Текст книги "Ева"

Глава шестая

Кэрол и Питер расположились за столиком в стороне от оркестра. С ними сидел облаченный в безукоризненный смокинг мужчина – крупный, рыхлый, с пышной гривой седых волос и вытянутым смуглым лицом с отвисшей нижней губой и широким приплюснутым носом. У обладателя такой внешности дедушка запросто мог оказаться львом.

Питер заметил меня, когда я пробирался между переполненными столиками, и приподнялся, чтобы поприветствовать.

– Вот так сюрприз, – радостно воскликнул он. – Значит, тебе все-таки удалось вырваться? Кэрол, только посмотри, кто пришел. Ты ужинал?

Я пожал Кэрол руку и улыбнулся.

– Нет, – ответил я. – Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

– Ну конечно, – улыбнулась в ответ Кэрол. – Я так рада, что ты здесь.

Питер коснулся моей руки.

– Не думаю, что ты знаком с Рексом Голдом, – сказал он и повернулся к человеку-льву, сосредоточенно поглощавшему суп. – Это Клайв Торстон, писатель.

Стало быть, я имел удовольствие лицезреть Рекса Голда. Как и все в Голливуде, я был немало наслышан о нем и знал, что он самый влиятельный человек в кино.

– Рад знакомству, мистер Голд, – почтительно произнес я.

Он нехотя оторвался от супа и привстал, протягивая мне мягкую пухлую руку.

– Присаживайтесь, мистер Торстон. – Его глубоко посаженные рыжевато-коричневые глаза смотрели словно бы сквозь меня. – Суп из омаров просто восхитительный. Официант! – Он нетерпеливо щелкнул пальцами. – Суп из омаров для мистера Торстона.

Когда официант пододвинул мне стул, я подмигнул Кэрол и шепнул:

– Видишь, я не смог долее выносить нашу разлуку.

– Твои издатели не захотели с тобой встречаться? – тихо спросила она.

Я покачал головой:

– Я просто позвонил им. – Под столом я поймал ее руку и нежно сжал пальцы. – Оказалось, ничего срочного, так что встречусь с ними завтра. Мне не хотелось пропускать праздник.

Пока мы разговаривали, Голд продолжал методично работать ложкой, уставившись остекленевшим взглядом в пространство перед собой. Было ясно, что он не любит совмещать еду и беседу.

– А я решила, что ты собираешься навестить свою дикарку, – поддразнила меня Кэрол. – Что ты променял меня на нее.

– Я не променяю тебя ни на кого на свете, – прошептал я, стараясь, чтобы моя улыбка вышла искренней. Я уже имел возможность убедиться, что Кэрол обладала редкой проницательностью.

– О чем вы там шепчетесь? – спросил Питер.

– Секрет, – быстро проговорила Кэрол. – Не будь таким любопытным, Питер.

Голд покончил с супом и брякнул ложкой о дно тарелки. Затем сердито оглянулся в поисках официанта и, когда тот подбежал, возмущенно рявкнул:

– Где суп для мистера Торстона и какое блюдо следующее?

Удостоверившись, что мы с ним не забыты, он повернулся к Кэрол:

– Вы собираетесь сегодня в клуб?

– Ненадолго, – ответила Кэрол. – Не хочу задерживаться допоздна. Завтра нужно столько всего успеть.

Официант принес мне суп.

– Не тревожьтесь о завтрашнем дне, ибо он сам позаботится о себе, – назидательно проговорил Голд, пожирая глазами мою тарелку. Казалось, он бы с удовольствием уничтожил и мой суп, появись у него такая возможность. Я смутился. – Работать вы умеете, а вот развлекаться – нет, – продолжал он. – А это две стороны одной монеты.

Кэрол покачала головой:

– Мне нужны мои семь часов сна, особенно сейчас.

– Кстати, вспомнил, – Голд поджал мясистые губы, обращаясь теперь уже к Питеру, – завтра утром ко мне в офис зайдет Имграм. Я бы хотел, чтобы вы с ним встретились.

