Текст книги "Снайпер"

– Конечно.

– Не могли бы вы приехать ко мне в отель сегодня вечером… в десять часов? – Он откашлялся и продолжил: – Мы окончательно оформим наше соглашение. Деньги я приготовлю.

– Я приеду.

– Благодарю вас, мистер Бенсон. – И он положил трубку.

Люси на кухне резала сандвичи. При нынешнем состоянии наших финансов мы решили, что сандвичи – самая дешевая еда. Днем раньше я подстрелил четырех голубей, и Люси сварила их. Мясо по качеству ничуть не уступало куриному.

Я прислонился к дверному косяку.

– Сын мистера Саванто поживет у нас девять дней. Мне придется заниматься с ним восемнадцать часов в сутки. Поселим его в комнате для гостей, хорошо?

Она подняла голову, ее синие глаза чуть затуманились. Тревога никому не прибавляет красоты. Впервые после нашей первой встречи я заметил, что лицо у Люси простовато.

– Он обязательно должен жить у нас, Джей? Нам так хорошо вдвоем… Это наш дом.

Я вспомнил разговор с отцом. Он вообще любил поболтать и очень гордился тем, что семейная жизнь удалась ему как нельзя лучше.

Женщины хитры, говаривал он, когда я был еще слишком молод, чтобы обращать на них внимание. Мои родители, бывало, ссорились, и мне казалось, что верх всегда брала мать. Когда мы с отцом оставались наедине, он стремился выговориться, возможно, пытаясь таким образом оправдать свое поражение. Один из его монологов мне запомнился.

«Женщины хитры, – начал он тогда. – Их надо гладить по шерстке, если хочешь с ними поладить. Придет время, когда тебе захочется поладить с одной женщиной, которую ты выберешь, поэтому запомни, что я тебе говорю. Если ты правильно выберешь женщину, она станет стержнем твоей жизни: все остальное будет как бы вращаться вокруг нее. У женщины могут возникать идеи, которые будут отличаться от твоих, и к ним нужно прислушиваться. Но вот возникает ситуация, когда ты знаешь, что прав, а она не согласна с тобой. И приходится выбирать одно из двух: или ты тратишь кучу времени, чтобы убедить ее в своей правоте, или переступаешь через нее. Оба пути ведут к одной цели. Но в первом случае она видит, что ты уважаешь ее мнение, пусть оно и ошибочное. Во втором – ты показываешь, кто в доме хозяин. Впрочем, женщины любят подчиняться».

Времени на убеждение у меня не было, поэтому я переступил через Люси.

– Да, он должен переехать к нам. Мы можем заработать пятьдесят тысяч долларов. Если он не будет жить здесь, мы их не получим. Через девять дней мы разбогатеем и забудем его. А завтра он приедет сюда.

Люси хотела что-то возразить, но потом передумала и кивнула.

– Хорошо, Джей. – Она положила сандвичи на тарелку. – Давай ужинать.

Мы вышли во внутренний дворик. Я никак не мог понять, почему ее совсем не волнует открывшаяся перед нами перспектива заработать кучу денег.

– Что с тобой, дорогая? О чем ты думаешь?

Мы сели на парусиновые стулья, заскрипевшие под тяжестью наших тел. В который раз я напомнил себе, что давно пора выкинуть это старье.

– Эта затея – безумие! – взорвалась Люси. – И ты это знаешь! Эти деньги! Этот толстый старик! Ты же должен понимать, что он врет!

– Хорошо, это безумие, но ведь изредка случаются чудеса. Почему же не с нами? Этот человек купается в деньгах. Он поспорил… Он…

– Откуда ты знаешь, что он купается в деньгах? – Люси повернулась ко мне.

Гладить по шерстке, говорил мой отец. Но терпение у меня иссякло.

– О господи! Я же тебе все рассказал. Он привез с собой две облигации по двадцать пять тысяч долларов. Я уверен, что у него полно денег.

