Электронная библиотека » Джеймс Клавелл » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Сегун. Книга 2"


  • Текст добавлен: 24 мая 2022, 19:00


Автор книги: Джеймс Клавелл


Жанр: Зарубежные приключения, Приключения


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Я согласен. Об Ито промолчим. Торанага сам догадается. Это ведь очевидно, так?

– Да, господин. Немыслимо, но очевидно.

Оми молча ждал, его мозг отчаянно искал решение. Глаза Ябу остановились на нем, но он не устрашился. Его совет был обоснован и преследовал единственную цель – защитить клан и Ябу, нынешнего его главу. Решимость убрать Ябу, заменить его другим вождем не мешала Оми давать дядюшке умные советы. И теперь он приготовился умереть. Если Ябу настолько глуп, что не признает очевидную правоту его доводов, скоро некому будет руководить кланом. Карма.

Ябу наклонился вперед, все еще не решаясь:

– Есть ли какой-нибудь способ убрать Дзодзэна и его людей, не подвергая меня опасности, и выиграть десять дней?

– Нага. Надо подловить на какую-нибудь приманку Нагу, – изрек Оми.


В сумерках Блэкторн и Марико подъехали к воротам капитанского дома, сопровождаемые слугами. Оба устали. Марико, в широких штанах и накидке с поясом, сидела в седле по-мужски. Широкополая шляпа и перчатки защищали ее от солнца. Даже крестьянки старались прятать лица и руки от палящих лучей. Чем светлее кожа, тем выше происхождение.

Слуги, приняв поводья, увели лошадей. Блэкторн отпустил сопровождающих и на сносном японском приветствовал Фудзико, которая, как обычно, гордо восседала на веранде.

– Может, подать вам чаю, Андзин-сан? – по обыкновению церемонно предложила она, и он, как всегда, обронил:

– Нет. Сначала я приму ванну. Потом саке и немного еды. – И как повелось, ответив поклоном на ее поклон, прошел коридором на заднюю половину дома, оттуда – в садик и дальше по извилистой дорожке к бане, глиняной мазанке. Слуга принял у него одежду, он вошел и сел нагишом. Другой слуга потер его щеткой, намылил, вымыл ему голову и ополоснул водой, чтобы смыть мыльную пену и грязь. Потом, уже совсем чистый, он потихоньку – вода была горячей – опустился в огромную ванну с железными стенками и лег.

– Боже мой, это прекрасно, – ликовал он, позволяя теплу проникать в мускулы; глаза его были закрыты, по лбу обильно бежал пот.

Послышался звук открывающейся двери и голос Суво: «Добрый вечер, хозяин», следом полился поток японских слов, которых он не мог понять. Но сегодня вечером он слишком устал, чтобы разговаривать с Суво. И ванна, как много раз объясняла ему Марико, предназначалась «не только для очистки кожи. Ванна – это дар Бога или богов, наследство, завещанное нам для радости и наслаждения».

– Помолчи, Суво, – попросил он. – Сегодня вечером хотеть подумать.

– Да, хозяин, – согласился Суво. – Прошу прощения, но вам следовало сказать: «Сегодня вечером я хочу подумать».

– Сегодня вечером я хочу подумать, – повторил Блэкторн по-японски, пытаясь удержать в голове почти непостижимые звуки, радуясь, что его поправили, но слишком утомленный всем этим…

– Где грамматика и словари? – спросил он Марико первым делом в то утро. – Ябу-сама позаботился об этом?

– Да. Пожалуйста, потерпите, Андзин-сан. Скоро привезут.

– Их обещали прислать с галерой и самураями. Не прислали. Самураи прибыли с ружьями, но без книг. Мне повезло, что вы здесь. Без вас ничего бы не получилось.

– Было бы трудно, но получилось бы, Андзин-сан.

– Как мне сказать: «Нет, вы все делаете неправильно! Вы должны бегать как одна команда, целиться и стрелять как одна команда»?

– С кем вы говорите, Андзин-сан? – спросила она.

Он снова почувствовал, как в нем поднимается досада:

– Это очень трудно, Марико-сан.