– Конечно, – сказал Питер. – Ему разрешено вмешиваться в сценарий?

– Нет. Если с ним будет трудно сладить, дайте мне знать. – Внезапно Голд переключился на меня. – Вы писали что-нибудь для кино, мистер Торстон?

– Нет… еще нет, – ответил я. – У меня есть некоторые идеи, которые я собираюсь проработать, когда у меня будет время…

– Идеи? Какие идеи? – Он перегнулся через стол, и его лицо нависло надо мной. – Я могу что-то из этого использовать?

Я судорожно попытался вспомнить какой-нибудь сюжет, который мог бы ему подойти, но ничего не приходило в голову.

– Вероятно, да, – сказал я, решив, что немного блефа не повредит. – Могу показать кое-что, если вам интересно.

Его взгляд буравил меня, как сверло.

– Не понял. Что показать?

– Наброски сценариев. – От злости меня бросило в жар. – Как только я выкрою время, чтобы набросать предварительные сценарии, я покажу их вам.

Он неторопливо перевел на Кэрол непроницаемый взгляд. Она рассеянно крошила хлеб, не поднимая глаз.

– Предварительные сценарии? – повторил он. – Меня не интересуют сценарии. Мне нужна история. Вы же писатель? Я хочу, чтобы вы рассказали мне историю… расскажите что-нибудь прямо сейчас. Вы говорите, у вас есть идеи. Так выкладывайте.

Я пожалел, что сел за этот стол. Питер смотрел на меня с любопытством. Кэрол все еще крошила хлеб, но щеки ее слегка порозовели. Голд продолжал сверлить меня глазами, поглаживая пухлой рукой обвисшие щеки.

– Неудобно обсуждать это здесь, – сказал я, чувствуя, как лоб покрывается испариной. – Если вы действительно заинтересованы, мы могли бы встретиться в другом месте.

К счастью, подоспело время следующей перемены блюд. Голд мгновенно потерял ко мне интерес и напустился на официантов. Все должно было быть идеальным, вплоть до температуры тарелки, на которой подавалось его блюдо. На несколько минут наш столик превратился в центр лихорадочной активности. Наконец Голда удалось ублажить, и он накинулся на еду с таким аппетитом, словно не ел несколько дней.

Питер поймал мой смущенный взгляд и слабо улыбнулся. Похоже, не было смысла пытаться поддержать беседу, пока Голд был занят едой. Во всяком случае, ни Кэрол, ни Питер не предпринимали никаких попыток, и я последовал их примеру. Все ели молча. Я слегка опасался, что, расправившись с ужином, Голд вновь потребует от меня историю, но это было маловероятно. Я и злился на себя за то, что упустил такую возможность, и радовался, что нас прервали, поскольку предложить мне ему было нечего.

Закончив есть, Голд нетерпеливо отодвинул тарелку, достал зубочистку из жилетного кармана и принялся задумчиво ковырять в зубах, оглядывая переполненный зал.

– Вы читали книгу Клайва «Ангелы в соболях»? – вдруг спросила Кэрол.

Голд нахмурился.

– Я никогда ничего не читаю, как вам известно, – только и сказал он.

– Тогда, думаю, стоит это сделать. Сюжет не годится для картины, но идея, которая лежит в основе, – очень даже.

Для меня это было чем-то новеньким, и я вопросительно посмотрел на нее. Она старательно отводила взгляд.

– Что за идея? – На смуглом лице Голда появился интерес.

– Что мужчины предпочитают распутниц.

Я был сбит с толку, поскольку не припоминал такой коллизии в своей книге.

– А разве это так? – мягко спросил Питер.

– Конечно, – сказал Голд, вертя в пальцах зубочистку. – Она права. И я скажу почему. Шлюх любят больше, потому что добропорядочные женщины ужасные зануды.

Кэрол покачала головой:

– Я так не считаю, а ты, Клайв?

