он почему-то был не рад. Да и какая тут цивилизация? Скорее всего, именно сюда вчера и ходила тетя Эдит. Впрочем, раз так, почему бы во всем и не разобраться заодно?

Туман, как назло, рассеялся. Говард украдкой двигался по тропе к заднему двору хижины, где дрова были сложены в высокую поленницу, доходящую почти до окон. Конечно, разумно было бы постучать в дверь и объяснить, что он заблудился. Узнать, как отсюда выбраться. Только вот тетя Эдит, уходя в лес, вела себя очень скрытно, поэтому и Говарду хотелось действовать так же. Да и странный алтарь на поляне, расположенный совсем недалеко отсюда, придавал всей этой ситуации ощущение рискованности.

Говард заглянул в окно со двора и увидел маленькую спальню, где из мебели имелась только незастеленная кровать. Открытая дверь комнаты вела в гостиную, Говард заметил там краешек печи и угол деревянного столика. Надо бы подойти к другому окну.

Он прокрался к другому углу хижины, пригибаясь за поленницей, еще раз посмотрел в окно и уже потом вышел на открытое пространство. Опять повеяло океанским бризом; ветер дул в сторону домика, взбираясь вверх по холму, и Говард вдруг понял, что мог бы выйти отсюда по направлению ветра. Как раз туда и вела протоптанная дорожка. Над ней плотно смыкались деревья, однако она наверняка стремилась не вглубь леса, а к городу. А значит, и к дому дяди Роя.

Говард неслышно ступал по мягкой, покрытой травой земле, проходя мимо двух зашторенных окон – за ними ничего рассмотреть не удалось. За углом перед домом было широкое деревянное крыльцо, забраться на которое можно было по таким же деревянным ступеням, а дальше вниз уходил крутой обрыв. Чтобы заглянуть внутрь, пришлось бы пройти через крыльцо.

Он прокрался обратно к бревнам и немного спустился к пруду, чтобы подойти к хижине с другой стороны, иначе могло показаться, будто он здесь что-то вынюхивает. Может, насвистеть какую-нибудь мелодию? Нет, слишком вычурно. Лучше просто крикнуть пару раз «Здравствуйте!», подняться на крыльцо и от души постучать, чтобы никто не заподозрил в нем воришку.

Изо всех сил стараясь изобразить на лице приятное удивление – на случай, если кто-то увидит его из окна, – Говард поднес ладони рупором ко рту и вдруг замер, прислушиваясь. Хлопнула дверь. Он точно слышал. Время уже перевалило за шесть. Он бродит в этом лесу уже целую вечность. Говард отбежал и вновь спрятался за дровами. Не прошло и пары минут, как на улицу вышла тетя Эдит с накрытой фольгой тарелкой и кофейником в руках. Она куда-то спешила, но встревоженной при этом не выглядела. Словно просто хотела донести еду до нужного места горячей.

Она скрылась из виду; сразу после этого хлопнула одна дверь, с сеткой, а следом за ней, уже не так громко, другая. Теперь Говард, чтобы не наткнуться на тетю, бросился к противоположной стороне хижины, которая выходила окнами на лес.

У дома, прислоненная к стене, стояла красная тачка, рядом валялись садовые инструменты, мульча, удочки и горшки. Огород представлял собой грядки сморщенной капусты и вялого лука, пораженных какой-то болезнью. Говард откатил тачку, перевернул вверх дном и залез на нее, чтобы заглянуть в окно у самого края крыльца. К счастью, между занавесками оставался небольшой зазор и можно было кое-что рассмотреть.

Тетя Эдит стояла возле старой пузатой печки. Тарелка с едой была на столе, а на стуле сидел Майкл Грэм, вполне себе живой и готовый приступить к завтраку, только жутко постаревший и хилый на вид. На спинку соседнего стула опиралась трость.

Говард в задумчивости прилип к подоконнику. Что все это значит? Старик здесь скрывается – значит, его не убили и он не покончил с собой. Упавшая с обрыва машина – это отвлекающий маневр, чтобы обхитрить Хорька и его пособников. Кто еще замешан, помимо дяди Роя и тети Эдит? Джиммерс? Ну и наверняка Сильвия. Почему Говарду ничего не сказали? Вероятно, потому, что он не местный, он всего лишь приехал погостить. И ради его собственного блага все решили держать это в тайне. Не впутывать его. А где же рисунок? Без сомнения, у старика.

В голове роились мысли, Говард пытался сложить все в единую картину.