– О нет, Андзин-сан, японский очень прост в сравнении с другими языками. Нет артиклей, нет спряжений глаголов и инфинитивов. Все глаголы правильные, кончаются на «мас», и вы можете при желании сказать что угодно, используя одно настоящее время. Чтобы предложение стало вопросительным, достаточно добавить ка после глагола. В отрицательном предложении мас заменяют на масэн. Что может быть легче? Юкимас означает «я иду», но также и «вы идете, он, она или оно идет, мы идем, они идут, пойдут» или даже «они могли сходить». Формы множественного и единственного числа у существительных одинаковы. Цума означает и «жена», и «жены». Очень просто.

– Хорошо, как узнать, означает ли юкимас «я иду» или «они пошли»?

– По интонации, Андзин-сан, по тону. Слушайте!

– Звучит одинаково.

– Ах, Андзин-сан, это потому, что вы думаете на родном языке. Чтобы понимать японский, надо думать по-японски. Не забывайте, что наш язык – неличный. Все очень просто, Андзин-сан. Измените ваше представление о сущем. Японцы недаром отделены от всего мира… Это все так просто.

– Это все дерьмо, – пробормотал он по-английски, и на душе у него полегчало.

– Что вы сказали?

– Ничего. Но то, что вы говорите, не имеет смысла.

– Изучайте письменные знаки, – предложила Марико.

– Не могу. Это слишком долго. Они не имеют смысла.

– Послушайте, они очень просты, Андзин-сан. Китайцы очень умные. Мы позаимствовали у них письмо тысячу лет назад. Смотрите, этот иероглиф, или символ, обозначает «свинья».

– Он не похож на свинью.

– Когда-то был похож, Андзин-сан. Давайте я вам покажу. Вот. Добавьте иероглиф «крыша» над «свиньей», и что мы имеем?

– «Свинью» и «крышу».

– Но что это обозначает? Новый иероглиф?

– Не знаю.

– «Дом». Раньше китайцы считали, что свинья под крышей и есть дом. Они не буддисты, они едят мясо, поэтому свинья для них, крестьян в большинстве своем, представляла богатство, отсюда и образ хорошего дома. Отсюда и иероглиф.

– Но как это прочитать?

– Это зависит от того, китаец вы или японец.

– Ох!

– Действительно, – прыснула она. – Вот еще один иероглиф. Символ «крыша», символ «свинья» и символ «женщина». «Крыша» с двумя «свиньями» под ней обозначает «довольство». «Крыша» с двумя «женщинами» под ней означает «разлад». Понятно?

– Абсолютно нет!

– Конечно, китайцы не очень сведущи во многих вещах, их женщин не воспитывают так, как у нас. В вашем доме нет разлада, верно?..

Блэкторн думал об этом сегодня, на двенадцатый день после своего нового рождения. Нет. Разлада не было. Но разве это дом? Фудзико не более чем преданная домоправительница. Вечерами, когда он шел спать, футоны уже были перестланы. Она стояла на коленях возле них, терпеливая, безмолвная, в спальном кимоно, похожем на дневное, только более мягком и с одним свободным пояском вместо жесткого оби на талии.

– Благодарю вас, госпожа, – говорил он, – спокойной ночи.

Она кланялась и молча уходила в комнату через коридор, рядом с той, где спала Марико. А Блэкторн залезал под тонкую шелковую москитную сетку. Раньше он таких никогда не видел. С удовольствием распростершись на спине, он слушал жужжание насекомых за сеткой и думал о черном корабле, о том, как важен черный корабль для Японии.

Без португальцев не было бы торговли с Китаем. Не было бы шелка для одежды и этих сеток. Уже сейчас, когда влажность только начала прибывать, он оценил их по достоинству.

Если ночью он начинал ворочаться, почти тут же служанка открывала дверь, чтобы спросить, не надо ли ему чего-нибудь. Один раз он не понял. Отмахнулся от служанки, вышел в сад и сел на ступенях, глядя на луну. Через несколько минут Фудзико, взъерошенная и заспанная, выскочила и молча села позади него.

– Могу я чем-нибудь быть вам полезной, господин?

– Нет, спасибо. Пожалуйста, идите в постель.

Она сказала что-то, чего он не понял. Он снова дал ей понять, что она может идти, Фудзико отдала распоряжение служанке, которая как тень ходила за ней. Вскоре пришла Марико.

– С вами все благополучно, Андзин-сан?