Я не знал, что сказать. Я вообще об этом никогда не задумывался. И тут мне вспомнилась Ева, и я сравнил ее с Кэрол. Ева была распутной, а вот Кэрол вполне можно было назвать добропорядочной: она была надежной, искренней, честной, то есть свято чтила этические нормы. Я сомневался, что Ева вообще когда-нибудь слышала об этике. Это было весьма показательное сравнение. Я сбежал от Кэрол и даже наврал ей с три короба, чтобы провести несколько минут с Евой. Почему я это сделал? Если бы я знал, то смог бы ответить Кэрол.

– У распутниц есть некоторые качества, отсутствующие у добропорядочных женщин, – медленно произнес я. – Эти качества – вовсе необязательно положительные – взывают к первобытным мужским инстинктам. Мужчины плохо контролируют инстинкты и, пока приличные женщины держат себя в жестких рамках, будут волочиться за шлюхами. Но все равно никто не захочет долгих отношений с женщинами такого сорта. Это однодневные увлечения.

– Абсолютная ерунда, Клайв, и ты это знаешь, – резко возразила Кэрол.

Я растерянно посмотрел на нее. Никогда прежде я не видел в ее глазах такого негодования. Она была задета, рассержена и готова к бою.

– Я согласен с мистером Торстоном, – благодушно произнес Голд. Он достал большую сигару и вдумчиво ее оглядел. – Мужские инстинкты нельзя недооценивать.

– Дело не в инстинктах, – выпалила Кэрол. – Я скажу вам, почему мужчины предпочитают распутниц. – Она посмотрела на Питера так, словно не желала, чтобы он участвовал в разговоре. – Я говорю о большинстве мужчин, которые, если их спустить с поводка, срываются и ведут себя как неразборчивые кобели. Мне не хочется задеть тех, кто, установив для себя некие моральные нормы, не станет их преступать.

– Дорогая моя Кэрол, сойди с амвона, – поддел ее я, понимая, что этот выпад направлен против меня.

– Она прекрасна в роли проповедницы, – сказал Голд, протягивая сигару официанту, чтобы тот обрезал кончик. – Пусть продолжает.

– Мужчина предпочитает кокоток, потому что он тщеславен. – Теперь Кэрол обращалась непосредственно ко мне. – Такие женщины бывают очень эффектны. Искушенные в любовных утехах, обольстительные. Мужчинам льстит, когда их видят в сопровождении дам такого сорта, им хочется, чтобы друзья им завидовали… бедное дурачье. У красотки обычно нет мозгов. Они ей ни к чему. Все, что ей нужно, – это смазливая мордашка, пара симпатичных ног, модная одежда и сговорчивость.

– Вы полагаете, что мужчинам комфортнее с безмозглыми дурами? – спросил Голд.

– Вы сами это знаете, Р. Г., – отрезала Кэрол. – Не пытайтесь пускать мне пыль в глаза. Вы ничуть не лучше других.

Смуглое лицо Голда расплылось в улыбке.

– Продолжайте, – хмыкнул он. – Вы ведь еще не закончили?

– Мне тошно смотреть на этих никчемных женщин, которых таскают за собой мужчины. Вот что привлекает большинство мужчин: внешность, одежда, тело. Некрасивым девушкам в Голливуде ничего не светит. Это отвратительно.

– Да бог с ними. Не отвлекайся от распутниц, – попросил Питер, возбужденно блеснув глазами.

– Хорошо… распутницы. Мужчину задевает, когда его женщина знает больше, чем он. Вот в чем секрет успеха дамочки легкого поведения. По натуре она ленива, и у нее нет сил ни на что, кроме распутства. У нее нет других тем для разговора, помимо нее самой, ее одежды, ее мелких проблем и, конечно, ее красоты. Мужчине это нравится. Ему не надо ни с кем соперничать. Если ему хочется, он может ее опекать. Он воображает себя этаким глиняным божком, хотя его подружка, скорее всего, считает, что он уныл, как зевота. Все, что ей нужно, – это повеселиться и поглубже залезть в его кошелек.