– Откуда ты знаешь, что они не украдены или не фальшивые?

– Дорогая, мне предложили работу, которая мне по силам. Обещали заплатить за нее сумму, о которой я даже мечтать не мог. Я должен отработать эти деньги. Понимаешь? Второго такого шанса может не представиться. Он сказал, что я могу показать облигации в банке, чтобы убедиться в их подлинности. Разве преступник пошел бы на такой риск?

– Так почему ты не проверил их?

– Позволь мне самому решать, что нужно делать, а что – нет, – я сказал это тем тоном, которым говорил с новобранцами, когда учил их стрелять. – Я стараюсь для нас обоих. И хватит об этом… Давай поедим.

Люси посмотрела на меня, затем отвела взгляд. Мы начали есть. Я обнаружил, что у меня пропал аппетит. Кусок не лез в горло. Люси тоже едва притронулась к сандвичу.

– Ты хоть понимаешь, что мы можем заработать пятьдесят тысяч? – Молчание стало невыносимым. – Ты понимаешь, что означают для нас такие деньги?

– Пойду приготовлю постель для гостя. Когда он приедет? – Она встала. – Ты уже поел?

– Люси! Пожалуйста, прекрати! Говорю тебе, такой шанс выпадает раз в жизни. Пятьдесят тысяч долларов! Подумай, с такими деньгами нам будет не о чем волноваться.

Она взяла со стола тарелку с недоеденными сандвичами.

– Звучит прекрасно… Не о чем волноваться, – сказала Люси и ушла в бунгало.

Стемнело. Луна поднялась из-за моря, забираясь все выше и выше в безоблачное небо. Впервые после свадьбы я злился на жену.

В спальне, в которой я собирался поселить Тимотео, вспыхнул свет. В любой другой день я бы помог Люси застелить постель. Мне нравилось хлопотать по дому вместе с ней. Я вообще стремился к тому, чтобы мы чаще были вместе. Но в тот вечер я не сдвинулся с места. Сидел и смотрел на луну, пока не подошло время ехать к Саванто.

Я поднялся со стула. Люси на кухне молола кофе к завтраку.

– Мне надо поехать в «Империал». – Я прислониться плечом к дверному косяку. – Саванто хочет покончить с последними формальностями. Я вернусь в половине двенадцатого. Хорошо?

За четыре месяца нашей совместной жизни я ни разу не оставлял Люси одну. Я знал, что она пугается каждого шороха, и злился на себя, потому что не подумал об этом, когда обещал Саванто приехать к нему в отель.

Люси улыбнулась, хотя в ее глазах мелькнул страх.

– Хорошо, Джей. Я тебя подожду.

Я подошел к ней, обнял, крепко прижал к себе.

– Дорогая, для меня это очень важно. Я люблю тебя.

– Ты пугаешь меня. Я еще никогда не видела тебя таким. Ты стал грубым, холодным… Я тебя боюсь. – Она говорила, уткнувшись лицом мне в шею, и я чувствовал, как дрожит ее тело.

– Ну что ты, Люси, – сказал я, оторвав ее от себя. – Я совсем не такой страшный, чтобы меня бояться. – Я взглянул на часы. Почти четверть десятого. Пора ехать. – Закрой дверь на замок и жди меня. Я приеду, как только освобожусь.

К отелю «Империал» я добрался в начале одиннадцатого. Портье сказал мне, что мистер Саванто живет на четырнадцатом этаже в номере «Серебряная форель». Напыщенный коридорный в кремовой с алым ливрее открыл мне дверь и предложил пройти в роскошно обставленную гостиную. На дальней стене, подсвеченная рассеянным светом, серебрилась большая форель.

Саванто сидел на балконе, выходящем на набережную, пляж и море, залитые лунным светом. Он назвал меня по имени, едва я вошел в гостиную, и предложил сесть в стоящее рядом кресло.

