Текст книги "Без денег ты мертв (пер. Б.Г.Колодин)"

Джеймс Хэдли Чейз
Без денег ты мертв

Глава 1

При температуре ниже нуля и с тротуарами, заваленными снегом, Нью-Йорк стал для меня невыносим. Я тосковал по солнцу. Уже два года как я не был в Парадиз-Сити, и теперь мне хотелось отдохнуть в комфорте в роскошном отеле “Спаниш-Вэй” – лучшем отеле на побережье Флориды.

Я продал в Нью-Йорке пару рассказов, а мой последний роман стоял третьим в списке бестселлеров в течение шести месяцев, так что о деньгах я мог не беспокоится. Глядя в окно на серое небо, падающий снег и людей далеко внизу, копошившихся как муравьи на ледяном ветру, я потянулся к телефону.

Телефон – чудо удобств. Тебе приходит в голову какая-нибудь мысль и телефон превращает ее в реальность, конечно при условии, что у тебя есть деньги. У меня они были, поэтому через несколько минут я уже говорил с Жаном Дюлеком – управляющим отеля “Спаниш-Вэй” в Парадиз-Сити. Еще через несколько минут за мной зарегистрировали номер с балконом, освещенным солнцем десять часов в день и выходящим на океан.

Тридцатью шестью часами позже я прибыл в аэропорт Парадиз-Сити, где меня ожидал сверкающий белый “кадиллак”, который доставил меня в легендарный отель, обслуживающий только пятьдесят гостей, с каждым из которых обходятся как с очень важной персоной.

Первую неделю я провел безмятежно, загорая на солнышке, болтая с девочками и переедая, потом я вспомнил про Эда Барни. Два года назад я познакомился с этим толстым, обрюзгшим от пива портовым бродягой, перебивающимся случайными заработками, и он дал мне идею для книги. Барни называл себя человеком, который держит ухо к земле. Чего он не знал о закулисных махинациях, преступлениях, сексуальной жизни и грязи за фасадом Сити, и знать не стоило.

Я спросил у Дюлека, здесь ли еще Барни.

– Конечно. – Он улыбнулся. – Парадиз-Сити без Барни все равно, что Париж без Эйфелевой башни. Вы найдете его, как обычно, или в “Таверне Нептуна” или рядом с ней.

И вот, после превосходного отеля, я отправился в вонючий торговый район с его толпой обвешанных фотокамерами туристов, с рыбаками и рыбацкими лодками – одно из самых живописных местечек на побережье Флориды.

Я нашел Эда Барни сидящим на причальной тумбе перед захудалой “Таверной Нептуна”. Он по-прежнему был одет в поношенный грязный свитер и заляпанные жирными пятнами брюки, в которых я видел его при нашей первой встрече. Кто-то, вероятно, он сам, залатал свитер и сделал это очень неумело. С пустой пивной банкой в огромной ручище он сидел, похожий на что-то, выброшенное волнами на берег и разбухшее от воды, а вокруг кипела толпа туристов. Сказать, что Эд Барни знавал лучшие дни, значило бы больше, чем признать очевидный факт. Глядя на него теперь, всякому было ясно, что он просто должен был знать лучшие дни. Дюлак говорил мне, что Барни одно время держал школу подводного плавания и был умелым аквалангистом. Его погубило пиво. Огромный, вспухший, с лицом, почерневшим за годы, проведенные под флоридским солнцем, с плешивой головой и с маленькими голубыми глазками, неустанно высматривающими возможность заработать деньгу, он сидел как стервятник, поджидающий добычу.

Он заметил меня.

По тому, как он выпрямился, подобрал брюхо и швырнул в воду пустую банку, я понял, что он узнал меня. Он смотрел на меня как человек, заблудившийся в пустыне, смотрит на желанный оазис.

– Привет, Барни, – сказал я, останавливаясь рядом. – Помните меня?

Он кивнул и его маленький рот изобразил улыбку.

– Да, конечно, я вас помню. У меня хорошая память. – В его глазах появилось любопытство. – Вы – мистер Кемпбелл, писатель.

– Верно наполовину. Писатель, правильно, только зовут меня Камерон, – сказал я.

– Угу .. Камерон, помню. Если я что умею, так это запоминать лица. Я рассказал вам про алмазы Эсмальди, так?

– Было такое.

Он почесал волосатую руку.

– Вы написали об этом книжку?

Я отрицательно покачал головой. Не такой уж я простофиля.

– Ну, ладно, а история была хорошая. – Он опять почесался, потом посмотрел на дверь, ведущую в кабак. – Я всегда держу ухо к земле. Хотите послушать что-нибудь новенькое?

Хотите расскажу про марки Ларримора? – Он смотрел на меня пристально, испытующим взглядом.

– Марки, что может быть нового о марках? – спросил я.

– Угу, хороший вопрос. – Он засунул руку под свитер и почесал живот. – Вы разбираетесь в марках, мистер? Я признался, что нет.

Он кивнул и вынул руку.

– Я тоже не разбирался, пока не услышал про марки Ларримора. У меня есть контакты, у меня есть друзья газетчики, которые любят поговорить. Даже копы любят, поговорить, а я слушаю. – Он потер тыльной стороной ладони по обветренным губам. – Хотите послушать об этом?

Я сказал, что марки меня не интересуют.

Он кивнул.

– Правильно. Меня они тоже не интересовали, но тут особый случай. Пошли, выпьем пива. – Он тяжело поднялся на ноги. – Кроме меня никто не знает всей истории целиком, а я получил ее, держа ушки на макушке, а рот на замке. Давайте потолкуем. – Он двинулся через толпу, как бульдозер через усыпанную камнями площадку. Люди или отступали с его дороги, или отлетали, словно сшибленные грузовиком. Я следовал за ним, зная, что он думает о пиве, а когда Эд Барни думает о пиве, он не обращает внимания ни на кого, кроме человека, который платит по счету.

Сэм, чернокожий бармен, лениво протирал стаканы, когда мы вошли в бар, и едва он завидел меня, как его глаза загорелись. Он не только узнал меня, но и понял, что на следующие несколько часов ему обеспечен сбыт огромного количества пива, плюс чаевые.

– Добрый вечер, мистер Камерон, сэр, – сказал он, сияя улыбкой, – давненько вас не видели. Рад снова встретить вас в наших краях, сэр. Что вам подать?

– Два пива, – сказал я и пожал руку, потому что здесь это принято.

Барни уже пристроил свою тушу на скамейке у окна и оперся локтями на грязный стол. Я сел напротив Барни. Мне были известны его привычки. Он не любил торопиться. Прежде чем начать рассказ, ему нужно утолить жажду. Он пил медленно и спокойно, но не отрывал губ от стакана, пока тот не опустел. Потом он поставил стакан, вытер губы рукой и испустил долгий, тихий вздох.

Мне не пришлось подзывать Сэма. Он уже ставил на стол второй стакан пива.

– Знаете, мистер, когда доживешь до моего возраста, – сказал Барни, – пиво становится большим утешением. Было время, когда я бегал за женщинами. Теперь они для меня ничего не значат, но вот пивом я, можно сказать, живу. – Он тронул пальцами свой нос, расплющенный на пол-лица. – Если бы не женщины, у меня теперь не было бы такой сопатки. Ее муж застал нас врасплох, а он умел драться. – Он покачал головой и протянул руку за стаканом. – Мне еще повезло, что он разбил кулак об мою физию, иначе мне пришлось бы много хуже.

Я отхлебнул пива и закурил сигарету. Наступила пауза, во время которой я пытался представить себе, как выглядел Барни в дни своего процветания. Задача оказалась непосильной для моей фантазии.

– Как поживает мистер Дюлек? – спросил Барни. – Я не видел его уже пару недель.

– У него все хорошо, – ответил я. – Он сказал мне, что Сити без вас все равно, что Париж без Эйфелевой башни. Барни ухмыльнулся.

– Он джентльмен, я не часто это говорю, большинство здешних богатеев и слова-то “джентльмен” не поняли бы. – Он осушил стакан до половины и задумчиво посмотрел на меня. – Хотите послушать про русские марки Ларримора, мистер?

– Что в них такого интересного?

