Текст книги "Река Волков. Пророчество"

II

Сперва они шли к реке, но как только скрылись от посторонних взглядов, повернули в сторону леса.

Вскоре они добрались до частокола – высоких вкопанных в землю древесных стволов, что отгораживали территорию Города от леса. Некоторое время они искали знакомое место, где стволы были тонкие и между ними можно было просунуть ладони. Тогда они, кряхтя, выдернули несколько и просочились наружу.

Едва они ступили в лес, как их нагнали порывы холодного ветра. Дух ветра провожал их в густые заросли. А потом, будто сговорившись с духом ветра, лениво заморосил дождь. Это дух дождя наградил их влагой за то, как осторожно они ступали по лесу. Духи леса шелестели желтой листвой деревьев, щебетали птицами, духи травы плакали росой…

Седовласый мужчина и высокая светловолосая девушка, совсем еще юная, с каждым шагом осторожно осматривались. Даже ранним утром за пределами частокола было небезопасно.

Наконец они были на месте. Однако многое поменялось с тех пор, как они приходили к Священным Камням последний раз. Сваленное дерево, разбросанные тут и там кости животных, следы могучих когтей повсюду – все указывало на то, что рядом поселился медведь.

– Ты видишь, сестра?

Несмотря на длинные седые волосы, аккуратно заплетенные в косы, бороды у мужчины не было и голос его звучал молодо. Приглядевшись, можно было заметить, что мужчина и впрямь не был старым – совсем юный волк, лишь на несколько лет старше девушки. Но волосы его, и кожа, и даже глаза были совершенно белые.

– Вижу, – ответила девушка шепотом.

Они опустились на колени перед двумя большими валунами. У самого их основания они бережно сложили свои подношения.

– Заступитесь за нас, могучие духи Священных Камней, – тихо заговорили они хором. – Не дайте в обиду врагам. Защитите нас от стрел, от хворей и напастей.

Они снова осторожно огляделись вокруг и ненадолго замолчали, каждый думая о своем…

Дом. Снаружи лишь приземистый холм, покрытый густой травой, а внутри – целая история почти вымершего рода.

Давно, много лет назад, когда была жива ее Мать, а также родная сестра Матери, Бабушка и братья, они все вместе строили этот дом. Она была тогда совсем маленькой девочкой, но все равно хорошо помнила, как это было.

До этого у них был другой дом. Не такой большой и просторный. Но потом Небеса снова дали Маме сына, а вслед за этим родила и мамина сестра. Детей теперь было так много, что однажды посреди лета Бабушка собрала всех вместе и велела строить новое жилище.

И тогда они вырыли огромную яму. Копать было очень непросто, особенно когда они добрались до глины. Пол и стены они аккуратно выложили бревнами, сложили из камней печь, затем и дымоход. В самом конце братья соорудили из бревен крышу, потом засыпали все сверху землей, так что получился невысокий холм. Только так можно было выжить зимой на Реке Волков.

Но новый дом все равно не смог их уберечь. В первую же зиму пришла болезнь. Родные умирали один за другим. Лучше всего она помнила, как умирала Мать. Она помнила ее бледное лицо, отрешенный взгляд. Но она тогда не плакала и не горевала. Потому что сама была на один шаг от гибели.

Наконец она осталась совсем одна. Ее тогда сильно лихорадило, снились страшные сны. Но никто из взрослых к ней не приходил, чтобы помочь. Люди вообще хотели замуровать их новый дом. Вместе с ней самой.

Из всех братьев и сестер, живших по соседству, только один белоголовый мальчишка не боялся к ней приходить. Он приносил еду, почти насильно впихивал в нее маленькими кусочками, заставлял ее пить из кувшина какую-то страшную мерзость. Только потом уже она узнала, что это был отвар из запасов старухи Говорящей С Духами.

И вот она выздоровела. Единственная выжила из всей родни. За то, что она не умерла, ее прозвали Камыш. Говорили, что камыш растет по берегам речушек, озер и болот. Это его стихия, он никогда не утонет в воде, его никогда не затянет трясина. Вот и ее так же не затянуло болото болезни.

Камыш. Ей нравилось это имя. С этим именем она и жила одна в новом доме. Никто никогда не пытался занять его. И только белоголовый мальчишка, которого прозвали Белым Снегом, стал ее постоянным гостем.