Тетя Эдит вышла из комнаты. Говард слез с тачки и побежал на задний двор, снова прячась за поленницей. Через пару минут она направится домой, и Говард последует за ней. Больше он тут все равно ничего не выведает, не вламываться же в хижину с обыском. Он опять забрался слишком глубоко – пора плыть обратно к берегу, пока дно еще можно нащупать ногами. Хватит изображать из себя детектива.

На всякий случай Говард выждал еще немного, и вдруг кто-то похлопал его по плечу.

Глава 11

На мгновение Говард замер, согнувшись. Он понимал, что от неприятностей не уйти, и все же просил у вселенной еще хотя бы десять секунд относительного комфорта, прежде чем посмотреть судьбе в лицо. А затем обернулся. Судьба предстала перед ним в образе дяди Роя. Тот был одет в плотную куртку и в руках держал справочник по грибам западного побережья и накрытую платком корзинку. Дядя качнул головой, как бы намекая Говарду молчать, потом кивком указал в сторону дома. Говард робко пошел следом за ним по тропе; его до сих пор немного трясло от испуга.

Дядя Рой двигался неспешным шагом, то и дело останавливаясь и осматривая почву, словно бывалый следопыт. Он сорвал какой-то усохший гриб и показал Говарду.

– Panaeolus campanulatus. Не вздумай такой есть.

– Хорошо.

Рой забросил гриб в кусты и вытер ладони о брюки.

– Дома полно барахла, которое надо бы передать Беннету. Может, составишь компанию? Вчера ты вроде заинтересовался этим вопросом. Как раз с утра пораньше все к нему отвезем.

– Без проблем, – отозвался Говард. – Я просто выходил подышать. На юге у нас и погулять-то негде.

– Это точно. Поэтому мы оттуда уехали. Правда, в этих лесах… Хорошо, что тебя не поглотил туман, а то так бы ненароком добрался до самых Береговых хребтов. Опасные здесь места. Однажды тут обнаружили кости туристов, обглоданные дочиста. – После паузы дядя сухо добавил: – Смотрю, ты нашел хижину.

– Вроде того, – удивленно ответил Говард.

– Я не сомневался. Еще вчера днем понял, когда ты опять заговорил про рисунок. Так и подумал про себя: «От такого парня, как наш Говард, ничего не скроешь». А утром сегодня смотрю, тебя нигде нет, хотя трейлер стоит возле дома. Дождался, когда Эдит понесет старику завтрак, и отправился вслед за ней. А ты тут как тут. «Сообразительный парень, – сказал я самому себе. – Надо рассказать ему всю правду». Посмотри-ка сюда.

Дядя нагнулся и показал на коричневый пробкообразный гриб, торчащий из гнилого пня:

– Чудесный экземпляр, да?

– Интересный оттенок, – сказал Говард, имея в виду бледно-голубую кайму по краю шляпки. И когда дядя Рой собирается поведать ему правду?

– Трубчатый гриб. Его еще называют трутовиком. С виду не скажешь, но он очень плотный. Из него вырезают всякие штуки для дома – спичечные коробки, подсвечники. Хотя спрос на такие вещи не велик.

– Я смотрю, у вас тут много разных грибов.

– Даже не представляешь! И большинство из них вполне себе съедобные, только есть их никто не захочет. На вкус в основном как гнилая земля. Вот, глянь. – Он приподнял платок с корзинки, на дне которой лежала горстка маленьких уродливых грибов багряного цвета, источающих жуткий запах. – Готов спорить на серебряный доллар, что таких не найдешь ни в одном справочнике. А мне они последние пару дней все время попадаются возле хижины. Я называю их «ведьмины цветы». Обрати внимание на форму.

Говард внимательно изучил внешний вид грибов. Действительно, похожи на безобразные лилии, словно кто-то хотел слепить их из цветных карандашей и слизи, а настоящих цветов в жизни не видел.

– Пахнут ужасно.

Дядя Рой бросил на него проницательный взгляд:

– Поразительно, насколько ты близок к истине.

Дядя накрыл корзину платком, и они двинулись дальше. Шли все так же медленно, присматриваясь к грибам.

– Так вот, насчет хижины, – произнес дядя Рой. – У нас там кое-кто поселился.

– Майкл Грэм, я его видел. Тетя Эдит носит туда еду.

– Завтрак, обед и ужин.

– Выходит, он не умер.

– Верно. Это была уловка, но она ни хрена не сработала. Мы выиграли максимум неделю.