– Да. Я не знаю, почему она побеспокоила вас. Боже мой, я только смотрю на луну. Не спится. Хотел немного подышать свежим воздухом.

Фудзико, запинаясь, изливала что-то Марико. Ей было явно не по себе. Должно быть, ее задело раздражение, прозвучавшее в его голосе.

– Она говорит, что вы велели ей идти спать. Она только хотела довести до вашего сведения, что у нас не принято, чтобы жена или наложница спали, пока не спит их господин, вот и все, Андзин-сан.

– Тогда пусть она изменит свои обычаи. Я часто бодрствую ночью. Просто так. Это морская привычка – я очень плохо сплю на берегу.

– Да, Андзин-сан.

Марико объяснила, и обе женщины ушли. Но Блэкторн знал, что Фудзико не ляжет и не уснет, пока он не спит. Она всегда была на ногах и ждала, когда бы он ни вернулся в дом. Иногда по ночам он бродил в одиночестве по берегу. Впрочем, и тогда он знал, что за ним следуют по пятам, наблюдают, несмотря на все его попытки отстоять право побыть одному. Следуют не из опасения, что он попробует бежать. Просто потому, что у них такой обычай – всегда сопровождать важных гостей. В Андзиро он был важным гостем.

Со временем он примирился с ее присутствием. После того как Марико посоветовала: «Думайте о ней как о скале, сёдзи или стене. Ее долг – служить вам».

С Марико все обстояло по-другому.

Блэкторн был рад, что она осталась. Без нее он никогда не подступился бы к обучению самураев, не смог бы в одиночку растолковать им премудрости военной стратегии. Он не уставал благословлять ее, отца Доминго, Альбана Карадока и других своих учителей.

«Я никогда не считал, что из военного опыта может выйти такой прок», – подумал он уже в который раз. Однажды, когда его корабль прибыл в Антверпен с грузом английской шерсти, испанские войска напали на город. Все горожане вышли на баррикады и дамбы. Вероломная атака была отбита, испанскую пехоту оттеснили, заставили отступить под огнем пушек. Тогда он впервые увидел, как Вильгельм, принц Оранский, перемещает полки словно шахматные фигуры. Они атаковали, ретировались в притворной панике, чтобы перегруппироваться, снова шли в наступление, паля из ружей пробирающими до печенок, рвущими перепонки залпами, и проделывали бреши в строю Непобедимых, оставляя их умирать, исходить криком. Запах крови, пороха, мочи, конского пота и навоза бил в ноздри, дикая безумная радость убийства овладевала людьми, удесятеряя силы.

– Боже мой, как прекрасно побеждать, – заключил он вслух, сидя в ванне.

– Что, господин? – окликнул его Суво.

– Ничего, – ответил он по-японски, – я не разговаривал – думал, просто думал вслух.

– Я понимаю, хозяин. Прошу прощения.

Блэкторн позволил себе расслабиться.

«Марико. Да, она бесценная помощница.

Мы ни словом не обмолвились о той первой ночи, когда я чуть не убил себя. Что было говорить?

Я рад, что столько всего нужно сделать, – размышлял капитан. – Нет времени пораскинуть мозгами – лишь эти минуты в ванне. Нет времени, чтобы успеть все. Приказано сосредоточиться на подготовке и обучении войск, а не на собственной учебе, а хочется выучиться, чтобы выполнить обещание, данное Ябу. Времени всегда в обрез. И эта непроходящая усталость – к ночи выматываешься так, что мгновенно засыпаешь на закате, чтобы с рассветом вскочить и ехать на плато. Все утро муштруешь рядовых самураев, ешь впроголодь, никакого тебе мяса. Ежедневно после полудня и допоздна – иногда далеко за полночь – толкуешь о войне с Ябу, Оми, Игураси, Нагой, Дзукимото и остальными воинскими начальниками, отвечаешь на вопросы о военном деле. Как вести сражение, каковы битвы у чужеземцев и каковы они у японцев. На суше и на море. Слушатели всегда что-то записывают. Много-много записывают.

Иногда беседуешь с одним Ябу.

Но всегда рядом Марико – твоя часть – говорит за тебя. И Ябу. Марико теперь по-другому относится к тебе, ты больше для нее не чужак.