– Очень интересно, – сказал Голд. – Но где же тут идея фильма? Я ее не вижу.

– Сатира на мужчин, – сказала Кэрол. – «Ангелы в соболях» – великолепное название. Сюжет Клайва тут ни при чем. Используйте название, и пусть он напишет первоклассную сатиру. Только подумайте, как клюнут на это женщины… в конце концов, именно они наши зрители.

Голд устремил на меня взгляд:

– Что скажете?

Я не сводил глаз с Кэрол. Она подала мне идею. Она сделала даже больше: воспламенила мое воображение, которое было мертво с тех пор, как я написал последнюю книгу. Теперь я знал, что делать дальше. Меня, можно сказать, озарило. Я напишу историю про Еву. Я изображу ее порочную, странную сущность и выведу ее на большой экран.

– Это прекрасно, – взволнованно воскликнул я. – Да, я могу сделать это!

Кэрол взглянула на меня и вдруг прикусила губу. Наши глаза встретились, и я понял, что она обо всем догадалась. Я спешно отвел взгляд и вновь обратился к Голду:

– Как сказала Кэрол, это грандиозное название и грандиозный сюжет…

Кэрол встала из-за стола.

– Вы не будете возражать, если я вас покину? – отрывисто проговорила она. – У меня жутко разболелась голова. Я весь вечер чувствовала, что этим кончится…

Питер подлетел к ней прежде, чем я успел подняться.

– Ты слишком много работала, Кэрол, – проворчал он. – Р. Г. извинит тебя… не так ли?

Рыжевато-коричневые глаза Голда вновь заволокло поволокой.

– Ложитесь спать, – сказал он суховато. – Мы с мистером Торстоном останемся здесь. Проводите ее домой, Питер.

Я встал.

– Я провожу Кэрол, – сказал я, чувствуя злость и легкий испуг. – Пойдем…

Она покачала головой.

– Останься с мистером Голдом, – сказала она, не глядя на меня. – Питер, я хочу домой.

Когда она повернулась, чтобы уйти, я тронул ее за плечо.

– Что случилось? – спросил я, стараясь говорить спокойно. – Я что-то не то сказал?

Она посмотрела на меня долгим взглядом. Ее глаза по-прежнему были полны обиды и гнева.

– Я хочу пожелать тебе спокойной ночи сейчас, Клайв. Пожалуйста, пойми.

«Она знает, знает все, – подумал я. – Я ничего не могу от нее утаить. Она видит меня насквозь, словно я стеклянный».

Последовало неловкое молчание. Голд, нахмурившись, разглядывал свои пухлые руки. Питер, подхватив горностаевое манто, застыл в напряженном ожидании.

– Конечно, – процедил я, сам удивившись резкости своего тона, – если тебе так удобнее.

Она попыталась улыбнуться:

– Так будет лучше. Спокойной ночи, Клайв.

– Спокойной ночи, – сказал я.

– Увидимся в клубе, Р. Г. – Питер помахал рукой, и они ушли.

Я вернулся за столик.

Голд задумчиво смотрел на белый пепел своей сигары.

– Женщины – странные создания, не правда ли? – проговорил он. – Между вами, конечно, что-то есть?

Мне не хотелось обсуждать Кэрол с малознакомым человеком.

– Мы старые друзья, – отрезал я.

Он поджал губы и насупил брови.

– Эта ее идея хороша. Сатира на мужчин. «Ангелы в соболях». Принесет неплохие сборы. – Он прикрыл глаза и задумался. – Как вы это видите?

– Как историю проститутки. – Я откинулся на спинку стула. Теперь к мыслям о Кэрол прибавились мысли о Еве. – Мужчины, которые проходят через ее руки, сила, которую она излучает, и ее полное преображение.

– Кто же ее преобразит? – небрежно спросил Голд.

– Мужчина… кто-то, кто сильнее ее.

Голд покачал головой:

– Это неубедительно с точки зрения психологии. Кэрол бы подтвердила. Если ваша героиня настоящая распутница, только другая женщина может ее изменить.

