Текст книги "Так крошится печенье"

Отчет заканчивался следующими словами: «Эта девушка практична, хитра, порочна, эгоистична и беспринципна. По мнению нашего сотрудника, она способна на все, чтобы добиться своей цели. К ее немногим положительным качествам можно отнести смелость, решительность и способность к математике. Когда она оказывается на мели, что случается крайне редко, то подрабатывает у Джо Слессера, букмекера, который ее очень хвалит. С его помощью она научилась управляться с разного рода счетными машинами и компьютерами».

Теоретически Айра Марш идеально подходила на ту трудную роль, которую ей отвел Эдрис. И сейчас, разглядывая ее хорошенькое личико, когда они сидели в машине, он все больше убеждался, что она справится.

– Я наводил насчет тебя справки, крошка. Мне понравилось, что я разузнал. Не хочешь ли подзаработать деньжат?

Все время, пока Эдрис вел машину, и теперь, когда он начал разговор, Айра изучала его так же пристально, как он ее. Инстинкт подсказывал ей, что с этим маленьким уродцем следует ухо держать востро.

– Это зависит от двух вещей: сколько мне причитается и что я должна для этого сделать.

Эдрис похлопал по рулю короткопалой ладонью и улыбнулся:

– В тебе есть азарт, детка?

– Возможно.

– Сколько ты хочешь?

– Столько, сколько смогу получить.

– Я не это имею в виду. Ты когда-нибудь мечтаешь о деньгах? Я – да. – Эдрис положил ногу на ногу. – Я всегда мечтаю иметь много денег. А ты?

– Пожалуй, я тоже.

– И сколько же денег ты мечтаешь иметь?

– Гораздо больше, чем ты мог бы мне дать.

– И все же сколько?

– Миллион долларов.

– И на этом остановиться? – хихикнул Эдрис. – Почему не десять… двадцать миллионов?

Она взглянула на дешевые часы на руке:

– Может, хватит играть в игрушки. Я должна быть дома через десять минут. У меня сегодня свидание.

– Предположим, я подсказал бы тебе, как заработать пятьдесят тысяч долларов, – тихо проговорил Эдрис. – Ты бы рискнула?

Она посмотрела на него и, поняв по выражению его глаз, что он не шутит, почувствовала, как в висках застучала кровь.

– А чем мне рисковать-то? У меня ничего нет.

– Нет, есть. То же самое, чем я собираюсь рискнуть. Все зависит от того, что поставить на кон. Пятьдесят тысяч – неплохая сумма, и риск невелик, но он существует. Ты рискуешь своей свободой, детка, так же как и я своей.

– Откуда ты взял, что моя свобода стоит пятьдесят кусков? Моя свобода? – Она рассмеялась. – Да за такие деньги я сделаю все.

Увидев ее безжалостную улыбку, карлик удовлетворенно кивнул:

– Их надо заработать, крошка, учти это. У меня для тебя необычная работа, но тебе придется потрудиться, чтобы получить свои денежки.

– И какая же это работа?

– Я скажу, но сначала надо ввести тебя в курс дела.

Вот тогда-то Айра и узнала, что сестра сбежала от мужа, взяв с собой ребенка, и кончила тем, что стала проституткой.

– Твоя сестра еще и наркоманка, – завершил свой рассказ Эдрис. – Она обречена, и с этим ничего не поделаешь. Думаю, протянет месяца четыре… не больше. Она умирает на глазах.

Айра слушала карлика, уперев локти в колени, и взгляд ее голубых глаз был сосредоточен. Она забыла о свидании с Джессом, о воскресной танцульке, обо всем на свете, словно завороженная его писклявым шепотом, который, как яд, просачивался ей в уши.

Наконец Эдрис приступил к объяснению того, что он хочет, чтобы она сделала. Это было похоже на сюжет какого-нибудь фильма. И сначала она решила, но не сказала ему, что он сумасшедший: этакий уродец с дырочкой в башке. Но по мере того, как он посвящал ее в свой замысел, Айра начинала понимать, что план может сработать и, если дело выгорит, денежки ей обеспечены.