– Благодарю вас, мистер Бенсон, что вы смогли приехать. Ведь для этого вам пришлось оставить вашу очаровательную жену одну. Мне следовало подумать об этом раньше.

– С ней ничего не случится. Вы поговорили с сыном?

– Дело прежде всего? – Саванто улыбнулся. – Я доволен тем, что вы не подвели меня.

– Вы поговорили с сыном?

– Хотите виски… или чего-нибудь еще?

– Нет. Мы теряем время. Что он вам ответил?

– Он хороший мальчик и сделает все, что я ему скажу. Он ваш, мистер Бенсон, до вечера двадцать шестого, душой и телом. – Саванто пристально посмотрел на меня. – Это все, что вы хотели, не так ли?

Я закурил.

– Что еще вы хотите мне сказать? – поинтересовался я.

– Глядя сейчас на вас, мистер Бенсон, я могу понять, как вам удавалось проводить столько часов в джунглях, поджидая врага.

– Что еще вы хотели мне сказать? – повторил я.

Саванто одобрительно кивнул:

– Вот пятьсот долларов. – Он достал из бумажника пять стодолларовых банкнот и протянул мне. Я взял деньги, пересчитал и сунул в карман.

– Благодарю.

– Как я понял, вы закрываете школу и отказываете прежним ученикам?

– Да. Все равно проку от них никакого. После приезда вашего сына я буду заниматься только с ним.

– Это хорошо. У вашей жены есть родственники, мистер Бенсон?

Я остолбенел.

– Какое это имеет значение?

– Я подумал: а не лучше ли ей куда-нибудь уехать, пока вы будете обучать моего сына?

– Если вы считаете, что она будет отвлекать меня, то это не так. Моя жена останется со мной.

Саванто потер подбородок, потом долго смотрел на сверкающее под луной море.

– Очень хорошо. И еще, мистер Бенсон: ни один человек, повторяю, ни один не должен знать о том, что вы учите моего сына стрелять. Никто… особенно полиция.

По моей спине пробежал холодок.

– Что вы хотите этим сказать?

– В результате нашей сделки, мистер Бенсон, вы станете богатым. Я думаю, вполне естественно предположить, что реализация этого плана должна сопровождаться выполнением определенных условий, которые мы все – вы, я, мой сын – будем соблюдать. Одно из них – абсолютная секретность.

– Я впервые слышу о таком. Почему полиция не должна знать о том, что ваш сын учится стрелять?

– Возможно, он окажется за решеткой, если об этом станет известно.

Я бросил окурок вниз, не думая о том, что он может упасть на парик какой-нибудь престарелой миллионерше.

– Говорите. Я должен знать все.

– Да, мистер Бенсон. Я в этом не сомневаюсь. К сожалению, мой сын очень высокий. И очень застенчивый. Но у него много достоинств: он добрый, заботливый… начитанный…

– Какая мне разница, какой у вас сын? Почему полиция не должна знать о том, что я учу его стрелять? При чем тут тюрьма?

Глаза Саванто блеснули.

– Мой сын учился в Гарварде. Из-за своей внешности он стал объектом насмешек. Если исходить из того, что я слышал, ему пришлось туго. Доведенный до отчаяния, он выстрелил в одного из мучителей, и тот остался без глаза. Судья во всем разобрался, понял, что Тимотео спровоцировали, и дал ему срок условно. – Тяжелые плечи Саванто поднялись, затем опустились. – Если только Тимотео никогда в жизни не прикоснется к оружию. Если его застанут с ружьем в руках, ему предстоит отсидеть в тюрьме три года.

Мои глаза широко раскрылись.

– И вы тем не менее поспорили, что ваш сын станет снайпером за девять дней?

Саванто снова пожал плечами.

– Я был пьян. И потом, после драки кулаками не машут. Я надеюсь, что сказанное мной не повлияет на нашу договоренность?

– Пожалуй, что нет, – ответил я после недолгого раздумья. – Если полиции станет известно о его занятиях в тире, сложности возникнут у вас, а не у меня.