– Не согласен, – упрямо возразил я. – И мужчина может это сделать. Если шлюху заставить полюбить, тогда вся ее оборона рухнет и с ней можно будет делать что угодно.

Голд стряхнул пепел в тарелку.

– Не думаю, что мы мыслим в одном направлении, – сказал он. – Как вы себе представляете проститутку?

– Я опишу ту, которую держу в уме. Меня интересует только она, поскольку я ее знаю. Это реальная женщина, и я могу ее изучить.

– Продолжайте. – Табачный дым, клубясь, поднимался вверх и частично скрывал его лицо.

– Женщина, о которой я думаю, живет за счет мужчин. Она эгоистична до жестокости и очень опытна. Она антисоциальна, аморальна и сосредоточена исключительно на себе. Мужчины ничего для нее не значат, ей нужны разве что их деньги. – Я потушил окурок в пепельнице. – Такова моя героиня.

– Интересно, – сказал Голд. – Но слишком сложно. Вы не знаете, о чем говорите. Такая женщина никогда не сможет полюбить. Она потеряла эту способность. – Он поднял глаза и пристально на меня посмотрел. – Говорите, вы знакомы с такой женщиной?

– Я встречался с ней. Не скажу, что по-настоящему ее знаю, но собираюсь узнать ближе.

– Вы ставите эксперимент?

Мне не хотелось слишком с ним откровенничать. Он мог обо всем разболтать Кэрол.

– Только ради того, чтобы написать о ней, – беззаботно сказал я. – Ремесло заставляет меня сходиться с самыми разными людьми.

– Понимаю. – Мясистые губы Голда обхватили сигару. – Вы же не надеетесь заставить эту женщину в вас влюбиться?

Я смерил его холодным взглядом и сухо ответил:

– У меня есть занятия поинтереснее.

– Не поймите меня неправильно. – Он примирительно махнул рукой. – Вы сказали, что эта женщина – персонаж вашего будущего произведения. Вы также сказали, что, если бы заставили ее полюбить вас, она оказалась бы в вашей власти. Я прав?

Я кивнул.

– Но о какой психологической достоверности может идти речь, если вы не проверите это на практике? Я, например, считаю, что вы потерпите неудачу, потому что женщина, которую вы описали, не способна любить. Это мне кажется вполне резонным, в то время как вы лишь теоретизируете.

Я откинулся на спинку стула. Внезапно я понял, что угодил в расставленную им ловушку. Теперь я должен был или пойти на попятную, или сознаться в своих намерениях.

– Не спешите, – попросил Голд. – Не нужно ничего говорить. Дайте сказать мне. Всегда лучше собрать все факты, прежде чем на что-то решиться. – Он жестом подозвал официанта. – Давайте выпьем бренди. Я нахожу, что бренди как нельзя лучше подходит для бесед такого рода.

Заказав напитки, он сгорбился над столом.

– Меня это заинтересовало, – сказал он. – Мне нравится название «Ангелы в соболях». Мне нравится идея сатиры на мужчин. Я уже давно не снимал психологического кино. Это хорошие сборы. Женщины любят такие картины. Кэрол права: основные наши зрители – женщины. – Он пошарил в карманах и вытащил портсигар. – Сигару, мистер Торстон?

Я взял длинную сигару, хотя курить мне не хотелось. Но что-то подсказывало мне, что Голд угощает сигарами далеко не всех.

– Эта сигара стоила мне пять долларов, – сообщил он. – Их делают по особому заказу. Вам она понравится.

Принесли бренди. Голд приподнял пузатый бокал и вдохнул аромат напитка.

– Великолепно, – пробормотал он, грея бокал в ладонях.

Я никуда не спешил. Аккуратно обрезав кончик сигары, я закурил. Она была нетерпкая, мягкая и приятная.