– Он никогда не видел своей дочери, – закончил свою речь Эдрис. – Шестнадцать лет он ничего о ней не слышал. Семейное сходство налицо, я же это вижу. Ты удивительно похожа на Мюриэль. Он это тоже заметит. Так что беспокоиться не о чем. Он без сомнения примет тебя за свою дочь. Понимаешь?

Да, она понимала. Айра слышала от матери, что она похожа на Мюриэль, когда та была в таком же возрасте.

– А как же ее дочь? Та, за кого я должна себя выдать? Предположим, она прослышит обо мне?

– Не прослышит, – ответил Эдрис, потирая руки. – Ее нет в живых. Умерла на прошлой неделе. Вот почему я здесь. Если бы она была жива, у нас ничего не вышло бы. Мне пришла в голову эта идея, только когда Мюриэль сказала, что дочка умерла. – Он пытливо вгляделся ей в лицо, чтобы проверить, приняла ли она эту ложь. – Даже сейчас, пока жива Мюриэль, мы ничего не можем предпринять. Но ждать недолго… три или четыре месяца.

Айру покоробило от этих слов, и она беспокойно заерзала:

– Отчего умерла ее дочь?

– Судорога свела ногу, когда она плавала, и она утонула, – тут же нашелся карлик.

– Неужели Мюриэль никак нельзя спасти?

– Нет, она уже не жилец на свете.

Айра молчала, уставившись в переднее стекло машины.

– Ну? – нетерпеливо спросил Эдрис. – Ты согласна? Риска-то немного.

– Я подумаю. Тут есть над чем подумать. В следующее воскресенье в это же время будь здесь, и я дам ответ.

– Я не смогу снова выбраться сюда из Парадиз-Сити, крошка. Я потратил на поездку часть ежегодного отпуска. Мне нужно зарабатывать на жизнь. – Он достал из бумажника визитку. – Вот мой адрес. Пошли телеграмму, когда примешь решение. Пиши коротко: да или нет. Особой спешки нет. Пока Мюриэль жива, у нас связаны руки, так что времени предостаточно, чтобы дело приняло нужный нам оборот, а это обязательно так и будет.

Она вспоминала эту первую встречу с Эдрисом, направляясь через зал аэропорта к автовокзалу. С тех пор она видела его дважды. За четыре месяца ожидания карлик так отшлифовал свой план, что Айре не к чему было придраться. Своему отцу она сказала, что нашла работу за пределами Нью-Йорка и домой больше не вернется. Отец был слишком пьян, чтобы переживать. Единственное, о чем она сожалела, – это о необходимости расстаться с Джессом Фарром. Она не призналась ему, что ей предстоит сделать. Иначе он задал бы слишком много вопросов. Она уговаривала себя, что, имея пятьдесят тысяч долларов, сможет отхватить еще и не таких мужчин. Но почему-то не верила в это. К своему негодованию, Айра обнаружила, что влюблена в Джесса больше, чем осознавала. Она будет по нему скучать.

Провожаемая взглядами мужчин, она вышла из здания аэропорта на залитую утренними лучами солнца автобусную остановку и села в автобус, следующий в Сикомб.

Глава 3

– Это дорога не в Парадиз-Сити!

До сих пор они около получаса ехали в полном молчании. Теперь Алджир вдруг снизил скорость и свернул с шоссе на узкую грунтовую дорогу, окаймленную цитрусовым кустарником.

– Все в порядке, – буркнул он и слегка увеличил скорость.

– Но это не та дорога! – В голосе Норены прозвучала тревога. – Я знаю эту дорогу… Она ведет к морю! Вы ошиблись, мистер Теббел.

– А что плохого, что к морю? – возразил Алджир, глядя перед собой. Он не мог заставить себя посмотреть на девушку. – Разве ты не любишь море?

На прошлой неделе он уже ездил по шоссе 4А в поисках уединенного местечка, где можно было бы убить девчонку и избавиться от трупа. Эта проселочная дорога вела к месту, которое он присмотрел. Он приезжал сюда пять раз, всегда в одно и то же время, и не встречал ни души ни на дороге, ни на пляже. Здесь купались и устраивали пикники исключительно по субботам и воскресениям, а в рабочие дни, похоже, ни у кого не было на это времени или желания.

– Я хочу увидеть маму как можно скорее, – нервно сказала девушка. – Мы зря тратим время, мистер Теббел. Надо повернуть назад.