В другие дни японцы перебеливают черновые записи, всегда перепроверяя их, дотошно пересматривая и сличая вновь и вновь. И вот через двенадцать дней и около ста часов подробных, утомительных объяснений они заполучили руководство по военному делу. Точное. И смертельно опасное.

Опасное для кого? Не для нас, англичан или голландцев, которые явятся сюда с мирными намерениями, для торговли. Опасное для недругов Ябу и Торанаги, для наших врагов – испанцев и португальцев, которые наверняка попытаются завоевать Японию. Как они это делали повсеместно. На всех вновь открытых территориях. Сначала приходят священники. Потом конкистадоры.

Но здесь подобное не пройдет, – подумал он с удовлетворением. – Эту страну уже не завоюешь; через несколько лет все, что я рассказал, чему научил их, распространится по всей Японии».

– Андзин-сан? – Она поклонилась ему. – Андзин-сан, Ябу ко ва кидэн но го усэки но конва о хицутосэну то осэрарэру.

Слова медленно проступали в его мозгу: «Господин Ябу не хочет видеть вас сегодня вечером».

– Ити-бан, – протянул он блаженно. – Домо.

– Гомэн насай, Андзин-сан. Аната ва.

– Да, Марико-сан, – прервал он ее. Тепло воды расслабляло и убаюкивало его. – Я знаю, мне бы надо сказать это по-другому, но я не хочу больше говорить сейчас по-японски. Не сегодня вечером. Сейчас я чувствую себя как школяр, отпущенный на рождественские каникулы. Вы понимаете, что это первые свободные часы с тех пор, как я прибыл сюда?

– Да-да, понимаю, – криво улыбнулась она. – А вы понимаете, сеньор капитан, что и для меня это первые свободные часы после приезда сюда?

Он засмеялся. На ней был толстый хлопчатобумажный купальный халат, повязанный свободно, волосы прикрывал тюрбан из полотенца. Каждый вечер, когда ему начинали делать массаж, она принимала ванну, иногда одна, иногда вместе с Фудзико.

– Ну вот, ваша очередь, – объявил он, намереваясь выбраться из ванны.

– Ой, пожалуйста, я не хотела беспокоить вас.

– Тогда присоединяйтесь! Это будет замечательно.

– Благодарю вас. Я едва могу дождаться, когда можно будет смыть грязь и пот. – Она сняла халат и опустилась на маленькое сиденье. Слуга начал намыливать ее. Суво терпеливо ждал у массажного стола.

– Это действительно напоминает школьные каникулы, – признала она счастливо.

Впервые увидев ее обнаженной – в тот день, когда они купались, – Блэкторн испытал сильное потрясение. Теперь ее нагота сама по себе не трогала его в физическом смысле. Живя бок о бок с Марико в японском доме, где стены из бумаги, а комнаты имеют многоцелевое назначение, он не раз видел ее раздетой и полураздетой. Однажды даже наблюдал, как она присела помочиться.

– Это ведь нормально, Андзин-сан? Тела естественны, различия между мужчинами и женщинами естественны, да?

– Да, только мы… э-э… мы воспитаны по-другому.

– Но теперь вы здесь, и наши обычаи – это ваши обычаи. И естественное естественно, не так ли?

Естественным считалось мочиться или испражняться на открытом месте, если рядом не было уборных или других отхожих мест, просто приподняв полы кимоно или разведя их, сидя на корточках или стоя. Присутствующие при этом вежливо ждали, не пяля на вас глаза, иногда загораживая для уединения. Впрочем, никто не понимал, почему собственно нужно уединяться. Крестьяне тут же собирали испражнения, разводили их водой для удобрения посадок. Человеческие экскременты служили единственным существенным источником плодородия почвы в стране. Лошадей и волов на островах имелось немного, а других животных, способных в изобилии поставлять навоз, не было. Поэтому каждую частицу человеческих фекалий собирали и продавали по всей стране.

И после того как вы лицезрели высокорожденных и простолюдинов, задирающих или разводящих полы кимоно, стоящих или присевших на корточки, вас уже мало что могло удивить.

– Хорошо, – промурлыкала она блаженно, – скоро вы полюбите сырую рыбу и свежие водоросли и тогда станете настоящим хатамото.

Служанка облила ее водой. Отмывшись до скрипа, Марико вошла в ванну и легла напротив него, испустив долгий вздох наслаждения. Маленькое распятие качалось у нее между грудей.