– И у вас тоже, мистер Бенсон, потому что вы не получите денег.

– Как я понимаю, моя задача – научить вашего сына стрелять. Остальное меня не касается. Вам нужна секретность – обеспечивайте ее. Мне и без этого хватит забот.

Саванто кивнул:

– Я уже подумал об этом и кое-что предпринял. Завтра с Тимотео приедут два моих человека. Вы с миссис Бенсон можете их просто не замечать. Они будут следить за тем, чтобы посторонние не приближались к школе, и приглядят за Тимотео, если тот выйдет из-под контроля.

Я нахмурился.

– А это возможно?

– Нет… но он очень раздражительный, – Саванто неопределенно махнул рукой. – Вы должны убедить миссис Бенсон никому не рассказывать о нашем соглашении. Видите ли, я не хочу, чтобы мой друг, с которым я заключил это неудачное пари, узнал о происходящем. А он, надо отметить, весьма любопытен.

– Она никому ничего не скажет.

– Это хорошо. – Саванто рывком поднялся из кресла. – Тогда до завтра, до шести утра. – Он прошел мимо меня в ярко освещенную гостиную с удобной мягкой мебелью, обитой белым с красным материалом, лежащим на полу кремовым ковром и серебряной форелью на стене. – И последнее. – Он открыл ящик письменного стола, похожего на антикварный, а может, действительно изготовленного в Англии в восемнадцатом веке, и достал конверт. – Это для вас. В качестве поощрения.

Я взял конверт. В нем оказался листок бумаги стоимостью в двадцать пять тысяч долларов.

Свернув на песчаную дорогу, ведущую к школе, я заметил, что у бунгало стоит красно-синий «Бьюик» с откинутым верхом.

Меня охватила тревога.

Кого это принесло так поздно? Почти половина двенадцатого. Тут я вспомнил, что Люси одна, и сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди. Я сразу же забыл об облигации, лежащей у меня в кармане, вдавил в пол педаль газа, и машина рванулась вперед. В визге тормозов я остановил ее у бунгало и выскочил из кабины.

В гостиной горел свет, и не успел я добежать до двери, как у распахнутого окна появилась Люси и помахала мне рукой.

Я облегченно вздохнул.

– Все в порядке, дорогая?

– Конечно. Заходи, Джей. У нас гость.

Я открыл дверь и через холл прошел в гостиную.

В моем любимом кресле сидел мужчина в поношенном летнем костюме, со стаканом кока-колы в руке и сигаретой, зажатой меж тонких губ. Высокий, гибкий, неулыбчивый, с загорелым лицом и прозрачно-синими глазами. Черные, коротко стриженные волосы. Волевой подбородок. Он встал и поставил стакан на стол.

– Это мистер Лепски, – представила его Люси. – Он приехал к тебе. Я попросила его подождать.

– Детектив Том Лепски. Полицейское управление Парадиз-Сити.

Возможно, на долю секунды я растерялся, но тут же взял себя в руки. Прозрачно-синие глаза буравили меня. Я не сомневался, что он заметил мою реакцию. Фараонов учат подмечать такие нюансы.

– Что-то у нас не так? – Я натянуто улыбнулся, пожимая ему руку.

Лепски покачал головой.

– Вы не можете представить себе, как трудно быть полицейским. Если приезжаешь к кому-то в гости, тебя встречают так, словно ты собрался кого-то арестовать. Из-за этого мы ни с кем не общаемся. Я превратился в затворника, как я и говорил миссис Бенсон. У вас все в полном порядке, дружище. Я разминулся с вами не больше чем на четверть часа. Миссис Бенсон была одна, мы разговорились, и время пролетело незаметно. Полагаю, моя жена уже беспокоится, куда же я запропастился.

– Вы хотели поговорить со мной?

Напряжение не отпускало. В голове вертелись слова Саванто: «…Никто не должен знать… особенно полиция».