Много лет прошло с того времени. Она превратилась в высокую, пусть еще и совсем юную, девушку, светловолосую и голубоглазую, как все волки Севера.

Сегодня утром она закрыла проход заранее приготовленными ветками и засыпала его землей. Теперь со стороны, если не знать, никогда не подумаешь, что в этом холме скрывается дом.

Воспоминания не причиняли ей боли. Но все равно, в тот момент, когда она смотрела на засыпанный вход и вспоминала детство, в груди разливалась тоска.

Потом она долго сидела перед родовыми памятниками, которые здесь же, рядом с домом, выступали из земли. Много лет назад, когда еще были детьми, они неумело выстругали деревянные изваяния вместе со Снегом. И вот теперь она сидела перед ними на коленях и мысленно взывала к духам своих умерших родных.

– Я ухожу, Мама. Прости меня, но я уже, наверное, не вернусь домой…

Камыш будто очнулась от сна. Они все так же были в лесу перед Священными Камнями. Она посмотрела на Снега. По нему было видно, что он и сам только что был мыслями далеко отсюда.

– Ну что, побежали на берег, брат? – девушка старалась, чтобы голос звучал бодро.

– Да вроде пора, – согласился парень. – А то не дождутся, без нас уплывут.

– Ну тогда поспешим!

Снег встал и помог ей подняться.

Они быстро выбрались на опушку и подхватили оставленные в кустах корзины с вещами. Вскоре они уже вернулись внутрь частокола.

Протоптанная дорожка к реке шла через холм. Пока они поднимались, то не видели берега. Но поднявшись, обомлели: на берегу Реки Волков столпились люди со всей округи. Здесь были волки не только из их Города – Первого Города Севера, – но также из множества небольших Городов, разбросанных по соседству.

– Да, брат, такого мне еще ни разу не приходилось видеть!

Они с трудом пробирались через толпу. Не привыкшая к такому скоплению людей девушка давно бы растерялась, если бы Снег, резво орудуя плечами и локтями, не тянул ее за собой.

– Не отставай, сестра, – он обернулся, весело осклабившись. – А то украдут!

Камыш только скривила губы в ответ, но на всякий случай проверила, удобно ли прилажен нож за поясом. Всякое бывает.

– Я вижу здесь много чужаков, брат.

– Да, много тех, кто прибыл из других Городов.

– Но почему у всех такие кислые лица?

– А чему радоваться? – усмехнулся Снег. – Они ведь все уверены, что мы отправляемся на верную смерть!

Наконец они протолкались к самому берегу. Ладьи уже плавно колыхались на взбалтываемой то и дело людскими ногами поверхности воды, в некоторых уже сидели с суровыми лицами люди.

Снег вел ее вдоль ладей, часто приветственно кивая знакомым. Толпа гудела многоголосьем, от раздававшегося отовсюду шума закладывало уши. Вдруг Снег остановился, и озиравшаяся по сторонам Камыш наткнулась на его широкую спину.

– Ну, вот и вы! – довольно пробасил стоявший перед Снегом рыжебородый мужчина. – Давайте забирайтесь вон туда, к Большой Лапе, садитесь рядом с Рябым.

Рыжебородого звали Птахой. Она видела его раньше много раз и часто слышала его имя, но лично знакома не была. Птаха не был простым волком, хотя и не принадлежал к священному роду. С самого младенчества он был связан с самим Рожденным Из Бока и был его Рукой.

Она шагнула вслед за Снегом на пристань – лежавшую на воде связку из нескольких бревен – и с восхищением посмотрела на притороченную к бревнам ладью.

Нет, она не первый раз видела эти ладьи. Снег много раз брал ее с собой на верфи Рожденного Из Бока. И все равно, они не переставали ее удивлять.

Таких плотов никогда раньше не строили во всем населенном мире. По форме ладья была такая же, как долбленки, построенные из цельного ствола дерева. Но при этом она была по размеру как много десятков таких долбленок. Она была сложена из огромного количества отдельных гладко отесанных бревен. Все они были прилажены друг к другу таким образом, что образовывали единое целое.

Казалось, человеческому разуму было не под силу все правильно рассчитать, чтобы построить такое. Вот тут и пригодилась загадочная, непостижимая наука Рожденного Из Бока, которую он стал использовать при строительстве таких плотов.

Снег много раз пытался объяснить ей открытые Рожденным Из Бока тайны треугольников, их сторон и углов. Но она, хотя и слушала его внимательно, переставала понимать уже после первых сказанных им слов. Наверное, постичь эту загадочную науку было дано не каждому.

Ладьи строились Рожденным Из Бока и его помощниками несколько лет, было их очень много. Снег рассказывал ей, что большую помощь сослужили особые инструменты из металла, выкованные Рожденным Из Бока специально для этого. И сами эти инструменты были не меньшим чудом, чем построенные с их помощью ладьи. Прежде из металла, как из священного материала, ничего, кроме обрядных принадлежностей, не ковали.

– Давай брат, забирайся! И ты, сестра, давай поживее!

Сухощавый красноволосый парень, совсем юный, с лицом, густо усеянным веснушками, протянул руку и помог забраться в лодку сначала Снегу, а потом и девушке.

Очевидно, это его Птаха назвал Рябым. Он, как почти все, отправлявшиеся сегодня, был также из Города Балтазара. Но при этом был одним из немногих волков, у кого волосы были огненно-красные, как у самого Птахи.

Ладья была очень большая. Она была широкая и длинная, с рядами поперечных скамей, такая просторная, что в ней свободно могли поместиться несколько десятков воинов и еще много всякого груза.

Прямо из ладьи, ближе к ее носу, выступал вверх огромный деревянный крест, с двумя перекладинами, одной длинной и одной покороче. А на днище ладьи, почти по всей ее длине, лежал сверток толстой льняной ткани, обмотанный веревками.

Камыш знала, зачем все это было нужно. Белый Снег рассказывал ей много раз. Но сейчас ей было не до этого.

Девушку охватывали смешанные чувства. Одновременно страх, восторг и священный трепет. Как и все собравшиеся здесь, Камыш никогда раньше в такой ладье не сидела.

Один раз, еще маленькой девочкой, она сплавлялась по Реке Волков на плоту вместе с Идущими. Несколько раз плавала в небольшой долбленке, сделанной из одного ствола дерева.

Плот Идущих, плоский, связанный из толстых бревен, был устойчив и казался значительно более безопасным. А долбленка не грозила развалиться на части, хотя и норовила постоянно перевернуться.

Эта же ладья была отлично слажена, ощущалось, что сам Избранник Небес приложил к ней свою руку. И все равно девушке было не по себе, когда она сидела в ней.

Камыш осмотрелась вокруг и заметила, что она была не одна, кто испытывал такие же смешанные чувства.

Вожаком в ладье Птаха назначил самого старшего из волков, которого называли Большой Лапой. Он был теперь ответственным за все, что здесь происходило, а потому уже сейчас постоянно всех одергивал, пресекал ржание и неуместные речи.

Особенно ему часто приходилось одергивать троицу молодых волков. Камыш их хорошо знала. Это были два парня, которых называли Хомут и Торопыш, а также их вечная спутница волчица Сорока. Непоседливая троица постоянно над чем-то гоготала, впрочем, как и всегда.

Хомут и Торопыш, несмотря на недовольство Сороки, начали было поцокивать языками, глядя на Камыш, но девушка одарила их одним из тех своих взглядов, которыми последние годы ей часто приходилось пользоваться. Братья, не сговариваясь, замолкли и отвернулись в сторону.

В одной ладье с ними, к неудовольствию Камыш, оказались также Губа, неприятный тип с вечно отвисшей нижней губой, и повсюду сопровождавший его брат Мышелов.

Когда Камыш увидела этих двоих, то у нее сперва мурашки по спине пробежали. О них и об их преступлениях ходили разные слухи, но никому их за руку поймать не удавалось. Говорили, что многие из тех братьев, кто перебегал им дорогу, бесследно исчезали. Но доказательств ни у кого не было, а голословно жаловаться жрецу все боялись. Один раз кто-то пожаловался и пропал уже на следующий день. Недобрый был у них взгляд.

Но людей с ними и так мало отправлялось. Даже такие разбойники сгодятся. К тому же, хотя соседство в одной ладье с Губой и Мышеловом и было ей неприятно, но Камыш это не так сильно беспокоило. Она была под защитой самого Белого Снега, который уже два лета подряд, как стал взрослым, считался лучшим бойцом Первого Города Севера.

А то, что людей с ними отправлялось совсем немного, было заметно по тому, сколько было в ладье свободного места.

Камыш окинула взглядом соседние ладьи. Всего на воде она насчитала три десятка высоких деревянных крестов. В каждой ладье в среднем располагалось по десять человек, хотя места могло хватить еще на несколько десятков.

Белый Снег перехватил ее взгляд:

– Ничего, сестра, доберемся до Второго Города, там у нас прибавится воинов.

– Будем надеяться, – сказал Большая Лапа, – что не только в Городе Летящей Стрелы у нас прибавится воинов, но и в остальных Городах Севера. Потому что с тремя сотнями воинов Главный Город нам не захватить, это точно.

– Ходят слухи, что Рожденному Из Бока была обещана поддержка жителей Городов на Большой Воде. Что в конечном итоге он рассчитывает собрать внушительное многотысячное войско.

– И кем же обещана поддержка?

– Этого я не знаю, – пожал плечами Снег.

В соседнюю ладью одна за другой забрались пять сестер без оружия, из числа прислужниц.

Хомут и Торопыш оживились. Впрочем, оживились и все остальные братья. Камыш усмехнулась про себя, глядя как все присутствующие волки стали как один приглаживать свои длинные и короткие бороды. А кто-то, как Снег и Рябой, у которых борода расти еще не начала, просто поглаживал свой голый подбородок.

– Посмотри, лучших сестер с собой взяли!

– Вот что значит с Избранником Небес в поход отправляться!

Хомут и Торопыш громко зацокали языками, уставившись на сестер.

– Да, братья, смелые вы, так на священниц заглядываться, – пробасила Сорока.

В ладье тут же воцарилась тишина. Все волки остолбенели и замолкли с ужасом на лице.

– Да шучу я, шучу, – заржала Сорока. – Сами что ли не видите, что эти сестры не из священных родов!

Все братья облегченно вздохнули. Но осадок все равно остался. После этого они какое-то время уже не так голосили.

– Да, все равно никому из простых людей к ним подобраться близко не удастся, – грустно сказал Хомут.

– Это почему же?

– А ты посмотри на тех братьев, что собираются к ним в ладью подсесть.

– Да уж, – вздохнул Торопыш, – с приближенными Рожденного Из Бока не поспоришь.

– Я думаю, ты и с ним самим спорить не стал бы.

– Это точно.

Раздался общий смех.

В этот момент рядом нарисовался Птаха, и все резко замолкли. Впрочем, Птаха прошел мимо их ладьи, так что напряжение быстро спало.

– Эх, дошутитесь вы, братья, – тихо сказал Большая Лапа.

Среди забравшихся в соседнюю ладью волков, девушка узнала родного брата Снега, которого называли Левшой. А также Костолома, которого слуги принесли на носилках. С ними обоими она была знакома лично. При этом, Костолом, насколько она знала, был единственным из священников, кто с ними отправлялся. Не считая самого Рожденного Из Бока, конечно.

– А на поясе у них у всех, брат, – обратилась она к Снегу, – это то, что я думаю?

– Да, они самые, – сказал Снег и завистливо вздохнул. – Ножны с кинжалами из металла.

Это было одним из многочисленных нововведений Рожденного Из Бока. Металл, как несгораемый материал, предназначался раньше только для обрядов и никогда не попадал в руки людей, которые не принадлежали к священным родам. Но Рожденный Из Бока и здесь пошел наперекор древним обычаям.

В ту же ладью, где расположились с пятеркой сестер приближенные Рожденного Из Бока, слуги принесли огромные корзины, заполненные высокими кувшинами.

– Как думаешь, что это, брат? – снова спросила она у Снега.

– Где? А, это, наверное, живая вода.

Камыш понимающе закивала

Тем временем Рябой снова вскочил и помог забраться в ладью двум молодым волчицам.

Судя по внешнему виду, они были не из Первого Города Севера, а из каких-то соседних земель. У одной из волчиц левое ухо было проколото, в нем висела серьга с красивым переливающимся камнем.

– Ты посмотри, кого к нам ветер принес! – неприятно просипел Губа.

Он тут же сел рядом с присоединившимися волчицами.

– Откуда вы такие взялись?

– Из Города выше по течению Реки Волков, – ответила волчица с серьгой в ухе. – Ты все равно не знаешь, брат.

– Понятно. Понятно.

Губа томно уставился на девушку, бесцеремонно схватив ее за руку.

– И все у вас там в Городе такие красавицы?

Волчица в ответ криво усмехнулась и отдернула руку.

– А у вас в Городе, у всех так дурно изо рта несет?

Губа вспыхнул, глаза у него засверкали.

– Что ты сказала?

Он встал и замахнулся на девушку, но она опередила его, ударив кулаком в живот. Губа согнулся и опустился на одно колено.

Чуть отдышавшись, он снова вскочил, но тут за свою спутницу вступилась вторая волчица. Высокая, широкоплечая, она встала со своего места и молча нависла над Губой. На ноги теперь поднялся и Мышелов.

К удивлению Камыш, Большая Лапа даже не думал вмешиваться и с любопытством наблюдал за происходящим. Тогда, чтобы не случилось драки, она решила отвлечь Губу:

– Красивые у тебя бусы, брат.

Она давно заметила это украшение из жемчуга на его шее.

Губа повернулся и недоуменно уставился на нее.

– Откуда они у тебя?

– Они… что?

Попытка Камыш подействовала. Губа отвлекся и, сам того не ожидая, остыл. Когда он снова повернулся к девушкам, обе они уже разговаривали между собой и не смотрели на него.

– Эти бусы достались мне от Идущих с Большой Воды, – сказал Губа, вернувшись на свое место.

– То есть, как это достались?

– А вот так.

Убедившись, что никто не смотрит, он провел указательным пальцем у себя под подбородком. И тут же заржал на пару с Мышеловом.

Насмеявшись вдоволь, Губа просипел:

– А что, хочешь, подарю тебе эти бусы?

– Нет, – усмехнулась Камыш. – Я догадываюсь, что ты захочешь взамен. Да и бусы отберешь все равно, так ведь?

Губа и Мышелов снова заржали.

Белый Снег посмотрел на Камыш и только покачал головой.

«Вот так, – рассуждала Камыш, – такие разные люди отправляются с нами в поход. И у всех такие разные на это причины…»

Вот эти, Губа и Мышелов, были откровенные разбойники и точно отправлялись, чтобы поживиться чем-нибудь по пути. А заодно, наверное, и скрыться подальше от огромного числа людей Первого Города, что ненавидели их. Бежали от той кары, которая рано или поздно могла их настигнуть. Но, опять-таки, в поход отправлялось так мало волков, что любая помощь могла пригодиться.

Вот эти два брата, Хомут и Торопыш, и пузатая сестра Сорока, хоть все от разных Матерей, но никогда не расставались. При этом Хомут недавно потерял Мать, медведь задрал, а Торопыш и Сорока, насколько она знала, вовсе без родни росли.

У Большой Лапы всю родню скосила болезнь еще два лета назад. А что до Рябого, то о нем ей ничего известно не было, но и у него, наверняка, была какая-то невеселая история.

Похоже было, что с ними отправлялись, прежде всего, те, кому некого было оставлять в Первом Городе Севера. Кого никто не будет ждать и по кому никто не станет ронять слез.

Но были и такие, как Белый Снег. У него было много родни, а в поход он отправился из-за своего родного брата Левши. Ну а сам Левша, как и Птаха и еще несколько волков, отправлялся из одной только преданности Рожденному Из Бока, с которым с детства был неразлучен.

Впрочем, были, наверное, среди отправлявшихся мечтатели, которые совсем не были знакомы с Рожденным Из Бока, но все равно собрались в поход наперекор своим близким, ради похода оставлявшие здесь своих Матерей. Но таких было, наверное, совсем немного.

Отпроситься у родни по-хорошему в этот поход было практически невозможно. Совет Старших Матерей священных родов не поддержал Рожденного Из Бока и не выделил большое войско. Поэтому многие теперь были уверены, что их небольшой отряд отправлялся на верную смерть.

Если прислушаться, в общем гуле толпы и правда были слышны отдельные стенания: кого-то в поход провожали, громко рыдая, Матери. Камыш не могла понять тех, кто оставлял здесь своих близких. Если бы у нее была жива родня, она бы никогда не покинула Первый Город Севера.

В любом случае, в числе отправлявшихся, не считая нескольких слуг, были только добровольцы.

Волки были всех возрастов – от двенадцати до двадцати пяти лет. Было несколько волков и постарше, включая самого Рожденного Из Бока и его приближенных, но это была скорее редкость.

Не так и много Камыш знала волков на Севере в возрасте тридцати лет да еще в полном здравии. Далеко не все сохраняли силы, если вообще доживали до таких лет.

Волчицы же среди отправлявшихся в основном были девочки возраста Камыш и чуть старше. Более возрастные волчицы уже были Матерями и ни за что не оставили бы своих детей. Ну, разве что, был с ними десяток Матерей, у которых дети поумирали от болезней.

Многие из юных и уже не совсем юных волчиц отправились в поход в надежде оказаться однажды в объятиях Рожденного Из Бока. Камыш наблюдала за ними с чувством полного превосходства. У нее была тайна. Что-то, о чем знала только она. И еще только два человека.

Ее мечта, такая же, как у большинства юных волчиц их Города, должна была вот-вот осуществиться. Ведь сам Рожденный Из Бока обратил на нее внимание…

Вдруг все вокруг замолчали.

Теперь стояла такая невиданная тишина, что если закрыть глаза, то ни за что не догадаться, что на берегу все еще была толпа людей.

Все почтительно расступались, освобождая путь неспешной процессии. Камыш сразу различила среди приближавшихся людей Рожденного Из Бока: он был настолько высок ростом, что возвышался над всеми на две, а то и на три головы.

При этом, он выделялся на фоне остальных не только своим ростом, но и тем, что, в отличие от всех волков Севера, был смугл и темноволос. Хотя Мать его, которую называли Белой Волчицей, была дочерью Севера, но рожден он был на берегах Большой Воды. А там люди выглядели именно так. По крайней мере, Идущие из тех мест были даже еще смуглее и чернявее.

Камыш многое знала о Рожденном Из Бока. Как многие девушки на Реке Волков, она впитывала каждое услышанное о нем слово.

Вскоре она разглядела рядом с ним совсем еще юного внука покойной священницы Мельхиор. Называли его причудливым именем Гнев Волков. Мельхиор дала ему это имя перед тем, как вернуть свою плоть Небесам.

Рожденный Из Бока и Гнев Волков осторожно вели под руки жреца Первого Города Севера.

– Да, совсем Повелитель плох стал, – грустно заметил Рябой.

– Теперь Рожденный Из Бока наш Повелитель, – тихо сказал Большая Лапа. – Да не пялься ты так на священников, головы не сносишь.

– Сегодня можно.

И правда, сначала все в толпе почтительно склонились и замерли. Но потом люди все равно подняли головы и стали смотреть во все глаза.

Сегодня был особенный день, и все простые люди понимали это. Сегодня был первый и последний раз, когда они могли вот так запросто пожирать глазами представителей священных родов. Все знали, что, независимо от того, будет ли этот поход успешным, больше уже никогда не увидят того, кого многие считали Избранником Небес.

Следом за Рожденным Из Бока шла большая группа длиннобородых священников, но сразу было видно, что они не из Первого Города.

Снег наклонился к Камыш и прошептал ей на ухо:

– Смотри, сами жрецы соседних Городов прибыли, чтобы вместе с Балтазаром проводить Рожденного Из Бока в путь.

За жрецами длинной вереницей шли Матери священных родов.

– Вот уж не ожидала. И Старшие Матери тоже пришли проводить.

– Да, в этот раз я и сам не ожидал их увидеть. Думал, никто из священниц не появится сегодня на берегу. Только Поющий Ручей, думал, придет.

– Но вот как раз только она и не пришла. Странно.

Снег усмехнулся, заметив, каким томным взглядом смотрела Камыш в сторону Рожденного Из Бока. Он знал, что она запала на сына Белой Волчицы, когда была совсем еще девочкой. Но Камыш этого и не скрывала. Все волчицы их Города только и грезили, чтобы Рожденный Из Бока хотя бы взглянул на них. А иные даже притворялись, что не проходили обряд зрелости, когда вдруг кто-то, чтобы поглумиться, пускал слух, что Избранник Небес собирался провести обряд лично.

– А это кто рядом с Балтазаром встал? – прошептала Камыш. – Неужели…

– Ну надо же, и она пришла. Ревущая Сова. Говорят, что именно она и подговорила всех Матерей-священниц, чтобы они отказались поддержать этот поход.

– Балтазар измучен болезнью, а ее влияние среди священниц велико. Говорят, как Балтазар вернет свою плоть Небесам, так ее старший сын будет избран Повелителем Севера.

– Но тогда Север никогда не признает и не поддержит Рожденного Из Бока, если он захватит власть над Главным Городом.

– Это точно. Поддержки тогда Рожденному Из Бока не видать.

Снег покрутил головой, выискивая кого-то в толпе.

– Странно, что проводить не пришли ни Шрам, ни его родной брат Малюта.

Камыш согласно кивнула. Шрам был из простых людей, но с самого детства был близок с Рожденным Из Бока. Поэтому все удивлялись, отчего он не отправлялся в путь с остальными.

– Ты знаешь, что говорят, – прошептала она. – Наверняка, Шрам в чем-то провинился.

– Ну да, обидел, наверное, Рожденного Из Бока чем-то.

– Обидел? – с сомнением переспросил Большая Лапа, который все это время, оказывается, сидел рядом и вслушивался в их разговор. – Разве возможно это? Тогда бы Шрама и в живых уже не было.

По-прежнему на берегу было очень тихо, хотя и слышно было, как все вокруг перешептываются.

– И все-таки, странно, что Малюта не пришел проводить Рожденного Из Бока, – заметил Снег. – Сорванец привязан к нему ничуть не меньше.

– Малюте Шрам, наверное, запретил на берег выходить, – предположила Камыш.

Снег с сомнением качнул головой.

– Может, и так.

Рожденный Из Бока начал прощаться с Балтазаром. Они теперь были совсем недалеко от ладей.

Тихое гудение и перешептывание в толпе вновь прекратились. Снова стояла такая нереальная тишина, что Камыш расслышала каждое сказанное Балтазаром слово.

– Береги волков и волчиц, что отважились последовать за тобой, сын Белой Волчицы, – хриплый тихий голос Балтазара срывался. – Береги своих младших братьев и сестер. Будь им достойным Повелителем.

По щекам Балтазара текли слезы.

– Удачи тебе, брат, – снова прохрипел он. – Недолго осталось мне ступать по земле. Мы не увидимся уже больше.

Рожденный Из Бока на прощание долго что-то шептал на ухо Балтазару, потом поцеловал его трясущуюся руку и осторожно приложился к ней лбом. Затем он обнял его и долго не отпускал.

Рожденный Из Бока уже направился было к ладьям, но был остановлен Гневом Волков. Паренек крепко обхватил его за пояс. Они о чем-то перешептывались, у Гнева текли слезы. Камыш знала, что внук Мельхиор был сильно привязан к Рожденному Из Бока, даже пытался отпроситься у Балтазара отправиться вместе с ним.

Пока Рожденный Из Бока пробирался через толпу к воде, стояла такая тишина, что можно было расслышать звук его шагов. Казалось, что слышно было, как бились сердца людей на берегу.

И как гром среди ясного неба, в толпе вдруг раздался одинокий крик:

– Будем ждать от тебя хороших вестей, Рожденный Из Бока! Да хранят тебя Небеса!

Взоры всех людей обратились на то место, откуда исходил этот одинокий возглас. Всем хотелось увидеть, кто отважился это прокричать. Но по толпе прошелся разочарованный вздох, когда все убедились, что он не выделялся на фоне остальных ничем примечательным, а был обычным волком из соседнего Города.

Но Рожденный Из Бока как будто вовсе не услышал этого. Он обернулся только тогда, когда ступил наконец на пристань. В полной тишине он несколько раз помахал людям рукой.

Казалось, что ладьи так и тронутся в путь в наполненной трауром тишине, когда в толпе снова раздалось несколько одиноких возгласов:

– Удачи тебе, Идущий По Воде! Удачи тебе, Избранник Небес!

После недолгой паузы, толпа вдруг словно взорвалась, потому что наконец заголосили все разом:

– Удачи тебе, Идущий По Воде! Удачи тебе, Избранник Небес!

Рожденный Из Бока еще раз помахал людям рукой и прыгнул в ладью, в которой его ожидали приближенные и слуги. Вслед за ним последовал и его верный пес

Ладьи уже стали медленно отходить, когда на берегу вдруг появилась женщина, которая столь громко кричала, что смогла перебить даже гул толпы:

– Рябой! Рябой! Сынок! Вернись!

Все взоры сидевших в ладье обратились на Рябого. Он смотрел на Мать, обливался слезами, но ничего не прокричал в ответ. Только еще яростнее стал орудовать веслом.

И вот такие тоже были среди них, подумала Камыш.

Впрочем, все это уже не имело значения. Ладьи уже отходили от берега. Сердце Камыш бешено колотилось. «Что же нас ждет на пути? Что с нами будет?»