– Все, что стоит миллион долларов, должно быть интересно, – твердо сказал Барни. – Хоть убейте, не пойму, как кусочек раскрашенной бумаги может стоить так дорого. Пока я не разузнал все насчет этих марок, я не понимал толком, что с ними делают. – Он подался вперед и ткнул пальцем, величиной с банан, в моем направлении. – Знаете ли вы, что некоторые люди за границей используют марки как капитал для бегства? Знаете ли, что некоторые вкладывают деньги в марки, чтобы избежать подоходного налога? Знаете ли вы, что некоторые полйзуются марками вместо иностранной валюты?

Я ответил, что слышал обо всем и что тут общего с человеком по фамилии Ларримор?

– Это долгая история, – сказал Барни. – Я могу рассказать вам ее на тех же условиях, как в прошлый раз, конечно, если вы хотите ее послушать.

Я притворился равнодушным, заявив, что марки меня не интересуют.

Он допил пиво и постучал по столу. Он мог не трудиться, потому что Сэм, облокотившись на стойку, следил за каждым глотком. Он быстро подошел, со стуком поставил еще один стакан пива и унес пустой.

– Я вас понимаю, – сказал Барни. – Вас не интересуют марки, потому что вы ничего о них не знаете. Про эту историю можно написать книжку. Вот что я вам скажу: если бы я умел писать, то не отдавал бы ее вам. Я написал бы ее сам, но поскольку я не умею писать, мы можем заключить сделку. Что скажете?

Я ответил, что приехал отдыхать, делать мне нечего, и я готов послушать.

В его маленьких глазках появилось испытующее выражение.

– Те же условия, как в прошлый раз?

– Условия? Какие условия?

Он не колебался. Может он не запомнил мою фамилию, но он определенно запомнил, что вытянул от меня в обмен за свой прошлый рассказ.

– Пива, сколько захочу, еда и пара баксов в уплату за истраченное время.

– Идет, – и я расстался с двадцатью долларами. Он убрал деньги в задний карман и подал знак Сэму.

– Жалеть не будете, мистер. Есть хотите?

Я ответил, что нет.

Он недоверчиво покачал головой.

– Когда подворачивается случай поесть, мистер, надо есть. Никогда не знаешь, когда сможешь поесть снова.

Я обещал запомнить его слова.

Наступило молчание, затем Сэм принес трехэтажный рубленый шницель, сочившийся жиром. Он поставил его перед Барни, смотревшим на еду с довольной ухмылкой. Мне шницель показался не более аппетитным, чем утонувшая кошка.

Барни принялся жевать, а я ждал. Он не спешил. Покончив со вторым слоем шницеля и допив пиво, он откинулся назад, вытер губы запястьем и приготовился рассказывать.

– В этой истории с марками замешана уйма народу, – сказал он. – Чтобы дать о них представление, я начну с Джо Лака и его дочки Синди. Потом расскажу вам про Дона Эллиота. – Он замолчал и взглянул на меня. – Помните Дона Эллиота?

– Кинозвезду? Барни кивнул.

– Он самый. Вы видели хоть одну из его картин?

– Он не в моем вкусе. Он ведь, кажется, подобрал план Эррола Флиппа, – фехтование, драки и больше ничего.

– Можно и так сказать, но у него были почитатели. Он сделал шесть фильмов и все они принесли ему кучу денег. – Я уже несколько лет не слышал его имени. Что с ним случилось?

– Все по порядку, мистер, дойдет и до этого. Я хочу представить вам все дело в правильной перспективе. – Барни бросил нетерпеливый взгляд на Сэма, наливающего пиво в стакан. – Шаг за шагом. Не все сразу. Чтобы вы поняли ситуацию, я должен рассказать эту историю по-своему.

Я ответил, что не возражаю, и не пора ли начинать?

– Я начну с Джо Лака и его дочки Синди, потому что они играют важную роль в краже марок. – Он лукаво посмотрел на меня. – Ручаюсь, вы даже и не слыхали, что эти марки стоимостью в миллион долларов были украдены?

Я возразил, что если бы и слышал, то мне на них наплевать. Барни нахмурился. Он хотел создать драматическое настроение, а я реагировал на это не так, как ему хотелось.

– До кражи дойдем позже. – Он сделал паузу, чтобы наброситься на третий слой шницеля, который успел превратиться в отвратительную массу застывшего жира. Пожевав, он уселся поудобнее на скамейке, положил огромные ручищи на стол и наклонился ко мне. Я видел, что он, наконец, готов начать.

– Джо Лак, так вот, удачи у Джо только и было, что в фамилии, – начал он. – Он был ширмачом. – Барни сделал паузу. – Вы знаете, что такое ширмач, мистер?

Я сказал, что ширмач – это человек, который шарит по чужим карманам и крадет все, что в них находит.

– Совершенно верно. Джо был мелким карманником. Если он набирал сотню долларов за неделю, а такое случалось редко, он уже считал себя Генри Фордом. Джо всегда думал и действовал как мелюзга, но это было ему на пользу, потому что копы не интересовались такой мелюзгой. Многие карманники замахиваются широко и скоро попадают за решетку, но только не Джо. Он даже не был на заметке. Так вот, мистер Кемпбелл, нужно иметь в виду, что Джо ..

Я решил, что лучше всего выяснить вопрос раз и навсегда и, прервав его, напомнил, что меня зовут Камерон.

– Правильно .. Камерон, ага. – Он почесал кончик носа, поерзал и продолжал: – Как я говорил, Джо был неплохой малый. Можно даже сказать, отличный малый. И я с ним ладил. Когда у него случались лишние деньжата, пусть даже такое бывало не часто, он всегда был готов угостить приятеля пивом. Я хочу дать вам представление о Джо: высокий, тощий, с густыми седеющими волосами. У него было одно из тех непримечательных лиц, которые видишь каждый день на любой людной улице, лицо, которое не запомнишь, на которое не посмотришь во второй раз; он всегда носил неряшливый серый костюм и потрепанную соломенную шляпу. Ему было примерно 50 лет. Он женился молодым и его жена умерла при рождении ребенка, девочки, которую он назвал Люсинда. Насколько я слышал, Джо всегда не ладил с женой, поэтому эта потеря не слишком его огорчила. В Синди он не чаял души. Он дал ей хорошее образование и не скрывал от нее, чем он занимается. Синди его обожала, и как только окончила школу, стала его партнером. Он обучал ее всем трюкам и к восемнадцати годам она стала такой же умелой карманницей, как он сам, и этим многое сказано. Летом они работали в Нью-Йорке, но когда приходила зима, они переезжали сюда. Работы здесь хватало, но они ограничивались мелочью, жили прилично, однако не стремились разбогатеть. – Он помолчал, глядя на пиво в своем стакане, потом продолжал: – Я опишу вам Синди. В возрасте двадцати лет она была поразительной девушкой. В свое время я повидал немало девушек ее возраста, но ни одна из них не шла в сравнение с Синди. Она была высокой, в отца. Светлые волосы, фигура такая, что уличное движение останавливалось, а ноги ее вызывали столкновение машин. Ее красота беспокоила Джо. Он знал, что рано или поздно появится мужчина, и он потеряет дочку. Эта мысль стала кошмаром для Джо. Он просто не мог представить себе жизнь без нее. Лет до двадцати Синди не интересовалась парнями. Она могла выбрать кого угодно, но не хотела.Разъезжать вместе с Джо, шарить по карманам, наводить уют в доме как будто удовлетворяло ее. Джо молил бога, чтобы это длилось подольше, но знал, что сам себя обманывает.

Чтобы дать вам представление об их жизни, скажу вам вкратце, как они проводили день. Вставали поздно и за кофе обсуждали сегодняшнее меню. Они любили хорошо и недорого поесть – за счет магазинов самообслуживания в районе. Джо придумал хитрый способ обеспечить себя всем необходимым не только задаром, но и без риска. Он изготовил легкую корзинку овальной формы с открытым верхом, которую Синди привязывала к животу. Поверх она надевала платье, которое носят беременные женщины, готовящиеся в первый раз родить. Опираясь на руку отца, подкрашенная так, чтобы казаться бледной, она выглядела вполне соответственно этой роли. Это не только помогало им всюду проходить без очереди, но и усыпляло подозрения, пока Синди совала в корзину лучшие куски мяса и все необходимое для хорошего обеда, загораживаемая тощим телом Джо от любопытных глаз. Дело шло гладко и незаметно и обеспечивало их бесплатными продуктами. Затем они возвращались домой, и пока Синди готовила ленч, Джо читал вслух из газеты казавшиеся ему интересными места. После ленча они разделялись. Синди работала по магазинам, а Джо по автобусам. Они встречались снова около пяти часов, набрав достаточно денег для того, чтобы пообедать в ресторане и еще отложить на черный день. Потом они смотрели телевизор, пока не наступало время ложиться спать, а следующий день был повторением предыдущего. Такую жизнь не назовешь интересной, но она их устраивала.

Барни кивнул Сэму, который как раз поставил перед ним очередной стакан.

– Пришла пора переезжать сюда. Они сняли маленькое бунгало на Приморском бульваре – ничего особенного, но им оно нравилось, поскольку, как я уже говорил, они не стремились к роскоши. Они приезжали, устраивались и начинали привычную жизнь.

Барни умолк и отхлебнул пива.

– Но эта поездка в Парадиз-Сити обернулась совсем иначе. Удача начала изменять Джо. То, чего он боялся, случилось. Синди влюбилась. – Барни пальцем провел по тарелке и сунул его с набравшимся на нем жиром себе в рот.

Я спросил его, не хочет ли он еще один шницель.

– Не сейчас, спасибо, может быть, чуточку попозже, – ответил он. – Ну, так вот. Синди влюбилась и на сцене появляется Бин Пинка. Хотя ему было только двадцать шесть лет, но он уже был уголовником-ветераном. Он специализировался в кражах со взломом и мог справиться почти с любым замком, системой сигнализации или с охраной. Он прилично зарабатывал, ездил на “ягуаре”, много путешествовал и не задерживался долго на одном месте, так что полиция нескольких штатов не могла его поймать. Беда в том, что Бин не умел беречь деньги. Как только какой-нибудь скупщик краденого расплачивался с ним, он моментально тратил деньги на одежду, шикарную жизнь и девочек. Он был по-своему красив: высокий, стройный, с жестким и порочным выражением. Он носил длинные волосы, как нынче принято, и тратил уйму денег на чудные шмотки, какие любят носить молодые парни. Он приехал сюда, желая осмотреться. Не секрет, что в Сити полно людей, у которых денег больше, чем мозгов, а виллы набиты по самые потолки всяким ценным барахлом.

До приезда сюда он работал в Майами, но ему не повезло. Выходя из номера отеля с драгоценностями одной старой вдовы, он напоролся на гостиничного детектива. Он оглушил его В драке он обронил ящичек с драгоценностями, но ему удалось унести ноги. Он знал, что детектив даст копам хорошее описание его внешности и поэтому переехал сюда.

Синди приметила его, когда он покупал галстук в одном из лучших магазинов Сити. Она подумала, что он настоящий красавчик, но это не помешало ей полезть за его бумажником. Видимо было в нем что-то такое, что помешало ей сосредоточиться, потому что он почувствовал, когда ее пальцы скользнули в его задний карман.

Он обернулся и улыбнулся ей. Они посмотрели друг на друга и тот непонятный механизм, который зовут любовью, сработал в ней. Она вернула ему бумажник с вежливым выражением и приняла его предложение выпить прохладительного. Они болтали до вечера, когда Синди спохватилась, что ей следовало быть дома час назад. Это привело ее в панику. Она не только несколько часов проговорила с этим красивым парнем, но и пренебрегла работой и ничего не заработала. Когда она объяснила это Бину, тот рассмеялся и дал ей двадцать баксов, сказав, что хочет увидеться с ней завтра. Бин был пресыщен девушками, но что-то в Синди зацепило его. Я не говорю, что он влюбился, как влюбилась в него она, но она понравилась ему больше, чем другие девушки, которых он знал, и он хотел снова встретиться с ней.

Синди согласилась встретится с ним в “Лице”, где они могли поплавать и поговорить. Она не скрывала, чем они с отцом зарабатывают на жизнь. Бин веселился от души и намекнул, что и сам занимается уголовным рэкетом, хотя не стал вдаваться в подробности. На Синди большое впечатление произвел “ягуар”, в котором он уехал. Он не только красивый, занятный и волнующий мужчина, думала она, но и богатый.

Когда Синди вернулась домой, Джо сразу заметил, что с ней что-то случилось, в ее глазах появилось мечтательное выражение, свойственное девушкам, когда они влюбляются в какого-нибудь мужчину.

Сколько раз я видел это выражение, когда был молод, но вы бы удивились, как и я, что Джо умел замечать такие признаки и на него словно дунуло холодным ветром, хотя у него хватило соображения не задавать никаких вопросов. В течение следующих шести дней Синди и Бин встречались ежедневно и, в конце концов, без памяти влюбились друг в друга.

Тогда Синди решила, что пора сообщить все Джо. Она боялась разговора, но это следовало сделать. Она не могла и дальше обманывать его. Объяснив все это Бину, она попросила его встретиться с ее отцом. Сначала Бин отказался, но Синди упрашивала, и желая угодить ей, он пожал плечами и согласился.

– Будь с ним поприветливее, Бин, – сказала Синди. – Он был мне прекрасным отцом. Приходи завтра в полдень, это даст мне время подготовить его.

– Ладно, ладно, – равнодушно сказал Бин. – Приду. Не сделал бы этого ни для одной куколки, но для тебя сделаю исключение.

По тому, как нервно вела себя Синди, вернувшись домой, Джо понял, что ему сейчас сообщат новость. У него было шесть дней, чтобы привыкнуть к мысли, что Синди, наконец, влюбилась. Он снова и снова повторял себе, что это было неизбежно, и решил вести себя осторожно, чтобы не потерять ее. Вероятно эта щенячья любовь долго не протянется, но он сомневался в этом. Он решил, что остается только одно: проявить понимание, притвориться, что он счастлив за Синди, и надеется, что парень оправдает ожидания Синди и не разочарует ее. Мысль о том, что остаток своих дней он проведет в одиночестве, подавляла его, но он понимал, что должен смириться. Если удастся убедить Синди не спешить с браком, он так и сделает, но будет очень осторожен.

После ужина вместо того, чтобы включить телевизор, Джо спокойно спросил:

– О чем ты задумалась, малышка? Хочешь мне что-нибудь сказать?

– Да, папа, я познакомилась с одним парнем. Джо кивнул.

– Такое случается со всеми, вот и с тобой тоже. Если ты счастлива, счастлив и я, но уверена ли ты в нем? Синди подошла и обняла его.

– Я боялась тебе говорить. Думала, ты рассердишься.

– Чего тут сердиться? Такой девушке, как ты, нужен муж. – Джо выдавил улыбку. – И потом, я хочу стать дедушкой. Я люблю детишек. Когда свадьба?

Синди широко раскрыла глаза.

– Мы пока не собираемся жениться. Мы просто хотим быть вместе, развлекаться .. Господи, да мы и не хотим детей, во всяком случае пока.

Джо подавил вздох облегчения:

– Но ведь вы думаете когда-то пожениться, малышка? – Мы об этом не говорили. – Синди нахмурилась. – Мы просто хотим весело пожить. Джо кивнул.

– Ну, расскажи мне о Нем. Он выслушал хвалебную речь Синди с отчаянием в сердце и с лицом, светящимся притворным интересом.

– Он птица высокого полета, – завершила она свой рассказ. – Он не сказал каким именно рэкетом он занимается, но это наверняка что-то крупное. Он потрясающе одет, ездит в “ягуаре” и не жалеет денег. Он понравится тебе, папа, я уверена.

Джо сказал, что надеется на это. Потом, помолчав немного, спросил, есть ли у Бина прошлое.

– Прошлое? Что ты хочешь сказать? – Синди выпрямилась.

– Ну, знаешь, известен ли он копам, сидел ли когда-нибудь?

– Я уверена, что нет. Конечно, нет! Он слишком умен, чтобы попадаться.

– Вот и хорошо. – Джо поколебался, потом продолжал: – Нам надо быть осторожными, малышка. До сих пор мы не имели дела с копами. Чем крупнее человек работает, тем опаснее с ним связываться.

– Я не понимаю тебя! – Синди еще никогда не говорила с отцом таким резким тоном. Джо внутренне съежился.

– Я ничего такого не хотел сказать, малышка. Просто нам нужно вести себя осторожно.

– Мы и так осторожны. Не понимаю, при чем здесь Бин. Говорю же тебе, он продувной малый.

Долгий опыт мелкого уголовника научил Джо, что как раз такие неизменно попадаются, но он смолчал. Ему оставалось только надеяться, что их связь долго не протянется.

Когда Синди сообщила, что завтра Бин придет к ленчу, Джо сказал, что очень рад.

Барни навалился на стол, ища взглядом Сэма. Он указал на свой огромный живот и засемафорил бровями.

– Если вы не возражаете, мистер, – сказал он, – я возьму еще один шницель.

* * *

Встреча Джо и Бина прошла лучше, чем они оба ожидали. Джо изо всех сил старался понравиться Бину, зная, что Синди прислушивается к каждому его слову и следит за каждой переменой в выражении его лица. В Бине было нечто, произведшее глубокое впечатление на Джо: его самоуверенность, решительный огонек в серых глазах и угадывавшаяся в нем жестокость показали Джо, что перед ним не какой-нибудь мелкий жулик. Кроме того, он понял, что Бин как будто искренне привязан к Синди и это понравилось ему – по крайней мере его обожаемую дочку не бросят, только позабавившись с ней.

К своему удивлению, Бин нашел Джо хорошим собеседником, сообразительным и остроумным человеком, и отнюдь не строгим отцом.

Изысканный ленч очень удался. После еды Бин посадил их в свой “ягуар” и повез в горы, подальше от переполненного народом побережья, и приложил все старания, чтобы Джо не чувствовал себя третьим лишним.

Около четырех часов Джо, который с удовольствием рассказывал Бину о своей жизни, описывая любопытные случаи, происходившие с ним, сказал, что ему пора отправляться на работу.

– А ты устрой себе выходной, малышка, – добавил он, обращаясь к Синди. – Повеселись с Бином.

Они вернулись в город и высадили Джо возле автобусной станции. Когда они отъехали, Синди с возбужденным ожиданием взглянула на него.

Он улыбнулся ей.

– Славный старикан, – сказал он. – Мелюзга, но он мне понравился. – Он положил ладонь на руку Синди. – Мы трое отлично поладим.

Так и вышло. Через неделю Джо предложил Бину поселиться вместе с ними в бунгало. Поразмыслив, Джо решил, что чаще будет видеть Синди, если Бин станет жить с ними, и, кроме того, ему не хватает мужских разговоров. Поколебавшись, Бин согласился. Он начинал беспокоиться о своем финансовом положении. Он остановился в скромном отеле, но в Парадиз-Сити даже скромные отели обходятся недешево. Скоро придется пойти на дело, говорил он себе. До сих пор он наслаждался обществом Синди, стараясь отогнать от себя мысль, что встреча с гостиничным детективом нагнала на него страху. Он решил подальше обходить отели. Надо выпотрошить одну из этих вилл, о которых он столько слышал. Поэтому, когда Джо предложил ему занять одну из пустующих спален и вносить в общий котел двадцать долларов в неделю, Бин, проверив свой бумажник и убедившись, что в нем остались последние полсотни, согласился.

И все же, хотя его расходы теперь уменьшились, Бин сознавал необходимость браться за работу. Он был чужаком здесь и отсутствие связей усложняло дело. Зная, что Джо и Синди приезжали сюда в течение последних трех лет, он решил поговорить с Джо и узнать, не может ли тот подсказать ему, с чего начать.

И вот каким-то утром, когда Синди готовила ленч, а двое мужчин сидели в тени дерева в маленьком саду, Бин небрежно спросил, не знает ли Джо надежного барыгу в Сити.

– Барыгу? Их здесь несколько. – Джо покачал головой. – Я не назвал бы их надежными. Лучший барыга – Клод Кендрик. Ему принадлежит большой антикварный магазин в шикарном районе, но он занимается только крупными делами. Он поставляет антиквариат и современное искусство большинству здешних богачей, но принимает и “горячий товар”. Смотря, конечно, что ему предложат. Дай ему что-нибудь первоклассное и он возьмет это, но с мелочью он не связывается. Мелочь принимает Эйб Леви, у которого лавка всякого барахла для туристов, но он плохо платит. Все-таки, по-моему, Эйб Леви самый подходящий для тебя человек. – Джо задумчиво посмотрил на Бина. – Ты задумал провернуть дельце?

– У меня кончаются деньги, – хмуро сказал Бин. – Да, мне придется пойти на дело.

Это был удар для Джо, хотя он постарался не подать виду. Из того, что рассказывала ему Синди, у него сложилось впечатление, что Бин набит деньгами и теперь известие о его затруднительном положении привело Джо в более чем унылое настроение.

– Послушай, Бин, – заговорил он, – ты не натвори глупостей ..

Сердитое выражение, вдруг появившееся на лице Бина, заставило его умолкнуть. Впервые Джо увидел оборотную сторону характера Бина, и это тоже было для него ударом.

– Глупостей? Не понял, – повторил Бин. – Когда я что-нибудь делаю, у меня идет все как надо.

– Само собой, – поспешно сказал Джо, – но теперь ты в Парадиз-Сити, Бин. Здесь все по-другому. Как в закрытом магазине, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

Бин удивленно уставился на него.

– Как где?

– У здешних ребят все организовано, – пояснил Джо извиняющимся тоном. – Посторонних не очень-то привечают. Бин выпрямился и его взгляд стал жестким.

– Вот как? А я, значит, посторонний?

Джо нервно зашевелил изящными длинными пальцами.

– Наверное, да, Бин. Ребята не потерпят, если ты начнешь работать самостоятельно.

– Ну и что они сделают, если я все-таки начну работать здесь?

Джо провел пальцами по своим густым, седеющим волосам.

– Насколько я знаю, они оповестят копов, а копы здесь настоящий динамит, Бин, будь уверен. Их дело оберегать живущих здесь богачей и, поверь мне, они свое дело знают.

Бин закурил новую сигарету. Он задумался, а потом спросил уже не таким агрессивным тоном:

– Так как же мне втиснуться, Джо? Лицо Джо приобрело печальное выражение.

– Это трудно, но ты поговори с Эйбом. Скажи ему, что ты из наших и вежливо спроси, чем он может тебе помочь. Другого способа нет, Бин. Если Эйб-откажет, значит все. Ты не сможешь работать в Сити. Если ты станешь действовать без согласия Эйба, копы наверняка зацапают тебя.

– В Майами у меня никогда не бывало никаких помех, – сердито сказал Бин. – Что за город такой, черт его подери.

– Тогда прими совет от старика, – сказал Джо. – Живи здесь и работай в Майами. Отсюда не так уж далеко. Ты можешь провести там пару дней, провернуть дельце и вернуться сюда.

Бин покачал головой.

– В Майами сейчас для меня слишком жарко, – угрюмо заявил он. – Если работать, то только здесь. Джо тревожно заерзал на стуле.

– У тебя неприятности?

– Неприятности? Нет, но у копов там есть мое описание. Я не могу туда вернуться. – Бин поднял голову, глядя в голубое небо. – Скажу тебе одну вещь, мне осточертела такая жизнь, Джо. Как только я разживусь деньгами, сразу их трачу или проигрываю. Я хочу провернуть дельце, которое сразу обеспечит меня на три – четыре года, хочу жениться на Синди, хочу купить домик где-нибудь здесь на побережье и поселиться там вместе с вами. Мы с тобой будем удить рыбку, разговаривать… Мне будет хорошо с Синди и с тобой, потому что ты мне нравишься, Джо. Я не хочу, чтобы ты жил отдельно. Мы уже говорили об этом. Когда нам с Синди захочется побыть наедине, я дам тебе знать и ты поймешь, потому что ты сообразительный мужчина. Так мы сможем жить все вместе припеваючи.

Джо не верил своим ушам. Именно об этом он мечтал и молился. У него на глаза навернулись слезы и ему пришлось достать платок и притвориться будто он чихает.

– Но сперва нужно провернуть крупное дело, – прошептал Бин, не заметив волнения Джо. – Какая-нибудь мелочь не годится. Пятьдесят тысяч, не меньше. Только как, черт подери, найти такое дело?