– Почему ты думаешь, что эта дорога не приведет нас куда надо? Я же не сказал, что мама в Парадиз-Сити.

– Нет? А где же она?

– В больнице в Кульвере, – солгал Алджир. – А это самый короткий путь туда.

– Совсем нет. Я знаю эту дорогу. Она ведет только к дюнам и морю.

– Предоставь это мне, Норена, – с неожиданной резкостью оборвал он девушку. – Я знаю, что делаю.

Девушка посмотрела на него. Казалось, это был совсем не тот человек, с которым она познакомилась в кабинете доктора Грэхема. Тот был милым, добрым, полным к ней сочувствия. Но этот… По спине побежали мурашки. Как человек может так внезапно полностью измениться? Ей будто привиделось это в страшном сне.

Цапля, спугнутая приближающейся машиной, тяжело поднялась в воздух и улетела. Впереди Норена увидела море.

– Там море, – в отчаянии прошептала она. – Эта дорога больше никуда не ведет, только к морю.

Цитрусовый кустарник по обочинам сменился высокой пампасной травой, метелки которой, раскачиваясь под легким теплым ветерком, казались зловеще манящими пальцами.

– Пожалуйста, остановите, – умоляла она. – Пожалуйста.

Еще сто ярдов – и дорога делала разворот назад.

Когда Алджир сбавил скорость, девушка снова посмотрела на него. Искаженное лицо его было покрыто потом: губы крепко сжаты, напряженный взгляд устремлен вперед. Его вид ужаснул Норену. Она инстинктивно почувствовала, что он вот-вот бросится на нее. Норена читала сообщения об изнасилованиях и убийствах, время от времени появлявшиеся в газетах. Но не придавала им особого значения, уверенная, что с ней ничего подобного произойти не может. По ее мнению, в большинстве случаев погибшие девушки сами были виноваты. Они одевались и вели себя так, что просто напрашивались на неприятности. Но с какой стати этот человек будет нападать на нее? Она не подавала ему никакого повода. Если, конечно, он не один из тех ужасных маньяков, о которых все наслышаны. Но он не может быть маньяком. Он мамин адвокат. А был ли у мамы адвокат? Она никогда не упоминала о нем. Норена снова посмотрела на Алджира, который уже остановил машину и вытаскивал ключ зажигания. Он намеренно прятал от нее глаза. Это было ужасно! Если бы она увидела выражение его глаз, то поняла бы, что он задумал. Его движения были нарочито неторопливыми. Она заметила, что рука его дрожала, когда он вытаскивал ключ.

Пляж с холмиками дюн, желтеющими пучками высохшей травы и широкой лентой сырого песка, обозначавший полосу прилива, простирался на многие мили, безлюдный и пустынный. Морской бриз крепчал, закручивая сыпучий песок в маленькие воронки. Так неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом росли покатые дюны, нарушая однообразие ровной поверхности пляжа.

Норена сама не заметила, как нажала на ручку дверцы машины. Дверца распахнулась, и девушка выскочила из машины. Алджир попытался схватить ее, но она увернулась и побежала по рыхлому песку так быстро, как только могла.

А бегать Норена могла очень быстро. Недаром она хорошо играла в травяной хоккей и баскетбол. Недаром выигрывала стометровку у сильных соперников в колледже. К тому же до сих пор не случалось, чтобы от результата забега зависела ее жизнь. Сейчас же, мчась по пляжу, она понимала, что на карту поставлена ее жизнь. Подгоняемая этой мыслью, Норена бежала со скоростью, в сравнении с которой меркла скорость ее победного спринта.

Застигнутый врасплох, Алджир смотрел ей вслед. Он никак не ожидал, что эта девчонка может так бегать.

А если она убежит и все расскажет?!

Он выскочил из машины и бросился за ней. Расстояние между ними было ярдов сто, и оно увеличивалось. Кто бы мог подумать, что эта сучка такая прыткая? Казалось, ее длинные ноги едва касаются песка. У него уже появилась одышка.

Единственной разминкой для него была игра в гольф время от времени. От такой пробежки он совсем задохнулся. И хотя продолжал бежать, понимал, что Норена удаляется от него все больше и больше. Наконец она совсем исчезла за высокой дюной.

Алджир добежал до дюны. Он дышал с трудом, сердце бешено колотилось. Он вскарабкался на дюну и осмотрелся.

Сквозь пот, заливавший ему глаза, Алджир разглядел далеко впереди фигурку, которая вырисовывалась на фоне лазурного неба. Она все еще легко бежала длинным маховым шагом, но, сменив направление, больше не мчалась наобум по протянувшемуся на несколько миль пляжу, который переходил в болотистые кипарисовые леса. Теперь она удалялась от моря в сторону гряды невысоких холмов, поросших дубом, ивой и иногда кленом, которому с трудом удавалось подняться над зарослями подлеска.

Алджир исследовал эти холмы несколько дней назад. Через густой подлесок вилась тропинка, в конце концов приводившая к грунтовой дороге, по которой они ехали от шоссе 4А.

Знала ли она об этой тропинке, которая поможет ей выйти к шоссе? Вот он, шанс поймать ее. Его единственный шанс.

Алджир спустился по склону дюны и побежал к «бьюику». Добравшись до машины, он вставил трясущейся рукой ключ зажигания, завел мотор и погнал «бьюик» назад по грунтовой дороге. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до места, где тропинка выходила на дорогу. Алджир поставил «бьюик» в тени ивового дерева, сняв пиджак, швырнул его в машину и трусцой побежал по тропинке к подножию холмов. Там он остановился и оглянулся назад. За высокой пампасной травой «бьюика» не было видно. Удовлетворенно кивнув, Алджир углубился на несколько ярдов в подлесок и, подыскав кустарник погуще, притаился за ним. Оттуда он видел тропинку на двадцать ярдов вперед.

Ему оставалось только ждать, и он вернулся мыслями к Тики Эдрису и этой девице, Айре Марш, которой Тики, похоже, доволен. Успех плана полностью зависел от нее. Если Тики в ней ошибся, Джонни Уильямс, Мюриэль Марш и ее дочь будут убиты напрасно. Наверное, он ненормальный, что согласился с планом Тики, но карлик убедил его. «Я видел ее, а ты – нет, – твердил Тики. – Она создана для этой работы. Насчет ее не волнуйся, Фил. Эта куколка сделает все ради денег».

Алджир считал, что Тики рехнулся, пообещав сопливой девчонке пятьдесят кусков. Зачем выкидывать такие деньги на ветер? Наверняка она вошла бы в дело и за десять.

«Да какая разница? – Тики злобно усмехнулся. – Кто сказал, что она получит хоть что-то? Расслабься, Фили-мальчик. Что значит еще один труп, когда у нас их три».

Алджир отер пот со лба. Он не доверял Тики. За карликом нужен глаз да глаз. Уж не замыслил ли он чего против него, Алджира? Тики ведь может и так рассуждать: «Что значит еще один труп, когда теперь у меня их четыре».

Алджир считал, что у Тики не все дома. Карлик помешался на жажде мести. С тех пор как он начал работать в «Ракушке», он мечтает свести счеты с богачами, твердил он Алджиру.

– Знаешь что? – однажды вечером сказал Тики, когда они вдвоем сидели в его квартире. Это было в четверг, как помнилось Алджиру, в выходной Тики. Они уже много выпили, и к тому времени Тики был здорово пьян. Лицо у него покраснело, глаза стали стеклянные, на лбу выступил пот. – Я все никак не мог придумать, как же мне отплатить этим проклятым богачам. Чтобы поквитаться с ними, мне надо иметь столько же денег, сколько у них… даже больше. Но я не представлял себе, как их раздобыть, пока не оказался у миссис Форрестер. Какие были возможности у меня, урода карлика, свести счеты с обществом презрительно насмехающихся богатых ублюдков, которые относятся ко мне как к шуту? И вот однажды я пошел к этой старой дуре, и случилось чудо! Теперь я больше не сам по себе. Теперь я могу все обсудить с этим парнем, а он гораздо умнее меня. Ты даже не представляешь, какая это хитрая бестия.

Захмелевший Алджир уставился на карлика:

– О чем ты? Какой парень?

Эдрис с многозначительным видом надул щеки и начал обмахивать пылающее лицо толстой короткой ручкой.

– А я не знаю, кто он. Я никогда его не видел, зато слышу его голос. Он прямо здесь. – И Эдрис постучал по выпуклому лбу. – Он разговаривает со мной, Фил. Это он придумал наш план. Он сказал мне, что нужно делать. Все это он… а не я.

Алджиру совсем не понравилось услышанное. Он решил, что Тики либо чокнутый, либо издевается над ним. Но в любом случае Алджиру это не понравилось.

– А кто такая миссис Форрестер?

– Она вызывает духов. Каждый четверг вечером проводит спиритические сеансы. Приходят десять человек. Каждый платит доллар. На это она и живет. Как-то в четверг я тоже пошел, так, ради потехи. Нечем было заняться. Ну, пришел я и заплатил доллар. – Лицо его приняло мечтательное выражение. – Этот доллар оказался самым прибыльным из всех моих затрат в жизни.

– А что дальше было? – спросил Алджир, подливая себе хозяйского виски.

– Мы все сели за огромный стол с тусклым красным огоньком посредине. Допотопный проигрыватель заиграл какой-то псалом. Мы положили руки на стол – так, чтобы наши пальцы соприкасались. Старая карга впала в транс. И все начали задавать ей вопросы. Совершенно идиотские. Эти дебилы хотели знать о своих чертовых умерших родственниках. Если ответ был «да», стол двигался один раз, если «нет» – два раза. Просто детский сад. Не заплати я доллар, сбежал бы сразу. Но тут подошла моя очередь, и я спросил, будут ли у меня в скором времени большие деньги. Все за столом, конечно, были шокированы. Согласно их правилам такие вопросы задавать нельзя. Даже дурацкий стол забастовал. Перестал двигаться. А старуху чуть ли удар не хватил. Она свалилась со стула. Все вскочили и столпились вокруг нее. Я был сыт по горло всей этой чепухой и вышел в прихожую забрать свою шляпу. И вот когда я ее надевал, то услышал мужской голос, причем так отчетливо, как слышу твой. Голос сказал: «Тики, у тебя будут большие деньги, но наберись терпения. Возможно, пройдут годы, прежде чем ты их получишь». Я страшно удивился, потому что в прихожей никого не заметил. Там никого не было. Я подумал, что голос мне послышался, но, когда пришел домой, он снова начал со мной разговаривать. И тогда я понял, что он мне не почудился. – Тики умолк и покосился на Алджира. – Ты думаешь, я псих, да?

– Я думаю, ты сильно перебрал, – ответил Алджир.

С тех пор Тики больше никогда не говорил о таинственном голосе, но Алджир был уверен, что карлик воображает, будто по-прежнему его слышит, и это тревожило Алджира.

Комар, неожиданно зажужжавший над ухом Алджира, прервал его мысли. Он только собрался прихлопнуть насекомое, как увидел Норену. Она шла по тропинке бесшумно, как привидение, и испуганно озиралась по сторонам. Алджир, замерев, напряженно наблюдал за ней, его загорелые руки непроизвольно сжались в кулаки.

Норена, должно быть, почувствовала его присутствие, потому что внезапно остановилась, прижав руки к лицу. Подавив вскрик, она со страхом вглядывалась в заросли пампасной травы вдоль тропинки.

Алджир видел, как страх растет в ее глазах. Она повернулась, чтобы броситься назад, к морю, но он поднялся во весь рост и выскочил из-за куста.

При виде его Норена издала истошный вопль. Она рванулась в сторону, но Алджир поймал ее за руку и резко дернул на себя. Он воображал, что легко с ней справится, самоуверенно полагаясь на свою недюжинную силу, но оказалось, что он с трудом может ее удержать. Она отчаянно брыкалась, царапалась и кусалась, но больше не кричала. Они боролись молча, жестоко. Он бил ее по лицу, которое уже превратилось в кровавое месиво. Силы девушки иссякали. С искаженным дикой яростью лицом, тяжело дыша, он вцепился правой рукой в ее горло. Словно поняв, что ей конец, Норена, казалось, обезумела. Она начала судорожно вырываться и едва не освободилась, но ему все-таки удалось ее удержать. Навалившись на девушку, Алджир упал вместе с ней на землю, подмял под себя, и его левая рука сомкнулась с правой.

Девушка все еще сопротивлялась, но жизнь покидала ее. Он сильнее сдавил ей горло. Ее длинные ноги задергались, барабаня пятками по песку. Это было последнее слабое усилие. Потом ее тело обмякло, взгляд стал безжизненным, и глаза закатились.

Алджир поднялся с земли, его била дрожь. По шее там, где Норена его поцарапала, бежала струйка крови. Сердце готово было выскочить из груди. Шатаясь, он отошел и сел, тяжело привалившись к стволу дерева. Некоторое время он сидел так, обхватив руками голову.

«Ну что же, дело сделано», – думал он, ощущая где-то внутри холодок страха. Если бы он знал, как это будет, ни за что бы не пошел на это. Ни за какие деньги в мире не согласился бы вновь пережить подобные ужасные минуты. Алджир посмотрел на часы, было уже 8.40. Он выбился из графика. С трудом поднявшись, он побрел к «бьюику». У машины остановился, прислушался и оглядел грунтовую дорогу. Тишину нарушали только заунывные крики чаек и шум моря. Он достал из бардачка наполовину пустую бутылку виски и отхлебнул большой глоток. Потом, открыв багажник, вернулся туда, где лежала девушка.

Не глядя на изуродованное лицо, взвалил тело на плечо. Оно было тяжелым. Он направился к машине, пошатываясь под бременем своей ноши. Алджир запихнул труп в багажник и закрыл его. Затем завел мотор, развернулся и двинулся по грунтовой дороге обратно, туда, где она кончалась круговым поворотом. Остановив там машину, Алджир достал из багажника старую армейскую саперную лопату, которую купил в магазине Майами. Потом, снова взвалив труп на плечо, побрел по песку с лопатой в руке к близлежащей высокой дюне. Он опустил тело у подножия дюны, оглядел пустынный пляж. Убедившись в том, что он по-прежнему безлюден, Алджир опустился на колени возле мертвой девушки и начал ее раздевать. Его мутило от этого занятия, но он должен был выполнить распоряжение Тики. «Сними с нее одежду, – наказывал тот. – На одежде метки прачечной колледжа. Нам это ни к чему».

Особенно трудно оказалось снять эластичный пояс для чулок. Он долго возился с ним, чертыхаясь сквозь зубы и обливаясь потом, пока наконец не справился. Теперь на ней ничего не было, кроме золотого крестика на тонкой золотой цепочке вокруг распухшей, в кровоподтеках шеи. Алджир не мог его оставить на мертвом теле, и в то же время ему очень не хотелось до него дотрагиваться. Алджир воспитывался в католической вере, и, хотя в его душе она не оставила почти никакого следа, крестик напомнил ему церковь, куда он ходил ребенком, пламя свечей, запах ладана и рыдающий звук органа.

Алджир засунул крестик в карман и собрал одежду Норены. Потом забрался с лопатой на самый верх дюны и начал засыпать песком обнаженное мертвое тело.

В небе кружил канюк, широкие крылья его бросали на песок тень. С каждым витком поднимаясь все выше, птица еще долго кружила после того, как Алджир завершил свое черное дело и уехал прочь.

В 9.45 Фред Хесс шел по коридору, ведущему в кабинет капитана Террелла. Предварительно постучав в дверь, он толкнул ее и вошел.

Террелл сидел за столом. Беглер – на подоконнике. Оба пили кофе.

– Ту, Фред, что у тебя? – спросил Террелл, пододвинув банку кофе и указав рукой на стул.

Хесс сел и налил себе чашечку кофе.

– Все указывает на одно, шеф, – начал он. – Она убила его, потом себя. Лепски провел опрос, и вот что мы имеем. Из-за сильного насморка Уильямс лег в постель в восемь часов. В 10.10 соседям напротив показалось, что они слышали выстрелы, но они не уверены в этом. У них орал телевизор. Муж, Диксон, выглянул в окно узнать, в чем дело. Около бунгало Мюриэль Девон стояла ее машина. Диксон вернулся к телевизору. Как только передача закончилась, он услышал, что машина Мюриэль отъехала. Швейцар «Ракушки» видел, как Мюриэль подъехала к ресторану. Ему показалось, что она сильно набралась, но, поскольку она довольно твердо держалась на ногах, он ее впустил. Бармен говорит, что видел, как она вошла в зал и Эдрис усадил ее в последней кабинке. Бармен все время оставался за стойкой бара и уверяет, что никто не подходил к ее кабинке, за исключением Эдриса, принесшего ей коктейль. На шприце обнаружены неясные отпечатки пальцев, и один из них, а возможно и все, принадлежат Мюриэль. Мы не нашли ничего, что бы доказывало, что она не убивала его, а потом себя.

Террелл кивнул:

– А что наши «чародеи» говорят о почерке на предсмертной записке?

– Я дал им образчики, найденные в ее квартире. Почерк совпадает. Она также владела оружием. Лицензия была получена три года назад в Нью-Йорке. Уильямс действительно обманывал ее. Он собирался сбежать с некоей миссис Ван Уилден, старой богатой стервой, которая живет в отеле «Палас». Я видел ее и разговаривал с ней. – Хесс скривился. – Когда она узнала, что Уильямс мертв, у нее началась истерика. Она собиралась взять его управляющим своим имением в Вест-Индии. – Хесс усмехнулся. – Ей повезло, о чем я умолчал. Лепски навел справки, и соседи поведали, что Уильямс и Мюриэль без конца скандалили. Так что, надо полагать, это была их последняя ссора.

Террелл допил свой кофе.

– Доктор говорит, она умерла от передозировки героина. Сомнений в этом нет. – Помолчав минуту, он пожал плечами. – Думаю, дело можно закрывать. Оно одно из легких.

– А как насчет ее мужа? – спросил Беглер. – Вы хотите, чтобы я нашел его?

– Он нам понадобится для следствия, – ответил Террелл. – И дочь тоже. – Он поскреб скулу. – Странно, что Гамильтон не крутился здесь утром.

Хесс ухмыльнулся:

– Браунинг говорил с ним и накормил такой массой информации, что последнее событие в ней утонуло. Вот почему о стрельбе упомянуто лишь вскользь и на последней странице.

– Я рад, это благо для ее дочери, – заметил Террелл. – Джо, посмотри, сможем ли мы найти Девона в телефонной книге.

Беглер подошел к полке со справочниками и нашел телефонную книгу. Полистав, сказал:

– Вот он. Мелвил Девон, 1455, Хиллсайд-Кресент. Позвонить?

Когда номер соединился, женский голос ответил:

– Дом мистера Девона.

– Городская полиция. Могу я поговорить с мистером Девоном?

– Его нет. Он сейчас в банке.

– В каком банке?

– «Флорида сейф депозит». Могу дать вам номер телефона, если подождете.

– Нет, спасибо, я выясню сам. – И Беглер положил трубку. – Он работает в банке «Флорида сейф депозит», – сообщил он Терреллу.

Террелл нахмурился, потом щелкнул пальцами.

– Я знаю этого парня. Только его первого имени не знал. Мы однажды играли с ним в гольф на соревновании в загородном клубе. Хороший малый. Вице-президент банка. Солидный человек. Так что, если Гамильтон разнюхает, даже Браунинг не сможет остановить его от публикации такой истории. Жена вице-президента банка «Флорида сейф депозит» совершила убийство и покончила с собой. Представляете? Я сам займусь этим, Джо. Позвоню ему.

Зазвонил телефон. Беглер поднял трубку.

– Шефа спрашивает Тики Эдрис, – сообщил дежурный сержант.

– Подожди. – Беглер посмотрел на Террелла. – Эдрис на линии. Будете с ним разговаривать?

– Чего он хочет? – насупился Террелл и протянул руку за трубкой. Когда Беглер передал ее, шеф полиции сказал: – Соединяй, Чарли.

– Капитан Террелл? – спросил Эдрис.

– Да. В чем дело, Эдрис?

– Это касается Норены Девон, – фальцетом заговорил карлик. – Я бы не стал вас беспокоить, капитан, но я хочу связаться с ее отцом. Будучи другом семьи, я позвонил в школу, и доктор Грэхем сообщил ей новость. Норена сейчас на пути домой. Она очень расстроена. У меня же возникла такая проблема. Денег после Мюриэль совсем не осталось. Конечно, я охотно позаботился бы о девочке, но, прежде чем лезть с этим, подумал, что следует известить отца. Возможно, он сам захочет взять на себя эти обязанности. Вы ведь понимаете мое положение, капитан. Я хотел бы быть полезным, но боюсь сделать что-то не так.

Выслушав карлика, Террелл почесал подбородок и ответил:

– Я нашел ее отца, Эдрис, и собираюсь прямо сейчас поговорить с ним. Для его блага и блага его дочери чем меньше будет известно об этом деле, тем лучше. Если ты такой друг семьи и хочешь помочь – пожалуйста. Я поговорю со следователем. Возможно, мы устроим так, что ты опознаешь Мюриэль Марш и дашь показания о ее связи с Уильямсом. Думаю, следователь согласится не впутывать Норену и ее отца. Все зависит от тебя.

– Можете на меня рассчитывать, капитан. Сделаю все возможное, чтобы помочь. Я так же, как и вы, хочу избавить ребенка от скандальной известности.

– Вот и хорошо. Я поговорю с Девоном и следователем. Как только узнаю их мнение, позвоню тебе. Какой у тебя номер?

– Сикомб 5-5671.

– Хорошо, – ответил Террелл, записывая номер в блокнот. Он повесил трубку и откинулся на спинку стула. – Ну, мальчики, занимайтесь своими делами, а я займусь своими.

Когда Хесс и Беглер вышли, Террелл позвонил Алеку Брюеру, следователю, и объяснил ему ситуацию.

– Мел Девон? – Брюер, похоже, был потрясен. – Он мой старый друг. Я никогда не знал… Ты уверен, что это тот самый Девон, Фрэнк?

– Имя то же. Я еще с ним не разговаривал. Может, я ошибаюсь.

– Проверь как следует. Не могу в это поверить. Выясни, Фрэнк, и позвони мне.

– Может, мне лучше повидаться с ним?

– Хорошо. И будь поделикатнее, Фрэнк. Мел – человек заметный в нашем городе.

Банк «Флорида сейф депозит» был основан в 1948 году синдикатом очень состоятельных людей, которые либо поселились в Парадиз-Сити, выйдя в отставку, либо проводили там три месяца в году на отдыхе. Эти люди желали иметь стопроцентно надежное место, где они могли бы хранить свои ценные бумаги, наличные для азартных игр, драгоценности и меха своих жен, а также золотую и серебряную посуду, используемую по особенным случаям. С тех пор как открылся банк, Парадиз-Сити утратил свое первенство по числу ограблений среди всех богатых городов побережья Флориды. Теперь он претендовал на то, чтобы отличаться самой низкой преступностью и наименьшим количеством преступников.

Банк так успешно вел дела, что все крупные ювелиры, отели, три казино и различные частные клубы пользовались его современными сейфами, в которых хранили наличность и ценности. Банку принадлежало три бронированных грузовика, каждый из которых охранялся четырьмя бывшими десантниками. На этих грузовиках клиентам доставляли и у них забирали ценности, и только однажды один из грузовиков подвергся нападению. Это была дерзкая попытка шестерых гангстеров, которая провалилась. Пятеро налетчиков и один охранник были убиты. Утвердившаяся после этого за охранниками репутация отличных снайперов отпугнула других охотников нападать на них.

Когда в курортный сезон техасские нефтяные мультимиллионеры наводняли Парадиз-Сити, банк становился их бумажником. Ходили слухи, будто в эти месяцы денег, ценных бумаг и драгоценностей под его внушительной крышей было больше, чем под любой другой крышей в мире.

Капитан Террелл оставил машину на большой многоместной стоянке и по широким ступеням поднялся к входным дверям банка.

Два охранника, одетые в щегольские серые форменные рубашки и брюки, сапоги и кепи, с автоматическим кольтом 45-го калибра на поясе, оглядели Террелла и отдали ему честь.

– Доброе утро, шеф, – сказал один из них. – По службе?

– Нет, – ответил Террелл. Он встречал этих парней в клубе «22-й калибр» и знал как исключительно метких стрелков. Помолчав, он добавил:

– Я хочу повидать мистера Девона.

– Обратитесь в справочное бюро, второй стол справа.