Кто это – мы? Неужели дядя Рой наконец-то ему все расскажет?

– Правда, он хромает. Знаешь, сколько ему лет?

– Нет, – сказал Говард, и в голову пришла фраза: «больше, чем шерстистому мамонту».

– Перевалило за девяносто. Как тут не хромать.

– Это последствия аварии? Из-за того что машина сорвалась со скалы? – спросил Говард и вдруг понял, что в той машине вообще никого не было. Возможно, Грэм хромает из-за старой травмы, полученной на войне.

– Без трости уже не обходится. Иногда рыбачит, если есть силы, но в основном только ест. Мы с ним, кстати, давние друзья.

– Неужели?

– Конечно. Мы были знакомы еще до нашей с Эдит свадьбы. Когда дела у него пошли плохо… Ну, до него легко было докопаться, понимаешь? Живет на обрыве, поблизости никого, кроме Джиммерса. Вот мы и решили его спрятать. В лесу полно наших людей.

– Да, это я уже понял. Но в каком смысле «докопаться»? Ты имеешь в виду кредиторов? – Говард выбрал безопасную формулировку, один из любимых дядиных эвфемизмов.

– Кое-что похуже. Дело в том самом рисунке. Не ты один хочешь его заполучить.

– Вот как?

– Ага, и все это не только ради денег.

– Понятно. Работа не настолько ценная, – подтвердил Говард.

Дядя Рой вдруг остановился. Они были уже недалеко от дома.

– Ценность бывает разная. – Дядя кивнул в направлении хижины. – Рисунок все-таки редкий. И я понимаю, зачем ты приехал, но давай пока не будем тревожить старика. Он устал. Держится из последних сил. На рыбалку обычно ходит после заката. Если получится, зайдем к нему поболтать, возьмем удочки – может, даже сегодня вечером. Скажу честно, твое присутствие здесь стало для меня чем-то вроде обузы. Ты не подумай, я не против. Наверное, так должно было случиться. Вполне вероятно, что ты впутался в это дело совершенно случайно, и я надеюсь, что так оно и есть. Однако выглядит все как-то подозрительно. Явился к нам сюда как рыцарь Персиваль на коне. И люди сразу напряглись: мол, что же он задумал?

Дядя Рой уставился на Говарда в ожидании ответа.

– Ничего я не задумал, – искренне ответил Говард.

– Я тебе верю. Может, и не задумал. Хотя как знать. На самом деле мы не выбираем, в какие игры играть в этом мире. Порой они сами выбирают нас.

Дядя Рой зашагал дальше и молчал весь остаток пути до дома. Во дворе он опять остановился, чтобы завершить беседу, тщательно подбирая слова.

– В общем, пошли слухи, что ты хочешь найти рисунок, а заодно и Грэма. Люди пытаются понять, кто же ты такой, один из нас или новенький? Равновесие нарушилось. Мы-то думали, все поверили в смерть Грэма, но из вчерашнего разговора с Хорьком стало ясно, что на уловку с разбитой машиной они не купились. Впрочем, возможно, Хорек просто забрасывал удочку. Он же успел покопаться в твоем трейлере, верно? И в «тойоте» Сильвии тоже – исключительно потому, что она была с тобой. Значит, он точно за тобой следит. Я что хочу сказать: лишь бы ты не привел Хорька или его людей в лес. Это самое главное. Ты меня понял?

– Конечно, – ответил Говард. – Я же не знал…

– Да и откуда. Надо было рассказать, просто не хотел тебя втягивать. Это какой-то водоворот, и все мы в одной лодке, так и плаваем по кругу. Если будем действовать осторожно и врубим двигатели на полную мощь, то сумеем выбраться. Может, ты и есть капитан этого гребаного буксира – великий и ужасный капитан Говард. Время покажет. У нас есть союзники. Они нас не бросят.

– Что еще за «люди» у Хорька? За рисунком охотится целая толпа?

– Как по мне, их и правда чересчур много. При этом Хорек – еще не самый жуткий тип. Другое дело Элоиза Лейми. Вот за ней стоит присматривать. Слушай, я уже проголодался. Махнем на завтрак в «Капитан Англия»? Блинчики с беконом у них шикарные. Ты угощаешь. Эдит пожарила старику яйца и дома наверняка подаст то же самое. А нам с тобой переговорить бы наедине, прояснить кое-какие моменты, понимаешь? Конфиденциальность – самое главное.