– Меня интересует, – продолжал Голд, – история, основанная на фактах. Мне импонирует идея, что вы будете писать своего персонажа с вашей знакомой. Она вполне годится на эту роль. Ваша героиня, разумеется, получится живой, поскольку она и так живая. Все, что нужно, – это ухватить сходство и передать его на бумаге. Я бы хотел, чтобы вы пошли дальше и поставили на место вашего героя себя. Прежде чем начать писать, сами проведите эксперимент, который проведет ваш герой.

– Но послушайте, мистер Голд… – начал было я, но он предостерегающе поднял руку.

– Позвольте мне продолжить. Сначала послушайте, что я скажу. Возможно, вы поймете, что ваши идеи не работают. Важно не это, а то, что результат будет психологически достоверным. Вы человек светский. Полагаю, вы всегда имели успех у прекрасного пола. Женщина, которую вы избрали героиней своей истории, стала бы достойным противником, согласны? Почему бы вам не влюбить ее в себя? Интересный может получиться эксперимент.

Я ничего не сказал. Он предлагал именно то, что я собирался сделать. И все же я чувствовал себя паршиво, потому что не мог избавиться от чувства вины перед Кэрол.

– Я бы купил такую историю, мистер Торстон, – вкрадчиво продолжил Голд. – Чем бы все ни закончилось, это будет интересно. В эксперименте участвуем только мы и, конечно, женщина, о которой шла речь. Никого больше не следует в это посвящать.

Мы обменялись взглядами, и я понял, что он догадался, что меня беспокоит Кэрол.

– Признаюсь, меня посещала подобная идея, – сказал я. – Но связь с женщиной с такой репутацией чревата осложнениями.

В глазах Голда мелькнула насмешка. У меня возникло неприятное чувство, что он видит меня насквозь.

– Так вы согласны? – Он поднял брови.

– Я могу принять это как своего рода деловое предложение, – сказал я. – Но не хочу понапрасну тратить время, если не получу некоторой компенсации.

– Расскажите мне историю в нескольких словах.

Какое-то время я раздумывал.

– Это будет история преуспевающей распутницы, которая охотится на мужчин. Ее предыдущие отношения я опишу вкратце, и много времени они не займут. Для сюжета имеет значение лишь то, что она брала деньги и подарки от поклонников, потерявших голову от любви. Затем в ее жизни появится мужчина совершенно иного типа, и вот тут-то и начнется настоящая драма. Вначале, как и остальные ее любовники, он влюбится. Но, узнав ее ближе, поймет, что она мошенница, и решит сыграть по ее правилам. В итоге она терпит поражение. Устав от этой игры, он бросает ее и продолжает свою охоту где-нибудь еще. Я вижу это как своего рода историю любви Скарлетт О’Хары и Ретта Батлера.

– И вы на самом деле думаете, что так все и будет? – спросил Голд, не скрывая скептицизма.

– Конечно. Весь вопрос в том, чья воля сильнее.

Голд покачал головой:

– Если женщина настолько испорчена, как вы описываете, я уверен, все сложится совершенно иначе.

– Что ж, вот и проверим. Как вы сами сказали, каков бы ни был результат, сюжет получится интересным.

Голд задумался.

– Полагаю, да. Хорошо, проводите свой эксперимент. Если мне понравится предварительный сценарий, я заплачу за него две тысячи долларов. И еще пятьдесят тысяч за съемочный вариант. Вы можете рассчитывать на всяческую помощь со стороны киностудии, но, разумеется, я оставляю это на ваше усмотрение.

Мне с трудом удалось скрыть ликование.

– Мы можем оформить контракт?

– Конечно. Мои люди с вами свяжутся.

– Вы дадите мне три месяца? Если за три месяца ничего не получится, дальше тратить время бессмысленно.

Он кивнул:

– Значит, три месяца. Довольно интересно поставить такой опыт в реальной жизни. Вас ждет захватывающее приключение. – Он сделал знак официанту. – А сейчас я должен ехать в клуб. Не желаете составить мне компанию, мистер Торстон?

Я покачал головой:

– Пожалуй, нет. Спасибо. Вы подкинули мне достаточно тем для размышлений, и я должен продумать план.