– Джей, принести тебе коку? – спросила Люси. – Пожалуйста, присядьте, мистер Лепски.

– Конечно, выпью с удовольствием, – ответил я. – Садитесь, мистер Лепски.

Лепски опустился в кресло. Люси ушла на кухню, а я сел на стул с высокой спинкой, лицом к полицейскому.

– Я задержу вас лишь на несколько минут, – начал тот. – Я бы не приехал так поздно, но раньше не получилось.

– Ничего страшного. Я рад, что вы составили компанию моей жене. Место тут тихое, рядом никого нет. – Я достал из пачки сигарету, закурил. – Я уезжал по делам.

– Да… миссис Бенсон сказала мне.

Что еще она ему сказала? Я даже вспотел.

Люси принесла стакан коки.

– Мистер Лепски хочет попрактиковаться в стрельбе. Но я сказала ему, что в ближайшие две недели ты будешь занят, потому что взял ученика, которому должен посвятить все свободное время.

Я отпил коки. Во рту у меня пересохло.

– Скоро у меня экзамены на присвоение очередного звания, – пояснил Лепски. – Стреляю я метко, но лишние баллы не помешают. Вот я и хотел, чтобы вы дали мне несколько уроков.

– С удовольствием, но сейчас не могу. – Я смотрел на кубики льда, плавающие в темной коке. – В ближайшие две недели я действительно буду занят. Вы сможете подождать?

Прозрачно-синие глаза вновь уставились на меня.

– То есть вы взяли ученика, с которым будете заниматься с утра и до вечера в течение двух недель?

– Совершенно верно. Вы сможете подождать? Через две недели я буду готов вам помочь.

– Экзамен по стрельбе у меня в конце месяца.

– Я смогу позаниматься с вами два-три часа двадцать девятого числа. В удобное для вас время. Этого хватит, я полагаю?

Он потер шею, задумчиво глядя на меня.

– Наверное, хватит. Как насчет шести вечера двадцать девятого, если только я не позвоню и не откажусь?

– Согласен. – Я встал. – Жду вас у себя.

Лепски допил коку и тоже поднялся.

– Я вижу, вы занялись покраской.

– Да, хочется немного подновить здание.

– Нужное дело. Ник Льюис – мой давний друг. Он учил меня стрелять. Знаете, я никогда не думал, что он продаст школу. Вы здесь уже четыре месяца? Как идут дела?

– Пока трудно сказать. Мы еще осваиваемся.

– Все будет хорошо. У вас блестящая репутация. Вы ведь считаетесь лучшим стрелком в армии?

– Теперь уже нет. Но год назад был вторым!

– Уж в армии-то стрелять умеют! – прозрачно-синие глаза вновь вонзились в меня. – Я слышал, вы были снайпером.

– Совершенно верно.

– Не хотел бы я заниматься этим делом, но, полагаю, снайпер должен стрелять быстро и точно.

– Полностью с вами согласен.

– Этот ваш ученик, должно быть, туповат, раз уж вы должны уделить ему две недели, чтобы научить его стрелять. Или он хочет стрелять так же хорошо, как и вы?

– Причуды богача. Вы понимаете, о чем я говорю. У него есть деньги, и он хочет, чтобы ему не мешали. Я не жалуюсь.

– Я его знаю?

– Вряд ли. Он здесь на отдыхе.

Лепски кивнул:

– Да… богачей здесь хватает. Денег у них больше, чем мозгов, вот они и не знают, чем себя занять. Если я не позвоню, то буду у вас двадцать девятого ровно в шесть.

– Договорились. Спасибо вам, что составили компанию моей жене.

Он улыбнулся:

– Поговорить с ней – одно удовольствие.

Люси тоже подошла к двери, и мы стояли рядом, пока он не уехал. Я достал из кармана носовой платок и вытер потные ладони, затем закрыл дверь, запер ее на ключ и вслед за Люси вернулся в гостиную.