– Как вам это удается? – спросил он.

– Что?

– Так быстро забираться в ванну. Вода слишком горячая.

– Не знаю, Андзин-сан, но я попросила подкинуть дров и подогреть воду. Для вас Фудзико всегда проверяет воду – мы называем ее прохладной.

– Если она прохладная, я голландский дядюшка!

– Что?

– Ничего.

От горячей воды их разморило, и они лежали лениво развалясь, не меняя позы, не произнося ни слова.

Потом она спросила:

– Чем бы вы хотели заняться сегодня вечером, Андзин-сан?

– Если бы мы были в Лондоне… – Блэкторн осекся. «Мне бы не следовало думать о них, – сказал он себе, – или о Лондоне. Это все кончилось. Этого не существует. Существует только то, что здесь».

– Если? – Она посмотрела на него, сразу заметив, как он переменился в лице.

– Мы бы пошли в театр и посмотрели пьесу, – докончил он, справившись с собой. – У вас здесь бывают представления?

– О да, Андзин-сан. У нас очень любят всякие представления. Тайко нравилось ставить их для увеселения гостей, даже господину Торанаге они по вкусу. И конечно, у нас есть много бродячих актеров, развлекающих простой люд. Но наши представления не похожи на ваши, как мне кажется. Наши лицедеи носят маски. Мы называем их представления но. Там много музыки, много танцев, и это в основном очень печальные, трагические пьесы на сюжеты из истории. Реже – комедии. Мы бы посмотрели с вами комедию или, может быть, религиозную мистерию?

– Нет, мы бы пошли в театр «Глобус» и посмотрели что-нибудь написанное человеком по фамилии Шекспир. Он мне нравится больше, чем Бен Джонсон или Марло. Может быть, мы бы посмотрели «Укрощение строптивой», или «Сон в летнюю ночь», или «Ромео и Джульетту». Я водил свою жену на «Ромео и Джульетту», и ей очень понравилось. – Блэкторн вкратце изложил Марико фабулу этих пьес.

Марико нашла их очень непонятными:

– По нашим понятиям, очень неразумно для девушки не слушаться родителей. Но так печально. Плохо и для девушки, и для юноши. Ей было только тринадцать? Ваши женщины так рано выходят замуж?

– Нет. Обычно в пятнадцать или шестнадцать лет. Моей жене было семнадцать, когда мы поженились. А сколько было вам?

– Ровно пятнадцать, Андзин-сан. – Тень прошла по ее лицу при этих словах. – А после театра куда бы мы пошли?

– Я бы повел вас поужинать. В заведение Стоуна, где подают отбивные, на Феттер-лейн, или в «Чеширский сыр» на Флит-стрит. Это все гостиницы, где можно отведать особые кушанья.

– А что бы мы ели?

– Я бы не хотел вдаваться в воспоминания, – признался он с ленивой улыбкой, возвращаясь к настоящему. – Я не помню. Мы здесь, и я рад сырой рыбе. Карма есть карма. – Он глубже опустился в воду. – Великое слово – карма. И хорошая идея. Вы очень помогли мне, Марико-сан.

– Я рада немного помочь вам. – Марико расслабилась в тепле. – Фудзико сегодня вечером раздобыла для вас особенную пищу.

– Да?

– Она купила… Я думаю, у вас это называется фазан. Большая птица. Один из сокольничих поймал для нее.

– Фазан? Вы действительно имеете в виду именно его? Хонто?

– Хонто, – подтвердила она. – Фудзико просила поймать его. И сообщить вам об этом.

– И как он будет приготовлен?

– Один из самураев видел, как готовят дичь португальцы, и рассказал Фудзико-сан. Она просит вас не огорчаться, если блюдо не очень удастся.

– Но как она это сделает… как повара его приготовят? – Он поправился, так как и готовили, и убирали слуги.

– Ей сказали, что сначала кто-то должен повыдергать из него перья, потом вынуть кишки. – Марико с трудом сдерживала брезгливость. – После птицу либо режут на маленькие кусочки и жарят на масле, либо варят с солью и специями. – Она сморщила нос. – Иногда обмазывают ее глиной, кладут на угли и пекут. У нас нет печей, Андзин-сан. Так что ее изжарят. Надеюсь, что все получится.