– Но ведь тетя Эдит… – попробовал возразить Говард, однако дядя тут же его перебил.

– Да, она тоже замешана, хотя совсем не так, как мы с тобой. Она присматривает за Грэмом, да и Сильвия помогает. Я называю их «девы шатра».

Рой ухмыльнулся, считая, что удачно пошутил. Говард не понял, в чем суть.

– Как в романах про «Грааль».

– А, вот оно что. Я в этом почти не разбираюсь.

– Ну да ладно, – сказал дядя Рой. – Как говорится, век живи, век учись. В общем, они с нами в одной лодке, хотя на палубу выходят не так уж часто и на небо давно не глядели. У Эдит от всего происходящего развилась морская болезнь, так что пусть пока отдохнет в своей каюте. А вот нам с тобой спать нельзя. Глаз да глаз. Давление падает, и только мы сможем удержать паруса. Лентяйничать не вариант, иначе нас раскроют.

– Я в деле, – отозвался Говард, не понимая, узнал ли он хоть какую-то новую или полезную информацию. Дядя Рой, похоже, жил в мире метафор и эвфемизмов, а у Говарда в итоге накапливались сотни вопросов, которые без конца мелькали в голове. Может, во время завтрака…

– Прямо сейчас я рекомендую тебе затаиться, – продолжал дядя. – Ты ничего не знаешь. Так всем и говори. Не раскрывай карты. И пока не думай о рисунке. Когда придет время, он объявится. Или нет. Я и сам не знаю, куда он подевался. Джиммерс заявил в полиции, что рисунок украли, – возможно, так оно и есть. Впрочем, он мутный тип, а в такой ситуации иногда лучше, если левая рука не знает, чем занимается правая. Понимаешь? При таком подходе они не сообразят, за что хвататься. А насчет сарая Джиммерса… – Дядя смолк на полуслове, как только они вошли в дом и застали тетю Эдит за мытьем посуды. – Пять минут хватит?

– Вполне, – ответил Говард и поднялся наверх, чтобы переодеться. Дядя остался на кухне – объяснял тете Эдит, что им нужно отлучиться по делам, связанным с продажей досок.

Чуть позже тем же утром Говард вновь оказался на парковке у музея ду́хов в компании дяди Роя, двух пропановых ламп и мощного фонарика. У дяди появилось «предчувствие», и он не мог успокоиться, пока не заедет в музей. При этом к полудню нужно было вернуться в Мендосино, чтобы Говард познакомился с Беннетом, который работал над домом с привидениями. А ведь Говард еще хотел пригласить Сильвию на обед. И как все успеть?

Ветви деревьев качались на ветру, отчего здание музея выглядело еще более заброшенным. На стоянке порывом вскружило сосновые иглы и осенние листья, а брюки Говарда прижало к ногам. Бычьи черепа глядели пустыми глазницами сквозь деревья на белые гребешки волн. Место казалось неприветливым, будто специально созданным для отпугивания людей. Идеальный выбор для призраков, но не самый подходящий для посетителей.

Камни за ступеньками у задней двери были раскиданы по земле.

– Сильвия вчера сложила их в кучку, – сказал Говард, неожиданно напрягшись.

– Они наверняка возвращались. Хорошо, что вы уехали, хотя, думаю, вам нарочно дали уйти. Не хотят прямого конфликта. Пока что. Естественно, эти ублюдки забрали ключ.

– Нет, вот же он. – Говард заметил ключ на земле рядом с бетонным основанием и подал его дяде. – Как думаете, почему они вернулись запереть дом? К чему такие хлопоты?

Пожав плечами, Рой грузно поднялся по лестнице. Здесь не дул ветер, зато светило солнце, и он вспотел.

– Возможно, не нашли то, что хотели, но подозревают, что оно все еще здесь.

Он открыл дверь и убрал ключ в карман. Затем поставил пропановые лампы на стол и зажег их.

Все то немногое, что оставалось внутри, было разобрано на кусочки. Рамки с фотографиями сорваны со стен, снимки валялись по полу. При этом ничего не было сломано или разбито. Взломщики действовали без злости, перебирали вещи тщательно и методично – и именно это беспокоило Говарда. Выходит, их противники, их «враг», как выразился дядя Рой во время тайной беседы за завтраком, спокоен, организован и довольно уверен в себе.

В небольшой ванной комнате с унитаза убрали крышку, шкафчик сняли со стены и весь распотрошили. Зеркало достали из рамы и даже хромированную штангу из-под полотенец разобрали на части. В основном помещении вскрыли вентиляционные решетки. Сквозь отверстие в полу Говард разглядел старый отопительный прибор в открытом бетонном колодце. В свете фонарика было видно, что с поверхности темного металла в некоторых местах стерта пыль. Кто-то свешивался вниз и все тут осмотрел.

– Значит, искали рисунок, – сказал Говард, помогая дяде навести порядок. – Подумали, что он спрятан за какой-нибудь фотографией или лежит внутри штанги свернутый в трубочку. Устроили доскональную проверку. Однако, насколько я понимаю, желаемого не нашли. Пока не нашли.

– Необязательно. Если нашли, им нужно время, а все это для отвода глаз. Хотят сбить нас с толку своими проказами.

– К чему тогда такая осторожность? Нет, они боялись повредить рисунок.

– Или делали вид. Тут главная хитрость – научиться отличать иллюзию от реальности. Эти негодяи – те еще ловкачи. Никогда не знаешь, какие цели они на самом деле преследуют. Никогда.

Дядя Рой внимательно посмотрел на Говарда, как бы намекая, что последняя фраза относится вообще ко всему – к северному побережью, к миру в целом.

– Жалко фотографии, – покачал головой Говард. – Они вроде целы. Можем повесить обратно.

Дядя улыбнулся, словно удачной шутке.

– Дело говоришь. Хотя это всего лишь копии. Все ценное я забрал домой еще два года назад, когда музей прогорел. Много все равно с собой не унесешь.

– Не вызвать ли полицию? – неожиданно предложил Говард. – Тут налицо следы грабежа. Натравим их на Хорька.

– Не надо, – ответил дядя. – Полицию сюда вмешивать не стоит. Государственная помощь нам не требуется.

Он погасил лампы и направился к выходу. Ключ дядя спрятал в новом тайнике, и через пять минут они выехали в сторону Мендосино. Дядя Рой показывал дорогу через город к Альбиону, где они припарковались возле дома, на крыше которого сидел Шалтай-Болтай. Того самого дома, где вчера утром Говард чуть не разбил машину.

На лужайке перед домом красовалась целая сказочная страна из миниатюрных мельниц и каруселей. Некрупный темноволосый мужчина в футболке с рукавами-бахромой набирал лопатой цемент из оцинкованной ванночки. У дома через дорогу миссис Лейми, одетая в красное кимоно и резиновые сапоги, поливала розы.

Говард не ожидал встретить ее вот так, среди людей, и тем более напротив дома с Шалтаем-Болтаем. Получается, у нее была своя жизнь, любимое кресло и даже, возможно, семья. До этого момента миссис Лейми ассоциировалась исключительно с кредитами и процентами. Что еще поразительнее, она узнала Говарда и помахала ему, словно была рада его видеть. Что ж, бизнес есть бизнес, а розы – совсем другое, наверное, к ним законы делового мира неприменимы. Говард помахал в ответ, чтобы не нарываться на неприятности, и перевел взгляд на мистера Беннета, который в процессе рукопожатия чуть не сломал Говарду пальцы.

Беннет говорил с едва заметным акцентом. Говард не сумел понять, откуда он родом.

– Я строю всякое. – Этой фразой он как будто подвел итог всей своей жизни. Смывая шлангом с лопаты влажный цемент, Беннет показал на двор, где разместилась огромная коллекция безделушек, работающих от ветра: человечки распиливают доски, утка хлопает крыльями, рыбки плывут вокруг столба, от океанского бриза вращаются голландские мельницы и карусели с коровами. – Они всегда в движении. Никогда не останавливаются. – Он закурил и глубоко затянулся.

Вдоль дома выстроились клумбы с цветами из крашеного дерева – резные тюльпаны и маргаритки, замысловатые розы, склеенные из отдельных деталей. За деревянными цветами сидели деревянные животные, их головы без конца качались на ветру. Вся лужайка постоянно двигалась: вверх-вниз, вперед-назад и вбок. Крыша была утыкана флюгерами, которые повернулись на восток, а среди них, скрестив ноги, точно судья на скамье, сидел фанерный Шалтай-Болтай в коротких штанишках и знакомых туфлях с красной подошвой. Он хитро поглядывал в сторону миссис Лейми, опрыскивающей розы. С океана прилетел мощный порыв ветра, и рука Шалтая-Болтая опустилась в приветствии, а затем пружиной ее вытолкнуло наверх.