– Надеюсь, я не сказала ему ничего лишнего, Джей? – озабоченно спросила она. – На тебе лица нет. Но я подумала, лучше сразу сказать ему, что ты занят.

– Все нормально. – Я присел к столу. – И надо же было ему приехать именно сегодня.

– А что такое?

Помявшись, я пересказал ей разговор с Саванто. Раньше я не хотел ничего ей говорить, но потом передумал.

Люси слушала внимательно, зажав руки между колен и широко раскрыв глаза.

– Теперь ты понимаешь, какие могут возникнуть осложнения, – заключил я. – Мы никому не должны говорить ни о Тимотео, ни об его отце, ни о наших занятиях в тире.

– А вдруг полиция арестует тебя, если узнает, что ты учил стрелять человека, которому суд запретил брать в руки ружье? – спросила она.

– Не думаю. Я всегда могу сказать, что не знал об этом.

– Но, Джей, ты же все знаешь!

– Доказать это невозможно.

– Я тоже знаю. Неужели ты думаешь, что я буду лгать полиции, если меня спросят об этом?

Я встал и зашагал по комнате.

– Я должен заработать эти деньги. Надеюсь, ты мне в этом поможешь.

– И моя помощь будет заключаться в том, что я буду лгать полиции?

Я остановился у стола.

– Посмотри. – Я достал из кармана конверт, вынул из него облигацию, положил на стол. – Посмотри.

Люси встала, подошла к столу и склонилась над облигацией. Ее длинные белокурые волосы упали вниз, скрывая лицо. Потом она выпрямилась и взглянула на меня.

– Что это?

– Одна из тех облигаций, о которых я тебе говорил. Она стоит двадцать пять тысяч долларов. Саванто дал ее мне. Я смогу оставить ее у себя, вместе со второй такой же, если научу Тимотео стрелять. Он настроен серьезно и того же ждет от нас… тебя и меня… нас обоих.

– Почему он дал тебе облигацию, если ты ее еще не заработал?

– Чтобы показать, что доверяет мне.

– Ты уверен?

Во мне вновь начало закипать раздражение.

– А для чего же еще?

– Возможно, это психологический маневр, – в ее глазах мелькнул испуг. – Видишь ли, Джей, раз облигация у тебя, ты не захочешь с ней расстаться. Теперь ты крепко сидишь на крючке.

– Ладно, пусть он мне не доверяет, но дает двадцать пять тысяч долларов, чтобы подцепить меня на крючок. Этого и не требуется! Я давно на крючке! Я знаю, как мы сможем распорядиться этими деньгами! И хочу их заработать! Я научу этого парня стрелять, даже если мне придется его убить!

Она холодно посмотрела на меня, затем направилась к двери.

– Уже поздно. Пойдем спать.

– Одну минуту. – Я нашел ручку, написал на конверте свою фамилию, адрес, номер банковского счета, вложил в него облигацию и заклеил конверт. – Завтра утром отвези, пожалуйста, конверт в банк и попроси подержать его там для меня. Я поехал бы сам, но Тимотео появится здесь в шесть часов, и мы сразу начнем стрелять. Отвезешь? А заодно надо купить продукты. – Я достал из бумажника двести долларов. – Рассчитай, чтобы еды нам хватило на неделю, и возьми побольше пива.

– Хорошо. – Взяв у меня деньги, Люси вышла в коридор и направилась в спальню.

Впервые с тех пор, как мы поженились, я почувствовал, что обидел ее. И мысль об этом не давала мне покоя. Я стоял у стола и смотрел на конверт. Я должен думать о нашем будущем, убеждал я себя. Со временем она все поймет. Сейчас главное для меня – Тимотео. На девять дней Люси должна отойти на второй план.

Конверт я отнес в спальню. Люси принимала душ в ванной. Я сунул конверт под подушку и сел на кровать, дожидаясь, пока жена выйдет.

В ту ночь мы оба почти не спали.