– Уверен, это будет прекрасно, – проявил он великодушие, убежденный, что хорошего ждать не приходится.

Она рассмеялась:

– Иногда вы так неумело притворяетесь, Андзин-сан.

– Вы не понимаете, как важна еда! – Он непроизвольно улыбнулся. – Вы правы. Мне не следует придавать такое значение еде. Но я не могу не ощущать голода.

– Скоро сможете. Вы даже научитесь пить зеленый чай из пустой чашки.

– Что?

– Сейчас не место и не время объяснять, Андзин-сан. Для этого вы должны быть бодрым и внимательным. Как-нибудь, когда выдастся спокойный закат или рассвет, я покажу вам. Ах, как хорошо лежать здесь, не правда ли? Ванна прямо дар богов.

Блэкторн слышал, как слуги за стеной подбрасывают дрова в печь. Он терпел невыносимый жар, пока мог, потом выбрался из воды с помощью Суво и лег, задыхаясь, на толстое полотенце. Пальцы старика ощупали спину. Блэкторн чуть не закричал от удовольствия. Как хорошо!

– Вы так сильно изменились за последние дни, Андзин-сан.

– Я изменился?

– О да, с вашего нового рождения, очень сильно.

Он пытался воскресить в памяти ту ночь, но мало что припомнил. Каким-то образом ему удалось дотащиться до дому. Фудзико и служанки уложили его в постель. После крепкого сна без видений он пробудился на рассвете и пошел поплавать. Потом, обсохнув на солнышке, поблагодарил Бога за то, что тот дал силы, и за лазейку, которую подсказала Марико. Позже, возвращаясь домой, он здоровался с крестьянами, лелея в себе сознание того, что теперь они свободны от возможной кары Ябу и что он тоже свободен от ответственности за них. Потом, когда появилась Марико, он послал за Мурой.

– Марико-сан, пожалуйста, скажите Муре следующее: «У нас есть общая забота, у вас и у меня. Мы решим ее вместе. Я хочу поступить в деревенскую школу. Учиться говорить вместе с детьми».

– У них нет школы, Андзин-сан.

– Нет?

– Нет. Мура говорит, что в нескольких ри к западу отсюда есть монастырь и монахи могут вас научить читать и писать, если вы захотите. Но здесь деревня, Андзин-сан. Здешние дети учатся ловить рыбу, плавать на лодке по морю, вязать сети, сажать и выращивать рис и овощи. И конечно, родители, дедушка с бабушкой сами учат своих детей, как заведено.

– Так как же мне тогда учиться, когда вы уедете?

– Господин Торанага пришлет книги.

– Одних книг мне мало.

– Все будет хорошо, Андзин-сан.

– Да. Может быть. Но растолкуйте старосте: если я сделаю ошибку, все – даже дети – должны поправлять меня, сразу же. Я им приказываю.

– Он благодарит вас, Андзин-сан.

– Здесь кто-нибудь говорит по-португальски?

– Он говорит, что нет.

– А кто-нибудь поблизости?

– Иэ, Андзин-сан.

– Марико-сан, мне понадобится кто-то, когда вы уедете.

– Я передам ваши слова Ябу-сан.

– Мура-сан, вы…

– Он говорит, что вы не должны прибавлять «сан», когда обращаетесь к нему или вообще к кому-нибудь из крестьян. Они ниже вас по положению. Неправильно говорить «сан» человеку, который ниже вас.

Фудзико поклонилась ему до земли в тот первый день.

– Фудзико-сан приветствует вас в вашем доме, Андзин-сан. Она говорит, вы сделали ей большую честь, и просит простить ее за грубость, проявленную тогда, на корабле. Она считает честью для себя быть вашей наложницей и управлять вашим домом. Она будет очень рада, если вы согласитесь носить те мечи. Они принадлежали ее покойному отцу. Своему мужу она их не предлагала, ибо у него имелись свои мечи.

– Поблагодарите ее и скажите, что я польщен тем, что она стала моей наложницей, – попросил Блэкторн.

Марико тоже поклонилась ему:

– Андзин-сан, мы глядим на вас новыми глазами. Наш обычай таков, что мы иногда ведем себя церемонно, очень строго. Вы открыли мне глаза. На многое. До сих пор вы для меня были просто чужеземцем, варваром. Пожалуйста, простите мне мою глупость. Ваш поступок доказывает, что вы самурай.

Блэкторн вырос в собственных глазах в тот день. Но близость добровольной гибели изменила его больше, чем он догадывался. Оставила в душе куда более глубокую отметину, чем весь предшествующий опыт балансирования на грани жизни и смерти.

«Признайся, ты надеялся на Оми? – пытал он себя. – Рассчитывал, что Оми не позволит тебе совершить самоубийство? Разве ты не верил, что до него дойдут твои безмолвные намеки?

Не знаю. Но я рад, что он был начеку, – честно признался себе Блэкторн. – Наступила другая жизнь».

– Это моя девятая жизнь. Последняя! – провозгласил он вслух.

Пальцы Суво сразу же остановились:

– Что вы сказали, Андзин-сан?

– Ничего. Так, ничего, – смешался он.

– Я не сделал вам больно, господин? – спросил Суво.

– Нет.

Суво произнес что-то еще, чего Блэкторн не разобрал.

– Додзо?

Марико ответила из ванны:

– Он хочет теперь промассировать вам спину.

Блэкторн повернулся на живот, повторил эту фразу по-японски и тут же позабыл ее. Сквозь пар он видел Марико: она глубоко дышала, слегка откинув назад голову, кожа на теле у нее порозовела.

«Как она выдерживает такую жару? – подивился он. – Привычка, я думаю, с самого детства».

Под ласковыми прикосновениями Суво он почти мгновенно задремал.

«О чем я думал?

Ты думал о своей девятой, своей последней жизни. Ты испугался, вспомнив это поверье. Но глупо здесь, на Земле богов, цепляться за поверья. Здесь все другое, и это навсегда. Сегодня – это всегда.

Завтра может случиться очень многое.

Сегодня я буду жить по их законам.

Я буду жить».


Служанка принесла закрытое блюдо. Как полагалось, она держала его высоко над головой, чтобы ее дыхание не загрязняло пищу. Встав на колени, она поставила блюдо на обеденный столик перед Блэкторном. Другой маленький столик был сервирован чашками и палочками для еды, чашками для саке и салфетками, изящным букетом цветов. Фудзико и Марико сидели перед ним, принаряженные. Прически их украшали цветы и серебряные гребни. Фудзико облачилась в белое кимоно с узором из зеленых рыбок и подпоясала его золотистым оби. На Марико кимоно было черно-красное, в серебристых хризантемах, а оби – в красно-серебристую шахматную клетку. Обе, как всегда, источали аромат духов. Для отпугивания ночных насекомых зажгли курильницу с благовониями.

Блэкторн имел достаточно времени, чтобы успокоиться. Он знал, что любое выражение недовольства с его стороны нарушит очарование вечера. «Если бы можно было ловить фазанов, все пошло бы по-другому», – подумал капитан. Он, имевший лошадь и ружья, мог бы охотиться сам. Но где взять время?

Фудзико наклонилась и сняла крышку. Маленькие кусочки жареной дичи имели весьма привлекательный вид. У Блэкторна потекли слюнки.

Он осторожно взял кусочек мяса палочками для еды, стараясь не уронить, и начал жевать. Кушанье было сухим и жестким, но он так давно обходился без мяса, что и это показалось ему превосходным. Еще один кусок. Он вздохнул с удовольствием:

– Ити-бан, ити-бан, ей-богу!

Фудзико вспыхнула и налила ему саке, стараясь спрятать лицо. Марико обмахивалась малиновым веером, украшенным изображениями стрекоз. Блэкторн большими глотками выпил саке и съел еще один кусок, наполнил чашку и по обычаю предложил ее Фудзико. Она отказалась, также по обычаю, но сегодня он настоял, поэтому она осушила чашку, слегка поперхнувшись. Марико также отказывалась и также была вынуждена выпить. Потом он опять приступил к фазану, пытаясь поглощать его крохотными кусочками, какие только удавалось отрезать. Его сотрапезницы едва притронулись к своим мизерным порциям овощей и рыбы. Это не удивило Блэкторна, ибо обычай предписывал женщинам насыщаться до или после мужчин, чтобы за ужином все внимание уделялось господину.

Он съел всего фазана, три чашки риса и прихлебывал саке, что считалось признаком хорошего тона. Впервые за несколько месяцев он утолил голод, прикончив за трапезой шесть бутылочек подогретого хмельного напитка. На долю Марико и Фудзико пришлось две. Теперь они раскраснелись и глуповато хихикали.

Марико засмеялась и прикрыла рот ладонью:

– Хотела бы я научиться пить саке как вы, Андзин-сан. Вы пьете саке лучше всех, кого я знаю. Бьюсь об заклад, что вы могли бы выпить больше всех в Идзу! Я бы выиграла на вас кучу денег!

– Я думал, самураи не любят азартные игры.

– О да, не любят, точно. Они же не купцы или крестьяне. Но не все самураи таковы. Многие держат пари как южные вар… как португальцы.

– Женщины тоже?

– О да, очень многие. Но только с другими госпожами, на небольшие суммы, и всегда так, чтобы не узнали их мужья! – Она, посмеиваясь, перевела все это Фудзико, которая еще больше раскраснелась.

– Ваша наложница спрашивает: англичане тоже заключают пари? Вам нравится спорить?

– Это наше национальное развлечение. – И он рассказал им о скачках, игре в кегли, травле быков собаками, охоте с гончими и ловчими птицами, игре в шары, новых театральных труппах, стрельбе и метании дротиков, лотереях, кулачных боях, картах, борьбе, игре в кости, шашки, домино и ярмарках, где можно поставить фартинг-другой на число, заключив пари с колесом удачи.

– Но где вы берете время на жизнь, на войну, на любовь? – удивилась Фудзико.

– Ну, для этого всегда найдется время. – Их глаза на мгновение встретились, но он не смог прочитать во взгляде своей наложницы ничего, кроме счастья и, может быть, легкого опьянения.

Марико попросила его спеть матросскую песню для Фудзико. Он спел, и они его похвалили, уверяя, будто ничего лучше не слышали.

– Выпейте еще саке!

– О, вы не должны наливать, Андзин-сан. Это женская обязанность, разве я вам не говорила?

– Да. Налейте еще. Додзо.

– Я лучше не буду. Думаю, я свалюсь. – Марико усиленно заработала веером, так что несколько прядей выбилось из ее безукоризненной прически.

– У вас красивые уши, – заметил он.

– У вас тоже. Мы с Фудзико-сан думаем, что ваш нос тоже совершенен, достоен даймё.

Он ухмыльнулся и ловко поклонился им. Они поклонились в ответ. У Марико складки кимоно слегка отошли на шее, приоткрыв край алого нижнего одеяния и натянувшись на груди. Это сильно возбудило его.

– Саке, Андзин-сан?

Он протянул чашку, его пальцы не дрожали. Наливая, она сосредоточенно глядела в фарфоровую емкость и от напряжения высунула кончик языка.

Фудзико неохотно приняла свою чашку, сказав, что уже не чувствует под собой ног. Ее тихая меланхолия в этот вечер исчезла, она опять казалась совсем юной. Блэкторн заметил, что она вовсе не так безобразна, как ему представлялось раньше.


Голова Дзодзэна гудела. Не от саке, а от той невероятной военной стратегии, которую так открыто выложили ему Ябу, Оми и Игураси. Только Нага, второй командир, сын заклятого врага, за весь вечер не сказал ни слова, холодный, высокомерный, жестокий. На его худом лице сильно выделялся крупный нос – фамильная черта, характерная для потомства Торанаги.

– Удивительно, Ябу-сама, – сказал Дзодзэн. – Теперь я понимаю причину такой секретности. Мой господин оценит это. Мудро, очень мудро. А вы, Нага-сан, весь вечер молчите. Мне любопытно знать и ваше мнение.

– Мой отец считает, что на войне необходимо использовать все возможности, Дзодзэн-сан, – ответил молодой человек.

– А ваше личное мнение?

– Я послан сюда повиноваться и наблюдать, слушать и учиться. Не высказывая своего мнения.

– Но как второй командир – я бы сказал, командир не из последних – вы считаете, что опыт удался?

– На это вам могут ответить Ябу-сама или Оми-сан. Или мой отец.

– Но Ябу-сама заверил, что сегодня вечером каждый может говорить свободно. Что здесь скрывать? Мы же все друзья, не так ли? Сын такого знаменитого отца должен иметь собственное мнение. Да?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации